Текст книги "Шепот крови (СИ)"

Автор книги: Мирослава Драгович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

– Любил? – удивился Ивэн, разглядывая ее пухлые губы, которые, вне всякого сомнения, очень нравились Аарону. – Я думал, что королям это неведомо.

– Так и есть. Но когда они поженились, Дагмер был очень молод, так что немногие знатные семьи стали бы бороться за право усадить девицу на трон в городе, кишащем магами. И только глупцы могли спорить с королем, если он чего-то желал. Она умерла совсем молодой и ему вскоре пришлось жениться на твоей матери.

– И тогда ему было не до любви, – догадался Ивэн.

– Он женился, открывая королевству торговые пути в Корсию. Но Ингритт не смогла жить среди магов, а Аарон не смог вынести рядом с собой женщину, теряющую рассудок от страха. Он отпустил ее, а ты стал гарантией ее покоя. Но он до последнего не желал отдавать тебя.

Ивэн знал, что был не единственным ребенком, выросшим вдалеке от семьи. Знатные господа то и дело обменивались воспитанниками, скрепляя таким образом мир, оттого он совсем не испытывал злобы к отцу, скорее его чувства можно было назвать сожалением.

– И что изменилось? – спросил он дрогнувшим голосом. – Я оказался в монастыре по его воле, ведь так?

– Ты стал единственным наследником, но рос как сорняк в замке Ингритт. Когда она покидала Дагмер, то поклялась, что воспитает из тебя короля, но что ты получил от нее, кроме ненависти? Аарон боялся, что ты вырастишь таким же испорченным, как Гален, который предпочел отказаться от собственного имени. Именно поэтому хотел отсрочить твое появление здесь, но тебя нужно было надежно спрятать и обучить. Спрятать, в том числе и от матери. Так ты и оказался в том монастыре.

– Я жалею, что не узнал отца. Что не успел его узнать, – признался Ивэн направившись к противоположной стене залы. Он догадался, что Аарон заключен в камень именно там.

Король был на голову выше юноши и шире в плечах. Его руки лежали на эфесе большого двуручного меча. Когда Ивэн осветил свечой его лицо, ему представилось, что он видит собственное отражение – от Ингритт ему не досталось ни единой черты, словно кому-то пришло на ум сыграть с его матерью злую шутку и явить на свет точную копию отвергшего ее короля Аарона.

– Он словно живой, – растерянно улыбнулся Ивэн, когда его руки легли на каменные пальцы отца.

– Твой отец не собирался умирать, – отозвался Морган, коснувшись плеча юноши. – Но однажды он, еще молодой и полный сил, просто не вернулся в этот мир. Я верю, Ивэн, что есть еще миры, кроме этого.

Юноше вдруг сделалось дурно. Он дотронулся до горла и с раздражением растер его. Ему хотелось развязать шейный платок, едва ли не сросшийся с его шеей, но он не решился сделать это при Моргане. У него были собственные уродливые шрамы, и он решил их скрывать. Та ночь, из объятий которой он окончательно вырвался только в лачуге чародейки Гудрун промелькнула в его воспоминаниях так явственно, что на глазах выступили слезы.

– Почему… – он не смог совладать с голосом и потерялся на мгновение. – Почему рядом с отцом нет никого?

Он заметил, что каменные люди касались друг друга плечами, но место рядом с Аароном зияло пустотой. Морган, дотянулся до нее кончиками пальцев.

– Эта скала ждет меня и Стейна Локхарта, – губы его чуть заметно дрогнули в притворной улыбке. – Мы последние из Стражей короля Аарона.

Королевский дворец, Дагмер

Морган ликовал, увидев, что дверь в его маленькую библиотеку приоткрыта. Дагмер еще не был освещен первыми лучами солнца, поэтому он понадеялся не застать там Ивэна – мальчишка жаловался на собственную мягкую кровать, и, наверняка, до сих пор не вырвался из объятий снов.

Однажды Морган заглянул в его покои и увидел, что тот соорудил себе подобие постели прямо на каменном полу, но через пару ночей, он прекратил скучать по привычным ему жестким монастырским койкам. И теперь отсыпался, словно это можно было сделать впрок – тревожить его никто не смел. Было еще слишком рано для его пробуждения, оттого Морган понадеялся, что Мириам в библиотеке одна. Он хорошо знал, она никогда не запирает дверей, находясь там, говорит, что иначе ей становится тесно. В замке было несколько библиотек и та, что принадлежала Моргану, была маленькой, но, по словам Мириам, самой уютной и ей нравилось проводить там время.

Морган вернулся в свои покои, и достал из запертого на ключ ящика резной серебряный медальон, украшенный россыпью темных тиронских гранатов. Внутри него были спрятаны соцветия лаванды. Когда пришлось заговорить для Мириам травы впервые, Морган выбрал именно ее – она безошибочно напоминали девушке о Руале. В его собственном амулете были спрятаны полынь и вербена. Он не мнил себя хорошим чародеем, но верил, что новый заговор защитит Мириам куда лучше.

Морган хотел отблагодарить ее за сделанное в хижине Гудрун, хотя все еще не мог понять, как она решилась на это, хотел поговорить с ней, узнать, что у нее на душе, но Ивэн неизменно оказывался рядом. Они ходили друг за другом как нить за иглой. Их единение должно было радовать Моргана, но вместо этого легло тревогой в его сердце.

Крепко зажав в ладони медальон, он вернулся к библиотеке, торопливо заглянул в приоткрытую дверь, и улыбнулся.

Девушка сидела за дубовым столом у окна, низко склонившись над распахнутой книгой. Она всегда склонялась слишком низко, когда думала, что ее никто не видит. Увлеченная, она была неподвижна и только ветер, врывавшийся в комнату из распахнутого настежь окна, играл с непокорными прядками ее волос, убежавшими из хитро заплетенной косы. Этим утром она выбрала изумрудного цвета платье с вышивкой на поясе, наспех сшитое портными в каком-то уже забытом Морганом городе. От бродяжки из руалийского порта давным-давно не осталось и следа.

– Тебя сложно застать в одиночестве, – проговорил он, чтобы оторвать девушку от книги, но по ее испуганному взгляду понял, что подошел слишком тихо.

– Прости. Ты напугал меня, – призналась она и улыбнулась сначала робко, а потом привычной мягкой и согревающей улыбкой.

– Я охотился за тобой все эти дни, но мой племянник так покорён, что не хочет разлучаться с тобой и на миг, – Морган сел за стол рядом с Мириам и отодвинул в сторону запылившуюся стопку книг.

– Ты заблуждаешься, – хмыкнула она, не глядя ему в глаза. – И, возможно, не поймешь меня. Но нам спокойнее быть рядом, чем порознь. Может быть, из-за того, что случилось в лесу. Теперь я сама не своя, и только глядя на него, вспоминаю, что сделала все не зря. Ты ему необходим, Морган. Ему нужен кто-то готовый показать ему наш мир, так не похожий на его монастырь.

Бранд нахмурился. Девушка была права. Он погряз в дворцовых делах и подготовке к коронации настолько, что на племянника совсем не оставалось времени. А ему требовались ответы на миллиарды вопросов и Мириам не посмела оставить его одного.

– Спасибо, – тихо проговорил Морган.

– За что ты благодаришь меня? – девушка наконец посмотрела на него, и он растерял все слова, что готовил для нее.

– За то, что ты делаешь для Дагмера, – сказанное прозвучало фальшиво и не выражало и доли того, что он чувствовал.

– Благо Короны для меня не первоочерёдное, – тихо фыркнула она.

– Я…

«Каков глупец», – Морган мысленно выругался, ощутив болью слова, застрявшие в горле.

– У меня есть кое-что для тебя, – признался он наконец.

Гранаты медальона красиво блеснули, показав всю глубину своих граней. Морган протянул его девушке на раскрытой ладони и принялся выжидающе изучать ее лицо – ждал улыбки, способной растопить даже его сердце.

– Что это? – спросила Мириам внезапно помрачнев.

– Внутри него лаванда, – мягко пояснил лорд.

– Я поняла это с первого взгляда.

– Там в лесу я понял, что тебе нужен новый амулет. Ты услышала отступников скорее, чем я.

– Твой дар красив, но могу ли я принять его? Достойна ли я его, когда во мне нет прежней силы, необходимой тебе? Ныне я суха как южная река в знойное лето, и в бою от меня мало проку. Верно, лучше бы тебе найти нового ученика, а то и двух. А я выбрала свой путь. Если ты погибнешь из-за меня, я не вынесу этого, – Мириам поджала губы и шумно захлопнула книгу. Остатки пыли с ее страниц завертелись в воздухе.

Морган увидел, что она изучала писание о мертвом городе Ангерран. Книга не имела заглавия, но была обтянута в темную, почти черную кожу, и была ему хорошо знакома. Он оказался почти уверен, что Мириам читала ее не из собственного любопытства, а желая рассказать историю правившей семьи Толдманн будущему королю, весьма поучительную, и Морган немного пожалел, что потревожил девушку.

– Ты не перестала быть Смотрителем лишь растеряв часть огня. Это немыслимо. Невообразимо. Я не посмею представить себе иного ученика, – он, сам того не ожидая, повысил голос. Ему захотелось стиснуть плечи девушки и хорошенько встряхнуть ее, чтобы она напрочь забыла эти сомнения, и перестала говорить с ним так холодно и бесстрастно. Это злило его. Рядом с Ивэном она часто щебетала, словно птичка, и смеялась так, как раньше смеялась только в его присутствии. С ним же теперь она была холодна, совсем как Ивэн, не получивший еще часть силы, изгнавшей из него след скверны.

Он ничуть не погрешил против правды. Ему даже думать не хотелось о том, чтобы в пути по Изведанным землям его сопровождал кто-то иной. Потеряй Мириам зрение или слух, он бы все равно не оставил ее в городе.

– Ты клялась в верности народу Дагмера, клялась быть честной и смелой. А я вижу, как ты трусишь, придумав, что ценна лишь только даром! – Морган продолжал, желая увидеть в лице девушки хотя бы гнев, – чувство, на которое она всегда была скора. – Прошу тебя вспомнить слова, что ты говорила Аарону, когда я взял тебя впервые с собой, и принять мой подарок.

Он положил медальон поверх захлопнутой книги. Мириам взглянула на него виновато и потянулась к тонкой серебряной цепочке.

– Ты устыдил меня, – вздохнула она. – Но я не смогу быть полезна тебе, как раньше, и страшусь своей слабости.

– Отчего ты так мало знаешь о себе? – Морган спросил ее, не ожидая никакого ответа. – Ты не понимаешь, что огонь – не вся твоя сила.

Морган почувствовал вкус сладкой победы, когда девушка расстегнула застежку серебряной цепочки.

– Если позволишь, я помогу тебе, – обратился он к ней, смутившись от собственной дерзости. – Как сделал это тогда, перед королем.

Мириам бросила на него взволнованный взгляд, будто бы ему довелось чем-то больно задеть ее. Но, ни слова не говоря, поднялась из кресла и повернулась.

Морган взял в руки легкий, словно перышко, медальон и подошел к ней.

«Плоть от плоти огня», – подумал Морган, разглядывая медно-рыжую косу Мириам и ее плечи, усыпанные едва заметными веснушками.

Застежка цепочки легко поддалась ему, но девушка дрогнула, когда он нечаянно коснулся ее шеи. На миг она показалась такой беззащитной, что Морган ощутил странное желание заключить ее в объятия, но поспешно отмахнулся от него.

– Скажи, что не станешь звать меня немедленно в дорогу, – попросила неожиданно она, девушка, которой так любопытно было жить в пути и смотреть на миры, ранее неведомые. Она любила встречать на своем пути новые деревни и города, видеть иных людей с незнакомым говором, слушать их истории и песни, вдыхать ароматы неизвестных цветов, примечать редкие оттенки моря, гор и песка.

– Я никогда не слышал ранее, чтобы ты так говорила, Мири, – признался Бранд.

В день произнесения клятвы, она впервые отправилась с ним, и ее глаза блестели как драгоценные камни. Тогда она была преисполнена чувством гордости и собственной важности. Но Морган предвидел, что со временем она проклянет сказанные слова и свою опрометчивость. И вот этот день настал.

– Я хотел бы увидеть, как Дагмер примет нового короля и смею надеяться, что новый зов мы услышим нескоро.

– Только не отбирай его у меня, – тихо зашептала девушка, так и не решив обернуться. – Часть его – это я.

Морган оцепенел от этих слов.

«Если бы я принял корону, она бы не утратила ту часть», – подумал он, утонув в обдающем холодом сожалении.

Только не отбирай его у меня.

Эти слова показались Моргану такими горькими, что их нестерпимо захотелось утопить в приторном корсианском вине.

Глава 11. Дом запертых сердец

Окраины Дагмера

Его брат, его темная родная кровь, исполнил обещанное – он вернул в Дагмер черную кобылку, которую сам вспугнул во время последней встречи в лесу. Это стало поводом для радости Мириам, и теперь она, отослав конюха прочь, сама обхаживала Звездочку – смыла с нее грязь, бережно расчесывала мягкую гриву. А Ивэн вдыхал ароматы сена и поздней осени, и молча наблюдал за девушкой. В ее присутствии он будто становился целым, но никак не мог разъяснить себе этого и подобрать верное слово.

– Не каждая кобыла подпустит мага к себе, – довольно проворковала Мириам. – А эта меня любит.

В подтверждение тому лошадь тихонько фыркнула и смешно задергала ушами. Ивэн счел время подходящим для лакомства и потянулся к корзинке с яблоками и морковью, принесенной из замковой кухни.

– Держи! – предупредил он и подкинул красное яблоко в воздух.

Девушка ловко поймала его одной рукой и протянула Звездочке. Та нетерпеливо захрустела сочным плодом.

Ивэн приметил, что Мириам не обронила и слова о Галене, не говоря о благодарности, словно ее любимица нашла дорогу в стойло сама. За дни, проведенные в замке, он понял, что об Аароне может расспрашивать сколь угодно – она отзывалась о нем с упоением и горящими глазами, но слыша имя его первого сына, она становилась мрачнее тучи.

– Я вспомнила, как Морган обещал тебе любого коня из королевских конюшен, – улыбнулась девушка Ивэну, приобняв Звездочку за шею. – Кто же тебе понравился?

– Тот, что черен, как сама тьма, – признался он. – Я хотел бы угостить его.

– Он откусит тебе пальцы, – расхохоталась Мириам. – Внутри он такой же черный, как и снаружи. Это боевой конь из Корсии. Его прислали в дар твоему отцу, вот только оседлать его никому так и не удалось.

– Я не знаю, какой из меня король, но наездник – превосходный, – бросил Ивэн с небрежным вызовом.

Выхватив из корзины еще одно яблоко, он направился к стойлу, где стоял приглянувшийся ему конь, огромный и устрашающий, с широкой грудью и крепкими ногами. У него перехватило дух от его красоты, и он захотел заполучить этого коня, как только увидел собственное отражение в черных блестящих глазах.

Мириам окликнула его, но он не остановился и лишь улыбнулся, услышав, что она последовала за ним.

– Ты же не думаешь войти к нему?

– Знаю, что это может быть опасно, но я научен обращаться с лошадьми, – отозвался Ивэн. – Все это время он ждал меня. Вот увидишь.

Дворцовая конюшня была достаточно велика. Разномастные лошади игривые, безразличные или же сонные, чувствуя присутствие людей, выпрашивали внимание и угощение. Все, кроме массивного коня из Корсии. Он флегматично стоял, отвернувшись к стене, и не разделял оживления сородичей.

– Прости, что не зашел к тебе сразу, – обратился Ивэн к нему, облокотившись на ограждение стойла и протянув яблоко на раскрытой ладони.

Мириам встала рядом с ним так, что они соприкасались плечами.

– Как его зовут? – спросил Ивэн, понимая по взгляду девушки, что та разделяет его восторг, но опасается.

– Если он выберет тебя, ты сможешь сам понять это. Придумаешь ему имя.

Конь лишь косился на пришедших незнакомцев, беспокойно встряхивая лохматой лоснящейся гривой. Ивэн, потеряв терпение, сам захрустел спелым яблоком.

– Зря ты отказался, – оповестил он животное. – Но не думай, что я сдаюсь, ведь я стану приходить к тебе каждый день.

– Хотелось бы знать, кто из вас двоих окажется более упертым, – заключила Мириам, не скрывающая облегчения, испытанного, когда Ивэн проявил осторожность и не ринулся в загон к коню, наделенному крутым нравом. Она рассчитывала, что ему приглянется кто-то иной, более мягкий и покладистый, но ошиблась.

Ивэн лишь улыбнулся девушке. Ее сомнения были ему вполне понятны – она слишком мало знала о нем и думала, что его жизнь до приезда в Дагмер, прошла лишь за книгами и молитвами. Ивэн мысленно поблагодарил отца за возможность видеть удивление в глазах Мириам, хотя понимал, что тот позаботился о его воспитании вовсе не для того, чтобы он впечатлял девушек.

– Думаю, мы засиделись здесь, – выпалила она, небрежно стряхнув с его плеча соломинку, упавшую с утепленной крыши. – Еще немного и про нас поползут слухи.

Она шутила, но говорила подобное так часто, что Ивэн начинал злиться. Он желал видеть ее, не оглядываясь на возможные сплетни и не слушая предостережений. Но собственное имя и будущая корона его ко многому обязывали. Смятение нападало на него все чаще – он не был уверен, что поступает должным образом. Изо дня в день, находясь в Дагмере, ему представлялось, как он жонглирует горящими поленьями и каждое неверное движение может привести к краху. Ему было стыдно, но более всего его занимала Мириам.

Ранее ему не приходилось общаться с девушками, в особенности с такими, как она, но и поговорить об этом было не с кем. Однажды он хотел спросить совета у Моргана, но не решился, думая, что подобные проблемы с его высоты, покажутся совсем ничтожными. Оттого Ивэну ничего не оставалось, кроме как быть собой, но не забывать об условностях.

– Пожалуй, ты права, – угрюмо кивнул он, чувствуя, что девушка хочет увести его подальше от коня, сочтенного опасным.

Он согласился не только потому, что хотел угодить ей. Снаружи доносились звуки, напомнившие о его прошлом, и любопытство распирало его.

– Закрывайся, Фестер! Шевелись! Тесса, никто не будет тебя жалеть только потому, что ты девочка! Резче! Вот так! Отражай!

В подобных криках учителя, его ударах, от которых он не всегда успевал укрываться, еще не так давно для него таилась надежда. Он был единственным мальчишкой из всех послушников, которому разрешалось покидать монастырь. Его учитель – мрачный бородатый наемник из Тирона – каждый день в любую погоду вкладывал в его руку меч на поле у высоких монастырских стен. Ивэн пытался выведать, кто нанял его и по какой причине, но не получил ничего, кроме оплеухи. В тот день, когда он отказался выходить за стены, наемник выволок его сам и знатно поколотил.

С тех пор Ивэн брался за деревянный меч с большей охотой, желая отомстить. Стремление поставить на теле учителя лишний синяк вело его до тех пор, пока он не стал наслаждаться боем. Со временем он понял, что каждая ссадина, каждое падение дается ему не зря, что ему уготована особая жизнь, которая рано или поздно настигнет его. Так и случилось. В одночасье все обрело смысл.

– Нападай! Вперед! Пропустишь снова – отправлю тебя назад к теткиной юбке!

Голос Стейна Ивэн научился различать безошибочно. С той самой первой встречи в саду под галереей. Всякий раз, видя его, Ивэн волновался. Он рассудил, что должен расположить к себе городского старосту любой ценой, но все еще не преуспевал в этом. Локхарт был в меру учтив и излишне холоден – этого Ивэну было недостаточно. Во многом потому, что он слишком хорошо помнил подслушанные слова.

Они кружили чуть поодаль от прогулочных загонов, за изгородями на земле, усыпанной песком. Они – это совсем еще юная, но крепкая девушка, и нападающий на нее мальчишка. За ними с восторгом следили десятка два глаз любопытствующей ребятни. Стейн же наблюдал за сражением на деревянных мячах с нескрываемым недовольством.

Когда Мириам привела Ивэна в конюшни, рядом не было никого. Все эти дети во главе с неприступным старостой города, набежали на огороженную поляну за какой-то короткий миг.

– Когда-то на месте этой девочки была я, – улыбнулась Мириам, придерживая молодого Бранда под руку. Она рассчитывала, что бой на тренировочных мечах не заслужит его особого внимания.

– Пойдем, – не оправдав ее ожиданий, проговорил он. – Хочу взглянуть на будущих защитников Дагмера.

В тот момент, когда Ивэн подошел ближе и уперся ладонями в изгородь, Тесса ударила зазевавшегося Фестера щитом и тот неуклюже завалился на песок.

– Довольно! – пробасил Стейн. – Дерик, твоя очередь.

Одержавшая победу девочка ушла к ограждениям гордо вздернув нос. Мальчик задумчиво потирал ушибленное бедро. Дерик оказался длинноволосым и стройным мальчишкой постарше и Ивэн приметил, что в его возрасте ему было стыдно держать в руках деревянный меч.

– И Эйб.

Дети, наблюдающие за происходящим, зашептались и не удивительно – Локхарт выставил против юноши, которому было пора обзавестись настоящим клинком, мальчика, от силы прожившего десять зим. В его руках были слишком крупный для него щит и короткий меч.

Ивэн мысленно возмутился такому решению, но не сказал Мириам, прислонившейся к нему плечом, ни слова. Стейн тем временем ни разу не взглянул на них.

Бой оказался слишком коротким, чему никто не удивился. Дерик отразил несколько выпадов и повалил Эйба на землю, больно ударив его щитом ниже колен. Поморщился даже Локхаркт, а мальчик упал и захныкал.

– Убит, – равнодушно пожал плечами Дерик.

Стейн подошел стремительно, схватил мальца за ворот курточки и поставил его на ноги.

– Почему ты позволил убить себя? – гаркнул он.

– Я нападал, как ты меня и учил! – не менее громко прозвучал Эйб.

– Дерик пришел ко мне, когда был еще меньше тебя. Сегодня ты убит. Иди домой. Твои ноги будут синие, как сливы.

– Нет! Я живой! – не унимался мальчик, ему даже хватило смелости сбить с ворота руки учителя.

Но тот только усмехнулся и решил позвать на поле других учеников.

– Я живой! – крикнул Эйб еще громче и стало ясно, что синими окажутся не только ноги.

Локхарт вздохнул, подал Дерику знак и тот бросил ему меч.

– Так нападай! Давай, – лениво отозвался Стейн, поймав его налету.

Мальчишка замялся, хлюпнул носом, но через мгновение воинственно закричал и бросился на учителя, прикрывшись тяжелым щитом. Когда Локхарт отразил натиск небрежным движением меча, мальчик отпрыгнул назад проворно, словно бельчонок.

– Никто никогда не станет драться с тобой в бою так, как я тебя учил, Эйб. Дерик остался жив потому, что знает это, – он заговорил тихим менторским тоном.

Он смотрел мальчишке прямо в глаза, потом резко развернулся, присел, уклоняясь от неуклюжего удара ученика, и остановил меч у самых его ног, но не ударил.

– Ты снова убит. Враг всегда обманет тебя.

Мальчишка снова отскочил назад, но было слишком поздно.

– Всегда, – Стейн умышленно повел меч навстречу оружию ученика, и когда мечи столкнулись, вдруг высвободил одну руку, с которой тут же сорвался огонь.

Он едва не коснулся макушки мальчика. Тот охнул. Локхарт, пользуясь его растерянностью, одним ударом выбил меч из его маленьких рук. Тот отлетел в сторону так далеко, что до него было не дотянуться. Еще один удар и мальчик упал, резко закрывшись щитом.

– Нет лучшей няньки во всем Дагмере, чем Стейн Локхарт, – с ироничной улыбкой проговорила Мириам, глядя на удивленное лицо Ивэна.

Именно в эту минуту мужчина сорвал с пояса топорик и метнул прямо в щит малыша. Заострённая сталь шумно разрезала воздух и лезвие оружия плотно вошло в дерево щита.

– Я вижу, – буркнул молодой Бранд. – На месте этого малыша я бы давно обделал свои детские подштанники.

Мириам фыркнула и тихо рассмеялась.

Стейн рывком вырвал топорик из принявшего его щита и вдруг резко обернулся к ним. Эйб тем временем решил удрать с поля, решив, что полученных синяков будет достаточно.

– Ты! Да, ты! – он выпрямился и указал обухом прямо на Ивэна. – Ты осуждаешь меня? Глядишь неодобрительно.

Тишина, наступившая, когда Ивэн поймал на себе пару десятков взглядов, продлилась недолго. Одна из малышек, совсем маленькая, очень бледная девочка открыла рот от удивления, выронила фигурный леденец, и громко заревела от случайной потери.

Ивэн думал, что ответить Стейну с его ледяной усмешкой, не выражающий и капли доброжелательности. Слова не шли, но он легко перемахнул через изгородь прежде, чем Мириам успела хоть что-то возразить. Сердце стремительно подскочило к горлу. Он не смел даже подумать о позорном поражении, ведь она, называвшая Локхарта великим воином, глядела теперь на него во все глаза.

Стейн одобрительно расхохотался, увидев, что Ивэн готов выйти против него. Он стянул с себя плащ и куртку, которые могли помещать ему, и остался в одной тонкой рубахе, а Мириам все глядела на него. Она молчала, но ее взгляд был полон тревоги.

– Что думаешь о настоящей стали, Ивэн Волчья кровь? – все также холодно усмехаясь проговорил Стейн.

Юноша молча протянул раскрытую ладонь. Локхарт вытянул из ножен за спиной оба коротких меча, один – вручил ему. Ивэн взвесил в руке оружие. Оно не пришлось в пору, но пути назад уже не было. Стейн кивнул на щит, лежащий на земле, и тот подобрал его.

– Глядите все! Первый Бранд, взявший в руки щит! – рассмеялся Стейн неизвестно чему.

Ивэн знал, что Морган предпочитал в бою большой двуручный меч, как и Аарон, но самому ему было все едино.

– Сухой. И тощий, как высохшая рыба, к тому же сдохшая от старости, – продолжил Локхарт так тихо, что никто кроме Ивэна не слышал его слова. – Твой отец был немногим крупнее, но бился как разъяренный вепрь, храни Создатель его душу.

Ивэн разгадал игру Стейна, понял, что тот стремится вывести его из себя, чтобы через гнев он растерял всю собранность.

– Только не реви, если я тебя задену, – еще тише проговорил он, не спуская с парня глаз.

Они кружили друг напротив друга, примеряясь и оценивая. Ивэн глядел на лезвие меча, зажатого в руке, и все остальное стало в миг ничтожным. Он видел только свое отражение в стали и смеющиеся карие глаза Стейна. Он решил молчать, быть спокойным и холодным.

– Ты же не поплясать сюда пришел, волчонок? – Локхарт сказал это мягко и ласково. На миг Ивэн пожалел, что решил выйти против него.

Он, казалось бы, отвел взгляд, но меч его взмыл стремительно и Ивэн едва успел отбить этот удар. Оба осторожничали, оценивая силу друг друга. Бранд не хотел ранить Локхарта и верил, что тот не желает ранить его, но вскоре мечи сплелись, как две стальные змеи, гудя и высекая искры.

– Слишком сильно открываешься, – бросил Стейн несколько разочарованно, будто Ивэна учил биться именно он, а не неизвестный ему тиронец.

Юноша занес меч и вложил в удар силы больше, чем намеревался. Локхарт успел закрыться щитом, и на его поверхности появилась очередная борозда. В воздух тут же взметнулись дубовые щепки.

– Я слышу, как тяжелеет твое дыхание, – ухмыльнулся Стейн и тут же, стремительно развернувшись, ударил широко наотмашь.

Ивэн хотел было отскочить, решив, что такой удар ему точно не отразить, но на мгновение замешкался. На рукаве рубахи чуть повыше локтя тут же расцвела кровь. Он с удивлением уставился на рану, неосторожно оступился и упал на колено. Боли он не испытал. Локхарт задел его легко, самым острием меча, словно оцарапал когтем.

– Сдавайся, – проговорил он спокойным тоном. По его очередной лукавой усмешке Ивэн понял, что этот удар вовсе не был случайным. Вложи Стейн в него хоть немного больше силы, мог бы оставить будущего короля Дагмера без руки.

Вместо того, чтобы остановиться, Ивэн смахнул со взмокшего лба упавшие на глаза светлые волосы, поднялся и выставил вперед щит.

– Упрямый… Настоящий Бранд.

Три удара, удар щитом, плечом и Ивэн готов был поклясться, что Стейн открылся достаточно, чтобы можно было уложить его на землю – он намеревался ударить его в грудь коленом, вложив в этот выпад всю свою силу, но тот увернулся и подсек юношу под ноги. Это было не честно, но Ивэн не ждал и толики благородства, помня за что досталось Эйбу – тот был слишком правильным в бою, оттого и проиграл. Он предчувствовал, что Стейн попробует одурачить его, и решил заплатить той же монетой. Падая лицом в землю, Ивэн выронил меч и ждал, что Локхарт непременно подойдет ближе и не откажет себе в удовольствии приставить острие оружия к его горлу. Через мгновение Ивэн перевернулся на спину и запустил в глаза Стейна горсть песка.

Толпа ребятни шумно охнула, а Локхарт заорал.

– Ах ты, песий сын! – взревел он, отбросив щит и меч. Ему пришлось судорожно растирать глаза, пока из них ручьем лились слезы.

Молодой Бранд подскочил на ноги и в два прыжка оказался за спиной Стейна – тот, в этот раз, не успел увернуться. Он все еще бранился и поминал покойного короля крепкими словами. Ивэн схватил его шею и хотел было сбить с ног, но оказался на земле сам – Локхарт перехватил его локоть, и он не успел сообразить, как стремительно от тяжелого удара из легких вышел весь воздух.

Он услышал, как вскрикнула Мириам, но на одно мгновение ему вдруг захотелось остаться на песке, больше не двигаться и только пялиться в осеннее серое небо, по которому плыли темные облака. Он снова подумал, что выйти против великого воина Дагмера было опрометчиво.

Лежа на песке, прислушиваясь к боли, пронзившей спину, Ивэн размышлял насколько позорно его поражение до тех пор, пока лицо Стейна с покрасневшими глазами не загородило ему весь вид. Он лишь убедился, что Ивэн в сознании, и собрался было подобрать меч, но тот, опершись на локоть, приподнялся и отшвырнул меч дальше, пустив в ход магию.

– Сдавайся! – приказал Стейн, обернувшись. На его пальцах тут же заплясали опасные огоньки.

Ивэн вновь встал, прикидывая сколько он продержится в бою против мага огня, оставившего в покое оружие, выкованное для людей. Ему уже приходилось в шутку мериться силой с Мириам, но она уверяла, что не может соперничать с ним с той ночи в лесной хижине. Он невольно покосился в сторону изгороди, где раньше стояла девушка, и насторожился, когда не увидел ее.

– Что вам здесь нужно? – ее голос отчего-то колючий как шип донесся до его ушей.

Стейн тоже услышал ее, оглянулся и позабыл про бой. Она стояла на дороге на пути трех всадников, пока на них опасливо таращились дети. Она была твердая, громкая и злая – такой Ивэн ее не знал.

– Что вам здесь нужно? – повторила она голосом, трещащим от гнева. – Здесь не происходит ничего недозволенного.

Ивэн вопросительно уставился на красноглазого Стейна в надежде, что он пояснит ему кто эти всадники в наглухо закрытых шлемах и багровых с золотом плащах. Тревога, промелькнувшая на лице Локхарта, немало удивила юношу. Он косился на Мириам, но без суеты подобрал один из мечей, спрятал его в ножны и отряхнулся.

Один из всадников поднял забрало шлема и Ивэн узнал в нем главу Священного караула – Тревора. Он запомнил его по нехорошей ухмылке в тот день, когда пришел в Совет. Но тот день, один из самых позорных в жизни, Ивэн предпочитал не вспоминать. Тогда все глазели на него, а он только молчал и слушал Моргана, церемонного как никогда прежде.

– Здесь все спокойно. Уверяю вас, сиры! – крикнул Стейн. Он направился к ним и широко раскинул руки, демонстрируя мирные намерения.