Текст книги "Внимание! Мы ищем маму (СИ)"

Автор книги: Милана Лотос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

5.

– В смысле? – рявкаю я и в одно мгновение перестаю хотеть эту девушку. Вот как рукой сняло и отвело. – Что еще за соцслужбы?

– Органы опеки, – бросает мне через плечо и куда-то направляется с моим сыном. Что-то я заговариваться стал. Видимо, хорошо меня Тёмыч приручил к себе своими ладошками и вечно клюющей мою бороду мордашкой. Я оборачиваюсь и беру Степана за руку, коробка с кошельками, будь она неладна, все еще подмышкой. И выбросить бы, а жалко! Может, хозяева ищут пропажу, а я тут разбрасываться вздумал. Поэтому прижимаю покрепче коробку и посильнее сжимаю пальцы вокруг ладошки Степы.

– Куда мы идем? – Нервно спрашивает сын, и я тяжко вздыхаю. – Ах, если бы я знал. Девушка, девушка-а-а-а-а-а! – Кричу я ей вслед. Она оборачивается один раз, и на ее лице я не замечаю ничего хорошего. А ведь такая красивая да ладная была. На тебе. И куда все подевалось?

– Мы идем сейчас к участковому. Оттуда можно будет вызвать соцработника из города.

– Может, не надо, – канючим мы уже вместе со Стёпкой. И понимаю, что, кажется, мы влипли по самые помидоры.

– Пожалуйста, – просит за нас двоих мой сын.

И тут девушка оборачивается и смотрит на наши жалкие во всех смыслах лица. Я передаю коробку сыну, а сам складываю руки в просящем жесте.

– Мы правда больше не будем. Простите нас, красивая девушка.

– Меня Настей зовут, – сообщает она вскользь и мне кажется, она со мной флиртует. – Вы обещаете следить за вашими детьми? Мыть, одевать, кормить, лечить, наконец…

Я смотрю на Степку и понимаю, что Настя-то на самом деле права.

Мой сын, чумазый и нечесаный, и одежда на нем какая-то старая и поношенная. Порванная к тому же. Степка не лучше. Выглядят как бездомные.

– Но… они же деревенские, что с них взять? – пожимаю плечами, пытаюсь торговаться.

– Это что такое оправдание вашего бездействия? – наседает на меня. – Сами то вы выглядите хорошо, даже очень хорошо. По меркам деревни. Или вам на ваших детей денег жалко?

О как! Надавила так надавила. Можно сказать, размазала по поверхности.

– Нет, не жалко. Тут другое, – пытаюсь оправдаться перед незнакомой девушкой и вдруг осознаю: Андрюха, блядь, а какого хрена? Она вообще кто такая, чтобы так со мной разговаривать? Я бывший мент, бля. Не позволю!

Хотя уже позволил.

Вот что с нами делает женская красота. Чувствую себя гребаным подкаблучником, который вцепился за женскую сиську и держится за нее ручками и ножками. Тьфу, отвратительно.

Хотя женскую красивую грудь просто обожаю.

А вот подкаблучников и слизняков, терпеть не могу.

– Что другое? – вдруг спрашивает она и смотрит на меня таким хитрым взглядом, словно пытается проникнуть под кожу.

– То, что это мои дети, – быстро подхожу к ней, протягиваю руки и перекладываю мелкого себе на плечо, – все остальное не вашего ума дело.

Пахнет она, конечно, обалденно. Я даже подзавис малость, хотелось поглубже вдохнуть… а потом еще и еще… и это я, кажется, не про духи.

Вот это тебя, Андрюх, занесло!

– Мужчина, что вы себе… – закончить она не успевает, я отхожу от нее и иду с Темой и Степаном дальше.

Она нагоняет и встает перед нами.

– Не пущу! – протягивает ко мне руки, точнее, к спящему Теме. – Вы не понимаете, ребенку нужен уход и медицинский осмотр. Он бледный и явно недоедает.

– Я с этим сам как-нибудь разберусь, – обхожу стороной настырную барышню. – Отец как никак.

– Плохой из вас отец, раз вы не заметили, что оба ваших сына больны.

– Чего? – Возмущенно поворачиваюсь и ястребом смотрю на эту… ну блин, красотка же. Глаза можно сломать.

– Я вам как врач говорю, ваших сыновей нужно срочно обследовать.

– Вы что врач? – удивленно смотрю на эту худенькую маленькую женщину и не верю ни единому ее слову.

– Детский врач, педиатр. Работаю в клинической детской больнице, в городе.

– Вы сейчас серьезно? В клинической вы говорите? – удивляюсь тому, что говорит это Настасья. Я ведь работаю с этой больницей, мои ребята несут там охранную службу. Сколько раз там был, встречался с главврачом, а эту девчушку, которая величает себя педиатром, ни разу не видел.

– Именно. А что не так? – Хмурится и с удивлением смотрит на меня. Чуть улыбается, наверняка не может устоять перед моим обаянием, и на щеках у нее появляются милые ямочки.

– Ничего. Просто я знаю, про какую больницу вы говорите. Значит, завтра же, прямо с утра я приведу обоих пацанов к вам. В каком вы кабинете работаете?

– У меня сейчас отпуск, но я могу дать вам контакты моей коллеги. Она тоже очень хороший врач. Поэтому я и шла к участковому, чтобы позвонить Оле. Мой телефон просто сломался, а у брата есть телефон в участке.

– Участковый ваш брат? – Удивляюсь так, что аж подпрыгиваю. – Все интереснее и интереснее.

– Ну да, – непонимающе смотрит на меня, – Константин Петров – мой старший брат.

– Твою мать, а! – Кричу я так громко, что Тема просыпается и начинает хныкать. – Ой, прости, малыш.

– Ну, папаша, вы даете! – Слышу за спиной знакомый голос и оборачиваюсь. На крыльце одноэтажного кирпичного дома, именуемого участком, стоит невысокого роста с большим животом и лысиной Костик Петров. Мой одноклассник и дружбан. И тут я словно громом пораженный, понимаю одно: Настенька эта та самая мелкая сестричка моего друга, которая постоянно увязывалась за нами, куда бы ни шли. А когда я вернулся из армии, первую, кого поцеловал взасос, была Настя Петрова.

6.

– Не может быть, Костян, ты! – Ухмыляясь, я подхожу к здоровому мужику, в котором бы не в жизь не узнал того худощяго и прыщавого парнишку.

В общем-то, мы оба были одинаковой комплекции. После армии я вернулся в деревню, а Костик, насколько я помню, остался еще служить по контракту. Потом наши пути-дорожки разошлись.

Я осторожно передаю Тёму Насте, и в этот самый момент, Костик, широко ухмыляясь, до боли хлопает меня по плечу, а потом сжимает в своих объятиях.

Блядь, мне показалось, что кости скрипнули, а ребро как будто треснуло. Я недовольно крякнул и отодвинулся. Хрустнул шейными позвонками и выдохнул. Кажется, все на месте.

Кабинет участкового пах пылью, старыми бумагами и приготовленным дошиком.

– Андрюха, старый хрыч! Неужели это твои орлы? – он с нескрываемым удивлением смотрит на Стёпку, который изучает милицейскую фуражку у него на голове, и на Тёму, который устроился на коленях у Насти и сонно клюет носом.

Презабавное зрелище.

– Мои, – кряхтя, ответил я, все еще разминая свои мышцы, которые пострадали при массированной атаке тяжеловеса. – Не топорщись, как индюк. Сам до сих пор в шоке.

– А я помню, как ты клялся и божился, что «бабы и детишки – это не моё», – передразнил его Костик подмигивая. – А теперь глянь – целый выводок. И Настьку мою тогда, в восемнадцатом, ты тоже поцеловал с такими же словами.

– Ну… хм…

Я почувствовал, как горит шея под воротником. Украдкой глянул в сторону Насти. Она сидела на стуле, укачивая Тёму, и тихо о чем-то говорила со Степой. Мальчик, сначала насупившийся, потихоньку оттаивал, кивая в ответ на её мягкие вопросы. Кажется, она не слышала и вообще, вполне вероятно, что забыла про тот поцелуй. Если честно, вспоминать там особо нечего. Ну поцеловались разок, с кем не бывает.

– Давно это было, – буркнул я. – Водки тогда перебрали. И ты же сам подначивал: «Сделай ей сюрприз, она по тебе с пятого класса сохнет».

– Ага, а ты, такой весь из себя крутой, из армии только что вернулся и сделал. А потом как ошпаренный смылся. Она, мелкая, потом неделю не выходила из комнаты, по-моему, – потер репу и икнул, – ревела вроде.

– Врёшь, – неуверенно отреагировал, но в памяти вдруг отчётливо всплыл образ той, шестнадцатилетней Насти: смеющиеся глаза, тёмные косы и её растерянный, но вовсе не обиженный взгляд после того поцелуя. А потом я и правда уехал, потому что испугался того нахлынувшего чувства, такого острого, что его нельзя было контролировать.

Я снова уставился на неё.

Настя выросла. Из гадкого утёнка-подростка превратилась в… в вот эту. В красивую женщину с ясным, умным взглядом и твёрдым характером, у которой на щеках, когда она улыбалась Стёпе, появлялись те самые, симпатичные ямочки.

Она ловко пристроила спящего Тёму поудобнее, и её движения были такими естественными, такими бережными, что у меня в груди что-то ёкнуло.

– Так о чём это я? – Костик развёл руками, прерывая его мысли. – Ах да! Значит, Настька моя тебя, такого грозного, на месте преступления и повязала? Детей запустил, борода тебе дороже сыновей? Ну, Андрюха…

– Да не запустил я их! – взорвался я, но без былой уверенности. – Они просто… с бабкой и дедом живут. Свободно. А городские, они всегда чистенькие, как с картинки. Понимаешь, – я отвел его в сторону, чтобы Настя не слышала, – я про Степана узнал пару дней назад. А Тёмыч вообще мне неродной. Машка обоих бросила и умотала куда-то с очередным любовником. Ну а мне что делать? Тесть с тещей вообще никакие. Больные и старые. Детей запустили. Степка вон, воровать начал. Я вытряхнул из коробки украденные кошельки. Пробей их по базе. Может, кто заяву писал на поиск?

– Хм... вот это улов! Нормальный. Посмотрю, проверю, только…

В этот момент Степан громко рассмеялся в ответ на что-то сказанное Настей. Звук был таким искренним, таким редким в последнее время, что я замолчал и повернулся. Посмотрел на сына, который ожил на глазах, и на красивую девушку, которая одним своим присутствием перевернула всё с ног на голову.

– Слушай, Костян, – я наклонился к другу, понизив голос. – Я всё понял. Исправлюсь. Только уговори её, пусть не поднимает на уши соцслужбы. Я завтра же, честно, в больницу. Куплю им всё, что надо. Одежду, обувь, эти все… витамины. Прививки. Сделаю, все, что нужно и как нужно.

Костян скептически хмыкнул, глядя на меня, и покачал головой.

– Она меня не послушает. Она тут главный следователь, – улыбнулся и положил руку мне на плечо, – кажется, тебе придется самому разгребать этот сыр-бор. Но, – замолчал на мгновение, – я помогу тебе разобраться с кошельками и замять это дело.

– Понял.

Я обернулся к Насте и понял, что она внимательно смотрит на меня. Изучает. В её взгляде уже нет прежней строгости. Сквозь неё пробивалось любопытство, какая-то тёплая усмешка и… интерес?

От этого пристального взгляда стало не по себе, и я кашлянул. Сделал шаг в ее сторону и остановился.

И вдруг мне дико захотелось вдохнуть её запах, не духи, а – свежий, какой-то домашний. Зарыться в ее волосы и вспомнить то ощущение от горячего поцелуя, несколько лет назад. Вернуться в прошлое, когда я был счастлив и ни о чем не думал.

От этих мыслей у меня засосало под ложечкой, и я сглотнул. А потом поймал себя на мысли, что ощущаю себя сейчас как нашкодивший мальчишка. Нехорошо.

– Настя, – начал я, и голос вдруг подвёл, сорвавшись на хрип. Я сглотнул. – Давай я… я их завтра к тебе привезу. Куда скажешь. Ты сама посмотришь. Я, правда… я всё сделаю.

– Я сейчас живу все там же, – улыбнулась Настя, – в том самом доме, у которого ты меня поцеловал. Помнишь?

7.

Прежде чем мне ответить, помню ли я, где целовал Настасью, ко мне подбегает маленький Тёма.

Хватает меня за штанину и смотрит в глаза. А потом тянет ко мне ручки.

– Чего ты хочешь, Тем? – непонимающе смотрю на встревоженное личико пацаненка.

– Он хочет на руки, – говорит Настя, что тут непонятного. – Возьми его, Андрей.

Я поднимаю мальчишку, и он тут же прижимается к моему плечу. Обнимает за шею и начинает шептать что-то на ухо. Наверняка мое выражение лица тут же меняется, потому что я ошарашенно хлопаю глазами, не понимая, что делать с той информацией, которую до меня только что донесли.

– Что случилось, Андрюх? – смотрит на меня Костик, и я вижу, что, кажется, он тоже испугался.

– Эмм… даже не знаю, можно ли произносить вслух такое… при дамах.

– Можно, – отвечает Настя и поднимается с дивана, – я педиатр и слышала от детей многое. Так что, говори, не стесняйся.

– Тёма покакал и, похоже, нам нужен новый подгузник.

– Покакал?! – Нервно произносит Костик, и он начинает идти пятнами. – Здесь? Но… у меня тут ничего не оборудовано для…

– Какания? – одновременно спросили с Настей и улыбнулись.

– Да, – обиженно произнес Костик, – здесь полицейский участок, а не комната матери и ребенка.

– Да, ладно, че ты, Костян, – ухмыляюсь я и пересаживаю Тему на другую руку, – что естественно, то не безобразно.

– Правильно, будто ты не какал, – смеется Настенька, и ее смех, словно звонкий ручей в лесу. Я непроизвольно улыбаюсь и не могу оторвать взгляд от этой безумно красивой женщины. Интересно, у нее есть кто-нибудь?

Так стопе, Андрюх! У тебя вроде девушка есть, и вы уже три месяца встречаетесь. Блин, вот это попадос! Кажется, я реально забыл про Розу.

– Андрей! Андре-е-е-ей! – слышу голос Насти и выныриваю из своих дум.

– Что?

– У тебя подгузник чистый есть?

– У меня? Хм… а зачем мне подгузники? – Посмеиваюсь, не понимая в чем прикол.

– Тема обкакался, а это значит, нам нужно помыть ему попу, намазать ее кремом и надеть свежий подгузник. Ты чего?

– Да, пап, – ухмыляется Степа, вдруг неоткуда взявшийся и складывает руки на груди, – ты что, с неба свалился?

– У меня нет подгузника, – говорю тихо. Дышу глубоко, только бы не впасть в отчаяние и не словить панику. – Насть, выручай, а.

Она закатывает глаза, подходит ко мне и забирает у меня Тему.

– Стёп, возьми мою сумку и следуй за мной. Операция по спасению попы от какашек началась.

– А почему я? – Жалуется мой Степка и смотрит на меня, теперь уже сердито. – У нас Теме, обычно бабушка жопу моет.

– А мама? – спрашивает Настя и замирает. Осторожно смотрит на маленького Тему, но тот занят сережками девушки и совершенно не обращает внимания на то, что она говорит.

– Мама уехала и бросила нас, – серьезно говорит Степа и вздыхает, – но за нами приехал отец и радует то, что нас не отправят в детдом. Хотя могли бы.

Настя смотрит на меня и закусывает губу. Кажется, она теперь все знает и больше нет смысла что-то придумывать, искажать, выворачивается.

Я смотрю на нее и понимаю одно, жаль, что тогда, после того самого поцелуя, я уехал. Надо было остаться, надо было поговорить и объясниться с девушкой. Похоже, что я разбил ей сердце. Но я ведь ничего не обещал. Это был просто невинный поцелуй. Похоже, он был невинный только для меня.

Настя с ребятами выходят, а мы с Костиком остаемся.

– Может, покурим? – предлагает старый друг, и я киваю. Соглашаюсь.

– Покурим. Только я не курю.

– Ничего страшного. Я тоже, – ухмыляется мой друг, и мы выходим из кабинета.

Стоим на улице и молчим. Слова не складываются. Кажется, инцидент с какашками сильно нас встряхнул.

– У твоей сестры есть кто-нибудь? – выдаю я и сам от себя в ахуе.

– Забудь, – рычит Костик.

– Почему это?

– Хватит одного раза, чтобы накосячить. У тебя был шанс, и ты его проебал. Так что теперь, просто забудь.

– Костян, я же просто спросил.

– А я просто ответил. Если полезешь к ней, я забуду о том, что мы когда-то дружили. Всех псов на тебя спущу.

– Так… ты только псами меня не пугай. У меня своих хватает, – оскаливаюсь я. – Сам ментом был.

– Ты был, а я до сих пор погоны ношу.

– Чего ты так взъелся-то?

– Сестра она моя, младшая. Отца у нас нет, поэтому я ее защищаю сейчас от надоедливых хахалей. Последний ее жених жестко ей нервы потрепал. Долго отходила. Любила его очень, а он изменил. Хорошо, детей нет. Ушел и забыли.

– Вот поэтому ей сейчас нужно срочно переключиться на новую любовь и залечить старые раны. Проверенный метод.

– Ты, что ли, новая любовь? – Смотрит на меня и усмехается.

– Почему бы и нет, – пожимаю плечами, – у меня работа хорошая, квартира, машина. Я ее не обижу.

– Андрюх, ты, конечно, извини, но у тебя дети.

– И… при чем тут это?

– Про таких говорят, разведенка с прицепом. Ты думаешь, Насте оно надо?

8.

Костик замолчал, и его слова повисли в воздухе тяжелым, неприятным облаком. «Разведенка с прицепом».

От этой формулировки скрутило под ложечкой. Я резко дернул головой, сбрасывая оцепенение. Провел пятерней по волосам и недовольно хмыкнул. Так, меня еще не называли. Хотел вмазать Костику за эти слова. Обидные, блядь, слова.

Я даже кулак сжал так, что хрустнули костяшки. Костик это заметил, и его брови взлетели вверх. Я заметил испуг в его глазах и усмехнулся. А потом выдохнул.

– Ладно, – буркнул я, отводя взгляд. – Понял. Принял.

А затем развернулся и зашагал обратно в кабинет. Настя как раз заканчивала облачать Тёму в свежий подгузник, ловко управляясь с застежками. Степа стоял рядом, наблюдая за ловкими манипуляциями девушки, и мне показалось, что ему это даже интересно.

– Всё, спасибо, – сказал я, властно забирая Тёму у Насти. Малыш испуганно пискнул от неожиданности. – Пошли домой. Степан, за мной.

– Андрей, подожди, – мягко начала Настя вставая. – Давай я дам тебе номер…

– Не надо, – отрезал я, не глядя на неё. – Разберёмся сами. Спасибо за помощь.

Я вышел из участка, не прощаясь с Костиком. Тот так и остался стоять на крыльце, и я чувствовал его тяжёлый взгляд у себя в спине.

Дорога домой прошла в гнетущем молчании. Степа шёл, уткнувшись носом в землю, Тёма тихонько хныкал у меня на плече.

У магазина никого не было. Только у лавки с шаурмой и чебуреками стоит дядя Арам и пристально на меня смотрит.

В животе заурчало, когда до меня дошел аромат жареного теста и мяса. И я понял, что голоден. А судя по заинтересованным взглядам мальчишек, они тоже.

Неужели придется покупать эту дрянь? – осмотрелся и понял, что рядом ничего поприличней нет. Вздохнув, я переложил сонного Тему на другое плечо и кивнул Степе.

– Идем за мной.

– Куда?

– В магаз. Будем отовариваться.

– Ур-р-р-р-ра! – Закричал Степан, и Тема открыл глаза.

– Улааааа! – Вторил ему брат, и я улыбнулся тому, насколько браться сплочены.

Мы зашли в магазин, и я понял, что это совсем не супермаркет и даже не маркет. Это скорее напоминало что-то из советского прошлого. Где на небольшом пятачке, продавалось все: начиная от семейных трусов и заканчивая трехлитровыми банками с солеными огурцами.

Вот и здесь было так же.

– Так, Степан, найди корзинку. Да побыстрее.

Я посмотрел по сторонам, в поисках продавщицы, но никого не нашел. А когда обернулся, чтобы что-то сказать сыну, увидел, что он стоит у одного из прилавков и смотрит на пластмассовых роботов. Я уже хотел сказать ему, что куплю его. Как увидел такое, что у меня отпала челюсть.

Черный робот с красными деталями незаметно опустился в карман моего сына… да там и остался.

Вероятно, воздух в моих легких закончился, потому что я реально забыл, как дышать.

Степа повернулся ко мне, а я сделал вид, что выбираю подгузники Теме. Если честно, я вот совсем ничего не понимал в этом. Какие-то буквы, цифры, капельки.

– Гребаный Экибастуз, – выругался я и почесал репу. – Степ, иди помогай.

– Бегу! – радостно крикнул Степан и подбежал ко мне с корзиной.

– Нам нужна упаковка памперсов. Помогай, сын.

– Тетя Катя иногда приносит нам подгузники. Да и мама, перед тем как уехать, купила пару пачек. Она брала самые большие, вот такие, – он показал рукой на одну упаковку, на упаковке которой стояли буквы XXL и, похоже, было на то, что они действительно большие.

– Ок. Берем эти, но Тем, – посмотрел на пацаненка, – ты уже большой мальчик, пора и в горшок ходить.

– Голшок ходить.

Обнял своими маленькими ручками за шею и уткнулся мне в бородатую щеку. Ну и как можно злиться на этого симпатягу?

Я не знаю.

– Он так-то днем всегда в горшок ходит, – сказал Степа, – это просто ночью еще писается в кровать. А утром забыли, видимо, снять, и он не попросил.

– А почему Тема писается в кровать?

– Раньше он спал с мамой, пока она не уехала. А теперь с игрушкой и, кажется, ему страшно.

Ну, пиздец! Маша-а-а-а! Чтоб тебе икалось сейчас. Оставить ребенка и уехать. Нет, кажется, я никогда такого не пойму.

– Ладно, понятно все, – я положил две пачки в корзину, а потом посмотрел на сына. Пристально. Внимательно. Не отрываясь.

– Что? – Непонимающе взглянул на меня сын и отвел глаза. – Что смотришь?

– Ты сейчас возвращаешься к стойке с игрушками. Достаешь из кармана робота и ставишь его на место.

– Какого еще робота? – пошел в отказ сын.

Я сделал шаг к нему и строго посмотрел.

– Хочешь, чтобы я тебя обыскал? Уверен, что выдержишь подобное? – прошипел я яростно и увидел в глазах сына страх.

– Не хочу, – пропищал Степа.

– Правильно. Иди!

Сын поставил игрушку на полку и, опустив глаза, побрел в мою сторону.

– Степан… ты… – слова не находились, кроме матных и я решил отпустить ненадолго эту ситуацию. – Дома поговорим.

Мы побродили еще по магазину. Купили целую сумку продуктов, ну и так по мелочи. Одежды и обуви здесь не было. Поэтому я решил, что все остальное куплю уже в городе.

Когда мы пришли домой, тещи и тестя не было. Куда они делись, я понятия не имел. Плюнув на их отсутствие, я поставил сумки с продуктами на стол и быстро начал готовить мальчишкам обед.

Как это делается, я не представлял.

Обычно питаясь на скорую руку и заказывая еду на заказ, я стоял и смотрел на выложенные продукты и не знал, что с этим совсем делать?

Так, у меня были пельмени, бомж-пакеты, колбаса, сыр и хлеб. А еще майонез и молоко с печеньем. Вроде нормальный продуктовый набор, чтобы накормить двух растущих мальчишек.

Не хватало только женской руки и смекалки.

Поэтому я достал телефон и набрал своей все еще девушке – Розе. Она работала администратором в дорогом ресторане, а это значит, должна была хорошо готовить. Правильно? Правильно.

– Розочка, дорогая, мне нужна твоя помощь.

– Да, милый, – услышал слащавый голос своей девушки и не понял, где она находится. Должна была бы вроде быть на работе, – я по тебе соскучилась, зай. Приезжай быстрее, я вся горю.

В паху все заныло, когда я представил, что моя красавица лежит в моей постели в одних чулочках. И мысли о пельменях сразу же испарились.

– Я пока в деревне и не могу, – грустно ответил, ощутив себя паршивее некуда.

– Ааа, – уныло ответила и шумно зевнула. – Тогда пока.

Она сбросила звонок, оставив меня стоять с открытым ртом и эрегированным членом.

– Чё, бля?..