Текст книги "Пауза (ЛП)"

Автор книги: Мики Фредрикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Ева слегка содрогнулась. Она терла руки и неотрывно смотрела в окно.

– Моя жизнь должна была пойти не так. – Ева коснулась стекла, словно давно забытого воспоминания. – Я должна была состариться вместе с Джедом, наблюдать, как мои сыновья растят внуков и... – Голос у Евы дрогнул, и слова стихли. – Что стряслось с моей семьей, Кэлли?

– Он вернется, – уверенно сказала Кэлли, хотя этой самой уверенности совсем не ощущала.

– Но какой ценой? Здесь он несчастен. Все напоминает ему о Джеде и Джейми. Он испытывает столько вины и стыда. Понятия не имею, как ему помочь.

– Думаю, ему нужно время. Ему нужно напомнить о том, что действительно важно, и от чего он отказывается.

Ева убрала руку от окна и опустила глаза.

– Может, стоит его отпустить.

– Что? Нет. Вы же говорите не всерьез. – Кэлли развернула Еву к себе лицом.

– Ночами я не сплю и все стараюсь сообразить, как бы поступил Джед, будь он жив. Как бы он справлялся? У него были особые отношения с мальчиками. Они ему доверяли, рассказывали о том, о чем не говорили мне. Как бы Джед пробрался в тупую голову Трея и дал понять, что он творит со всеми нами?

– Наверно, затащил бы в сарай и вынудил сгребать навоз, – произнесла Кэлли.

Ева попробовала засмеяться, но смех вышел печальным.

– Возможно, ты и права.

Кэлли легонько сжала плечи Евы.

– У меня нет ответа на ваши вопросы, но я знаю, что Трей очень вас любит. Он все тот же мальчишка, которого вы растили. У него огромное сердце, наверно, поэтому его чувства столь глубоки.

В знак согласия Ева кивнула, но Кэлли заметила неуверенность в ее глазах.

– Знаешь, любить О'Брайена сможет только особенная женщина.

Удивившись смене темы, Кэлли убрала руки с плеч Евы.

– Мне кажется, вас всех очень легко полюбить.

– Я говорю о настоящей любви. Поверь, я повидала и похоть, и одержимость. Трей без особого труда добивался внимания девушек – это почти что дар. – Ева замолчала, на губах заиграла легкая улыбка. Махнув рукой, она продолжила: – Достаточно было сверкнуть улыбкой, включить обаяние, и девушки тут же на него вешались.

– Даже не сомневаюсь, что это правда.

– Но только исключительный человек сумеет разглядеть, что притаилось за шармом, за симпатичным личиком. Под всем этим скрывается упрямство, однобокое мышление и твердолобость... Но они все такие. Знаю, ты видела только скверную сторону Трея, которую большинство не видит. Хочу за это извиниться, иногда он может вести себя как настоящий осел.

– Вы и половины не знаете, – пробурчала Кэлли.

– Но ты по-прежнему здесь, и не говори, милая, что все дело во мне. Не нужно мне льстить.

Сердце у Кэлли забилось быстрее, а в животе воспарила стайка бабочек.

– Нам пора. – Она отвернулась к двери, лицо охватил жар.

Казалось, будто стены надвигались на нее.

– Знаешь, что тяжелее тоски по О'Брайену, Кэлли?

Кэлли замерла и, покачав головой, через плечо посмотрела на Еву.

– Любовь к нему.

Кэлли протяжно выдохнула, а Ева взяла ее за руки.

– Я люблю своего сына. Для меня он – драгоценность. Может, я и не показываю, что вижу связь между вами, но я вижу. При других обстоятельствах и в другое время все могло бы получиться, но...

Глаза у Кэлли наполнились слезами, горло горело. Она старалась сглотнуть и беспомощно смотрела на Еву, которая силилась подобрать слова.

– Кэлли, пожалуйста, обезопась себя. Не влюбляйся в него. Он причинит тебе боль. Трей никогда не относился к типу людей, что готовы брать на себя обязательства. А все это, – она указала вначале на себя, потом на Кэлли, – уже и так зашло слишком далеко. Я не знала, что ты настолько естественно впишешься в нашу семью. Не хочу, чтоб ты страдала. Не хочу, чтоб он страдал. И если между вами что-то происходит, я не верю, что все завершится благополучно.

– Ева, я не... – Слезы пролились, Кэлли пыталась произнести лживые слова, но в глубине души знала правду.

– Дорогая, я все вижу в твоих глазах. Ты мечтаешь о его присутствии столь же сильно, как я чувствую его отсутствие. Мы с Джедом шутили, что чувствуем друг друга. Звучит глупо, но я пробовала проникать в амбар, когда Джед был чем-то занят. Всякий раз он говорил: «Я чувствую тебя, любовь моя». Не ошибся ни разу.

Кэлли отвела взгляд и смахнула бежавшие по лицу слезы, старалась угомонить роившиеся в голове мысли. Она переживала за Трея, но неужели все дошло до любви? Неужели она настолько погрузилась в мир Трея, что выстроенные за эти годы стены рухнули без предупреждения?

– Может, я опоздала, может, твои чувства уже очень глубоки, но ты пока что не сознаешься сама себе. Просто пообещай, что попытаешься. Мне нравится, что ты здесь живешь, можешь оставаться, но, пожалуйста, не стирай границы нашей конечной цели. Это может быть опасно для всех нас.

Кэлли натянуто улыбнулась и кивнула, а Ева крепко ее обняла.

Продуктовый магазин «Олтман» расположился на углу Мэйн-стрит. Магазин был единственным в городке, и, по-видимому, по средам туда стремились все. Из стоявших на улице громадных колонок без перерыва лились кантри-хиты. Когда заиграл Джейсон Олдин, Кэлли взвизгнула. Она обожала этого парня.

Половину парковки занимали красочные палатки, где торговали свежими овощами и фруктами, и всем, что только можно пожелать. Кэлли обратила внимание, что к одному из столов выстроилась невероятно длинная очередь.

– Чего всех так туда тянет? – спросила Кэлли.

Ева придвинулась поближе и заговорила чуть громче шепота:

– Две дамы за столом – писательницы.

– Правда? – Кэлли улыбнулась, заметив, как заблестели глаза у Евы.

– Да, правда. Они живут недалеко отсюда.

– Обожаю читать. В каком жанре они пишут?

Ева похлопала Кэлли по руке и помахала стоявшим в очереди дамам.

– Кажется, это называется «порно для мамочек», дорогая.

Кэлли кивнула и широко улыбнулась.

– Чем бы дитя ни тешилось...

– А мне нравится, – хихикнув, сказала Ева. – Эти дамы состоят в моем книжном клубе. Они лучшие из лучших! Скоро вернусь. – Она направилась к ожидавшим в очереди женщинам.

Протиснувшись через толпу, Кэлли разглядывала столы со свечами и самодельными деревянными вывесками. Атмосфера царила радостная и оживленная. Ей нравилось.

Она оказалась перед ярким прилавком и разговорилась с приятным мужчиной и его женой о том, как правильно выбирать помидоры.

– Не знал, что ты фанатка помидор.

От его спокойного голоса по всему телу побежали мурашки. Кэлли замерла, осторожно положив помидор на стол, и провела языком по внезапно пересохшим губам.

Не в силах развернуться к нему лицом, она заявила:

– Я и не фанатка. Вот решила прикупить на случай, если ты еще раз решишь пробраться в гостевой домик. Тогда мне будет чем тебя закидать.

Низкий хрипловатый смешок слегка притупил ее нервозность, как вдруг Трей наклонился ближе к ее уху. Ощутив исходившее от него тепло, она содрогнулась всем телом.

– Здравствуй, Кэлли, – прошептал он.

Тогда-то она и учуяла запах алкоголя и повернулась, а когда попыталась заговорить, голос надломился:

– Трей.

Он был небрит, а вещи выглядели так, будто их носили уже несколько дней. Трей свел брови к переносице, а Кэлли осматривала его с ног до головы. Даже в состоянии беспокойства она считала его самым привлекательным мужчиной.

– Вижу, ты по мне скучала, – ухмыльнувшись, сказал он.

Кэлли переступила с ноги на ногу и, засунув руки в карманы, отвела глаза. Смотреть на него сил не было.

– Нет. Думаю, передышка пошла мне на пользу. А вот твоя мать ужасно по тебе скучала. Как тебе не стыдно вот так исчезать с лица земли? – Она бросила на него быстрый взгляд.

Глядя куда-то поверх головы Кэлли, Трей поджал губы.

– Мать уже привыкла. – Трей ткнул в нее пальцем. – А ты врешь. Я вижу, как сильно ты по мне скучала. Каменное лицо у тебя выходит кошмарно.

Он направился в магазин, а Кэлли поспешила за ним.

– Ты пьян и... Не смей уходить, я не договорила.

– Ой, прости. Ты не договорила?

Трей не останавливался, а Кэлли старалась не отставать.

– Вообще-то говорить и просто шлепать губами, не имея понятия, какого хера ты несешь, – это разные вещи.

Он резко затормозил. Кэлли чуть в него не врезалась.

– И я не пьян. – Он улыбнулся. – Но я над этим работаю. – Для верности он подмигнул и зашагал прочь.

– Какой же ты козел. Да подожди же!

– С чего бы мне ждать? Ты только что обозвала меня козлом.

– Ладно, прости. Подожди секунду и дай мне сказать.

– Нет, Кэлли, вряд ли мне это нужно.

Он завернул в отдел с чипсами и увеличил скорость.

– Подожди секунду, Трей. Не хочешь говорить со мной – не надо, но хотя бы найди свою маму. – Бросившись вперед, она схватила его за руку.

– Чего ты от меня хочешь? – выдернув руку из ее хватки, зарычал он.

Она подняла руки перед собой.

– Прости, если в прошлый раз я перегнула палку.

Трей фыркнул и, скрестив руки на груди, закатил глаза.

– У тебя две минуты. Начинай.

– Хочу, чтоб ты знал, что я не стремилась причинить тебе боль.

– Время вышло.

Все дальше удаляясь от Кэлли, он заспешил по проходу.

Пока она раздумывала, пойти или побежать, чтоб не отставать от его широких шагов, Трей уже завернул за угол и направился в дальнюю часть магазина.

– Трей, подожди. Две минуты даже близко не прошли. Пожалуйста.

Он остановился возле холодильников, пока Кэлли продолжала трещать, и взял две упаковки любимого пива.

– Я не должна была так сильно на тебя давить. Это не мое дело.

– Вот именно. Не твое. Но вот опять ты несешь пургу, о которой ни хрена не знаешь. Кто ты? Зачем ты здесь? Чего ты хочешь?

Кэлли оцепенела. Вспомнился недавний разговор с Евой. «Все зашло дальше, чем я того хотела».

Кэлли открыла рот, чтоб дать ответ, но ничего не вышло. Истина была рядом, просто нужно облечь ее в слова. Рассказать, зачем она приехала. Было бы неплохо выплеснуть все наружу. Но она опять подумала о Еве. Пусть Ева и сказала, что стоило бы его отпустить, но, понятное дело, говорила не всерьез, и Кэлли знала, что правда окончательно сломит Трея. Узнать правду можно только в окружении семьи, которая сумеет поддержать.

Лицо у Трея становилось все краснее. Он наклонился, и они оказались лицом к лицу.

– Что, в голову не приходит ничего правдоподобного?

Он двинул к кассам, а Кэлли последовала за ним.

– Слушай... Этот разговор тебе лучше вести со своей семьей, а не со мной.

– Как удобно. Теперь ты хочешь рассказать мне правду, но только в присутствии моей семьи. Готов поспорить, что побеседовать мы сможем только на ферме.

Кассирша просканировала покупки и озвучила общую сумму. Он бросил ей купюры.

– Оставь сдачу себе, Тара. Прости за эту чокнутую. – Указав на Кэлли, он покрутил пальцем у виска.

Кассирша стояла неподвижно и таращила глаза, слегка приоткрыла рот, затем закрыла и посмотрела на Кэлли. Трей побрел к выходу, а Кэлли обратилась к девушке:

– Извините. На самом деле я не чокнутая.

– Еще какая чокнутая! – выкрикнул Трей через плечо и вышел на улицу.

Кэлли крепко зажмурилась и сжала переносицу.

Несколько мгновений прошли в молчании, но тут заговорила Тара:

– Кэлли, правильно?

Кэлли распахнула глаза, и Тара ткнула пальцем в сторону парковки.

– Если хочешь его поймать, лучше поторопиться.

Ахнув, Кэлли помчалась за ним.

– Дай угадаю: ты хочешь повлиять на мое возвращение на ферму и упрекнуть в том, что я не только козел, но и мечтаю, чтоб моя семья страдала до конца жизни? – просипел он, когда она приблизилась.

– Что? Нет... – силясь перевести дух, выпалила она.

– Разве не так ты заявила в нашей последней беседе? – Он открыл откидной борт и убрал пиво в грузовик.

В подсознании пронесся их последний разговор в гостевом домике. Она правда так поступила? Она его обвинила? Из-за чего он почувствовал себя еще хуже?

Она закрыла глаза и прикрыла рот рукой. Неужели она все испортила? Придется исправляться. Но как?

Кэлли слегка коснулась его футболки.

– Прости, если я тебя обидела.

С молниеносной скоростью он развернулся, схватил ее за талию и поставил на откидной борт. Кэлли ахнула, а он крепко прижал ее к себе.

Трей всматривался ей в лицо безумными глазами и остановился на губах. Сердце колотилось в бешеном темпе, желание пульсировало где-то внутри и прогоняло все то, что не имело отношения к стоявшему перед ней мужчине.

Трей понятия не имел, что произойдет дальше – после того, как весь мир стал невидим, и осталась только вот эта красивая девушка – но он в этом нуждался. Внутри бушевал пожар, а Кэлли стала успокаивавшим ветерком, который требовался его душе. Голова шла кругом. Кэлли его одурманивала.

О чем он вообще думал? Он не мог... Не должен был. Ему нечего ей предложить, восстановлению он не подлежал. А она была свободна и прекрасна, и чиста, и его душевная боль лишь свяжет ее по рукам и ногам.

– Никогда не извиняйся за то, какая ты, Кэлли.

Она затаила дыхание. Трею нравилось, как он на нее влиял. Хотелось рассказать, что она с ним творила. И хотя сказанные ею слова несли в себе боль, он знал, что они правдивы. А еще он знал, что никто во всем мире не сумел бы высказать правду так, как смогла она. Стоило уйти прямо сейчас, уберечь Кэлли от всего мусора, что обрушится на нее, если она начнет испытывать к нему чувства.

Одной рукой он дотронулся до ее щеки, а второй, удерживая на месте, схватил за бедро и подался ближе. Яростно и безрассудно всматривался ей в глаза. Все остальное будто бы стерлось.

– В одном ты оказалась права, Кэлли, – прошептал он. – Я действительно козел.

Он жадно впился в ее губы агрессивным собственническим поцелуем. Она подстраивалась под каждое движение, то господствовала, то вынуждена была подчиняться.

Он провел языком по ее нижней губе. Кэлли приоткрыла рот и застонала, когда Трей запустил пальцы ей в волосы.

Он оторвался от нее и прислонился к ней лбом, а она всхлипнула и старалась его удержать.

Он не мог так поступать. Он слишком остро ее чувствовал и всей душой мечтал поддаться. С каждой проходившей минутой она проникала в его мысли, но ни за что на свете он не впустит ее в свой мрак. Это лишит ее свободы, которой она так дорожила. Его сердце разлетелось вдребезги и с трудом билось, но это его тюремная камера, и ей там делать нечего.

– Я знал, – прошептал Трей.

Он поставил ее на землю, но Кэлли схватила Трея за футболку, будто боялась, что стоит его отпустить, и тут же что-нибудь случится. Трей погладил Кэлли по волосам, ему нравились ее струившиеся волны.

– Что? Что ты знал? – тяжело дыша, спросила она.

– Я знал, что поцелуй с тобой будет именно таким. – Он заправил прядку волос ей за ухо, а потом коснулся губами лба.

Нужно уходить... прямо сейчас. Еще чуть-чуть, и он усадит ее в грузовик и увезет. Будет ехать до тех пор, пока не закончится бензин, пока она не попросит остановиться, пока не останется ничего вокруг, кроме них с Кэлли.

Но для него это было несбыточной мечтой. Он знал, что страхи последуют за ним. И он ее отпустил.

– Подожди. Держись... пожалуйста.

Он уловил отчаяние в ее голосе, оно почти его уничтожило.

Следом за ним она обогнула грузовик. Трей забрался внутрь и, захлопнув дверцу, посмотрел на нее через приоткрытое окно. Глаза у нее блестели от непролитых слез. Кэлли схватилась за ручку.

– Держись, – взмолилась она.

Отчаянно стараясь сохранять спокойствие, Трей стиснул руль.

– Держаться? За что держаться, Кэлли?

Кэлли обхватила Трея за шею. Он подался навстречу прикосновению, на секунду закрыл глаза, а затем, взяв ее за руку, нежно поцеловал ладонь.

– За меня, – прошептала она. – Держись за меня.

Он завел грузовик.

Она устремила взгляд на коробку передач, а потом посмотрела на него.

– Подожди, не убегай в очередной раз!

Трей посмотрел на нее нежным взглядом.

– Больше я ничего не умею, – сказал он, – так будет лучше для всех.

Кэлли робко отступила назад, и он выехал с парковки.

Слезы катились по щекам, она скрестила руки на животе и старалась перебороть ужасную боль в сердце. Она снова потерялась, не знала, как поступить дальше. От порывистых вдохов болело внутри, но все, чего ей хотелось, – это закричать.

А на другой стороне парковки за всем наблюдали Ева с подругами. Да все наблюдали.

Она будто приросла к месту, где стоял грузовик, а Ева, пробившись через толпу, уже шагала к ней. Скрывая Кэлли от любопытных глаз городских жителей, Ева крепко ее обняла.

– Я старалась, правда. Простите, но вы были правы. Ваша лекция, – она всхлипнула, – немного припозднилась.

Ева сделала глубокий вдох, быстро выдохнула и, отстранившись, посмотрела Кэлли в глаза.

– Любовь есть любовь. Требовательная, мучительная, а иногда откровенная сука. Но все мы ее жаждем. Когда все правильно, это невероятно и не похоже ни на что.

Кэлли кивнула и вытерла слезы со щек.

– Не переживай. Что сделано, то сделано. Мы со всем разберемся. Но сначала давай поедим пиццы.

Глава 14

Трей провел рукой по лицу и, бормоча под нос, плелся по темной столовой к задней двери. Скоро полночь. Кто в это время мог стучать?

Не успел он распахнуть дверь, как в челюсть прилетел кулак, и перед глазами замерцали звездочки. После удара в голову он пошатнулся и, схватившись за стойку, старался не свалиться на пол. К счастью, противник больше тумаки не раздавал.

– Ты кусок дерьма! – рявкнул Энди, влетел в дом и включил свет. – Не верится, что твой отец не воскрес и не выбил из тебя всю дурь.

– Да что на тебя нашло? – прикрывая лицо ладонями, закричал Трей.

Энди схватил его за кофту и потащил в гостиную.

– Если б не девчонки на ферме, которые до ошизения о тебе беспокоятся, я бы напинал тебе по первое число. – Энди сильнее стиснул кофту Трея и притянул ближе. – Ты позор для всех нас.

Трей его отпихнул.

– Какого черта? Ты, видимо, лишился последних мозгов, раз решил, что можешь прийти ко мне домой...

Шагнув ближе, Энди ткнул пальцем в Трея и зарычал:

– Ты толкал Кэлли? – Он опять схватил Трея. – И даже не пытайся врать! Я знаю, ты толкнул ее на прошлой неделе, когда вдруг решил удивить завтраком. – Энди пихнул Трея, и тот упал на диван, спиной на подушки. – А прийти к ней, пока она спала, – это вообще за гранью!

Трей провел руками по волосам, а Энди мерил шагами комнату.

– Знаю... Мне были нужны ответы. Поступок глупый, но она сводила меня с ума, – простонал Трей.

– Глупый? Считаешь его глупым? Ты поступил не просто глупо! Будь твой брат жив, он отдубасил бы тебя так, что ты разучился бы ходить! Ты, видимо, понятия не имеешь, какой вред можно причинить таким толчком!

Трей закрыл лицо руками. Он понимал, что вышел из себя и отпихнул Кэлли с дороги. Миллион раз этот момент всплывал в подсознании, и чувство вины призывало держаться на расстоянии.

– Знаешь, что самое забавное? После рассказа о случившемся она умоляла меня не ехать сюда. Она рыдала, кусок ты дерьма. Говорила, что ты не хотел причинить ей боль, тебя всего лишь разозлила ситуация. Она за тебя заступалась, мать твою. Можешь поверить?

– Боже мой. – Отведя взгляд, Трей вздохнул. – Я сделал ей больно?

Сердце у Трея рухнуло в пятки при виде раскрасневшегося лица Энди и того, как он сжимал кулаки.

– Даже и не знаю, Трей, – дрожавшим голосом огрызнулся он. – Сам-то как думаешь? Она крошечная, а ты пихнул ее в стол. Конечно, ты сделал ей больно! У нее на ноге огромный синяк.

Трей прикрыл глаза ладонями и застонал. Слышать, что он ее обидел, было невыносимо. Да какого черта? Он что, сошел с ума? Как он мог так поступить? Трей опустился на спинку дивана и зажмурился еще крепче.

– А теперь еще и это? Ты целуешь ее на глазах у всего города, словно... словно она – твоя собственность. Словно ты имеешь право поступать с ней, как взбредет в голову. Хочешь, чтоб у твоей матери случился сердечный приступ?

– Знаю. Я идиот. – Он уперся локтями в колени и потер ладони друг о друга.

– Боже, Трей. Ты же понимаешь, что нельзя вот так трогать женщину на людях. Хочешь, чтоб все считали ее одним из твоих случайных перепихов?

– Нет, – сквозь стиснутые зубы произнес Трей.

– Тебя воспитывали по-другому.

– Ты прав! – подскочив с дивана, заорал Трей. – Ты прав, а я не по-детски облажался, и, наверно, она никогда больше со мной не заговорит!

– Знаю, что я прав. И могу лишь надеяться, что она никогда больше с тобой не заговорит. Но она добрейшей души человек и наверняка уже тебя простила. Она приехала помочь, а ты безостановочно все портишь. – Зарычав, Энди плюхнулся в кресло и, стараясь расслабиться, помассировал виски. – Ты ее бросил, она стояла и рыдала на глазах у всех. Ты имеешь хоть малейшее представление, насколько это должно быть унизительно? Тебе вообще есть дело?

Ссутулив плечи, Трей вернулся на диван.

– Есть.

– Офигенный способ это показать.

Трей зашептал:

– Кажется, она единственная, до кого мне есть дело. Я постоянно размышляю, чем она занята, о чем она мечтает. Она говорит то, что вынуждает меня думать и чувствовать и... Черт, не знаю. Меня уже давно ничто не цепляло, понятия не имею, что со всем этим делать.

– Значит, ты что-то к ней испытываешь?

Молчание тянулось долго.

– Она рассказала, из-за чего мы повздорили? – тихо спросил Трей.

– В смысле?

– В гостевом домике... Она рассказала, из-за чего мы поругались?

Энди покачал головой.

– Нет, сказала, это неважно, и что она чересчур на тебя надавила.

– Из-за тебя и Лорен.

Энди отвел взгляд и поскреб затылок.

– Все слишком сложно, – слабым голосом проговорил Трей. – Сомневаюсь, что смогу это сделать.

– Сделать что? – Энди вздохнул и вытер ладони о бедра.

– Наблюдать за происходящим. Вы разгуливаете по городу, словно моего брата никогда не существовало. Словно то, что у них было, не имеет значения.

– Трей, прошло два с половиной года. Она долго была одна. Никто и не притворяется. Будь Джейми жив, они с Лорен все еще были бы счастливо женаты. Я это знаю, она знает, и Алекс знает. Но его больше нет.

– Почему все считают, что мне нужно постоянно напоминать?

– Потому что ты ведешь себя так, будто постоянно забываешь. Его больше нет. И я знаю, твой брат не хотел бы, чтоб Лорен была одинока. Он хотел бы, чтоб ее оберегали, защищали и... любили.

Трей попытался подавить образовавшееся в груди напряжение и откашлялся.

– Ты ее любишь?

– Разумеется, люблю. Ты на полном серьезе считаешь, что с девушкой вроде Лорен можно просто развлекаться? Она невероятная, и я безумно счастлив, что она разрешает моей жалкой заднице находиться рядом.

Поерзав, Трей выдохнул.

– С последней частью предложения я согласен.

Энди улыбнулся.

– Я правда ее люблю и, видит Бог, однажды стану ее мужем. И либо ты это примешь, либо оставь нас в покое, и мы пойдем дальше без тебя. Больше я не позволю тебе создавать проблемы.

– Все очень сложно.

– Да, так и есть. – Энди кивнул. – Не стану приукрашивать. Но так сложилось, и либо ты принимаешь во всем этом участие, либо нет. В общем, пора перестать беспокоиться о тебе и сосредоточиться на том, чтоб избавить от боли Лорен, твою маму, Алекс... а теперь еще и Кэлли. И я буду защищать их до конца жизни.

– Защищать от меня?

Трей встретился взглядом с Энди и увидел в его глазах искренность, что служила фундаментом их многолетней дружбы.

– Да, от тебя. На данный момент ты – самая большая угроза для этой семьи, твоей семьи... нашей семьи.

– А Кэлли уже стала частью семьи?

– Она изумительная подруга для Лорен. Они давно знакомы, и в тяжелые времена Кэлли помогала Лорен. Да и Алекс ее обожает, и мне этого достаточно.

Энди направился в кухню и вынул два пива из закрытой упаковки, вытащил из морозильника пакет со льдом и, вернувшись в гостиную, все передал Трею.

– И давай не будем забывать, что именно она подстегнула твою маму снова заняться посадкой цветов, что кроме как чудом не назовешь.

– Кэлли права. Я козел, – открыв пиво, признал Трей и прижал к голове упаковку со льдом.

Энди засмеялся и в знак согласия приподнял банку.

– Она умница, но следует признать, что ты тоже прав. Чтоб переживать за тебя после того, как ты поступил, нужно быть чокнутой. – Он снова опустился в кресло.

– Она правда мне небезразлична.

От этого признания сердцебиение перешло на галоп. Он понимал, что Кэлли пробудила в нем какие-то эмоции, но сознаваться вслух – совершенно другое дело.

– Знаю. И с этого момента все становится лишь сложнее. – Энди отхлебнул пива.

– Я попросил шерифа Дила покопаться и выяснить, кто она такая.

Закашлявшись и выплюнув пиво, Энди сел прямо и вытер подбородок.

– Чего? Вот черт. – Он откинулся назад и провел рукой по лицу. – Зачем?

Трей пожал плечами.

– Не знаю. Она появилась из ниоткуда, вы все вели себя подозрительно, и никто не говорил, зачем она приехала.

Энди тяжело сглотнул и крепче обхватил пивную банку.

– И что ты узнал?

– Ничего особенного. Зовут ее Кэлли, ее отец – важная шишка на Восточном побережье. Знаю, что в детстве она болела, а родители занимались сбором средств для педиатрической больницы, возле которой она жила. Наверно, именно там ее и лечили.

Призывая Трея продолжать, Энди кивнул.

– Больше мне ничего не известно. Он сказал, что только начал расследование, но и от такой информации мне уже полегчало.

– Рад, что тебе полегчало, но готовься: она разозлится, когда узнает. Какого черта ты пытался откопать?

– Понятия не имею, Энди. Кто знает, вдруг она серийная убийца? Услышала о богатенькой одинокой вдове фермера, нашла ее на «Фейсбуке» и подружилась, а потом нарисовалась дождливой ночью, имея за душой только сумку и дерьмовую крошечную тачку, которую стырила у предыдущей жертвы. Она втирается в доверие, вынуждает семейство ее полюбить, глазом не успеешь моргнуть, а все уже мертвы. И в итоге у Чокнутой полные карманы денег, и она двигает себе дальше, к следующей ничего не подозревающей семейке.

Широко распахнув глаза, Энди наклонил голову.

– Втирается в доверие? Ты начитался романов своей матери? И я даже комментировать не стану чудовищные подробности этой истории. Но вот что интересно: ты сказал «полюбить»?

Трей рухнул на подушки.

– Черт. У меня реальные проблемы.

– Ага. – Энди закусил нижнюю губу. – У всех у нас проблемы. – Он сделал очередной глоток пива.

– Просто... рядом с ней я не могу разумно мыслить. Она сводит меня с ума своим нахальством и упрямством. А об этой фигне про «свободу духа» я даже говорить не стану. Я ни фига не понимаю, но это адски сексуально.

Трей покачал головой и продолжил свою речь, но говорил скорее в пустоту, чем с Энди.

– Она полная противоположность всему, что меня привлекает. – Он повернулся лицом к другу. – Но она веселая и добрая, и...

– Красивая.

– Да, красивая, – злобно зыркнув на друга, повторил Трей.

Вытянув перед собой руки, Энди расхохотался.

– Просто помогаю брату.

– Когда дело касается Кэлли, помощь мне не нужна.

– Будь на ее месте другая женщина, я бы согласился. Но я видел тебя с Кэлли. Поверь, помощь тебе не помешает.

Трей хмыкнул, но не потому что друг ошибся. Он действительно нуждался в помощи.

Энди поднялся.

– Я бы с радостью всю ночь слушал, какой ты балбес, но пора возвращаться домой.

Трей проводил друга до двери.

– Ты же помнишь, что в эти выходные Дни Ромашки? – Взявшись за ручку, Энди оглянулся через плечо.

– Ага, с нетерпением ждал весь год, – съязвил Трей.

– Твоя мама решила устроить пикник в пятницу вечером.

Прислонившись к стойке, Трей скрестил руки на груди.

– Правда?

– Думаю, было бы здорово, если б ты нарисовался. Тебе все равно нужно извиниться перед Кэлли, плюс соберется старая компания. Они не отказались бы с тобой повидаться.

– Не знаю. Это непростое решение.

– Понимаю. Правда. Маленькими шажками.

– Я подумаю.

Энди хлопнул Трея по плечу.

– Но ты скоро извинишься, да?

Оттолкнувшись от стойки, Трей протянул другу руку.

– Да. Обещаю. Они знают, что ты здесь?

– Нет, конечно! – Энди пожал Трею руку. – Эти две дамочки велели мне держаться от тебя подальше. И если ты расскажешь, что я здесь был, я снова устрою тебе взбучку.

– Да ни за что. Уж лучше пусть не знают, и кстати, парочку ударов вряд ли можно назвать взбучкой.

– Ах вот как, О'Брайен? Похоже, ты бросаешь мне вызов, – пихнув Трея в плечо, в шутку произнес Энди.

– Прибереги это для парней, которые через несколько лет будут бегать за моей племянницей.

– Боже, я не готов об этом думать. – Энди покачал головой. – Спасибо, Трей.

– Нельзя сказать, что меня на все сто все устраивает, но как ты говорил, маленькими шажками.

Глава 15

– Господи, Кэлли, с чего ты вообще взяла, что это хорошая идея?

Кэлли поежилась от паники в голосе сестры во время их еженедельного пятничного разговора. Последние пару недель она избегала с Джейд всей этой темы «ну и где ты сейчас», но если сестре что-то взбредало в голову, она не сдавалась. И стоило Кэлли начать, история о Трее О'Брайене и его значимости без всяких фильтров вышла наружу.

– Ты не поймешь, – прошептала Кэлли, глядя на темное деревянное крыльцо, что выходило на задний двор гостевого домика. Она глубоко вздохнула и вытянула уставшие ноги. – Они его теряют.

– И с какой стати ты несешь за это ответственность?

– Не знаю, Джейд. Но такое чувство, что все правильно.

Повисло тяжелое молчание, пронизанное слишком знакомыми эмоциями. Кэлли понимала, что сестра обдумывала информацию и пыталась сообразить, имелся ли способ вытащить Кэлли из этого безобразия, и как она станет собирать себя по кусочкам, когда все закончится.

– Он мне небезразличен. Он для меня важен. Мне правда кажется, что я сумею ему помочь.

– Но какой ценой?

– Наверно, любой.

Джейд преувеличенно громко выдохнула.

– Черт, Кэл! Когда ты уже простишь себя за то, что осталась жива?

Кэлли мысленно приготовилась к разговору, который они с сестрой вели уже тысячу раз.

– Ты красивая чуткая женщина. Ты заслуживаешь счастья. Что мне сделать, чтоб ты вернулась домой и жила своей жизнью там, где должна?

– Я и живу своей жизнью.

Кэлли прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на пении птиц. Сестра не понимала ее потребность в свободе, но Кэлли знала, что ее тревоги основывались на любви.

– И в чем это выражается? В метаниях от одного места к другому? Или в том, что ты подвергаешь физическое и эмоциональное состояние риску ради незнакомцев?

– Для меня они не незнакомцы. И я не жду, что ты поймешь.

Джейд снова вздохнула, на этот раз сердито.

– А что насчет семьи этого парня? Они не понимают, что для тебя это потенциальный риск? Что если ничего не выйдет, и ты не сумеешь его спасти?

Кэлли поерзала по креслу.

– Я принимаю лекарства и много отдыхаю.

– Ты же знаешь, я говорю не об этом. Ситуация необычна. Здесь что-то более... – Джейд замолчала, видимо, не получалось подобрать слово.

– ... личное, – закончила за нее Кэлли.

– Да, личное. Он может причинить тебе боль. – Голос у Джейд дрогнул, и на глаза у Кэлли навернулись слезы.

– Я в норме. И я знаю, что делаю. Ты должна мне доверять.

– Слишком рискованно.