Текст книги "Пауза (ЛП)"
Автор книги: Мики Фредрикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Сэр? Сэр, вы еще здесь?
– Да, пожалуйста, быстрее... Он умирает!
– Назовите имя брата. Сэр, вы здесь? Можете назвать мне имя брата?
– Очень много крови.
– Вы знакомы с сердечно-легочной реанимацией? Я могу рассказать вам про сердечно-легочную реанимацию. Сэр!
– Кажется, его больше нет.
– Не вешайте трубку. Я могу помочь. Как зовут вашего брата?
– Его зовут... Его зовут Джейми О'Брайен.
Глава 3
Кэлли Лофтье стояла по щиколотку в Атлантическом океане. С затянутых облаками небес спускалась легкая дымка, стирая напряжение, в котором она пребывала. Закрыв глаза, она подняла лицо к небу и слегка улыбнулась терзаниям, пережитым за целую вечность.
Кэлли так долго была поглощена мраком своей болезни, что не могла даже помыслить об освобождении. Она вслушивалась в шелест волн, покачивалась в такт течению и чувствовала, как оживала ее душа. Прилив казался необузданным и энергичным, что она радушно принимала всем своим естеством.
Вдали поднимались волны, звуки нарастали в бурном темпе и ритмично катились в ее направлении. Хаос закрутился в идеальную комбинацию прекрасного сумбура. Кэлли нравилось вручать контроль чему-то столь требовательному.
Вся ее жизнь всегда была осторожной, распланированной... стерильной.
Но сегодня она стояла на пороге многих сомнений и прислушивалась к окружающему миру, отчего по спине бегали мурашки. Плечи вздымались и опадали, она силилась выровнять дыхание и мечтала, чтоб все сложилось по-другому. Это не совсем сожаление, скорее, мимолетная мысль.
Из глаз полились безмолвные слезы. То были не слезы печали. Скорее, из той категории, что не просили разрешения, а просто катились по щекам. Кэлли не испытывала к ним привязанности. Эти слезы случились, потому что она начала чувствовать. Видимо, в ней что-то забурлило, нечто такое, что подталкивало передумать, но в ее мире царил полнейший покой.
Надежда разрывала в клочья, особенно когда от нее зависели все твои возможности. Чтоб выжить, Кэлли давно пришлось заглушить эту эмоцию. При помощи слез ее сердце извинялось перед вселенной за отсутствие инстинкта самосохранения.
Как только слезы скатились, Кэлли вытерла щеки и сделала шаг в воду.
Сосредоточившись на движении песка под ступнями, она замерла. Каждая маленькая волна, проносившаяся мимо щиколоток, приносила с собой песок. Он мчался к ее ногам и зарывался в слои гальки. Но столь же быстро вода отступала, крала песок из-под ступней и утаскивала за собой. Кэлли распахнула глаза и наблюдала за тем, как океан от прикосновений и погружения в песок переходил к разоблачению.
Она ощутила знакомое жжение, что случалось, если надолго задержать дыхание. Грудь вздымалась и опадала быстрее, чем должна бы. Кэлли пыталась удержаться на ногах.
Двадцать один год ее организм силился победить в гонке со временем, и на какой-то миг, хоть она сама и понимала, что организм проигрывал схватку, разум отказывался это принимать.
Время тянулось мучительно медленно, и с каждым днем Кэлли становилась все слабее. Слова «после того, как ты поправишься» стали не чем иным, как просто словами. Сознание больше не воспринимало происходящее.
Она вела себя так, будто строила планы, будто по-прежнему верила в сказку о здоровой жизни. Не ради себя, а ради родителей и сестры Джейд. Ложные обещания и липовые стремления – это камушки, из которых вымощено это путешествие. Вряд ли ей был известен другой способ.
Смешно, что ложь считалась приемлемой, если произносилась с намерением спасти тех, кого любишь, от нестерпимой правды.
Всю жизнь люди звали ее бойцом, но последние полтора года она была лишь утомленной.
Она устала быть сильной. Устала болеть. А самое главное – устала жить и делать вид, что все наладится.
Для нее эта ноша была самой тяжкой.
«Все будет хорошо», «все станет лучше» и «жизнь изменится, когда...» Выстроенную на этих словах жизнь можно вообще не считать жизнью. В один из самых ужасных дней, сидя на больничной кровати в ожидании своего «все будет хорошо», Кэлли осознала, что жизнь и без нее продолжится.
Вряд ли можно забрать боль, вызванную потерей будущего. Кэлли хотелось вопить во всю мощь голоса, хотелось, чтоб семья увидела, что она уже умерла. Может, тогда им не будет столь тягостно? Разве нет способа дать им понять, что они ее любили, как только могли?
Если б любви было достаточно, она бы не болела. Если б любви было достаточно, никто бы не страдал из-за ее проклятой жизни.
Им суждено попрощаться, но если б она могла, то боролась бы ради них дольше. Однако судьба уже предначертана звездами. Она была обязана сильно их любить, чтоб попрощаться и освободить.
Иногда из-за болезни ей физически было сложно подниматься с постели, а иногда причин подниматься с постели и вовсе не находилось. Эмоционально она уже умерла. Большую часть времени Кэлли проводила в родительском домике на пляже и познавала окружающий мир через окна. Она никогда не ходила на танцы, никогда не проводила вечера с друзьями, никогда не влюблялась.
Но сегодня все иначе. Сегодня Кэлли оставила все позади и наконец-то освободится. Насколько возможно, она глубоко вдохнула и постаралась наполнить душу спокойствием. Хотелось забрать ощущения с собой.
Доносившиеся с пляжа звуки, плеск воды о щиколотки... именно так она всегда это и представляла. Кэлли посмотрела на водную гладь, простиравшуюся настолько далеко, что конца и края не видно, и радушно приняла чувство ничтожности. В ее жизни больше не осталось места для эгоизма, больше не было страстного желания заполучить то, что никогда ей не предназначалось. Она – всего лишь крошечная частичка вселенной, на которую можно взглянуть вполглаза, а потом позабыть. И это нормально. Она расплылась в улыбке и поняла – это действительно нормально.
Кэлли продвинулась глубже в воду. Волны обрызгивали ноги. Кэлли покачивалась, напрягаясь из-за силы притяжения и толчков. Дыхание ускорилось, Кэлли старалась совладать с приливом энергии, необходимым для того, чтоб устоять на ногах.
Завтрашний день не был ей обещан. Она об этом знала. Она знала, что каждое наступившее завтра лишь продляло разочарование очередного прошедшего дня, пока у нее все оставалось на прежнем уровне. Движений вперед не намечалось. Все изменения шли не в том направлении. Больше она этого выносить не могла. Она приручила последнего личного демона, исцелила последнее огорчение.
Родители и сестра тяготились ее переутомленным сердцем. Даже если б случилось чудо, о котором они молились, она бы никогда не стала нормальной, никогда бы не сумела стать как все. Она бы навсегда осталась пленницей своих беспощадных воспоминаний. Над ней бы всегда нависал страх смерти, как и было с тех пор, как она повзрослела и уяснила, что жила взаймы.
Она сделала еще шаг вперед, кончиками пальцев едва касаясь воды. Волны набирали обороты и катились в ее направлении. На секунду Кэлли задумалась, каково это – жить нормальной жизнью, но одернула себя. Она уже много раз ступала на эту дорожку. Выплакала все слезы, прочувствовала боль и отпустила.
Подступившая волна пихнула ее в сторону, и Кэлли пошатнулась. Вдохи следовали один за другим, сердце билось болезненно быстро и сильно.
Она сделала еще шаг.
Жжение в груди усилилось, в глазах потемнело. Она покачивалась в такт движению воды, стала рабыней волн. Кэлли вновь взглянула на небо, а кончиками пальцев ног едва касалась песчаного дна океана. Наблюдая за кружением птиц, она понадеялась, что все будет именно так. Ей хотелось ощутить, как свободный легкий ветерок будет обдувать лицо, а мир наконец-то откроется ей без всяких ограничений.
Как только примчалась волна, Кэлли выдохнула, сделала еще шаг и выкинула все из головы.
***
Уловив доносившиеся с пляжа волнения, Джейд выбежала из родительского дома. Перескочила каменные ступени, что вели от патио к песку. Раннее утро разрезали вопли матери.
Она спрыгнула на песок и, ринувшись вперед, наблюдала, как отец рассекал воду по направлению к сестре. Что Кэлли там делала? Как она вообще умудрилась забраться так далеко, да еще и одна? Как только на нее обрушилась реальность, Джейд споткнулась и осознала, что же именно произошло.
Джейд пронзил страх, все вокруг начало вращаться.
– Нет... нет. Нет! НЕТ!
Мать рухнула на песок и, спрятав лицо в ладонях, всхлипнула, а Джейд неслась к кромке воды и в поисках родных вглядывалась в горизонт.
Джейд опустилась на колени и обняла мать. Этого не могло случиться. Кэлли ведь даже не знала, что сегодня тот самый день, которого они так ждали. День, когда на все их молитвы был дан ответ.
Глава 4
Два года спустя
По лобовому стеклу крупными каплями барабанил дождь. Свет фар простирался бегущим калейдоскопом по стеклу и тянулся по асфальтированной дороге.
На протяжении тридцати километров по пути в последний маленький городок не встретилось ни одной машины, да и сейчас, находясь в другом конце города, Кэлли не ожидала увидеть транспорт. Два часа ночи – это время любовников и искателей, обычные люди в это время не разъезжали.
Сверкнула молния, пыталась догнать саму себя вдоль темного неба. В зеркале заднего вида Кэлли мельком увидела свои глаза и быстро отвела взгляд.
Послышавшийся вдалеке грохот, сотрясая землю и поглощая все на своем пути, устремился к ней, отчего по спине пробежала дрожь. Она улыбнулась. Кэлли должна бы встревожиться, а, может, даже и напугаться. Но она слишком любила дождь, чтоб относиться к нему неуважительно.
Очнувшись после операции, первым делом она дала себе несколько обещаний. Тревога, беспокойство и сожаление – неразумные эмоции. Времени на них у нее больше не было.
Вселенная нечасто предоставляет второй шанс. И Кэлли не потратит его впустую.
По небу, рассекая мглу впечатляющим световым шоу, вновь промчалась пурпурная молния. Она звала Кэлли, разжигала потребность в свободе. Кэлли припарковала машину на обочине, вышла в ночную бурю и зашагала к середине дороги. Раскинув руки в стороны, она закрыла глаза и подняла лицо к небу. Дождь окроплял ее простенькое хлопковое платье. Оно липло к телу. Кэлли начала медленно кружиться. Ливень вдыхал в нее новую жизнь, и она задумалась, почему же больше не входила в воду. Ведь океан не пытался причинить ей вред.
Кэлли не спрашивала дождь, откуда он взялся или для чего сюда пришел. Она не корила его и не гадала, как долго он продлится. Она позволяла дождю себя целовать и благословлять на новую жизнь. Больше никогда она не станет ставить под сомнение моменты своей жизни. Ее цель – жить каждую секунду и прочувствовать каждую эмоцию, позволить всем ситуациям случаться как положено: беспрерывно и впервые.
Гроза разыгрывала свое попурри. Кэлли начала раскачиваться вперед-назад, в то время как капли дождя тяжело падали на асфальт.
Визг шин, разрезавший ночь, прервал любовный роман Кэлли с дождем. Она обернулась на шум, опустила руки и, сделав несколько шагов к обочине, задышала быстрее. Пробудилось любопытство. Кто мог приехать в такую глушь, да еще и в такое время?
Дождь все не переставал, требовал внимания и сбегал ручьями по лицу. Сердце билось ровно и уверенно. Дыхание эхом отдавалось в ушах и смешивалось с ревом двигателя грузовика. Изо всех сил Кэлли пыталась заглянуть за ослепительный свет фар.
Небо озарилось, на миг осветив темный салон грузовика, и Кэлли разглядела водителя. Он сжимал руль, а безумными глазами не отрываясь глядел на нее. Злость и недоумение мелькнули на лице, а потом его вновь поглотила тьма.
Кэлли стояла неподвижно и пристально всматривалась в кабину. Всю жизнь она боялась темноты, боялась неизвестности, но сегодня на душе было спокойно.
Она ощутила тяжесть его взгляда, расслабила плечи и наклонила голову вбок. Теперь Кэлли иначе понимала жизнь и осознавала: все происходило неслучайно. Люди приходили в твою жизнь по определенной причине, а ситуации происходили, потому что должны происходить. Именно такого жизненного опыта она была лишена раньше и страстно жаждала сейчас.
Кэлли задалась вопросом: кого изменит эта ночь? Эта случайная встреча – часть его истории или ее собственной?
Ветер ворошил заросшие травой канавы, слегка приподнимал подол платья и менял направление дождя. Кэлли глубоко вздохнула.
Небо вновь вспыхнуло, и она смогла его увидеть. Он опустил подбородок на руки и наблюдал за ней. Здесь только они и обольстительный дождь. Пробежавшая волна смущения вызвала улыбку. Кэлли потупила взгляд.
Где-то вдали, словно приглашение, опять раздался раскат грома. Она не была готова к крику звезд и луны, но почему-то это показалось правильным, они будто бы звали ее домой. Кэлли снова обратилась к дождю. Провела ладонями по щекам и вскинула руки, отвернувшись от мужчины в грузовике. Даже стоя под холодным дождем, Кэлли словно пылала огнем.
Сквозь ревевшую бурю Кэлли уловила звук открывшейся дверцы грузовика.
Вначале он колебался, забавляясь идеей к ней присоединиться. На долю секунды он замешкался, находясь наполовину в ее мире, наполовину – в своей безопасности.
Кэлли закрыла глаза и раскачивалась под песню дождя.
Стуча ботинками по тротуару, он подходил все ближе, и Кэлли ощущала, как каждый сделанный им шаг врывался в душу.
«Это опасно», – подумалось ей. Всполох прежней жизни приподнял голову. Но она быстро пресекла страх.
«Нет, это жизнь», – поправила она.
Хотелось прочувствовать все, жить моментом без боязни, сопровождавшей ее слишком долго. Может, это было безрассудно или глупо. Но какая разница?
Он встал у нее за спиной, и в волосах Кэлли ощутила его порывистое дыхание.
Этот танец был для него.
Дождь грохотал по асфальту, брызги долетали до лодыжек. Ветер кружил вокруг них, облизывал влажную кожу и подстрекал.
Кончиками пальцев он робко коснулся ее обнаженной руки, и был задан миллион немых вопросов.
Кэлли застыла. Здесь, в этом моменте, они... вместе. Он провел ладонью по ее руке и переплел свои большие огрубевшие пальцы с ее пальцами. Его мощной рукой Кэлли обняла себя за талию.
Раздался удар грома. Кэлли напугалась и подпрыгнула, закрыв рот рукой, как вдруг собственническим жестом он обхватил ее за талию.
– Я с тобой, – прошептал он, обдав теплым дыханием нежную кожу за ухом.
Он опустил ладони ей на живот, и на секунду Кэлли подумалось, что он вот-вот уйдет. Но вместо этого он осторожно привлек ее ближе.
– А я с тобой, – прошептала она, прижавшись к нему, расслабилась и ощутила спиной его сильную грудь.
Всем телом он прильнул к ней, защищая, обнимая. Влажными губами он припал к ее шее. Дождевые капли скатывались с его волос и падали ей на плечо. Кэлли погладила его по руке и, приглашая его в свой танец, вновь начала раскачиваться.
Они танцевали в свете фар грузовика. Это было прекрасное шоу. Кэлли, сжав руки, притянула его ближе, а он глубоко вдохнул, словно хотел, чтоб именно этот вдох стал последним. Он отпустил ее ладонь, кончиками пальцев ласково пробежался по руке, а Кэлли замерла и растворилась в нем. Хотелось запомнить каждый миллиметр его кожи.
Он снова приник к ее уху, крепко обняв, и удалился столь же быстро, как и пришел.
Из-за внезапного бегства она ахнула и, развернувшись, сжала ткань платья там, где только что он касался живота. Ее охватил трепет, а внутри все скрутило узлом. Кэлли наблюдала, как он удалялся из их момента... от нее.
Одну руку он засунул в карман, а второй обхватил заднюю часть шеи.
Зная, что как только он распахнет дверцу, в кабине зажжется свет, Кэлли отвернулась. Если она его увидит, все станет сложнее. Хотелось запомнить все сердцем, а не разумом.
Под шинами перекатывался гравий, он неспешно объехал ее по обочине. Кэлли смотрела вслед до тех пор, пока не исчезли задние габаритные огни.
– Это определенно было ради меня, – прошептала она и провела пальцем по шраму, подняв глаза к звездам, которые только начинали проглядывать сквозь тучи. – Спасибо.
***
Кэлли, свернув на подъездную дорожку, припарковалась перед огромным фармхаусом и опустила голову на подголовник.
Она была готова и безмолвно молилась, чтоб время подходило всем. Она накинула свитер на плечи и взбежала по ступеням. То ли дело в ней самой, то ли температура упала на несколько градусов, но внезапно Кэлли стало холодно. Мокрая с головы до ног, она стояла перед деревянной дверью. Скрестила руки на груди, стараясь ухватиться за все случившиеся с ней перемены, что привели к этому моменту. Стуча зубами, Кэлли потерла руки и дрожавшим пальцем надавила на дверной звонок.
– Минутку, – раздался тихий голос, и открылся засов.
Пробудилась реакция «борись или беги», но Кэлли подавила желание умчаться в машину. Внутренняя дверь слегка приоткрылась, и она сумела разглядеть пожилую женщину. Тут же все стало предельно ясно. На какое-то время она здесь застряла.
– Боже мой. Дорогая, вы заблудились?
Кэлли, глядя на пожилую женщину, не сумела остановить улыбку, что растягивала губы.
– Нет. Я вроде бы наконец-то добралась до дома.
– Простите?
– Знаю, я приехала на несколько недель раньше, чем рассчитывала, но, Ева... это я.
Ева всмотрелась Кэлли в лицо, а потом осторожно распахнула дверь-ширму.
Стараясь сдержать вздох, она зажала рот рукой и потянулась к стоявшей неподвижно Кэлли.
Ева О'Брайен поправила воротник платья Кэлли, обнажив тем самым толстый шрам на груди. В глазах сверкнула боль, а потом они наполнились слезами.
– Кэлли?
Глава 5
Трею никак не удавалось сообразить, что вдруг нашло на мать. Она упорно настаивала на том, чтоб после работы он приехал домой. Нужно кое-что знать о Еве О'Брайен: стоило чему-то прийти в голову, и если бы потребовалось, она бы изменила расположение звезд на небе, но добилась бы своего. Даже если это означало надавить на жалость.
– Пожалуйста, Трей, это важно, – взмолилась она. А больше ничего и не требовалось.
Он подсчитал, сколько месяцев не появлялся на семейной ферме, и грудь сдавило чувство вины. Трей понимал, что это глупость или упрямство, а, может, даже и трусость, но плевать он хотел на скрытый смысл. Стиснув руль, он мечтал ехать куда глаза глядят и притвориться, что сегодняшнего разговора с матерью не было. Но она сказала, что это важно. А раз важно для нее, значит, важно и для него. Державшаяся между ним и семьей дистанция ежедневно причиняла острую боль. Во всем, что он делал, чувствовалось их отсутствие. Но это лишь очередной момент в его развалившейся на глазах жизни, где он спасовал.
Каждую пятницу в обязательном порядке он звонил матери. А каждую среду она ждала его возле единственного в городе продуктового. Она подмечала, что он направлялся к входу, и вела себя так, словно они встретились по чистому совпадению. Это происходило слишком часто, чтоб быть случайностью, но ему не хватало духу вывести ее на чистую воду.
Воскресными вечерами она приезжала к нему домой с одним и тем же оправданием: ей хотелось посмотреть, какого прогресса он достиг со старым фармхаусом. Им обоим было известно, что все это полнейшая чушь, потому что Трей больше не занимался подобными работами. После смерти Джейми он вносил лишь незначительные, необходимые изменения.
Отказавшись от сельского хозяйства, Трей пошел работать в строительную компанию мистера Гиббонса и теперь, строя чужие мечты, помногу работал. Желание восстановить собственное жилище умерло вместе с Джейми, как и почти все в его жизни.
Что не мешало Еве приезжать. Она покупала новые занавески на окна или свежие цветы для столов.
– Здесь нужно все немного оживить, – приговаривала она, вытирая пыль и вытаскивая привезенные на неделю продукты.
Она улыбалась, но улыбка не затрагивала глаз. Но Трей не злился. Насколько сильно можно любить человека, который стал причиной вашей самой большой потери?
Она всегда привозила фотографии Алекс и Лорен, меняла старые на новые и рассказывала о предстоящих мероприятиях племянницы. Она пыталась поддерживать с ним связь, за что он был благодарен, но фотографии никогда не смотрел. Все, что он видел, – это украденную у Джейми жизнь.
Жизнь, которую украл он сам.
Как только мать уезжала, он снимал фотографии и до следующего воскресенья прятал в шкафу в коридоре. А перед приездом Евы снова их вешал. Все это, в том числе и визиты, превратилось в рутину.
Полученные после случившегося раны горели и кровоточили, пока он наблюдал за тем, как она перемещалась по дому. Становилось некомфортно. Чаще всего в воскресенье он с нетерпением ждал ее ухода. Сколько же раз он порывался поговорить о реальности. На сложные темы. Давление так и будет нарастать в груди, пока все, что необходимо сказать, скрывалось под маской хрупких отношений.
Но Трей не мог проговорить слова вслух, поэтому благодарил за продукты, улыбался цветам и перед уходом обнимал. Все изменилось. Она старалась восстановиться после потери Джейми, а Трей с трудом выживал. Ему нечего было ей предложить. Связь с семьей утеряна, погребена под надгробием, где написано «О'Брайен».
Не то чтоб он с ней не общался, просто общение никогда не станет прежним. И он не ездил на ферму… вообще. И вот, пожалуйста. На рабочем грузовике он заворачивал на гравийную подъездную дорожку. Он надеялся, что если появится сразу после работы, не приняв душ, то сможет использовать это в качестве оправдания и уехать пораньше, если вдруг станет совсем неуютно.
Трей окинул взглядом знакомую ферму. Ничего не изменилось, разве что амбар нуждался в покраске. Да и к этому моменту, как правило, садоводство матери шло полным ходом. Кое-что было посажено, но ничего выдающегося. Почему мать отказалась от садоводства, размышлять не хотелось.
– Отлично, – подъехав к гостевому домику и заметив грузовик Энди, вполголоса пробормотал он.
Для управления фермой Ева наняла Энди, с которым Трей дружил всю жизнь, после того, как стало ясно, что Трей за это дело браться не станет. Замена была подходящей. Энди был как сын для Евы и Джеда и со школы пахал на земле в качестве наемного работника. Он знал манеру управления О'Брайенов и бесчисленное количество часов проработал бок о бок с братьями.
И тем не менее вся эта ситуация Трея задевала. Однако вряд ли ему стоило высказывать свое мнение на тему, кто должен управлять имуществом, раз уж сам от всего отказался. И все же нельзя отрицать: его беспокоило, что выбор пал именно на Энди.
Трей опустил пониже козырек старой бейсболки, сделал глубокий вдох и на миг закрыл глаза. Самый идеальный вариант – это собрать сумки и уехать как можно дальше от всех и от всего. Но он словно привязан к этой земле.
Каждую ночь, лежа в постели, он проигрывал в голове ту ужасную ночь в переулке и гадал, почему это случилось с Джейми, а не с ним. Его смерть восприняли бы тяжело, но это не стало бы столь разрушительным для семьи, как потеря брата. Джейми был мужем и отцом, главой этой семьи. Он руководил фермой – именно из-за него они держались вместе.
После его гибели все изменилось. Его отсутствие было слишком существенным, игнорировать не выходило. И хотя Лорен миллион раз говорила, что в смерти Джейми нет его вины, Трей все равно не верил.
Трей понимал, что Лорен терпела его исключительно из уважения к брату, но он не заслуживал ее прощения и, если уж совсем начистоту, не хотел. Стремление к прощению означало бы, что он сам готов себя простить. А он никогда не сможет этого сделать. Если он не мог вернуть брата, значит, придется по жизни нести ответственность за его гибель.
Сильно пихнув дверцу, он выбрался из машины. Трава была высоковата. Трей мысленно отметил, что стоило указать на это Энди. Если он планировал всем здесь управлять, тогда пусть уж постарается выполнять работу как следует.
Он спрятал руки в карманах и направился к дому. Чем больше нарастало беспокойство, тем сильнее внутри все скручивалось. Каждый сделанный шаг сводил на нет и без того ослабшее чувство контроля.
Джейми был повсюду. Невозможно отмахнуться от чувства вины и стыда. Куда ни посмотри, везде мерещился брат. На лбу у Трея поблескивал тонкий слой пота, а дыхание стало порывистым.
– Дядя Трей!
Не оборачиваясь, Трей остановился и тяжело сглотнул ком в горле.
Нет, только не она. Он нервно вздохнул, пытаясь ослабить увеличивавшееся в груди давление.
Нацепив лучшую улыбку, на которую только был способен, Трей повернулся лицом к мчавшейся на всех парах племяннице.
– Привет, Светлячок.
Он даже не договорил, как она уже обхватила его руками за талию и изо всех сил стиснула. Он похлопал ее по спине. Слезы грозились пролиться.
– Не верится, что ты здесь! – по-прежнему сжимая дядю, завизжала Алекс. – Это правда ты?
– Это я.
– Я так давно тебя не видела. Ты скучал по мне, дядя Трей? Вот я дико по тебе скучала. – Она вглядывалась в него голубыми глазами, восхищенно его рассматривала.
– Милая моя девочка. – Голос дрогнул. – Я скучаю по тебе каждый божий день.
Трей поднял ее на руки. Спрятав лицо у нее в волосах, он глубоко вдохнул и эгоистично позволил объятиям улучшить самочувствие. С их последней встречи Алекс заметно выросла. Он крепко ее держал и мечтал, чтоб все потерянное время испарилось.
Алекс постучала по его спине.
– Боже, – прошептала она, – ты меня раздавишь.
Трей поставил девочку на землю и присел на корточки. Убрал непослушный завиток и попытался заправить ей за ухо.
– Ты такая же красавица, как и твоя мама, Светлячок.
Алекс радостно улыбнулась.
– Ага, я знаю. – Качнув бедрами, она указала на глаза и драматично моргнула. – Но глаза у меня папины.
Сердце у Трея екнуло, лицо внезапно стало холодным, а улыбка померкла. У нее действительно были глаза Джейми.
Он опустил взгляд и, скрестив руки на груди, пытался остановить начавшуюся дрожь.
Алекс прижала руки к бокам. Несколько секунд простояла молча, а потом вновь заговорила:
– Ты знал, что бабуля купила мне пони? – С трудом сдерживая радость, она подпрыгнула на носочках.
Глаз Трей не поднимал, только покачал головой. Его болезненно пожирало чувство вины.
– Нет. Нет, я не знал. – Трей вскинул глаза и бессильно улыбнулся племяннице.
Алекс прекратила скакать, взгляд стал мягче, а на лице мелькнуло понимание. Он понятия не имел как, но не сомневался, что в тот момент племянница разглядела его страдания. За последние два года Алекс повзрослела и столкнулась с тем, с чем не должен иметь дело ни один ребенок.
Она крепко обняла его крошечными ручками.
– Светлячок, я…
Племянница, потянув за руки, его перебила:
– Ну пойдем с ней знакомиться. Она красотка.
Трей сделал глубокий, длинный вдох, а племянница вновь его потянула.
– Не бойся. Она очень дружелюбная. Я ее люблю.
– Ладно, идем знакомиться с твоей новой пони.
– Да! – вскрикнула она и, раскинув руки в стороны, начала кружиться. – Хевен самая лучшая пони!
Трей хмыкнул, а Алекс убежала вперед.
Он следовал за ней до тех пор, пока из тени амбара не вышла фигура. Трей замер как вкопанный.
Он не мог поверить своим глазам. Эта женщина. Трей всю ночь думал только о ней. Грезил о том, как идеально она ему подходила, какие ощущения вызвали прикосновения к влажной коже. Даже сейчас, глядя на нее во все глаза, он слышал тихие издаваемые ею звуки во время танца под дождем.
И вот она стояла перед ним и не имела ни малейшего понятия, что с ним творила. Длинные белокурые волосы, прошлым вечером распущенные, сейчас были заплетены в тяжелую косу, перекинутую через плечо. Несколько непослушных прядей обрамляли лицо, она рассеянно заправила их за ухо. За то самое ухо, за которым прошлым вечером он запечатлел поцелуй.
Старая концертная футболка «Деф Леппард» прятала восхитительные изгибы, которые очерчивало надетое на ней вчера мокрое платье. Но прямо сейчас ритм ее ровного дыхания – одновременно легкого и захватывающего – полностью завладел его вниманием. Она существовала по-настоящему, великолепная и магнетическая.
Она прислонилась к распахнутой двери амбара. Обрезанные джинсовые шорты едва проглядывали из-под футболки. Скрестив обутые в конверсы ноги, она улыбнулась ему поверх головы Алекс.
Трей задавался тем же вопросом, что и прошлой ночью, пока наблюдал за ней под дождем: «Это сон?»
Она потупила застенчивый взгляд. Тем же самым взглядом она смотрела на него перед тем, как начать танцевать. Всем телом он отреагировал на эту девчонку. Хотелось заключить ее в объятия и танцевать. Эта удивительная женщина зажгла что-то в Трее, нечто незнакомое и поразительное. В нем вспыхнула тлевшая потребность ее узнать.
Кровь в жилах внезапно похолодела. Он ничего о ней не знал, кроме того, что она была чокнутой, раз остановилась посреди дороги во время грозы. И что она делала? Танцевала? Кто так поступает?
Вдруг стало очевидно, кого требовалось защитить. Уж явно не эту девицу.
В этой ситуации было нечто подозрительное. Кто такая эта девушка? Зачем она здесь находилась? Как бы ему ни хотелось, чтоб это было правдой, реальность твердила: не могло так совпасть, что вчера она оказалась на дороге, а сегодня – здесь.
Какого черта ей понадобилось от его семьи? Он был твердо уверен, что до вчерашнего вечера никогда ее не встречал. Ей лучше иметь убедительную причину, по которой сегодня она стояла на его семейной земле.
Даже не взглянув, Алекс промчалась мимо женщины, только подпрыгнула и дала ей пять.
– Это моя новая подружка Кэлли, – прокричала Алекс. – Она классная. Тебе она тоже понравится. – После чего растворилась в амбаре.
Улыбка у Кэлли померкла. Длинными шагами он сокращал между ними дистанцию. Она заметила, как под джинсами напрягались крепкие ноги. На широкой груди натянулась тонкая серая футболка, и виднелось нечто похожее на школьный талисман. Она сложила руки на груди и попыталась успокоиться, пока не взорвалась из-за тревожности и невероятной ситуации с привлекательным мужчиной, которого только что ей представила гиперактивная семилетка.
К тому моменту, как он встал напротив нее, Кэлли начало казаться, будто ее растерзали и раздели. Он не сводил с нее зеленых глаз… Могли эти глаза разглядеть недосказанность и бурю, что бушевала внутри?
Она заметно сглотнула, то поднимала на него взгляд, то опять опускала. А потом Кэлли припомнила свое преображение и все пережитое для того, чтоб сюда добраться. Изменившийся ход событий, хотя она сама тогда этого не осознавала, постоянно вел ее к этому моменту.
Кэлли протянула руку и, распрямив плечи, решительно заглянула в глаза стоявшему перед ней мужчине.
– Привет, я Кэлли. Я подруга…
Выражение его лица вынудило замолчать.
Трей глянул на протянутую руку, а потом вновь посмотрел ей в глаза. Схватил ее за предплечье и потянул за собой в амбар немного грубее, чем намеревался.
От удивления Кэлли взвизгнула и изо всех сил старалась за ним поспевать. Оказавшись в амбаре, Трей резко ее отпустил.
– Кто ты такая и что здесь делаешь?
