Текст книги "Масонство в прошлом и настоящем"

Автор книги: Микеле Морамарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

В Евангелии от Иоанна Свет, по сути говоря, совпадает со Словом, творческим началом Божества. То же и в книге Бытия, где Свету принадлежит первенство в акте созидания: «И сказал Бог: да будет свет; и стал свет» (1, 3).

Любопытна исходная причина столь частой ассоциации Света и Божества. Несомненно, речь здесь должна идти о «криптомнезии», то есть воспоминании, возникающем в ходе процесса бессознательного и архаического (тайного) запоминания, воспроизведении образа-архетипа, материализуемого в солнце или молнии, который скоррелирован восприятием сверхъестественной силы, которым обладали наши отдаленные предки. Но увы, сказав все это, мы тем не менее так и не раскрыли существа проблемы. «Возврат к прошлому» еще не объяснение.

Правда, можно было бы, с известной долей осторожности, обратиться к тому, о чем писал в свое время психолог и философ Уильям Джеймс относительно мистических состояний. По его мнению, эти состояния «раскрывают правдоподобные горизонты истин какого-то иного порядка, доверие к которым тем больше, чем сильнее они отзываются в глубинах нашего сердца»[27]27
  James W. The Varieties of Religious Experience, p. 422.


[Закрыть]. Если допустить, что суждение Джеймса верно, тогда, быть может, справедлива и корреляция световых образов с Божеством.

Как утверждает Лайонель Уилкинсон[28]28
  См.: Wilkinson L. Light, Life and Love. – Friends Quarterly, jul. 1968.


[Закрыть], символ Света – это не просто поэтическая метафора, обозначающая Бога, который, впрочем, может быть обозначен и каким-то иным образом; этот символ на языке человечества является наиболее подходящим для того, чтобы рассказать о реальности, которая трансцендирует и в то же время охватывает, проницает и направляет всякую другую реальность. Стоит, пожалуй, задуматься над тем, как и при каких обстоятельствах мы впервые осознали присутствие света в своем существовании. Быть может, тогда мы лучше поняли бы, почему апостол Иоанн в Первом послании (1,5) утверждает одно: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы». Свет делает возможными все формы высшей деятельности. Он определяет, окружает нас и дает нам возможность видеть. Он руководит нами и рассеивает в нас опасение тьмы.

После того как раскрыта Книга Священного Закона, начинается работа во славу Великого Архитектора Вселенной. С этого момента братья не имеют права обсуждать политические или религиозные вопросы. Символически это означает, что в храме недопустимы разговоры, которые разъединяют людей в их мирской среде возжжены три свечи в память Знания, Красоты и Силы, символически представленных в храме статуями Минервы, Венеры и Геракла. Имеется в виду, что эти символы призваны просвещать, согревать светом и укреплять трудящихся в храме.

Использование свечей восходит к деятельности оперативных масонов. К началу XIV в. относится свидетельство, согласно которому этот обычай – «возжечь свечу» впервые появился в практике одного из масонских братств в Линкольне. Нередко масонское братство именовалось в обиходе по этому ритуалу «собранием возле свечи»[29]29
  См.: Jones В. E. Op. cit., p. 359.


[Закрыть].

В современном масонском ритуале, однако, свечи приобрели значение, которое не совпадает с первоначальным. В средневековье свечи имели значение «дара по обету». Не следует забывать, что средневековое масонство генетически связано с католичеством. Сегодня свечи в храме являются своеобычным напоминанием о культе огня. Прав, видимо, такой исследователь масонства, как Буше, когда он напоминает в своей «Символогии масонства» о зороастрийском происхождении обычая возжигания священного огня[30]30
  См.: Boucher J. La simbologia massonica, p. 117.


[Закрыть].

Особое значение имеет также, на наш взгляд, возложение Квадрата ложи. Обычно речь идет о четырех угольной хоругви, на которой изображены основные символы храма. В прошлом Квадрат, как правило, изображали мелом на полу храма, затем, по окончании работы, чертеж стирался. Смысл этого ритуального жеста, быть может, связан с символическим воспроизведением сопряжения микрокосмоса (Квадрат) с макрокосмосом (Храм). В одном из кратких и загадочных текстов, приписываемых Трисмегисту, «Изумрудной таблице», сказано, например, что «пребывающее вверху и пребывающее внизу взаимоотражены и в этом чудо единого».

Итак, работа начата. Известно, что в ложах обсуждаются самые разнообразные вопросы. Атмосфера, окружающая труд культурного строительства личности, происходящего в храме, на наш взгляд, достаточно выражена в словах, сказанных Великим Мастером Дино Сальвини. «Когда высказывается кто-либо из брать– утверждает Сальвини, – делает он это лишь для чтобы предложить окружающим лучшее из того, что о есть… И никто не вправе прерывать его или одернуть замечаниями, пока он говорит, ибо излагаемые мысли и есть та истина, которую он обрел. Только в момент наступления «вечери любви» другим братьям позволено высказать в дружеском тоне свои собственные соображения…»[31]31
  Salvini L. Massoneria italiana 1970–1975. (S. L. 1976.)


[Закрыть].

Читатель, вероятно, уже успел заметить, что мы не заметно перешли к описанию ритуала. Согласно Генону, «ритуал в исконном своем значении – это то, что исполняется соответственно порядку»[32]32
  Benoist L. Segni, simboli e miti, p. 78.


[Закрыть]. Сам термин предположительно является дериватом с санскритского «rta» – космический порядок, упорядоченность. По мнению Бенуа, «в этих церемониях нет ничего случайного». Ритуал наделяет телесной оболочкой действие, переживаемое как священнодействие, равно как храм является воплощением священного пространства. Вообще говоря, современное человечество уже совершенно утратило ритуальное самосознание, хотя те или иные осколки ритуальности до сих пор присутствуют в целом ряде проявлений «мирской» жизни, идет ли речь о политических манифестациях или военных парадах. В церквах всех вероисповеданий совершаются ритуалы, которые в большинстве случаев или не понятны, или не вызывают полного сопереживания у тех, кто является их участником. Ритуальное самосознание, являющееся, по сути дела, способностью динамического включения в священную реальность, давно выродилось в бездумное воспроизведение внешних форм. Масонские ритуалы, следовательно, так же являются специфическим феноменом, несводимым к обыденной ритуальности, так как они построены на философском осмыслении и активном сопереживании. Об этом, правда, нам придется еще раз говорить в связи с инициацией Ученика и последующими степенями посвящения. Однако, прежде чем перейти к этому вопросу, нам представляется нелишним сказать несколько слов об историко-символическом значении основных элементов храма.

В храме пребывает ложа – первичная организационная ячейка масонов. Часто термином «ложа» называют расширительно весь храм. Начиная с ХШ в., действительно, ложа была тем местом, где собирались средневековые масоны. Обычно ложа находилась вблизи строительной площадки, на которой трудились братья. Синоним ложи и сегодня – цех. Предположение Рагона, согласно которому ложа, в которой символически отображена Вселенная, сводима к санскритскому «loka» (мир), по нашему мнению, не может считаться доказанным[33]33
  См.: Boucher J. Op. cit, p. 80.


[Закрыть].

Масонский храм в верхней своей части не завершен, что призвано символизировать возможность и необходимость улучшения масонского труда и вечное стремление человека к совершенствованию. Храм ориентирован – Мастер пребывает на Востоке. Согласно Джонсу[34]34
  См.: Jоnes В. E. Op. cit., p. 349.


[Закрыть], ориентация масонского храма резко отличает его от иудейской традиции, с которой в целом ряде отношений связана масонская ритуальность. Так, например, священное место скинии иудеев – на западной стороне, вход в храм – с Востока. Ориентация масонского храма руководствуется критерием универсальности. Дело в том, что, определяя свое местоположение в священном пространстве, человек, как правило, представляет Восток как источник физического и духовного света. Всякий, кто изучал историю архитектуры, не может не обратить внимание на то, что большинство храмов и святилищ сориентированы на Восток.

Большой интерес представляет с точки зрения символогии прямоугольная форма самого храма. Не станем, однако, подробно задерживаться на предположении Буше, считающего эту форму доказательством связи масонства с пифагорейством и его геометрией. Обратим внимание читателя разве что на факт совпадения прямоугольной формы масонского храма с представлениями Косьмы Индикоплова, сформировавшего религиозную византийскую топографию. По этим представлениям земля, воспроизводимая в культовом здании, имеет «прямоугольную» форму и ограничена четырьмя стенами[35]35
  См.: Eliade M Op. cit., p. 44.


[Закрыть]. Как подчеркивает Бенуа, «движение по окружности – это всего лишь продолжение развития центра в его динамическом аспекте, тогда как квадрат является его статическим выражением». С символической точки зрения в этом кроется причина, отчего человек стал пользоваться четырехугольными символами для изображения Земли, считавшейся издревле неподвижной, статичной опорой, вокруг которой вращаются небеса. И в самом деле, Земля представлена в масонском храме прямоугольным его основанием. Потолок – небо, не имеющее пределов.

При входе в храм, как уже было сказано, расположены колонны В и J. Они призваны обратить взор входящего к библейской традиции. Действительно, в Третьей Царств (7, 21) читаем: «И поставил (Соломон) к притвору храма; поставил столб на правой стороне, и дал ему имя Иахин, и поставил столб на другой стороне, и дал ему имя Воаз».

Иахин (Jachin) и Воаз (Boaz) на древнееврейском приблизительно означают соответственно «утвержденный Богом» и «утвержденный силой». По мнению У. Порчатти, колонны обозначают рубеж, за которым «умирает человеческий дух»[36]36
  Porciatti U. G. Simbologia massonica, Massoneria Azzurra, p. 78.


[Закрыть]. Две колонны фасада готических соборов, судя по всему, имеют то же значение. Любопытно отметить, что у австралийских аборигенов арунта племенная инициация совершается меж двух символических колонн (столбов), построенных из стволов или ветвей дерева и сориентированных на Север и Юг – точно так же. как и в масонском храме[37]37
  См.: McDonough F. С. The signs and symbols associated with Original Australians. – The Royal Arch Mason, № 11, 1975.


[Закрыть].

На капители колонн (одна из них в дорическом, другая в коринфском стиле) возложены соответственно глобус, символизирующий всемирность и универсальность масонства, и три граната, являющихся образом плодородия природы.

Пол храма в виде шахматных клеток чередованием белых и черных квадратов символизирует космический дуализм. При этом Амбези отмечал, что масон «видит в универсуме проявление Высшей единой сущности, в ритмах Космоса различает взаимодействие двух начал (либо полярность), которые исторгаются этой Единой сущностью»[38]38
  Ambesi A. C. Op. cit., p. 262.


[Закрыть].

Белое и черное, свет и тьма… В этом содержится осознание противостояний и внутренней разорванности (расчлененности) бытия, а также необходимость восстановления разрозненности в духовное единство. «Тьма и свет переплетены в геометрическом узоре мозаичного пола, – пишет Буше, – и сплетены воедино, если бросить взгляд на осевые линии плит, в то же время, казалось бы, отделяющие их стыки образуют прямой путь, когда белое или черное пространство оказывается то справа, то слева по ходу движения. Эти линии и являются путем, которым следует инициируемый»[39]39
  Вoucher J. Op. cit.,p. 151–152.


[Закрыть].

Следовательно, символически масон прокладывает свой путь как бы между полями – черным и белым.

Это и есть тот самый «тернистый путь», который ведет к освобождению. Его символика присутствует в Евангелии, в писаниях арабских мистиков, в средневековых рыцарских легендах, где герой должен преодолеть, ступая босыми ногами и не имея на руках перчаток, путь, пролегающий по знаменитому «лезвию ножа». В понимании масонов «тернистый путь» – это равновесие противоположностей существования. Вспомним, кстати, что, согласно аналитической психологии школы Юнга, главная терапевтическая задача – «индивидуализация» или «скоугление» личности – достижима только благодаря акцептации человеком собственной тени, иными словами – материально-телесных и темных сторон своей психической структуры посредством осознания одновременного присутствия в себе «animus» и «anima» (характерных черт мужского и женского архетипов), наконец, посредством интеграции доминирующей психологической функции (неважно – мысль она или чувство, ощущение или интуиция) с противоположной ей и ее же компенсирующей. В любом случае речь идет о синтезе противоположного. Мозаичный пол храма, разумеется, несет и классическую декоративную нагрузку. Геометрический мозаичный узор издревле, напоминает Регини, назывался узором муз[40]40
  См.: Reghini A. Considerazioni sul rituale dell'apprendista Libero Muratore, p. 19.


[Закрыть].

Подле «трона» Мастера, как уже говорилось, возлежит пламенный меч, который используется при посвящении нового масона. Здесь, несомненно, отзвуки рыцарских времен. Правда, пламенный меч имеет у масонов более глубокий, библейско-эзотерический смысл. В книге Бытия (3, 24) читаем, что после падения человека Бог «…поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни».

Символическое истолкование этого библейского отрывка представляет собой задачу чрезвычайной сложности и выходит за рамки нашей работы. Поэтому ограничимся только рассмотрением отдельных элементов.

По мнению Элиаде[41]41
  См.: Eliade M. Op. cit., p. 94–97.


[Закрыть], дерево представляет собой полноту космической жизни и, при наличии в мифологии народов мира многочисленных вариантов темы Мирового древа, является константой «жизнеутверждающей» универсальной символики.

Адам и Ева (быть может, вовсе и не отдельный мужчина и не отдельная женщина, а мужские и женские функции первоначального двуполого существа), вкусив от плода этого дерева, положили начало дуалистическому разделению мира. «А от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь» (Бытие, 2,17). Когда же свершилось по предсказанию, то для того, чтобы восстановить свое единство с первоначальным существом (то есть получить доступ к дереву ЖИ3НИ), человек должен помериться силой с херувимами, то есть «стражами». Как напоминает Элиаде, дерево часто ассоциируется с героическими деяниями. Мы же вспомним хотя бы Геракла в саду Гесперид[42]42
  Ривках Шэрф (Riwkah Scharf) в своем исследовании представлений о сатане в Ветхом Завете (опубликованномвместе с работами Юнга в томе под общим заглавием «Симвология духа») в прим. 221 напоминает, что Гункель ставит в один ряд херувимов, египетских сфинксов и существ гибридной формы, стороживших вход в вавилонские храмы, как имеющие «охранительную функцию святилища». Согласно библейской книге Исход (25, 18), Господь приказал Моисею «сделать из золота двух херувимов» и поместить их на крышку ковчега. Символическая функция оберега очевидна. Но в свете этих данных выглядит правдоподобно и наша идентификация херувима с Достопочтенным Мастером масонской ложи.


[Закрыть].

В масонской ложе Мастер, подобно стражнику-херувиму, охраняет дерево жизни, иначе говоря, процесс инициационного возрождения личности, и открывает доступ поверженному человеку (мирянину) к его плодам, совершая акт посвящения, в котором используется тот же «пламенный меч».

Символика меча чрезвычайно богата. Наряду со щитом, прикрываясь которым Бог становится невидимым, иначе говоря, «демонстрируя кажимость мира» (Бенуа)[43]43
  Веnоist L. Op. cit., p. 74.


[Закрыть], меч отягощен мощным символическим значением ассоциирующимся, как правило, с понятиями силы и воли. Согласно психоаналитическим тезисам фрейдизма меч – мужской половой орган[44]44
  См. Musalli C. Trattato di psicoanalisi. Libro I, p. 231.


[Закрыть], тогда как, по Юнгу, является образом «animus», то есть мужского архетипа[45]45
  См. Jung C. Psicologia analitica, p. 114.


[Закрыть]. В легенде о Граале, таким образом, чаша, со ответственно, женский, а меч – мужской архетипы. Пламенный меч символизирует также творческое и разушающее или очистительное начало. Это пламя, ни сходящее на апостолов, молния (vajra) ужасного Шивы. Солнце и луна, изображенные на восточной стене, являются двумя «светилами», о которых говорится в книге Бытия (1, 16). Соответственно они связаны с символами золота и серебра, серы и ртути, как принято в алхимической традиции. На этих страницах не представляется возможным дать углубленный анализ данной символики. Заметим только, что, поскольку масонство использует универсальную символику, постольку солнце и луна имеют право гражданства в масонском храме; будучи явлениями уранического ряда, они входят в разряд двух наиболее мощных факторов восприятия священного человеком. Это утверждение нетрудно подкрепить феноменологически-религиозными и историко-религиозными доводами[46]46
  См. Eliade M. Op. cit.


[Закрыть].

Меж двух светил расположена Священная Дельта, прозрачный и светящийся треугольник, заключающий всевидящее око. Это символ Божества, к которому относится и надпись, начертанная инициалами: «Во Славу Великого Архитектора Вселенной».

Что касается Дельты, то этот знак широко представлен в христианской иконографии. Судя по всему, он был включен в корпус масонской символики посредством заимствования из алхимической практики. Эта гипотеза выдвинута Джонсом[47]47
  См. Jones В. E. Op. cit., p. 121.


[Закрыть], который утверждает также, что данный символ впервые встречается в эмблеме одной из венских аптек-лабораторий, когда химия еще находилась под влиянием алхимии. Нельзя исключать, на наш взгляд, посредничество алхимиков, главным образом английских мистиков-эрудигов XVII в., увлекавшихся искусством алхимии. Правда, в своеобразной алхимической символогии Дельта встречается не так уж и часто. Заметим, впрочем, что одна из иллюстраций трактата по алхимии – Базилио Валентине, относящегося к XVI в., соображение треугольника со вписанным в него орлом – символом «летучести» и божественности. В основании – треугольника – маленький крест. Таким образом, вся композиция является символом алхимической серы, иными словами – духа[48]48
  См.: Hutin S. LAlchimia.


[Закрыть].

А. Регини, автор, особенно склонный к поиску в греко-романском язычестве корней масонской инициационной практики, писал, что Дельта предположительно является «христианизированным» пифагорейским символом, то есть тетрактисом, сформированным из десяти точек, расположенных в пространстве равностороннего треугольника, имеющего единую точку вверху и кватерну в основании, который символизирует божественно-космическую целостность[49]49
  Reghini A. Op. cit, p. 20.


[Закрыть].

«Во Славу Великого Архитектора Вселенной» – еще один символический образ, относящийся к Божеству. С одной стороны, это символический перенос по функции характеристики Высшего существа как созидающего начала. С другой – в нем просматривается отражение идей эпохи Просвещения и влияние такого выдающегося представителя той эпохи, каким был Исаак Ньютон. Правда, говоря об этом, мы удаляемся в область догадок, так как документального материала, подтверждающего данное предположение, до сих пор не найдено. Известно, однако, что деизм XVIII в., несомненно оказавший огромное влияние на первоначальное масонство нового времени, охотно допускал изображение Бога в качестве Существа, создавшего великолепную «небесную архитектуру». Подобные представления неразрывно связаны с выводами Ньютона о движении и структуре тел, а также с его законом гравитации. Для Локка и Вольтера Бог – Верховный Мастер[50]50
  Джон Локк, великий английский философ XVII в., пользуется словом «Архитектор», говоря о Боге. Во второй книге, посвященной человеческому разуму, он, в частности, отмечает, что на земном шаре нам дано жить по высшему разумению Архитектора… Дж. Гамберини полагает, опираясь на исследования Дж. Хазана (G. Hazan), что Локк принадлежал к вольным каменщикам в годы своего поворота к «спекулятивным» занятиям. Что касается Вольтера, несомненно масона, достаточно взглянуть на его аргументацию в пользу деизма (см.: Abbagnano N. Storia della Filosofia, vol. II, p. 414).


[Закрыть].

Великий Архитектор Вселенной не является, однако, только символом. Это своего рода «ландмарка»[51]51
  См.: Осн. фонд: Universale Massoneria (a cura U. G. Porciatti).


[Закрыть], или, говоря словами У. Порчатти, «одна из неизменных опор, являющихся непреодолимым рубежом» («ландмарка» и означает как термин понятие рубежа, границы, закона), в пределах которого и должно удерживать все допустимые нововведения. Маккей в своей работе, посвященной реконструкции «ландмарки», весьма определенно говорит о том, что каждый вольный каменщик «обязан верить в существование Бога»[52]52
  Idem, p. 102.


[Закрыть].

По сути дела, в этом как раз и состоит то «минимальное кредо», которое необходимо, согласно современному мыслителю Джошуа Гешелю, всякому вступающему на путь подлинно духовного познания. Без него искусство реального ремесла – масонство лишено какого бы то ни было культуротворящего или ассоциативного смысла.

Подчеркнем, тем не менее, еще раз, что масонство не является религией. Это инициационная школа. Различие хорошо проведено в следующем рассуждении У. Порчатти: «… в то время как религия является по определению держательницей Истины, облекая ее подчас в окостенелые и высокомерные формы, неизменно пассивные и статичные, ибо обращенные на внешнее почитание и боготворение, требующее слепой веры и отказа от мирской суеты, иногда и отказа от наиболее восхитительных человеческих качеств, инициационная школа считает мистерию Истины интимно связанной с внутренним со держанием отдельной личности, которая эту Истину способна понять, ибо она уже содержится в ней, конкретной личности. Речь, таким образом, идет об Истине, которую можно и должно достичь путем поиска…»[53]53
  Porciatti U. G. Simbologia Massonica – Gradi Scozzesi, p. 321.


[Закрыть].

Таким образом, масонство полагает себя вместилищем надысторической и универсальной религиозности, основанной на чувстве единства жизни, на внутренней уверенности в существовании нравственного закона, на опыте, одновременно мистическом и рациональном, связанном с переживанием «священной» стороны жизни, вторгающейся в обыденное существование. Речь идет о религиозности, являющейся общим субстратом всех исторических религий, которые, развиваясь в догматическом направлении, погребли под теологическими развалинами самое религиозность, изгладив в современниках даже память о ней как о чем– то реально бывшем. Если в античной Греции символ (от «symballem» – связывать воедино) был своего рода «опознавательным знаком, разъятым на две части, при воссоединении которых их совладельцы узнавали друг друга»[54]54
  Вenoist L. Op. cit., p. 5.


[Закрыть], то в современном масонстве он является средством для распознавания «shek inah» – божественного присутствия, где бы оно ни проявлялось. Подлинным масоном, следовательно, может считаться лишь тот, кто, трудясь как в храме, так и в тайниках своей совести над самоусовершенствованием, стремится к восстановлению своего единения с той абсолютной реальностью, одерживающей победу над страданием и смертью, которую человечество указало под именем Бога, так как испытывало искони потребность в нравственной и одновременно рациональной надежде – основе всякой веры[55]55
  О надежде как основании религиозного опыта см.: Рiерег J. Speranza е storia. В гл. III этой книги разрабатываются идеи Тейяра де Шардена о «конце времен».


[Закрыть]. Масон-атеист, следовательно (по крайней мере в том смысле как обычно понимают второе понятие), вопиющее противоречие. Именно к масонскому опыту более, чем к какому-либо иному, относится знаменитый парадокс, сформулированный Вольтером: «Если бы не было Бога, то его следовало бы изобрести».

Строго говоря, масон не может быть и агностиком. В речи, произнесенной в собрании ложи «Наука и труд» в Ливорно, Мастер Лино Сальвини утверждал, к примеру, что «…мы не можем быть агностиками, ибо следуем по пути гносиса, совершая работу мысли. Сам я врач-радиолог. Работая в области ядерных исследований, я должен как специалист анализировать реальность методами физики. Я знаю, что, если расщепить атомы, существующие в этом дереве, в этих перчатках, в этом молотке, в этом мраморе, мы неизменно обнаружим протоны и электроны, притягивающиеся и отталкивающиеся друг от друга с той же силой, измеряемой в цифровом выражении, которая никогда не изменится ни на йоту. Это закон, братья, закон реальности. Я знаю также, что все начинается с энергии. Но при этом энергия, чтобы что-то создать, должна совершить работу. Эта работа обозначена вектором, то есть стрелкой, указывающей направление, в котором должна распространиться энергия, чтобы стать материей. Так я попытался открыть перед вами малый угол своего внутреннего храма…»[56]56
  Rivista Massonica, № 8, oct. 1972, р. 461.


[Закрыть].

В каждом отделе экзистенциального и культурного опыта человека есть место для поиска. Масон, по выражению Луи Клода де Сен-Мартена, – это «человек желания», который до последнего часа ищет знак божественности в жизни человека и природы.

Говоря о школе масонства, нам следует, пожалуй, вчитаться также в слова, произносимые одним из руководителей масонской ложи по случаю инициации неофита. Рассуждая о первоначалах, он утверждает, что «характер основания носит убеждение нашего брата-масона Фридриха Шиллера в том, что «uber im Sternenzelt muss ein lieber Vater wohnen» («над сводом небесным не может не быть доброго Отца») – Высшего Разума и Высшей Воли, которого в наших ложах мы именуем Великим Архитектором Вселенной, а верующие – Богом. При этом мы прекрасно сознаем, что никакого рационального доказательства его существования не может быть, ибо он невидим, его нельзя потрогать, он проявляет себя напрямую, и если верно, что никакое рациональное познание невозможно, минуя встречу чувственного опыта с организующим и систематизирующим началом интеллекта, то, следовательно, Бог – это Непознаваемое… Однако коль скоро невозможно никакое доказательство и поэтому невозможна никакая рациональная уверенность в существовании Бога, то в таком случае следует полагаться на нравственную уверенность, которую не может отрицать человек. Все вокруг нас обусловлено железными законами, которые в состоянии выразить математика. И регулярное движение светил в макрокосмосе, и бурное движение атомов и микрочастиц, и жизнь, и воспроизводство клеток в тканях, одним словом, все, что существует в природе, не является хаосом, но следует рациональным законам… И если это правда, то возможно ли, что весь этот комплекс равновесий обязан своим происхождением чистой случайности? Не логичнее ли предположить, что Вселенная и особенно законы, изъявшие ее из хаоса, являются делом Высшего Разума? Естественно, продолжая философствование, можно было бы возразить, что в действительности мы не можем быть уверены в том, что окружающий нас мир на самом деле является совершенно рациональным: мир может быть и совершенно иррациональным или не быть вообще. Только структура нашего интеллекта рациональна, и эта структура заставляет нас полагать рациональным то, что таковым не является или даже вообще не существует. Но даже если и сказанное тоже правда, несмотря на всю парадоксальность, тем не менее остается неизменно заключительный вопрос: каким образом в мире, который, быть может, является чистым хаосом, наш дух, напротив, основан на началах порядка и рациональности? Кто построил нас именно так, а не иначе?..»[57]57
  Ibid., № 5, mag. 1974, p. 273–274.


[Закрыть]. Разумеется, это высказывание принадлежит масону, беседующему со своими братьями, другими масонами. Здесь отсутствуют весомые аргументы существования Бога на основе традиционных «доказательств», использующих арсенал онтологии, космологии, телеологии и т. п.

Впрочем, говорят, что среди масонов господствует терпимость в отношении религиозных мнений. Как утверждают, масонство «не является атеистическим, но этом и не навязывает личностного бога, признавая существование Совершенного Существа, абсолютного инварианта, живущего в нас и вне нас, природу которого мы еще не знаем, но к которому можно приблизиться путем учения, возвышения и совершенствования». Поиски божества, философски говоря, не обязательно строятся на чистой трансцендентности. Согласно Шри Ауробиндо, точно так же, как животное является живой лабораторией, в которой природа производит человека, так и человек может считаться лабораторией, благодаря деятельности которой природа в содружестве с самим человеком производит на свет Бога. Победа при этом оказывается за имманентной инстанцией, но в обстановке напряжения, связанного с преодолением преходящих ограничений реальности. Это побуждает Ауробиндо дополнить свою мысль: «Если существует хоть какой-нибудь свет лучезарной интуиции или истины, открывающей глаза человека на окружающий его мир, но прозябающей до поры до времени в потемках или в бездействии, пусть даже эта истина и промелькнет, как видение, скрытое полупрозрачной пеленой, пусть блеснет она, подобно зарнице под северным ночным небом, – все равно мы должны без опаски сделать ее предметом нашего желания, ибо, вне всякого сомнения, только так можно возвысить свое сознание, за которым устремится вслед наш разум». Это необходимо для того, чтобы «открыть путь нашему постепенному восхождению к более высокому уровню сознания, каким бы низким он ни был изначально. Необходимо это и для того, чтобы человечество обрело наконец свое последнее пристанище»[58]58
  Sri Aurobindo. La vita divina, p. 10–12.


[Закрыть].

На Востоке Ауробиндо, на Западе Тейяр де Шарден создали теоретический сплав, состоящий из категорий духовного опыта и категорий эволюции. Согласно тому же Ауробиндо, философский дуализм материя – дух не может быть разрешен иначе, как посредством включения между двумя противостоящими началами целого ряда промежуточных звеньев (Жизнь, Разум, Сверхразум), которые являются степенями универсального восхождения к Богу. Таким образом, он из чистой абстракции или антропоморфной проекции превращается в позитивный статус, к достижению которого сознательно или бес сознательно стремится всякое существо.

Статья 3 Устава Великого Востока Италии, в частности, содержит утверждение, что «итальянская община соблюдает монотеизм». В ходе своей истории масонство, судя по всему, не раз забывало, что у него есть собственные инициационные характеристики, то есть, если так позволительно выразиться, принципы свободы религии. Такое «историческое» направление масонства, как Великий Восток Франции (непризнаваемое сегодня Великой объединенной ложей Англии и большинством регулярных общин), даже «упразднило» понятие «Великий Архитектор Вселенной», изъяв его из своего ритуального багажа, так как это направление французского масонства было побеждено рационализмом в стиле XIX в. и политико-социальными практическими интересами.

Если отвлечься от официально декларируемых позиций, то нетрудно себе представить, что и в Италии многочисленные масоны никогда не сознавали (или еще не осознали) существование «ландмарки» деизма, о которой было сказано выше.

Можно тем не менее утверждать, что ориентация итальянского масонства, если следовать публикациям на эту тему, пытается вернуться к более строгим масонским традициям[59]59
  См. Mоla Aldо A. Storia della Massoneria Italiana dall Unita alia Republica, p. 598–600.


[Закрыть].

В заключение главы приведем два отрывка из романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир».

Полагают, что в свое время Л. Толстой был посвящен в масоны. Правда, какие-либо документальные подтверждения этого эпизода в биографии великого русского мыслителя отсутствуют. Нам представляется, что на страницах «Войны и мира» Л. Толстому удалось ярко передать глубину масонского спиритуализма.

«– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, все более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем великого бога, – сказал масон и закрыл глаза.

– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.

Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.

– Да вы не знаете его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать его. Вы не знаете его, оттого вы и несчастны.

– Да, да, я несчастен, – подтвердил Пьер, – но что же мне делать?

– Вы не знаете его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете его, а он здесь, он во мне, он в моих словах, он в тебе и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас, – строгим дрожащим голосом сказал масон.

Он помолчал и вздохнул, видимо, стараясь успокоиться.

– Ежели бы его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто его вы думал, ежели его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого не постижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?.. – Он остановился и долго молчал.