Текст книги "В последний момент (ЛП)"

Автор книги: Микалея Смельтзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

МЭДДОКС: МНЕ НУЖНО УЕХАТЬ НА ПАРУ ДНЕЙ ИЗ ГОРОДА.

Сообщение всплыло на экране моего телефона. Я сидела на постели с книгой на коленях, сквозь открытые жалюзи просвечивались лучи послеполуденного солнца.

ЭММА: ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ?

Я не смогла удержаться от вопроса.

МЭДДОКС: НЕТ. НИЧЕГО ТАКОГО. Я ВЕРНУСЬ ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ… ЕСЛИ ПОВЕЗЕТ, ТО ЗАВТРА ВЕЧЕРОМ.

ЭММА: ТОГДА УВИДИМСЯ.

МЭДДОКС: Я БУДУ СКУЧАТЬ.

Я бы солгала, если бы сказала, что не скучаю по нему, но он не был единственным в моей жизни. Сэди последние пару дней ворчала из-за того, что я пренебрегаю общением с ней. И винить ее было не за что. Я чувствовала, что виновата перед ней. То, что было с Мэддоксом, захватило меня, и я стала пренебрегать лучшей подругой.

Написав Мэддоксу, что тоже буду скучать по нему, я отправила сообщение Сэди, спрашивая о том, в силах ли еще девчачий день, о котором она говорила. Ответ пришел мгновенно.

СЭДИ: КАК НАСЧЕТ ТОГО, ЧТОБЫ ТЫ ПРИШЛА КО МНЕ ВЕЧЕРОМ? УСТРОИМ ПИЖАМНУЮ ВЕЧЕРИНКУ, ЗАКАЖЕМ ПИЦЦУ, А ЗАВТРА ПРОЙДЕМСЯ ПО МАГАЗИНАМ.

ЭММА: ЗВУЧИТ ЗДОРОВО.

***

– ОН ТАКОЙ СЕКСУАЛЬНЫЙ, – мечтательно вздохнула Сэди, пуская слюни по полуобнаженному парню на экране телевизора. Полагаю, он был оборотнем или кем-то подобным. Не уверена, потому что почти не смотрю телевизор. Сериалы и шоу вызывают во мне скуку, поэтому я увлеклась музыкой и книгами. – Ты так не считаешь? – спросила она меня.

– Конечно, – согласилась я. Сейчас меня больше увлекало поглощение куска пиццы, чем созерцание парня.

– Ну, с тобой не интересно, – простонала подруга, шутливо толкнув меня в плечо.

Я улыбнулась.

– Посмотри на это с другой стороны – нам не придется ссориться из-за него.

– Сучка, он мой, – Сэди прищурилась, пряча улыбку. – Ты же знаешь, как на меня влияют темноволосые, темноглазые парни.

Я хихикнула.

– Да, из-за них ты готова швырнуть свои трусики через всю комнату.

Подруга со смехом перевернулась на спину.

– Верно, – отрезвлено сказала она. – Я придерживаюсь правила: никаких свиданий в старшей школе.

Я фыркнула.

– Что? – она широко распахнула глаза. – Не думала, что я так могу?

– Не-а.

– Я собираюсь доказать тебе, что ты не права, – она вызывающе выпятила подбородок.

– Тебя хватит на день, – хмыкаю я, откусывая еще один кусочек пиццы.

– Ты в меня не веришь, – Сэди покачала головой. – Моя лучшая подруга должна поддерживать меня.

– Думаю, в шкафу есть пара помпонов, если ты хочешь, чтобы я тебя поддержала, – пошутила я. И посерьезнев, добавила, – если честно, тебе действительно стоит сосредоточиться на чем-то еще, кроме парней.

Она потянулась за новым куском пиццы.

– Не хочу больше быть такой девушкой. Ну, понимаешь, – подруга пожала плечами, – шлюхой.

Я закатила глаза.

– Ты не шлюха, Сэди, – я знала, что у нее был секс с одним парнем. Может, она и вела себя развязно, но не скакала в постель к каждому парню, на которого обращала внимание.

– Но люди в школе думают иначе, – она вздохнула. – Я хочу показать людям и себе, что могу твердо стоять на ногах и сделать что-то сама. Нет, не совсем, – Сэди нахмурилась. – Я хочу доказать, что могу быть кем-то другим.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Она пожала плечами и бросила подложку от пиццы в коробку. Перевернувшись на спину, уставилась на вентилятор, который кружился.

– Это выпускной год, Эмма. А потом мы вступим в реальный мир. Это пугает. Мне нужно понять, чем я хочу заниматься в своей жизни.

– Мы в одной лодке, – сказала я.

– Знаю.

– Итак, – осмелилась я спросить. – Чем планируешь заниматься после выпускного?

Разве это не вопрос на миллион долларов?

– Не знаю, – слезы защипали ее глаза. – И это меня пугает до чертиков. Мне нужен план, а у меня нет ничего, кроме как плыть по течению.

– Ну, – улыбнулась я, надеясь, что этот жест ее немного подбодрит. – Это уже кое-что.

– Хватит серьезных разговоров, – подруга вытерла выступившие слезы. – Я пропускаю сериал.

Я рассмеялась, убирая мусор.

Одно из качеств, которое нравилось мне в Сэди, что в одну минуту мы обсуждали серьезные вещи, а в следующую она меня смешила.

Я пыталась обратить внимание на шоу, но, если честно, понятия не имела о том, что там происходило. Все, что знала, это то, что там много полуобнаженных парней, и очевидно поэтому оно нравилось Сэди.

– Я надеюсь, что ты готова к долгому дню шоппинга, – предупредила Сэди, когда я отправляюсь спать на раскладное кресло. Ее родители настояли на этом, поскольку мы с Сэди на протяжении долгих лет оставались с ночевкой.

– Ох, – простонала я. – Займемся шоппингом?

– Эй, – нахмурилась она. – Расслабься, и возможно я сжалюсь и позволю тебе побродить по блошиному рынку.

– Ты сама предложила эту сделку.

***

– Я ПОЧТИ УВЕРЕНА, что у меня пот течет, – пожаловалась Сэди, убирая длинные каштановые волосы с шеи и обмахиваясь веером.

– Не драматизируй, – предупредила я, сосредоточившись на витрине с украшениями.

– Кажется, я умираю, – она тяжело дышала.

Я вытащила из рюкзака бутылку с водой и протянула ей.

– Вот, выпей.

Она взяла ее и с жадностью опустошила.

– Почему здесь так жарко? – заскулила подруга.

Я повернулась и посмотрела на Сэди.

– Я провела с тобой пять часов в торговом центре, а здесь мы всего полчаса. Перестань ныть.

Она нахмурилась.

– Разве тебе не жарко?

– Жарко, – сказала я, – но не жалуюсь.

– Хорошо, – смилостивилась она. – Буду держать рот на замке.

Что-то подсказывало мне, что если она замолчит хоть на пять минут, мне повезет.

Я обошла несколько витрин, выбрала пару ожерелий, кардиган, поношенные ковбойские сапоги и сделанного вручную металлического барабанщика вместе с установкой из гаек, болтов и других мелочей. Я не могла устоять, чтобы не купить его для Мэддокса. Я была счастлива, когда обнаружила, что Сэди покинула меня и села под раскидистое дерево.

– Я все, – крикнула я, подходя к ней.

– Слава Богу, – она утерла пот со лба. – Может, теперь поужинаем? Мне нужно прохладное место, чтобы прилечь. Стол был бы идеальным вариантом.

Я хихикнула.

– Все, что пожелаешь.

Мгновение я ждала, когда она поднимется, но Сэди не пошевелилась.

– Кажется, у меня отказали ноги, – надула свои розовые накрашенные губки, тыкая на ноги. – Двигайся, – потребовала она. Посмотрела на меня и добавила – Они не двигаются.

– Как ребенок, – я рассмеялась, протянув ей руку и помогая подняться.

– Ненавижу жару, – захныкала она. – У меня волосы завиваются.

Подруга протянула руку, чтобы убрать их.

Я покачала головой, направляясь к парковке.

Кладу сумку в багажник и стараюсь не рассмеяться над пятьюдесятью сумками, принадлежащими Сэди.

– Где бы ты хотела поесть? – спросила она, включая кондиционер.

– Где пожелаешь. Мне все равно.

– В таком случае, едем во «Фрайдэй», – защебетала она. – Хочу зеленых бобов. Так я хотя бы буду представлять, что ем здоровую пищу.

Я фыркнула.

– Звучит как план.

К тому времени, как мы добрались до ресторана, он оказался переполнен и пришлось подождать около получаса, чтобы занять место.

Заняв место в кабинке в конце зала, я хотела просто лечь спать. Походы по магазинам так изнуряют.

Кажется, Сэди готова была меня поддержать, поскольку сев за стол сразу же опустила голову и простонала.

– У меня ноги болят.

– Тебе не следовало надевать эти туфли, – я пошевелила пальцами в своих удобных конверсах.

– Ох, ты права, – она села, подперев рукой голову. – Я бы сняла их сейчас, если бы не думала, что запах от моих ног убьет всех на расстоянии пяти метров.

Я рассмеялась, представив, как люди вокруг нас падают от аромата.

– Да, лучше оставайся в них.

Официантка подошла к нам, чтобы принять заказ на напитки, и прежде, чем она ушла, Сэди попросила принести закуску из стручковой фасоли. Мне это показалось не очень аппетитным, но подруга поклялась, что это лучшее, что она ела.

– Мы давно не говорили о парнях, – задумчиво проговорила Сэди, рассматривая свои ногти и притворяясь, что ей не любопытно.

– Там не о чем говорить, – пожала плечами в ответ. С тех пор, как не получилось привести Мэддокса на барбекю, я решила, что это знак свыше и мне нужно немного подождать. Не то, чтобы я считала, что Сэди его уведет – она не такая – или что Мэддокс предпочтет меня ей. Все из-за того, что впервые в жизни я хотела чего-то для себя. Я чувствовала себя так, словно у меня была собственная жизнь, нет, целый мир, с Мэддоксом и нашей нарастающей любовью. Я еще не была готова поделиться этим, но если все станет серьезнее, я их познакомлю. А сейчас мне нравится, что все идет своим чередом.

Официантка поставила наши напитки, и Сэди начала снимать бумагу с соломинки.

– Мне начинает казаться, что он не настоящий.

– Настоящий, – заверила я. И добавила, будучи честной, – просто не знаю, куда все зайдет. Сейчас мне хочется сохранить все, как есть.

– То есть ты говоришь о том, что не познакомишь его со своей лучшей подругой? – Сэди элегантно изогнула бровь.

– Вроде того, – признала я.

– Это просто несправедливо, – она надула губы. – Как лучшая подруга я должна знать все подробности твоей жизни, – улыбнулась Сэди, чтобы я поняла, что она шутит. – Хотя это нормально. Больше не буду расспрашивать о нем. Просто рада, что ты, наконец, встречаешься с парнем. Но, – склонилась ко мне, – если решишь отдать ему свою «визиточку», лучше мне первой узнать об этом.

– Сэди, – простонала я, закатив глаза.

Она рассмеялась, откинувшись на кресле, и перевела разговор в сторону от Мэддокса.

Я была рада провести с ней вчерашний вечер и сегодняшний день. Понятия не имела, как сильно скучала по ней.

Как бы то ни было, к моменту нашего возвращения я хотела лечь спать. Я была вымотана и не чувствовала ног после долгой ходьбы. Очевидно, я не в форме.

Я бросила сумочку на диван, поставила сумку с покупками на пол и собиралась снять туфли, когда прозвучал дверной звонок. Вздохнула. Я что-то оставила в машине Сэди?

Я открыла дверь и быстро отступила.

– Мэддокс, – ахнула, – что ты здесь делаешь?

– Сюрприз, – он ухмыльнулся, держа букет бледно-розовых тюльпанов. – Это тебе, – протянул его мне.

– Я полагала, что ты не вернешься до завтра, – отступила, пригласив его внутрь.

– Я же говорил, что могу вернуться раньше, – сказал парень с улыбкой, – так что захотел зайти и повидаться.

– Ты невероятен, – прошептала я.

Он вытянул губы в улыбке.

– Стараюсь.

– Давай поставлю их в вазу, – кивнула в сторону кухни, и Мэддокс направился за мной следом. Я взяла стеклянную вазу, наполнила водой. – Скажу маме, что ты пришел.

Я указала на дверь, которая вела в гараж, служивший ей мастерской.

Он кивнул, увлеченно рассматривая семейные фотографии на стене рядом с кухонным столом.

Я вошла в мамину студию, она рассматривала горшок, на котором рисовала.

– Тебе было весело с Сэди?

– Угу, – кивнула. – Было здорово провести с ней время.

– Хорошо, – мама пристально рассматривала горшок, работая над замысловатым рисунком по его окружности.

– Просто хотела сказать, что пришел Мэддокс, – я указала за спину. Обычно я не тревожу ее, когда она работает, но не хотела, чтобы мама посчитала, что скрываю что-то от нее, например, о пребывании здесь Мэддокса.

– А, хорошо, – улыбнулась она. – Не делай глупостей.

Она серьезно посмотрела на меня.

Я рассмеялась.

– Тебе не стоит об этом волноваться, мам.

– Он – подросток, поэтому я волнуюсь за него. Он мне нравится, но знаю, о чем он думает сейчас, и явно не о твоей коллекции ракушек. Не показывай ему своего «моллюска», Эмма.

У меня буквально челюсть отвисла.

– О, Боже. Фу, мам! – я прикрыла ладонью глаза, словно только так могла оградиться от собственного воображения. – Поверить не могу, что ты это сказала! – Меня затошнило. Серьезно?! Кто так говорит?!

Она ухмыльнулась.

– Ладно, перефразирую… Не показывай ему свою вагину.

Уверена, что мама просто хотела посмотреть, как я покроюсь румянцем десять раз и залопотала, как дурочка.

– Прошу, мам! Перестань! – теперь я закрыла уши. – Где отбеливатель? – спросила. – Мне нужно стереть эти грязные образы.

Мама продолжала смеяться надо мной.

Наконец, я вышла, оставив ее хохотать.

Мэддокс склонил голову, когда я вошла на кухню.

– Интересный диалог?

О, Боже! Прошу, лишь бы он не слышал нашу беседу!

– Нет, – мой голос стал выше на пару октав.

Парень изогнул бровь, явно не доверяя мне.

Я схватила вазу с тюльпанами и отнесла их в комнату, поставив на прикроватную тумбочку. Они осветили пространство, и я обнаружила, что улыбаюсь. Это милый жест.

Мэддокс плюхнулся на мою кровать и заерзал.

– Удобно, – он улыбнулся, сложив руки за головой.

Я покраснела. Хотя Мэддокс видел мою комнату, я все еще неловко чувствовала себя, когда он был здесь. Она вдруг показалась такой… девчачьей.

Стены были окрашены в желтый – не горчично-желтый, а светлый, лютиковый оттенок. Над кроватью я развесила рождественские гирлянды, и они освещали комнату золотистым светом. Кровать застелена бирюзовым покрывалом, а мебель была разноцветной. Мне нравилось, но интересно, что думал Мэддокс, когда это увидел.

– Ложись рядом. – он похлопал по пустому месту рядом с собой.

Я двинулась вперед, но замерла на полпути.

– Подожди, – подняла указательный палец. – У меня есть кое-что для тебя.

Оставив лежащего на кровати Мэддокса, я спустилась в гостиную и взяла сумку с покупками.

Вернувшись, села на кровать и вытащила завернутого в бумагу металлического барабанщика.

– Вот, – протянула его Мэддоксу. – Надеюсь, тебе понравится.

Внезапно я почувствовала неуверенность: стоило ли мне покупать его или нет?

Мэддокс улыбнулся, снимая скотч и разворачивая пузырчатую пленку. Взял барабанщика и установку, покрутил в руках. Медленно по его лицу расползалась кривая ухмылка.

– Ну, это самый потрясающий подарок, который я когда-либо получал, – сказал парень, повернувшись ко мне. – Серьезно, это здорово. Мне нравится, Вау, – бормотал он, со всех сторон изучая фигурку.

– Правда? – спросила я. – Ты говоришь это не просто так?

– Мне нравится, – повторил он. – Это самый обдуманный подарок. – продолжил, глядя с улыбкой, – но ты не должна была ничего мне дарить, понимаешь?

– Знаю, – ответила я, – но мне захотелось.

Мгновение он смотрел на меня. Его глаза были насыщенного стального цвета, и от его пристального взгляда я поежилась.

– Э-это напомнило о тебе, и я купила, – пробормотала я, желая заполнить тишину.

Мэддокс не отвел взгляд, и у меня в животе запорхали бабочки.

Он отложил фигурку в сторону и, прежде чем я успела хоть глазом моргнуть, прижал меня к кровати. Его сильные руки образовали вокруг меня настоящую защитную стену.

У меня перехватило дыхание, пока он смотрел на меня. Сердце билось так громко, что Мэддокс определенно должен был его слышать.

– Спасибо.

– Спасибо? – повторила я.

Он кивнул, смахнув прядь каштановых волос со лба.

– Да, спасибо за такой содержательный подарок.

– О, конечно, – пробормотала я. – Не за что.

Его глаза потемнели, став цвета грозовых облаков.

– Полагаю, мне следует поцеловать тебя. Знаешь, в качестве благодарности.

– Ты так думаешь? – едва выдохнула я.

Он склонился ниже, прижимаясь к моему телу.

– Уверен.

Парень сократил между нами расстояние, целуя меня, словно человек, которому не хватало кислорода, и именно я была тем воздухом, что поддерживало в нем жизнь. Он погрузил пальцы в мои волосы, притягивая ближе, прижимая крепче.

Я обняла его за шею и простонала в рот.

Казалось невероятным, что один человек может создать такой шквал эмоций, но Мэддокс смог. Всколыхнул спокойные воды, которыми была моя жизнь, и теперь все превратилось в хаотический шторм. Каждой минутой которого я наслаждалась.

Он целовал меня до тех пор, пока мои губы не покраснели и не припухли – клеймил меня, показывая всему миру, что я принадлежу ему.

Перевернулся на бок и прижал меня к своей груди.

– Спокойной ночи, Эмма, – прошептал он, целуя меня в ключицу.

Мне казалось, что после такого поцелуя я не смогу уснуть, но была слишком измучена. Тепло от тела Мэддокса окутывало меня, словно самое уютное одеяло. Я погрузилась в сон и видела самые прекрасные сны.

Глава 17

ГРУБОЕ ПОКАШЛИВАНИЕ вынудило меня открыть глаза.

– Привет, мам, – зевнула я.

– Утречко, Эмми… Мэддокс.

– Мэддокс? – переспросила я.

Мама выгнула брови и кивнула.

Вздрогнула. Видимо, еще не проснулась, иначе заметила бы, что меня кто-то обнимает. Он обнимал меня, словно кокон, прижав к своей груди и уткнувшись мне в шею. Его теплое дыхание овевало мою кожу. Мэддокс крепко спал. По крайней мере мы оба были одеты, и маме не в чем было нас упрекнуть.

– Прости, – одними губами шепчу я. – Мы уснули.

– Очевидно, – проворчала она, состроив строгую маму. – Он мне нравится, правда, – сказала она шепотом, – но это меня не устраивает.

Я поморщилась. Ненавижу разочаровывать свою маму.

– Мне правда жаль.

Она кивнула, словно мои слова как-то смягчили ситуацию.

– Я приготовлю завтрак. Разбуди его.

Я кивнула, уверяя, что так и сделаю.

Бросив на нас последний взгляд, мама вышла.

Я постаралась перевернуться, но Мэддокс прижал меня рукой к кровати. Постаралась оттолкнуть руку, но это не сработало. Наконец, ущипнула его, от чего он пошевелился.

– Какого черта, Эмма? – вскрикнул он, переворачиваясь на спину и потирая глаза.

– Моя мама, – всего два слова, но в его взгляде появился ужас.

– Она разозлилась? – спросил он, проводя руками по своим растрепанным после сна волосам.

Я кивнула.

– Черт, – простонал он, усаживаясь на кровать. – Я сожалею. Собирался уйти, когда ты уснешь, но сам тоже уснул…

– Все хорошо, – перебила я. – Просто нельзя снова это допустить, иначе она меня убьет… А я бы хотела закончить среднюю школу.

Он хихикнул.

– Хорошо. Больше никаких ночевок.

Что-то в его тоне подсказывало мне, что ночевок наоборот будет больше.

Прежде чем я успела еще раз подумать об этом, взвизгнув, скатилась с постели.

– Ты в порядке? – спросил Мэддокс.

– Ага, – откликнулась я, закрывшись руками. Внезапно меня накрыло осознание того, что я проснулась с Мэддоксом в одной постели, мои волосы явно растрепаны. И Боже, что если у меня неприятно пахнет изо рта? Я приложила ладони ко рту, выдохнула и постаралась уловить запах. – Уф, – простонала я. – Это отвратительно.

– Отвратительно что? – спросил Мэддокс, обходя постель и приближаясь ко мне.

– Ничего! – воскликнула я, поднимаясь на ноги. Вероятно, он посчитал, что я лишилась рассудка. Возможно. Я подняла руку, стараясь пригладить растрепанные волосы.

– Мне нужно почистить ноги.

– Ноги? – повторил Мэддокс, прикусив губу и сдерживая улыбку.

– Я имела в виду зубы! – я пробежала мимо него, направляясь прямиком в ванную. Захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней. Испустила сдерживаемый вздох. О, Боже, как унизительно. Ноги? Серьезно? Иногда мои мысли расходятся со словами.

Даже за закрытой дверью был слышен его смех. По крайней мере, мне удалось его развеселить.

Покачав головой, почистила зубы и причесалась, постаралась привести себя в порядок, а не выглядеть, как сатанинское отродье… как я обычно выглядела по утрам.

Прошлепав обратно в комнату, обнаружила, что она пуста. Я переоделась в шорты и свободную футболку, которая приоткрывала мой живот. Обычно так не одевалась, но надеялась, что Мэддокс забудет тот неловкий момент с ногами.

Я обнаружила его сидящим за кухонным столом и смеющимся. Для меня стояла тарелка и чашка чая.

– Хорошо выглядишь, – Мэддокс улыбнулся, осматривая меня, пока я садилась. – Не могу сказать то же самое о себе.

Он подмигнул, поправляя помятую футболку.

Мне хотелось сказать, что он всегда хорошо выглядит, но не стоило раздувать его самомнение.

– М-м, как вкусно, мам, – сказала я, откусывая кусочек бекона.

Она улыбнулась.

– Поскольку я редко могу поужинать с тобой, то хотя бы завтрак приготовлю… А у тебя теперь… мало времени, – мама кивнула в сторону Мэддокса, и он опустил голову, скрывая улыбку.

Мэддокс поднял голову и улыбнулся мне.

– Что? – спросила я, поднося чашку с чаем к губам.

Он кивнул.

– Получила своего тирекса? (прим. переводчика Tea Rex (тирекс) игра слов)

Я тихо рассмеялась.

– Конечно.

– Теперь я понимаю, почему, – усмехнулся он. – Тебе идет все необычное.

Я изогнула бровь.

– Необычное? Не уверена, что девушкам нравится, когда их называют странными.

Он ухмыльнулся, серебристые глаза заблестели.

– Но ты – не большинство. И это мне в тебе нравится.

– Тебе нравится, что я странная? – удивленно рассмеялась я. – Это вряд ли можно отнести к положительным качествам.

Он пожал плечами, вонзая вилку в яичницу-болтунью.

– Я не говорил, что ты странная, Эмма. Просто другая, и это очень хорошо, как мне кажется. Ты не похожа на других.

Мы смотрели друг на друга, не обращая внимания на то, что моя мама все еще находилась на кухне.

Клянусь, воздух между нами буквально искрился.

О подобном я лишь читала в книгах, расставленных на полках в моей спальне. Никогда прежде за миллионы лет не могла бы поверить, что это реально.

Я первая прервала зрительный контакт, не в силах выдержать напряжение момента.

Завтрак мы закончили в относительной тишине.

Я схватила наши тарелки и усердно стала мыть их в раковине. Услышала, как хлопнула дверь в гараж и поняла, что мама ушла в свою студию. Никогда прежде меня не волновало, сколько она работает, но знала, что для нее это не чувствуется, как работа. Это ее страсть, как у меня – музыка. Хотя я сомневалась, что сделаю музыку своей карьерой.

Мгновение спустя я почувствовала, как Мэддокс подошел сзади, и мои мысли прервались.

– Позволь помочь, – он схватил чистую, но влажную тарелку, вытер ее полотенцем и отставил в сторону. Уперся руками в столешницу, склонил голову и посмотрел на меня, от чего я оставила свое занятие. – Я хочу тебе кое-что показать.

– О, – я задумалась. – Хорошо?

Не знаю, почему это прозвучало, как вопрос.

Он криво усмехнулся, взгляд его серебристых глаз стал серьезным.

Я думала, что он продолжит, но Мэддокс взял следующую тарелку из моих рук и протер ее, словно ничего не произошло.

Парни.

С ними так сложно.

На самом деле я посчитала, что он захочет показать мне что-то. Думала, это может быть очередное «приключение», но его взгляд был серьезным, от чего у меня зародились сомнения. Чувствовала, что должно произойти что-то важное, но, возможно, многое было мне не понятно.

Мы закончили с посудой, и Мэддокс предложил заехать к нему домой, чтобы переодеться, прежде чем поехать туда, куда планировал.

Я ждала в машине, потому что не хотела столкнуться с Матиасом. Все еще не отошла от его вспышки после упоминания девушки по имени Реми.

Через десять минут увидела, как Мэддокс вышел из гостевого домика. Он переоделся в другие джинсы, белую футболку и джинсовую рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Когда парень обернулся, чтобы закрыть дверь, я рассмеялась, заметив в заднем кармане барабанные палочки.

Мэддокс сел в машину, бросив палочки в подстаканник и выехал на проезжую часть, не говоря ни слова о месте назначения.

Я решила сесть и расслабиться. Не было смысла переживать.

Двадцать минут спустя он съехал с главной дороги на грунтовую. Я знала, что она ведет в дерьмовый район с обветшалыми домами – хотя на самом деле это вовсе и не дома, а трейлеры – и ужасными людьми… Большей частью наркоманами.

– Зачем мы сюда приехали? – спросила я, вертя головой по сторонам.

Мэддокс поморщился, почесал щетинистый подбородок. Постучал пальцами по рулевому колесу, задумавшись.

– Я посчитал… с того случая в ванной комнате, – я поморщилась, вспомнив, как рыдала на его плече словно ребенок, лепеча о своем отце-мудаке. Он уставился на меня, прежде чем продолжить, – и понял, что не очень-то откровенничал о своей жизни до того, как нас усыновили Карен и Пол. Мне хочется изменить это… Так что я начну с самого начала.

Я тяжело сглотнула. Не знала, что сказать. На самом деле не этого я ожидала, когда он сказал, что хочет кое-что мне показать.

– Мэддокс, – начала я, но он поднял руку, призывая замолчать.

– Не нужно ничего говорить.

Он съехал с дороги на тропинку, которая явно не была дорогой, и проехал еще немного, прежде чем остановиться. Вокруг машины густо росли деревья, скрывая нас от посторонних глаз.

Мэддокс заглушил двигатель и продолжал держать ключ в руке. Он не смотрел на меня, и я чувствовала, что ему нужно собраться с духом.

Мэддокс сделал несколько глубоких вдохов и отстегнул ремень безопасности. Он смотрел на меня с неопределенным выражением на лице.

– Ты готова?

– А ты? – уточнила я. Кажется, этот вопрос был более важным.

Он кивнул, глядя на лобовое стекло.

– Да.

Выбрался из машины, и я последовала за ним.

Мэддокс надел солнцезащитные очки и посмотрел через плечо на то место, где стояла я.

– Идем, – кивнул.

– Сюда? – я указала вперед. – Разве нам не в другую сторону? – Кивнула за наши спины на трейлерный парк. – Думала, ты просто хочешь спрятать машину. Я, конечно, не эксперт, но подобным автомобилям здесь не место, – пробормотала я.

Он ухмыльнулся и подошел ко мне.

– Нет, мы не пойдем туда. Когда я уехал, то поклялся больше не возвращаться в это место.

– Но мы все же здесь? – мне было неловко. Хотелось, чтобы он просто перешел к делу.

– Хоть моя жизнь и была ужасна, было одно место, которое не хранило плохих воспоминаний, лишь хорошие. Его я хотел показать тебе. Мое убежище, – Мэддокс взял меня за руку и переплел наши пальцы. – Я расскажу тебе и об уродливых частях своей жизни, которые разрушали и ломали меня, но сначала покажу красивые стороны.

Не говоря больше ни слова, он повел меня вперед, продираясь сквозь заросли кустарника и ветви деревьев.

– Это недалеко, – сказал Мэддокс.

Он был прав. Через минуту нашего путешествия сквозь заросли деревьев, мы увидели маленький ручей. Я остановилась и закрыла глаза, прислушиваясь к звукам воды.

Открыв глаза, я улыбнулась.

– Это твое счастливое место.

Мэддокс опустился на землю, уперся руками в колени.

– Да.

Он посмотрел наверх, его глаза были закрыты солнечными очками.

Слева росла большая ива. К одной из ветвей были привязаны качели из автомобильной покрышки.

Мэддокс заметил, куда я смотрела.

– Эзра, Матиас и я повесили их однажды. Полагаю, нам было лет по десять, – со смехом добавил он. – Думаю, я был чертовски смелым, когда забрался на дерево и повесил их, – покачал головой и провел руками по лицу, сдвинув очки. – Мы были такими юными, – тихо добавил себе под нос.

Я свела брови на переносице.

– Ты все еще молод.

Он прищурился, поправляя очки.

– Иногда я чувствую себя чертовски старым, – провел пальцами по волосам, взъерошив их. – Жизнь была настолько ужасной с самого начала, что прошлое до сих пор настигает меня, хотя сейчас мы все счастливы и жизнь прекрасна.

Я села рядом с ним и обхватила его предплечье. Опустила голову ему на плечо. Мэддокс смотрел на ручей. Я знала, что он продолжит, когда будет готов.

– Иногда мне кажется, что все всегда было так ужасно, – начал он. – Возможно, были и хорошие моменты с моими родителями, но я был слишком мал, чтобы помнить, поэтому склонен считать, что их не было. – На мгновение парень опустил голову и снова уставился на ручей. – Когда мы были маленькими, они постоянно кричали на нас. Но когда нам исполнилось пять, мама с папой начали нас бить.

Я поморщилась. Пять лет – это совсем малыши, но он говорил об этом так, словно на самом деле это уже достаточно взрослые.

– Мой отец был алкоголиком, как и твой, – Мэддокс повернулся и посмотрел на меня. – Он много пил. Прижимал нас к стенам и кричал в лицо. Я мог бы с этим смириться, если бы не мама… – Он замолчал, вновь погрузившись в воспоминания о прошлом.

– Мама была… жестокой, – усмехнулся, опустив взгляд. – Она била нас чаще, чем отец. Но… Удары были не единственным ее оружием. Ей нравилось унижать нас и… – Он посмотрел еще раз на меня, словно оценивая – смогу ли я переварить услышанное, – ей нравилось нас душить.

– Она душила вас? – ахнула я. – Зачем?

Он пожал плечами.

– Не знаю… Полагаю, она возбуждалась, наблюдая за тем, как мерк свет в наших глазах.

Меня едва не стошнило. Что за мать поступает так со своими детьми?

– Мой отец умер, когда нам было семь. Он напился и врезался на машине в дерево. Маме стало хуже. Намного, – добавил он. – Пол и Карен жили рядом с нами в трейлере – так мы познакомились с Эзрой. Они понятия не имели, как плохи наши дела, иначе бы вмешались. Иногда мне хотелось набраться сил и рассказать им о том, что происходило, но боялся свою маму, того, что она могла со мной сделать. – Мэддокс тяжело сглотнул. – Матиасу доставалось больше. Он был отстающим, плохо читал, от этого мама злилась, хотя сама была виновата, поскольку никогда не читала нам и не помогала делать домашнюю работу. Как бы то ни было, – парень покачал головой, – однажды, когда мы учились в шестом классе, учительница Матиаса прислала домой записку о том, что у него проблемы с чтением, посоветовала маме проверить его на дислексию. Мама разозлилась, когда прочитала это… – Мэддокс сжал зубы и потер глаза под очками. – У меня не было проблем с этим, но я сбежал от нее, испугался, что она навредит мне. Спрятался под кроватью, и слушал, как Матиас борется с мамой, пытаясь вырваться. Мы тогда были довольно худыми, – рассмеялся он, но веселья в его смехе не было. – Я услышал, как она затащила его в ванную и захлопнула дверь, – зажмурился, дрожа, словно от холода.

Еще до того, как он продолжил, я знала, к чему все идет.

– Она пыталась утопить его в унитазе, словно… словно он был животным или чем-то подобным, – я предположила, что он сейчас расплачется, но ничего такого не было. Вместо этого под кожей его закипал гнев. Кулаки крепко сжались, словно Мэддокс хотел размахнуться и ударить по чему-нибудь. – Самое смешное в этой истории то, что на самом деле животным была она. Наркоманка и шлюха. В конце концов за это ее и арестовали, а нас отправили в детский дом. Мать предложила копу под прикрытием сексуальные услуги в обмен на наркотики. Нам тогда было по тринадцать лет, и, хотя мы избавились от нее, – Мэддокс уставился вперед, сжав челюсть, – ущерб был нанесен, и он был необратим.

Он рвал траву, впиваясь в землю ногтями.

– Возможно, из-за того, что со мной не обращались так плохо, как с Матиасом, а может просто потому, что иначе справился с происходящим, но я не стал таким озлобленным, как он, – повернулся ко мне, – Мой брат вовсе не мудак, он стал таким из-за нее.

Я поморщилась, мое сердце сжалось от боли за Матиаса и Мэддокса. Ни один ребенок не должен пройти через то, через что прошли они.

– Пока мы жили здесь, – он махнул рукой, – это место было нашим утешением. Когда нам становилось трудно, мы уходили из дома и прибегали сюда. Коллинзы не всегда могли пустить нас к себе, а мама первым делом шла к ним. Она так и не узнала об этом месте. Оно было нашим.