Текст книги "Ода Смятения (СИ)"

Автор книги: Михаил Злобин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Боюсь, экселенс, что вам самому требуется отдых, – мелькнул проказливый огонёк в глубине её глаз. – Признаться, я была ошеломлена, когда узнала от миларии Илисии о вашем… хм-м… безрассудном выходе на арену.

– Пустое. Мы уже договорились с почтенными дамами, что не будем вспоминать этот эпизод. Ведь правда⁈

Под моим тяжелым взглядом все представительницы прекрасного пола нехотя кивнули. А потом Исла изобразила дипломатичное покашливание:

– Нам, наверное, пора, экселенс. Кажется, милария Вайола хочет с вами что-то обсудить…

– Да-да, совершенно точно! Давайте не будем мешать! – засияла Илисия так, будто решила, что мы с невестой тотчас же кинемся делать наследников, едва окажемся наедине.

Мачеха устремилась к двери, прихватив заодно и Насшафу, которая не демонстрировала желания уходить. Абиссалийка зашипела разъярённой кошкой, но госпожа нор Адамастро с упорством мула дотащила её до дверей и чуть ли не вытолкала вперед себя. Вот уж воистину, целеустремлённая женщина…

Оставшись наедине с Вайолой, я шагнул ей навстречу. Она тоже подалась ко мне. Наши ладони соприкоснулись, но заходить дальше мы не решились. Даже обычный поцелуй мог сокрушить все стены самоконтроля в наших разумах.

– Я так рада тебя видеть, Ризант, – тёплое веяние дыхания аристократки коснулось моего лица.

– И я… тоже, – сглотнул я вставший поперёк горла ком.

– Никогда больше так не рискуй, Риз. Я не хочу тебя потерять…

Мои руки обняли девушку за талию и легко привлекли собеседницу ближе.

– Прости, Вайола, но я не смогу тебе пообещать этого…

Тихий вздох вырвался из её губ, и она слегка отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза. В её взгляде смешались упрёк, тревога и что-то ещё – что-то тёплое и безоговорочно преданное.

– Я знаю, – сокрушённо прошептала она. – Но хоть немного думай о том, что будет… если…

Её голос дрогнул, и она не сумела закончить. А я обнял её ещё крепче. Аристократка поддалась и прижалась щекой к моей груди. Я собирался сказать что-нибудь успокаивающее, но тихий шорох за дверью отвлёк меня.

– Они подслушивают, – с легкой улыбкой констатировала Вайола, не пытаясь вырваться из моих объятий.

– Вот уж от кого-кого, а от госпожи Илисии подобного не ожидал! – нарочито громко возмутился я. – Вроде благовоспитанная милария, а ведёт себя как проказливая девчонка!

За пределами комнаты кто-то сдавленно чертыхнулся, а потом попытался поскорее ретироваться, создавая при этом комично много шума. Моя невеста рассмеялась звонко и заразительно. А у меня на душе стало вдруг так тепло и безмятежно…

Глава 21

Время до дня нашей с Вайолой свадебной церемонии тянулось бесконечно долго, но сам знаменательный день отчего-то наступил слишком внезапно. Я будто бы провёл этот срок в каком-то тумане из забот и хлопот, а потом вдруг очнулся перед алтарём в величественном храме Кларисии. Он был во многом похож на те руины, которые мы с первыми Безликими нашли в абиссалийских пустошах. Только тамошние развалины масштабом сильно не дотягивали до столичного дома богини плодородия. Раз эдак в пять.

Роскошный зал, уставленный беломраморными статуями и колоннами, каждая из которых являла собой шедевр скульптурного искусства, был сегодня заполнен до отказа. Мне не верилось, что все эти люди отложили свои насущные дела, только для того, чтобы почтить присутствием мою свадьбу. Но факт оставался фактом. Народу в храм набилось столько, что создавалось впечатление рыночной толчеи. Похоже, многим стало просто любопытно посмотреть на ту миларию, которая сумела заарканить удалого и авантюрного холостяка, каким меня видели в обществе.

По случаю такого торжества я созвал всех, кого только мог. Даже мои криминальные помощники приехали из Клесдена. Правда, с Эрмином и Орванделом я успел перекинуться всего парой реплик, а потом бурный поток забот и предсвадебных хлопот закрутил и уволок меня прочь.

Также пожаловала Веда с малышами. Она действительно была на сносях, и разродилась буквально луну назад. Теперь у юного Одиона появилась сестричка Элоди. Могу представить, что это такое – путешествовать в карете с новорождённым ребёнком и трехлетним разбойником, для которого высидеть чуть дольше мгновения на одном месте сущая пытка. Но, невзирая на эти трудности, Веда всё равно прибыла на мою свадьбу. Как она сама сказала, проказливо хихикая: «Риз, я никогда не поверю, что ты женился по своей воле. Даже если бы мне в этом клялся сам Его Благовестие Леоран гран Блейсин. Я просто обязана всё узреть собственными глазами!»

В помощь Веде прибыла свекровь – милария Оттеда. И, как ни удивительно, сам Гаэнар, который непрестанно хмурился и вообще предпочитал не открывать взгляд от пола. И если мне сестрица постоянно улыбалась, стремилась по-родственному обнять или погладить по плечу, то супругу от неё перепадало лишь ледяное презрение. От меня не укрылось, как холодел тон Веды, когда она обращалась к Гаэнару. И что самое удивительное, дражайшая матушка незадачливого изменщика целиком поддерживала невестку. Зятёк одинаково шугался звуков голосов обеих дам. И меня это устраивало. Считаю, что он полностью заслужил такой эмоциональный прессинг. Ну а ежели экселенс нор Эсим со мной не согласен, то что ж… я всегда к его услугам. Скрестить шпаги я готов с ним хоть сейчас. Ведь какая свадьба без драки?

Со стороны Вайолы прибыло не так много людей, как можно было ожидать. Вообще невесту предписывалось передавать в руки жриц Кларисии отцу, либо другому родственнику-мужчине. Но родитель моей будущей супруги, к сожалению, до нашей церемонии не дожил. А что касалось братьев, то все они несли службу на западном фронте, сражаясь за Персты Элдрима. Поэтому сопровождать Вайолу пришлось нынешнему главе семьи Иземдор – мальчишке Ниасу.

По неподтверждённым слухам, моя возлюбленная приглашала ещё и Эфру гран Мисхейв. Точнее уже гран Ларсейт. Не так давно и она вышла замуж. Однако та, поначалу выразив искреннее желание присутствовать, в последний момент отчего-то передумала. И версии я слышал самые различные. Одни болтали, якобы она забеременела. Другие, что захворала. А третьи шептались, будто бы Эфра отказалась ехать в Арнфальд сразу, как узнала, что Вайола выходит за меня. Дескать, едва успело прозвучать моё имя, так милария гран Ларсейт побледнела лицом, а уже к вечеру приказала отменить сборы. И что из перечисленного правда – большой вопрос.

– Волнуешься, Риз? – тронул меня за рукав Велайд. – Расслабься! Ты выглядишь просто роскошно!

– Кто бы говорил, – хмыкнул я, окинув брата оценивающим взором.

Да-а, отлично принарядила его матушка! По-военному строгий костюм, больше похожий на чёрный мундир. На нём драгоценные пуговицы, высокий воротник с золотой вышивкой, модные декоративные наплечники, смахивающие на эполеты и белоснежные перчатки. Руку даю на отсечение, Илисия хочет воспользоваться поводом, и продемонстрировать товар, что называется, лицом. Ведь в храме собралось столько благородных семей, у которых на выданье молодые дочери. И оттого статный Велайд притягивал к себе много взглядов. Видимо, мачеха увлечение сына абиссалийкой считала временной блажью, и не воспринимала всерьёз.

– Я мечтаю, чтобы когда-нибудь, ты точно так же стоял подле меня, только уже на моей свадьбе, – прошептал брат, сияя пунцовыми щеками.

– А чего это ты покраснел, Велайд? – улыбнулся я. – Никак вон той молоденькой миларии глазки строишь?

– Не говори глупостей, Риз, – посмурнел он. – Я никогда не предам Насшафу. Ты же знаешь.

– Знаю, – согласно прикрыл я веки, а затем едва слышно выдохнул: – И со временем это тоже может стать проблемой…

– Что? – не расслышал меня брат.

– Ничего. Народу, говорю, собралось много. Мне даже как-то неловко.

– Ага, это же не сражаться с полутора дюжинами милитариев на площади, – сыронизировал Велайд.

– Ой, да сколько вы мне будете это припоминать? – шутливо рассердился я.

– Боюсь, брат, это теперь с тобой навсегда, – тихо хохотнул младший нор Адамастро. – Радуйся хоть, что эта тайна останется в нашем семейном кругу.

Я собирался ответить что-нибудь в том же ключе, но вынужден был прикусить язык. Ибо на другом конце зала показалась фигура Вайолы. Она не шла, а будто плыла, держась за локоть по-подростковому нескладного Ниаса гран Иземдор. Мальчишка явно нервничал и ощущал себя не в своей тарелке. Это проявлялось в его дёрганых движениях и преисполненных неловкостью жестах. Однако пока юный глава рода находился рядом с моей невестой, он мог хоть голышом выплясывать. Вряд ли кто-то обратил бы на это внимание, потому что все взгляды были прикованы к Вайоле. Ведь она своим нарядом просто затмевала остальной зал. Экселенсы и миларии восхищённо вздохнули при её появлении. Не все, конечно. Были и такие, кто с фырканьем закатил глаза. В высшем свете ядовитых змеюк хватало. И пусть последняя категория гостей оказалась в абсолютном меньшинстве, но лица их я на всякий случай постарался запомнить.

– Ну, да помогут нам боги! – суеверно выдохнул Велайд, и незаметно подтолкнул меня в поясницу.

Кое-как оторвавшись от созерцания Вайолы, я сделал шаг, спускаясь с мраморного амвона. Под взглядами сотен аристократов я прошествовал до середины зала и принял у Ниаса руку своей невесты. Стоило нашим ладоням соприкоснуться, как волнение испарилось. Ровно как и ощущение многих десятков пар глаз, сверлящих меня со всех сторон. Мы словно бы остались наедине…

Под сводами храма тотчас же появилась дюжина жриц в белоснежных накидках. Каждая из них несла символы будущего союза – кувшины, массивную продолговатую чашу, свежие фруктовые плоды и живые гибкие ветви. Под звуки их заунывного, но весьма мелодичного пения мы прошли к алтарю. Там Велайд и Ниас встретили нас и обвязали наши руки серебристой лентой – символом родовых уз. Далее за проведение обряда взялись уже жрицы Кларисии. Они поставили на алтарь чашу и наполнили её безупречно чистой водой из кувшина. Затем добавили в воду молоко и мёд.

– Экселенс, вам придётся снять перчатки, дабы принять благословение вод, – объявила мне настоятельница храма, после чего громко затянула молитву.

Не став возражать, я одним движением стянул невесомую ткань с ладони. Правда, это оказалась та самая пятерня, пострадавшая от пыток Нес-Хеенса. Жрица, которая омывала наши руки, вздрагивала всякий раз, когда ей приходилось касаться моей покрытой сеткой мелких шрамов кожи.

– Окуните длани свои, – тихо попросила девушка в белой накидке.

Мы с Вайолой подчинились, и служительница Кларисии мягко придержала наши руки в чаше с жидкостью. И тут случилось нечто странное. Молоко с водой вдруг словно бы разделились. На дне сосуда выпал заметный белый осадок. И молодую послушницу сей факт сильно озадачил.

– Моя госпожа, вы видите это? – прошептала она.

Настоятельница лишь на секунду прервала свои напевы, мельком глянула на чашу и объявила:

– Продолжай церемонию, Зейме.

Девушка в белой накидке покорно склонилась и распустила нить, связывавшую наши с невестой руки. Затем она вложила в омытые ладони два спелых плода, похожие на земной гранат. И нам предстояло выдавить их в сосуд. Мы сделали это почти одновременно. Вот только по коже Вайолы заструился рубиново-красный сок, падая частыми каплями в воду. А мои пальцы, легко проткнув плотную кожуру, погрузились во что-то склизкое и мягкое. В нос тут же ударил кислый смрад. Фрукт попросту сгнил изнутри, хотя снаружи казался свежим и спелым.

– Госпожа, Великая Мать Кларисия против этого союза! – с тревогой во взгляде и дрожью в голосе проговорила послушница.

– Дурной знак… очень дурной, – покачала головой старшая жрица.

Моя возлюбленная, заслышав эти слова, коротко вздохнула и обмерла. Кажется, она приняла это на свой счёт. Однако я, уже зная, как боги любят скрыто влиять на те или иные земные события, заподозрил совсем другое. Неужели это Каарнвадер продолжает мне столь мелочно пакостить?

Гости, заметив заминку в проведении ритуала, заволновались. Им не было видно, что именно происходит на мраморном возвышении перед алтарём. Но всё равно множественные шепотки наполнили своды зала подобно отзвукам накатывающей морской волны.

Я перевёл взгляд на невесту и увидел в её глазах… панику. Веки Вайолы широко распахнуты, а зрачки сузились до размера булавочного ушка. Лицо бледное, губы плотно стиснуты, но немного подрагивают. Издалека это не видно, но девушка находилась просто на грани. Она уже считала наш брак ошибкой. И мне надо было как-то подхватить нити собственной судьбы, пока следующие стежки не легли туда, куда клонят боги.

– Миларии, прошу вас, продолжайте, – улыбнулся я жрицам так, что они все разом побледнели.

– Экселенс, но ведь Кларисия уже явила свою…

– Не думаю, что великой покровительнице матерей и олицетворению плодородия есть дело до моей свадьбы, – несколько жестковато перебил я служительницу храма. – Фрукты портятся, с этим глупо спорить. А это молоко, вероятно, немного перестояло и сгустилось. Стало тяжелее воды и оттого опустилось на дно чаши. Обычные совпадения, не более того. Продолжайте.

– Вы не понимаете, господин! Наша обязанность – слышать волю богини. Сие есть смысл наших жизней. И это не просто совпадения, а знаки! Именно они описаны в священных текстах! – возразила настоятельница.

– Продолжайте, миларии, – сквозь зубы выдохнул я, снова заставляя жриц бледнеть и суетливо переглядываться.

– Хорошо, как пожелаете, – судорожно сглотнула старшая последовательница Кларисии. – Однако если и третью часть обряда очернит недоброе знамение, то ваш союз не будет скреплён.

– Да-да, разумеется, – покивал я с нарочито безмятежной улыбкой, игнорируя словесный шорох за спиной.

По знаку настоятельницы несколько жриц взяли зелёные виноградные ветви и принялись плести из них венок. Тот факт, что церемония продолжилась, успокоил гостей, и шепотки стихли. Правда Вайола всё ещё пребывала в крайне опасном расположении духа. На фоне непростой истории наших взаимоотношений, она вполне могла сорваться.

Закончив скручивать ветви, служительницы Кларисии принялись окуривать венок какими-то благовониями, держа всё над той же чашей. Я внимательно следил за их действиями, пытаясь предвосхитить явление третьего знамения. Но пока ничего не происходило. После венок уложили на мраморный алтарь.

– Возьмите этот символ плодородия, и пронесите благословение Кларисии через храм так же, как пронесёте воспоминания о сегодняшнем дне сквозь всю свою жизнь, – немного нервно произнесла настоятельница.

Мы с Вайолой последовали указанию и, держа венок на ладонях, бережно понесли его к выходу из зала. Это была самая ответственная часть церемонии, ибо здесь каждое неверное движение жрицы могли истрактовать как дурной знак. Споткнулся, оступился, поскользнулся на полированной до блеска плите, а то и вовсе упал – неважно. А потому я напрягал своё внимание изо всех сил, следя не только за собой, но ещё и за невестой.

Делаем первый шаг. Всё хорошо. Второй. Без изменений. Третий. По-прежнему порядок. В храме воцарилось такое гнетущее молчание, словно все присутствующие здесь гости ощутили неловкость и напряжение. На нас с Вайолой скрестилось множество взглядов. Экселенсы и миларии неотрывно следят за нами, затаив дыхание. Дамы даже перестали обмахиваться веерами, целиком отдавшись созерцанию.

Доходим до первых рядов, занятых представителями наиболее знатных и влиятельных аристократических фамилий. Мой мозг уже кипит, обрабатывая огромные объёмы информации. Он подмечает каждую мелочь в окружении, каждую тень. Ищет подвох в каждой трещинке или пылинке. Но всё же я упустил момент, когда всё началось…

– О боги… этого не может быть… – судорожно выдохнула Вайола, замирая на полушаге.

«Что⁈ Что такое⁈ Что я проглядел⁈» – мысленно выругался я на себя. Глаза мои заметались в орбитах словно бешенные. И тут я запоздало отмечаю, как чернеют и сворачиваются листья у нашего венка. А за этим же наблюдает ещё с полсотни гостей, медленно роняя нижние челюсти.

Тьфу ты! Я уж боялся, третье знамение будет совсем уж мрачным. А тут такая мелочь…

На кончиках моих зарытых в виноградную листву пальцев возникают крохотные магические проекции, которые не рассмотрит даже самый опытный ингениум. Я собирал плетение «Божественного перста» по слогам, сливая их в гибкие стебли венка. Раньше мне колдовать таким образом не доводилось. Попросту не было надобности. Но задача оказалась совсем несложной. Вот я завершил первый конструкт, за ним второй и третий. Увядание листьев сначала замедлилось, обратилось вспять, а затем венок и вовсе выпустил множество тонких вьющихся побегов.

Гости, мимо которых мы шли в этот момент, ахнули, а на лице Вайолы застыло недоверчиво-восхищённое выражение. Теперь главное успеть дойти до дверей, покуда боги не выдумали новую подлянку…

Дальнейшее шествие растянулось для меня в целую вечность. Я ждал подвоха буквально отовсюду. Но каково же было моё удивление, когда мы с невестой беспрепятственно добрались до массивных створок и развернулись к жрицам, демонстрируя цветущий венок.

– Экселенс и милария нор Адамастро, отныне, покуда бьются ваши сердца, вы будете друг другу мужем и женой, – провозгласила настоятельница заметно подобревшим тоном. – Пусть вас впереди ждёт столько же счастливых лет жизни, сколько сохранилось листьев на этом венке! Да наполнится ваш дом…

Жрица ещё долго что-то вещала, но её слова проходили мимо меня. Ведь мой взгляд прикипел к фигуре, которой совсем недавно в храме не было. Ослепительно красивая и высокая. Она стояла прямо в центре зала, возвышаясь над гостями на целую голову. Её пышные бёдра и полупрозрачное платье должны были заставить любого мужчину здесь свернуть шею. Вид незнакомки каждой деталью навевал ассоциации с самой сутью плодородия. С той неудержимой, почти грубой силой, что заставляет побег зерна пробивать почву. Это была не женщина, а воплощение животворящего начала, того слепого и ненасытного инстинкта, что гонит всё живое к размножению. На нас смотрела сама Кларисия. Однако никто кроме меня, кажется, её не видел…

Вероятно, в моём взоре слишком выразительно читался вопрос: «Что ты здесь делаешь⁈» Поскольку где-то в пении невообразимо далёких птиц мне почудились слова: «Я нахожусь в своём доме, смертный. А вот кто приглашал тебя?»

Стиснув челюсти, я недобро прищурился и мысленно спросил: «Ты тоже хочешь войны, как и Каарнвадер?»

Богиня на это лишь неодобрительно покачала головой и исчезла, оставив после себя раскалённую каплю, которая упала на пол и почти сразу почернела. Но я ещё долго смотрел на то место, где находилась Кларисия. Что бы там не задумали эти небожители, но чёрта с два я буду плясать под их дудку!

Глава 22

Ощущение чужого взгляда потревожило мой сон. Я резко распахнул веки и увидел перед собой лицо Вайолы, которая от неожиданности немного отшатнулась. Но уже в следующий миг она взяла себя в руки и тепло мне улыбнулась.

– Добро утро, Риз.

– Здравствуй, – сладко потянулся я и зевнул.

– Ты такой милый, когда спишь, – поделилась моя супруга. – Такой безмятежный и спокойный. Хотя иной раз хмуришься даже во сне.

Решив не тратиться на разговоры, я привлёк девушку к себе и поцеловал. И она ответила мне с нежностью, но и в то же время с жаром. Мы оба долгие годы оставались одинокими. Не на кого было нам тратить свою любовь. Зато теперь нас тяжело было оттащить друг от друга.

– Риз, если мы сейчас же не встанем и не выйдем к завтраку, то милария Илисия снова будет ворчать, – с хитринкой глянула на меня Вайола.

– Моя дражайшая мачеха ворчит по любому предлогу, – рассмеялся я. – Но чаще всего нудит про наследников рода Адамастро. Так что нам с тобой придётся выбрать, по какому именно поводу слушать нотации. Мне пропущенный завтрак кажется наименьшим из зол. А что думаешь ты, моя прекрасная милария?

Девушка подалась вперёд и почти коснулась губами моего уха.

– Я думаю, что слово моего экселенса закон для меня, – обжёг мою кожу страстный шёпот Вайолы.

– Ох, когда ты так говоришь, то я весь…

Настойчивый стук в дверь спальни моментально прогнал всё моё игривое настроение. Я вскочил с постели злой, словно все черти преисподней разом. Если это Илисия припёрлась, то я ей такое устрою, что она забудет дорогу в эту часть дома! О-о-о, Многоокий Создатель, дай мне силы совладать с испепеляющим гневом… Однако, к сожалению или счастью, на пороге показалась вовсе не мачеха, а Гимран. И моё раздражение стремительно пошло на убыль.

– Мы нашли его, экселенс, – без экивоков сообщил мне помощник.

– Понял. Дай мне одеться, – серьёзно кивнул я и вернулся к супружескому ложу, плотно притворив дверь.

Тяжко вздохнув, я стал перебирать в уме слова, чтобы объяснить Вайоле, что меня ждут неотложные дела, но она и так всё прекрасно поняла.

– Ступай, мой экселенс. Сколько бы это не заняло времени, я всё равно дождусь тебя, – погладила она меня по щеке.

Какая же она чуткая и тактичная…

Крепко обняв супругу на прощание, я безжалостно подавил желание ещё понежиться в кровати и заставил себя расцепить руки. Наспех собравшись, я вышел к стойлу, где меня возле осёдланных лошадей поджидали Гимран с Тарином. Короткая, но стремительная поездка, и вот мы уже прибываем к древней алавийской постройке, отданную Лиасом в полное распоряжение братства. Какую раньше функцию выполняло здание трудно сказать. От него сохранилась лишь центральная часть, которая всё ещё выглядела монументально. Словно руины готовились простоять ещё тысячу лет. А обширный подвал из огромных каменных блоков, подогнанных друг к другу так плотно, что лезвия ножа не просунешь, делал сей объект вдвойне полезным для нас.

Спускаясь по идеально ровным ступеням, подточить совершенство которых не сумело даже время, я настраивался на работу. Мысли упорядочивались, собираясь в строгие логические цепочки подобно встающим в строй солдатам. Взгляд окончательно растерял мечтательно-тоскливое выражение, неизменно появляющееся рядом с Вайолой. А стальная маска плотно прижалась к лицу, обжигая кожу своими ледяными, но уже такими привычными объятиями.

В древнем то ли погребе, то ли подвале, нас встретила четвёрка Безликих и пара пленников. Тех самых милитариев-северян, что намеревались устроить резню во время моего турнира. Последние выглядели хоть и заметно потрёпанными, однако не имели тяжелых увечий. Они смотрели на меня затравленно, но всё ещё с надеждой. Это были не те преисполненные мертвенной пустотой взоры, обладатели которых мечтают о смерти. Эти узники всё ещё хотели жить.

– Мой экселенс, вы это искали? – с полупоклоном приблизился ко мне один из Безликих, протягивая крохотные ножны, запутавшиеся в паутине тонких ремней.

– Похоже на то, – задумчиво изрёк я, внимательно осматривая орудие с нелепо коротким, но широким клинком.

Этот необычный материал… Гладкий и всегда холодный. Очень похож на чёрную шкатулку, взятую в качестве трофея у кардинала альвэ в Клесдене. Правда, её секрет я пока не смог разгадать. Неужели и в самом деле настоящие божественные реликвии?

Ладонь сомкнулась на непропорционально вытянутой рукояти, и толстое лезвие с тихим шорохом покинуло своё убежище. Хищный чёрный клюв засверкал в лучах светильников, вызывая странную неконтролируемую волну дрожи где-то в кишках. Но, кажется, только у одного меня. Ведь я единственный, кто испытал на себе силу это странного оружия…

– Знаете, что ждёт вас по ту сторону бытия? – задумчиво спросил я, рассматривая бритвенно-острую кромку лезвия.

Оба пленника разом побледнели и учащённо задышали. Но если в глазах сопляка помимо страха пылала ещё и злость, то вот его учитель целиком увяз в паутине липкого ужаса. Что ж, значит, с ним и будем работать.

– Ч… что вы задумали⁈ – встрепенулся молодой озарённый, когда я сделал шаг к нему.

– Ещё не понял? – усмехнулся я под маской, ловко поигрывая клинком. – Это оружие опасно. И я хочу, чтобы мои люди в полной мере осознавали таящуюся в нём угрозу. Мне необходимо провести демонстрацию. И ты, Норвин, подходишь для этого лучше, чем кто бы то ни было. Слышал выражение: «Зуб за зуб, око за око?»

Северянин задёргался в путах, гремя цепями, но добился лишь того, что у него на лбу выступила блестящая испарина. Парень пыхтел и рычал, но не сдавался. Он сейчас больше походил на дикого волка, который упрямо не желал мириться с надетым на него ошейником. И я лишний раз убедился, что пользы от такого непримиримого врага будет исчезающе мало. Да, этот Норвин молод, неопытен и не очень искусен в волшбе. Ему не хватает буквально всего, чтобы стать самостоятельной фигурой в нашей игре. Но я не стану отрицать, что он обладает стальной волей и несгибаемым стержнем. А вот Зертан, напротив, трусливо прятал глаза, даже не пытаясь сказать хоть что-нибудь в защиту своего ученика.

– В чём дело, Норвин? Ты не хочешь? – наигранно удивился я. – Тогда, быть может, мне стоит провести демонстрацию на твоём наставнике?

Второй милитарий, услыхав, что речь зашла о нём, нервно вздрогнул. Но испуг плотно сковал его разум. Единственное, на что хватило Зертана, так это лишь на бессвязные мольбы, слова которых тонули в его шумном лихорадочном дыхании.

Лицо молодого озарённого окаменело, а сам он перестал извиваться. На меня поднялась пара глаз, сверкающих неподдельной злобой.

– Ты монстр! – почти выкрикнул Норвин. – Всё, что ты создаёшь – проклято! И сам ты тоже проклят! У тебя нет души! Вот почему ты выжил!

– Спасибо за наблюдение, иногда я и сам так думаю, – безразлично пожал я плечами. – Если хочешь ещё что-то сказать, то говори. Даже висельникам дают последнее слово.

Я покосился в сторону Зертана, чтобы оценить реакцию. Его ученика сейчас убьют с помощью жуткой реликвии. Неужели он продолжит сохранять безмолвие?

– Этот нож был сотворён кем-то из богов, – объявил я для своих людей. – Вполне вероятно, это произошло так давно, что имя его создателя не сохранилось ни в одной даже самой древней летописи. С какой целью грозное оружие попало в этот мир? Боюсь, ответа мы никогда не узнаем. Нам остаётся лишь считаться с тем, что умеет этот клинок. А единственное его предназначение – лишать души. Знаете, как скоро она покидает тело? Хватит даже мельчайшего пореза…

Я совершил неуловимо-быстрое движение рукой, ткнув Норвина в запястье. Рана получилась настолько пустяковой, что даже кровь показалась в ней не сразу. Да и той было всего пару капель. Но северянин всё равно замер, будто его поразил небесный гром. Глаза вылезли из обрит, мышцы тела напряглись, на лбу взбухли толстые вены. Буквально за секунду на лице парня промелькнула гамма всевозможных чувств, будто он заново переживал свою жизнь. Детство, обучение, первую победу, главнейшее поражение, унизительный плен. Норвин судорожно вдохнул, словно собирался закричать. Но в следующий миг озарённый резко расслабился, и вместо предсмертного вопля из его горла вырвался лишь слабый протяжный стон. Северянин обмяк, уронив голову на грудь. Глаза молодого милитария застыли открытыми, но в них уже не теплилось жизни. А из уголка его рта потянулась тонкая ниточка слюны.

– Он… умер? – недоверчиво спросил Гимран.

– Я бы сказал, что эта участь похуже смерти, – покачал я головой. – Юнец перестал быть собой. Он теперь просто пустая оболочка из мяса и костей. То, что его сердце всё ещё бьётся, а легкие по привычке расправляются, ничего не значит. Представь, каково это, когда ты дышишь, но тебя уже нет в твоём теле?

Безликие задумчиво поглядели на прикованный полутруп и, судя по напряжённым позам, моя речь проняла их до печёнок. Но представление предназначалось не для них. Точнее, не для них одних…

– Норвин? Норви-и-ин⁈ – дрогнул голос Зертана. – Мальчик мой, отзовись!

Реакции не последовало. Размашисто ударив тело Норвина, дабы показать, что оно теперь мало чем отличается от куклы, я развернулся к оставшемуся пленнику. Думал, придётся ещё немного надавить на него. Но северянин сломался и без моего вмешательства. Его затрясло. Сперва мелко, но постепенно дрожь переходила в лихорадку. Зертан жалко съёжился, закрываясь от меня, а потом его вдруг прорвало:

– Пожалуйста! Умоляю, не надо! Пощадите меня, господин! Я сделаю всё, что вы пожелаете! Я могу стать вашим слугой! Рабом, если прикажете! Только сохраните мне жи-и-и-знь… прошу-у-у-у…

– Так значит, ты не хочешь разделить участь своего ученика? – будто бы колеблясь, уточнил я.

Северянин замотал головой так отчаянно, что казалось – она вот-вот оторвётся.

– Клянусь! Клянусь чем угодно! Я готов на всё!

Руки пленника дрожали так сильно, что звенели цепи. Он был не просто сломлен, а уничтожен. И это именно то, чего я добивался…

– Что ж, Зертан, хорошо, что ты упомянул про клятвы. Видишь ли, у меня появились кое-какие дела на севере. И мне не помешал бы человек, который разбирается в тамошних перипетиях. С твоим учителем, опять же, надо закрыть вопрос. Как ты сказал, его имя?

– Альдриан! Альдриан гран Деймар! – поспешно выпалил узник.

– Угу, да, вот именно с ним, – небрежно помахал я ладонью. – Но если ты не принесёшь клятву крови мне прямо здесь, то уже никогда не выйдешь из этого подвала.

– Я согласен! На всё согласен! – истово закивал Зертан.

– Отлично. Тогда слушай, что мне от тебя понадобится…

* * *

Иерия нор Гремон находилась в своей келье уже долгое время. Только здесь она могла побыть со своими мыслями. Однако любое уединение рано или поздно окажется нарушено. Так случилось и в этот раз…

– Госпожа Судия, вам нездоровится? – заглянул внутрь скромной обители пепельноволосой служительницы ордена рослый паладин.

– С чего ты так решил, Дракнар? – даже не повернула Иерия головы к выходу.

– Слишком нетипично ведёте себя, – прямо ответил подчинённый. – Обычно вы отдаёте предпочтение делу, нежели безделью.

– Если я сижу на одном месте, это не значит, что я прохлаждаюсь, – строго заявила квартеронка.

– А чем вы заняты, госпожа?

– Иной раз удивляюсь, почему продолжаю терпеть твою распущенность и настырность, Дракнар? – подняла аристократа янтарные глаза на визитёра.

– Потому что я приношу Пятому Ордену пользу и преданно служу Сагарису? – вызывающе улыбнулся паладин.

Милария нор Гремон от такой наглости аж дар речи потеряла. Несколько секунд она напряжённо размышляла, как поступить. Закрыть глаза на очередную выходку подчинённого или устроить ему разнос? Впрочем, смысл тратить слова и сбивать дыхание? Дракнар не просто своевольный, а непрошибаемый. Он может с каменным лицом выслушивать долгие нотации, а сразу же после этого сделать по-своему. Пожалуй, только принципиальность воина и собачья преданность Южной Патриархии позволили ему дорасти до столь высокого поста в Пятом Ордене. И невзирая на то, что иногда Дракнар выкидывал различные фокусы, Иерия полагалась на него, как на саму себя. Этому загадочно улыбающемуся здоровяку она могла вверить собственную жизнь без раздумий. А это кое-что да значит.