Текст книги "Пока живешь, душа, - люби!.."
Автор книги: Михаил Сопин
Соавторы: Татьяна Сопина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Несем мы на разных правах,
И кружится, кружится время,
Запястья уткнув в рукава.
* * *
Ты ушла – бездумно, не спеша.
Время бы сказать тебе «Постой!»
Но взамен заплакала душа
Безголосо, в комнате пустой...
* * *
Я знаю: последнее слово твое будет – молчание.
* * *
Во сне я шепчу твое имя
Губами сухими,
Которые суше
Иссохшей от зноя земли.
Почему ж не идешь
Ты, как ливневый, бешеный дождь,
Жажду собой
До корней
199
Во мне залив?
Амулеты рассудка
Не властны над пламенем чувств,
Когда выжжен рассудок
До смали,
Как травы в степи.
Потому – не хочу,
Никаких больше слов не хочу.
Распроститься с тобой -
Это в душу себе наступить.
Приходи, приходи, приходи..
Я боюсь себя, когда один,
Светло ли, темно,
Больше жизни и смерти
Боюсь -
Когда я одинок.
* * *
Нынче ночью кричали опять петухи...
Нынче ночью не спал я, подушку обняв,
И глазам воспаленным, до рези сухим,
Ты явилась, как с зеркала глядя в меня.
Я тебя не узнал, я почти не узнал
Твоих глаз, твоих губ, твоих розовых щек,
Не просил, чтоб осталась со мной допоздна,
Но молил молчаливо остаться еще
На минуту всего, на минуту всего,
Утолить мою боль, погасить тот огонь,
Что уж столько ночей от зари до зари,
Постепенно сжигая мне сердце, горит.
* * *
Моя беда -
Одна моя беда.
И ты не думай,
Будто я не смыслю,
Что в жизни... я...
Ну что я тебе дам?
Туман надежд
На дымном коромысле?
* * *
Дай слово – не любить меня,
Что будешь видеть меня реже.
Ведь знаю, что судьбу кляня,
Ты все равно его не сдержишь.
Так будет год, так будет два,
Так будет «много-много-много»...
Ты будешь «слово» мне давать,
Идя со мной одной дорогой.
200
* * *
Не приходи ко мне, когда
В моей лачуге холода,
Когда я слаб и боль в груди -
Не приходи, не приходи....
Спеши и днем, спеши и в ночь,
Когда смогу тебе помочь.
К ТЕБЕ...
Лиши меня речи -
Когда запытают, забьют.
Удвой мои силы
В неравном, но честном бою.
Глаза ослепи мне,
Когда, ожирев, поползу,
Как росы сбивая
Скупую слепую слезу.
Сломай мои руки,
Скорей, чем случится беда,
Чтоб я вместо хлеба
Просящему камень не дал.
Но вдруг запою я,
Хвалой палача одарив..
Убей мое сердце
И душу мою забери.
* * *
Не неволь меня,
Не надо, друг, неволить.
В глубине желаний цвет потух.
Все равно о днях своей неволи
Я тебе всю правду не скажу.
Так устроен мир: живые люди
Хуже всякой горечи и бед,
Даже полуправду говорить не любят
Для кого-то о самих себе.
Потому что нету боли хуже,
Если вдруг какой-то проститут,
Улыбаясь, ввергнет душу в ужас
За твою святую простоту.
Вот я и решил,
Что лучше все же
Посвятить все прошлое томам,
Чтобы в них – как думал я и прожил -
Ты могла, прочтя, найти сама.
* * *
Идут к концу
Последние листы.
Бежит еще
Живое слово в строки.
201
Но как же я
К людской молве остыл,
С годами став
Каким-то одиноким.
Слова-слова...
Уж эти мне слова!
«Как поживаешь?
Как твое здоровье?...»
Пятнадцать лет
Подушку целовать
И голосить беззвучно,
По-коровьи.
Вот и ответ на то,
Как стал таким,
Хотя и был
Веселым, легковерным.
И потому
Глаза, как поплавки,
Глядят на мир,
Волнистый и неверный.
* * *
Я только лгу,
Я только жалко лгу,
Когда скажу,
Что выжег в сердце веру,
Что никого любить уж не смогу,
Уйдя душой в раздумий сумрак серый.
Да, выжег, выжег,
Выжег в сердце я
Частицу чувств
И горечь с ними вместе,
Но никогда,
Ни в чем душа моя
Не жаждала для виноватых мести!
И если злополучный рок судьбы
Определит мне то, что и вначале...
Я все равно останусь тем, кем был -
Встречая, доверяя и печалясь.
* * *
Прости мне, милая,
Бессвязные слова.
Не будь ко мне
Неласковой и строгой
За то, что всю тебя
Не смог расцеловать
В последний раз
В ту ночь,
Перед дорогой.
За вздох бездонный
В воротник пальто,
202
Слетевший паром
В стылый сумрак серый,
Что возвращался я уже не тот -
С больной душой
И сломленною верой.
Пройдя пешком
Сквозь годы бед и смут,
Где лишь в мечтах -
И радость, и участье,
Так тяжело
Поверить самому
В свое,
Почти непонятое счастье.
* * *
Помнишь, я спорил -
Зелень полевая...
Думалось, что горе
Все отболевает.
Ах, только все неверно,
Только все иначе,
Потому, наверно,
Я – бывает – плачу.
Время бы забыться,
Помнить бы не надо,
Только сердце – птица
За стальной оградой.
Дай мне руку, память,
Пусть с тобой уходят
Годы, что на Каме
Смыли половодья.
Не дожить до ста, то -
Горечь не сквозная:
Проживу остаток
Дней своих, как знаю.
Пусть метели скерцо
В даль мой след запашет -
Когда лопнет сердце,
Как бокал упавший.
* * *
Только здесь,
Вдали от дел иных,
От вопросов всяких и отчетов,
Вижу я тебя со стороны,
Так и не сказавшей мне о чем-то.
В давнем -
Я не «против» и не «за».
В нем – твое.
И мне нельзя иначе.
Только почему ж твои глаза
Так же улыбаются и плачут?
203
Даже днем
В них грустно и темно.
Даже радость
Как-то их смежает...
Ты – со мной,
И нет тебя со мной.
Ты – моя,
И все-таки чужая.
Я и сам былое распростер,
Пусть метет
Клочки бумаги к краю...
Только знаю:
Сердце – не костер,
В нем ничто
До пепла не сгорает.
* * *
Ну что ж, твоя беда не в том,
Что ты, махнув рукой устало,
Изверившись в своем святом,
Другому верить перестала.
Не плачь... На этом белом свете
Живем не только ты и я.
Ты подожгла в степи бурьян,
Не рассчитав на встречный ветер.
* * *
Когда я стану стар,
И немощен, и слаб,
И станет тусклым взгляд,
Лицо – землисто-серым,
Молю тебя, судьба,
Чтоб вновь ты унесла
Душой меня опять
Туда, к моим химерам,
Где не бывает слез,
Лишь кроме счастья слез,
Где не бывает лжи -
Коварной, грязной лжи...
Где столько милых грез
Я в сердце перенес
И столько сладких бед
Душою пережил.
И пусть уже зима...
Но близость и участье
Хочу найти
Взамен
Ненайденного счастья.
* * *
Что-то ты
Мне перестала сниться.
204
В этой пляске
Снега и хвои
Я хочу,
Чтобы твои ресницы
Прикоснулись
Ласково к моим.
И в мои
Легли твои ладони,
Чтоб от этих
Долгих ноябрей
И от этой хмурости чалдоньей
Хоть немного
Душу отогреть.
Милая, мне кажется чего-то,
Будто...
Будто я схожу с ума,
Потому что ветра тихий хохот
Выхожу ночами обнимать,
И упав лицом
В метельный ворох,
Как слепой,
Не видя никого,
Все ищу, ищу чего-то споро,
Гладя снег
Холодный и тугой.
* * *
О, это будет -
Самый светлый миг,
Когда, почти сведя
Игру с судьбою,
Возьму
Из запыленной стопки книг
Одну из тех,
Что писана с тобою,
Но не читать,
А так – поворошить
Ее полузабытые страницы...
Возможно, вновь
Былое для души,
Как детский сон,
Как легкий сон, приснится.
И вспомнятся мне первые слова,
И трепет рук,
И слезы на ресницах...
И грудь твоя,
Что робко целовал,
И все, о чем молчу,
Пусть все приснится.
* * *
Далекий Сириус
205
В прозрачном миткале...
Мчит ветерок,
Таежный скрип и гогот.
И между узких,
Стылых двух колей
Уходит в полночь
Лунная дорога.
Твои глаза и губы..
Рядом ты.
Скрипит снежок.
Тревожно бьется сердце.
Безоблачный и легкий бег мечты.
И даже в счастье призрачное верится.
* * *
Кружи, метель,
Кружи, я только рад,
Бросай в лицо мне
Снежной пыли жижу.
Я знаю все:
Настанет та пора,
Когда тебя я больше не увижу.
Слепи меня, кружи меня, качай,
Я все равно не буду сторониться.
Ты залетела -
Будто невзначай,
И подожгла бумажные страницы.
* * *
Если я,
Раздавлен и забыт,
Возвращусь
В твою обитель – ту же...
Не прощай мне
Никаких обид,
Я такой
Тебе уже не нужен.
Пусть -
Листом осенним трепеща -
Упаду
В распутицу под ноги.
Для меня
И капли не прощай
Из того,
Что отпускаешь многим.
Уходи,
Ты слышишь – уходи!
Растопчи
Мечты напрасной
Бред свой.
У того,
Кто может жить один,
206
Ты душой
Не сможешь отогреться.
* * *
Считаю вновь до десяти...
А путь – трудней,
А ветер – крепче,
И некто шепчет:
«Брось идти,
Куда, зачем?» -
Все шепчет, шепчет...
И кажется – не снег огнем
Слетает в пепельные щеки,
А закружилось воронье
В степи, над телом одиноким.
И сон тягуч, неодолим -
Уносит в стылую пустыню.
И вдруг я вижу свет вдали -
То засветилось твое имя.
И пусть метет,
Пускай вьюжит
И валится на плечи вечер...
Теперь я знаю -
Должен жить,
Чтобы идти тебе навстречу.
* * *
Милая,
Все чаще меня
Что-то душит.
Мысли холодные
Голову,
Как снега поля, замели.
Тридцать семь лет
В бушующем океане мира
Я ищу суши,
Островок -
В два метра земли.
Дни сменялись ночами,
Годами сменялись года,
На оставленном мною причале -
Мрак и ветер.
И сквозь пену раздумий
Сигнальных огней не видать,
И надежды потушен маяк,
Для меня он не светит.
Дорогая моя,
Если горькую весть
Принесут обо мне,
Знай, они не солгут.
Только знай и другое:
Что в трудные дни
207
От тебя я уйти не смогу.
* * *
Милая-милая,
Я вижу тебя
Девочкой маленькой-маленькой.
А себя -
Полувысохшим стеблем,
Что одним корешком лишь
К земле и привит.
Ты, улыбаясь,
Тянешься ручонками
К цветку,
Что кажется аленьким.
Ты – дитя
И не знаешь,
Что он не в цвету,
А в крови.
Она выступает
Из порезов и надломов,
Образуя красивый
Узорчатый бант.
Но ты – дитя,
Ты не знаешь,
Почему молятся былому,
Бормоча в пустоту
Исступленно: «Избавь...»
* * *
Смеясь, отцеловав,
Ты тут же грустной стала,
И дальше снова так -
То радуясь, то нет.
Не верь, не верь словам -
Поверь глазам усталым,
Печальной складке губ
И ранней седине.
Для тех, кто в жизни знал
Удары и паденья,
Не может быть любви,
Придуманной на раз.
Не верь, не верь словам.
Сердечным заблужденьям,
А верь в святую грусть
Прямых усталых глаз.
* * *
............, где ты теперь,
Что ты делаешь в эту минуту?
Пишешь что-то,
Читаешь,
Свернувшись калачиком, спишь?
208
А у нас – холодина,
Какая-то снежная смута,
Будто тысячи дьяволов
Снежных
Разбушевались в степи!
Мне тревожно чего-то.
Опять, видно, нервы устали.
Каждый шаг – за версту.
Каждый маленький холмик -
Тибет...
И во сне
Разрываю руками
Колючие заросли стали,
Все хочу
И никак не могу
Прикоснуться к тебе.
Я иду,
А невидимый кто-то,
Рогатки втыкая,
Для чего-почему,
Но старается мне помешать,
Словно чувствует,
Что ты такая...
Такая -
Улыбнешься лишь,
И от улыбки растает душа.
* * *
Жар. Мозг прожгло.
Болит душа.
И очень тяжело, почти нечем дышать.
Перед глазами -
Во все небо сияние.
И далеко далекое,
Охваченное не жгущим огнем.
В нем – женщина-девочка
В очках,
Которую я безумно люблю и называю ласково ........
Я знаю,
Она не поймет меня,
Пока я жив.
Пока правдив и лжив.
Живых... трудно.
Мертвых в нашем мире легче понять
И принять,
Мертвых легче.
Их уже не учат, не лечат.
Об одних поговорят и перестанут,
Других... «повышают».
Хотя все это очень грустно.
Жизнь – такая маленькая.
Смерть – такая большая.
209
* * *
Скажи мне что-нибудь, скажи,
Пусть голос твой и слаб и робок...
Я все равно пойду сквозь жизнь
С одной тобою,
И бок о бок.
Печальна ты или светла -
Была б открытой глубь души бы,
Чтоб мог я сердце подостлать...
И врачевать твои ушибы.
Отринь сомненья, отгони
Совсем ненужные печали.
Они, как дальние огни,
С зарей потухнут на причале.
* * *
Гляди, пока я жив,
Пока ты слышишь тихие слова
Полупризнанья
И безгрешной лжи,
Пока я губ печальную усталость
Могу до изнеможенья целовать.
Пока я пью вино...
Чему виной -
Тоска,
Что от прошедших дней осталась,
Пока могу рыдать -
Рыдать, рыдать сквозь смех
В душе, в самом себе,
Бросая вызов миру и судьбе.
* * *
Среди развалин и камней
Седое время стынет, стынет.
И ты совсем одна ко мне
Идешь сквозь зыбкий шум пустыни,
Усталости наперекор,
Забыв о вечности начале.
В глазах не слезы, не укор,
А бесконечный гимн печали.
Иди ко мне, иди, иди...
Отвергни ропот человечий.
Я жду всегда, я жду один,
Чтобы тебя увековечить.
* * *
Молю тебя, не надо наставлений
В любви, в искусстве, в глупости идей,
В минуты творчества,
В блаженстве праздной лени -
Не торопи, не искушай, не бей!
210
Я все пройду от слова до расплаты.
Не хлопочи, не майся надо мной!
Я даже смерть хочу принять без постулатов,
Но и прожить хочу – как мне дано.
* * *
Пойду куда-нибудь, пойду один,
Раз нет попутчиков.
Пойду – куда попало.
Но только ты за мною не ходи,
Прельстясь зарей... и далью из опала.
Моя душа и сердце – не трюмо.
В них заглянув, увидишь только темень.
Когда-нибудь я все пущу «в промот»
С годами прошлыми – и этими, и теми...
Лишь проводить приди меня сама,
Пусть будем: ты и я, и ветер с пашен,
Чтоб не смущала лет моих сума
Тех, кто в укор тебе поставит
«Наше».
* * *
Сквозь дым тоски и злую замуть окон
Я вижу тебя ясной и нагой.
Но ты во мне, чужом и одиноком,
Сквозь призму дней
Не видишь ничего.
Ужель секрет лишь в тайне светотени...
Ужель мир так расплывчат и делим,
Что в суете исканий и смятений
Растаю тенью, пляшущей вдали?
Но воскрешает вновь судьбы причуда
Твою мечту.
И пляшет дождь гурьбой,
И я опять, как вышедший из чуда,
Как зов души,
Стою перед тобой.
* * *
Минуют дни.
И незаметно минут,
Как тень,
Мечтанья милой старины.
И мы присядем к прошлого камину,
Чтоб заглянуть в себя со стороны,
Где было все и сказочным, и странным:
Тепло надежд и легкий дым тревог,
И чья-то боль, и собственные раны,
Где было все -
Но нет уж ничего.
И эти дни,
И эта боль – минуют,
211
И этот путь, и трудный, и большой,
И мы присядем к памяти камину,
Чтоб отогреться стынущей душой.
* * *
Не упрекай меня,
Когда скажу: не все
Друг другу дарят
Ласку и усталость....
Не огорчайся,
Что ушел совсем,
И не кори себя -
За то, что ты осталась.
Я больше жил.
Мятежность тяжких дум
Носил в душе,
Доставшихся мне с боем,
Но знал,
Что скоро все равно уйду,
И задушил их,
Чтоб забрать с собою.
Зачем ушел?
Иль почему хотя б
Не обратился к близким, к их совету?
Нет, я не мог просить их...
Так дитя
Влачит судьбу сиротскую по свету.
Ты пробовала -
Сердце промочив
В своих слезах,
До меркнущего тленья,
Идти в ничто,
Под окнами, в ночи,
И в жизнь вползать
На содранных коленях?
Сквозь сумрак лет,
Сквозь постоянство мук,
И вечно – в роли,
В колпаке и в гриме...
Такое неудобно никому.
И кто поймет?
А из понявших – примет?
* * *
Тревожит мысль неровная порою,
Что если вновь к тебе я возвращусь,
То ты опять объятья мне откроешь,
Чтоб заглушить в душе большую грусть,
Что прижилась за эти дни и ночи,
Так безнадежно-больно прижилась...
А если сердце больше не захочет
Былой мечтой, былой... упиться всласть?
212
А вдруг в нем растоптали – что растило -
Сломав тобою созданную гать?
А вдруг оно – как я – давно простило?
Ему – как мне – теперь уж не солгать?..
* * *
Далекий друг,
Тот путь, где шли мы оба,
Не вспоминай,
Не воскрешай те дни.
Умру – не плачь,
Не мучайся у гроба,
Лишь, глядя в даль,
Печально улыбнись.
Не надо, друг, не надо и не надо.
Все это – жизнь,
И в этом были мы.
Не зная рая – что бояться ада?
Не зная света – что страшиться тьмы?
* * *
Вижу тебя
Капелькой вина я,
Каплей алкоголя,
Каплей доли,
Миллиардной плавящейся болью
В века опечаленных глазах.
Ты всегда со мной.
И вечно где-то.
Видишься сквозь времени прищур.
Мир, в непостижимое одетый,
Разрывая,
Я тебе ищу.
Я кричу,
Но разве ты услышишь
Голос,
Индевеющий вдали...
Все-таки не до конца
Всевышний
Твердь земли
От неба отделил...
* * *
Дай мне слово:
Если в смуте дней
Я уйду отвергнут, не целован,
Никому ни слова обо мне,
Никогда не говори ни слова.
Если спросит кто-то – то скажи,
Что однажды летом, на причале,
Я кому-то плел про миражи,
А потом... Потом мы не встречались.
213
Что умом я, в сущности, простак,
Несколько не сдержан, инфантилен,
Что стихи писал – но просто так:
Мне за них ни цента не платили.
Говори, что цель моя пуста,
До постыдной жалкости нагая,
И еще скажи, что я устал,
От себя по жизни убегая.
* * *
Хочется не столько сожалений!
Вновь перешагнуть порог избы,
Головой упасть к тебе в колени,
Обо всем о пройденном забыв.
Будто ни конца и ни начала
Не было в исхоженном пути,
Будто сердце в горле не стучало,
Выбивая дробное: «Прости».
И теперь глаза в ресницы прячу,
И следы морщинок – в воротник,
Будто я, надорванная кляча,
Вновь могу резвиться, как они...
После дней тяжелого забега,
После верст, распластанных в былом,
Для меня одна осталась нега -
Рук твоих желанное тепло.
И слова, что шепчешь ты, волнуясь,
Западают в душу глубоко,
Словно я попал в страну иную,
Вечно слушать музыку веков,
Не забыть которую, ни бросить,
Сколько бы ни слушал – все равно.
Я люблю – когда, лаская проседь,
Ты от счастья плачешь надо мной.
* * *
О, жизнь моя запутанно-проста,
Да и судьба – ушибленно-простая.
Мечты о счастье и любви
Закрайкой льда,
Как пар над пахотой весеннею,
Растают.
И даже сам я -
Час пробьет когда -
Исчезну,
Как от солнца искра льда.
* * *
Казалось мне,
Что нет износа
Годам надежд и суеты.
Но как осенний лист, я косо
214
Упал в холодные кусты...
* * *
Прошу – останься же такой,
Какой тебя впервые встретил:
Чуть настороженной, простой,
В июньской жидкости рассвета.
И невпопад на мой вопрос
Ответь – но только не словами,
А блеском набежавших слез
В души не замкнутом бокале.
* * *
Ах сердце, сердце! Что с тобою?
Ты – спичка в дождевой ночи.
Прощаюсь каждою строкою
В безгласье гаснущей свечи.
* * *
Вечер. Речка.
Скачут волны,
В белых пеночках они.
Я уйду, как ветер, волен -
Ты рукою мне махни.
Разгони свою усталость
И туман недавних бед,
Чтоб во взмахе том осталось
Все о жизни и тебе.
Пряжей рук твоих горячих
На прощанье опряди,
Чтобы мог я и незряче
Видеть снег твоей груди
И улыбку... И, конечно,
Пожеланье – невпопад.
Взгляд печально– подвенечен,
Как осенних рощ опад.
Стань на горке, на вершине,
Не туши печаль души.
Помаши мне, помаши мне
Вслед рукою,
Помаши...
* * *
Я помню: мир притих.
Льет в окна дождик частый.
И мы вдвоем. И бьет
По ветру молочай.
Вернуть бы этот миг -
Всего минуту счастья,
Вернуть тебя такой,
Вернуть свою печаль.
Дожди еще идут.
215
И стынет даль сквозная.
И как опавший лист,
Промокшее село.
Ну отзовись, где ты -
И грусть моя, и радость,
Ну оживи на миг,
Что жизнью унесло!
* * *
Дай обниму тебя!
Мне кажется, опять я
Мимо тебя иду,
Теряя дни.
Дай обниму тебя,
Пусть первое объятье
Нам две души
В одну соединит.
* * *
Уходит старое, как сгорбленный ворчун,
В забвенье, в море времени. И что же?
Гляжу куда-то мимо и молчу.
Лишь памяти река молчать не может.
Ах, эта память... Ропщет. Но о чем?
Вот чей-то взгляд и горечь губ припухлых.
Вот осень – увяданья кумачом
Заполыхала в утро и потухла...
Потом совсем-совсем чужие лица,
Что станут близкими на много зим и дней,
С которыми придется мне делиться
Утратами и индевью огней.
И вдруг – провал...
Дорога – не дорога.
И так – до этих пор, до этих мет.
И лишь глаза твои
Прощально, грустно, строго
Глядят в меня
Сквозь расстыковку лет.
* * *
Не говори мне сложно.
Лучше – проще.
И слов ненужных по ветру не вей.
Ведь падает же в осень лист по роще,
И дождь шумит по высохшей траве,
Как первый снег,
Что прилетит, растаяв,
Как тонкий лед,
Что хрустнет от руки...
Будь, как они – такая же простая,
Обычаям затертым вопреки,
Чтоб мог и я,
216
Когда на сердце ветер
И от житейской стыни не до сна,
Уйти в тебя,
Забыв про все на свете,
Уйти в тебя,
Когда ты вся – весна.
* * *
Давай останемся вдвоем,
Измажем лица земляникой.
Ты мне расскажешь о своем,
А может, просто небылицу:
Об увлеченьях, куражах,
Чтоб все явилось как во сне бы...
А можно просто полежать,
Уставясь в синий полог неба.
Потом в зеленой лебеде
Как будто бы задремлешь даже...
А я тихонечко тебе,
Как тихий ветер, грудь поглажу.
Ты будешь в яви, как во сне
Лежать, как девочка-подросток.
Лишь сердце тукнет чуть сильней...
И будет нам светло и просто.
* * *
Тихонько подойди
И на глаза
Ладоней
Осенний холодок
Нежданно положи.
И я, поверив в жизнь
Мгновения покоя,
Пусть даже ненадолго
Поверю, что я жив.
* * *
Как странно,
Что в полуугасшем теле
Мерцает искрой торжество минут...
Пустыни лет,
Барханы и метели
В моей душе
Твой след не заметут.
Когда уйду
Один по бездорожью,
Когда уйду к закраине пути,
Пусть знают все,
Что даже смерть не сможет
Мою любовь
С собою унести.
217
* * *
«Не надо прошлого», – ты как-то мне сказала.
Зачем же так? Зачем сказала мне?
Все пропахал. И вот я у вокзала.
Ни настоящего, ни будущего нет.
Я сяду в поезд и махну рукою.
За окнами забвенье поплывет.
Прощай, зима! Но навсегда со мною
Моя любовь – нетленное мое.
И если вновь сквозь версты бездорожий
Разверзнется ненастий окоем,
Мне заслонит судьбы косую рожу
Лицо святое, светлое твое.
РАДУЙСЯ, ЧЕЛОВЕК
Цикл «Радуйся, человек»
необычен в творчестве поэта.
Прежде всего, не свойственный,
казалось бы, ему способ
стихосложения: верлибр. Он
появляется впервые в стихах
Михаила Сопина незадолго до
освобождения из лагерей, в
цикле «Радуйся, человек»
достигает наиболее полного
выражения и потом исчезает
вообще, уступая место
песенной интонации, раз-
мышлениям, афористичности,
где каждая строка имеет точную рифму.
Нигде больше поэт не будет в такой степени выступать как живописец. По сути, это
развернутая выставка картин, набросков, зарисовок, где много звуков, пауз, цвета и света.
В стихах совершенно очевидно просматривается город Пермь начала 70-х, ими даже мож-
но пользоваться как путеводителем. Здесь и новая Пермь, и старая, ее окраины... «Прико-
ванные к фундаментам домов одиноких гиганты», «лес телевизионных вышек», «бледно-
зеленые, красные бесконечные гирлянды огней», «улица раскололась от трамвайной дуги»
и... «у крыльца незнакомого дома дрожат две росинки собачьих глаз». Город фантастиче-
ский, «лабиринты развалин немых», и все же автор признается, что он «именно к этой
жизни примерз, как к дереву лист». Обращает на себя внимание часто повторяющийся
образ женщины, идущей за детской коляской – в эти годы у Михаила Сопина родились
сыновья. Для большинства неожиданным будет цикл «Детский альбом».
Все это не случайно. Впервые после 15 лет заключения поэт получил свободу. Он не
просто вырвался из зоны – сменился гражданский статус, семейное положение, все-все...
218
И ему хочется увидеть, прочувствовать, запечатлеть эти ощущения, отыскать в новой
жизни свое место.
Несмотря на тревожный настрой, цикл в целом светлый, какой-то «ожидающий».
Эпиграфом к нему можно поставить оставшуюся на полях этих стихов запись:
«Радуйся, человек. Все, к чему прикасаешься, сохранит след твоего прикосновения».
* * *
Это – не город.
Это лабиринты развалин немых.
Судьба моя в нем -
Трещина в высохшем илистом дне.
Словно босыми ногами
По стальной пробираюсь стерне.
И бесследны раздумья мои.
И дорога моя далека.
И красные кляксы следов
Уносит ветер
В дрожащих руках.
* * *
Это в меня
Входит город в огнях.
Звезды светят,
Бьется ветер,
Падают листья в меня.
Разноголосый грохот буден,
Черные воды речки,
Смытый ивняк,
Плачущие и улыбающиеся люди -
Это в меня.
* * *
На мокром циферблате -
Первый час.
Бывают ночи -
Шутит память с нами.
Мне кажется,
Что я иду сейчас
По городу моих воспоминаний.
Иду, и не уверен, что ты ждешь.
И под шаги слагаю:
«По-до-жди».
И падает такой же точно дождь.
Пусть никогда не старятся дожди.
* * *
Бледно-зеленые, красные...
Бесконечные гирлянды огней,
Рассекая сугробы,
Убегают вдаль.
Тонким слоем лака
219
На асфальте вода.
Вечер прекрасный.
В зависимости от освещения
Глаза, лица, улыбки -
То синие, то зеленые, то красные.
Порхающие руки,
Словно экзотические птицы,
Не боящиеся людей,
Бороздят разноцветный воздух.
И только в темных переулках
В устоявшихся лужах
Лежат отраженные звезды.
* * *
Как невидимки,
В тумане
Кряхтят и покашливают машины.
На белой палитре -
Продолговатые желтые капли:
Это из невидимого
Рождается крик петушиный.
И нигде,
Совершенно не видно нигде
Ни огней, ни домов, ни прохожих.
Только звуки.
Вот еще где-то шорох невидимый вырос.
Странно.
Будто присутствуешь
При сотворении мира.
* * *
Взявшись за руки,
Дети идут в свое будущее по паре.
Няни ведут одиночек.
По сухой траве июня,
Мимо деревьев в пыли,
В бензиновом перегаре
Няни ведут одиночек.
Я остаюсь.
Мне еще нужно одеться,
Сытожить дни и ночи,
Отделяющие меня от детства.
А дети все дальше уходят,
В пыльный июнь,
Уменьшаясь до разноцветных точек.
Няни ведут одиночек.
* * *
Не разлука страшна мне,
И не то,
Что однажды
Уйдешь и больше не придешь.
220
И не то, что на камне
Следы твои вымоет дождь.
Совершенно иная
Тревога в груди:
Вдруг совсем не замечу
Потери,
Оставшись один.
* * *
Город – желтым пакетом в брикете.
Пыль искрится в лучах косых.
Выхожу на проспект,
Покупаю природы букетик,
А потом отправляюсь искать
Продавца росы
В улицы, в переулки...
Где только я не был.
Позади – расстоянье из верст.
Где-то уже светят
Одинокие капли звезд.
Темнеет.
Черный дым переходит в небыль
Из невидимых домен.
Горизонт потускнел и погас.
Гляжу и глазам не верю:
У крыльца незнакомого дома
Дрожат две росинки
Собачьих глаз.
* * *
Я пробиваюсь сквозь туман,
Сквозь света стылый жар.
Стоят скуластые дома,
Бетонно зубы сжав.
И в том молчанье,
И в огнях
Не страх и не гроза -
Кричат о помощи
В меня
Их разные глаза.
И сеющий,
Как пепел, дождь -
Как будто в душу дождь.
И не понять -
К кому идешь.
И все-таки идешь,
Наталкиваясь и скользя!
Зовешь – ответа нет.
По-человечьи – им нельзя.
По-каменному – мне.
221
* * *
Дождь повис
В асфальт разбитый.
Тихий полдень.
Никого.
Проезжает «служба быта»,
Словно клоунский фургон.
Пустоте на удивленье
Балансируя, гудя,
Закатило представленье
«Шито-крыто» из дождя.
Боком, скоком,
Влево, вправо,
Снизу вверх
И сверху вниз...
И глядят кусты и травы
Из-под вымокших ресниц.
ДЕТСКИЙ АЛЬБОМ
СОЛНЫШКО
Мама, слышишь,
Мама, слышишь,
Погляди, иди скорей:
Солнце прячется на крыше
У соседей на дворе.
В золотистой паутине,
С голубым околышем...
Мама, мама, ты купи мне
Маленькое солнышко!
МЯЧ
«Ни перекрестков, ни поворотов-
Какой огромный зал!» -
Думает мяч большеротый,
Удивленно раскрыв глаза.
В лицо ему падает дождик.
Вот окнами дом подмигнул.
И хлопают листья в ладоши
Отчаянному бегуну.
«Пинайте, – кричит он, – получше!
Хочу добежать туда,
Где радуга волосы сушит,
Рассыпав их на провода»
222
ДОЖДИК
Мы сегодня – я и брат –
Сядем у окошка.
Нынче дождь идет с утра,
Серенький, как кошка.
И деревья ветру вслед
Кланяются шатко.
Желтый листик на ветле,
Как звезда на шапке.
Это очень хорошо,
Даже очень-очень:
Дождик рядышком пошел.
Рядом,
А не мочит.
В ДОЗОР
Красное солнце.
Зеленое море.
Волны, как конница,
Скачут в дозоре,
Звездочки светят
На гребне папах.
Вечер.
И ветер
Легендой пропах.
Берег.
И чаек
Посвист над ним.
А море качает,
Качает огни.
Гула каскады –
Далекой грозой.
Это эскадра
Уходит в дозор.
ПЛОЩАДЬ РЕВОЛЮЦИИ
Ни ржанья, ни выстрелов боя...
Но кажется – лишь обернись,
И медной измятой трубою
Рванет сейчас воздух горнист.
В приемниках лязгнут патроны,
И мускулы дрожь продерет.
И глотки лихих эскадронов
Раскатят команду: «Впе-е-ред!»
Тачанки и всадники – мимо,
Знамена – кровавой грозой,
И рдеет
Запахнутый дымом
До самых небес горизонт.
223
А сердце колотит – отчаясь,
Уводит туда, в ураган...
Где в седлах,
Ритмично качаясь,
Идет на рысях арьергард.
* * *
Я заблудился
В фантастическом лесу
Телевизионных вышек.
Надо мной пролетают
Белые тени голосов,
Прерывисто, неровно,
Сквозь бесконечную белую ночь.
Но иногда -
Может, это перенапряжение слуха -
Мне кажется,
Что шаги твои слышу
В озвученном движении Броуна,
Твои шаги...
То приближающиеся,
То уходящие прочь.
Ты куда-то идешь.
Ты блуждаешь -
То влево,
То вправо.
И невидимый след твой
Смывает невидимый дождь
На невидимых травах.
* * *
В пульсирующей галактике человеческих глаз
Искра погасла,
Искра зажглась.
Но меж той и другой,
Между мной и другим
Сквозь туманность летят
Звуковые круги,
Световые круги,
Чтобы кто-то не сбился с пути,
Чтобы кто-то ответил,
Постоянно летят позывные столетья.
Мы – почти неземные,
И все же – земные,
Через спутники связи
Посылаем друг другу свои позывные.
И бессонная память
Из-под каски пробитой
С напряжением смотрит
На глобальные
Наши с тобою орбиты.
224
* * *
Прикованные к фундаментам
Домов одиноких гиганты
С высоты своих метров
Глядят безучастно,
Как сквозь призрачные пальцы ветра,
Течет майская зелень
Безмятежно, как детское счастье.
По дороге ползет фигурка
На трехколесном велосипеде
За папой, за мамой,
А может,
За промокнутыми далью
Силуэтами прохожих?
Что ее – сегодня?
Завтра ее – в чем?
Куда они -
Маленький человек
И велосипед-паучок?
* * *
Сживают осенние стужи
Со света
Короткое лето.
Уехать куда-то и мне бы...
Но на кого я оставлю
Зрачки-лужи,
Глядящие остекленело
В холодное низкое небо,
И окна,
Которые отпотели
И, не мигая,
Смотрят на маленьких яблочек
Мерзлые гроздья,
На поземки и метели,
Вьющие белые гнезда
Под ветра протяжное эхо,
Теряющееся вдали.
Нет, мне никуда не уехать,
Никогда, никогда не уехать,
Потому что я к этой жизни,
Именно к этой жизни
Примерз,
Как к дереву лист.
У ПАМЯТНИКА РОССИИ-МАТЕРИ
(Пермь, воинское кладбище)
Пройдет не год,
Пройдет не два,
Все отгорит -
225
И сны, и боли...
Но плачет Память,
Как вдова,
В невыносимо-русском поле.
Сто лет – ни вести, ни письма!
Погибших души откричали.
А ты стоишь,
Россия-мать,
Над полем
Жизни и печали.
* * *
Мне кажется,
Что я из первозданности,
Где светят, словно звезды, фонари
И нет маршрутов поисковых партий,
Только что сошел на материк
С острова,
Какого нет на карте.
Странен, непонятен, необычен
Этот устоявшийся обычай:
Прятать в безразличие ушибы,
Делать и не признавать ошибки.
Веселиться – если в горле ком,
Чтобы потом
С собой наедине выплакаться
Тайком.
Все заношено.
И все привычно.
Потому меня, наверное, тянет
Возвратиться в тихие края,
Что скитаюсь,
Как островитянин...
* * *
Белые заснеженные мили.
Ветры, пролетающие мимо
Окон, где ни света, ни огня.
Ветры, ветры, ветры, ветры, ветры,
Заметая ночи нулевые,
Оседая в теле и навылет,
Беспощадно бьющие в меня.
Лун дозоры,
Хмурых туч наряды,
Сон и память –
Рядом, рядом, рядом,
Словно на завалинке два старца,
Две игрушки в подневольном танце
Кружатся с закрытыми глазами,
Я уже забыл,
В каком столетье…
226
* * *
Я как в пустыне караван,
Я как засохшая трава,
Как старый и слепой верблюд,
Как брошенной избы уют.
Я новых песен не люблю,
А песни старые забыл.
Меня рубили топоры.
Душа – как стебель без листка.
Потери – высохший арык,
Тропа в кочующих песках.
Сто солнц пройдут,
Пройдут сто лун
И столько же веков и лет.
И я, вмурованный в скалу,
На остывающей земле
Останусь, как дремучесть дат,
Как мир спрессованных минут,
Как у истории в плену
Последний из живых
Солдат…
* * *
Где мой дом,
Где улица моя,
Сновиденья,
Сказки прошлых лет?
Пляшет –
Вместо дыма и жилья –
Вьюга,
От простора ошалев.
Я живу сейчас в другом краю.
Ты, мой дом,
Не знал таких высот.
Здесь степные песни не поют.
В сотнях окон –
Светят сотни солнц.
Но в траву не выскочить с разбега,
Утопая в росах…
Степь, меня прости!
И, конечно, никакому снегу
Этих изб до крыш не замести.
К запыленным листьями прудам,
Бездорожьем или по дороге,
Разбивая о булыжник ноги,
Я вернусь когда-то…
Навсегда.
* * *
Странным желаньям в угоду
