Текст книги "Олигарх 6 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Господин Го сразу же заявил, что разговор он будет вести только о левом береге Амура и его низовьях. И я сделаю еще небольшой экскурс в историю для понимания происшедшего, – предыдущие посвящения в историю судя по всему уже прилично утомили моих товарищей, но я слушал с большим удовольствием, отмечая их точность и полноту.

– Если это необходимо для понимания, то даже обязательно, – мое мнение естественно решающее и Кирилл сразу начал свой исторический экскурс.

– Главной проблемой переговоров в Нерчинске была языковая, русские знали только русский, а маньчжуры маньчжурский. Но в составе делегаций были иезуиты, два француза у них и поляк у нас. В итоге переговоры шли на латыни, думаю все представляют как это выглядело на практике, а договор был составлен в трех экземплярах на русском, маньчжурском и латинском языках. Русский оригинал утрачен, есть только копии, да его изложение в «Статейном списке» Федора Головина, – это я уже знал, Михаил Дмитриевич в Москва и Петербурге всё перерыл.

– А вот с двумя другими экземплярами всё не понятно. У господина Го была полная копия договора на латинском языке с какими-то дополнениями на маньчжурском. И вот тут начинается самое интересное.

Кирилл немного придвинул к себе карту и взял в руку указку.

– В русском варианте было написано: « Река, именем Горбица, которая впадает идучи вниз, в реку Шилку, с левые стороны, близ реки Черной, рубеж между обоими Государствы постановить». Все понятно и однозначно, так сейчас и проходит русско-китайская граница. Но текст Нерчинского договора недавно по приказу графа Нессельроде перевели, если так можно выразится на современный русский язык и одно из предложений в его первой статье о границе выглядит так: «Сделать границей реку Горбицу, находящуюся близ реки Черной, именуемой Урум и впадающей с севера в Сахаляньулу». Сахаляньулу это Амур, а не Шилка. Самое поразительное, что так указано в маньчжурском варианте, а в латинском вообще не понятно как, – а вот это для меня большая новость. Я то всегда полагал, что прохождение в текстах договоров принципиальных расхождений нет.

Я манчьжурское изложение этого пункта договора не знал, а господин Бальзаминов сумел раскопать копии русского и латинского вариантов и старые документы и карты в общем-то его подтверждающие. Наши всегда ориентировались на русский текст. А тут получается, что у Нессельроде, когда он распорядился адаптировать текст под современный язык, был манчжурский текст. Почему интересно этот вопрос сейчас не поднимается официально.

Этот экскурс произвел большое впечатление на всех присутствующих и они очень оживились. Я же понял о чем сейчас продолжит говорить Кирилл и не ошибся.

– Академик Герард Фридрих Миллер, сто лет назад выявил неидентичность русского и латинского текстов договора, показал неопределённость делимитации границы к востоку от реки Горбицы в связи с неясностью географических ориентиров, наметивших её и отметил, что в районе разграничения существует две Горбицы и две реки, которые носят название Урум или Чёрная и являются ориентиром, согласно тексту договора, для опознавания Горбицы.

Фраза у Кирилла получилась какая-то тяжелая и заумная. Тако точно лучше иметь её письменный вариант, читать, а затем разбивать на отдельные простые предложения для полного понимания.

– Про это я слышал, – неожиданно Кирилла прервал Ян Карлович, – в Иркутске есть люди считающие так же.

Глава 10

Кириллу похоже поддержку Яна расценил как комплимент и довольно улыбнулся.

– Спасибо, Ян Карлович, если что поправите меня, – Ян тоже довольно улыбнулся и соглашаясь кивнул головой.

– Итак, господа, продолжаю. В 1735-ом году академик Герард Фридрих Миллер побывал в Нерчинске, где якобы выяснил, что в районе разграничения существует две р. Горбицы и две реки, которые носят название Урум или Черная, и являются, согласно тексту нерчинского договора, ориентиром для распознавания Горбицы. Первая из них, по словам Миллера, была Малой Горбицей, которую русские считали границей. Она впадает в Шилку и её левым притоком является река Черная. Другая река Горбица, Большая по Миллеру, впадала в Амур, но значительно восточнее. Эти примерно 530-ть верст от Нерчинска. Вблизи нее в Амур впадала река Уру или Урка. Эти названия по мнению Миллера, соответствовало ориентирам, указанным в тексте договора, – Кирилл оторвался от карты, на которой от показывал всё, что говорил и посмотрел на Яна.

Ян Карлович утвердительно кивнул и Кирилл тут же продолжил.

– Река Большая Горбица, по мнению Миллеру, якобы была позже переименована в Амазар. Эта точка зрения даже отражена в академическом Атласе Российском, но никаких конкретных последствий не имела.

– Вы, Кирилл Петрович, надо полагать эту точку зрения не разделяете? – спросил Иван Васильевич с какой-то не понятной интонацией.

– Если честно, то у меня твердого мнения нет. С одной стороны, – Кирилл показал на перечень старых карт и документов, подтверждающих границу по нынешней Горбицы, – с другой стороны, разночтения текстов договора. То, что Становой хребет начинается не в верховьях Горбицы и карты из атласа Дюгальда, которым пользовались во времена заключения договора. Не знаю.

– Хорошо, – я накрыл рукой изображение на карте спорного района, – какой практический резон из всего этого получается?

– Самый простой, Алексей Андреевич. Как я уже сказал, господин Го все решил заранее и Приморье он отказался обсуждать категорически. Жесткое и однозначное «нет». Район между двумя Горбицами Миллера, на основании того, что я изложил Го согласен признать спорным и на двадцать пять лет сдать нам в аренду, – цифра 25-ть меня меня в буквальном смысле кольнула и я на мгновение выпал из происходящего.

Это будет 1860-ый год, год позора и унижения Китая, год проигрыша во Второй Опиумной войне и начала раздербана конкретного Китая, который будет длиться почти сто лет.

– Также он признал, что однозначно река Тугур является русской, – голос Кирилла вернул меня обратно, – а дальше к Амуру она не разграничена.

Кирилл для лучшего понимания показал сказанное на карте

– Еще он признал, что в 250-ти верстах от места поворота Амура на север находится последний маньчжурский караул и поэтому согласен тоже на двадцать лет сдать в аренду нижнее течение и устье Амура, – у меня всё похолодело внутри, вот это, именно это самое важное для нас.

Воевать с огромным цинским Китаем мне совершенно не хотелось. И не потому, что я сомневался в исходе противостояния с этим колоссом на глининых ногах, которым уже являлась Поднебесная.

Воевать не желательно по другой причине. Это сразу же привлечет не нужное внимание к нашим делам той же Великобритании и если она вдруг пожелает наложить лапу на тоже Приморья, помешать я этому сейчас ну никак не смогу.

– Конкретно, какая территория передается нам в аренду? – нетерпеливо спросил Иван.

– Вот здесь, В устье Тугура когда-то был русский острог, – карандаш встал в названной точке и тут же пошел к Амуру. – Южнее начинаются какие-то хребты, они идут почти строго на юг. Вдоль них граница аренды идет до двух каких-то больших озер в тайге севернее Амура и выходит к маньчжурскому посту. Затем по Амуру почти до Софийского поста и сразу к морю. Там есть какая-то гора, она считается святой у местных аборигенов. Так вот граница идет южнее горы и выходит у поста Де-Кастри к морю. Бухта вся наша.

Кирилл очертил приличную территорию, но что-то мне подсказывало, что на этом дело не остановится.

– Еще мы будем иметь право на якорную стоянку в бухте южнее верст двести пятьдесят напротив Сахалина и в бухте с китайским названием Хайшэньвай, на русский это переводится как «Бухта трепангов», – удивительно но что такое трепанги все присутствующие знают.

Иван Васильевич с трепангами познакомился на Курилах, а в Кяхте это деликатес, который иногда китайцами привозится сюда в сушеном виде и добавляется в салаты.

Вообще-то интересно, сначала категорическое «нет» по вопросу Приморья, а потом «да» по самым главным бухтам.

Бухта с китайским названием Хайшэньвай это бухта Золотой Рог. Европейцы её не знают по одной простой причине. Япония еще закрытая страна и соваться сюда европейцы и американцы пока побаиваются. Военным флотам серьёзных дядей пока не до этого, а у всяких китобоев и прочих безумцев и авантюристов интереса эти места не вызывают. И возможно что честь открытия для европейцев выпадет на долю русских моряков, а отнюдь не французов.

Бухта южнее верст двести пятьдесят от Де-Кастри это точно Императорская Гавань, ставшая потом Советской. Отличное место например для военной базы несмотря на достаточно суровый климат.

– И последнее, мы будем иметь право поставить два острога на левом берегу Амура в устьях Зеи и Уссури, на его левом берегу, – Кирилл показал на карте места будущих Благовещенска и Хабаровска.

Эти города будут носить эти же имена и в моей нынешней истории, несмотря даже на то, что Ерофей Хабаров жук был еще тот.

Иван хотел что-то сказать, но я его остановил.

– Хорошо, а условия аренды?

– Арендатором будет исключительно Российская Американская компания. Никакой Российской империи. Компания должна даже своё законодательство иметь на этой территории. В нижнем течении Амура иметь только четыре существующих поста. Через двадцать пять лет всё это должно быть возвращено Китаю и население должно остаться, кроме служащих компании. Господин Го считает, что этого времени достаточно для выполнения задач, стоящих перед светлейшим князем на Дальнем Востоке и в Америке. Кроме этого все эти годы не препятствовать китайцам селиться на левом берегу Амура рядом с русскими, – это конечно крутые хотелки. Осталось узнать, а сколько дензнаков хочет получить господин Го.

Кирилл сделал эффектную паузу и закончил.

– Ежегодный платеж миллион фунтов стерлингов золотом.

В кабинете, где мы заседали повисла тишина, все похоже были ошарашены условиями аренды.

Первым дар речи вернулся к Петру Кирилловичу.

– Разрешите, ваша светлость, теперь мне слово молвить.

– Слушаем вас, Петр Кириллович, – я почему-то уверен, бывший российский таможенник скажет сейчас что-то очень дельное.

– У меня остались большие связи на той стороне и не только среди маньчжуров и китайцев. Там уже достаточно осело много европейцев. Есть потомки албазинских казаков, они входят в императорскую гвардию. Публика конечно еще та, но среди них есть достойные люди. Их число изредка пополнялось другими русскими людьми, оказавшимися в Китае. Есть и европейцы, португальцы в Макао и всякая публика в Кантоне. Кое кто из них появлялся и тут, думаю в том числе и со шпионскими миссиями, – сын от отца не далеко ушел, старший Аксенов тоже начал с подробного освящения вопроса.

Но после рассказа о своих источниках информации он быстро перешел к делу.

– У англичан долго были плохи дела в торговле с Китаем. Они за чай и другие товары платили золотом и серебром, а китайцы у них ничего не покупали. Но опиум все изменил. У нас его здесь еще почти нет, а юг Китая сходит с ума от него, – о китайских проблемах я проводил ликбез среди своих ближайших помощников, а Кирилла наверняка просветил Василий.

– К нам тех же англичан приводила жадность, – продолжал Петр Кириллович. – Наша торговля с китайцами в основном меновая и они пытаются узнать о возможных барышах при её отмене.

Насколько я знаю, дело тут не только в китайских властях, но и в наших российских. И ничего существенного нового я полка не услышал.

– У китайцев сейчас полный караул с деньгами, все выметает опиум и мздоимство. Поэтому два миллиона фунтов золотом для них деньги огромные. Они хотят пытаться прижать англичан с опиумом и готовятся к этому, но Китай уже прогнил и англичане легко победят их. Те, кто не верит мне может вспомнить осаду Албазина, Сколько было русских и сколько маньчжуров, а англичане воевать тоже умеют, – старший Аксенов говорит всё правильно, но пора уже и начинать переходить к главной своей мысли.

Мне прямо даже захотелось поторопить его и я с трудом сдержался.

– Война будет в ближайшие лет пять. Китайцы просто запретят торговлю опиумом и начнут уничтожать его уничтожать. Господин Го, как он представился Кириллу, ездил в Европу, его туда сопровождал один из албазинцев, так что это просвещенный маньчжур и очень умный. Го считает, что англичане победят и Китаю придется принять их условия.

Оценка ситуации, а самое главное прогноз исхода войны с Англией на пять баллов. Надо полагать этот Го хочет сделать какой-то задел на будущее. И Петр Кириллович тут же подтвердил мое предположение.

– Он хочет с нашей помощью и за наш счет создать задел на следующую войну в которой планирует взять реванш. Расчет у него простой. Помимо золота, он рассчитывает что во-первых часть русских через 25-ть лет, когда закончится аренда, останется, во-вторых, мы научим за эти годы сотни тысяч китайцев правильно работать и самое главное воевать, – это надо полагать будут те ребятки, которые начнут селиться рядом с нами.

Да, интересные вещи говорит старший Аксенов. Но это по-моему ближе к какой-то политической фантастике, хотя достаточно правдоподобно и не так уже и глупо.

– Прямо наполеоновские замыслы, – ядовито вставил свой комментарий Иван Васильевич. В России это выражение уже стало употребляться когда кто-то задумывает нечто амбициозное или почти заведомо неосуществимое.

– Я тоже так считаю, – согласился с такой оценкой Петр Кириллович. – Он хотя и был в Европе, но силу своего Китая переоценивает. Мы уже сейчас тысяч тридцать месяца через три-четыре можем выставить. Конечно придется поднапрячься, но вполне реально.

– Думаю что вполне если метелкой пройтись, – согласился я с такой оценкой наших мобилизационных возможностей.

– Да, я не сказал еще об одном слухе. Он не проверенный, но вполне возможно, что правдивый, – как-то неожиданно робко снова начал говорить Кирилл. – Местный маньчжурский генерал-губернатор или военный фудутун Айгуня вроде заявил, что император может разрешить русским селиться на правом берегу Аргуна. Он не будет требовать с них даже налогов, главное воевать в китайской армии при необходимости.

– А переселение ханьцев или маньчжуров в эти края полнейшая чушь, – медленно, как бы рассуждая вслух, начал говорить Ян. – Маньчжуры отсюда сами убежали в теплые края, а собственно китайцев здесь никогда не было. А сейчас им вообще официально запрещается селиться к северу от так называемого «Ивового палисада». А левый берег Амура и Приморье считаются коронными землями императора или что-то типа того.

Итак пора подводить итоги. Вроде все что-то высказали, кроме моего друга детства. Он после своей неудачной попытки что-то сказать сидел молча и только крутил головой когда говорили другие. Да карту прямо сверлил своим взглядом.

Я попросил Яна распорядиться принести шампанского.

– Итак, господа, думаю пора принимать решение. Я считаю, что предложение господина Го надо принимать. Он не совсем адекватно оценивает ситуацию. Мы за 25-ть лет так твердо встанем в Приамурье и думаю и в Приморье, что сами продиктуем свои условия императору. Финансово это не проблема, такие деньги у меня есть. Наплыва китайцев я не боюсь, через несколько месяцев тут будет Байкальское казачье войско, которое здесь никто не сможет победить, – в кабинет занесли бокалы с шампанским и свежие фрукты из кяхтинских теплиц привезенные мне в подарок Петром Кирилловичем.

– За успех нашего предприятия, господа!

Ночью мне не спалось. Промучавшись до двух часов, я поднялся, достал свой дорожный набор, налил себе коньяку и обрезал любимую сигару.

В этот момент я услышал тихий стук в дверь и затем шепот Ивана.

– Алеша, к тебе можно? – я достал второй бокал и ответил.

– Заходи.

Я закусил любимой сигарой, а Иван чисто по-русски сначала рукавом, а потом лимоном.

– Не спится мне что-то Алёша. Страшно, в такое дело ввязываемся. Китай, он же огромный. Россия нам ведь ничем помочь не сможет, всё самим надо делать, – Иван передернул плечами.

– Ты от жены как умудрился уйти? Проснется, а тебя нет. Беременную женщину расстраивать не надо.

– Не проснется, – пробубнил Иван, – она же знает, что я дома. Ну подумаешь на минутку вышел из спальни.

Не знаю по какой причине, но скорее всего по примеру моей светлости старшей сестрицы, у нас принято супругам спать вместе. А когда еще и любоввв в наличии то…

Ксения со своего Ванечки готова пылинки сдувать, не понятно как он умудряется от неё уезжать. Самое удивительное, что слез у неё по этому поводу нет.

– Раз уж пришел, давай с тобой о деле поговорим, – я хотел налить еще по пятьдесят капель, но Иван остановил меня.

– У тебя что-нибудь другое есть? Не люблю коньяк, клопами пахнет.

Я невольно засмеялся, вспомнив как в своей первой жизни по молодости также говорил об этом напитке. А потом с возрастом как-то незаметно оценил его.

– Зеленый ты еще, Ванечка. Как говорится велика фигура, да… – договаривать я не стал, вернее не успел.

Иван попытался схватить меня в охапку, но я был наготове и у него ничего не получилось.

– Ванька, ты смотрю тут медведем сибирским стал. Удумал чего, ночь на дворе, а ты борьбу решил устроить, всех разбудим.

Я достал початую штоф из дорожного набора и показал Ивану.

– От нашего Савелия малиновую будешь? – во всех наших поместьях были свои винокурни, больше всего мне нравились напитки лукояновского трактира.

– Да кто же от такого откажется? – Иван недоуменно развел руками. – Наливай!

Вкус малиновой настойки вызвал хорошие воспоминания о посещении Арзинова. Воспоминания о о печальном начале моего знакомства с этим имением уже давно в моей памяти живут отдельно от всех остальных, вместе с другими такими же неприятными.

Этих неприятных воспоминаний в моей нынешней жизни как не крути намного меньше, а в основном позитив. Как некоторые говорили мне когда-то – есть что вспомнить и хорошо что вспоминается в основном то, что душу греет.

– Такие напитки действительно веселят сердце и греют душу, – Иван поставил на стол бокал и потянулся в блюду с нарезанными кусочками копченого омуля. – Не люблю я эти европейские штучки, пить по глоточку и закусывать всякими ша-ка-ла-дами. Употребить так употребить, закусить соответственно. Главное меру знать. Мы с Англии с Василием по пабам специально походили, посмотрели. У нас в России такого пьянства нет. Да и сэры всякие сколько раз за день хоть по чуть-чуть, но принимают.

– А у нас в благородных семействах разве не так?

– Я, в отличии от вашей светлости, с благородными семействами не очень, но те, с кем я общался и общаюсь, меру знают и бывает ни-ни, – я убрал коньяк и малиновую настойку и закрыл дорожный набор.

– Ты мне вот что, друг Ванюша, скажи. Веришь в успех нашего предприятия? – в глубине души меня все равно точил червячок сомнений.

Потянуть освоение такого региона дело не шуточное. До поражения Китая в будущей опиумной войне я конечно буду оглядываться на его власти, но через пять лет надо будет за дело браться серьёзно и не ограничиваться редкими острогами и постами на Амуре.

Надо будет начинать строить дороги, города, заводить промышленность, пахать и сеять. Надо будет привлечь только сюда сотни тысяч людей, а ведь есть еще Камчатка, Магадан, Курилы, Америка в конце концов.

Нужны миллионы рабочих рук с правильно работающими мозгами только в одной Америке, чтобы устоять когда США решат навалиться на Техас и Калифорнию. А это будет неизбежно и достаточно скоро.

– Верю конечно. Ни каких сомнений. Наши охотники до Албазина уже тихонько ходили. Никаких маньчжуров они не встретили. Аборигены от них как черт от ладана шарахаются, сколько лет прошло, а то как наши казачки куролесели на Амуре сто пятьдесят лет назад помнят.

Глава 11

– А ниже Албазина? – про результаты первых наших разведок вниз по Амуру я знал и ни на секунду не сомневался, что нет никаких маньчжуров на его левом берегу. Но тем не менее разведчиков-охотников надо обязательно посылать и дальше вниз по течению.

– Василий решил пока повременить, подождать результатов переговоров. С аборигенами контакты все равно удалось установить. На нашей стороне тоже нашлись люди: у кого там какая-то родня имеется, а дальше сам понимаешь, как ты любишь говорить, дело техники, – я частенько вворачивал в свою речь привычные мне, но еще режущие слух окружающих, обороты речи. Но частого употребления именно этих слов за собой не замечал. Хотя Ивану виднее.

– И что эти контакты принесли нам полезного и нового?

– От былого величия и благополучия, описанного французами в начале прошлого века, почти ничего не осталось. Крепость Айгун превратилась в развалины. Он вообще сейчас типа наших острогов, почти весь деревянный, только поболее. Деревни вокруг разорены и брошены, маньчжуры ушли в на юг в теплые края. Практически все завозное, кроме речной рыбы, да охотничьего мяса. Маньчжурский гарнизон стоит только в самом Айгуне. Сейчас там три зеленознаменных сотни, которые собирают какой-то ясак с племен левого берега, и присматривают за нашей границей. Чтобы их разогнать за глаза хватит любой нашей полусотни или хорошего взвода тех же драгунов.

Я на самом деле ничего толком не знал об истории Приамурья от времен Нерчинского договора до присоединения этих земель к России. Да и историю появления русских первопроходцев на Амуре и про тот же Албазин плюс-минус километр.

– История первых походов русских по Амуру дело темное, а вот про оборону Албазина здесь и в Забайкалье можно много интересного узнать. Я специально искал людей чьи предки там были, их тут немного, но они есть, – мы удобненько расположились в мягких креслах в дальнем углу кабинета и Иван явно был настроен на долгий разговор. Мне тоже хотелось с ним поговорить в ночной тиши о делах, да и просто пообщаться.

– Я специально разыскивал этих людей, ты не поверишь, но мне быстро удалось это сделать, а самое главное разговорить их, – Иван поднял вверх указательный палец, как бы подчеркивая значимость сделанного им.

– И ты полагаешь, что историям о былинных достижениях предков можно безоговорочно верить? – высказал я свои сомнения.

– Конечно нет. Но Михаил Дмитриевич по твоему приказу раскопал много всего о тех временах и прислал нам. А мы перетряхнули местные архивы. Вот на это я всё и ориентировался когда слушал рассказы о делах, как ты выразился, былинных.

– И к каким ты выводам пришел? – меня больше интересовали именно они, а не героические подробности тех времен которые наверняка раскопал Иван.

– Выводы у меня, Алеша, интересные, – ухмыльнулся Иван. – Самый главный из них такой: господин министр иностранных дел Российской империи граф Нессельроде или дурак или предатель.

Главный вывод Ивана лишил меня на пару минут дара речи, а мой друг детства явно был доволен произведенным эффектом и взял эффектную паузу перед продолжением своего «выступления по заявкам трудящихся».

– Для Нессельроде главное европейские дела и в итоге он проводит совершенно неправильную политику на Дальнем Востоке. Если бы не твоё вмешательство Российская Американская компания влачила бы сейчас жалкое существование. Чего стоят только соглашения с Англией и США.

Против правды не попрешь, в последний год жизни Александра Первого Нессельроде действительно заключил такие соглашения с англосаксами, которые можно назвать только капитуляцией перед ними в Америке и на Тихом океане и откровенным предательством интересов России.

Мне конечно удалось кое-что сделать, чтобы нивелировать их ущерб и надеюсь, что американцев удастся просто вывести из игры, а вот как пересмотреть соглашения с Англией я еще не знал.

– Тут ты, Ванечка, – так своего сыночка называла нянюшка, ему это очень нравилось и я иногда подражал ей, —прав на все сто, но какое отношение это имеет к нашим нынешним делам здесь в Забайкалье.

– Прямое, – безапелляционно заявил Иван. – Тут он тоже проводит такую же предательскую политику. Её стержень – идея ублажать Китай и всячески избегать любых действий которые могут вызвать его недовольство. Нессельроде вероятно считает узкоглазых могучей военной державой, способной оттяпать у нас например Забайкалье.

– Ты не горячись, давай спокойно и по делу.

– Я, Алеша, считаю в военном отношении Китай сейчас ноль без палочки. Хваленые маньчжуры при десятикратном превосходстве в силах еще когда не могли взять Албазин. Главные потери русских тогда были от цинги. Если бы Головин проявил твердость и расторопность в мобилизации резервов, такого позорного договора не было.

– Ты хочешь сказать, что китайцев бояться нечего?

– Конечно, Алёша. К весне у нас будет организовано новое казачье войско, – Иван естественно был в курсе всего, что распорядился у нас сотворить царь-батюшка. – Условия аренды идеальные, на мой взгляд. А главный наш враг здесь не китайцы, а природа. Вниз по Амуру мы без проблем пройдем, а обратно только тянуть баржи и корабли на себе. Опытные люди, которые уже ходили по Амуру, на Шилке и Аргуне есть. От властей они скрываются, но нам с Василием удалось с ними договориться. Правда последнее слово твоё.

– Вы, Иван Алексеевич, – я прищурился и постарался начать говорить максимально язвительно, – хотите сказать, что моя светлость этих татей должна помиловать и дать им шанс на новую жизнь в своих владениях?

– Именно так, ваша княжеская светлость, именно так, – Иван постарался ответить мне с такими же интонациями. – Беглые они, из наших мест, я по говору их признал. Помнишь лет десять назад в соседнем уезде мужики связали своих помещиков с половиной дворни и заживо сожгли?

Мне не составило труда вспомнить эту жуткую историю. На другом конце уезда супружеская пара любила забавляться со своими крепостными в конце концов это плохо кончилось.

Летом 26-ого помещик в очередной раз воспользовался «правом первой ночи». А для остроты ощущений перед этим приказал еще и запороть не согласного с этим несчастного молодого мужа. Да еще и на глазах жены.

Но мужик оказался очень крепким и выжил. А затем бежал из тюрьмы, которая была устроена в поместье и попытался найти правосудие в Петербурге.

В итоге он нашел себе только место в Петропавловской крепости. Но из неё мужик тоже сбежал и в начале зимы помещичий дом подожгли с четырех сторон. Потушить его потушили, но в полусгоревших спальнях нашли связанных чету помещиков, а в двух людских дворовых помогавших помещикам творить их зверства. Спасти никого из них не успели.

Лично для меня самым ужасным в этой истории было активное участие жены помещика, которая выбирала очередную жертву для своего мужа.

После этого почти десяток молодых холостых мужиков из этого села бесследно исчезли. Власти быстренько провели следствие и никого и ничего не нашли. Начавшиеся волнения быстро сошли на нет, власти обошлись своими силами, а приехавшая из Питера наследница быстренько распродала по разным губерниям доставшихся ей крепостных.

Иван отлично знал, что эту категорию преступников, а они действительно являются таковыми, я не выдаю. Конечно если на них нет другой крови.

– А вы уверены, что на них нет других грехов? – изображать не понимание о чем идет речь ни к чему и я задал прямой вопрос.

– На тех, кто согласился с нами встретиться нет, а настоящие тати ушли.

– Сколько их и где они сейчас?

– На Шилковском Заводе, строят баркасы. Всего их осталось трое.

– Главный злодей среди них?

– Да, он бегать больше не желает. Сказал, если ты его прикажешь выдать, наложит на себя руки. Живет как волк-одиночка, ночует в камере бывшей каторжной тюрьмы, которую Вася приказал закрыть. Когда не работает на верфи, идет в строящийся храм и там плотничает, руки у него золотые.

У меня от рассказа Ивана заныло в груди. Сколько таких бедолаг уже было на моем пути, но каждый раз болела душа и хотелось рвать и метать.

– А тюрьму-то как Вася сумел закрыть, Государь ведь такое право дал только что, – поинтересовался я.

– Когда мы первый раз приехали на завод, серебряная фабрика уже была закрыта, а каторжан и ссыльных отправили в Нерчинск.

– Хорошо, мы этот вопрос решим когда я окажусь на заводе. Мне по любому надо на этого мужика посмотреть, – разговор был сейчас крайне неприятный и надо быстрее менять тему.

– Если я тебя правильно понял, ты, Ванечка, считаешь, что надо прекратить оглядываться на мнение господина Нессельроде и делать своё дело? И в частности нам совершенно не стоит опасаться китайцев, они по твоему мнению совершенно бессильны нам помешать, – я постарался составить резюме довольно сумбурному на мой взгляд выступлению на вольную тему моего друга детства.

– Да, ты меня понял абсолютно правильно, – согласился с моими выводами Иван. – Только хочу добавить не большой штришок. Новое войско надо организовать побыстрее, это будет главная военная сила в наших краях. И за зиму обязательно закрепиться в верховьях Амура.

Иван достал из кармана халата свернутый лист бумаги и расстелил его. Это оказалась нарисованная карта низовий Аргуни и Шилки и часть верхнего течения Амура.

– Смотри что у нас получается. Этот самый Го признал, что граница проведена немного неправильно и верхнее течение Амура от стрелки Аргуни и Шилки до устья реки Амазар наши. Это около сорока верст по Амуру. На прямую передачу этих земель России китайцы не согласны и предлагают нашей компании взять эту территорию в аренду на 25-ть лет, – похоже многословие вчера поразило и Ивана, который повторяет условия господина Го.

– Хорошо, Ваня. Это мы вчера слышали, повторять не обязательно, – повторение мать учения, но иногда это явный перебор.

– Так вот, – продолжил Иван, не обращая внимание на моё раздражение, – полагаю, что этот участок Амура надо считать полностью отошедшим к нам. Мудрый господин Го, а я его называю мудрым без всякой иронии, предложил нам идеальный вариант взятия левого берега Амура и его низовий под свой контроль – аренда нашей компанией. И мой план таков.

Иван после окончания нашего совещания сразу же понял, что заснуть нынешней ночью не получится и решил заняться делом – разработкой плана освоения Приамурья.

– За зиму нам надо продвинутся до устья Амазара, заложить и построить три станицы, села или поста. Не важно как это называть. Мне больше нравиться название станица. Больше трех не получится, просто нет удобных мест. Самая главная из них станица Амазар. Она должна быть в шести верстах выше устья Амазара.

Иван на своей карте показал предполагаемые места расположения будущих станиц.

– Территория это будет уже не российская, а компанейская. Амур ниже устья Амазара шириной больше четырехсот метров, там уже есть где развернуться и построиться флоту для будущего сплава. Шилка всегда судоходна от Сретенска и очень часто от Нерчинска. Поэтому сплавы надо будет начинать за зиму подготовить в Сретенске и Шилковском Заводе баржи, карбасы и возможно плоты. Подготовить людей, провиант, скотину пригнать, ну и всё такое.