Текст книги "Олигарх 6 (СИ)"

Автор книги: Михаил Шерр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Петр Андреевич, вам для принятия дел присутствие господина Петрова обязательно? – я вопросительно посмотрел на своего нового директора. – Мне бы хотелось, что бы он сопроводил меня до Иркутска. Думаю за несколько дней вы отлично разберетесь в положении дел. Если будет необходимость Иван Алексеевич приедет к вам. А Ян Карлович пока всегда рядом. С ним мы, я думаю, быстро решим все вопросы в Иркутске.

Глава 6

В различных инженерных вопросах Ян конечно уступал братьям Петровым и партию первой скрипке в оркестре исполняли они. Но был один важнейший вопрос где у братьев не было даже совещательного голоса.

Все хотят кушать и русский мужик, особенно после тяжелого труда, тут не исключение.

То, что вся Сибирь живет на привозных хлебах все знали, особенно Севера и Камчатка, но полнейшая зависимость от поступлений с запада Прибайкалья и Забайкалья оказалось полной неожиданностью.

После короткого совещания после прибытия в эти интересные места братья Петровы и Ян решили, что мой бывший новоселовский управляющий будет в первую очередь заниматься этим важнейшим вопросом – организацией сельского хозяйства в наших пределах, а всё остальное постольку-поскольку.

В этом деле Яну Карловичу все карты были в руки и он показал себя во всей красе, с места в карьер развернув бурную и самое главное плодотворную деятельность.

На Забайкалье Ян Карлович сразу же поставил жирный крест, тут с одного взгляда понятно что в этих краях быстрого результата не получишь.

А вот на левом берегу Ангары выше Балаганска и вдоль Главного почтового тракта вполне можно попробовать и развернуться.

Свободной земли здесь пока еще более чем достаточно и Ян, не вступая ни в какие конфликты с уже существующими крестьянскими хозяйствами, занялся созданием крупных хозяйств, принадлежащих лично мне и компании. Если возникали какие-то проблемы с местными крестьянами, то он решал мирно и полюбовно. И всегда помогал если они обращались за помощью.

Результат уже был налицо. Местного зерна стало намного больше и тутже появились успехи в животноводстве. Вдобавок ко всему в губернии оказались местные энтузиасты и самородки, которым Ян Карлович стал помогать. Особенно в том, что в последующем назовут селекцией.

В Иркутске он начал строить завод сельскохозяйственных машин, для которого Анна Андреевна отрядила наших специалистов.

Ян решил максимально механизировать уборку урожая этого года и полностью работать с ним под крышей. И занимался последнее время перед моим приездом только этим заводом и массовым строительством крытых токов и элеваторов.

Перед отъездом в Сибирь Ян в Новоселово воплотил в жизнь свою интересную идею. Он построил большое хранилище для доработки и хранения зерна. По сути это был первый в мире элеватор.

Здесь он для начала решил построить три элеватора: в Иркутске, Кутулике, это тридцать километрах от Черемхово и в Нижнеудинске.

В Новоселово почти сразу же произошел пожар. Вреда он особого не принес, элеватор еще был полупустой. Репутацию конечно немного подмочил.

Но Ян Карлович сделал правильные выводы и там где только возможно дерево заменил листовым железом.

Здесь же сразу по максимуму использовалось железо, частично то, что уже начали выпускать на комбинате, но большую часть привезли с Урала.

Как и в Новоселово идею быстро оценили и отбоя от желающих сдать на хранение или даже продать часть урожая не было. Мощностей трех элеваторов уже явно не хватало и надо строить новые.

Особенно популярным был элеватор Нижнеудинска. Все, кто вез зерно с Западной Сибири, быстро оценили выгоды предложения Яна продавать зерно ему. Это позволяло например привезти не три хлебных обоза, а пять, что оказывалось выгоднее несмотря на разницу цен у Яна и например в Иркутске.

Картофель в Восточной Сибири не диковинка, но ученый горьким опытом Ян решил первым делом резко увеличить его производство в этих краях. И это сработает уже в этом году.

Уже можно смело говорить, что 1835-ый год в Сибири случился страшный недород зерновых. Особенно пострадала Енисейская губерния где то засуха, то град, погубили урожай и уже сейчас понятно, что во многих местах убирать будет нечего.

В Иркутской губернии не все так печально, но намного хуже чем в прошлые годы. Но голода не должно быть, урожай картофеля судя по всему будет отменным и даже можно будет что-то отправить в Енисейскую губернию

Кроме этого Ян занялся внедрением совершенно новых культур для Сибири, в первую очередь сахарной свеклы. К этой идеи я относился с большим скептисом, все таки Восточная Сибирь это не тот регион где условия благоприятствуют выращиванию этой культуры.

Но организаторский гений Яна Карловича посрамил меня и первый сибирский сахар был получен уже в прошлом году, в с этом году он планирует удовлетворить все наши нужду в этом сладком продукте и возможно что-то даже и продаст на сторону.

Поэтому Ян крутился как белка в колесе.

Проблемы Забайкалья он пока отложил на потом, но сделал очень хитрый ход.

Совершив набег в те края, Ян сам глянул на все, что там происходит, а самое главное по наводке иркутских энтузиастов пообщался с одним читинским чудаком. За такового все считали одного из ссыльных – сорокалетнего Афанасия Мокиевича Ильина.

В 1815-ом году молодой капитан, произведенный в офицеры после сражения под Малоярославцем и дошедший затем до Парижа был разжалован и отдан под суд за убийство полкового командира.

Что произошло между двумя офицерами осталось тайной, разговаривали они тет-а-тет, следствие ничего не смогло выяснить, а сам Ильин молчал.

В конечном итоге он оказался на Нерчинской каторге. По ходатайству Бенкендорфа его помиловали и определили на вечное поселение в Восточной Сибири, дозволив ему проживать в Чите и заниматься сельским хозяйством.

К большому удивлению властей бывший каторжник быстро добился успехов в новом деле и начал утверждать, что Забайкалье само в состоянии прокормить не только себя, но и поставлять то же зерно в другие районы Сибири.

Несколько раз он подавал властям прошения со своими предложениями, но заработал только репутацию чудака. А когда своей активностью Ильин стал вызывать раздражение у губернского начальства ему сначала пригрозили сменой места ссылки и затем дело реально пошло к этому.

Но в этот момент на горизонте бывшего капитана появился Ян Карлович.

Чем уж он взял Ильина не знаю, но бывший капитан, взявши честное благородное о молчании, откровенно рассказал свою историю и Ян поверил ему.

Эту историю описал мне Василий, которого Ян попросил защищать Ильина от чрезмерно усердных властей и присматривать за ним.

Ильину Ян Карлович предоставил как говорится карт-бланш, дал денег, семена, имеющиеся в его распоряжении сельхоз орудия и прочее, поставив задачу делом, а не словом доказать свою правоту, создав для этого крупное хозяйство.

Пока ничего тревожного в деятельности этого господина не было, а результат эксперимента Яна мне скоро предстоит увидеть своими глазами, когда я окажусь в Чите.

Всю оставшуюся дорогу до Иркутска мы с Иваном ехали вместе и болтали о самом разном. Мне было очень приятно его видеть, моя часть настоящего князя Новосильского испытывала к нему настоящее братское чувство.

Сибирская река Белая была не меньше своей европейской тезки которую мы видели в Уфе. Мост через неё уже был построен и мы проехались по нему с ветерком и два часа после полудня двадцать пятого августа 1835-ого года мы подъехали к мосту через реку Иркут, на правом берегу которой начиналась Компанейская слобода. А по отношению к Ангаре это её левобережье.

Мост расположен в двух километрах от стрелки Иркута и Ангары. Он построен почти полностью, на нем идут можно сказать отделочные работы, но движение уже полноценное.

Здесь всем командует Ян Карлович и он встретил меня собственной персоной около моста.

– Здравствуйте, ваша светлость. Рад вас видеть в добром здравии и что вы наконец-то прибыли в наши края, – обычно Ян ограничивался меньшим количеством слов и не сиял как начищенный медный пятак.

– Взаимно, Ян Карлович. Полагаю, короткую экскурсию по слободе вы нам проведете, а Ивана Алексеевича можно отпустить к супруге, – подъезжая к мосту, Иван открытым текстом спросил можно ли ему сразу уехать в компанейский дом.

– Согласен, Алексей Андреевич, Ксения второй день от окон не отходит, извелась вся ожидаючи своего ненаглядного.

Иван тут же помчался вперед, а мы не спеша поехали по мосту, осматривая живописные окрестности.

Исторический Иркутск еще полностью расположен на правом берегу Ангары, а на левом несколько всего деревень.

Самая большая из них Глазово. На её северной околице у места переправы через Ангару начинается Кругобайкальский тракт. Под этим названием тут фигурирует на самом деле несколько дорог, что вызывает частенько путаницу.

Я хорошо знаю историю застройки левобережья Ангары и хочу внести в это будущее дело некоторые коррективы.

Здесь под слоем земли расположен уникальнейший исторический объект – Глазковский некрополь, который в моей первой жизни фактически был варварски уничтожен во время застройки левобережья Ангары.

И начало этому было положено железнодорожным строительством на крутом левом берегу Ангары.

Сейчас эти места уже пользуются популярностью у богатеньких буратино Иркутска, которые начинают присматриваться к Кайской горе.

Поэтому я приказал Яну Карловичу сделать ход конем и все что можно он просто скупить. Железнодорожный вокзал будет построен сразу же справа от моста на берегу Иркута. А слева уже раскинулась наша, пока еще не очень большая слобода.

Дорога от моста уходит к месту начала Кругобайкальского тракта и дальше пойдет по его трассе. Железная дорога будет идти строго рядом и её полотно сразу же будет под двухпутный вариант.

Хорошо было видно начавшееся строительство еще одного моста – через Ангару рядом с бойко работающей паромной переправой. Работа на нем в буквальном смысле кипела.

Выемки грунта при таком раскладе будут минимальными и некрополь сохранится. А когда в Иркутске появятся ученые мужи я их сразу же направлю на путь истинный.

Ян все это отлично знал и стоя на мосту, показал мне всё это на местности.

– Вы, Алексей Андреевич, думаю будите удивлены организацией местного транспорта. Почти все грузы идущие дальше Иркутска сначала доставляются в Жилкино, – в бывшее Жилкино мне доводилось не один раз привозить всякую всячину и я отлично знал это место. Сейчас это село в четырех верстах ниже по Ангаре от Иркутска.

– А зачем? – я не сразу понял смысл такой логистики.

– Так ведь мостов через Иркут или Ангару тут отродясь не было, – Ян начал объяснять премудрости местной логистики. – Потом это все доставляется вверх по Ангаре в Иркутск. То, что надо везти дальше перевозится карбасами в Глазково и по Кругобайкальскому тракту отправляется дальше.

– И что, открытие моста изменило этот маршрут? – спросил я больше для проформы, отлично зная ответ.

– Нет, не изменило. Во-первых движение по мосту открылось совсем недавно, а во-вторых вы, Алексей Андреевич, слишком хорошего мнения о российских чиновниках. Я совершенно не удивлюсь если для этого надо получить Высочайшее разрешение.

На пару минут наш разговор пресекся. Ян Карлович невольно затронул болезненную для меня тему. Последнее время идиотская регламентация императора Николая Павловича жизни огромной империи меня бесила как никогда.

За время нашего путешествия по Сибири я нагляделся на такой идиотизм, что иногда хотелось разорвать кого-нибудь на части. По этой причине мы кстати так долго ехали до Бирюсы.

– Паромная переправа это уже ваших рук дело? – на всякий случай уточнил я.

– Да, я сразу же решил заменить ею карбасы, – подтвердил Ян Карлович.

– А заводы вы решили строить в Жилкино исходя из каких соображений? – жесткого контроля со стороны «центра», то есть меня, над троицей управляющих не было и все текущие решения они принимали самостоятельно.

– А где еще? – Ян немного удивленно посмотрел на меня. – Кайскую гору вы, Алексей Андреевич, велели беречь. Строить в ремесленном предместье Иркутска на мой взгляд сейчас не совсем хорошо. Сначала нужно построить мост через Ангару, Хотя бы вот этот Глазковский, – Ян показал на стройку на Ангаре. – Можно конечно было строить вдоль Московского тракта почти от самой плашкоутной переправы, да только это не совсем удобно да и сразу надо еще один мост строить. А это уже затруднительно. И так строительство Иннокентьевского моста откладывается. А он-то понужнее будет.

О планах строительство этого моста, который вполне логично уже получил такое название по названию слободы в Жилкино, Ян докладывал и они неожиданно вызвали недовольство в Иркутске когда он отказался от замены плашкоутной переправы мостом.

Хотя это совершенно логично. Новый почтовый тракт идет немного другим маршрутом огибая сам нынешний Иркутск и почти пять верст старого тракта от развилки на Жилкино до Ангары наших строителей не интересуют и ни каких работ там не будет.

Но такие решения всегда ущемляют чьи-нибудь интересы и вызывают естественно недовольство.

Предполагаемый Иннокентьевский мост планируется построить точно на том же месте где его построили в моей первой жизни, но сейчас немного с другими целями.

На противоположном берегу Ангары уже начались работы по строительству речного порта и самое главное новой территории Иркутского Адмиралтейства, в составе которого будет и судостроительный завод.

Завод как таковой еще только строится, а первое судно уже готово. Это небольшой речной пароход «Шилка». Это полностью наш отечественный продукт и даже более того восточносибирский.

Проект разработали Василий и Иван. Они творчески подошли к этому делу и творчески применили на практике все то, чему их учили, что они видели своими глазами и то, о чем они прочитали благодаря нашей промышленной разведки в Европе и США.

Пароход можно сказать сделан на коленке, ни каких премудростей: одна палуба, нет ни каких надстроек кроме мостика.

Материалы полностью местные – дерево и первое черемховское листовое железо, которым обшита подводная часть.

Дерево отличного качества, правильно заготовленное и подготовленное для строительства кораблей. Этому мастеров местного Адмиралтейства учить не надо. А вот железо по-любому г…

Но оно есть сейчас и не надо ждать и платить бешеные деньги за уральское, которое естественно на порядок лучше.

Паровые машины то же местные, они конечно не первый блин, который комом, но качество изготовления и соответственно надежность где-то на уровне плинтуса. Главная причина та же. Г… металл.

Но недаром в Сибирь поехали отличные инженеры, мастера и рабочие с наших заводов и специально отобранные опытные моряки знающие толк в хождении по рекам и озерам. Есть правда небольшая проблема с капитанами.

Первый отечественный сибирский пароход был успешно построен и спущен на воду этой весной. Затем в какие-то немыслимые сроки его испытали на Ангаре, затем на Байкале и Селенге.

Первого июня пароход был в Верхнеудинске, где его начали в сумасшедшем темпе разбирать и по частям перевозить посуху в Читу, а из неё частично уже по воде, Ингода и затем Шилка позволяли это сделать.

Конечным пунктом был выбран Шилкинский завод на Шилке. Там уже заканчивается строительство верфи на которой полным ходом идет создание речного флота для будущего сплава по Шилке, а затем по Амуру.

Наш пароход «Шилка» должен стать флагманом этой флотилии.

Его габариты, длина тридцать три метра, ширина по обносам гребных колёс одиннадцать метров и осадка при полной загрузке восемьдесят сантиметров при глубине трюма в два с половиной метра, гарантировано должны позволить нам дойти до Амура и пойти по нему дальше по его устья.

Выбор Михаила Кюхельбекера в капитаны был для меня большой неожиданностью, но Иван заявил, что он себя так проявил во время испытаний парохода, его разбора и последующих доставке и сборке на Щилке, что другие кандидатуры ими даже не рассматривались.

Тем более, что старпомом, а в своих владениях я решил полностью перейти на привычную мне терминологию, будет опытный моряк походивший по Северной Двине, а затем Волге и Каспию – тридцатипятилетний помор Епифан Дементьевич Бернов. К нам его пригласили по рекомендации Флегонта Мокиевича. Под его руководством Бернов когда-то начинал постигать морские науки.

Глава 7

Верфь на Шилкинском заводе это конечно паллиатив. Но отсутствие полноценной дороги до последнего русского пограничного острога Усть-Стрелки или Усть-Сретенского, заставило скорректировать планы.

Сейчас последний русский населенный пункт по Шилке это село Горбица. Когда до неё у нас дошли руки в нем жили больше полутысячи человек и была расквартирована пограничная казачья сотня, которая и охраняла границу с Китаем, отряжая в частности и караулы в Усть-Стрелку. Несколько десятков лет тут даже была небольшая крепость, но военная опасность со стороны Цинского Китая уже в прошлом и крепости теперь нет.

Тут был православный храм и даже проводились достаточно большие ярмарки на которые охотно приезжали гости с сопредельной стороны.

По Шилке от последнего русского города Сретенска сто пятьдесят верст и для Забайкалье это не расстояние. Поэтому Василий, а он по большей части занимался именно Забайкальем, быстро вдохнул новую жизнь в это село, устроив тут опорный пункт и перевалочную базу для броска в началу Амура.

Станицу Амурскую рядом с Усть-Сретенкой удалось заложить быстро и даже заложить будущий судостроительного завода. Но осетра пришлось быстро урезать. От Горбицы до Амурской можно добрать не только по реке, а вот грузы реально доставлять только по Шилке.

Поэтому весной все строительство в Амурской Василий остановил, в пожарном порядке стал строить верфь на Шилкинском заводе и дальше развивать Горбицу.

– Получается, что вы поспешили с Амурской, – констатировал я, выслушав эту часть доклада Яна. – Сразу три крупных опорных пункта в такой глуши строить слишком жирно. Золотые они в буквальном смысле получаются.

Ян загадочно улыбнулся и оглянувшись по сторонам, продолжил понизив голос.

– Немного не так. Верфь Шилкинский завода будет строить всякую мелочь, без неё дорогу построить очень сложно. Реально для многих грузов путь от самого Нерчинска только по воде. Завод в Амурской будет строить пароходы и то, что покрупнее для сплавов по Амуру. А Горбицу по любому придется развивать.

Ян еще раз оглянулся и неожиданно достал из кармана небольшой золотой самородок.

– Это Василий Алексеевич прислал чтобы мне не быть голословным. На реке Горбице точно есть золото. Кроме него это знают трое наших казаков-староверов, а я решил пока молчать до вашего приезда, – Ян протянул мне самородок и я несколько растерянно взял его.

Золото как золото, самородки я уже видел и держал в руках не однократно. Но этот небольшой кусочек драгоценного желтого металла изумил меня в первую очередь неожиданностью своего появления.

Нелегкая заносила меня в этих только в Нерчинск, да и то однажды. А всякие Сретенски и прочее по Шилки и Аргуни я знал только понаслышке да и то только благодаря артисту Виталию Соломину.

Мне он очень нравился и я несколько раз смотрел фильм «Даурия», где младший Соломин играет главного героя – Романа Улыбина. После этого я кое-что прочитал по истории забайкальского казачества, а затем в процессе жизни при случае свои знания освежал и иногда пополнял.

Но сейчас мне предстояло не шуточная задача – сообразить откуда это золотишко.

Ян молча стоял рядом и немного растерянно смотрел на меня. Он явно не ожидал, что этот самородок повергнет светлейшего князя в такое смятение.

Взяв себя в руки, я протянул самородок Ян и спросил:

– Кроме самородка Василий Алексеевич еще что-нибудь прислал?

– Составленные им самолично карты и описания. Они в сейфе в моем кабинете, – естественно Ян с собой всё это таскать не будет и нам пора заканчивать прогулку на свежем воздухе и следовать в компанейский дом. Там меня возможно ждут еще какие-нибудь интересности.

– Почта с Охотска давно приходила? – спросил я когда мы спустились с моста в сторону Компанейской Слободы.

– Неделю назад, – коротко ответил Ян, а потом добавил. – Я не вскрывал, на конверте надпись, не вскрывать, лично в руки светлейшему князю Алексею Андреевичу.

– Тем более надо поспешить, – в этот момент я увидел одного из наших казаков быстрой рысью спешащего к нам.

Не спешиваясь, он козырнул и доложил.

– Ваша светлость, Иван Васильевич просят вас поспешить. Из Петербурга прибыли фельдъегеря с важным письмом.

С очередными фельдъгерями мы разминулись буквально на пару верст.

Они мчались по прямой старой дороге в Иркутск, а мы свернули на уже построенный новый участок почтового тракта ведущий к мосту через Иркут.

Мне сначала хотелось ознакомиться с делами компании и лишь затем приступить к официозу, встречи и общению с властями генерал-губернаторства.

Но планы пришлось резко поменять.

Пока я необычайно медленно тащился по сибирским просторам в Петербурге что-то произошло и фельдъегеря привезли в Иркутск очередные императорские повеления, а для меня лично опять письмо генерала Бенкендорфа.

В нем он снова в стиле чрезвычайно любезнейшем изложил всё, чем наш Государь Император решил «порадовать» своих подданных на бескрайних просторах Восточно-Сибирского генерал-губернаторства.

Назначенный меньше года назад нынешний генерал-губернатор генерал-майор Броневский Семен Богданович, произведен в генерал-лейтенанты и назначен сенатором. В Петербург ему велено отбыть после передачи дел новому генерал-губернатору.

Прочитав фамилию нового генерал-губернатора и командующего войсками Восточной Сибири, уже утверждённого в этой должности одновременно с производством в чин генерала от кавалерии, я от удивления чуть не выронил письмо.

Новым генерал-губернатором Восточной Сибири утвержден наш с Иваном Васильевичем старый знакомый Платон Яковлевич Антонов.

После нашего варшавского знакомства он славно повоевал на Балканах, затем в Польше и на Кавказе. Турецкая война сделала его генерал-майором, а на Кавказе он был произведен в генерал-лейтенанты и вот теперь в генералы от кавалерии.

Решение Государя совершенно не понятное, но для меня скорее всего положительное.

После Варшавы у нас еще дважды были мимолетные встречи и надеюсь доброжелательное отношение ко мне у генерала не изменилось.

А следующие решения Императора повергли меня, как говорится, в шок.

Новое казачье войско велено именовать Байкальским и в его состав включаются Иркутский казачий полк и Якутский городовой казачий пеший полк. Я назначаюсь наказным атаманом и буду им являться до особого повеления.

Как военная сила, самая крупная и боеспособная в огромном регионе, войско должно подчинятся генерал-губернатору.

В мирное время это по сути ничего не значит, кроме периодических инспекций, а в военное время надо будет выставлять кучу полков в соответствии с количеством приписанных Государем к казачьему сословию.

Кучу всякой всячины касательно организации казачьего войска я пробежал по диагонали и приступил к чтению самой важной части письма.

Генерал-губернатор будет помогать в организации нового казачьего войска, а затем не реже раза в год инспектировать каждый полк, при чем неважно какой: созданный из приписанных Государем или из моих личных.

Практически вся хозяйственная деятельность в генерал-губернаторстве, кроме торговли с Китаем, передается в ведение Российской Американской компании. Мне предложено прямым текстом немного раскошелится.

Для этого проводится реорганизация Компании.

Государь повелел провести докапитализацию Компании и естественно за мой счет. Параллельно провести выкуп части акций в основном у старых акционеров.

Но будущее распределение акций вполне меня устраивает. Это не предыдущая реорганизация компании когда меня фактически ограбили на очень круглую сумму.

После нынешней организации мне будет принадлежать пятьдесят процентов плюс одна, «золотая» акция. Её «золотистость» заключается в праве её обладателя занимать пост Главного Правителя компании.

Государю императору теперь будет принадлежать сорок процентов акций, а оставшиеся десять он распределит по своему усмотрению.

Компанию теперь будет возглавлять главное правление из десяти членов, каждый из которых назначается десятью процентами акций. У каждого один голос и решающий одиннадцатый принадлежит Главному Правителю.

Фактически это означает, что я становлюсь полновластным хозяином Компании во всех отношениях. Главное только в клювике приносить золото Государю Императору. Он рассчитывает через пять лет начать получать от меня не меньше того, что сейчас получает с Урала и других районов Сибири.

Прочитав это я почувствовал легкое головокружение, еще бы такие откровенность и требования кого угодно шокируют.

С момента моего попадания прошло почти десять лет и за эти годы Россия стала почти мировым лидером по добычи желтого металла. Конечно его львиную долю добывают частники, но и казна и лично царь-батюшка не в обиде.

Но аппетит приходит во время еды. До конца этого года частным лицам еще запрещено вести поиски золота в Восточной Сибири. Но оно здесь есть и некоторые рисковые люди уже совершали набеги в Восточную Сибирь и в бассейне Бирюсы уже нашли россыпи.

Не знаю, кто надоумил нашего Государя, но он сделал поистине ход конем. Разведка и добыча любых полезных ископаемых в Восточной Сибири теперь может вести только наша компания и более того, любая более менее серьезная и крупная хозяйственная деятельность частным лицам запрещена. А за шалости с драгоценными металлами любого дворянина ждет лишение прав состояния и каторга, а всех остальных смертная казнь.

О Южных Курилах, Калифорнии и Техасе Николай Павлович даже не упомянул, это моё личное и там я продолжу действовать на свой страх и риск.

В Приамурье, Приморье и прочих районах Дальнего Востока я тоже могу действовать, но исключительно только лично. Единственное условие – о всех моих шагах должен знать Генерал-губернатор и Амурский Комитет.

Письмо Бенкендорфа заканчивалось фразой, что фельдъегерям дозволено с собой взять посланца Софьи Андреевны.

Вид у меня по прочтению послания шефа жандармов похоже был еще тот, Иван Васильевич и Ян выглядели даже немного испуганными.

Я аккуратно сложили убрал письмо.

– Кто посланец Софьи Андреевны и где он? – странно, что этот человек еще не стоит передо мной и мне до сих пор не вручили письмо жены.

– Это господин Лонжерон, ваша светлость, – быстро ответил Ян. – Перед самым Иркутском у него открылась рана и сейчас ему наши лекари делают перевязку. Иван Алексеевич с казачьим караулом охраняют господина Анри.

Спрашивать кто посланец было совершенно не обязательно, кто еще кроме Анри может составить компанию императорским фельдъгерям. А вот известие об открывшейся ране принеприятнейшее.

Вокруг Анри хлопотал чуть ли не весь наш медицинский персонал. Караул приставленный к его персоне и сам Иван как коршун наблюдающий за происходящим показывали всем значимость прибывшего из Питера господина.

Увидев меня, Анри сумел вымолвить только два слова.

– Ваша светлость, – перевязка была уже закончена и я смело обнял его.

– Рад тебя видеть, Анри, – месье Лонжерон принадлежал к моему ближайшему кругу и я никогда не забывал о том, что он сделал для нашей семьи. – Надеюсь, что путешествие через всю Сибирь не подорвет твоё здоровье.

– Это, Алексей Андреевич, случайность, – Анри немного смущенно начал объяснять случившееся. – Верст за пятнадцать до Иркутска у кареты сломалась ось и мы потеряли колесо. Вот я и не рассчитал силы когда на руках поднимали карету.

– Тогда будем считать, что проблем с твоим здоровьем нет. А на будущее будешь умнее, богатырь ты наш.

Разговаривая с Анри, я с нетерпением ожидал когда дело дойдет до главного – вручения мне письма от Сони.

Ивану Васильевичу объяснять прописные истины не надо и он аккуратненько выставил всех за дверь и тут же вышел сам.

– Ваши супруга и сестра писали письмо почти всю ночь, – сказал Анри как только мы остались одни и тут же достал его из сумки, которая у него была под одеждой.

Я был реалистом и хорошо понимал, что затеявши такую глобальную игру играю с огнем. Мне удалось наладить выгодные деловые отношения с лондонскими Ротшильдами, но в Европе есть и другие тайные воротилы, которые древнее и не точно не беднее. А скоро поднимутся и заокеанские акулы.

Наверняка кому-то из этих воротил я уже где-нибудь наступил на мозоль и надо быть очень бдительным.

Это понимал не только я, но и другие. Свою разведку и контрразведку у нас уже создали моя сестрица и Сергей Петрович.

Вникать в подробности я естественно не стал, да и лучше их не знать, чтобы максимально снизить вероятность какого-нибудь прокола.

Я знал только Анна Андреевна успешно раскинула свои сети в России, Европе и даже в Америке. В число её, если так можно выразиться, сотрудников входил господин Бальзаминов и наш питерский управляющий.

Анри был в полуавтономном плавании, он постоянно был в контакте со своими братьями и делился информацией с сестрицей только по необходимости.

Сергей Петрович безопасность и секретность своей агентуры ставил на первое место и что и как не знал ни кто.

Везде, где мы останавливались хотя бы на сутки, начинал работать Иван Васильевич и во многих местах у него были доверенные люди.

Особняком в этой когорте был Петр. Он во время своей поездки в Америку сумел обзавестись какими-то серьезными связями и иногда получал весточки от этих людей.

Видимой частью этого нашего айсберга был конечно Федор с лондонскими клубом и фирмой. Свои сети он тоже раскинул по всей Европе и забросил их и в США.

Пока необходимости использовать все имеющиеся каналы необходимости нет. Напрячься пришлось только дважды, когда окончательно решался вопрос с наследием графа Белинского и откуда растут ноги японской авантюры.

Но я точно знал, что есть контакты с теми же Барухами, Коэнами, Фуггерами и прочими Вельзерами. Пока серьезных конфликтов ни с кем не было, но ухо надо держать востро.

В свете всех перемен устроенных нашим Государем мне было очень интересно что накопали все наши по этому поводу. Какие цели преследует Николай Павлович понятно, но кто ему все это посоветовал и так сказать разжевал и в ротик положил.

Я внимательно прочитал письмо Сони. Она категорично утверждала, что наш Государь эти решения принял сам и для всех заинтересованных лиц это было как снег на голову. Да, дела однако.

Ни каких неожиданных новостей в письме не было. Единственное что меня зацепило было известие, что Брюнель заложил свой первый корабль. Интересным конечно было сообщение о резко увеличившейся миграции за океан с Балкан, русских земель оказавшихся в Австрии и поляков из-под немцев.