Текст книги "Гончаров и империя негодяев"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Михаил Петров
Гончаров и империя негодяев

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГРИБНЫЕ МЕСТА

В последнее воскресенье сентября, устав от пылесосного воя и ворчания сварливой Милки, мы с тестем решели предпринять организованную вылазку за грибами. Собрав для этого все необходимые снасти и соответсвующую снедь, под едкие замечания злобствующей супруги, в десять утра мы покинули враждебное нам жилище.

Утро стояло прозрачное и хрустальное, как неразведенный в стакане спирт, а температура окружающей среды в шесть градусов бодрила тела и будоражила наши умы. За рулем сидел полковник и напевая какую‑то похабную песенку правил к лесу. Проехав зону санаториев, через пару километров мы свернули к Волге, где вскоре и остановились, надеясь, что самые грибные места окажутся именно здесь.

Выйдя из машины мы разделились. Тесть, вооруженный лыжной палкой и корзинкой, побрел направо, а я поплелся налево, задумчиво вороша желтую листву старым милкиным зонтиком. Наткнувшись на первый десяток грибных шляпок я остановился в полном недоумении, потому как только теперь мне в голову пришла удивительная мысль, что я абсолютно несведущ в грибных делах. Кажется мне проще было отличить ужа от ужихи, чем съедобный гриб от ядовитого.

– Алексей Николаевич! – Заорал я возбужденно. – Алексей Николаевич, я нашел!

– Поздравляю. – Недовольно отозвался он. – Ты оказался первым.

– Дело не в этом. – Сконфуженно признался я. – Подойдите сюда, я ни хрена в них не понимаю. А вдруг это какая – нибудь поганка или мухомор!

– Красивые грибы! – Задумчиво потыкав в них лыжной палкой заметил полковник и с сожалением добавил. – Но только наша беда состоит в том, что я и сам в них ни черта не соображаю.

– Так какого же рожна мы сюда приехали? – Невольно психанул я.

– Я думал, что ты в них кумекаешь. – Простодушно ответил он.

– Поздравляю, и что будем теперь делать?

– Собирать грибы! – Тоном не допускающим возражения ответил он.

– А потом нажремся этой гадости, попадем в токсикологию и отдадим Богу душу? Покорно благодарю.

– Костя, ты глуп, как и твоя жена. Мы сделаем так: Будем собирать все красивые грибы подряд, а потом привезем наши корзины домой и Милка все рассортирует. Думать надо, прежде чем орать на старшего по званию. Костя, мне кажется, что мы с тобой здесь ни хрена не найдем?

– Это ещё почему? – Возмутился я.

– Тут велосипедисты уже все исколесили. – Вот, смотри. – Ткнул он палкой в узкий след велосипедного протектора. – Наверное все подобрали. Разве только новые успели вырасти. Ладно, попробуем. Цели и задачи ясны?

– Ясны. – Пробурчал я и двинулся дальше, но уже через десять шагов вынужден был окликнуть его снова, потому что передо мной на самом видном месте, чуть припорошенная желтой листвой лежала голая девушка. – Алексей Николаевич, быстро идите ко мне. Я опять нашел.

– Послушай, идиот, если ты будешь звать меня к каждому грибу, то мы не наберем даже откровенных поганок. – Выругался тесть продолжая ковырять жухлую листву.

– Уверяю вас, полковник, такой симпатичный грибочек здорово пополнит наши корзины. – Настаивал я разглядывая красивое девичье личико и длинную шею в корке запекшейся крови. Второй удар ножа ей пришелся чуть выше и правее левого соска точно в сердце. Именно в этих местах, да ещё в носу и веках сейчас кучкавались хлопотливые мураши. – Идите же, полковник, ручаюсь вам, не пожалеете.

– Ну что там еще?! – Досадливо сплюнув направился ко мне тесть. – Мы сюда приехали грибы собирать, или бегать по… Так твою растак!!! – Только заметив мою находку заткнулся и остановился он.

– А я вам что говорил? – С некоторой гордостью за свою сенсационную находку спросил я. – Красивая девчонка?

– Была. А ты, Гончаров, что могильный червь. Куда бы не ступил, там сразу появляется труп. Кто ж её, бедную, так? – Нагнувшись над телом он веткой смел падшую листву вместе с насекомыми и искренней горечью спросил. – Что же ты, деваха? Кто тот подонок?

– Кто – кто, будто вы не знаете. Из кабака да в лес. Оттрахали всей компанией и и ножем по горлу, чтоб без эксцессов. – Выдвинул я разумное предположение.

– Нет, Костя, тут что – то не так, она же беременна и насколько я знаю их сестру, беременна уже месяцев шесть.

– Так что с того? – Удивляясь его наивности спросил я.

– Кто же будет беременных – то насиловать? И какая беременная попрется в бар?

– А какая беременная на шестом месяце будет доить корову, колоть дрова, косить сено? Наша русская баба может все.

– Довольно демогогии. – Почему – то разозлился тесть. – Езжай за ментами.

– Нет уж, последнее время у меня с ними натянутые отношения. Поезжайте вы, а я тем временем покараулю нашу красавицу. Только уговор, вы её нашли первым, а только потом позвали меня.

– Это ещё почему? – Удивился полковник. – Я тебя не понимаю.

– Потому что вам больше достанется писанины. Потому что к своему бывшему начальнику они отнесутся более лояльно нежели ко мне. Вы согласны?

– Согласен. – Хмуро ответил полковник и тяжело потопал к машине.

Девчонке, на первый взгляд было не более двадцати лет. Лежала она на спине гордо выпятив в небо смуглый беременный живот с уже мертвым ребенком. Ее сомкнутые веки не позволяли судить о цвете её глаз, но если судить по её соломенным, естественным волосам, они у неё были голубые. Видимо сначала её ударили в сердце. Это можно было понять потому что её левая, окроваленная рука находилась прямо под раной, а правая была заведена за спину. Наверное падая она искала какую‑то опору и не найдя так на неё и упала. Мне страшно хотелось увидеть эту самую правую руку. Очень часто в руках жертвы остается какой – нибудь интересный пустяк принадлежащий убийце. Последний его подарок.

Колебался я довольно долго, но наконец решился, потревожил её податливое тело и слегка его повернув. То что она сжимала в своем кулачке превзошло все мои ожидания. Это был темно серый, в крапинку галстук "бабочка". Не прикасаясь к нему я вернул телу его прежнее положение и занялся дальнейшими поисками.

Розовое шелковое платье я нашел в кустах неподалеку. Там же я обнаружил разорванную сорочку и трусики с колготками. Теперь сомнения не оставалось, господин в бабочке, перед тем как убить девчонку, её изнасиловал.

Дальнейший осмотр места происшествия принес мне белые туфли на каблуках лежащие в десяти метрах друг от друга и пустую пачку из под сигарет "ЛМ". Осторожно, за уголки я стянул прозрачный целлофан и упаковал его в газетный кулек, а пачку вернул на место. Негусто, но для начала и этого было достаточно. Я бы и дальше продолжил поиски, но тут ведомые тестем появились две машины. Одна оперативная, а другая труповозка.

– Кто такой? – Сразу же спросил меня грозный мент одетый в штатское.

– Да, говорю же тебе, зять он мой. – Вместо меня ответил тесть. – Он вообще находился за сто метров когда я обнаружил труп. – Он знать ничего не знает, а я тебе уже все рассказал.

– А что он тут делает, ваш зять? – Не унимался штатский в то время как остальные занимались своими прямыми обязаннастями.

– На мертвеца любуется.

– Он здесь ничего не трогал.

– Для того я и оставил его возле трупа, чтобы никто и ничего не трогал. – Потихоньку вскипал тесть. – Послушай, Каретин, ты когда нибудь поумнеешь? Тебе впору не сыскарем работать, а зону сторожить.

– Все равно я должен снять с него показания. – Не сдавался Каретин.

– Это твоя прямая обязанность, но только не ищи в нем преступника.

– А никто и не ищет. – Огрызнулся он и достав папку начал шаблонно и плоско задавать дурацкие вопросы, которые продолжались никак не меньше четверти часа.

Уже фотограф и эсперт закончили свою работу, когда наконец‑то появилась машина медицинской экспертизы из которой собственной персоной вывалился Сизый Нос.

– Иваныч, здорово! – Мало обращая внимания на труп первым делом радостно заорал

он. – Как жизнь молодая?

– Лучше не предумаешь. – Хмуро ответил я. – Работка тебе привалила.

– Еще бы! – Загоготал он. – Если я вижу Гончарова, то мертвец где – то рядом.

– Да заткнись ты. – Наблюдая за насторожившимся Каретиным в сердцах посоветовал я ему. – Займись своим делом и перво – наперво скажи когда это произошло.

– Все. Можете увозить. – Заявил он после пятнадцатиминутного обнюхивания трупа. – Без вскрытия я вам никаких гарантий не даю, но при той температуре, что держалась эти дни, думаю, что девчоночку зарезали дня три тому назад, а может и меньше. Эти дни по ночам холодно. Совсем ещё свеженькая. Красивенькая девчоночка, и не жалко ж им было…

– Она была беременна?

– Вне всякого сомнения.

– На каком месяце? – Заинтересовался Каретин.

– Отвечу после вскрытия, но думаю на седьмом. А это важно?

– Это важно. – Резко ответил Каретин. – Вчера поступило заявление о пропаже некой Нины Реутовой. Очень похоже, что это она и есть. Когда будет готово заключение?

– В порядке очереди, недельки через две. Работы у нас сами знаете.

– Захарыч! – Отводя его в сторону проникновенно зашептал я ему в ухо. – Неужели ты ради нашей крепкой мужской дружбы не можешь ускорить этот процесс.

– Захарыч может все! – Категорически отрезал он. – Но зачем это тебе нужно и что тебя интересует? Ведь насколько я понимаю в апельсинах, вы, собирая грибы наткнулись на этот шампиньон совершенно случайно.

– Это так, Захарыч, – грустно признался я, – да вот только девчонку жалко. Больно она молоденькая и хорошенькая была и найти того негодяя просто необходимо.

– И с каких это пор ты, Гончаров, стал таким чувственным?

– Стареем батенька, стареем и становимся сентиментальными и слезливыми. Ты уж, Захарыч, уважь мою просьбу, за мной не заржавеет.

– Что тебя интересует в первую головы.

– Ее беременность, канал входа ножа, время её смерти и был ли у неё перед смертью половой контакт.

– Это тебе будет дорого стоить и учти, что я уже давно не пью.

– Обязательно учту, Захарыч, я куплю тебе самую большую коробку конфет.

– Ладно, как только, так позвоню.

Меня отпустили, а вот тестю пришлось отдуваться за двоих. Усадив в машину его повезли в его родной отдел дабы ещё раз все обстоятельно расписать.

Домой я явился с двумя пустыми лукошками и головной болью.

– Однако, как я вижу, вы заготовили грибов на всю зиму! – Фыркнув въедливо заметила Милка. – Не трудно догадаться, где вы провели эти четыое часа.

– Вот и догадывайся. – Миролюбиво согласился и проскальзывая в ванну.

– А куда ты дел моего старого жука? Где он?

– В РОВД нашего района. Но ты не волнуйся, он скоро будет. Раздеваясь и забираясь под душ успокоил я её.

– Господи, что вы опять там натворили. – Врываясь в ванну закудахтала Милка.

– Да ничего особенного, просто нашли труп одной очаровательной девицы.

– Нет, с вами определенно не соскучишься!

– Стараемся, потри мне спинку.

Тесть явился через час. Хмурый и злой он принес бутылку коньяка и не таясь от дочери воодрузил её на стол всем своим видом показывая, что пережить ему пришлось не мало. Помыв руки он вытащил из холодильника кусок сыра и небрежно его накромсав указал мне место напротив.

– Значит так. – Глубокомысленно начал он. – Труп принадлежит Нине Михайловне Реутовой, девицы двадцати двух лет отроду. В среду, двадцать второго сентября в восемь часов вечера она ушла из дому, якобы к подруге и больше её никто не видел.

– То есть как это никто? – Удивился я. – Мы – то с вами её сегодня видели и очень даже хорошо.

– Оставь свои дурацкие шутки. – Сворачивая коньячной бутылке голову мрачно осадил меня полковник. – Дело совсем не смешное. Убита беременная женщина.

– Тут есть о чем подумать. – Подвигая рюмку согласился я. – Что говорит подруга?

– До подруги она не дошла. Да и встреча у них не планировалась. Так по крайней мере говорит подруга, Граневская Валентина, живущая, кстати сказать, неподалеку, в соседнем дворе.

– Ну что же, нам остается только выпить за помин души рабы божьей Нины и ждать результатов экспертизы. Может быть Сизый Нос даст нам какую – то зацепочку к тем двум, что у нас имеются.

– А что у нас имеется? – Поморщившись после выпитой дряни спросил полковник.

– Во первых галстук бабочка, который вы наверняка видели, а во вторых пустая сигаретная пачка "ЛМ". К моему великому сожалению они её заметили и тоже забрали с собой. А жаль, на ней наверняка имеются отличные отпечатки.

– Чего ж ты жалеешь? Если они там есть то их наверняка выявят.

– В том, что их выявят я не сомневаюсь, вопрос лишь в том куда пойдет информация. Время нынче странное, а убийца, судя по всему, был не просто токарь Вася.

– Почему ты так решил? – Проверяя себя поинтересовался полковник.

– По двум причинам. Во–первых такая девка как Нина с Васей не пойдет, а во–вторых, галстуков бабочек они не носят.

– Я тоже так думаю. – Удоволетворенно согласился полковник. – А что ты думаешь в целом? Кто мог её запороть и зачем?

– Скорее всего Нину убил её же любовник, этакий респектабельный господин, которому она готовила подарочек к Новому году в образе очаровательного карапуза. Но его такой презент по каким‑то причинам его не устраивал. Может быть его законная жена была против, а может быть это не лучшем образом отразилось бы на его репутации, пока мы не знаем. Ясно одно он решил одним ударом избавиться и от ребеночка и от любовницы.

– Костя, ты абсолютно прав. Такого же мнения придерживаюсь я.

– Но это пока предположения, думаю, что завтра к вечеру, или послезавтра до обеда Захарыч сможет сообщить нам какие – то интересные детали, которые все поставят с ног на голову.

– Как бы то ни было, но её респектабельного любовника можно начать искать прямо сейчас. В любом случае это не повредит. Как ты думаешь?

– Ищите. – Великодушно разрешил я. – Меня же на это пока никто не уполномачивал.

– Ну и сволочь же ты, Костя, ведь сам хотел этим заняться. – Негодующе выпив очередную рюмку вскипел полковник.

– Хотел и более того, хочу, но нужно подождать медэкспертизы. А вообще‑то, как мне кажется вся эта история очень скоро закончиться. Убийца навиду и не составит большого труда припереть его к стенке.

Хрупкая, сорокапятилетняя женщина пришла под вечер. По её заплаканному лицу и дрожащим рукам мы сразу поняли кто она такая. Проводив её в кабинет Милка принесла дежурный чай и тактично удалилась, неподдельно сочувствуя этой убитой горем матери. Опустившись на диван она вжалась в самый его угол и цепко переплела пальцы, надеясь таким образом унять дрожь. Что – то в её облике показалось мне знакомым. Ну конечно же, она как две капли воды походила на свою дочь.

– Выпейте. – Поднося ей несколько капель коньяка предложил полковник.

– Нет, спасибо, Алексей Николаевич, потом будет ещё хуже, не надо.

– Вы знаете мое имя? – Удивился полковник. – Откуда.

– Я некоторое время работала в канцелярии паспортного стола и нам несколько раз нам доводилось встречаться. Вы наверное не помните. Моя фамилия Реутова, Людмила Григорьевна Реутова.

– Да, конечно, теперь я вас вспомнил. – Ни черта не вспомнив соврал Ефимов. – Мы хотим принести вам наши искренние соболезнования и если вам понадобится наша помощ, то можете на неё расчитывать.

– Понадобится, Алексей Николаевич, ох как понадобится. – Закрывшись платком заревела женщина. – Алексей Николаевич, Константин Иванович, миленькие, найдите тех мерзавцев, которые мою Нику…Простите…Я не могу говорить…

– Успокойтесь, Людмила Григорьевна. – Поднося стакан воды погладил её по плечу тесть. – Найти их будет не сложно. Они оставили кучу улик. Думаю, что в самом скором времени они или он предстанут перед судом. Наверняка милиция уже занимается этим делом и пройдет совсем немного…

– Нет, Алексей Николаевич, они затянут это дело на долгое время и неизвестно к какому результату прийдут, поэтому – то я и пришла к вам.

– Я вас не понимаю, что вы хотите этим сказать? – Нахмурился полковник вступаясь за авторитет своих бывших коллег.

– Дело в том, что убийцей Нины может оказаться человек имеющий в городе большой вес и тогда вся работа следователей будет перепутана извращена и все вернется на круги своя. Более того, их ещё и обвинят в халатности.

– Вы подозреваете кого‑то конкретного?

– Да, Никиного любовника, который обещал на ней жениться как только у неё родится ребенок. Но как видно он лгал и втайне вынашивал свой страшный план. Боже мой, если б только я могла такое предположить…

– Кто он? Назовите его имя. – Потерев виски, с трудом выдавил из себя тесть.

– Если б я знала. – С горьким сожалением прошептала Реутова. – Я не знаю ни его имени, ни фамилии. Даже места его работы я не знаю.

– А вам не кажется это немного странным? – Подозрительно глядя на неё осведомился тесть. – Дочь на седьмом месяце беременности, а вы не знаете имя её жениха.

– Ника всегда была очень скрытной девочкой, а после того как десять лет назад от нас ушел мой муж и её отец, она замкнулась до предела.

– Почему от вас ушел муж?

– Наверное нашел лучше, а может быть виновата я сама. Он работал в КБ инженером и я постоянно его пилила за маленькую зарплату, за наш неустроенный быт. Вот и допилилась… Уже десять лет как мы живем вдвоем с дочерью… То есть жили… – Исправилась она и опять заревела.

– Перестаньте. – Жестко остановил её Ефимов. – Лучше расскажите все то немногое, что вам о нем известно.

– А известно мне о нем действительно не много. Встречаются они давно, по крайней мере, так мне говорила дочь. Однако в нашем доме он не был ни разу. В позапрошлом году, когда Нике исполнилось двадцать лет, он подарил ей автомобиль "Оку".

– Тогда вычислить его проще простого. – Усмехнулся тесть. – По документам мы легко определим имя дарителя. Так?

– Нет, это не так. – Покачала головой Реутова. – Я над этим уже думала. Нет, он дал ей деньги на покупку автомобиля и машину приобретала сама Ника, так что его имя нигде фигурировать не может.

– Ну хоть что – нибудь она вам о нем говорила?

– Очень не много. С её слов, которые приходилось вытаскивать клещами, я знала, что он обитает где – то на самых верхах. Он высок, строен и обаятелен. Про возраст она умалчивала и из этого я сделала заключение, что он далеко не мальчик, а скорее всего годиться ей в отцы. Еще, опять таки, с её слов я знала, что сразу после рождения ребенка состоится их свадьба, а все остальное, говорила Ника, ты позже и будешь приятно удивлена. Спасибо тебе, дочка, удивила… – Опять захныкала баба. – Боже мой, что же ты наделала!

– Вы хотите чтобы мы помогли вам найти этого человека? – Поморщившись осведомился полковник. – Или вы просто пришли поплакать в мою жилетку.

– Ну конечно же хочу, извините меня, не могу сдержаться.

– Тогда расскажите подробнее о своей дочери, её привычках, нравах, увлечениях.

– Как я вам уже сказала, Ника росла замкнутой девочкой. – Выпив стакан воды начала Людмила Григорьевна. – В восемьдесят девятом, вместе с уходом отца ушло и её детсво. Ника в двенадцать лет стала самостоятельной и взрослой. Зачастую не я её, а она успокаивала меня. Училась она хорошо и даже очень хорошо, совмещая учебу с занятиями в музыкальной школе и спортивными тренировками. В то же самое время она запоем читала беллетристику, философию и даже научные труды. Иной раз я просто поражалась, откуда у неё такая воля и устремленность. Мы с её отцом подобными качествами не отличались, но у Ники времени хватало на все. Уже в десятом классе она стала подрабатывать патронажной сестрой, таскала старухам провизию, медикаменты и ещё умудрялась мыть у них полы.

В девятнадцать лет легко, без труда она поступила в педагогический институт на факультет иностранных языков и уже через полтора года свободно говорила и читала на трех языках. Но по окончанию третьего курса в связи с беременностью была вынуждена взять академический отпуск. Вот такой была моя Ника. Не подумайте, что я её расхваливаю, она действительно была такой.

– Расскажите об её окружении.

– Собственно говоря его и не было, если не считать меня, да двух её школьных друзей, Вали Граневской и Саши Коновалова.

– Что они из себя представляют?

– Валя, студентка политехнического института, девушка взбаломошная и экзальтированная, но в общем добрая и отзывчивая. Саша Коновалов вечный Никин воздыхатель. Он никуда не поступил, а поскольку к службе в армии оказался непригоден, то в данное время трудится рабочим на заводе.

– Как на него подействовала беременность Ники? – Насторожился Ефимов. – Он знал, что она встречается с большим Дядей?

– Этого я вам сказать не могу, но когда он узнал о том, что Ника беременна мне показалось, что он вот–вот потеряет сознание.

– Вы не могли бы нам оставить их адреса и телефоны?

– Труда это не составит. – Вытаскивая блокнот ответила Реутова. – Но уверяю вас, они здесь не причем.

– А мы их пока и не подозреваем. – Забирая протянутый листок проворчал полковник. – Но проверить обязаны.

– Да, конечно, я понимаю, но мне кажется, что если начать с поисков Никиного любовника, то результат будет ощутимей.

– Людмила Григорьевна, мы учтем ваши пожелания. – Заверил её полковник. – А теперь расскажите о том вечере в среду, когда вы в последний раз видели свою дочь.

– Да все было как обычно. С работы я вернулась в седьмом часу. Ника уже успела приготовить ужин. Мы вместе сели за стол. Кто знал, что это наш последний ужин! Она шутила и смеялась и вообще казалась счастливой. Потом она стала собираться. Я спросила, куда? Она рассмеялась и ответила, что на этот раз идет к подруге Валентине. Потом поцеловала меня и ушла. И это был её последний поцелуй. Боже мой, кто, ну кто мог знать, что она идет на смерть!

– Людмила Георгиевна, остановитесь. Скажите, как Нина объясняла вам свои отлучки когда уходила к своему любовнику? Сосредоточтесь, это очень важно.

– Как? Да по разному. Первое время, пару лет тому назад, она лгала, говорила, что идет в институт или к подругам, а позже, когда у неё вдруг появилась машина и все тайное стало явным, она в общих чертах, не вдаваясь в подробности объяснила мне истинную суть вещей и уходила уже откровенно.

– Как долго длились их свидания?

– Обычно к утру она была дома. Чуть смущенная, но радостная и счастливая. Как правило с двумя букетами цветов, один из которых её поклонник передавал для меня.

– Вы не помните, на какой машине он обычно привозил и увозил ее?

– Я ни разу не видела его машины. Обычно Ника пользовалась своей, либо нанимала такси, а может быть он высаживал её где – то подальше, не знаю.

– А в этот раз Ника брала свою "Оку"?

– Нет, она и по сейчас стаит в гараже.

– Как назначались их встречи? Он звонил или они договаривались заранее?

– Трудно сказать, телефон стоял у неё в коинате, но несколько раз, когда дочери не было дома он натыкался на меня. Очень корректно и вежливо, называя меня полным именем, справлялся о моем здоровье и извинившись давал отбой.

– Вы бы могли узнать его голос?

– Вне всякого сомнения. Жирный баритон с едва уловимой картавинкой. Я возненавидела его ещё три дня назад, когда Ника не пришла во время.

– Как она его называла за глаза?

– Да никак, просто, мой кавалер.

– А по телефону? Не поверю, что вам ни разу не пришлось стать хотя бы невольной свидетельницей их разговора.

– Да, такое действительно случалось, но и в этих диалогах она называла его совершенно нейтрально. "Мой милый", так обращалась она к нему.

– В вашем доме есть какие‑то предметы или вещицы которые он совсем недавно дарил вашей дочери? – Помня о целлофановой сигаретной упаковку вмешался я.

– Он дарил только цветы и парфюмерию. Так вот её в доме полно.

– А вы не могли бы на время нам её передать?

– Господи, да заберите хоть насовсем. Я все равно выброшу, видеть её не могу. Только зачем она вам? Для идентификации папиллярных линий? Но с чем вы будете их сличать? Или у вас уже что‑то есть?

– Пока говорить об этом рано. Сейчас моя жена отвезет вас домой и заберет все эти предметы, а дальше, по ходу дела мы будем держать вас в курсе.

– Ну, что скажите, ваше высокоблагородие? – Спросил я, когда мы остались одни.

– Скажу, что мне не нравится не только господин в бабочке, но и поведение самой Нины Реутовой. Спрашивается, зачем она лгала матери уверяя её, что направляется к подруге? Какой в этом смысл, если ты на седьмом месяце беременности?

– Однако и её потенциальный жених, Большой Дядя, симпатии во мне тоже не вызывает. Я допускаю мысль, что обещая жениться он попросту водил девчоночку за нос. Так делают многие. Но причем здесь его немыслимая сверхконспирация? Ну обрюхатил девку, ну от жены прийдется по рогам получить, развестись наконец, что здесь такого уж страшного? Ничего смертельного в этом нет, но он несколько лет упорно не желал выходить из тени. Почему?

– Тебе же сказано – Большой Дядя. Наверное его карьера целиком зависит от репутации, которую от трепетно и нежно бережет.

– Ну да! Прямо таки Билл Клинтон и Моника Ливинска. Абсурд все это, Алексей Николаевич, что – то тут не так. Подождем, что нам скажет Сизый Нос, от его информации будет много зависеть. А вам завтра невредно заскочить к криминалистам и попросить сличить пальчики на парфюмерии с пальчиками на сигаретной обертке, что я уволок с места происшествия. И попросите все сделать быстро.

– Ну не скотина ли ты, Гончаров, что же ты наделал?! Похитил вещественное доказательство. Да ты знаешь как это можно расщенивать?

– Успокойтесь, не такой уж я мерзавец, саму пачку я оставил вашим ментам. Там этих отпечатков тоже предостаточно. Спокойной ночи.

В понедельник вечером в устной форме тесть принес заключение криминалистов из чего я понял, что отпечатки палцев присутствующие на целлофановой обертке так же имеются и на косметической коробке. Причем в банке данных подобные отпечатки не значаться. То есть с уголовщиной наш Большой Дядя раньше дел не имел.

Почти следом позвонил Сизый Нос и сообщил, что перед самой смертью Раутова имела половую близость и скорее всего эта близость носила насильственный характер. Причем, отметил Захарыч, возможно с несколькими партнерами. Убили её в ночь со среды на четверг. Ширина ножа составляла тридцать миллиметров, а внутрь он проник почти на пятнадцать сантиметров и насквозь пронзил сердце.

– Такие вот дела. – Резюмировал он. – Она была убита наповал. Не понимаю, зачем им понабодилось резать ей горло. Бессмысленно.

– Наверное для профилактики, Захарыч. А что там с неродившимся ребенком?

– Это была девочка, чуть меньше семи месяцев.

– Послушай, а нельзя ли нам определить аналогию ребенка с той спермой, что ты у неё обнаружил?

– Конечно можно, но это очень долго и очень дорого и тут я тебе помочь не могу.

– Ясно, а если этот запрос пойдет по официальным каналам?

– Они и будут платить, но только все равно это займет не меньше месяца.

– Я тебя понял, голубь ты мой сизокрылый, Спасибо на том что есть.

– Как это спасибо? А где обещанные конфеты?

– Ну что у него там? – Едва дождавшись пока я положу трубку насел на меня полковник. – Вырезал что – то интересное?

– Семимесячную девочку. – Хмуро ответил я. – Скоты. И как их только земля носит?

– Да вот так и носит. Последнее время мне стало казаться, что сволочь на нашей земле начала удивительно продуктивно плодиться и культивироваться, в то время как нормальные люди с ужасающей скоростью вымирают. Какая – то аномалия.

– Аномалия. – Согласился я. – Алексей Николаевич, её перед смертью изнасиловали. Это не кажется вам странным?

– Многих женщин после этого убивают. – Глубокомысленно заметил полковник.

– Нет, вы меня не поняли, я о другом. Если следовать нашей версии, о том, что убийца её любовник, а на это указывает галстук и пачка его сигарет, но тогда зачем ему было тащить её в лес и там насиловать. Насколько я могу судить, она никогда ему не отказывала и было бы куда удобнее и эстетичней покувыркаться им гденибудь в номере или на квартире.

– Ты не понимаешь. – Осерчал тесть. – Он привез её в лес для того чтоб убить.

– Тогда зачем насиловать? – Не унимался я.

– Взыграла кровь, вот он и решил напоследок её трахнуть. Вроде как на прощанье.

– Тогда зачем ему было рвать на ней трусы и сорочку?

– Говорю же тебе, страсть взыграла. – В конец рассердился тесть.

– Предположим, но почему в таком случае он оставил тело на видном месте и даже не удосужился присыпать её листвой.

– Наверное после убийства совсем потерял голову.

– Он потерял, а она? Почему она содрала с него галстук? Она же его любовница.

– Она содрала его в тот момент когда заметила в его руках нож и все поняла.

– Возможно. – Неохотно согласился я. – Поживем увидим, а я пока пойду прогуляюсь.

Не смотря на поздний час Валентины Граневской ещё не было дома. Дверь мне открыла её мать, дородная, изо всех сил молодящаяся особа. Она церемонно пригласила меня войти и подождать в гостинной, так как её дочь должна была появиться с минуты на минуту. Столь же чопорно приняв приглашение я вошел в дом.

На диване перед телевизором сидел улыбчивый шестидесятилетний пузан и смотрел порнофильм. Он был настолько увлечен своим занятием, что не сразу заметил расположившегося рядом Гончарова и только зычный голос супруги вернул его к реальной действительности.

– Антон! – Громогласно окликнула она сластолюбца. – Немедленно выключи эту гадость! Совсем с ума сошел, скоро маньяком станешь. Не стыдно тебе перед человеком?

– А, добрый вечер! – Заметив меня поздоровался он, но телевезор выключать и не подумал. Напротив, кивнув на экран сокровенно спросил. – Не правда ли, любопытно?

– Любопытно, но не очень. – Чтобы не обидеть хозяина нейтрально ответил я.

– Вот видишь, Танюша, – Всем мужикам такие вещи нравятся. – Нагло обобщил он.

– Выключи немедленно, или я разобью твой видик к чертовой матери. Кажется серьезно пообещала Танюша.

– Только попробуй! – Обиделся толстяк. – я тебе все посуду перебью!

Неизвестно чем бы закончился весь этот скандал, не появись во время Валентина. Высокая, энергичная брюнетка, с чуть раскосыми глазами сразу же оценив ситуацию она подошла и молча вытащив кассету выкинула её в форточку. Папаша присмирел и на этом инцидент был исчерпан.

– Вы наверное ко мне? – Распознав во мне своего гостя спросила она. Будет лучше если вы пройдете в мою комнату.

– С удовольствием. – Следуя за ней честно признался я.

– Я тоже так думаю. – Снимая плащ улыбнулась она. – Совсем у нас папенька чокнулся. Вы наверное по поводу Нины Реутовой?

– Да, но как вы догадались? – В некотором замешательстве согласился я.

– От вас ментом пахнет. – Обезоруживающе ответила она. – Понимаете, каждой профессии присущь характерный запах. Отец работает психиатром, но сам он с микстурами дела не имеет, однако все равно от него пахнет больницей. Мать Служит в банке кассиром, и хоть говорят, что деньги не пахну, однако от неё так и несет купюрами, ну и так далее.

– Интересное наблюдение. – Рассмеялся я, не работающий в органах уже лет десять. – Но давайте перейдем к нашему вопросу. О том что случилось, вы вероятно уже знаете и мне нет нужды вводить вас в курс дела.