Текст книги "Гончаров и империя негодяев"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Серым промозглым днем я оставил полковника возле его «Волги» с открытой дверкой и открытым ртом. Идти мне было некуда, да и видеть никого не хотелось. Оставалось одно занятие, найти какой – нибудь кабак подешевле и попробовать там хорошенько нарезаться, а потом поехать на автостоянку и там в машине вырубиться.

Нужный мне ресторан я вскоре нашел, но все мои попытки закончились неудачей. Я выпил почти бутылку не опьянев при этом ни на грамм. Единственное чего я добился так это ещё большей головной боли. Отказавшись от этого бесперспективного и вредного занятия я вышел на серую улицу грязного города, сел на скамейку и кажется впервые задумался о своей многогрешной жизни. Все выходило криво и получалось скверно. Никакой радужной перспективы в моем ближайшем будущем не просматривалось. И что самое неприятное, так это то, что я лишен был даже ночлега.

Не оставалось ничего иного, как потревожить квартирантов моей бывшей жены. От этой мысли стало совсем тоскливо. Мне предстояло выбросить под зиму на улицу шесть человек, в том числе детей и стариков. Но что делать?

Чувствуя себя полным мерзавцем и негодяем я набрал телефон, а когда мне ответил старческий голос отца Тамары, я словно гадюку отбросил трубку на рычаг. Нет, не потому что я такой уж добрый и человеколюбивый, просто я знал, что начну сейчас нести какую – то невообразимую околесицу, совершенно не касающуюся моего вопроса, а в итоге просто напросто извинюсь. Нет, нужно звонить вечером, когда Тамара наверняка будет дома. Наверное ей я смогу обрисовать все положение вещей.

– Заяц ты, Гончаров, а вернее будет сказано, хорек. – Брезгливо подумал я возвращаясь назад на мокрую скамейку. – Так и будешь сопли жевать, хотя гораздо честнее и правильнее сразу же объявить клиентам о своем решении.

– Вот и объявляй, если ты такой смелый, а меня от этой процедуры избавь. Лучше я загодя позабочусь о своем сегодняшнем ночлеге.

– И что же ты предлагаешь?

– Естественно гостиницу.

– Разумная идея, но для этого, как минимум, нужно иметь паспорт, который находится в квартире Ефимовых. У нас пока не запад и по твоему водительскому удостоверению номер тебе никто не даст. Так что вперед, мой милый, за паспортом!

– Нет уж уволь, давай придумаем что – нибудь пооригинальней.

– Давай. У нас есть друзья, с которыми ты не встречаешся по десять лет. А может быть Макс Ухов, с его малометражкой и годовалым ребенком?

– Ну зачем же так сразу? У нас существует определенная категория женщин которые с удовольствием предоставляют одиноким мужчинам свои постели.

– Их ещё нужно найти.

– Я не тех женщин имею ввиду. Я говорю о проститутках. Найти их проще чем блоху в собачьей шкуре твоего кота. Они с радостью предоставят тебе ночлег.

– И потребуют за это пару тысяч. Благодарю покорно.

– Ну зачем тебе элитная проститутка? Можно найти в двадцать раз дешевле.

– А потом на лечение сифилиса отвалить в пять раз больше? Нет, Константин Иванович, твои предложения меня не устраивают.

– Тогда, господин Гончаров, ступайте на стоянку, забирайтесь в свою вонючую машину и отдыхайте себе на здоровье.

Именно таким образом я и поступил. Предварительно зайдя в аптеку за анальгином и валидолом, а в магазин за провиантом, в пять часов я удобно расположился в салоне. Первым делом я прогрел машину, потом проглотил три таблетки анальгина и заложив под язык валидол растянулся на заднем сиденье ожидая когда меня отпустят мои болячки.

Видимо доза в три таблетки оказалась для меня чересчур большой, потому как простулся я только утром, проспав таким образом тринадцать часов. Лекарство здорово помогло. Боль в сердце прошла, а голова стала чистой и ясной, только вот под горлом по прежнему все жгло, сосало и ныло, но против этой боли никакой панацеи пока ещё не найдено.

Выехав со стоянки я занялся ранее запрещенным, а ныне абсолютно легальным промыслом, мышеловством. Примерно через пару часов я начал постигать аэы, к обеду я вошел во вкус этого доходного, но опасного бизнеса, а к вечеру уже знал заранее кто сколько заплатит. И было совершенно неважно как одет клиент. Самодовольный господин в перстнях и при даме мог скромно ограничится десяткой, в то время как неказистый мужичонка в стоптанных ботинках и в мятой куртке, за десять километров, не глядя кидал сотенную. Это что касается мужского пола, с дамами же все было иначе. Плохо одетые женщины попросту не голосовали, терпеливо ожидая общественный транспорт, остановливали эти, деловые разряженные как глухари на току. Разговаривали они со мной как с Ванькой, но и на приборную панель кидали не меньше полтинника. Молодые же девки, как правило предлагали расплачиваться одним и тем же сомнительным товаром и вскоре я вообще перестал брать их на борт.

Вечером, вернувшись на стоянку я подсчитал свой дневной заработок и мне стало нехорошо. При том, что я сжег чуть больше пятидесяти литров бензина, на что было истрачено триста рублей, я получил больше тысячи. Это же черт знает что! Определенно овчинка стоит выделки!

На следцющий день я повторил мероприятие и с тем же успехом. Кажется это занятие начинало мне нравиться, потому как на третий день я рыскал уже алчно и упорядочено, заранее отказывая малоимущему клиенту. Неизвестно чем бы все это кончилось, не случись со мной одного маленького приключения. Произошло это в четверг под вечер, то есть на третий день моего извоза.

Я уже собирался отправлятся на стоянку, когда меня остановила "крутая" баба в норковом манто и с золотыми ушами. Неожиданно вежливо она попросила отвезти меня домой и заранее пообещала довольно крупную сумму. Жила она достаточно далеко, в новом районе города и я бы скорее всего отказался, но сам черт дернул меня посмотреть в её глаза. Это было и штормовое море и синие небо, все сразу. Это было золотое солнце и черный ураган одновременно. Я согласился с удивлением отметив, что ноющая боль, терзающая мою грудь уже несколько дней как – то притупилась. Мне стало тревожно и радостно и я понял что жизнь продолжается.

– Прошу вас, моя госпожа. – Врубая марш из "Аиды" кивнул я. – Любое ваше желание будет исполнено. Можете целиком мне довериться.

– Даже так? – Усмехнулась она легко усаживаясь рядом. – Удивительно.

– Что же тут удивительного? – Трогаясь с места спросил я.

– Неординарная музыка и не стандартный водитель. Разве это не удивительно?

– Для удивительной женщины все должно быть именно так.

– Благодарю за комплимент, но что вы нашли во мне необыкновенного?

– Все начиная от голоса и заканчивая поведением, о вашей внешности я вообще молчу. Она прекрасна и неподражаема.

– Мы с вами знакомы ровно две минуты. – Хрустально засмеялась она. – А вы успели разглядеть во мне Прекрасную Елену и наговорить кучу приятностей. Одно из двух, либо вы бабник, либо экзальтированный болван.

– Благодарю за откровенность. Наверное второе ваше определение вернее, потому как на бабника я не тяну.

– Простите если невольно вас обидела. Но это действительно так, я простая русская баба, а если сказать точнее, то хохлушка с некоторой примесью еврейской крови. Так что даже капельки Блоковской таинственной незнакомки во мне нет.

– Это уж кому как покажется, позвольте решать мне самому.

– Не запрещаю и даже облегчу вам задачу. Фамилия моя Яремчак, а тридцать лет тому назад наречена Татьяною. Живу в двухкомнатной квартире одна, потому как мужа выгнала в прошлом году за его неуемную страсть к вину и перемене женщин. Имею девятилетнюю дочь, которую в силу сложившихся обстоятельств воспитывает бабушка. Работаю я в одной из частных фирм. Ничего особенного, сбываем французскую парфюмерию. Как видите обычная женская история со всей неприменной атрибутикой. Вот и все, а теперь, уж коли я с вами так разоткровенничалась расскажите немного о себе. Это не страшно, все ваши тайны умрут здесь же, ведь наверное мы больше никогда друг с другом не встретимся.

– И это меня пугает. – Заметил я и в ожидании её реакции замолк. Но реакции не последовало. Загадочно улыбнувшись она промолчала, предоставив затянувшуюся паузу в мое полное распоряжение. И мне не оставалось ничего другого как продожать. Меня зовут Константин Иванович Гончаров. Я в полтора раза старше вас. Как видите, это большой минус с моей стороны. В отличии от вас я не имею постоянной работы, а на сегодняшний день даже жилья и это тоже не работает на мой авторитет.

– Стало быть вы бомж?

– Можно сказать так. Но уверяю вас это ненадолго. Уже через несколько недель, а может быть и раньше у меня появится собственная квартира.

– Блажен кто верует. – Всезнающе усмехнулась она. – Давно вы оказались на улице?

– Уже четвертый день.

– Значит четыре дня тому назад вас выгнала из дому жена?

– Можно сказать так.

– А вот здесь вы лжете. Вы, Константин Иванович, ушли от неё по собственному желанию, а все эти дни только и занимаетесь тем, что казните себя. Только пока не пойму почему. Мне кажется, что вы чувствуете за собой вину.

– Татьяна, не надо об этом, ладно? Все гораздо сложнее чем вы думаете. И эту проблему в состоянии решить только я сам.

– А она у вас, как вы не бьетесь, решается не хочет. Все, Константин Иванович, приехали. Вот моя деревня, вот мой дом родной.

– А можно?.. – Притормаживая начал я.

– Нельзя. – Усмехнувшись оборвала она. – В ста метрах отсюда находится автостоянка. Там поставите машину и вернетесь к этому дому. Третий подъезд и второй зтаж. Моя квартира значится под номером девяносто шесть. Это я к тому, что хоть раз в неделю даже мужику нужно немного помыться и сменить белье.

Выйдя из машины она негромко прикрыла дверцу и словно растаяла в черной кляксе городской непогоды. Несколько минут я сидел не шевелясь, заранее пугаясь окончания этого сказочного сна. И только глубоко вдохнув и уловив её запах, я бешенно погнал машину на стоянку.

– А собственно кто она такая? – Втискиваясь между автомобилями запоздало подумал я. – И почему вдруг она воспылала такой заботой и сочувствием к бездомному бродяге? Может быть моя прекрасная королева обыкновенная тривиальная блядь? Или попросту хочет меня обчистить. А может быть и того хуже готовит мне какую – нибудь пакость – подставку типа сюрприза с обезглавленным трупом поджидающим меня в той квартире? И как только я переступлю порог, следом явятся менты и с удовольствием повесят его на меня. А такие эпизоды в моей биографии уже имели место. И почему, собственно говоря, она указала мне именно это место парковки? Большой вопрос, товарищ Гончаров! Большой и актуальный. Нет, Таня, Танечка, ты уж не плачь, но вести мы себя с тобой будем осторожно и аккуратно.

Первым делом я отогнал машину на другую стоянку и почти все заработанные мною деньги рассовал по салону. Потом открыл багажник и выудил из тряпья именной револьвер Ивана Жукова, наверное последний подарок Милки.

Только после всех этих операций я бодрым шагом поскакал навстечу новым непрятностям, а может быть наоборот. Было в ней что – то такое, что заставляло идти на риск. Наверное такой же, только рангом повыше, была эта самая легендарная Елена.

Прикупив положенный к такому случаю ассортимент продовольственных товаров, я не поскупился и на букет ярко красных роз, самых красивых из предложенных.

С бьющимся сердцем вошел в указанный подьезд и поднялся на указнный этаж. Подойдя к двери я прислушался. Ничего подозрительного. Негромко работал телевизор и это было в порядке вещей. Перекрестившись я позвонил, заранее твердо зная, что я сам, без её приглашения в квартиру не зайду. Однако мои опасения оказались смешны и напрасны. Одетая в легкий халатик дверь открыла сама Таня–Танечка и вот теперь у меня появилась возможность по достоинству оценить то, что ранее было скрыто под шубой и шапкой.

Ростом она оказалась чуть ниже меня. Чуть обозначенный крепкий живот, крутая, но в то же время плавная линия бедер, красивые сильные ноги и высокая грудь говорили о том что она постоянно и неукоснительно за собой следит. Осанка и длинная шея давали основания предполагать, что она непрестанно держит себя под контролем.

Медно – рыжая шатенка с поразительно матовой кожей лица, что может быть лучше? Высокий открытый лоб, чуть вздернутый задиристый нос, волевой подбородок и в то же самое время мягкий, какой – то беззащитный, изгиб губ. Странное сочетание. Но все это было второстепенно на фоне её совершенно фантастических синих глаз. Они были даже не синие, а какие – то фиолетовые. И они излучали бешенную энергию.

– И долго мы так будем стоять? – Засмеялась она довольная произведенным эффектом. – Я знаю, что я красива, но это не дает вам повода держать меня на холоде.

– Простите, Татьяна, загляделся. – Входя в квартиру стушевался я.

– Прощаю. Только не стойте истуканом, а отдайте мне цветы, если конечно, предназначены они для меня.

– Вне всяких сомнений. – Протягивая букет и путаясь в мыслях заверил я.

– Да перестаньте же вы на меня глазеть как на доисторического монстра.

– Это неудачное сравнение. – Проблеял я все более и более становясь себе противен. – Простите, но не смотреть на это восьмое чудо света просто невозможно.

– Пусть будет так, но сначала примите ванну, а потом и глазейте себе на здоровье. Денег я с вас за это не спрошу.

– А когда я помоюсь вы меня не сразу прогоните?

– Время покажет. Куртку снимите здесь, а все остальное барахло бросьте в машинку. Пока мы будем ужинать оно постирается. Белье и халат я вам уже приготовила. Можете не сомневаться все новое. Бритвенный прибор увидите. Ступайте.

– Как скажите, моя королева. – Решительно сдернув куртку я сбросил её на пол и послушно направился в ванну.

Только окунувшись в воду я понял до какой степени я зарос грязью. Буквально на глазах первозданная голубизна воды превратилась в болотную муть. Что и говорить, тяжкое это дело–бомжевать и вдвойне трудно когда в первый раз.

В ванне я пролежал не меньше получаса, а затем столько же времени провел под душем с ожесточением сдирая с себя недельную грязь городских улиц. В конце концов побрившись и высушив голову я стал приятен самому себе.

Натянув только что постиранные трусы и майку я накинул халат и тупо остановился перед проблемой, а что мне делать с "наганом"? Скажите на милость, куда его может приспособить голый человек? Есть только два варианта. Или засунуть в задницу или привязать к члену? Но ни тот ни другой вариант меня не устраивал. Немного подумав я решился на менее кардинальные меры. Вытащив брючный ремень я застегнул его на голом животе и заткнул за него револьвер. Вполне довольный таким решением вопроса я сияя чистотой и здоровьем наконец выполз из ванной комнаты.

– А я уж подумала, что вы там у меня утопились. – Улыбаясь встретила меня ТаняТанечка. – Идите в комнату, а я пока займусь вашей одеждой.

– Не стоит, Татьяна. Не хочу доставлять вам столько хлопот.

– Это не ваша задача, хлопот никаких не будет. Идите.

Войдя в комнату я понял, что моя королева жила совсем не плохо. Опуская дорогую мебель, только одни фарфоровые статуэтки и вазы тянули на целое состояние. А за несколько антикварных брозовых вещиц можно было приобрести дорогую иномарку.

Устыдившись своего оценочно – делового взгляда я скромно сел в кресло перед сервированным уже столиком. Поверхностно его осмотрев я был несколько озадачен отсутствием водки или заменяющим её каким – либо крепким напитком. Кроме мочегонного шампанского, да бесполезной длинной бутылки сухого вина здесь ничего не было. Это показалось мне противоестественным, ведь я сам притащил и вручил ей пакет с ликерами и коньяком.

– Наверное, Таня–Танечка, просто из щепетильности не стала его тормошить. – Решил я и немного успокоившись уставился в экран телевизора, где очередной политик жарко доказывал и втирал миллионной аудитории уши, что только его истина и есть настоящая и незыблемая истина. Если бы я был дома, то неприменно бы плюнул в его холеное и паскудное рыло.

– А вас я вижу, здорово интересуют вопросы политики? – Входя в комнату усмехнулась Яреммчак. – Глаз от экрана не оторвете.

– Политикой интересуются все, начиная от пятилетнего ребенка и кончая столетней бабкой, жрать – то хочется всем, а вот нашими политиками может заинтересоваться только криминально – ассенизационная служба.

– Смело сказано, Константин Иванович Гончаров.

– У нас свобода слова.

– Да, но только того слова, которое на данный час устраивает власть, а вообщето, давайте на эту тему не полемизировать. Не для того я вас пригласила.

– Да, Танечка, именно этот вопрос и не давал мне покоя последние полтора часа. Зачем чудовищно красивой бабе немытый бомж?

– Чтобы его отмыть.

– "Оставь, Кускова, в наши лета любить задаром смысла нету."

– Однако, хорошее же вы мнение обо мне сложили. А вашего Маяковского я не переношу с детсва. Вы обещали мною любоваться, а теперь говорите гадости.

– Нет, Таня – Танюша, меня в последнее время столько раз били, что я не верю в просто хорошие, людские отношеия и постоянно привык быть начеку. Успокойся, все нормально. Если ты пожелаешь я уйду прямо сейчас и ничего кроме спасибо тебе не скажу. Надеюсь, что твой стиральный агрегат уже высушил мои штаны и рубашку?

– Минут через двадцать все будет готово. Потом пойдете.

– До сих пор не понимаю, а зачем вам понадобилось все это?

– Я и сама не понимаю. – Как морской волной накрыла она меня своим взглядом. Наверное просто по бабьи вас пожалела, а может и нет, не знаю.

– Вот и я не понимаю. А непонимания в моей голове скопилось столько, что и без вас хватает. Пойду я. Глупо все…

– Глупо. – Согласилась она. – Давайте хоть поужинаем.

– В нашем положении это самое разумное, но почему вы не выставили на стол ликеры и коньяк?

– Не знаю, наверное я думала, что нам не стоит напиваться. Я думала…А впрочем, какая теперь разница. Ваша сумка со всем содержимым стоит на кухонном столе. Давайте напиваться, только предупреждаю сразу у меня это плохо получается.

Открыв пакет я вытащил содержимое и внимательно просмотрел бутылочные пробки. Не обнаружив ни одной подозрительной дырочки я потащил бутылку вишневого ликера в комнату, лихорадочно соображая, что все это значит. Какой – то немой, круглый и пустоый вопрос повис над нами когда я вернувшись воодрузил бутылку на стол.

Люстра палила в киловат. Кто – то кричал в экран телевизора. Бронзовый лучник целился в меня и умильно улыбались фарворовые гейши. Пришло искривление действительности. На пьяный угар можно списать многое. И быль и небыль, но мы с ней были трезвы, как её антикварная мебель. Я сел и замолчал, не решаясь даже закурить. Двухметровые часы, беспредметно начали отбиать полночь. Тоскливо.

– "Упал двенадцатй час как с плахи голова казненного.$1 – Улыбнувшись заметила Татьяна. – Кажется это строки вашего почитаемого поэта?

– И вашего тоже. – Вздрогнув ответил я. – Уж больно хорошо вы его знаете.

– Знать не значит любить. – Веско ответила она и рассмеялась. – Почему у вас за поясницей торчит рукоятка пистолета?

– Потому что я всего боюсь.

– И меня тоже?

– Да. – Ответил с после долгой паузы.

– Я тоже всех боюсь, но вас почему – то нет.

– Наверное вы заранее знали кто я такой, потому и не боитесь. Потому и решили меня призреть и окружить заботой.

– Свои проблемы я привыкла решать сама. – Откинув сноп огненных волос заявила моя королеа, а может быть не очень чистая женщина. – Вам нет до них никакого дела машинка отключилась, ваше белье готово, уходите…

– Таня, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч. – Поднимаясь остроумно подвел я итог нашей встречи не в силах справиться с двойной болью вдруг навалившейся на мои плечи. – Спасибо тебе за помывку.

Две красивых бабы сразу, да со всеми их проблемами – это много, особенно когда собственных хватает за глаза.

– Подождите, Константин Иванович. – Ее безвольные губы теперь доминировали. – Вы ничего не поели. Останьтесь ещё немного.

– Конечно. – Согласился я по двум причинам. – Мои одежда ещё не готова, а кроме того я вообще не хочу уходить от вас, даже не смотря на тревогу поселившуюся во мне. Мы с вами не выпили не рюмки и не съели даже куринного крылышка.

– Да вы ешьте, на меня не смотрите, у меня то стресс, то диета. Зябко передедернулась она. – Вам налить ликера?

– Нет. – Почуяв поживу отказался я. – Давайте уж сухого, только вместе.

– Константин Иванович, – наливая меньше чем выплачет мой кот заявила она, – мне бы не хотелось говорить вам все это…

– Тогда и не говорите. – Цинично упредил её я. – У нас ещё будет утро.

– Да, если будете вы. – Неинтересно сказала она и выпила свои пять капель.

Я толком не знал дурит ли она меня, или просто запуталась, но глядя в моря её глаз я позабыл Милку и думал только об одном, как скорее и качественней овладеть ею. Это оказалось несложныи, но вот потом мне пришлось пыхтеть и отдуваться за мои необоснованные запросы. Это море синних глаз требовало бешенной энергии, которую я в конце отдавал ей с трудом.

А потом, как и полагается настало утро. Благодарение Богу, что я проснулся первым и посмотрел кто лежит передо мной. От одного только вида во мне вновь проснулось желанье и я со стоном припал к её телу.

Двумя вспыхнувшими синими экранами она поощрила меня и только в конце, отдавая всю себя полностью вскрикнула гортанно и признательно.

Мне бы, старому дураку, гордится над такой победой, однако приплясывая под острыми струями душа я ровно ничего не понимал. Если бы ей понадобились защитники, то она бы зы свои деньги наняла их качеством получше чем я. А есле все дело упиралось в сексуальный вопрос, то тут я вообще птенец.

– Нет, Константин Иванович, что – то тут не так. Не клеятся осколки черепка. Не могла сверхдорогая баба пригласить тебя в качестве любовника или даже охранника. Думай, Федя, думай, пока ещё не поздно. Но не принебрегай и тем обстоятельством, что и сама она чем – то напугана. А может и нет. Просто делает вид.

– Эй ты, Аника – воин. – Приоткрыла дверь Таня–Танечка, а почеу твой "Смит и Вессон" должен впиваться в мою ягодицу? Плохой из тебя охранник, если даже оружие ты оставляешь в дамской постели.

Я посмотрел на неё из под струек воды и она была все такой же недосказанной сказкой. Казалось, что ночь проведенная с ней была просто моей детской фантазией. Я мог бы поклясться на крови, что она не лжет, однако мой многовекой опыт был к тому не склонен. В полушутку я хотел заплетясь голенью о её руку выбить "Наган", но скользкая ванна сыграла со мной злую шутку.

Грохнувший всеми своими пяти пудами я ударился головой о раковину. Ну сколько можно? Плохо когда тебя бьют по голове, а особенно когда ты это делаешь сам.

– Константин Иванович, вам со мной блло плохо? – Обезоруживающе спросила она и наставила на меня ствол револьвера.

– Извини, Таня–Танечка, но я до сих пор ничего не понимаю.

– Я тоже. Ладно, иди в комнату. Мне тоже нужна ванна. – Протягивая мне револьвер решила она. – Может быть так даже лучше, когда никто ничего не понимает. Иди.

Натянув свою одежду и запахнувшись в заскорузлую куртку я тронул ручку двери.

– Подожди! – Отчаянно крикнула она и прижалась ко мне своим крепким телом. – Подожди, Константин Иванович, черт тебя воэьми, подожди.

Это очень сложно, противостоять женщине особенно когда она очень красива и делает беззащитный вид лица.

– Ну, что, Таня–Танечка, я в долгу перед тобой. Хочешь я отвезу тебя на работу? Сейчас выгоню машину со стоянки и подовезу.

– Господи, ты так, ничего и не понял! Я же сама возглавляю фирму "Эдит". Взгляни ка в окно! – За шиворот потащила она меня на кухню. – Ты видишь эту золотистую "десятку"? Она приехала за мной.

– Красивая машина. – Резюмировал я. – Мне на такую вжисть не накопить.

– Это моя машина, но я стала их боятся.

– Понимаю теперь зачем я тебе понадобился. Мушка попала в паутинку и теперь ей требуется жучок. Извини, Мальвина, но на эту роль я не гожусь.

– Я не прошу тебя ни о чем. – Вспыхнув покрывалом глаз жестко заявила она. – Уходи. Чего ты ждешь?

– Поцелуя!

– Да пошел бы ты нах драх ахун.

– Девушка, такого странного выражения я не встречал даже в словарях Даля.

– Костя, пойми, я одна и…

– Я тоже один и не надо делать из этого проблему. Королева, ты вооще мне нодоела и как говорит блатата, пора свинчивать колеса.

– Да, но думала, что ты более содержателен.

– А я до сих пор о себе так думаю, но если дама имеет личного шофера и разъежает на шикарной машине, то с такой дамой мне не по пути.

– Ладно. – Устало и беспомощно приникла она ко мне. – Иди, предупреди водителя, что я выйду через полчаса. Костя, только скажи это с некоторым подтекстом.

– Не понял. С каким ещё подтекстом?

– Господи, ну неужели ты такой болван? Дай ему понять, что отныне я не одна.

– А вот это мы могем. – Заржал я доволеным мерином. – Давай пушку!

– Костя, вечером приезжай ко мне в то же время. Мне нужно с тобой поговорить.

Мордатый холеный парень сидел за рулем и не видел во мне врага. Он вообще меня не видел. Просто сидел и жевал свою вечную жвачку. Я вежливо постучал с в стекло.

Не меня выражения своих рыбьих глаэ он открыл дверцу, выплюнл содежимое своего рта мне на ногу и принебрежительно спросил.

– Чо?

– Через плечо. – Галантно ответил я и осторожно пощупал его гортань. Пискнув мышкой он дружелюбно повис на моей руке.

– Ты что, сдурел? – Переведя дух недоуменно спросил он.

– Воспитываю хамоватых мальчиков, которые не умеют разговаривать со старшими.

– Да кто ты такой? Да что тебе от меня надо? – Полез он во внутренний карман, но стукнувшись головой о стойку, оставил эту затею.

– Кто я такой, знать тебе не надо, а нужен ты мне как моржу Сахара. Просто Танька велела тебе передать, что выйдет через полчаса. Усек?

– Какая Танька? – Ошалело захлопал глазами парень. – Татьяна Александровна?

– Вот именно. Жди, не скучай. И не груби больше старшим.

Выгнав машину, я уже по проторенной дорожке занялся своим скромным бизнесом и конце концов, прошедшая, удивительная ночь стала казаться мне просто сном. Сменялись пассажиры, менялись лица, мелькали улицы, так что бездонные глаза Тани–Танечки уходили на задний план, куда – то там за горизонт, за черту реальности.

Только вечером, часов в десять, когда я отвез последнего пассажира, я вдруг с удивлением заметил, что еду на вчерашнюю автостоянку.

Встретила она меня приветливо, но слава Богу, без щенячего восторга. Она меня ждала, потому как стол был уже накрыт, а мне был предложен новый халат и тапочки. Это обстоятельство я воспринял двояко. Стол меня обрадовал, а тапочки и новый халат, эти символы семейной жизни, немного огорчили.

– Таня – Танечка, а тебе не кажется, что ты несколько форсируешь события? – Ухмыльнувшись спросил я. – Мы с тобой ещё не прослушали марш господина Мендельсона, а ты уже готовишь мне все радости семейной жизни.

– А это на ваше усмотрение, господин Гончаров. – Внимательно посмотрев мне в глаза тихо ответила она. – Можно обойтись и без Мендельсона. Можно обойтись вообще без всего. Я никогда и накого не держала, а скорее наоборот, мужики пытались удержать меня. Впрочем это уже из другой оперы. А ты вправе решать сам. Уходи хоть сейчас. В сущности мне от тебя ничего не надо. Это я хотела предложить тебе работу. А что касается совместного проживания, то это вопрос второстепенный.

– Резкая вы дама, Татьяна Александровна. – Примеривая тапочки заметил я. – Какую же работу вы мне хотите предложить? Впрочем не утруждайте себя ответом, я знаю его наперед. Вы видите во мне своего нового шофера и оранника одновременно.

– Ты прав. Мое предложение тебе не нравиться?

– Не знаю. Я пока вообще тебя не знаю. Вчера в машине ты была одна, вечером другая. В постели третья, а сейчас я вообще тебя не узнаю. У тебя даже цвет глаз меняится, то синий, то фиолетовый, а в данный момент какой то изумрудный, словно у дикой лесной кошки.

– Это плохо? Но женщина должна всегда оставаться загадкой.

– Да, но только предсказуемой, а особенно если эта женщина твой начальник.

– И в то же время твоя любовница. – Прижавшись ко мне она запрокинула голову. Костя, ты хочешь меня?

– А кто же тебя не хочет? – Жеребцом заржал я и потащил её на кровать.

– Так что ты думаешь о моем предложении? – Оставшись мною вполне довольной уже за столом спросила она. – По моему мы с тобой чудесно сработаемся.

– Что касается постели, даже не сомневаюсь, а вот об остальном надо хорошенько подумать. – Сосредоточенно разжевывая балык ответил я. Наверное на работе ты деспотичная и злая баба. Сколько ты намерена мне платить?

– Три тысячи тебя устроит?

– Королева, да тебе надо лечиться. Эту сумму я зарабатываю извозом за три дня.

– Потому что не платишь налога, но когда‑нибудь попадешься и от твоего заработка будет оставаться треть. Это в том случае, если раньше тебе не открутят голову какие – нибудь крутые пацаны.

– Мне её безуспешно пытаются открутить уже двадцать лет.

– А на двадцать первом открутят. Или же в лучшем случае просто выкинут тебя из машины и ты лишишься орудия своего труда.

– Орудие труда я всегда ношу при себе. – Гордо ответил я. – Не каркай.

– Я не каркаю, а те не переоценивай своих достоинств. Константин, ты носишься по городу больше двенадцати часов кряду неизвестно с кем и неизвестно где. Наматываешь сотни километров. Ты бьешь свою машину, которая, наверное, тебе досталась не просто так. У меня же ты будешь ездить на той золотистой "десятке", которую ты сегодны видел и твоим единственным пассажиром буду только я. Неужели ты не видишь явных преимуществ?

– Вижу, но за три тысячи я работать не буду, только за три с половиной. – Поставил я жесткий ультиматум. – А если серьезно, то мне надо подумать о твоем предложении хотя бы до понедельника. Наверное я соглашусь. Понаблюдаю за тобой, принцессой, ещё пару дней, тогда и отвечу окончательно. Это что касается второго пункта нашей программы, а что до первого, то я уже должным образом почувствовал как удобны твои тапочки.

– Ты все правильно почувствовал. – Улыбнувшись она широко распахнула александриты своих глаз. – Тогда за нашу помолвку стоит выпить. А в воскресенье вообще устроим свадьбу и я обязательно достану запись Мендельсона. Ты согласен?

– Абсолютно, но только с одним условием, чтобы на нашей помолвке никого не было. Тебе подходит такой вариант?

– Подходит. – Хохотнула Татьяна и потянулась ко мне. – Никого, кроме моей лучшей подружки Женьки Родионовой. Не пригласить её было бы просто свинством. Мой господин, не откажи своей рабе в такой ничтожной просьбе.

– Хороша. На одну подругу я согласен. но не более того.

– Я знала, что вы добры, открывайте шампанское.

– Неприменно, но сперва позволь мне задать тебе один нескромный вопрос.

– Позволяю, теперь я тебе все позволяю.