Текст книги "Майя. Юность 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Щукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

– Я тоже не знала что сказать, когда все начиналось. Научилась же. Научитесь и вы. – Отрезала Сайяна. – Я не могу все делать за вас. На всякий случай ещё сброшу вам контакты ребят из пажеского корпуса. Попрошу их вам помочь на первых порах. . Думаю не откажутся. Побудут на связи во время переговорах, подстрахуют разговор. Но имейте ввиду. Большинство из них из дворян и аристократов. Так что не позволяйте им особо задирать нос перед вами, но и сами не хамите. Они тоже в основном общаются только с представителями своего круга.

– И как это возможно в таком случае? – Скептически приподняла брови Линира.

– Возможно. Начните с общения по общему этикету, ему учат всех. Еще лучше начинать общение с дворцовых правил. Но это если их знаете. А то не ровен час ошибетесь. Ну а дальше сами определитесь. Я вас свяжу с понятливыми ребятами. У меня иногда получалось переходить на нормальное общение уже в процессе первого разговора. Среди аристократов тоже немало нормальных парней.

– Парней? – Выдохнула Лиона.

–Девчонок тоже. Но у меня больше с ребятами получается. – Спокойно пожала плечами Сайяна.

–А если откажутся разговаривать?

– Значит, попробуете с другим. Но вряд ли кто окончательно откажется. Дворец не детский дом. И детям аристократов надо пробивать себе дорогу еще со школы. За пажеским корпусом очень пристально присматривает не только начальство. Замечаний не делают, ничего не обсуждают и даже в известность не ставят. Но галочки для заметок у себя ставят. И если таких галочек будет много, могут и не принять, куда ты рассчитываешь. И не поможет ни происхождение, ни связи. Особенно если ты рассчитываешь попасть в тени или на другую имперскую службу. Так что хочешь ты или не хочешь, а приходится работать и на будущую карьеру и не опозорить свой род.

– Ничего себе. – Пробормотала Линира. – Я перестаю завидовать благородному происхождению. По крайней мере, я сейчас могу послать, если очень захочу. И не очень задумаюсь о последствиях.

– Можешь. – Кивнула Сайяна. -И радуйся этому. Только не забудь, что это все– таки аристократы. Если лишние галочки появятся из-за того, что они не выдержат и среагируют на твое хамство, наживешь недоброжелателей. А оно тебе надо? В общем, договариваемся так. Я буду выходить на связь в конце недели. Выпрошу время у ее высочества для консультаций. Так что сможем поболтать. Для срочных вопросов сбрасывайте весточки. Сразу не отвечу. Но как сейчас, ночью приду.

Глава 31.

До начала Великого Раскола иннер Риндил считал свою жизнь сложившейсяудачно и почти безоблачной. Рожденный в семье рабочего, прочно обосновавшейся на границе трущоб городка Оирин, что был в мире Эленти, малоизвестной окраинной провинции Арден, он мог там же провести всю свою жизнь.

Но еще в школе попал под программу поиска. Не в качестве правящего, и даже не перспективного. По результатам первых трех годовых тестов программа выявила в ребенке склонность к техническим наукам и внесла имя в соответствующие списки. А на пятый год обучения, когда первые заключения подтвердились, к его родителям пришли из корпорации и предложили контракт на обучение.

К третьему десятку своей жизни он был преуспевающим инженером в области технологии добычи руд черных металлов, обзавёлся семьёй, выплатил все обязательства по контракту заключенному родителями и мог бы уйти, куда глаза глядят. Тем более что предложения поступали. Однако руководство ценило своего инженера, и Корпорация "Элнерис" заключила с ним новый контракт.

Великий раскол иннер Риндил встретил в должности директора рудника и завода по обогащению руды в колонии Альниа. Мир, в котором никогда не было разумной жизни из-за многочисленных стационарных Расколов с мирами Бездны. Сельскохозяйственная колонизация здесь была признана пока не целесообразной. С силикатной пылью в воздухе еще можно было справиться. Но местные почвы и содержали слишком большое количество металлов. Растения, выращенные на ней, были губительны для известных организмов разумных. Изменение этого фактора требовало значительных вложений, которых пока не было. Зато это Альниа оказался богат на те же металлы. На столько богат, что корпорации признали выгодным скупить частные рудники, сдававшие им обычно сырую руду, объединить их одну систему рудников и построить заводы по обогащению руд полного цикла. И еще оплачивать работы по началу планетарной трансформации атмосферы и почв.

К приходу первых волн, на месте старых поселков частных старателей стояли почти что города. Глобальный катаклизм встретили три таких города, пока называемых по основному виду выдаваемого метла: Никель, Марганец и Железо. Три города, прикрытые силовыми сферами, в которых числилось, оказались отрезанными от Объединенных миров полмиллиона жителей.

Риндил замер спиной к совету обороны и почти не слушал доклад своего помощника. Он тоскливо осматривал в запыленное окно своей командной башни привычную картину руин некогда расцветающего города. Обогащение, процесс не только технологичный, но и весьма грязный. В неосвоенных мирах, особенно требующих очистки атмосферы планетарного масштаба, этот фактор не играл никакой роли. Но со временем атмосфера и почвы должны были прийти в порядок, и налоги на экологию сделают невыгодным такое производство. Собственно уже спустя всего несколько лет, под защитой силовых сфер, на окраинах поселений начали появляться первые фермеры. Пока они работали в закрытом грунте, и под сферой. Но зато в местном, очищенном грунте. Так что процесс пошел. Когда он выйдет за пределы силовых сфер и начнет работать по всему миру, начнутся налоговые выплаты в экологию развивающихся колоний. В общем, рано или поздно, корпорации уйдут дальше, в еще не освоенные миры. Это был известный процесс, как это ни странно, устраивающий всех. Колонистов, они получали очищенный мир в полное свое распоряжение, правительство Арден, получающее новую провинцию и соответственно налоги, и даже сами корпорации. От них не требовали разработки истощенных месторождений. Им позволялось брать только самые богатые участки и консервировать все остальное. На случай, если когда-то и кто-то вдруг захочет вернуться к добыче в будущем.

Он много знал об устройстве каждого блока, который был виден с этого места. Ещё больше о его подземной части, которую строил, и считал своей. Но теперь это не имело никакого значения.

Мелкие волны тварей здесь и раньше не были редкостью. Силовые сферы городов выдержали первый удар Великого Раскола. Замкнутая система жизнеобеспечения и новые генераторы позволили сдерживать волны тварей первые полгода. Пока еще теплилась надежда на восстановление Переходов с Арден или хотя бы связи. Потом никельщики вынуждены были начать эвакуацию. Их генератор щита был первым, начавшим давать сбой. К тому же, сам завод был слишком далеко расположен от двух других силовых сфер, чтобы можно было поддерживать устойчивую связь. А все транспортные системы были рассчитаны на фоновую угрозу тварей, но ни как на Великий раскол.

Два завода, расположенных рядом, продержались почти три года. Точку в этом противостоянии поставил очередной прорыв, из нового Раскола, открывшегося прямо в Мушкетовитовой шахте, на границе силовой сферы. Генератор Марганца сорвался от перегрузки. Хуже всего, что Раскол продержался две недели. И несколько попыток запуска окончательно вывело щит из строя. На второй неделе волна тварей захлестнула производственные корпуса. К тому же твари смогли пробить себе новые тоннели сквозь скалу и хлынули в жилые кварталы.

Остатки жителей и обороняющихся перешли на территорию железа. И руководству обороны стало очевидно, что обратный отсчёт начался для всех.

Следующие два года стали борьбой обреченных. Они держали постоянно сокращающийся периметр, несли чудовищные потери в экспедициях в склады павших городов. Питание было не главным. Волна обеспечивала их мясом в изобилии. Хуже обстояло дело с одеждой, но главное с запасными частями генератора. Такие экспедиции позволили поддерживать генератор в норме до этого дня. Но склады не безграничны. И впереди уже маячила перспектива того, что генератор не смогут активировать после очередное сбоя по причине отсутствия простенького блока, который нельзя сделать в их условиях.

Без щита, они могли только отступать, пытаясь удержать позиции в надежде, что техники и в этот раз успеют запустить генератор и отгородить город от тварей на новой линии обороны. Рассчитывать на восстановление контролируемой зоны не приходилось. Не было ни сил, ни людей.

Всех защитников, включая малолетних детей, оставалось менее ста тысяч. Точный подсчет никто не вел. Люди гибли ежедневно. При стычках с прорвавшимися тварями или от болезней, принесенных волнами. Сильно доставалось от москитов. Прежде чем их брали аэрозоли, они успевали добраться до жилых секторов.

Вся оборона сосредоточилась в границах самых первых корпусов завода и старого поселка старателей. Принятая в корпорации практика строительства оправдала себя и тут. Город с автономным существованием не расширял свою систему жизнеобеспечения до бесконечности, а строил в каждом новом секторе свою. После Прорыва это обусловило характер отступления защитников с минимальными затратами ресурсов. Бороться за каждый дом или корпус было без смыссленым. Они были вынуждены сдавать сектора целиком и менять периметр обороны сразу после очередного запуска щита.

Их обреченность не обсуждалась открыто. Но надежды на восстановление Переходов и помощь из вне, не оставалось даже у самых заядлых оптимистов. Любой из следующих прорывов силовой сферы, станет началом конца.

Риндил нехотя отвернулся от окна. Как и ожидалось, краткий доклад его зама не блестал новизной. За столом все сохраняли молчание в ожидании его слов. Но что тут можно сказать? Семь членов совета состоял из руководителей семи остающихся секторов обороны. Пять человек, включая его самого, один кашьяти и куакши. И ни одного военного.

Компания считала, что платить империи Арден за охрану рудников регулярными войсками не имеет смысла. В таких колониях проще было содержать подразделения своей стражи, отвечающие за поддержание порядка. Это было и дешевле, и сор из избы не выносится. Для патрулирования транспортного сообщения и пригородов вне сферы, вместо регулярных войск нанимались вышедшие в отставку рядовые и сержанты, только слегка разбавленные офицерами. Бывшие кадровые военные обычно отвечали за поддержание в исправности стационарных орудий внешней обороны и зачищали подконтрольные зоны от забредших тварей и не вмешивались во внутренние дела рудников и заводов. Обычно этого хватало. В случае кризисной ситуации всегда можно было вызвать наёмников или охотников за тварями.

Военных выбили твари первых волн. Большинство из них не смогли отступить под щиты. Генераторы нуждались в переводе на предельные режимы. А на это нужно было время. Уцелевшие бойцы объединились со стражей правопорядка, совершенно неожиданно для себя оказавшейся на первой линии обороны. В хаосе первых дней и последующих месяцев, полегла большая часть более или менее подготовленных воинов.

К счастью в колониях было немало измененных. Кто из числа обедневших дворян, иногда даже ведущих свою родословную от первых измененных или бывших старателей и владельцев шахт, среди осуждённых их тоже было немало.

Военные офицеры сразу вспомнили об императорском эдикте и постарались их всех привлечь к обороне. Но за прошедшие годы они полегли практически все.

Сейчас основную часть обороны составляют бывшие гражданские. Рабочие, техники, бывшие заключенные, все они теперь имели громадный опыт боев в городских условиях. Такие же бывшие гражданские и командовали ими. Последний кадровый офицер погиб тому полгода назад, командуя операцией по добыче очередных запасных частей для генератора со складов в далеком городе Никеле.

– Что-нибудь ещё? – Вместо коменткрия устало поинтересовался Риндил.

Он обвел взглядом молчащий стол. Каждого из сидящих соратников он хорошо знал еще с мирных времен. Как и они его. Он и сам ни разу не был военным. Даже никогда не изучал военное дело. В штабе обороны оказался на правах директора завода и представителя корпорации. Пока была возможность, прислушивался к разъяснениям военных специалистов и принимал участие в управлении обороной. После гибели последнего полковника, ему пришлось, наконец, взять командование обороной на себя.

Заметив сомнения во взгляде руководителя, отвечающего за восточный сектор, он кивнул. Пожалуй, единственный из присутствующих, не имеющий даже инженерного образования. Да и влип с ними в эту кашу только потому, что до Катаклизма был инспектором по надзору за условиями содержания осужденных.

–Что у тебя Лэрн?

–В шахтах активизировались рински. – Без предисловий сообщил тот. – Прошлой ночью уже замечено несколько крупных стай.

– Агрессивны?

– Пока нет. – Но ...

За столом повисла ещё более напряженная тишина.

Рински, мелкие грызуны на вроде без хвостых и безволосых крыс. Твари из Бездны, быстро выдавивили местных паразитов и заняли их место. Они были вездесущи, легко адаптировались к внешним условиям. Выживали в зачистках любого масштаба. Но обычно имели ярко индивидуальный характер поведения. Тварюшки селились поодиночке или небольшими семьями, легко распадавшимися после того, как очередной выводок покидал гнездо. Охотились они тоже в одиночку. Потому угрозы для человека в обычном состоянии не представляли.

Риндил не помнил, кто именно обратил внимание на странную закономерность в их поведении. Но факт состоял в том, что за несколько часов в районе, где должен был прорваться Раскол, рински начинали сбиваться в стаи. Они прекращали драться между собой за добычу и становились агрессивными.

– Где?

– С третьего по седьмой уровень. – Вздохнул бывший инспектор за эдиктом о рабах.

По столу прошел тихий шорох. Во-перки тому, что могло показаться непосвященному, прорыв в подземелье был много опаснее, чем на поверхности. Там не существовало сплошной системы обороны. В извилистых тоннелях от орудий крупного калибра было больше вреда, чем пользы. Поскольку в волне зачастую были твари, способные пробивать себе дорогу даже в скалах, рассчитывать на банальное обрушение сводов не приходилось. Это могло привести к тому, что волна начнет пробивать себе новые ничем не прикрытые дороги.

Под землей приходилось использовать огнестрелы ближнего боя, мелкокалиберные орудия и то, что переделывали из проходческих машин. Но прежде всего расчет был на силовую сферу, отсекавшую подземную часть города от волны. Рински начали суету внутри сферы. Раскол грозил возникнуть между вторым и седьмым уровнем. И совсем рядом со щитом.

Если Раскол возникнет на границе сферы и вызовет сбой в работе генераторов, придётся отступать и сдавать штольни выше, второго и первого уровней. А там расположены водозаборы, обеспечивающие весь восточный и центральный сектора обороны.

– Может, пронесет и в этот раз. – Неуеренно заметил Иннер Лиан.

Все присутствующие отвели взгляды. Действительно ведь до сих пор им везло. Расколы в подземельях открывались вне силовой сферы, и генераторы выдерживали их воздействие. Многие штольни и штреки за пределами щита сейчас забиты останками не прорвавшихся за щит тварей. Но долго ли будет так везти.

–Лэрн, убирай всех, кто не задействован на периметре, в центральный сектор. – Принял решение Риндил. – Сосредоточься на обороне водозабора. Но если станет совсем плохо, уходи. Кррэл, обеспечишь поддержку?

– Принять эвакуированных жителей смогу. – Прогудел здоровенный мужчина, когда-то бывший техником по добыче. – Но только на периметре сектора. Сам знаешь.

Риндил знал. Лишних людей ни у кого не было. На периметре сейчас стояли даже подростки. По сути, дети и патрулировали улицы в жилых секторах.

– Вышлю вам на встречу резерв. – Вздохнул он. – Но и его не могу послать глубоко в сектор. Так что вам самим придётся обеспечить прикрытие коридора эвакуации.

Лэрн согласно кивнул. Ничего нового никто из них не сказал. Да и не рассчитывал услышать.

Резерв создавался ещё офицерами, организовавшими когда-то оборону города. На данный момент в него входили остатки всех измененных, объединенных в десятки. Их берегли, как могли и отправляли только на участки наиболее опасных прлрывов. Но решение Риндила никто не пытался оспорить. Без водозабора придется оставить и центр города. А это уже приведет к дроблению всей обороны.

Иннер Лэрн возвращался в свой сектор в прескверном настроении. Впрочем, как все последнее время. Безнадежность борьбы была очевидна даже рядовым бойцам. И поддержать людей было уже нечем. Они больше не пытались посылать разведчиков к закрывшимся переходам. Вряд ли кто назовет дату, когда последние из разведчиков пытались пройти Расколами и пробиться за помощью через миры Бездны. На все это больше не было ни сил, ни средств.

В штабе сектора его встретили знакомые лица подчиненых. Лэрн не без иронии отметил, что с надеждой во взгляде его встретил только Райан Кибанс. Он так и остался в шахте, на работы в которую его купили. Указ императора о запрете рабства на осужденных по делу в Морсте не распространялся. Но после начала Великого раскола, ошейник с бывшего судьи все же пришлось снять.

Со времени столь знаменательной покупки, тут произошло много изменений. Старательские частные рудники были скуплены или поглощены корпорацией и разрослись до полноценных шахт и штолен. Хозяин Кибанса предпочел принять предложение Риндла и стать служащим корпорации и начальником в бывшей своей шахте. Соответственно с ним остались и его люди и вот ЭТО.

Над разросшимся рудником были построены обогатительные заводы и целый город. Но этот осужденный так и остался изгоем в этом обществе. Его неиприняли ни бывшие старатели, ни новые вольнонаемные рабочие, ни служащие. Его терпели. До Раскола тонкий ручек паломников к этому чуду не прекращался. И Бывший судья предпочитал вообще не появляться на глаза новичков. Он пережил несколько обвалов и потерял пальцы на левой руке. Заработал хронический кашель, всегда преследующий работников под землей. Его страх перед подземельем перешёл в панический ужас. За это время в штольне погиб хозяин и один из племянников. Но бывший судья все ещё жил и чем раздражал всех, кто знал его историю. В том числе и самого бывшего инспектора.

Трусость и нытье судьи, некогда легко обрекавшего на рабство людей, стали своеобразной визитной карточкой Кибанса. Но именно трусость определила его пользу во время Великого раскола.

Кроме спуска в шахту, он панически боялся мелких грызунов. На столько, что невольно постоянно следил за рински и верещал по поводу каждого их появления рядом. А твари были настолько наглыми, что появлялись регулярно. Не факт, но возможно, именно из-за его воплей обратили внимание на отклонения в их поведении рядом с местом будущего Раскола. Ведь бывший судья едва ли не каждую из этих тварей знал в лицо, точнее в морду. В восточном секторе он был единственным наблюдающим за мониторами контроля шахт с единственной задачей отслеживать поведение рински. Чему бывший судья был несказанно рад, ведь теперь он располагался в штабе. Чего нельзя было сказать об окружении.

Ему постарались выделить уголок подальше и потемнее. Кто-то поставил на загородку дверь. Единственную кстати во всем зале диспетчерской, ставшей штабом обороны. Но все равно бегающий взгляд преследовал всех. Его терпели как неизбежное зло. Ибо в порученном деле ему не было равных. Как по качеству наблюдения, так и срокам.

Возвращение Лэрна из центрального штаба он все равно ждал как ребенок, надеющийся на чудо. А вдруг, он придет и скажет, что все закончилось. И всякий раз на его лице появялась вот такое выражение обиженного обманом ребёнка.

Отдав нужные распоряжения, Лэрн разогнал всех по своим участкам. Им многое предстояло сделать. Собрать женщин и детей, эвакуировать раненных, из тех, кто не мог оставаться на периметре, определиться с припасами. А вероятность того, что сектор окажется отрезанным от центрального района, и пробиваться с боями придётся не один день, была велика. Такое уже не раз происходило в других секторах.

Разговоров о вызове доьповольцов не стояло. Здесь все прекрасно осознавали, что всех ждёт одинаковаясудьба. Только время у каждого своё.

Так что на эвакуацию из здоровых если кто и надеялся, то только Кибанс. Но этот обломится. Пойдёт со всем штабом, в числе последних. И так постоянно отсиживается в тылу. Лэрн подумал с горькой иронией о выгоде быть изгоем и паникером. Бывшего судью не желали видеть на периметре, ни под каким предлогом. Ни в обороне, ни посыльным.

Лэрн связался с женой. После гибели хозяина шахты, он не оставил его семью. Как мог, помогал и поддерживал Лирну и после гибели ее младшего сына. Как-то так получилось, она согласилась выйти за него только через год. Детей у них не было. Не до того. Но оставался Дирн, старший из племянников бывшего хозяина шахты. Он сейчас возглавлял службу внешнего наблюдения и находился в наблюдательной башне, расположенной почти у самой границы сферы. Он следил за периметром и перемещениями тварей снаружи.

– Я не собираюсь эвакуироваться. – Не дожидаясь его слов, заявила Лирна. – Что мне делать там без тебя? Сидеть в пункте эвакуации среди старых клуш?

– Но там хоть будет спокойно. – Попытался вставить Лэрн свои два слова.

– В уголку не лавочке? Лэрн, мы вместе похоронили здесь друзей и моего сына. Ты и Дирн остаетесь защищать сектор. И я знаю, что вы не уйдете отсюда в числе первых. Знаешь, здесь может и не самаый лучший, но все-таки наш дом. Я лучше останусь и буду его защищать столько, сколько смогу. Единый даст, приму легкую смерть и раньше, чем узнаю о смерти кого-то из вас.

Наш дом будет на границе обороны. – Вздохнул Лэрн, решив не спорить. – Приходи в штаб. Хотя бы вместе будем.

– Приду. – Мрачно пообещила Лирна. – ЭТОТ еще там?

– Ну не отправлю же я его в эвакуацию впереди остальных.

– Еще чего. Уйдет с нами. Сколько разумных уже погибло, а эта тварь все живет!

Лэрн тяжело отложил трубку. Судьбу бывшего судьи ему не раз предлагали решить. И возможность была. И вряд ли кто спросит. Но все же он не был готов переступить какую-то черту внутри себя. И не позволял сделать это остальным. Арден уже вынес ему свой приговор. Теперь пусть Единый решает, когда ему умереть. Но в чем-то Лирна была права. Эвакуация, это всего лишь отсрочка неизбежного конца. Чем сидеть и ждать его среди обреченных, можно хотя бы выбрать, место и время.

С пульта пришёл сигнал вызова с наблюдательной башни. Звонить, чтобы просто поговорить Дирн не будет.

– Что там у тебя?

– Лэрн, тут что-то странное в зоне контроля в районе Раскола Восточный семь. Камер там давно не уцелело. Но осталось несколько штук датчиков движения с анализатором объема. Из тех, что работают по проводному каналу. Честно говоря, я вообще думал, что они неисправны. За последний месяц от них не поступило ни одного сигнала.

– И что? Только не говори, что оттуда идет волна. Этот Раскол слишком далеко. Рински не могут реагировать на него. Тем более в штольнях. На сейчас только парных волн не хватает.

– В том то идело, что нет. Датчики показывают движение. Из Раскола прошло несколько крупных объектов, размером с человека в сопровождении пары чего-то, не крупнее собаки. Группа небольшая, но больше никаких сопутствующих сигналов.

Лэрн даже не сразу понял, на что намекает приемный сын.

А когда понял, недоверчиво сощурился.

– Этот Раскол ведет в мир Бездны, не имеющий других выходов в Объединенные миры. Разведчики ходили в него в числе первых. Им даже удалось определиться, что и следующие Расколы ведут вглубь Бездны.

– Но последний отряд, ушедший туда в поисках следующего стационара, не вернулся. А сигналы объема сопоставимы с данными от проходящего человека. Лэрн, там шесть уцелевших датчиков, из тех, что контролируют дорогу в нашем направлении. Они сработали по череди, как будто действительно идёт пешая группа.

–Там сейчас не место для прогулок. – Проворчал Лэрн. – Еще скажи, что разведчики ведут нам в помощь собачек. В любом случае, если эта стая идет по тропе, то скоро ты их увидишь.

Небольшой отряд поисковой экспедиции уже месяц, как получил статус императорского. Иллис могла понять недовольство Лютика и его команды. Ее непосредственное включение ломало сложившийся порядок движения в отряде. К тому же, вместе с Иллис шла пятерка личной охраны. Кстати, тоже пребывающая в крайнем недовольстве от необычной обстановки, в которой приходится обеспечивать охрану члена императорской семьи. Увеличение в полтора раза количества людей сильно повлияло на вопрос снаряжения и продовольствия экспедиции. Хоть Иллис и была формально подчинена руководителю экспедиции, фактическое изменение режима отряда связанное со сменой статуса было неизбежно.

Требования безопасности теперь предусматривали организацию ретрансляторов прямо по ходу отряда. И выход ограничивался уже количеством аппаратуры, что они могли с собой взять.

Лютику и его товарищам приходилось успокаивать себя им, что с появлением Иллис резко снизилось количество тупиковых выходов для разведки встречающихся разломов. Иллис теперь могла определить ложные переходы. Ну и регулярная связь, пусть не самого лучшего качества, была дополнительным плюсом.

Иллис была уверена, что нужный путь к Барику идёт через мир с сонными цветами. Но первый выход все же завел в тупик. Она была уверена в направлении движения и перевела экспедицию через три Раскола, совсем близко расположенных друг от друга. На столько, что переходы между ними заняли всего две или три ночевки. Но все это оказалось бесполезным, когда они уперлись в четвёртый Раскол. Родные миры лежали за Расколом, расположенным дальше. Вот только Румми активно возражал против пересечения следующего мира. Лютик даже пожертвовал одним из своих драгоценных приборов, который закрепили на недовольном Румми, ушедшему в серую дымку.

– Тяжёлый мир с кислотной атмосферой. – Был сделан вывод на следующий день, после его возвращения. – Мы там не сделаем и нескольких шагов. Наши костюмы не продержатся и часу.

Экспедиции и пришлось возвращаться обратно. Вроде уже проторенный обратный путь дался им тяжело. Несколько нападений на лагерь. Двое раненных бойцов, один из которых из её личной пятерки и потеря всего снаряжения. Цена, которую им пришлось заплатить за первый выход.

Теперь Иллис вела отряд в новом направлении. И в сонном мире они разбили лагерь на своеобразном невидимом перекрестке. В этой точке Румми показывал сразу три направления почти с равнозначной интенсивностью потока эмоций от Барика. И Иллис никак не могла определиться, куда идти дальше.

– Я уверена, что до Майи осталось четыре или пять Расколов. – Жаловалась она Лютику в своей палатке. – Но Румми не определяет, есть ли на нашей дороге тяжелый мир.

– Эти пути что, совсем равнозначны?

–В том то и дело! Для котов главное охота. А она приводит Румми в мирах на обоих направлениях. Совсем так же как прошлый выход. А в том, что справа, так и вовсе в щенячий восторг.

– Избавь нас Единый! – Тут же открестился Лютик. – Знаю я, что может привести его в восторг. Может, пойдем другим путем?

– В том, что прямо тоже ничего хорошего. – Неуверенно пожала плечами Иллис. – Там что-то непонятное. Охота так себе. По крайней мере, Румми без энтузиазма об этом думает. И вообще очень похож по восприятию на наши миры.

– Это хорошо. – Одобрил Лютик. – Может одна из провинций?

– Но дальше снова Расколы. И это однозначно.

– А могут быть там Расколы ведущие в наши миры, но расположенные слишком далеко? Может Румми поэтому их так неоднозначно воспринимает?

–Возможно. С сомнением протянула Иллис. Я бы сказала даже, что очень похоже на старые стационары, только не полностью закрытые. Мы с Румми иногда бывали около таких во время поездок. Он тоже может их ощущать.

Решение принёсла пара бойцов, посланная на осмотр периметра лагеря и пересекшая очередную поляну с сонными цветами.

На столе лежали проржавевшие детали огнестрелов. Но Иллис осторожно рассматривала несколько металлических пряжек и каких-то мелких деталей почему-то валявшихся, по словам бойцов, в общей куче.

– Вставки в форму ведомственншй стражи правопорядка. – Определил Ашан. – У городской стражи такие детали имеют свою маркировку. Скорее всего, они были из окраинных колоний горнодобычной корпорации. Точнее можно будет узнать после возвращения на станцию. По маркировке.

– Идём в этом направлении. – Решил Лютик. – Даже если это тупик кто-то же пришел оттуда.

Иллис согласно кивнула. Это хоть какой-то знак, в выборе направления. Да и то самого Раскола не слишком далеко.

– Выходим с утра, и полуденный привал сможем устроить уже с той стороны. – С облегчением приняла она решение. Как они погибли?

– Без боя. – Тяжело вздохнул Ашан. – Было шесть разумных. Кто именно определить уже трудно. Но судя по оружию люди. Скорее всего, они заснули на ходу. Как мы в первый раз. Местные твари подобрали все, что осталось от пиршества этих цветочков. Ничего не осталось кроме металла.