Текст книги "Узкое место"

Автор книги: Михаил Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

10

Труп лежал на ковре посреди комнаты с раскинутыми руками, в двух шагах от распахнутой дверцы сейфа. Ничего ценного в железном сундуке не осталось. Журавлев склонился над покойником и ощупал его. Холодный, позеленевший с явно выраженными трупными пятнами.

Дача выглядела более скромно, чем те, на которых он уже побывал. Ни охраны, ни прислуги. Дом пуст. Дверь была закрыта, и Вадим залез в окно кухни на первом этаже. Решеток на окна не ставили, зато имелись автоматические рольставни.

Седельников позвонил и сообщил, что все дачники, из тех, кого он знает, живы и здоровы. Пропаж не замечено. Но некий Лифанов Анатолий Борисович к телефону не подходит, что очень странно, так как он постоянно находится на даче после своей отставки. Лифанову семьдесят два года. Он был вице-президентом нефтеперерабатывающего комплекса «Полюс», ушел в отставку по состоянию здоровья, оставаясь почетным членом совета директоров. Старик добрый, на здоровье никогда не жаловался. Хотя врачи и настояли на его уходе с работы – слишком активная жизнь основательно истрепала сердце. Дипломата беспокоил Лифанов и по другой причине. У бывшего нефтяника в коллекции имелись четыре Андреевских ленты середины восемнадцатого века, звезда ордена Андрея Первозванного с мечами, принадлежавшая графу Безбородько, и бриллиантовые знаки к ордену.

Журавлев решил лично навестить старика. Если тот его не захочет пустить, можно сослаться на Седельникова. Дипломат обещал подтвердить свои рекомендации, как только Лифанов ему позвонит по телефону.

Поселок охранялся с двух сторон. Вдоль единственной сквозной дороги – шлагбаум. Журавлев оставил машину на опушке и прошел в поселок лесом. На звонок у калитки ему не ответили, и он перемахнул через забор, как вор, проник в чужой дом и нашел там труп хозяина. Правда, в убийстве его обвинить не смогут, покойничек несколько дней назад Богу душу отдал, да и следов насильственной смерти нет.

Сколько же коллекций похищено? Такого урожая никто наяву не видал. Это уже не аукцион готовится, а торг мирового масштаба.

Журавлев осмотрелся по сторонам. Знакомый интерьер. Кругом шпаги, сабли, кортики, кинжалы. Ничего нового здесь не найдешь. Перед уходом он заглянул за сейф и запомнил заводской номер. Выходил через дверь, благо она открывалась изнутри. Решил – хочешь того или нет, но засветиться придется. Он подошел к шлагбауму деловой походкой, чем очень удивил охранников, которые его на территорию не пропускали.

– Откуда ты свалился, приятель?

– Из прокуратуры. – Журавлев достал красную книжечку, полномочия которой закончились семь лет назад, помахал ею в воздухе: – Вопрос у меня к вам только один. Когда на территорию поселка въезжала машина техпомощи?

– Девятого числа, ближе к вечеру. Дерево повалилось, и провод оборвало.

– Судя по всему, возле девятого дома, – кивнул Журавлев. – Там трава колесами примята. Но только дерево само по себе не валится. Оно подпилено, а потом свалено. Кто техпомощь вызывал?

– Сама приехала. Ну, может, кто-то и вызывал, но не мы.

Охранники, вероятно, были братьями. Очень похожи и отвечали в один голос.

– Жители находились здесь?

– Нет. В Москве праздник отмечали. А десятого, наоборот, тут такой гул стоял! Все вернулись, да еще с родственниками – шашлыки, пикники и тому подобное.

– Когда «Техпомощь» уехала?

– Даже не знаем. Она выехала через другой шлагбаум, на том конце поселка. Дорога-то сквозная. Может, еще где авария случилась.

– Почему вы так решили?

– А куда же она делась? Там еще три поселка, и все. Река. Возвратиться на трассу только через нас можно. По пропускам, конечно.

– И что же, прошло четыре дня, а машина так и застряла там?

– Ну а нам-то какое дело!

– Тоже верно.

Журавлев развернулся и направился к другому шлагбауму. Минуя поселок, он шел по ухабистой проселочной дороге, по обеим сторонам которой черной стеной возвышался лес.

На машину он наткнулся километрах в двух от поселка. Она стояла на поляне слева от дороги. Здесь был хорошо утрамбованный съезд в лес. Вокруг ни души. Журавлев подошел к новому ЗИЛу-фургону с подъемником, выкрашенному в желто-красный цвет, с надписью на бортах «Техпомощь». В кабине никого, задняя дверца оказалась запертой. Вадим нашел монтировку под сиденьем водителя и взломал дверцу. На него пахнуло таким зловонием, что он отскочил. Но пришлось себя пересилить, подняться в фургон. Два крошечных окошка были плотно зашторены. Он сорвал занавески и огляделся. Четверо парней погибли мгновенно, даже понять ничего не успели. Как сидели на скамейке спиной к кабине, так и застыли, прошитые автоматной очередью. По две пули на грудь. Судя по окоченению, костлявая застала их в праздник Победы. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть. Гильзы от автомата Калашникова, разбросанные по полу, пустой ящик, инструменты. Больше ничего.

Подавив отвращение, Вадим обшарил карманы покойников. Документы были у всех. Он их прочел и положил на место, а вот листочек, найденный в заднем кармане одного из расстрелянных, решил прихватить с собой. Маленький огрызок бумаги, исписанный цифрами. Ничего особенного. Но лучше, если эта бумажка не попадет в руки толкового следователя, вроде Задориной.

Журавлев выскочил из машины и направился к поселку. Когда сел в свою машину, решил позвонить Насте. Метелкин к тому времени успел уехать в Питер.

– Настена…

– Куда ты пропал?

– План по орденам перевыполнял. Они начали и закончили операцию девятого числа. Исполнителей убрали. Тебе надо выйти и позвонить из автомата секретарше генерала Черногорова. Дежурному по городу не звони, они номер автомата сразу определят, а та клуша понять ничего не успеет. Значит, так. Звонишь и говоришь: «Срочно примите телефонограмму. Записывайте. Поселок «Светлый», двадцать четвертый километр Ногинского шоссе. Дом девять. Ограблен коллекционер-фалерист Лифанов. Умер от сердечного приступа, обнаружив пропажу. В двух километрах к северу у дороги стоит машина «Техпомощь» ЗИЛ-130, в ней четыре трупа чистильщиков сейфов. Информацию срочно передать майору Марецкому». После этого повесь трубку.

– Это все на самом деле?

– Да, крошка. Скоро приеду и пообщаемся.

Журавлев набрал номер Седельникова:

– Алексей Николаич. Сожалею, но Лифанова ограбили. Мало того, он умер. Очевидно, его настиг удар или обширный инфаркт. Смерть наступила мгновенно, еще до того, как он упал на пол, иначе на голове от удара возникла бы гематома. Сейф пуст.

Журавлев замолчал, выдержал паузу. Он слышал тяжелое дыхание дипломата.

– Теперь вопрос, – продолжил Вадим. – Я постараюсь назвать вам код вашего сейфа. Выслушайте и ответьте, правильно я назвал цифры или нет. – Он расправил исписанный цифрами клочок бумаги. – Итак. Верхний замок: четыре, ноль, ноль, семь, девять, два, семь. Нижний замок: пять, три, три, один, восемь, ноль, два.

– Вы правильно назвали код. И тот, и другой.

– Что и требовалось доказать. Медвежатники не участвовали в ограблении. Замок мог открыть пятилетний ребенок, если знает цифры. Завтра я с вами свяжусь и, возможно, нам придется встретиться.

– Конечно, конечно, я готов.

– О моем звонке пока никому не рассказывайте. Нам нужно обсудить детали.

– Я вас понял.

Журавлев завел двигатель машины.

Глава II
В ПОТЕМКАХ

1

 Санкт-Петербург

 Середина мая 2005 года

Северная столица, в отличие от Москвы, погодой своих жителей не радовала. Небо в тучах и мерзкий мелкий дождик – вот и все удовольствия, преподнесенные последним месяцем весны.

Метелкину забронировали люкс в «Астории». После однокомнатной клетушки, где он многие годы спал на раскладушке, шикарные апартаменты показались ему сказочным дворцом.

Долгожданные гости сами к нему явились. Трое джентльменов почтенного возраста. Не иначе как сами светлейшие князья, и украли у них не коллекции, а ордена, врученные им самим императором. Коренастый, среднего роста, с непритязательной внешностью парень в вельветовом пиджачке рядом с посетителями выглядел чистильщиком обуви, а не доверенным лицом Шерлока Холмса, как им внушили коллеги из Москвы. Метелкин чувствовал себя не в своей тарелке, понимал по оценивающим взглядам господ коллекционеров, что особого доверия он им не внушает. Впрочем, надеяться на радушную встречу и не стоило.

Метелкин начал с того, что подарил каждому гостю по своей книге с автографом, потом перешел к делу:

– Я являюсь представителем частного детективного бюро «Титановый щит», не имеющего в своей практике ни одного проигранного дела. Теперь к нам за помощью обратилась одна из крупнейших московских страховых компаний «Кростстрах». В этой компании покойный ныне профессор Олег Павлович Лавров застраховал свою коллекцию. Мы обязались вернуть коллекцию, украденную у профессора. Но, зная высокий авторитет нашего сыскного агентства, и другие пострадавшие попросили помощи. Глава нашей фирмы прислал меня провести переговоры.

Метелкина внимательно выслушали и поняли, что он выдохся. Первым тихо заговорил лысый джентльмен. После пылкого вступления представителя из Москвы его трудно было расслышать.

– Мы в курсе событий, Евгений Михайлович. Рекомендации господина Седельникова нам вполне достаточно. Мы не хотим вдаваться в подробности вашей работы. Наша задача – ответить на ваши вопросы, если таковые имеются, и передать вам орден Андрея Первозванного, чтобы вы сумели с его помощью выйти на очередной бесстыдный торг, где соберутся грабители и скупщики краденого.

Метелкин сдулся, как воздушный шарик, и стал похож на нормального человека.

– Хорошо, господа. Несколько стандартных вопросов. Все ли из вас хранили свои коллекции в сейфах?

Каждый из присутствующих кивнул головой.

– Назовите фирмы ваших сейфов.

– «Зауэр-314». Двойной номерной замок, вес пятьсот килограммов, установлен на даче под Пушкиным.

– И у меня «Зауэр-314», – удивленно повторил джентльмен с морщинистым, как печеное яблоко, лицом. – Очень надежный сейф. До дня ограбления я им был вполне доволен.

– А у меня «Веймер-1212». Два замка под ключи. Но отмычками такие сейфы не открываются. Я не стал менять сейф, несмотря на рекомендации, – с некоторой печалью в глазах произнес очень полный мужчина с тяжелыми, будто надутыми, веками. – И, судя по всему, правильно сделал, – добавил он после паузы.

– Никто из вас не заявлял о пропажах, как мне известно.

Все отрицательно покачали головами.

– Вас ограбили девятого мая?

– Этого мы утверждать не можем, в отличие от наших московских коллег, – еще тише заговорил лысый. – Все мы седьмого мая уехали в Новгород, а вернулись десятого. Немцы привезли свои коллекции и прислали нам приглашения. Никто не смог отказаться от соблазна.

– Вы хотите сказать, что в Новгороде была организована официальная выставка?

– Да, конечно. На выставке не только ордена были представлены. Нумизматика, фалеристика, геральдика.

За всех отвечал лысый. Видимо, он был самым авторитетным в этой компании.

– А разве вас интересуют иностранные ордена?

– Дело в том, что в России на рубеже восемнадцатого-девятнадцатого веков награждали и иностранными орденами. Они стали так популярны, приобрели такое значение, что считаются русскими наградами. Это прежде всего орден Белого орла, Орден Святого Иоанна Иерусалимского, в обиходе Мальтийский крест, орден Святого Станислава, орден Виртути милитари. Российские полководцы считали высокой частью носить эти награды, и почти все были ими награждены. Потом состоялся симпозиум, шли закрытые переговоры, встречи с немецкими и французскими коллекционерами. Наш комитет готовит ответную выставку в Мюнхене и Франкфурте. Но, предугадывая ваш вопрос, должен сказать, что выставка не могла быть отвлекающим маневром. Такие показы приравниваются к коллекциям Лувра, вывозимым за рубеж, и готовятся загодя. Просто грабители использовали момент.

– Дата интересовала меня по другой причине. Если ограбления совершены девятого мая, значит, работали две группы, если восьмого или десятого, могла сработать одна банда. Дорога между Москвой и Питером занимает восемь часов, если не торопиться. Восьмого они здесь, девятого – в Москве. Кто первый обнаружил пропажу?

– Я, – уверенно заявил толстяк с тяжелыми веками. – У меня «Веймер». Сейф не сумели закрыть, так как замки сломали. А те, кто имеет «Зауэр», не сразу обнаружили пропажу. Дверцу можно захлопнуть и замки сами возобновят код.

– Откуда такая осведомленность, если у вас другой сейф?

– Сейф «Зауэр-314» стал своего рода эпидемией, – пояснил лысый джентльмен. – Образцы выставили на прошлогодней выставке во время показа раритетов Эрмитажа и Оружейной палаты, а также Алмазного фонда. Такое устраивается один раз в десятилетие. Выставка длилась три дня, возник настоящий ажиотаж, и ее продлили еще на два дня. Там же фирма «Зауэр» демонстрировала свои чудо-сейфы, предлагала их за умеренные деньги с бесплатной доставкой и установкой. А оптом сейфы продавались по смешным ценам. Это сыграло решающую роль. Около пятидесяти наших коллег скооперировались и закупили сейфы за полцены. Всем они были доставлены, установлены и взяты на бесплатное обслуживание. В течение года никаких проблем не возникло, и покупатели остались довольны своим приобретением.

– В этом все дело, – грустно сказал Метелкин. – Мне понадобятся ваши договора с компанией и мастерскими, обслуживающими сейфы. Но я уже предвижу, какой пункт в договоре присутствует. Там наверняка сказано, что компания готова возместить убытки в случае вскрытия сейфов посторонними лицами при наличии описи и милицейского протокола. Такая гарантия может кого угодно ввести в заблуждение. И вас в том числе. Но вы не можете предъявить претензии фирме, так как описи и уж тем более милицейского протокола у вас нет и не будет. Обратите внимание, в Москве три жертвы из пяти имели «Зауэр-314», и они так же не могут вызвать милицию, как и двое из вас. А ведь вскрыть ваши сейфы ничего не стоит. Но сейчас мы не будем касаться этой темы. Вопрос в другом. Те, кто имел «Зауэр», должны мне сказать, кто из посторонних лиц в течение последнего года побывал в помещении, где находится сейф. Это мог быть кто угодно. Ну, скажем, электрик.

– Черт! – ругнулся господин с лицом, напоминающим печеное яблоко. – Если бы вы не сказали про электрика, я бы ни за что не вспомнил о такой мелочи. Работал у меня электрик. Кажется, в конце февраля. Случилась протечка с верхнего этажа, вода попала в люстру, произошло замыкание. Чуть было не сгорели все. Электрик долго возился, поменял розетки и верхнюю проводку.

– Вы вызывали электрика по домашнему телефону или по мобильному?

– По мобильному, он у меня в кармане лежал. Да и электрика я знаю. Местный, из ЖЭКа.

– Странно. Он приходил один?

– Один. На другой день пришел уже другой и сказал, что надо сменить розетки. Мол, вчера таких не было. Специальные какие-то, безопасные.

– Он-то вас и затопил водой. Вы оставляли его одного в комнате?

– Возможно. Но не более чем на минуту.

– Интересная история, Аркадин Семеныч, – удивился лысый, выдав имя одного из присутствующих. – Очень похожая история произошла со мной. И тоже в феврале. Был у меня электрик и менял розетки.

– А у меня никого не было, и что? – не понимая, спросил толстяк.

– А то, что у вас стоит «Веймер» под ключи, а не кодовый «Зауэр», – сказал Метелкин. – В общем плане мне картина понятна. В Москве работали по той же схеме. Ограбление было намечено годом раньше и очень серьезными людьми. Это не бандитский «скок» на авось. И сейфы на выставку попали не случайно. Опись коллекций вы для меня подготовили?

Лысый достал папку и положил на стол.

– Здесь и фотографии есть.

Метелкин достал бумаги, внимательно просмотрел их, будто был большим специалистом в этих делах.

– Извините, тут значится наградной кортик.

– Совершенно верно. Очень ценный раритет. Им был награжден адмирал Сенявин. Георгиевская лента на эфесе и надпись: «За храбрость». Рукоять с бриллиантами. Кортик вручен адмиралу императором Александром Первым.

– Он тоже лежал в сейфе?

– Висел на стене среди копий. – Толстяк немного смутился.

– У всех есть копии холодного оружия?

– Конечно, – подтвердил толстяк. – Многие выставляют манекены с копиями орденов. Это то, что мы можем показать всем. Мундиры фальшивые, ордена тоже, но знатоки мундиров и орденов поймут, что именно у нас спрятано в запасниках.

– Остроумно. Сами на себя делаете наводку. Вот, мол, любуйтесь, чем я владею в действительности. Но отличить копию от подлинника может только специалист. Ведь кортик висел среди кучи железа и внешне ничем себя не выдавал.

– Вы правы.

– А теперь я хотел бы знать все о тех людях, которые делают эти копии.

– Вы думаете…

– Я ничего не думаю. Но каждый ограбленный коллекционер имеет комплект холодного оружия, а многие и мундиры с орденами и лентами. Их же кто-то делает по вашему заказу, и этот кто-то вас всех знает и знает содержимое ваших коллекций. К тому же он или они с легкостью отличают подделку от оригинала. Извините, я не хочу никого обвинять, но обязан иметь полную картину, не хуже той, что имели грабители, целенаправленно шедшие к вам за товаром.

Лысый достал из портфеля бархатную коробку, положил на стол и открыл ее. У Метелкина потемнело в глазах от блеска и красоты.

– Это орден Святого Андрея Первозванного – знак и звезда, усыпанная бриллиантами. Им был награжден фаворит Екатерины Второй Платон Зубов. Его стартовая цена на черном аукционе может составить миллион долларов. Мы его приготовили для передачи вам. Орден принадлежит мне. В то время, когда чистили наши сейфы, он был на реставрации у великого русского ювелира Антона Алексеевича Аркадина. В звезде не хватало двух бриллиантов, а теперь вы не сможете узнать, каких именно. Пришлось бы вынимать все и проводить экспертизу в ДЭБИРСе. Так вот. Аркадин имеет две мастерские. Одну в Москве, другую в Питере. На него работают более сорока специалистов наивысшего класса. Таланты от Бога. Люди, преданные своей профессии и отчизне. Их руками воссоздается история государства Российского. Это они шьют кафтаны, куют сабли, огранивают изумруды и бутылочное стекло под изумруды. Их рукам подвластно все. Многие их творения украшают такие музеи, как Эрмитаж, когда не рискуют выставлять подлинники в залах. И вы хотите, чтобы мы этих людей в чем-то заподозрили? Орден сохранился только потому, что в момент ограбления находился в руках Аркадина.

– Я должен познакомиться с вашим гением и задать ему несколько вопросов. Понятное дело, если бы он был наводчиком, то сначала вернул бы вам орден, а потом устроил налет. Жаль упускать из рук такой ценный лот для аукциона.

– Я не фанат ордена Андрея Первозванного. И, как видите, иду на огромный риск, передавая его вам. В моей коллекции находился раритет более дорогой мне. Императорский Военный орден Святого великомученика и Победоносца Георгия первой степени. Это полное его наименование.

– Но Георгиевских кавалеров очень много, – удивился Метелкин.

– Меньше в десять раз, чем кавалеров ордена Андрея Первозванного. Я говорю о Георгии первой степени, коим были награждены за историю ордена всего двадцать пять человек. Вторую степень получили двести четырнадцать, что примерно соответствует числу удостоенных ордена Андрея Первозванного.

– Я вас понял, господа. А теперь мне нужен шумный скандал. Все люди, как-то связанные с нумизматикой, фалеристикой и геральдикой, должны узнать о краже полного комплекта ордена Андрея Первозванного, принадлежавшего Платону Зубову, а стало быть, по статусу и редкости занимающего вторую ступень в иерархической лестнице раритетов. Важно, чтобы все поняли, что данное ограбление не имеет ничего общего с прошедшей девятого мая эпидемией.

– Мы это уже поняли.

– И еще. Кто из вас знает подробности о новгородской выставке, устроенной немцами? Кто спонсировал и организовывал ее? И сколько на ней было экспонатов?

– У каждого из нас остался каталог, мы можем дать вам один экземпляр. Но спонсоры и организаторы таких мероприятий всегда остаются в тени. Создается комитет из специалистов, он регистрируется как самостоятельная единица, объявляет о намерениях, подписывает договора, обеспечивает визы, выпускает каталоги, реестры, брошюры и информирует заинтересованные предприятия и общества о готовящемся показе. Мы о нем знали еще полгода назад, но тогда не был определен город. О Новгороде узнали в последний момент.

– А почему на выставке не было московских коллекционеров?

– Ограниченные возможности показа. Выставка переедет в Тулу, там побывают москвичи, а питерцам уже места не хватит.

– Почему Тула?

– Там музей русского оружия. В столицах такие показы не устраивают. Слишком дорогое удовольствие. Это же узкая специализация. Вся выставка занимает три небольших зала. Куда важнее не экспонаты, а конференции, встречи и переговоры. Лично у меня был редкий Мальтийский крест с короной и мечами. Я хотел найти адекватный обмен, и выставка имела для меня особое значение.

После переговоров Метелкин не стал что-либо докладывать Журавлеву. Он хотел довести начатое дело до конца, а потом уже звонить в колокола.