Текст книги "Через семь гробов 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Казьмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 23

Со своим отношением к событиям последних дней коммандер Белл, честно говоря, определиться до сих пор никак не мог. Слишком уж все было, как бы это помягче выразиться, непривычно. Что именно? Да все!

Во-первых, поданную им заявку на запчасти удовлетворили не просто в кратчайшие сроки, а можно сказать, что мгновенно. Ну с учетом, разумеется, времени, необходимого для полета на Хангнам… Откуда именно, Белл не знал и не хотел знать. Привезли все, что нужно, в необходимом количестве и (внимание!) новое. Даже те узлы и агрегаты, про которые Белл совершенно точно знал, что они уже много лет как сняты с производства. На каких складах они ждали своего часа, одному дьяволу известно. И еще интендантам.

Во-вторых, прислали пополнение. Причем тоже в полном соответствии со списком, составленным лейтенантом Шелтоном – один лейтенант, один машинист, трое оружейников и восемь матросов. Что особенно приятно – ни одного черного.

В-третьих, вместе с запчастями и пополнением прибыла группа специалистов для ускоренного и квалифицированного завершения ремонта. Это вообще относилось к разряду невероятного. По крайней мере, на памяти Белла такое было впервые и ему не приходилось слышать, чтобы нечто подобное случалось до того, как он попал на «Джипси».

В-четвертых, в полном объеме были удовлетворены запросы почтеннейшего Лу Тяо, чтоб его черти взяли. То есть, не в полном, конечно же, до такой степени баловать хитрозадого старикашку никто, ясное дело, не собирался, но если сравнить с тем, на сколько процентов такие заявки от местных удовлетворялись раньше, можно считать, что Лу Тяо получил все, что запрашивал. В любом случае сам Лу Тяо тоже наверняка до сих пор пребывает в обалдении от такой неслыханной щедрости.

Ну и самое главное: в-пятых, с пополнением, запчастями и ремонтниками прибыл безымянный мистер с нужным паролем и новым приказом. Ремонт надлежало завершить в кратчайшие сроки (ага, понятно теперь, почему прислали специалистов), после чего корабль переводился на резервную базу в совсем уж запредельно далеком и совершенно необжитом закоулке Желтого космоса. Строго говоря, назвать «объект Ноль» базой значило бы чрезмерно ему польстить. На самом деле это было оборудованное на безжизненной луне столь же безжизненной планеты укрытие, позволявшее надежно упрятать крейсер от всех видов технической разведки. Вплоть до получения особого приказа корабль должен был находиться в этом укрытии в режиме полного молчания и сокращенного энергопотребления. Обоснование такой отсидки в тайном убежище было более чем резонным – русские всерьез взялись искать виновников гибели своего фрегата. К Хангнаму они пока не подобрались, но (и тут Белл полностью соглашался с безымянным мистером) лучше спрятаться заранее. Кстати, никакого разноса за самодеятельность с уничтожением русского корабля этот мистер Беллу не устроил, что радовало, поскольку недовольство неизвестного начальства могло закончиться для коммандера Белла принудительным убытием в неизвестном направлении, впрочем, в каком именно, Белл примерно представлял. Все в том же, откуда никто еще не вернулся, в каком же еще? Но по некотором размышлении Белл посчитал такую снисходительность вполне объяснимой – все же в своих действиях он исходил из необходимости сохранить инкогнито крейсера.

Не забыли и Лу Тяо. Этому предводителю макак настоятельно посоветовали сидеть тихо и тщательно спрятать все, что могло бы указать на его связь с кораблем Белла. Причем особенно тщательно спрятать тех раненых, которых Беллу пришлось передать на лечение хангнамским врачам. Чертовы азиаты, хоть и пользовались какими-то дикими средневековыми методами, все же располагали несколько большими возможностями, чем лазарет на «Джипси». Интересно, подумал Белл, сам-то он увидит еще этих несчастных? Никогда не поймешь, что у местных макак на уме. Скажут им спрятать, они и спрячут… Метра на полтора-два под землю.

Безымянный мистер, обращаться к коему Беллу приходилось исключительно «сэр», даже лично сопроводил «Джипси» до «объекта Ноль». И не на своем корабле, который шел рядом, а на самом крейсере. Его, этого сэра, очень интересовали подробности короткой схватки с русским фрегатом, причем все подробности, начиная с того, как на «Джипси» получили сигнал со станции слежения и вплоть до прыжка обратно в гиперпространство. По уточняющим вопросам Белл сделал для себя вывод, что его безымянный начальник в обычной жизни носит не гражданский костюм, а мундир, причем почти наверняка адмиральский. Почему именно адмиральский? Ну, видно, что на военных кораблях служил, потому что специфику боя кораблей представляет себе профессионально, но оценивает подробности не с позиции офицера или даже командира корабля, а с несколько более высокого уровня.

Услышанное визитеру явно понравилось. Действия Белла он оценил неплохо, особенно отметив его решительность и тщательное уничтожение обломков русского фрегата, и философски отнесся к тому, что одну русскую торпеду Белл все-таки поймал. Адмирал в штатском был настолько доволен, что даже соизволил просветить Белла насчет смысла той акции.

– Видите ли, коммандер, – ну точно адмирал, штатский бы называл его Беллом, – с некоторых пор мы стали получать странные сообщения из Желтого и Исламского космоса. Якобы там время от времени неплохо резвятся наши пилоты, задавая жару разным плохим парням. Вот только почти во всех этих случаях ни наших пилотов, ни наших машин там не было. Вот и появились там, – безымянный сэр ткнул пальцем вверх, – подозрения, что истребители, пропавшие на Блэк Хэйвене, нашли себе новых пилотов и пилоты эти, скорее всего, говорят по-русски.

– Но, сэр, – недоуменно перебил его Белл. В вонце концов, он же вроде бы не знает, что перед ним адмирал, и может допустить такую бестактность. – Неужели это русские осмелились устроить налет на Блэк Хэйвен?! Это же была бы война!

– Я боюсь, коммандер, что никто так никогда и не узнает, кто устроил тот налет, в суматохе которого пропали наши птички. Все следы вели в Желтый космос, там же и оборвались. Кем бы эти налетчики ни были, действовали они на редкость грамотно и удачно. Во всяком случае официально предъявить русским у нас нечего, поэтому никакой официальной войны и нет. А неофициальная не прекращалась и не прекратится никогда. Но уж очень все ложится одно к одному. Некому это было сделать, кроме русских!

Беллу оставалось только выругаться. Русских он не любил, но всегда признавал за ними умение и какую-то совершенно невероятную лихость. Но устроить такое – это уже слишком даже для русских!

– Есть сообщения, – продолжал адмирал в штатском, – что эти «мустанги» не так давно появлялись в тех местах Желтого космоса, где русских никогда раньше не было. Возможно, это русские разыскивают вас. Но, к сожалению, проверить эти сообщения мы пока не имели возможности. Зато точно известно, что русские как-то сумели привлечь к поискам вашего корабля маньчжур, корейцев и индийцев, я уже не говорю о чертовых немцах.

Беллу снова захотелось выругаться, но на этот раз он все же сдержался. Немцы… Тоже тот еще источник проблем! И ведь, самое что неприятное, свои же, почти столь же цивилизованные люди! Воевали с русскими, да так, что только клочья летели от тех и других, потом еще воспитывали этих тевтонов полтора века, а теперь? Мало того, что с шумом, скандалом и чуть ли не с войной покинули сообщество цивилизованных народов, так еще и заключили противоестественный союз с русскими!

Впрочем, как помнил Белл из курса истории в военном училище, в Райх ушли далеко не все немцы из Демократической Конфедерации, очень многие остались или в первые же годы эмигрировали из Райха. Вот только толку от них было… Обычные расслабленные и помешанные на пацифизме европейцы, даже, пожалуй, еще хуже. Какая там, к чертям, воинственность и дисциплина?! Они о военной службе и слышать не желают! Дерьмо, самое настоящее европейское дерьмо. Но черт с ними, с немцами, были вопросы, которые занимали Белла куда сильнее.

– Сэр, – осторожно начал коммандер, – разрешите вопрос?

Безымянный сэр несколько секунд внимательно рассматривал Белла, словно стараясь нагнать на коммандера страха. Есть такой тип начальников – запугают подчиненного и ждут реакции. Если после этого подчиненный продолжит свою линию, тут уже как повезет – в глазах одних командиров заработаешь себе такой смелостью дополнительные очки, а другие посчитают тебя неуправляемым и потому опасным анархистом и всю оставшуюся жизнь будут гнобить. Но Беллу повезло – адмирал-инкогнито, судя по всему, принадлежал к первым. Закончив просвечивать Белла взглядом, он благосклонно кивнул.

– Можно хотя бы ориентировочно предположить, какое время кораблю придется провести в укрытии? Экипаж у меня весьма, хм, специфический и хотелось бы заранее составить план, чем занять людей во время вынужденного безделья.

Сэр посмотрел на Белла с явным интересом. Похоже, довод показался ему резонным.

– Называть какие-либо сроки я вам не стану, – безразличным голосом начал он, – но если вы составите план занятий недели на две с возможностью его периодического продления…

Белл понял. Ну, или посчитал, что понял. Но две недели – это по минимуму. Интересно, а как его анонимное начальство собирается за это время устранить русскую угрозу? Судя по всему, последний вопрос безымянный сэр смог без особого труда прочитать на лице коммандера.

– Будет отвлекающая операция. Русским подсунут приманку. Но это, коммандер, не ваша уже компетенция.

Так, дальше испытывать благосклонность начальства на прочность уже, пожалуй, чревато. Белл, изобразив на лице высшую степень признательности, и тут же сменив маску на такую же степень сожаления, посетовал на необходимость присутствия в центральном посту.

Да. Если в центральном посту и требовалось присутствие Белла, то исключительно для порядка. Нужные координаты были введены в память навигационного компьютера, с контролем за движением корабля неплохо справлялся лейтенант-коммандер[35]35
  Звание в военно-космическом флоте Демократической Конфедерации, соответствующее капитану третьего ранга


[Закрыть] Саймон, а Белл, прибыв на центральный лишь обозначил, что начальство бдит, все видит и все запоминает. Полезно, чтобы подчиненные не расслаблялись.

Кстати, о том, чтобы они не расслаблялись… Надо и правда составить план занятий, чтобы никто не бездельничал, пока «Джипси» будет отлеживаться в норе. Но это не так и сложно. Тренировки по своей и смежной специальности должны чередоваться с физическими упражнениями с таким расчетом, чтобы к концу дня каждый матрос мечтал добраться до койки и был бы счастлив уже тому, что эта его мечта наконец-то сбылась. Потому что экипаж «Джипси» был действительно специфическим. Почти для всех, кто сейчас находился под началом Белла, служба на корабле-призраке была альтернативой смертной казни, тюремному сроку никак не меньше лет двадцати или, в лучшем случае, увольнению с флота с позором. Последнее, впрочем, касалось только офицеров, и то не всех. А за что обычно грозит тюрьма и тем более смертельная инъекция рядовому матросу или даже старшине? Правильно, за всякую уголовщину, почти наверняка связанную с убийством. Были и на «Джипси» случаи, когда матросы, особенно негры, пытались решать свои разногласия с помощью подручных предметов, но на это имелась специальная команда крепких парней во главе с мастер-старшиной[36]36
  Одно из высших званий старшинского состава в военно-космическом флоте Демократической Конфедерации.


[Закрыть] Мартинесом. Эти ребята пресекали любую драку быстро и безжалостно, а затем, бывало, по приказу Белла отправляли ее зачинщиков охлаждать пыл в открытый космос. Без скафандров. После таких случаев следующая драка происходила, как правило, уже не скоро.

Зато когда матросов отпускали в увольнение на Хангнам, любители помахать кулаками и всяческими колюще-режущими железками отводили душу. Местные драчуны собирались толпами, не меньше чем по трое-четверо на одного матроса с «Джипси», но даже при таком соотношении сил подчиненные коммандера Белла почти всегда выходили победителями. Все-таки по сравнению с низкорослыми азиатами здоровенные белые и негры имели преимущество не только в длине рук ног, но и в силе удара. Да и просто были тяжелее – даже ударив изо всей силы, легкий и верткий хангнамец далеко не всегда мог свалить с ног верзилу в полтора-два раза тяжелее себя. А сам, поймав ответный удар, бывало, отлетал метра на три-четыре. Случалось, конечно, что некоторых матросов после увольнения приодилось лечить, кого-то даже списывали в безвозвратные потери, но не так уж и часто. Местным доставалось больше и чаще.

С офицерами было проще и на корабле, и в увольнении. На корабле сказывался куда более длительный, нежели у матросов, опыт жизни в условиях военной дисциплины, а в увольнении джентльмены находили себе менее опасные развлечения, главными среди которых были запои, из которых потом выводили в корабельном лазарете, и загулы с проститутками обоего пола. Впрочем, были среди офицеров и уникумы, проводившие свободное время нестандартно и по-своему изысканно – тот же лейтенант Шелтон с его пристрастием к насилию над малолетними рабынями или энсин[37]37
  Звание в военно-космическом флоте Демократической Конфедерации, соответствующее мичману


[Закрыть] Каротти, старательно перенимавший у местных специалистов мастерство пыточного дела. Не сказать, чтобы коммандер Белл был в восторге от таких увлечений своих подчиненных, но поскольку страдали тут исключительно местные, то не считал это недопустимым. Раз уж желтые макаки терпят у себя такое, да еще и берут за это деньги, что ему до этого? А то, что деньги берут одни макаки, а страдания достаются макакам другим, так макаки и есть макаки. Это их проблемы, а никак не его.

Главное – экипаж, несмотря на всю свою специфичность, службу нес, дело свое знал, и вполне подчинялся своему командиру. Такое положение Белла целиком и полностью устраивало, и он собирался сохранять его и дальше. Потому что чем дольше ему это будет удаваться, тем больше он будет нужен всем этим безымянным мистерам, адмиралам в штатском, большим шишкам из ОРС и черт его знает, кому еще. В конце концов когда-то один такой мистер намекнул Беллу, что жизнь может продолжаться и после капитанской должности на корабле-призраке. Все зависит от того, каких результатов Белл на этой должности достигнет…

Глава 24

– Ты что такое себе придумала?! – оторопел Корнев. – Какая еще, на хрен, душа без тела?! Ты вообще соображаешь, что говоришь?!

– Прости, Рома, – Хайди, кажется, сама поняла, что сказала явно не то и совершенно не к месту. – Но я так подумала… Как это сказать? Только предположение…

Предположение у нее, видите ли… Нет, сам факт, что любимая жена заговорила о ребенке, Корнев воспринял нормально. Пусть и решили они, что сначала Хайди надо доучиться, а потом уже дети, но женщина все же, материнский никуда не денешь. Тем более инстинкт, грамотно и старательно развитый – об этой стороне обучения в германских женских гимназиях Хайди ему много интересного рассказывала. Но вот эти ее измышления… Немного подумав, Роман отнес их на счет общего нервного напряжения жены. Все-таки, как бы прекрасно Хайди ни держалась, видно же, что этот хренов параллельный мир со всеми сушеными финансистами, сумасшедшими учеными, пластиковыми куклами-отравительницами и оживающими покойниками стоил ей немалого напряжения. Вот организм и обратился к одному из глубочайших инстинктов. А дурацкие мысли насчет души без тела – просто побочный эффект этой нервотрепки да вчерашнего алкоголя. Ладно, хорошо хоть, сама понимает…

Пискнул коммуникатор. Так, что там? О, ротмистр Сергеев! Корнев открыл сообщение, оказавшееся списком постояльцев гостиницы тексалерского космопорта «Хилл-сити» на день убийства Уизлера. Черт, сплошь незнакомые фамилии… Хотя это же Фронтир, тут назваться можно как угодно. Ага, вот и сам Илья приписал, что список в настоящее время проверяется. Роман просмотрел список еще раз, более внимательно. Имя-то любое назвать можно, а вот откуда ты прибыл, указать придется – в портовых гостиницах базы данных почти везде объединены с космопортовскими. Нет, с Корела или Нью-Либерти нет никого. Так, а откуда у нас Бейкер и Хаксли? Хм, с Нью-Аризоны или Кларксона опять-таки никого. М-да, неудачно вышло…

Впрочем, пока Хайди собиралась ко второму завтраку, Корнев утешил себя тем, что отсутствие результата – тоже результат. А раз так, думать надлежало несколько о другом. О том, например, что если ты назвался не своим именем, то все у тебя будет нормально до тех пор, пока расплачиваешься наличными. Так, а это уже интереснее… Ведь если платить наиболее распространенной на Фронтире универсальной картой, так она, помимо платежного средства, еще и личность удостоверяет. Конечно, как раз из-за того, что карты эти как на Фронтире, так и на Западе выпускают все кому не лень, получить такую на вымышленное имя никакого труда не составляет, вот только есть маленькая такая загвоздка – карты эти снабжены голоснимком и биометрией. Можно, конечно, одновременно и имя, и внешность поменять, но это довольно хлопотно, потому как внешность менять придется и при получении, и при использовании карты. А вот изменить биометрию – это уже задачка на пару порядков сложнее. В принципе, расплатиться можно и простой банковской картой, но она хоть и без биометрии, но голоснимок есть и на ней. Да и получить такую на Фронтире непросто – банков, выпускающих эти карты, тут раз-два и обчелся, и что эти банки, что филиалы банков западных кому попало такие карты не выдают. Там надо и личность удостоверить, и платежеспособность подтвердить…

И самое главное – если ты расплатился картой, все равно, какой именно, то данные этой карты остаются в компьютерной памяти получателя денег. Насколько представлял себе Корнев, проникнуть в систему, не имеющую настоящей защиты, особого труда для специалиста не составит. Разумеется, все это должен понимать и Сергеев, да еще и лучше него, но напомнить не помешает.

…На втором завтраке собрались все. Интересно, присутствовал кто-нибудь на первом? Глядя на вчерашних «героев» – Бейкера и Дюбуа, Корнев подумал, что француза (ну, разумеется, и его маленькой жены) уж точно не было. Даже сейчас он имел слегка помятый вид, а как он выглядел с утра, лучше и не пытаться себе представить. Бейкер смотрелся получше, так он и напился вчера не так сильно.

Впрочем, последствия неравных боев с зеленым змием, в той или иной степени заметные на лицах пассажиров, никак не мешали видеть на этих лицах искреннюю и неподдельную радость от того, что все проблемы разрешились, круиз продолжается и впереди его участников ждет еще масса удовольствий. Сегодня, например, когда «Звезда счастья» встанет на заправку, их отвезут в «Блю Маунтин пэрадайз» – роскошный курорт в Голубых горах. Там их ждут обед в ресторане и катание на снегоходах, а желающим даже дадут порезвиться на горных лыжах. Правда, эти развлечения ждут уже не всех, но Саммера, похоже, успели позабыть. Обычное человеческое свойство быстро выбрасывать из головы чужие неприятности, да еще и умноженное на западный индивидуализм, чтоб его!

Что-то не так, показалось Роману. Ну да, черт возьми! Не такими они должны быть сейчас. Они, мать их, должны быть в растерянности и недоумении. Они, гады, переживать должны за свое драгоценнейшее душевное здоровье! Не только же у него и Хайди появились ложные воспоминания, в конце-то концов!

Почти сразу Корнев поймал себя на том, что злится, строго говоря, совсем не по делу. Ну, вот кто тут те гады, которым он только что желал всяческих неприятных переживаний? Компашка «Финансисты и физик»? Ага, как же! Им-то Хаксли все уже объяснил, так что никакое нарушение душевного равновесия этим упырям не грозит. Вот и получается, что злился он на Вителли и Дюбуа. На неплохих, в общем-то, людей. Да уж, видно, и его вся эта нервотрепка подзамотала…

Кстати, Вителли, похоже, о чем-то таком переживают. Вроде и улыбки на лицах не приклеенные, а настоящие, но вот девочка нет-нет, да и начинает озираться по сторонам, даже пригнувшись чуть-чуть, а муж ее успокаивает, говорит ей что-то на ухо, она и снова улыбается, а потом опять… Надо будет с тезкой побеседовать, прочистить ему мозги. А Хайди сказать, чтобы поговорила по душам с его Моникой. По французам не разберешь – месье и так после вчерашнего не очень, а мадам, скорее всего, переживает именно из-за этого. Или прежде всего из-за этого.

Так, ладно, на хороших людей посмотрели, поглядим теперь на гадов. Понять по лицам состояние обоих Недвицки было, как обычно, невозможно. Хаксли, пребывая в благодушной расслабленности, все-таки иногда погружался в некоторую задумчивость. Бейкер выглядел вполне довольным, время от времени откровенно ощупывая взглядом грудь сидевшей рядом Стоун. Самой этой гадюке в облике пластиковой куклы взгляды Бейкера явно нравились, и она периодически поощряла своего соседа, многообещающе стреляя глазами в его сторону. Кстати, о Стоун. Корнев вспомнил слова жены о том, что Стоун – плохая актриса, и с благодарностью посмотрел на Хайди. Получив в ответ вопросительный взгляд супруги, так же взглядом ответил – все, мол, в порядке, потом расскажу, – и вернулся в своих размышлениях к Стоун. А актриса из этой гадюки и правда не ахти. Не важно, сама она выбрала роль безмозглой куклы-содержанки или нет, важно, что играла эту роль Стоун не шибко убедительно. Во всяком случае, сейчас, на середине круиза, любой внимательный зритель мог заметить, что у Хайди, например, взятый с собой гардероб побольше, чем у мисс Стоун. По крайней мере, за эти дни сам Корнев, например, заметил. Но ведь у них с Саммером, когда они прибыли на «Звезду счастья», на двоих было четыре чемодана! И, по идее, три из них должны были бы быть набиты шмотками молодой содержанки бывшего чемпиона. А она почти каждый раз надевает на выход в салон одно и то же платье. Значит, получается, что какую-то довольно громоздкую аппаратуру на корабль компания «Фи-фи» протащила. Ну, или кучу аппаратуры относительно компактной… А что, это мысль!

Извинившись перед женой, Корнев выбрался из-за стола и направился в сторону туалета, по пути переглянувшись с Кэтти. Стюардесса поняла все правильно, и Роману оставалось подождать ее всего с полминуты после того, как он завернул в коридор, который вел к обозначенной цели, и остановился, убедившись, что из салона его никто не видит. Словам Корнева о том, что он просит капитана о встрече наедине, Кэтти не удивилась, пояснив лишь, что просьбу сможет передать, только дождавшись окончания ланча.

– Айвен, – спросил Корнев, когда они с капитаном поприветствовали друг друга и Ферри плотно закрыл дверь капитанской каюты, – а как поступили с вещами Саммера?

– Отправили с ним, – пожал плечами капитан. – Дальше не мое дело уже.

– Много вещей?

– Один чемодан.

– А вещи опознавала Стоун, – в исполнении Корнева фраза прозвучала не вопросом, а утверждением.

– Разумеется, – недовольно проворчал капитан. Ну да, срывают тебя с мостика, задают идиотские вопросы… Поэтому Роман поспешил перейти ко второй части своего плана на беседу.

– И зачем тебе это? – недоверчиво спросил капитан, когда Корнев изложил ему свою просьбу.

– Если у Саммера объявятся наследники, они вполне могут посчитать, что эта Стоун отдала не все его вещи. Мы же с тобой не исключаем, что именно она его и отравила? Могла под это дело и присвоить что-нибудь ценное…

– Ну не знаю… – Ферри задумчиво потер подбородок. – А если нет?

– Айвен, но если это она Саммера и отравила, то зачем? Должна же у нее быть с этого какая-то выгода!

Капитан Ферри снова задумался.

– Ладно, – согласился он. – А остальные тут при чем?

– Может, и ни при чем, – ответил Корнев. – А, может, и при чем. Бейкер уж точно может быть замешан. А к кому побежала Стоун жаловаться на твои вопросы? Правильно, к Недвицки…

Упоминание Бейкера и Недвицки сработало. Явная неприязнь капитана к тем, кто так или иначе пытался оспорить его положение, вместе с желанием разобраться, что за чертовщина происходит на вверенном ему корабле, перевесили все сомнения. Если то, что предложил русский коллега, хоть как-то в этом поможет, то почему бы и нет? А не поможет – все равно никто ничего не узнает.

…Уж кто как, а Корнев собирался на горный курорт с удовольствием. Не потому, что сильно любил горные лыжи, а исключительно потому, что наконец-то можно было одеться попроще и поудобнее. Памятка, которую получили все пассажиры при прибытии на «Звезду счастья», специально указывала, что выходные костюмы и соответствующие платья для поездки в «Блю Маунтин пэрадайз» совершенно не обязательны, а желающие покататься на лыжах и снегоходах могут одеться соответствующим образом. Ну не одеться, конечно, а взять такую одежду с собой, чтобы не париться по дороге. Зато и в дорогу можно было одеться попроще, что Роману тоже очень даже нравилось. Хайди также оделась в спортивном стиле, но все же ухитрялась при этом выглядеть не юной девчонкой, а вполне себе дамой, пусть и очень молодой. Талант, однако.

Крытый гравилет, в больших и удобных креслах которого с комфортом разместились пассажиры, доставил их на горный курорт за неполный час. Из-за скорости полета рассмотреть как следует всяческие красоты внизу не получилось, но все же видно было, что Корел себе не изменяет – все ярко, роскошно и во всех мыслимых оттенках зеленого. Однако уже вскоре изумрудное море внизу сменилось бледно-зеленоватыми с голубым отливом пятнами какой-то непонятной растительности на бурых камнях предгорий и как-то сразу после этого – на снег, такой ослепительно-белый, что Корнев даже зажмурился, а Хайди восторженно ахнула и еле удержалась от того, чтобы захлопать в ладоши.

Выйдя из гравилета и осматриваясь, Роман отдал должное таланту архитектора, проектировавшего курорт. Построенные на нескольких уровнях по склону здания на редкость удачно вписывались в окружающий пейзаж, а многочисленные крытые лестницы и переходы, соединяющие их между собой, создавали причудливый орнамент, нанесенный прямо на местность. Комнаты, которые выделили пассажирам, после кают «Звезды счастья» казались каморками, но поскольку предназначались только для переодевания и кратковременного отдыха, никто на это не обиделся. Уж Корневы не обиделись точно.

Встать на горные лыжи решили только Корневы и Вителли. Причем, если Корневу когда-то, хоть и давненько уже, доводилось этим заниматься, то итальянцы честно признались инструкторам, что у них это первый раз. Инструкторы, два молодых, даже, пожалуй, слишком молодых, парня, явно братья, даже не пытались отговорить тезку с его Моникой, но когда взялись за свое дело, Корнев быстро поменял первоначальное мнение, что ребята в стремлении заработать не думают о безопасности неопытных подопечных. Как раз на безопасность и делали упор Боб и Джим, как их звали. Главные уроки, которые они преподавали, состояли в том, как удержаться на лыжах, и как, если что, правильно падать. Впрочем, насколько мог судить Корнев, в таких ботинках получить сколько-нибудь серьезную и опасную травму было вообще невозможно, правильно ты упал или нет. Сам Роман с помощью ребят быстренько вспомнил те же несложные правила, а Хайди вступила с ними в обсуждение таких нюансов, что Корневу даже показалось, будто о горных лыжах она знает побольше этих инструкторов.

Склон для спуска им выделили опроще. Итальянцам явно помогала хорошая танцевальная школа – на лыжах они держались легко и даже умудрились ни разу не упасть. А вот Корневу пару раз пришлось покатиться по снегу отдельно от лыж и палок, зато когда он не падал, скорость спуска, особенно на поворотах, показал куда более высокую, чем новички. Но всех поразила Хайди. Скорость и ловкость, с которыми она лихо скользила по склону, в конце концов убедили инструкторов дать ей прокатиться по трассе более сложной, где она просто с блеском показала свое умение. Вителли восхищенно аплодировали и цокали языками, Дюбуа и Хаксли, пришедшие посмотреть, присоединились к аплодисментам, а Роману оставалось только принимать поздравления и прочие словесные восторги, раз уж сама жена не могла сейчас их слышать.

Как это обычно бывает, когда одни отдыхают, другие работают. В то самое время, когда Хайди устраивала пассажирам «Звезды счастья» горнолыжное шоу, стюардесса Кэтти занималась уборкой кают. Дело, в общем, не такое и сложное. Системы циркуляции воздуха снижали количество пыли до минимума, специальные покрытия мебели и полов облегчали их мытье, а особые моющие средства позволяли быстро и без каких-то затруднений вымыть всю сантехнику. Да, занятие несложное и привычное.

Сегодня, однако же, уборка оказалась для Кэтти не совсем привычной. Дядя Айвен (ну для себя-то могла же она называть капитана Ферри именно так, а не сэром, как на людях!), дал ей задание сделать снимки чемоданов во всех каютах, где ей предстояло убираться, и указал, какие именно каюты убирает она, а какие Сьюзи. Зачем дяде это, Кэтти не особо вникала, хотя и предполагала, что руку к этому приложил мистер Корнев, пассажир из России. Что-то дядя стал часто общаться с этим мистером Корневым, приглашая его то на мостик, то к себе в каюту. Странно это… За все те полгода, что дядя устроил ее на «Звезду счастья», такую его дружбу с пассажирами Кэтти видела впервые. Ну, в конце концов, не ее это дело. Кстати, этот мистер Корнев очень даже ничего, такой, хм, интересный. Кэтти даже жалела, что он здесь с женой. Вспомнив, как миссис Корнев пыталась сжечь ее взглядом, Кэтти пожалела уже не себя, а симпатичного русского, вынужденного жить с такой злобной мегерой.

Но подобные раздумья не мешали девушке работать и никак не отвлекали ее от дела. Так, чемоданы в каюте, которую занимал бедолага Саммер вместе с мисс Стоун… Кстати, сейчас, похоже, тут все-таки живет мужчина, этот неприятный мистер Бейкер. Вот же какая тварь эта Стоун, только-только увезли ее мужика, как она сразу другого к себе в постель зазвала. Шлюха!

От возмущения Кэтти далеко не сразу заметила, что с этими чемоданами что-то не так. Только закончив уборку в каюте мистера Бейкера и мистера и миссис Недвицки и перейдя в последнюю на сегодня каюту мистера Хаксли, она поняла, что именно ей не понравилось. Ну и ладно. Ей надо убраться и сделать снимки, а про чемоданы она потом дяде расскажет.