Текст книги "Через семь гробов 2 (СИ)"
Автор книги: Михаил Казьмин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
Глава 37
Ну вот, все дела, которые пока еще зависели от самого Корнева, он сделал, можно и повеселиться. Пока Хайди изволила собираться, Роман успел поработать головой, получить интересное сообщение от штабс-ротмистра Карапаева, воспользоваться по прямому назначению хитро модифицированным коммуникатором, что давал ему капитан, и, соответственно, встретиться и переговорить с тем же капитаном. Ну и сам еще собрался. Зато в большой салон вечером он отправился в сопровождении не королевы даже, а вообще то ли императрицы, то ли прямо сказочной феи. Хайди еще грамотно задержалась, чтобы они малость припоздали, явившись в салон последними, и у всех пассажиров была бы возможность как следует разглядеть ее вид и в должной степени проникнуться или обзавидоваться – это уж кому как.
Войдя в салон, Аделаида Генриховна на пару секунд приостановилась, величаво оглядела присутствующих, показав лицом всемилостивейшее снисхождение солнцеподобной повелительницы к своим верным подданным. Когда и где Хайди такому научилась? Или это врожденный талант?
Корнев состроил на лице выражение, с которым обычно стоят в строю, и, одними глазами осматривая салон, убедился, в том, что результат усилий любимой супруги оказался именно таким, какого она и добивалась. Тезка и мсье Дюбуа, нимало не стесняясь присутствия своих вторых половин, откровенно пялились на Хайди во все глаза, Бейкер, чтоб он околел, только усилием воли удерживал челюсть на месте, даже Юджин Недвицки попытался сверкнуть глазами, получилось, впрочем, неубедительно. Но в выражении восторга и преклонения всех превзошли хозяева салона – этим-то не было нужды сдерживаться, поэтому капитан Ферри отчетливым, вполне себе офицерским, движением приложил ладонь к козырьку фуражки, Ленни Грант совершил серию вычурных телодвижений, которые он сам, видимо, считал галантным поклоном, а Джина Корби сыграла фрагмент триумфального марша из «Аиды».
Миссис Корнев милостиво приняла поклонение, торжественно взмахнув ресницами и обозначив благосклонный кивок, и величественной походкой проследовала к столику в сопровождении верного, благородного и мужественного паладина, которого, как мог, изображал Роман. Довольная улыбка, осветившая лицо Хайди, сразу, как она уселась (да нет, конечно же, не уселась, а воссела!) за столик, показала, что спектакль удался. Интересно, – подумал Роман, – а будет ли Хайди скучать без всего этого дома? Или просто забудет эти игры, пока не придет время играть в них снова?
Дальше все пошло по накатанной колее, разве что настроение в салоне отличалось от обычного и, пожалуй, в лучшую сторону. Легкая грусть от близкого окончания сказочного путешествия, некоторая доля гордости от героически пережитого приключения с провалом неизвестно куда – все эти чувства Дюбуа и Вителли можно было, казалось, потрогать на ощупь. У итальянцев на это накладывалась вполне понятная радость от грядущего прибавления в семействе. Ощущением успеха и предвкушением скорого торжества светился Хаксли, довольным, несмотря ни на что, выглядел Бейкер и даже оба Недвицки слегка отсвечивали положительными эмоциями, пусть и распознаваемыми с некоторым трудом.
– Дамы и господа! – возвестил Ленни Грант, дождавшись, пока пассажиры перенесут свое внимание с миссис Корнев на него и стоявшего рядом капитана. – Сегодня у нас особенная встреча! Завтра мы с сожалением проводим вас с нашего корабля. Я уверен, вы тоже немного жалеете, что этот замечательный круиз подходит к концу.
Тут Гранту пришлось переждать стихийные и весьма нестройные, хотя и явно идущие от чистого сердца аплодисменты.
– Да, нам всем пришлось пережить и неожиданное приключение! – пафосно напомнил Грант недавние события. – К сожалению, не все смогли справиться с этим, и поэтому я предлагаю поднять бокалы за вас, дамы и господа, за самых стойких и бесстрашных!
Аплодисменты зазвучали явственно громче, пассажиры, кроме, естественно, Моники Вителли, живо разбирали шампанское с подносов в руках пошедших между столиками стюардесс.
– Только присутствие на «Звезде счастья» таких замечательных пассажиров, а также мужество и профессионализм капитана Ферри и всего экипажа помогли нам всем благополучно завершить небывалое в истории приключение! – а вот сейчас народ захлопал по-настоящему.
– В знак искренней признательности за ваше бесстрашие компания «Корел скайшипс» предлагает вам невероятный подарок! Внимание, слушаем нашего капитана!
– Дамы и господа, – капитан начал свою речь без ложного пафоса, – компания «Корел скайшипс» приглашает вас всех провести время до вашего отбытия с Корела в отеле «Луизиана мэншенс» и гарантирует оплату вашего проживания сроком до семи дней включительно!
Ах, ты ж черт! Не смог Корнев пронаблюдать реакцию Бейкера, Хаксли и Недвицки на эти слова, потому что Дюбуа, вскочив от избытка чувств из-за столика, загородил ему обзор. Однако ж, понять француза, как и завизжавшую от восторга его жену и недоуменно переглядывающихся Вителли, было можно – не каждый день представляется возможность бесплатно искупаться в роскоши. «Луизиана мэншенс» был не только самым роскошным, но и самым дорогим отелем на Фронтире, если не во всем Белом космосе, и то, что владельцы «Звезды счастья» расщедрились на такую немыслимую халяву, и правда, вполне можно было признать невероятным подарком. Да уж, озаботились они сохранением привлекательности своих услуг, еще как озаботились… Даже Корнев проникся, хотя благодаря сообщению Карапаева и знал, что такое приглашение последует. Связь «Звезды счастья» с руководством компании русская спецгруппа контролировала надежно.
А веселье продолжалось. Предложив пассажирам выпить за самих себя, Грант, как выяснилось, только начал сеанс восхваления столь блистательных персон, удостоивших «Звезду счастья» своим присутствием. Потом последовали тосты за неустанно способствующих повышению благополучия всего Корела мистера и миссис Недвицки; за гения коммерческого успеха мистера Дюбуа и обаятельную миссис Дюбуа; за бесстрашного капитана-пилота мистера Корнева и обворожительную миссис Корнев; за блистательных мистера и миссис Вителли, показавших нам всем, что такое настоящие танцы; за непоколебимую уверенность мистера Бейкера и даже за мудрость и блестящий ум мистера Хаксли, хоть и не припоминал Корнев, чтобы Бернард проявлял названные качества публично. В общем, досталось всем. Тост за капитана Ферри на этом фоне прошел как дежурная вежливость, однако же был принят публикой на ура.
Грант так и контролировал вечер до самого конца, проявляя чудеса изобретательности в комплиментах, без устали раздаваемых налево и направо всем и каждому, изощряясь в немудреных, но веселых шутках, мастерски играя на самолюбии пассажиров. Ясное дело, он снова устроил так, что Вителли блеснули своим танцевальным мастерством, а Хайди – игрой на синтезаторе и аккордеоне. Как и любая с душой и умением выполняемая работа, ухищрения Гранта вызвали у Корнева неподдельное уважение. Черт его знает, какой этот Грант врач, но вот уж ведущий таких праздников из него просто великолепный. Да и психолог он неплохой, чего уж там.
Ну и мы кое-что умеем, – усмехался про себя Корнев, наблюдая, как ловко и непринужденно его Хайди умудрялась избегать тягостной необходимости танцевать с Бейкером. Она то вовремя оказывалась в дальнем от Бейкера конце зала, то оживленно беседовала с Джиной или Грантом, в общем, всегда была жутко занятой или не попадала в зону досягаемости мистера Бейкера, когда ее теоретически можно было бы пригласить на танец, причем все это выходило у нее как бы само собой. Зато Хайди танцевала с Бернардом Хаксли и даже о чем-то с ним оживленно и весьма мило трепалась. В качестве акции возмездия Корнев пригласил на танец Кэтти, вместе с Сьюзи составлявшей резерв дам для одиноких кавалеров, но Хайди отреагировала на такое провокационное поведение супруга лишь понимающим и откровенно насмешливым взглядом.
Закончилось веселье уже за полночь, когда пассажиры, Грант и Сьюзи с Кэтти переместились на открытую палубу. Постояли, попили, подышали пахнущим экзотическими ароматами воздухом, и, выплеснув остатки вина из бокалов за борт (на счастье и чтобы еще раз побывать на Кореле), разошлись по каютам, слегка уставшие и невообразимо довольные.
…Проснулись Роман с Хайди поздно и только-только успели собраться ко второму завтраку. Ночь у них с прекращением праздника в салоне, естественно, не закончилась, и они устроили себе еще и свой собственный праздник для двоих, поэтому и проспали все на свете. Кстати, не они одни такими оказались – Вителли и Дюбуа явно тоже потратили все это время далеко не только на сон. За вторым завтраком Грант довольно четко и быстро организовал опрос пассажиров насчет их планов относительно отбытия с Корела и, соответственно, времени проживания в «Луизиане». Вителли и Дюбуа должны были улетать с Корела через три дня, Хаксли и Бейкер заявили, что пока со сроками отбытия не определились, Корнев как владелец и капитан-пилот собственного корабля, увязал свое отбытие с необходимостью найти выгодный фрахт, оценив сроки поиска дня в три-четыре, Недвицки озадачили всех заявлением, что поживут в «Луизиане» вместе с остальными пассажирами. Корнев мысленно выругался – оно, конечно, приятно лишних пару-тройку дней пообщаться с теми же Вителли, но вот продление общения с Недвицки и особенно с Бейкером никакой радости у него не вызывало. Как и у Хайди, не удержавшейся и тихонечко ругнувшейся по-немецки.
Когда после плавного разворота «Звезды счастья» пассажиры, уже успевшие упаковать чемоданы и выбравшиеся на открытую палубу, увидели площадку, с которой две недели назад они отправились в круиз, Ленни Грант пригласил всех в малый салон. Капитан Ферри, как и в тот самый день, вырядившийся в парадную форму, толкнул прощальную речь. Ничего серьезного, но получилось у него неплохо. Сам, интересно, сочинял или Грант помог? Насколько понимал Корнев, прямо сейчас под прикрытием этой речи штабс-ротмистр Карапаев уводил те самые пять чемоданов. Как это происходило, Роман не представлял, и, честно говоря, немного волновался. Нет, понятно, что Карапаев и его люди знают, что и как делать, но все-таки…
По внутренней трансляции заиграла торжественная мелодия и капитан, закончив свою речь, принялся прощаться с пассажирами в том же порядке, в каком он приветствовал их две недели назад. За исключением, ясное дело, двух выбывших. Каждому персонально капитан говорил несколько слов, честно и добросовестно отрабатывая оплату учебы своей племянницы в университете, так что, пока добрался до Корневых, после Недвицки и Дюбуа, затребованное Карапаевым время выбрал уже с изрядным перекрытием. Ну а что, не повредит.
– До свидания, мистер Корнев, – капитан крепко пожал руку Роману. – До свидания, миссис Корнев, – руку Хайди он пожимал с видимой даже со стороны аккуратной осторожностью. – Спасибо тебе, Роман, и удачи! Надеюсь, еще увидимся! – тихо, чтобы никто не услышал, добавил Айвен.
– И тебе удачи! – так же тихо ответил Корнев. – Если что – сообщай, я на связи.
Ну да, копии всех протоколов, составленных что по провалу в параллельный мир, что по поводу смерти Саммера, Корнев увозил с собой. Мало ли…
Потом еще какое-то время Ферри потратил на прощание с Вителли, Бейкером и Хаксли – с последними двумя вполне официально. Ну, вот и все…
Провожать почтеннейшую публику капитан Ферри и Ленни Грант вышли на открытую палубу. У трапа уже стоял электроавтобус, в который пассажиры и загрузились без особой спешки. Дождавшись, пока все рассядутся, водитель медленно тронулся, капитан на прощание взял под козырек, Грант помахал рукой, пассажиры махали в ответ – в общем, обычная сцена, одному Богу известно, сколько таких уже было и сколько еще будет. Выехав на дорогу, уходящую не к космопорту «Степп Даймонд», а куда-то в другую сторону, автобус заметно ускорился и уже через полчаса с небольшим подкатил к целому городку из небольших коттеджей и особняков покрупнее – тому самому отелю «Луизиана мэншенс».
У въезда в автобус забрался сухопарый господин в безукоризненном костюме, вежливо проверил универсальные и паспортные, у кого какие были, карты пассажиров, и дал в коммуникатор команду открыть ворота. Углубившись вглубь утопающего в зелени и цветах квартальчика из одноэтажных небольших, но исключительно добротных домиков, автобус поочередно останавливался, высаживая тех, кому предстояло жить в каждом из этих домов. Тут же водитель открывал багажное отделение, стоявшие наготове слуги забирали вещи постояльцев и заносили в дом. Когда все теперь уже бывшие пассажиры «Звезды счастья» были расселены, автобус повернул назад, у ворот высадил сухопарого господина и покатил обратно, увозя с собой оставшиеся в багажнике чемоданы Нэнси Стоун.
До космопорта автобус, однако, не добрался. Осторожно съехав с дороги, он начал спускаться в довольно глубокую балку с пологими склонами. Там его уже ждали двое молодых мужчин и женщина, еще один мужчина лет тридцати и двое совсем молодых парней лежали на земле без видимых признаков жизни – лишь внимательно присмотревшись, можно было увидеть, что они редко и неглубоко дышат. Рядом стоял средних размеров грузопассажирский гравиход.
Едва автобус остановился, водитель и дожидавшиеся его люди начали молча, быстро и сноровисто работать. Из багажного отделения вытащили чемоданы Стоун, два из них осторожно уложили в стандартные мини-контейнеры, пригодные для переноски вручную. Третий положили на землю и им занялась женщина. Ловко вскрыв замки, она принялась копаться в содержимом чемодана, каждую вещь проверяя сканером и прощупывая руками. Мужчины в это время открыли багажный отсек автобуса с другой стороны и извлекли из него еще три чемодана, так же упаковав их в переносные контейнеры. Пока они переносили контейнеры в гравиход и прятали их в двойном днище грузового кузова, женщина закончила обыскивать чемодан, быстро, но аккуратно уложив все вещи обратно, и еще чуть-чуть повозилась с замком, приводя его в исходное состояние.
Мужчины, закончив с контейнерами, вернулись к автобусу, держа в руках распылители бионейтрализатора. От души обработав пассажирский салон, водительскую кабину и багажное отделение автобуса, а также землю и траву между автобусом и гравиходом, они с довольными лицами закинули опустевшие баллончики в такой же контейнер, как и те, в которые паковали чемоданы. Теперь обследовать автобус биосканером можно было сколько угодно – нулевой результат плотность обработки гарантировала. Спавших на земле людей перенесли в автобус.
Затем поверх баллончиков из-под бионейтрализатора в том же контейнере оказалась одежда всех четверых – обычные рабочие комбинезоны. Женщина и двое мужчин, теперь одетые просто и неброско, но не в рабочую униформу, заняли места в гравиходе, а третий мужчина, самый молодой, аккуратно положил в контейнер с комбинезонами и пустыми баллончиками термитную гранату, закрыл крышку и успел отскочить в сторону на секунду раньше, чем из контейнера послышалось угрожающее гудение. Через двадцать секунд на месте контейнера осталось лишь черное пятно выжженной земли да небольшая кучка искореженного металла. Мужчина ловко забрался в гравиход, тот с тихим шипением приподнялся над землей и, медленно выбравшись из балки, двинулся в сторону космопорта, все сильнее и сильнее набирая скорость.
За все это время не было произнесено ни слова – трое мужчин и женщина общались лишь на пальцах, и то изредка. Ну, как говорится, кто на что учился. Надо полагать, когда жандармы из группы штабс-ротмистра Карапаева учились своему делу, они ходили в отличниках.
Глава 38
– Три… два… один… Давай! – по команде лейтенанта Спенсера дверь между центральным постом и вторым коридором раскрылась и тут же лейтенант и еще двое офицеров открыли беглый огонь сразу из четырех лучевых пистолетов – Спенсер стрелял с двух рук, как ковбой в кино. Шквал огня разорвал в клочья бунтовщиков, пытавшихся вскрыть дверь и ворваться в центральный пост. Крики и вопли, грязные ругательства и жалобные стоны не мешали слышать мерзкое чавканье рвущейся человеческой плоти, хлюпанье крови, обильно хлещущей из огромных рваных ран, и глухой стук, с которым ударялись об пол и стены коридора оторванные конечности. И сразу створки двери снова съехались вместе.
– Отлично! – Спенсер коротко хохотнул и принялся менять опустевшие обоймы в своих пистолетах. – Штук пятнадцать покойников сразу!
– Тринадцать, – с улыбкой поправил его уоррент-офицер[45]45
Уоррент-офицер – звание в вооруженных силах Демократической Конфедерации, промежуточное между сержантами (старшинами в военно-космическом флоте) и офицерами, подразделяющееся на четыре класса. Уоррент-офицеры выполняют функции технических специалистов высших уровней квалификации, не командуя, в отличие от офицеров, подразделениями
[Закрыть] Лигеро, всмотревшись в картинку на экране, показывавшем обстановку во втором коридоре. – Еще шестеро пока шевелятся, но это ненадолго.
«Вот же идиоты! – мысленно оценил восторг Спенсера и Лигеро коммандер Белл. – Чему радоваться? Перестреляли самых отмороженных и дурных, теперь веселятся… Остальные будут умнее и нам все равно конец…»
Черт, команда все-таки взбунтовалась. И теперь Белл сидел по уши в дерьме. Отступать ему и другим остававшимся пока в живых офицерам некуда, держаться до прибытия корабля, который должен был эвакуировать офицеров и часть старшин, нужно было еще почти сутки, а самое поганое – Белл был почти уверен, что узнав о бунте на «Джипси», начальство прикажет эвакуационному кораблю развернуться и уйти, а скорее всего, расстрелять его крейсер торпедами. Так, конечно, лучше, чем попасть в руки озверевших матросов, поэтому Белл молил давно забытого им Бога, чтобы для эвакуации, которая так и не состоится, прислали хотя бы фрегат, а не быстроходный транспорт. Да пусть даже и корвет, лишь бы с торпедами!
Все началось, когда по защищенной связи пришел тот самый чертов приказ. Белл тогда не мог даже предположить, как и откуда в головы его таинственного начальства пришла сама идея этого приказа. Было ли это его, коммандера Белла, предвидением или же он сам, силой своей мысли, вызвал убийственный приказ из каких-то одному дьяволу известных глубин?
Совсем недавно Белл рассуждал о том, что едва ли не единственная реальная возможность сделать так, чтобы русские не нашли его корабль – это оставить его здесь, в тайном убежище на безымянной луне безжизненной планеты на самом краю Желтого космоса, и увезти людей туда, где они могут пересидеть какое-то время. Рано или поздно русские все равно прекратят поиски, и, очень может быть, смирятся с мыслью о том, что подсунутые им обломки и есть останки разыскивавшегося ими крейсера. А что уничтожен крейсер неизвестно кем – да мало ли кому он еще насолил?
Увозить и прятать в этом случае весь экипаж никакого смысла не было. Офицеров и старшин, разумеется, вывезти необходимо, слишком дорого обходится их подготовка и слишком ценным опытом они обладают. А вот матросами при таком раскладе вполне можно пожертвовать, их потом не так сложно будет набрать заново.
Именно таким образом Беллу и приказали поступить. Офицеров эвакуировать в полном составе, список старшин, которым выпадало жить дальше, оставался на усмотрение коммандера, матросов приказано было ликвидировать всех. Закончить было приказано до прихода корабля для эвакуации.
Получив приказ, Белл, будучи офицером, англосаксом, а еще и пиратом, не стал углубляться в самокопание и уж тем более как-то переживать. Да, приказ, конечно, преступный, но сколько уже преступных приказов он исполнил? Собственно, разница тут лишь в том, что раньше он убивал исключительно чужих, а сейчас ему приказали убить своих. Да и черт с ним, раз для дела надо, значит, надо. Есть вещи поважнее жизней его матросов.
С учетом специфического состава экипажа на «Джипси» была предусмотрена система пуска газа в матросские кубрики, как и блокировка кубриков с центрального поста. Вообще-то предполагалось, что газ будет слезоточивым, для быстрого и надежного приведения бунтовщиков в чувство. Но на крайний случай имелся запас ядовитого газа, который и предстояло применить во исполнение полученного приказа.
Как и ожидалось, остальные офицеры приняли приказ без оговорок. Если у кого и были какие-то сомнения или иные неуместные мысли, их придерживали при себе. Поручив офицерам экстренно подготовить план консервации подведомственных им систем корабля, Белл приказал остаться лейтенанту Шелтону.
– Лейтенант, – разводить на корабле вольницу в стиле древних пиратов из кино, Беллу и в голову не приходило, – через час жду от вас список старшин на эвакуацию. Вопросы?
– Сэр, я бы посчитал нецелесообразным ликвидировать часть матросов. Я имею в виду команду мастер-старшины Мартинеса.
Хм… Команда Мартинеса была, конечно, незаменимым орудием для пресечения своеволия и буйства, время от времени проявлявшихся среди матросов, однако какой смысл оставлять ее в живых? Предугадав вопрос командира, лейтенант продолжил:
– Это самые дисциплинированные матросы. И самые психически устойчивые. Они пригодятся, чтобы убрать трупы. Мы же не будем оставлять их в кубриках? А ликвидировать эту команду можно и потом, не так их и много. На их эвакуации я не настаиваю. Но считаю необходимым заметить, что если команду Мартинеса ликвидировать, это нужно будет сделать быстро и решительно. У них не должно быть ни малейшей возможности сопротивляться.
– Хорошо, лейтенант. Я еще подумаю, стоит ли ликвидировать Мартинеса с его командой или нет, но план ее ликвидации на всякий случай подготовьте тоже. Даю вам на это лишние полчаса.
– Да, сэр!
Вот почти после разговора с лейтенантом проблемы и начались. То есть это тогда Белл считал их проблемами, а на самом деле все произошедшие мелкие, как ему тогда казалось, неприятности, были первыми звоночками бунта…
Белл, хотя теперь это было совершенно бесполезно, только сейчас понял, что пиратский капитан из него ни черта не получился. Он все-таки так и остался обычным флотским офицером, привыкшим воспринимать подчиненных, а в особенности матросов, некими винтиками огромного механизма, программа работы которого задана не ими и даже не им, коммандером Беллом. Ну да, во флоте так оно и было, да и сейчас есть, и всегда будет. А вот на корабле-одиночке, да еще с командой условно помилованных смертников, в дело вступили совсем другие законы и правила.
На экране было видно, как бунтовщики пытаются тащить по коридору плазменный резак, толкая перед собой импровизированный щит из матрасов. Лейтенант Спенсер, обычно командовавший на «Джипси» абордажными партиями, начал деловито отдавать команды дежурившим у двери офицерам. Знает свое дело, что тут скажешь.
Дверь на секунду открылась, через нее полетела одна из немногих имевшихся у офицеров гранат. Как только в коридоре рвануло, дверь раскрылась снова, пропуская с десяток выстрелов из пистолетов. Разорванный гранатой матрасный щит бунтовщиков уже не прикрывал, поэтому ни один выстрел не пропал даром – двоих матросов отшвырнуло назад, но большая часть выстрелов, как и планировал Спенсер, попала в резак. Вот и хорошо. Мало того, что резак приведен в нерабочее состояние, так теперь и второй протащить будет куда труднее. А оружейный склад, судя по показаниям контрольных экранов, бунтовщики пока так и не вскрыли, значит, взорвать дверь гранатами смогут нескоро. Непонятно зачем, но офицеры выиграли для себя еще какое-то время.
Да, правила и законы жизни матросов на пиратском корабле, одновременно выполнявшим функции этакого штрафбата, действовали совсем иные, чем на нормальных кораблях. Видимо, поэтому офицеры и прохлопали, когда и как матросам удалось выстроить свою собственную организацию, на манер тюремных группировок. Нет, чертово дерьмо, не офицеры, а именно он, коммандер Белл, потому что именно капитан отвечает за все на корабле. И плевать, на военном, на пиратском или вообще на торговой галоше. Даже то, что матросы сумели организоваться втайне от офицера по личному составу лейтенанта Шелтона, имевшего в кубриках своих осведомителей, Белл ставил в вину исключительно себе.
Строго говоря, никаких доказательств существования этой тайной организации не было и сейчас. Кроме самого бунта. Не мог он начаться просто так! Не могли просто так вдруг выйти из строя системы газирования кубриков, черт бы их побрал! И блокировка кубриков тоже не сама по себе накрылась! Дерьмо! А еще, и насчет этого Белл был готов поспорить с кем угодно на любые деньги, матросы знали, когда именно их должны ликвидировать. То ли кто-то из офицеров продал, то ли каким-то умельцам удалось подключиться к командной информационной сети корабля, теперь уже не важно. Хотя, скорее, второе. Если бы среди офицеров завелась крыса, она бы уже давно обеспечила бунтовщикам доступ в центральный пост.
Пустить газ в кубрики планировалось этой ночью. В космосе, понятно, день и ночь – понятия исключительно условные, определяемые биологическими часами. Ночь – это когда все, кроме вахтенных, спят. Вот и должен был матросский сон в эту ночь оказаться настолько крепким, что никто бы и не проснулся. Соответственно, офицеры собрались в центральном посту, команду Мартинеса, пока что пребывающую в неведении, собрали в один кубрик, лейтенант Спенсер и еще несколько офицеров и уоррент-офицеров запаслись оружием, чтобы, после того как Мартинес и его люди стащат трупы в заранее освобожденную кладовую N 2, немедленно расстрелять их, исключая самого Мартинеса. Мастер-старшину Белл, после некоторых раздумий, решил эвакуировать, чтобы потом было кому держать в узде самых безбашенных отморозков из нового экипажа.
Но все и сразу пошло не так. Пуск газа и блокировка кубриков почему-то не сработали, матросы, совершенно не спавшие, повскакали с коек и, вооружившись ножами, а то и искровиками (черт, и где они прятали оружие?!), вырвались в коридоры и бросились к центральному посту, по пути перебив часть старшин. С наскока захватить центральный пост у них не вышло, и вот теперь офицеры и уоррент-офицеры почти в полном составе держали оборону.
Белл попытался вступить с бунтовщиками в переговоры. Без толку. Требования матросов были невыполнимыми – они хотели, чтобы им на расправу выдали Мартинеса и его людей, а также двух особо ненавистных офицеров, прославившихся рапортами, по которым у матросов вычиталось из жалованья, а затем уйти в Черный космос и отсидеться там. Придурки, не понимают, что если русские не найдут корабль здесь, они будут искать и в Черном космосе, и еще где придется! Правда, Белл теперь знал, что расправиться с командой Мартинеса бунтовщикам не удалось, но это ничего не меняло. По крайней мере, связи с Мартинесом у центрального поста не было.
Черт, а это еще что?! Палуба под ногами Белла вздрогнула и по кораблю на несколько секунда пронеслось приглушенное гудение. Прежде чем кто-то из офицеров доложил обстановку, Белл и сам понял, что крейсер пришел в движение. Дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо! Эти ублюдки сумели запустить двигатели! Идиоты! Кретины! Дебилы чертовы! Вся маскировка «объекта Ноль» отправилась в задницу, и только чертям теперь известно, чем это обернется.
Судя по показаниям обзорных экранов, «Джипси» неуклюже отвалил от своего убежища, попросту разломав маскировочные конструкции. Это конец. Даже если каким-то чудом бунт удастся подавить, прятать корабль будет уже негде.
– Капитан, сэр! – из состояния обреченного отупения Белла вывел крик младшего лейтенанта Лардье.
На экране медленно разворачивалось огромное корыто, судя по всему контейнеровоз. Этот дурак что тут забыл?! Черт, и ведь ничего с ним не сделаешь, управлять оружием крейсера только с центрального поста, без участия орудийных расчетов, невозможно. А судя по силенсийскому флагу, корыто явно не из Желтого космоса, местные правила не признающее, стало быть, поднимет шум. Что-то подсказывало коммандеру, что русские окажутся не только первыми, но и единственными, кто на этот шум откликнется. Точно, конец.
Контейнеровоз, впрочем, повел себя как-то странно. Вместо того, чтобы кинуться наутек, поднимая шум, ускорил разворот и с невероятной для такой галоши резвостью завернул за красную планету, вокруг которой вертелась луна с бывшим «объектом Ноль». А через пять минут из-за планеты вышла в боевом порядке эскадрилья истребителей.
– Русские! «Флэйры»![46]46
«Flare» (вспышка, сигнальная ракета) – принятое в вооруженных силах Демократической Конфедерации прозвище русского истребителя ИФ-39
[Закрыть] Тринадцать машин, полная эскадрилья! – это видно и без Лардье. И наверняка это тот самый контейнеровоз, вместо которого пришлось уничтожить русский фрегат. Встретились все-таки… Вот и конец, хорошо, хоть, ждать себя не заставил. Или не конец?…
– Активировать защитное поле и силовые щиты! Внутреннюю трансляцию! – резко скомандовал Белл, и убедившись, что приказ выполнен, продолжил. – Парни, говорит коммандер Белл. У нас и у вас проблема. На корабль заходит эскадрилья русских истребителей. Сейчас, когда мы заперты здесь, а вы не сможете активировать оружейные системы, мы беззащитны. Да, они смогут только ободрать с нас силовую защиту и нанесут минимальные повреждения. Но раз они нас нашли, скоро тут будет не протолкнуться от русских. Хотите жить – кончайте бунт и по местам!
– Да пошел ты!.. – куда, Белл примерно понял, но услышать не успел. После сдавленного хрипа ему ответил уже другой голос:
– Капитан, старшина третьего класса Маклэйзи. Требование насчет банды Мартинеса, энсина Брэгга и лейтенанта О'Лири снимаем. Но уйти потом в Черный космос, как вы уже понимаете, придется. И откройте оружейку – нам, сами понимаете, нужны гарантии.
Корабль легонько тряхнуло – русские уже начали пробовать на зуб защитные поля.
– Какие гарантии, Маклэйзи?! Нас просто угробят!
– Гарантии, что вы не перебьете нас потом.
– Потом?! Маклэйзи, у нас не будет никакого «потом», если вы сейчас же не разойдетесь по местам! Черт с вами, я открою! Разблокировать оружейку! – приказал Белл.
– Да, сэр!? – раздалось секунд через двадцать. Чертов Маклэйзи, проверил-таки и убедился. – Мы расходимся по местам! Командуйте, капитан, сэр!
– Что стоите, лейтенант?! – повернувшись к Лардье, рявкнул Белл. – Боевая тревога!