Текст книги "Капканы и силки"

Автор книги: Михаил Факиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Приехав домой, Сваакер сказал Лиззи, что "Золотой Лепрекон" был его последней операцией по "Американо-канадскому обозрению". Летом он думал, что подготовка и обучение преемника займет год. Но Алекс оказался таким способным, так старался, так схватывал все буквально на лету, что ему понадобилось всего четыре месяца, чтобы не только овладеть ремеслом, но и стать мастером! После первой самостоятельной операции (магазин импортных товаров, пять тысяч копий для миссис Кармос) Алекс всего за месяц совершенно блестяще самостоятельно отработал шестерых клиентов, с заказами от десяти до тридцати тысяч копий. Он уже и не говорит про замечательную идею с "ответственным секретарем редакции" Питом! В общем, он завтра же передаст весь бизнес Алексу!

Лиззи была абсолютно счастлива! Сбылась ее мечта! Вот теперь они действительно заживут в свое удовольствие! И как удачно все сложилось – ведь Нэнси тоже уже готова работать самостоятельно!

Сваакер чувствовал, что нужен какой-то символический жест, который подчеркнет, что в их с Лиззи жизни наступает новая эпоха. И он снял с дверей кабинета знаменитую черную с золотом табличку "Американо-канадского обозрения" и спрятал ее в письменный стол. Это были хорошие двадцать пять лет, но надо смотреть не в прошлое, а в будущее!

Назавтра у Сваакера и Алекса было очень много хлопот. Они побывали у нотариуса, чтобы подтвердить переход к Алексу сорока девяти процентов акций, оформили в банке Joint business account, официально назначили Нэнси менеджером печатного дома по связям с общественностью с окладом тридцать шесть тысяч долларов в год, чтобы оплачивать таким образом ее неофициальную деятельность разведчицы широкого профиля (Лиззи передала ей всю базу данных, а сбору информации, составлению досье и прочим премудростям она обучила свою преемницу за последние полтора месяца). Пит тоже был официально оформлен на работу в печатном доме в качестве фотографа с зарплатой две тысячи долларов в месяц, и за эти деньги он с удовольствием согласился играть при "владельце журнала" Алексе роль "главного редактора журнала". Сваакер официально передал Алексу всех десятерых осведомителей, работавших на него в агентствах по недвижимости и в рекламных агентствах. Были переданы Алексу и Фил Бейкер, и его жена Дженни, и вся банда из "Молодого Репейника" во главе с Фредериком Ганном, и помещение "мифической редакции". Сваакер поставил в известность и широко известное в узких кругах информационное бюро "Джерри Зиглер", и частных детективов Грега и Майкла, что теперь запросы по линии "Американо-канадского обозрения" будут идти уже не от него и Лиззи, а от Алекса и Нэнси. Сваакер также представил Алекса как своего преемника и полицейским из участка, на территории которого находилась типография, и типографскому рабочему Тиму, и сертифицированному бухгалтеру, который вел книги и проводил все бухгалтерские операции печатного дома.

Наконец к вечеру среды все деловые процедуры были закончены. В четверг Сваакер, Алекс, Лиззи и Нэнси отпраздновали знаменательное событие во французском ресторане, и Сваакер даже начал называть Алекса по имени – не может же он называть по фамилии своего делового партнера, своего компаньона! Но Алекс по-прежнему называл его "мистер Сваакер" и "сэр", слишком велико было его уважение к этому гиганту!

Алекс и Нэнси решили жить вместе и сняли хорошую квартиру в том районе, где жил Сваакер, теперь они могли себе это позволить. Алекс был уверен, что через два-три года они смогут себе позволить даже купить здесь дом.

Да, Алекс теперь уже с улыбкой вспоминал свои долги кредитным компаниям, которые он закончил выплачивать еще в сентябре. Но изменился не только его финансовый статус. Теперь в Алексе уже не осталось ничего от того робкого новичка, который впервые переступил порог магазина миссис Кармос. Теперь он везде урвет свой кусок, пожалуй даже с кровью и с мясом! Он пока еще не стал таким "суперхищником", как Сваакер, но это только пока! И если он пока еще не тянет на амурского тигра или медведя гризли, то матерым волком он уже точно стал!

Сразу скажу, что Алекс как компаньон полностью оправдал надежды Сваакера. В ноябре и декабре чистая прибыль от "капканов и силков" была такой же, как и год назад в эти месяцы. А вот чистая прибыль за первое полугодие нового, две тысячи девятнадцатого года, уже была выше, чем за первое полугодие две тысячи восемнадцатого года! И сейчас, спустя четыре с лишним года, Алекс по-прежнему действует выше всяких похвал.

Эта глава была бы неполной, если бы я не рассказал о дальнейшей судьбе Дикого О'Брайена и его "Золотого Лепрекона". Начну с того, что вскоре после описанных событий, а именно в ноябре, перед самым Днем Благодарения, Джерри О'Брайен (он же "Дикий") женился на администраторше Грете, и они счастливы в браке. Джерри и Грета живут в одной из квартир на втором этаже здания, а три остальные квартиры занимают два повара и бармен "Золотого Лепрекона", Джерри сдает им эти квартиры по совершенно сказочной для центра города цене.

Хотя Дикий О'Брайен и не слишком симпатичный индивид, но надо отдать ему должное – он не допустил, чтобы "Золотой Лепрекон" впал в ничтожество. Хотя Дикий и был сумасбродом и холериком, но дураком он никогда не был, иначе он не стал бы преуспевающим букмекером. Когда его мозги берут верх над его сумасбродным характером, голова у него работает дай бог каждому, даже лучше, чем у его отца и сестры Сильвии. Просто он не сразу понял, что в ресторанном бизнесе нужно действовать совсем по-другому, не так, как он за двадцать лет привык действовать в букмекерском бизнесе. Но когда он это осознал (а озарение снизошло на него сразу после эпопеи с Мастером Кальянной Магии), он стал образцовым хозяином ресторана, даже лучшим хозяином, чем когда-то был его отец.

Сваакер, борясь за максимальное правдоподобие "легенды" для Фила и Дженни, невольно бесплатно создал для "Золотого Лепрекона" такой гениальный бизнес-план, какой Дикий не смог бы купить ни за какие деньги, и Дикий прекрасно осознал всю гениальность замысла. Адреса подписчиков "Ирландского вестника" были куплены и рассортированы по почтовым индексам, массовая рассылка была налажена, и уже в декабре выручка "Золотого Лепрекона" была на двадцать пять процентов выше, чем в декабре прошлого года, когда рестораном еще руководил старик. "Золотой Лепрекон" и сейчас, пять лет спустя, процветает в полном смысле этого слова, под руководством Дикого О'Брайенa он достиг величия, которое и не снилось старому О'Брайену. Дикий спокойно рассылает копии "Американо-канадского обозрения" своим собратьям-ирландцам, подписчикам "Ирландского вестника", живущим на Северо-Востоке штата, да еще и каждый месяц помещает большое, на целую страницу, объявление в самом журнале "Ирландский вестник". Поэтому неудивительно, что "Золотой Лепрекон" Дикого О'Брайена входит в пятерку самых популярных ресторанов города. Но Диким его давно уже никто не называет, теперь весь персонал зовет его или Джерри, или хозяином.

Глава 29. Еще две вендетты

Дорогие читатели! Давайте на время отвлечемся от подвигов Сваакера и Алекса и обратим свое внимание на гораздо более скромных персонажей!

Прошло три недели после того, как магазин старого хрыча Старины Пайпера в декабре вышел из бизнеса и навсегда закрылся. Может быть, вопреки уверениям Мамаши Лауден, Старина Пайпер и не был ни сатанистом, ни анархистом, ни террористом, ни убийцей, но и христосиком, который, когда его бьют по одной щеке, подставляет другую щеку, он уж точно тоже не был. Старина Пайпер жаждал мести!

Тщательно все обдумав, третьего января старый хрыч нарядился в свой единственный более-менее приличный костюм и пошел к лучшему юристу Пармы, которого звали Берни Кац. Когда-то студент-юрист Берни Кац грезил о всемирно известных нью-йоркских и чикагских юридических фирмах, но когда он перешел на четвертый курс, его отец доступно и доходчиво объяснил ему: «Берни, ты знаешь, что говорил Юлий Цезарь? Он говорил, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме! Давай говорить начистоту: звезд с неба ты не хватаешь! Не то что в Нью-Йорке или в Чикаго, но даже в Цинциннати ты не будешь ни первым, ни даже десятым! А вот в Парме ты можешь быть первым, и ты будешь круглым дураком, если от этого откажешься! И учти еще одно – в любом другом городе ты будешь чужаком, а здесь ты – свой, твои будущие клиенты не только учились вместе с тобой в школе, но и лечили зубы у твоего отца, а их родители покупали лекарства в аптеке твоего деда!»

Берни Кац тогда здорово обиделся на отца. Может он и действительно звезд с неба не хватает, но разве родители не должны поддерживать своих детей? Но тем не менее слова Юлия Цезаря упали на благодатную почву, и к концу учебы Берни Кац уже и не помнил, что это была идея его отца, а был убежден, что это он сам сделал мудрый и взвешенный выбор: он будет практиковать в Парме! Уже через полгода его юридическая фирма стала самой популярной в городе. Добиться этого было не так уж и трудно: в то время в Парме кроме Берни Каца было всего три юриста, из двоих уже песок сыпался, а третьим в этом забавном триумвирате был придурковатый субъект, который мог внезапно бросить все свои дела и уехать на пару недель во Флориду или в Канаду, а его несчастные клиенты не знали, как объяснить судье отсутствие своего адвоката. В течение трех лет оба старикана приказали долго жить, придурковатого субъекта сестра сдала в дурдом, местных конкурентов у Берни Каца больше не осталось, а приезжавших сюда время от времени чужаков добрые жители Пармы называли "саквояжниками" и относились к ним соответственно. Ну кому нужен адвокат-перекати поле, если всегда под рукой имеется такой свой и такой надежный Берни Кац, который здесь родился, вырос у всех на глазах и у всех на глазах достиг своего величия? Так что и сейчас, двадцать лет спустя, Берни Кац продолжал доминировать, а двое его теперешних конкурентов, один из Цинциннати, а другой из Питсбурга, подсчитывали свои убытки и лихорадочно искали, кому бы продать свою практику, пусть даже и за бесценок.

Вот к такому джентльмену и явился старый хрыч Старина Пайпер со своей жаждой мести. Берни Кац всегда был в курсе всех местных событий, знал он, ясное дело, и все детали победы Мамаши Лауден над старым хрычом и сразу же постарался остудить пышущего гневом клиента: "Марти, с кем ты хочешь судиться? С этими двумя заезжими стрикулистами? Тебе мало того, что они уже с тобой сделали? Ты не понимаешь, что если ты подашь на них в суд, то за них заступятся все журналисты штата, и республиканцы, и демократы, и независимые? Твое имя будут полоскать все газеты, журналы, телеканалы и радиостанции нашего штата, потому что девиз журналюг – "Один за всех и все за одного", иначе им просто не выжить! Ты хочешь, чтобы Девятнадцатый канал начал расследование обстоятельств смерти твоей жены и каждый вечер поливал тебя грязью и выворачивал твое грязное белье перед пятью миллионами телезрителей, в том числе и перед всеми жителями Пармы?"

Нет, этого старый хрыч, конечно же, не хотел! Подумав, Старина Пайпер сказал: "Да, Берни, ты прав, стрикулистов лучше не трогать! Я хочу подать в суд на эту гадину, Мамашу Лауден! Это она меня разорила, и я могу это доказать! Пускай платит за диффамацию!" Берни Кац, конечно, был к этому готов и ответил, что за это дело он не возьмется: "Ты пойми, Марти, я за двадцать три года не проиграл ни одного дела. А знаешь почему? Потому что я не берусь за проигрышные дела. Пармский суд и пармские присяжные никогда не признают Мамашу Лауден виновной в диффамации, потому что весь город – за нее и против тебя! Если хочешь, можешь идти к этому питсбургскому хлыщу или к этому дуболому из Цинциннати, они не понимают, что такое Парма, могут и согласиться вести твое дело. Но заранее тебя предупреждаю: Мамаша Лауден для защиты наймет меня, и я в суде разгромлю и хлыща, и дуболома так, что об этом в городе потом легенды сложат! Я еще и встречный иск вчиню, и это не Мамаша Лауден будет платить тебе за диффамацию, а наоборот: это ты ей заплатишь кругленькую сумму за диффамацию!"

Старина Пайпер совсем растерялся: "Ну и что же мне делать, Берни? Меня разорили, а я даже не могу подать в суд на виновных? Но хотя бы на корпорацию, от которой работали стрикулисты, я могу подать в суд? Ведь корпорация – это не журналисты, за нее "Чистодел" и Девятнадцатый канал не вступятся!" Берни Кац ответил, что это, может быть, и неплохая идея, но прежде чем подавать в суд, надо собрать все необходимые сведения, а это обойдется, ну, скажем, в полторы тысячи долларов. "Пойми, Марти, мы живем в век информации. Наш век так называется, потому что сейчас информация – это самое ценное. А за ценное надо платить хорошие деньги! За меньшую сумму, чем полторы тысячи долларов, по-настоящему хорошие детективы работать не будут, потому что граница между сбором сведений о корпорации и промышленным шпионажем очень зыбкая!" Старый хрыч Старина Пайпер кряхтел, вздыхал, сказал, что подумает, а на другой день все-таки принес и отдал Берни Кацу чек на полторы тысячи долларов. Берни Кац сказал, что Старина Пайпер может прийти к нему через три дня, к этому времени он через лучших частных детективов штата уже получит полную информацию.

Сразу после ухода старого хрыча Берни Кац навестил Мамашу Лауден. Он сказал, что зашел ее предупредить: старый хрыч Старина Пайпер чинит против нее козни и только что предлагал ему, Берни Кацу, быть его адвокатом и подать в суд на Мамашу Лауден. Он, конечно, с негодованием отказался. Наверно Старина Пайпер теперь пошел к тому питсбургскому хлыщу. Но Мамаша Лауден может быть спокойна: если что, Берни готов защищать ее интересы и на суде побьет хлыща как ребенка! Мамаша Лауден поблагодарила его, посмеялась над старым хрычом и пошла похлопотать насчет обеда для дорогого гостя. Берни Кац тем временем рассмотрел как следует договор между Мамашей Лауден и печатным домом "Стэнфорд и сын", который Мамаша Лауден еще в декабре заламинировала, вставила в рамку и повесила на стену в гостиной (об этом артефакте на стене гостиной Мамаши Лауден давно уже знал не только Берни Кац, но и весь город) – ведь именно с этого дорогого ее сердцу документа и началось падение ее заклятого врага, именно этим она и доконала Старину Пайпера! Записав адрес печатного дома, Берни Кац пошел на зов хозяйки в столовую, где его ждал стол еще шикарней, чем тот, за которым Мамаша Лауден угощала Сваакера и Алекса.

Вернувшись домой после замечательного обеда у Мамаши Лауден, Берни Кац с часок подремал, а проснувшись, сел к компьютеру и вбил в поиск записанный им официальный адрес печатного дома "Стэнфорд и сын". Гугл выдал ему шикарный шестидесятиэтажный небоскреб в самом центре Чикаго. Для Берни Каца все было предельно ясно, а о чикагской компании, услугами которой пользовался Сваакер и которая за несколько десятков долларов в месяц обеспечивала любому желающему и чикагский телефон, и роскошный корпоративный адрес в самом центре Чикаго, Берни Кац, конечно, и понятия не имел.

Через три дня Берни Кац сказал Старине Пайперу, что этот "печатный дом" на самом деле никакой не печатный дом, а конгломерат средств массовой информации, который снимает три этажа в шикарном небоскребе с зеркальными стенами в самом центре Чикаго и содержит на жаловании таких юристов, которые проглотят Старину Пайпера живьем и даже не поперхнутся. А когда старый хрыч заговорил о возврате полутора тысяч долларов, Берни Кац показал ему "досье", якобы собранное лучшими частными детективами штата (на самом деле распечатки двух десятков интернетовских страниц, а также восьми текстов, составленных самим Берни Кацем) и "расписку" на тысячу триста двадцать долларов, якобы от вышеуказанных детективов. А разницу в сто восемьдесят долларов Берни Кац по справедливости оставил себе, ведь его время тоже дорого стоит! И старый хрыч Старина Пайпер пошел домой несолоно хлебавши. В общем, и эта история с вендеттой тоже закончилась бескровно, мирно и поучительно.

А вот другая история с вендеттой, хотя и закончилась бескровно и поучительно, но никак не мирно! Наконец наступил долгожданный февраль. Сразу после Валентинова дня Матильда вступила в права наследницы. После этого в течение трех дней было создано акционерное общество "Вайсман Риэлти". Как и было договорено, Майкл Вайсман получил пятьдесят процентов акций, а Сваакер и Джим внесли по сто пятьдесят тысяч долларов и получили по двадцать пять процентов акций. Сваакер и Майкл Вайсман заранее нашли отличное, и при этом недорогое помещение на Шестой Западной улице, и акционерное общество "Вайсман Риэлти" арендовало его с первого марта на срок пять лет, с правом продления. Джим отлично разбирался не только в холодильниках, но и вообще в любой технике, так что все системы, необходимые для нормального функционирования агентства, были отлажены безупречно.

Майкл заранее договорился с двумя лучшими агентами из дядюшкиного агентства, что с пятнадцатого марта они перейдут в его агентство, а до этого будут хранить все в тайне. Сваакер же предложил Майклу немного поквитаться с дядюшкой и за долги, которые он принес Вайсманам, и за бессовестную эксплуатацию самого Майкла. Как Сваакер выразился, не мести ради, а возмездия для! Майкл с удовольствием согласился, тем более что Сваакер сказал: "Всю работу сделает мой партнер, Алекс Гаррисон. Вам самому, Майкл, ничего не надо будет делать. Просто когда Алекс придет в агентство вашего дядюшки, скажите, что заказать для себя копии журнала – очень даже неплохая идея, это может быть хорошая реклама, и если дядюшка закажет журналы, вы даже сами готовы этой рекламой заниматься. И вы даже знаете, как именно это сделать! Если же дядюшка спросит, как именно вы собираетесь использовать эти журналы, скажите, что ваш школьный товарищ в этом деле собаку съел и по дружбе поможет вам бесплатно. А те два агента, которые перейдут в наше агентство, пусть вас поддержат. Пусть скажут, что пора уже брать на вооружение новые методы и так далее. Вот и все!"

Через пять дней Алекс сказал Сваакеру, что благодаря "пятой колонне" ему удалось раскрутить старого дурака дядюшку на пятьдесят тысяч экземпляров, а это, как-никак, даже после скидки двадцать одна с лишним тысяча долларов! А еще через неделю от дядюшки ушли сразу три его лучших агента (в том числе и его племянник), которые, собственно, и приносили агентству всю прибыль. С этого и началось стремительное падение, которое всего полгода спустя закончилось выходом дядюшкиного агентства из бизнеса, так что вендетта Майкла закончилась полным успехом и настоящим триумфом!

Глава 30. Большая Игра Сваакера

Хороший друг Сваакера Нил Мерфи происходил из очень богатой семьи. Отец Нила, теперешний патриарх клана Мерфи Старина Эдвард контролировал крупнейший банк штата и один из крупнейших банков Среднего Запада – Первый Национальный Банк, основанный еще прадедом Нила девяносто лет назад. Старине Эдварду принадлежало шестьдесят три процента акций Первого Национального Банка, и он этим по праву гордился – ведь обоим его предшественникам, его отцу и деду принадлежал только пятьдесят один процент. В клане Мерфи семейный капитал никогда не делился между наследниками, старший сын получал все. И вот, Старина Эдвард получил от своего отца всего пятьдесят один процент акций, а его сын Нил, когда Старина Эдвард умрет, получит шестьдесят три процента акций!

Среднее поколение клана занимало позиции, которые были жизненно необходимы для семейного бизнеса: сам Нил, как мы знаем, был одним из влиятельнейших членов горсовета, один его двоюродный брат был директором Финансового Департамента при губернаторе штата, а другой возглавлял Управление Архитектуры округа. Пару месяцев назад Старина Эдвард принял решение о перестановке. Он ушел с поста председателя правления банка, который занимал без малого тридцать лет, а новым председателем правления стал его старший сын, Нил. Членом горсовета вместо Нила на только что прошедших майских выборах стал его младший брат, который до этого был мэром одного из пригородов.

Нил Мерфи задумчиво посмотрел на свою тарелку, отрезал кусочек стейка, но так и не положил его в рот, а начал подробно объяснять Сваакеру сложившуюся непростую ситуацию. В своей способности успешно исполнять обязанности председателя правления Нил нисколько не сомневается, ведь от него требуется только общее руководство. Да и Старина Эдвард, в конце концов, тоже, как и Нил, был не финансистом, а юристом! Правая рука Нила, заместитель председателя правления – опытнейший финансист, тридцать лет в бизнесе, он будет предлагать стратегические решения и контролировать рутинную финансовую работу. Он женат на сестре Нила, у Нила с шурином отличные отношения, а Старина Эдвард доверяет зятю как самому себе. Проблема в другом. Нилу нужно уже в этом году провести крупную акцию, которая показала бы всем, что он заслуженно занимает место председателя правления. Это отнюдь не каприз Старины Эдварда! Нил и сам прекрасно понимает, что это необходимо, ведь на него сейчас устремлены взгляды всех конкурентов Первого Национального Банка. Не сможет быстро показать себя самостоятельной фигурой крупного масштаба – в дальнейшем будут проблемы. С самого начала покажет свою силу – и позиции банка еще более укрепятся.

Главный противник Первого Национального Банка и в городе, и в штате – Третий Федеральный Банк. Если Нилу удастся открыть филиал Первого Национального Банка рядом с центральным офисом противника, это резко усилит позиции Первого Национального Банка в городе и в округе, так как резкий отток клиентов из Третьего Федерального Банка будет неизбежен, ведь Первый Национальный Банк предлагает гораздо лучшие условия и по финансированию, и по ипотеке, и даже по сберегательным счетам. К сожалению, на Третьей Западной улице есть только одно помещение вблизи Третьего Федерального Банка, в котором можно разместить филиал банка. Это – ресторан "Мальорка", хозяин которого, некий Питер Браун, позавчера наотрез отказался от самых выгодных предложений Нила. Хуже всего то, что у этого Питера Брауна с владельцем здания два года назад был подписан договор на пятилетнюю аренду.

Оказывать открытое давление на Питера Брауна ни Первый Национальный Банк, ни Старина Эдвард, ни среднее поколение со своим "административным ресурсом" не могут, мужик оказался бывалым и не робкого десятка и заранее предупредил, что любой их выпад против себя и своего ресторана сделает, как он выразился, "достоянием широкой общественности". Другими словами, он даст столько скандальных интервью журналюгам и телевизионщикам, сколько это будет возможно физически. Может быть Нилу и удалось бы через Джо Карпентера и "административный ресурс" не допустить распространения этой информации в печатных СМИ и на телевидении, но контролировать интернет-блогеров практически невозможно.

Нил знает, что Сваакер – замечательный организатор. Нил поговорил с отцом, изложил свой план и получил его согласие. Если Сваакеру удастся до первого сентября выжить Питера Брауна из помещения, причем таким образом, что на клан Мерфи и их банк не падет ни тени подозрения, то Сваакер немедленно, на следующий же день получит место члена правления Первого Национального Банка с окладом шестьсот тысяч долларов в год, массой бенефитов и очень необременительными обязанностями, а именно: один-два раза в неделю участвовать в заседаниях правления, не больше и не меньше! Это место освободилось в прошлом месяце, один из членов правления скоропостижно скончался. Если Сваакер доконает Питера Брауна, он сможет занимать этот пост как минимум двадцать пять лет, пока Нил Мерфи не уступит место председателя правления своему старшему сыну. Конечно, член правления Сваакер, близкий друг, на которого Нил Мерфи может полностью положиться, резко укрепит позиции Нила внутри правления.

Сваакер сказал, что он очень благодарен Нилу, предложение исключительно щедрое, о таком посте можно только мечтать, но вот сама операция звучит не очень убедительно. Допустим он выживет Питера Брауна из этого помещения и доконает ресторан "Мальорка", используя третью сторону. Но ведь когда в этом помещении откроется филиал Первого Национального Банка, всем сразу же станет ясно, что произошло. Но Нил объяснил, что им важно только чтобы во время самой операции против Питера Брауна журналюги и телевизионщики не распространяли никакие инсинуации против клана Мерфи и банка. А когда Первый Национальный Банк въедет в помещение и начнется отток клиентов из Третьего Федерального Банка, любая попытка очернить Первый Национальный Банк будет выглядеть лишь как жалкая месть слабого и теряющего позиции конкурента, разве не так? Сваакер, немного подумав, согласился с этим. Нил также сказал, что они ведь не собираются немедленно въехать в это помещение. То есть договор аренды они подпишут сразу же. Хозяин здания подтвердил, что если "Мальорка" закроется, он немедленно сдаст здание в долгосрочную аренду Первому Национальному Банку, ведь о таких арендаторах, как банк, можно только мечтать. Они начнут ремонт, закажут новейшие сейфы и сигнализацию, будут потихоньку переделывать помещение под нужды банка, а официально филиал откроется ровно через два месяца после подписания аренды, когда все страсти улягутся, когда никому уже не будет дела до всех этих летних дрязг, никто о них просто уже и не вспомнит! Они поэтому и выбрали крайний срок до первого сентября. Они твердо решили открыть филиал до первого ноября, потому что с середины ноября начинается праздничный сезон, эффект будет уже не тот. Согласен ли Сваакер взять на себя эту операцию?

Сваакер сказал, что срок от тринадцатого мая до первого сентября, три с половиной месяца – более чем достаточный, скорее всего ему понадобится месяца два, не больше. Конечно, он согласен! И он даже уже знает, как он все это сделает! Единственный вопрос: какие финансовые ресурсы будут ему предоставлены? Нил написал на салфетке внушительную цифру, Сваакер сказал, что с Нилом приятно иметь дело и он сегодня же начнет операцию. Нил Мерфи просиял и тут же провозгласил тост: "За Настоящих Друзей!"

От Джо Карпентера Сваакер знал, что последние несколько месяцев руководство Девятнадцатого канала работало над созданием общества, которое объединило бы всех лучших журналистов, работающих на Северо-Востоке штата и закончивших университет CWRU. Общество "Гаудеамус", хотя и с большими усилиями, но было создано и на данный момент имеет устав, правление и кассу. Правление "Гаудеамуса" временно обитает в одном из пустых залов Девятнадцатого канала, но это, конечно, не может продолжаться вечно, им нужно свое собственное помещение. К сожалению (и к счастью для Сваакера), если не считать директора Девятнадцатого канала Билла Сводли и самого Джо Карпентера, по-настоящему хороших организаторов в правлении "Гаудеамуса" не было, а сами Билл Сводли, перегруженный работой по своему телеканалу и Джо Карпентер, занятый часов по шестьдесят в неделю в своем "Чистоделе", разрывались на части, но вдвоем ничего поделать не могли.

Поэтому главный редактор "Чистодела" Джо Карпентер, услышав, что Сваакер готов войти в состав правления "Гаудеамуса" и организовать хорошее помещение для правления, а впоследствии и еще одно помещение, где "Гаудеамус" сможет проводить вечеринки, пришел в восторг и немедленно позвонил председателю правления "Гаудеамуса" Биллу Сводли. Втроем они обсудили в кабинете Билла все детали, Сваакер был введен в состав правления "Гаудеамуса" и получил карт-бланш. Весь этот день и следующие два дня он собирал информацию (были задействованы и широко известное в узких кругах информационное бюро "Джерри Зиглер", и частные детективы Грег и Майкл) и оттачивал детали своего изощренного, как и обычно, плана, а на четвертый день он посетил ресторан "Монтана", который всего полгода назад был японским хибачи-рестораном "Комо" и управлялся дебильным Владимиром и его многострадальной женой Валентиной.

Был чудесный майский день. Ровно в четыре часа хозяйка ресторана Лора открыла двери «Монтаны», вышла посмотреть, все ли в порядке со столиками снаружи и остолбенела: за одним из столиков сидел Сваакер! Позже Лора рассказывала мужу, что в этот момент почувствовала себя как кролик перед пастью удава!

Сваакер встал, поздоровался и дружелюбно сказал: "Лора, я понимаю, что обо мне говорили Владимир и Валентина. Но вам-то я не сделал ничего плохого! Даже наоборот: то, что Нусичи заплатили мне девятнадцать тысяч долларов за свои экземпляры журнала, ускорило их разорение, так что в том, что вы стали хозяйкой отличного ресторана, есть и моя заслуга. Смотрите, я пришел сюда, чтобы играть честно: на мне нет ни серого костюма, ни шляпы, ни лакированных туфель, при мне нет ни моего главного редактора, ни моего богатого инвестора, ни моей кожаной папки. Знаете почему я пришел сюда в джинсах и кроссовках, не целую вам руку, не называю вас "сударыня", не навязываю вам ни мою визитную карточку, ни последний номер моего журнала? Потому что я считаю вас умной женщиной, на которую все эти трюки не действуют! И потому что я пришел к вам с серьезным деловым предложением и хочу говорить с вами как бизнесмен с бизнесменом. Никаких "акционерных обществ" и никаких экземпляров журнала – обещаю!"

Когда Сваакер закончил говорить, Лора уже настолько пришла в себя, что спросила Сваакера, говорил ли он и Валентине, что та "умная женщина"? Они посмеялись, Сваакер заверил Лору, что он всегда говорил Валентине правду, но только не всю правду.

Лора пригласила его пройти в ресторан. Усаживая Сваакера за столик у окна и неся ему кружку пива, она твердо решила, что не поддастся на его сладкие речи, что бы он ни говорил, отвергнет все его "деловые предложения" и не отдаст ему ни одного доллара из своих кровью и потом заработанных денег. Сваакер прекрасно это понимал, поэтому начал с того, что Лоре не нужно будет платить ни единого цента. Он следит за ее рестораном уже около пяти месяцев, с самого открытия. За это время его жена и дочь побывали здесь шесть или семь раз, они в полном восторге и от "Монтаны", и от Лоры (на самом деле он впервые вспомнил о "Монтане", которая находилась как раз через дорогу напротив "Мальорки", только три дня назад, разговаривая с Нилом Мерфи, а Лиззи и Урсула побывали по его просьбе в "Монтане" только один раз, позавчера, но ресторан им и правда понравился). Сваакер тщательно изучил все, что хотя бы в малейшей степени касается ресторана "Монтана" и "Здания Нусича", на первом этаже которого ресторан расположен. Надо отдать Лоре должное, ей удалось создать хороший, высокодоходный ресторан. Конечно, ей помогло служебное положение ее мужа-санинспектора и его же финансовые возможности, но Сваакер уверен, что она и сама, без мужа справилась бы. Но сейчас она может превратить просто хороший и высокодоходный ресторан в золотое дно!