Текст книги "Парамирик, или последний интеллигент (СИ)"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

   «Надо уходить,»– подумал он.

   – Я лично считаю, что только сексуально раскрепощенный человек может считаться истинно свободным,– сообщил Зейлин.

   Решив, что надобно возразить, Юрий спросил:

   – А как же любовь? А как же духовная чистота человека? Вы не боитесь, что отметая сегодня устаревшие на ваш взгляд нормы половой морали, вы завтра ощутите, что и другие аспекты общечеловеческой морали вам тесны. Свобода– это осознанная необходимость.Тут я согласен со стариной Карлом, хотя и не марксист. Ведь полная свобода в вашей версии когда-нибудь может закончиться элементарным конфликтом с законом.

   Марина рассмеялась на эти его слова, рассыпалась словно серебром.

   Борис Львович тоже усмехнулся.

   – Бросьте вы, Юрий Андреевич,– ласково и с укоризной сказал вежливый хозяин.– Неужели вы всерьез разделяете эти солженицынские бредни о «добровольном ограничении собственных потребностей»? Человек– очень жадное существо, ему всегда и всего мало.

   Мало денег, жратвы, выпивки, сексуальных партнеров. Так было всегда и будет всегда. Ни коммунисты с их идеями всеобщего равенства, ни церковники с их библейскими заповедями не справились с человеческой натурой, как не справятся с ней и новоявленные последователи Солженицына. Бред – эти его идеи. И если бы на вашем месте сидел нищенствующий интеллигент из этих, бывших «совков», тогда бы я поверил, что вы искренни, заявляя такое. А когда знаешь, что вам принадлежит чуть не половина города, и у вас нет причин в чем-либо себе отказывать, да и по слухам, вы не очень-то и отказываетесь от всего хорошего, то подобные идеи в ваших устах можно объяснить лишь желанием покрасоваться или выглядеть оригинальным.

   «Опять попал пальцем в небо?»– подумал Брянцев.– «Здешний я из „новых русских“, и вряд ли он разделяет мои убеждения.»

   Но он все же спросил:

   – Если вы такой убежденный сторонник всех свобод и свободы сексуальных отношений в частности, то интересно, как бы вы отнеслись к тому, что застали бы меня в постели вместе с Мариной?

   Аргумент показался ему убойным.

   Борис Львович сладенько улыбнулся и вполне искренне ответил:

   – Меня бы не затруднило угостить вас кофе...

   «Ну да, я же, вроде, как влиятельный богач,»– успел подумать Юрий.

   -... А потом, если бы вы не возражали, я бы присоединился к вам,– продолжил хозяин.

   До бедного преподавателя литературы сразу не дошло.

   – Ты никогда не занимался любовью втроем?– поинтересовалась Марина,загадочно молчавшая до этого.

   Это добило Брянцева, поскольку при желании можно было понять, как приглашение к маленькой оргии Юрия даже слегка передернуло.

   Надо сказать, что Брянцев не был таким уж завзятым моралистом и допускал, что при некоторых условиях, он смог бы, после некоторой внутренней борьбы, изменить своей Валентине. Особенно, если женщина хорошенькая и сама что-то для этого предпримет. Также ему, вообще-то, нравилось глазеть на молоденьких девчонок в коротеньких юбках и на пышнотелых матронн в обтягивающих одеждах с приятным взгляду декольте. А когда ему в руки попадал журнальчик фривольного содержания, он не без любопытства просматривал его, и вечером, когда дети уже спали, мог пересказать содержание наиболее любопытных статей из него супруге. Он, наконец, в своих фантазиях мог даже представить себя в постели с двумя красотками, мало похожими на его жену. Три много,– он старался честно оценивать свои потенциальные возможности,– а вот парочка, как раз то, что надо, чтобы развлечься. Но чтобы оказаться в постели с другим голым мужчиной? Бр-р-р. Это уж слишком!

   Юрия опять передернуло – он абсолютно не понимал геев. То, что он сегодня днем надсадно размышлял по поводу: можно ли ему переспать с Верочкой или нет, показалось теперь совершенно невинным перед теми возможностями, которые открылись перед ним сейчас.

   Он снова подумал, что в этом доме ему делать нечего. Поскольку подняться и уйти вот так в ночь было как-то невежливо и странно, Брянцев кисло улыбнулся и, не отвечая на вопрос, попытался переменить тему.

   – Борис Львович, я что-то запамятовал, чем вы занимаетесь?

   – Ну как же, Юрочка, я тебе говорила, когда звонила на прошлой неделе,– удивленно произнесла Марина,– что Боря – руководитель фирмы «Артист лимитед». Он организатор гастролей артистов в нашем городе, а по диплому он – еще и режиссер массовых представлений и хотел бы в этом качестве поучаствовать в твоем празднике...В десятилетии фирмы,– пояснила она, видя что Брянцев о чем-то задумался.

   "Ну предположим, что неделю назад меня здесь не было,– подумал наш парамирик.– Но зато теперь все стало на свои места: и некоторые странности в поведении хозяина– вечно у этих творческих личностей какая-то не та сексуальная ориентация. Да и понятна стала озабоченность Казакевич моей судьбой.

   Да-а, если меня, то есть Брянцева, убьют, останется ее муж без выгодного заказа. Не за просто так, оказывается, меня спасают. Стоп, стоп! А ведь тот репортеришка, как его? Лямкин! Он ведь тоже спрашивал у меня, что-то подобное. Состоится ли празднование юбилея фирмы? Так, так. Вот и дела здешнего Брянцева меня догонять стали. Этого еще не хватало. Так и запутаться недолго."

   – А что у вас есть?– спросил Брянцев, сделав вид, что он что-то вспомнил.

   – Все!– энергично заявил Борис Львович.

   Сразу куда-то делась его мягкость. Он с жаром стал рассказывать Юрию Андреевичу про свой сценарий представления. Он гарантировал коллективы на любой вкус. Хотите ансамбль народного танца для невымерших еще пенсионеров?– Пожалуйста. Хотите бальные пары или даже классический балет для эстетов?– Извольте! Может, для услады тинейджеров нужны рэйв-команды?– Тоже нет проблем. У него обширные связи, у него все схвачено. Даже среди военных. Если нужен грандиозный салют или фейерверк, как на день Свободной России, так он и это организует. «Артист лимитед» в лице его, Зейлина, может многое. Единственное препятствие, которое может помешать достойно встретить юбилей фирмы «Русский капиталъ»– это маленький бюджет праздника. Чем больше будет денег, тем круче будет зрелище. А каких отличных певцов он может пригласить! Разве эти проходимцы из «Музы интернэшенл» Лернер и Лера смогут организовать Юрию Андреевичу нечто подобное. Откуда? У них и связей-то таких нет. Ну да, у Леры неплохой кардебалет– выдрессировала своих девочек. А Лернер – торгаш! Разве можно совмещать служение высокому искусству с ресторанными счетами. И хотя он организовывал в нашем городе концерты некоторым певцам, но этих якобы артистов невозможно сравнивать с теми звездами, которые посещали город под руководством фирмы Зейлина. Ведь это не «Муза интернэшенл», а именно он приглашал Валерия Леонтьева, Сергея Пенкина, Бориса Моисеева и других истинных суперзвезд российской эстрады. И Пугачева с сыном приезжала по его приглашению.

   «С дочерью,– поправил было Юрий,– с Кристиной».

   И понял, что снова попал впросак. И Марина, и ее муж посмотрели на него удивленно: как это, разве он не знает, что у великой Аллы Борисовны есть только один единственный сын – Кристиан Орбакас, который тоже поет на эстраде? Потом улыбнулись также совместно, подумав, что он или шутит так незатейливо, или, благодаря своим богатствам, слишком занят, чтобы отслеживать перипетии российского шоу-бизнеса.

   И Борис Львович горячо продолжил нахваливать себя и ругать конкурентов из «Музы».

   Брянцев же, эпизодически кивая головой, как бы поддакивая хозяину, сосредоточенно соображал, какую же ассоциацию рождал в его памяти предприимчивый Зейлин. Наконец, сообразил: да он же напоминал ему своей настойчивостью легендарного мастера гробовых дел Безенчука из романа Ильфа и Петрова. Казалось, что муж Марины вот – вот скажет: «Муза», туды ее в качель, разве товар дает? А у меня каждый певец – огурчик!" Юрий поневоле усмехнулся.

   Но заметив довольно странную улыбку на лице Брянцева, Маринин муж наклонился к нему поближе и, обдав запахом дорогих сигарет, сообщил заговорщеским тоном:

   – А, вообще-то, Лернер – еврей.

   Похоже, что он напоследок раскрыл свой самый сильный аргумент.

   – И Лера тоже?– тут же поинтересовался Юрий Андреевич.

   – Точно не знаю, но она приехала из Петербурга. Да и фамилия у нее скользкая какая-то.

   Теперь профессиональный лицедей Зейлин походил на секретного агента, сообщающего своему хозяину добытые им сведения.

   – А вы?– сурово спросил Брянцев.

   – Что я?

   – Вы– еврей?– строго пояснил он свой вопрос.

   Борис Львович несколько побледнел от неожиданности, но, овладев собой, решительно заявил:

   – Что вы, Юрий Андреевич, я уже давно крещеный. Я уже шесть лет в церковь хожу. Православную.

   И он истово и широко перекрестился.

   Брянцев отпрянул от размахивающего руками режиссера. Он как-то не очень доверял новоявленным верующим с явно атеистическим прошлым. Откинувшись на спинку кресла, Юрий задумался.

   Информация требовала осмысления. Если он правильно понимал Зейлина, то выходило, что здешний его двойник был не только энергичным бабником, но еще и завзятым антисемитом. Он что, финансирует какую-нибудь «Черную сотню» или «Русский легион»? И все об этом знают? Этого еще не хватало!

   А как иначе можно было объяснить смысл последнего сообщения режиссера. Сам-то Юрий до этого как-то не замечал в себе особых склонностей к русскому национализму вообще и острой нелюбви к евреям в частности. Сам он считал, что подобными идеями увлекаются в основном недалекие, всему и всем завидующие мещане.

   В Англии, говорят, нет антисемитизма потому, что британцы не считают, что они глупее евреев.

   -Как, вы говорите, фамилия этой самой Леры,– спросил Юрий Андреевич, дабы пауза не слишком затягивалась.

   – Рюмина,– с готовностью сообщил Зейлин.

   – Валерия Рюмина,– уточнила Марина.

   Брянцев от неожиданности вздрогнул.

   Вот это удача! Конечно же, время от времени он вспоминал про прекрасную колдунью, втянувшую его в эту нелепую историю. Юрий отлично помнил, что у нее тоже есть прибор для перемещения в параллельные миры, и что через нее можно было бы попробовать вернуться домой. Но он пока что никак не мог сообразить, как же ему найти Валерию в миллионном городе. Да и трудно это сделать, когда за тобой гоняются все подряд: и убийцы, жаждущие твоей крови, и полицейские, желающие задать вопросы, на которые ты не знаешь ответа, и требующие какую-то дурацкую вид-карту, без которой, оказывается, нельзя выходить в этой стране на улицу. Кроме того, все поголовно обитатели этого странного мира принимают его за богача и каждый надеется с его помощью разрешить свои финансовые проблемы. А кто из них способен решить его проблему?! Пожалуй, только Рюмина. Пока что, это была единственная надежда. И всего надо-то было найти Валерию, упасть ей в ноги– пусть возвращает его срочно домой. Пока он жив.

   – А, так вы ее знаете?– недовольно заключил Борис Львович, увидав, как изменилось лицо нашего героя при упоминании имени Валерии.

   – Немножко,– сознался Брянцев.– А вы не ...?

   Но он не стал задавать свой вопрос. По всему было видно, что продюссер не подскажет ему, где можно найти Рюмину. Даже если он и знает это.

   – Что-то я устал...– сообщил Юрий Андреевич.– День был таким длинным. Пожалуй, я пойду. Спасибо за угощение.

   Дальнейший разговор походил на перетягивание каната. Брянцев находил новые аргументы для того, чтобы раскланяться и уйти, а гостеприимные хозяева довольно-таки навязчиво предлагали остаться у них хотя бы до утра, ссылаясь на то, что их район очень хорошо охраняется и находиться в их квартире намного безопасней, чем путешествовать ночью по городским улицам. В конце концов наш герой, опасавшийся, надо признать, энергичного и нетрадиционно ориентированного Бориса Львовича, настоял на своем. Единственно, на что он согласился, это то, что Марина его немного проводит.

   Юрию, естественно, показалось странным, что провожать его будет не хозяин, а беззащитная женщина, но за последнее время он узнал и увидел столько удивительного для себя, что решил не очень над этим задумываться.

   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

   ТУЗ и ДЖОКЕР

   I

   На ночной улице было довольно прохладно, и Юрий, одетый все в тот же позаимствованный в больнице спортивный костюм и старенькую курточку брата Снегиревой, предложенную ему в саду Верой, почувствовал легкую грусть от того, что нет у него в этом параллельном мире своего безопасного и теплого угла. Можно, конечно, было сказать Марине, что он передумал и вернуться, но внутренний голос настойчиво бубнил: уходи, уходи!

   – Такси возьмешь?– спросила Казакевич-Зейлина.

   Юрий неопределенно пожал плечами. Такси – это, конечно, хорошо! Но он еще абсолютно не представлял, куда ему на нем поехать, к тому же он не имел ни гроша в кармане. Попросить взаймы у Марины? Но было неловко, так как он не представлял из каких доходов будет отдавать этот долг, а скрыться в своем мире, не рассчитавшись с долгами, казалось ему непозволительным. Ведь он не Мавроди, какой-нибудь. Хватит того, что он за Верочкин счет в электричке прокатился, но там-то он хотя бы от бандитов спасался, а здесь ведь явной угрозы не было никакой. Если не считать возможной простуды. Поэтому Юрий ответил:

   – Пройдусь немного.

   – Могу составить тебе компанию,– сообщила Марина.

   Не зная, что ответить на столь неожиданное предложение, Брянцев опять пожал плечами.

   – А как же муж?

   Тут уже подошла очередь пожимать плечами бывшей однокашнице.

   Из ее длинного объяснения Юрий понял, что брачный союз Зейлиных держится отнюдь не на любви, а на сложном переплетении взаимных интересов. Марине удобен не бедный и влиятельный в околокультурных кругах муж, благодаря ему она смогла сделать немало передач и интервью со звездами эстрады, что значительно повысило рейтинги как ее радиостанции, так и личный. А Борису, последнее время начавшему заниматься еще и политикой, очень важно слыть благополучным семьянином, и Марина, широко известная в местных СМИ, как нельзя лучше подходит ему на роль супруги. Да, муж ее уже несколько лет не скрывает от нее, что любит в основном мужчин. Сначала ее это сильно задевало, но таковы теперешние нравы шоу-бизнеса. Вверх идут «голубые». Они порешили, что в таком случае и она, Марина, имеет право на личную жизнь. Так что муж за ней в последнее время не особо-то следит, и она свободна в своих привязанностях. Табу существует в основном на личности, общение с которыми может подорвать реноме Бориса. Вроде того же Стивы Лернера.

   Упомянув конкурента мужа, Марина усмехнулась и пояснила, что не так давно Стива и Боря были не только друзьями, но и любовниками. Но бисексуал Лернер имел и другие сердечные увлечения, а Зейлин ему этого не простил, выкинув из дела. Тогда Лернер нашел деньги и организовал свою «Музу». Он удачно повел дело и сейчас еще и ресторан-варьете купил на Уфимской. Самое модное сейчас у сексуальных меньшинств местечко: «Лютеция» называется. Там самая ломовая в городе программа. Лернер выписал хороших артистов из столиц. Ту же Валерию из Петербурга привез. Она у него в варьете кордебалетом руководит. Но говорят, что ее со Стивой не только работа связывала.

   – Сейчас заведение работает?– спросил Юрий.

   Он почувствовал себя уверенно. Впервые он не следует за событиями, а сам определяет, что ему делать.

   Взглянув на часы, Марина кивнула.

   – Тогда я иду туда,– заявил Брянцев.

   – Я с тобой,– решила Зейлина.

   II

   Охранник туповато оглядел невзрачную фигуру позднего посетителя, его облезлый спортивный прикид, и, не утруждая себя открыванием дверей, лениво процедил:

   – У вас заказано? Нет? Мест нет, да и посетители в спортивной одежде и в кроссовках в ресторане не обслуживаются.

   Пресса?– переспросил он махавшую корочками женщину.– Уже имеется в наличии. В дополнительной рекламе не нуждаемся.

   Блестящий план незадачливого литератора начал давать сбои в самом начале. Он, превозмогая естественную для всякого нормального мужчины опаску перед геями, хотел проникнуть в их логово, а его даже в фойе ресторана не хотели пускать. У него чуть руки не опустились. Пришлось Юрию Брянцеву себя назвать и сказать, что он хотел бы поговорить с хозяином этого заведения. Но и имя его мало что сказало бугаю за стеклянной дверью. И только когда Марина объяснила охраннику, что перед ним стоит самый ломовой и удачливый в городе бизнесмен, тот проявил к ним интерес. Он недоверчиво взглянул на пришедшего пешком, а не приехавшего в лимузине Юрия, и сообщив, что не дай бог, если это шутка, скрылся внутри.

   Брянцеву было неловко за то, что он выдает себя за другого, но он успокаивал себя тем, что не он же говорил всю эту неправду про богатого бизнесмена.

   Через пару минут охранник вернулся на пару с чернявым, цыганистым мужчиной, одетым в изящный смокинг. В ухе неизвестного болталась золотая серьга.

   «Это Лернер?»– взглядом спросил Юрий у Марины. Та отрицательно помотала головой.

   Увидев нежданных гостей, жгучий брюнет выразил всем своим видом удивление и благоговейную радость одновременно. Он дал знак, и охранник суетливо открыл дверь.

   – Какие гости, однако, посетили наш скромный ресторанчик.

   Добрый вечер, Юрий Андреевич, я – метрдотель ресторана Вадим Килиади,– представился чернявый и застрекотал быстро быстро.– Как неожиданно ваше появление. Обычно у нас места заказывают заранее, но для вас мы сделаем исключение. Вы с дамой? В общем-то, это не характерно для нашего заведения, чаще к нам приходят с другом или, если женщина, то с подругой, но и так, как вы, тоже не возбраняется. Вам столик у сцены или отдельный кабинет? Вот здесь у нас гардероб.

   – Я уже ужинал, благодарю вас,– также вежливо отвечал Брянцев, не мог же он признаться, что в кармане у него нет ни рубля.

   Надо отметить, что Марина, мечтавшая немножко покутить за счет богатого друга, сразу погрустнела от этих слов.

   – Я, собственно, по срочному делу,– продолжил наш парамирик таинственным шепотом.

   Увидев, что Зейлина отошла к большому зеркалу в фойе, он решил обойтись без обиняков.

   – Я бы хотел узнать у вас, где можно увидеть Рюмину.

   – Валерию Аркадьевну?– спросил метрдотель.– Увы, она здесь больше не работает.

   – Очень мило,– кисло заключил Брянцев,– а где?

   Килиади пожал плечами с таким видом, что стало понятно, что отвечать на этот вопрос он не вправе.

   – Я с ней и Лернером хотел обсудить их проект праздника фирмы «Русский капиталъ»,– сообщил Юрий твердым голосом.

   Сначала он хотел сказать: «моей фирмы», но вспомнил, что фирма не его и удержался от этого. Врать он не любил. Что же касается обсуждения проекта, так тут лжи не было. Почему бы его и не обсудить, особенно, если никто не заставляет его принимать по нему какого-либо решения.

   Килиади несколько удивился тому, что финансист выбрал для своего в общем-то не срочного дела такое неурочное время. Но потом, вспомнив вечерние телевизионные новости, в которых говорилось, что по утрам на Брянцева охотятся киллеры, а днем он вынужден скрываться от них по дачам, метрдотель решил, что, видимо, только ночью местная деловая знаменитость имеет время для подобных дел. И он сообщил, что именно сейчас Станислав Сергеевич выступает на сцене. Хотите посмотреть? Можно пройти в зал, а затем и за кулисы в его гримерную.

   В своем мире Юрий Андреевич в ресторане был последний раз лет восемь назад. Еще при Советской власти. Тогда они с Валентиной, только поженившись, совершали круиз по Волге. В Астрахани– конечном пункте путешествия– Брянцевы вместе со своей группой отмечали завершение поездки в ресторане «Лотос». Все. С тех давних пор, за исключением школьной и техникумовской столовых, других точек общепита Юрий Андреевич больше не посещал. Соответственно, представление о современных ресторанах у него было весьма смутное. Так что не было ничего удивительного в том, что наш герой был несколько ошарашен роскошью заведения.

   Если бы Юрий разбирался в интерьерах, то он бы сразу сообразил, что зал тщательно выдержан в стиле ампир, но именно в стилях и интерьерах он был полным профаном, и поэтому, осматриваясь, он старался не показывать свое изумление перед великолепной обстановкой зала. Благо, этому еще способствовал и интимный полумрак в помещении. Возникал он от неярко горевших на столах электрических ламп в виде свечей в канделябрах. Часть из них светились розоватым светом, часть– голубым. Приглядевшись, Юрий Андреевич уяснил, что розовые свечи горели на тех столах, где места занимали в основном женщины, голубые – где восседали исключительно мужчины. «Как в роддоме,»– подумал было Брянцев. Но потом, вспомнив слова Марины о том, что этот ресторан – место сбора людей с не– традиционной ориентацией, он сообразил, что критерий для того, какого где цвета свечи включать, здесь видимо несколько другой. Правда, надо заметить, что за парой столиков сияли желтые лампочки и компании там сидели смешанные.

   В «Лютеции» была очень хорошая кухня. Относительно хорошо была освещена прожекторами только сцена.Вернее, та ее часть, где стояла высокая женщина в длинном платье и широкополой шляпке. Выставив в разрез платья длинную ножку, она сильным контральто пела песенку на французском языке. Языка Брянцев, естественно, не понимал, но, судя по мимике и весьма откровенным жестам певицы, содержание песни было явно фривольным. Довольно умело она демонстрировала то легкое кокетство с условным партнером, то девичье смущение от его речей, то робкие попытки отбиться от его хищных рук.

   Выступление шансонетки было встречено бурной и, в общем-то, заслуженной овацией, а также фотовспышками.

   – Все, Юрий Андреевич, проходите вот туда,– показал Килиади на дверь в углу за портьерой,– там вторая комната слева. Это и будет гримерная Станислава Сергеевича.

   Вступив из полутемного коридора, Юрий в ярко освещенной гримерной сощурился и сначала подумал, что ошибся. В комнате кроме той самой высокой певички, сидевшей перед зеркалом в половину стены, никого не было. Он уже было собрался извиниться и выйти, как Марина, вошедшая вместе с ним, громко сказала:

   – Привет, Стива, ну ты даешь! Я, честно говоря, такого от тебя не ожидала. Здорово! Класс! Моему Бореньке так не суметь. Он только руководить умеет.

   Она рассмеялась, поцеловала певичку в щеку и присела в одно из свободных кресел.

   – Присаживайся, Юрий. Это и есть наш Стива,– сообщила она Брянцеву.

   Только тут до Юрия Андреевича дошло, что перед ним переодетый в женский наряд мужчина. От неожиданности он действительно присел на стул, забыв поздороваться и представиться. Как же он сразу всего этого не разглядел: эти накладные веки, этот парик, эти чересчур худые для жещины бедра. А жесткие морщинки у глаз и в уголках тонких губ!? Да и сами глаза были цепкие, внимательные, отнюдь не женские. Вблизи все это стало заметно.

   Устало усмехнувшись, достав из пачки сигарету, хозяин ресторана спросил у Брянцева:

   – Хотите? А вам как мой номер?

   – Из зала это смотрится отлично,– честно признался Юрий.

   От предложенной сигареты он отказался, отрицательно мотнув головой. Марина же охотно затянулась, выпуская дым под потолок.

   Дальше пошла светская беседа. Польщенный комплиментом Лернер удивился, что интервью пришла брать сама Зейлина, а у нашего героя поинтересовался, какое информационное ведомство он представляет. Брянцев недоуменно пожал плечами и, сообразив, что его принимают за журналиста, ответил, что он, собственно, по другому делу.

   Тут вмешалась Марина и прояснила ситуацию, сообщив Станиславу, кто именно пришел к нему и по какому делу. Хозяин варьете оживился и энергично стал рассказывать, что юбилей такой известной фирмы, как «Русский капиталъ», лучше всего отпраздновать в виде благотворительного бала. Снять на день – два театр какой-нибудь или даже дворец спорта и устроить там бал. Город такого еще не видел!

   Юрий Андреевич, слушая все это, благосклонно улыбался, и поджидал удобного момента, чтобы поинтересоваться о Валерии. Наконец, выбрав паузу, произнес, что слышал от сведущих людей про то, что есть, якобы, у Станислава Сергеевича неплохой кордебалет и было бы совсем неплохо на него взглянуть.

   – А то сотрудникам фирмы «Русский капиталъ» нравится, когда красивые женщины высоко задирают ножки, и было бы грешно не порадовать их подобным зрелищем,– изволил пошутить он в заключение.

   Стива заулыбался и сообщил, что вступление его девочки уже отработали и будут танцевать теперь ближе к финалу, где-то через час. Но если надо, он может ускорить их номер. Если же уважаемого Юрия интересуют именно девочки, (тут хозяин варьете стал улыбаться понимающе и заговорщически), то на них можно взглянуть и сейчас– они отдыхают и готовятся в своих гримерных. Некоторые, возможно, дезабилье.

   Похоже, что перед сказочно богатым клиентом, известный в городе артист, режиссер и владелец заведения готов был выступить и в примитивной роли сводника.

   Брянцев в ответ на такое не очень скромное предложение вынужденно заулыбался и, вздохнув с видом очень занятого человека, ненавязчиво так, но строго, спросил о художественном руководителе танцевального коллектива. Говорят, это какая-то необыкновенная женщина. Дескать, уж если кого он и хотел бы сейчас увидеть, так это именно ее.

   От этого вопроса нашего героя Стива поморщился, как будто у него внезапно заболели зубы, и уклончиво сообщил, что сейчас с этой дамой проблемы. Срок ее контракта истек, и они с Лерой никак не придут к новому соглашению. Юрий Андреевич проявил все-таки настойчивость и Лернер сдался, выдавив из себя, что Валерию можно встретить в одном из бывших заводских клубов, где она дрессирует какой-то самодеятельный кружок. Он назвал адрес.

   Юрий Андреевич облегченно вздохнул. Есть! Он, наконец-то, нащупал путь к возвращению домой. Больше ему тут делать было нечего, и наш герой стал раскланиваться. Он вежливо спросил у Марины, надо ли проводить ее до дому. Но бывшая однокурсница отказалась, заявив, что задержится здесь и поболтает со Стивой. Тем более, что все равно ей к шести утра надо в студию, на передачу. У нее прямой эфир.

   Уж не собирается ли Мариночка нарушить-таки табу супруга, подумалось Брянцеву. Но потом пришла мысль: а какая ему, собственно, разница, почему Зейлина решила остаться здесь. Наоборот, такое ее решение даже обрадовало его. В конце концов, то, что ему было нужно узнать, он с ее помощью выведал. Мавр сделал, как говорится, свое дело. Да и после всего нового, что Юрий узнал о Марининой жизни, он почему-то перестал испытывать к ней прежний пиетет. По крайней мере, к этой Марине, из этого мира.

   Небрежно коснувшись ее щеки губами, Юрий Андреевич озадачился, как ему попрощаться со Стивой. Побоявшись показаться чересчур сухим и официальным, он после некоторой внутренней борьбы все же протянул руку для рукопожатия человеку в дамском наряде. Лернер с двусмысленной ужимкой также протянул ему свою узкую с длинными ухоженными пальцами ладошку.

   В этот момент дверь гримерной распахнулась и в дверях появились два парня. Судя по тому, что один из них был с видеокамерой, а второй с диктофоном в руке, они-то и были теми журналистами, которых поджидал Стива. Раскрасневшиеся лица и веселый блеск в их глазах объяснял, почему они немного задержались. Не говоря ни слова, оператор стал снимать всех присутствующих.

   Потом тот, что с диктофоном сказал:

   – Так, маэстро в гримерной сняли. Еще и с гостями. Игорь, становись сюда. Снимем крупный план. Станислав Сергеевич, мы с 41-ого канала, передача «Культурная жизнь». Пришли взять у вас интервью,– наконец-то, догадался пояснить он.

   – Всем привет,– вымолвил на прощание Юрий Андреевич и вышел из комнаты.

   III

   Брянцев снова оказался на ночной улице знакомого, но, в тоже время, чужого города. К его удивлению он был не единственным любителем столь позднего променада. Неподалеку от ресторана группками тусовались какие-то девчонки.

   «Вот те на! И не боятся в столь опасное время,»– успел подумать Юрий.

   И поскольку еще твердо не решил куда ему податься, поневоле зашагал поближе к людям. Девушки в ближайшей четверке показались ему почему-то знакомыми. Где-то он их видел.

   – О, еще один педик вылупился,– довольно громко сказала одна.

   – А вдруг, клиент,– предположила вполголоса другая.

   – Да в «Лютеции» только гомики и собираются, ты что, не знаешь? Только вчера из деревни?– язвительно пояснила третья.– Там и хозяин гомик. За все время, что я здесь топчусь, только два раза меня мужики из этого ресторана сняли. И оба раза оказались приезжие, попавшие в кабак по незнанию.

   – Из-за таких, как этот, заработка нет,– тоскливо заявила первая.– Еще и эти полканы поганые весь вечер, самые золотые часочки в зверинце продержали. Суки!

   И она смачно сплюнула на асфальт.

   – Зато по ящику показали, теперь все знают, чем ты занимаешься. Бесплатная реклама,– схохмила вторая.

   Только тут до Юрия Андреевича дошло, где он видел этих девиц: да сегодня же по телевизору, в новостях. Это же проститутки с Уфимской, те, которые были без лицензий. Может, лучше пройти мимо с каменным лицом?

   – Да, у «Малахита» бы давно снялась,– завистливо процедила вторая.– Да не за рваные, а за зеленые.

   – А ты купи лицензию,– вступила в разговор четвертая, судя по голосу, самая молодая,– да и топчись там.

   Голос показался Юрию Андреевичу настолько знакомым, что он замедлил шаг и поневоле взглянул на девицу. В свете фонаря он с удивлением разглядел лицо. Это была Парфентьева. В Брянцеве взыграл педагог.

   – Настя? Что вы тут делаете?

   – Ха, Маркиза, он тебя знает,– удивленно сказала одна из путан.– Везет же некоторым. И в зверинец она не попала, и в такой глухой час знакомый попался.

   Девушка же явно не узнавала Брянцева. Скорее всего, в этом мире они не были знакомы. Она старательно морщила лобик, роясь в памяти, но, так ничего и не припомнив, как можно более завлекательным тоном ответила:

   – Я, дяденька, тебя жду. Уж и замерзла вся, а ты все не идешь и не идешь. Пойдем погреемся?

   Она подмигнула многообещающе. И продолжила воркующе:

   – Цена та же, папик, полтинничек– час, ночь– двести.

   «Да она же пьяна,»– ужаснулся наш учитель литературы.

   – Как тебе не стыдно!– начал было он.

   – А что, дорого, папик?

   – Да у него и бабок нет, наверное,– встряла одна из подруг.

   Тут до Юрия Андреевича дошло, что он не у себя дома, все-таки, но по инерции он все же произнес:

   – Тебе же завтра на занятия, а ты тут что делаешь?