Текст книги "Парамирик, или последний интеллигент (СИ)"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

   "Ага, значит это, вроде как «мой» подчиненный,– сообразил Юрий.– Очень мило. Оказывается, местный "я" не такой уж и антисемит, если у него есть сотрудники с такими фамилиями."

   Брянцев с облегчением распрощался с Инной Владимировной и окунулся в дела фирмы. Вернее, его с головой окунул туда вошедший Фридман. С места в карьер он осыпал новоявленного «хозяина» потоком слов, докладывая о принятых им в отсутствии начальника решениях и о том, какие проблемы должен решить сам шеф. Вроде бы и говорил Михаил Израилевич по-русски, но Юрий Андреевич его не понимал. Финансовый советник употреблял в своей речи такое множество профессиональных терминов и понятий, что до литератора доходили только связующие их глаголы и определения типа: падает, поднимается, ниже, выше. Понимая, что он «плывет», Юрий с задумчивым видом слушал всю эту абракадабру, соображая, как ему выкручиваться. И опять же спас его от разоблачения сам подчиненный.

   Видя, что начальник погружен в себя и очень занят размышлениями, Фридман предложил ему самому просмотреть бумаги и выдать соответствующие резолюции, а сам ушел.

   Теперь Юрий остался наедине с собой. Он запер дверь изнутри и уселся на диван. Положение у него было хуже губернаторского, это он понимал. Вроде он и свободен, но податься ему было совершенно некуда. Везде его поджидают неизвестные опасности и опасные неизвестности. Все хотят заработать на нем, все хотят использовать его. Какой-то хоровод потребителей. Тут и коварный МА, и все эти режиссеры, и женщины, и бандиты, и сотрудники, и телевизионщики... Поневоле начнешь ценить свое преподавательское прошлое, когда он, в общем-то, никому не был особо нужен.

   А тут еще и это! Бумаги-то куда девать?

   Красная сафьяновая папка ждала его резолюций. Просто забросить ее в угол Юрий не мог– не так был воспитан, но и принимать несуразные решения тоже не хотел. Мало того, что он неоднократно пользовался своим сходством с местным Брянцевым в личных целях, пытаясь выбраться из этого проклятого мира, так не хватало еще и подвести его, приняв неправильное решение. Это было бы совсем подлостью. Помочь бы ему, но как?

   Литератор открыл папку и пробовал вчитаться. Через пару минут он понял, что почти ничего не понял. Фьючерсы, опционы, эмитенты и депозиты мельтешили перед глазами, как чертики. Да и резолюции ему нечем было накладывать. Нет, гораздо легче было бы пойти на презентацию к телевизионщикам. Там, может, халявная еда будет, а то ведь с тех пор, как бандиты рано утром покормили его завтраком, он так и не ел ничего, а время-то уже– три часа! Он изображает из себя самого богатого человека в городе и, в то же время, мечтает о куске хлеба. Кому сказать– не поверят.

   Юрий подошел к окну, посмотрел на мчавшиеся внизу машины.

   Сытнее от этого не стало. И тут взгляд литератора упал на странную маленькую подставку, стоящую у стены. Странную потому, что на верхней ее части было выдавлено углубление в виде отпечатка ладони. Брянцева озарило. Он подошел к подставке и положил в углубление свою ладонь. Произошло то, что он и ожидал: тихо прогудел электронный движок, вытягивающий стальной запор и перед парамириком открылась потайная дверь.

   Прямо перед ним был вход в рабочие апартаменты финансиста Юрия Брянцева.

   VIII

   Ну что ж, кабинет как кабинет. Дорогущий письменный стол, крутящееся шикарное кресло, шкафы натурального дерева и компьютеры. Целая стена мониторов– 8 штук. И еще один стоял на столе.

   Юрий Андреевич плюхнулся в кресло и немного на нем покрутился. Потом осмотрелся и увидел на пульте слева красную кнопку «ВКЛ.» Нажал ее. Тут же включилось все: и настенные мониторы, и настольный компьютер, и телефонный пульт.

   На мониторах гуськом бежали цифры и названия каких-то фирм. В каком-то кино Брянцев видел подобное и понял, что это– биржевые котировки. В них он ничего не понимал и поэтому любоваться разноцветными цифрами не стал. Настольный компьютер при загрузке выдал на экран фразу: «Здравствуйте, Юрий Андреевич, хотите поработать со мной? Введите пароль.» Пароля наш герой не знал, и к клавиатуре даже не прикоснулся. А включение телефонного пульта преподнесло литератору еще один сюрприз: загорелась одна из лампочек и зуммер предупредил его, что кто-то хочет с ним пообщаться.

   Юрий инстинктивно нажал кнопку. Из динамика донесся женский голос:

   «Добрый день, Юрий Андреевич, с возвращением Вас! Вы в чем-нибудь нуждаетесь?»

   Сначала наш парамирик с испугу хотел отключиться, но потом прочел под кнопочкой: «Секретарь» и успокоился.

   – Нет, нет,– произнес он.

   А потом, подумав, добавил:

   – Знаете что, не соединяйте меня, пожалуйста, ни с кем. И кстати, не подскажите ли мне, можно ли здесь где-нибудь раздобыть словарь иностранных слов или какой-нибудь энциклопедический.

   – Ну как же, Юрий Андреевич, в шкафу у дверей, на третьей полке, у вас справочная литература. Все как и раньше стоит, мы ничего не трогали.

   – Хорошо,– ответил Брянцев и отжал кнопочку.

   Сидя в кресле своего двойника он мучился над вопросом: неужели он тупее местной своей копии! Неужели ему не дано разобраться в этих глупых документах. Нет, ему совсем не хотелось принимать каких-либо финансовых решений, но очень задевало то, что он не разбирается в том, в чем легко ориентируется точно такой же, как он, Брянцев.

   Отыскав пару необходимых справочников, Юрий Андреевич придвинул к себе папку, открыл ее и, вчитываясь в первый документ, потихоньку стал переводить его с финансового языка на русский.

   Тем временем похищенный финансист выходил из себя. Он только что просмотрел по установленному в гараже телевизору выпуск местных трехчасовых новостей. Ничего интересного он в них не услышал.

   Ни в светских, ни в криминальных известиях, ни про него самого, ни про его дубля ничего не говорили. Только в деловом блоке скороговоркой упомянули, что на фондовой бирже началась легкая паника, связанная с падением котировок некоторых компаний.

   Юрий Андреевич сразу понял, о чем идет речь. Наверняка, падают курсы именно его акций. Но вся-то беда, что он абсолютно не контролировал этот процесс и не мог вмешаться. Пристегнутый к стояку отопления, он не имел возможности отдать своим брокерам ни одной команды. Было от чего прийти в неистовство.

   Тут еще соскучившиеся от безделья охранники вспомнили, что пленник так и не сказал им, кто был его утренним спасителем. Поэтому, плотно пообедав и «приняв на грудь», двое из них решили оттянуться на пристегнутом к батарее беглеце. Помня, что шеф категорически запретил уродовать его столь ценный облик, они лупили Юрия по обнаженной для этих целей спине мокрым, скрученным полотенцем. Следов не теле не оставалось, а боль была весьма сильной. При этом охранники лениво выясняли, кто был тот старый козел, который помог ему сбежать.

   Юрий по известной причине терпеливо молчал, и даже не матерился в ответ.

   Потом вернулся в дом Хасан и с недовольным видом запретил избиение. Он отругал подчиненных и даже выразил сочувствие Брянцеву, которое при желании можно было считать своеобразным извинением. В знак примирения он велел выдать пленнику спиртное. В отличии от рядовых братков умный кавказец был больше осведомлен в планах хозяина и понимал, что перегибать палку, в обращении с бомжом, не желательно. По крайней мере, до тех пор, пока он не сделает все, что нужно Крутому Филимону. Уж потом они вышибут из него все: и имя, и адрес его дружка.

   Брянцев понял только одно, что двойник, которого он вынуждено замещает, этим людям еще нужен и пока его не убьют. Поэтому Юрий, подумывавший, не признаться ли ему в том, что он– настоящий Брянцев, решил еще некоторое время побыть своим собственным дублем.

   Разобрать всю стопку документов за три часа Юрий, конечно же, не успел, но кое с чем справился.

   Во-первых, он выяснил, что часть документов– срочные, по ним решения нужно было принять немедленно, а часть вполне могла потерпеть, поскольку носило перспективный характер заделов на будущее. Эти бумаги Юрий охотно отложил в сторону.

   Во-вторых, наш литератор понял, что не так страшен черт, как его малюют. Иначе говоря, обладая здравым умом, во всей этой финансовой галиматье разобраться было можно. Все эти специфические термины запросто переводились на язык нормальных людей. К тому же, к каждой мудреной бумажке сзади была подколота пояснительная записка, сделанная Фридманом, в которой были даны вразумительные комментарии к документу.

   «Вот за что я люблю евреев, так это за их дотошность в финансовых вопросах,»– подумал Юрий Андреевич.

   Конечно, принятие решений по большинству документов требовали опыта биржевой деятельности и определенных знаний конъюнктуры, но, ориентируясь на комментарии вице-президента Фридмана и на свое представление о бизнесе, Юрий рискнул нанести кое-какие резолюции.

   От столь «увлекательной» деятельности Юрия Андреевича отвлек телефонный зуммер. Судя по загоревшейся лампочке, звонила вовсе не секретарша. Юрий не без тревоги нажал кнопку и поднес трубку к уху.

   – Алло, Юрочка,– произнес приятный женский голос,– это я, Инна. Ты чего молчишь?

   – Я слушаю, Инна Владимировна,– облегченно выдохнул парамирик.

   – Ну почему так официально, Юра? Ты все еще обижаешься на меня за вчерашнее?– поинтересовалась Мечникова не без надрыва в голосе.

   Брянцеву даже показалось, что она сейчас заплачет. А ведь он не испытывал ничего похожего на обиду, тем более, что в передаче поливали грязью вовсе не его. Поэтому он попытался заверить женщину в том, что он не сердится.

   – Нет, да что ты, Инночка. Все нормально. Я просто здесь заработался немного. Этот Фридман столько дел на меня навалил, что голова кругом.

   Обращение к любовнице своего двойника в столь фамильярном, не свойственном ему, тоне далось нашему герою не так просто. Однако, похоже, он справился, ибо у его собеседницы на том конце провода мгновенно исчезли патетически-горестные нотки в голосе и она довольно мило залепетала про то, что их ждут на презентации, про то, что там соберутся все более-менее видные люди города вплоть до градоначальника. Да и губернские бонзы, наверняка, будут, так что Юрию просто необходимо там побывать.

   Услышав про такие перспективы, Юрий Андреевич сразу засомневался, что ему следует ехать на такое помпезное торжество. Мало ли кого там встретишь. Местный-то Брянцев может и вращается в таких кругах, а он никого не знает и, возможно, попадет там впросак, поэтому литератор начал под разными благовидными предлогами отказываться.

   Инна Владимировна настаивала. Юрий же говорил о том, что у него много работы.

   Она о том, что два дня он ничем не руководил и с фирмой ничего не случилось. Да и кто работает вечером, когда биржа закрыта. Он ссылался на опасность, ведь люди, пытавшиеся его убить, не пойманы. Она о том, что о его визите знают только двое: она сама и директор канала. Мало вероятно, что ее шеф, человек крайне заинтересованный во встрече с Юрием, пригласит на презентацию и его врагов. Брянцев заявлял, что устал от шумихи вокруг его имени, а на презентации будет уйма репортеров, они начнут задавать вопросы, снимать...Инна заверила, что чужих репортеров на торжество не пустят, а со своими легко договорится шеф, так что появление Юрия в студии ничем ему не грозит.

   В конце концов, наш герой сообразил, что у него нет подходящей одежды. Ведь на нем обыкновенный спортивный костюм, а в таком наряде как-то не принято ходить на подобные мероприятия.

   Мечникова на минуту задумалась и сказала Брянцеву, что зайдет к нему домой и привезет соответствующую одежду.

   Минут через двадцать она позвонила по сотовому телефону от «его» особняка с жалобой на то, что его мудреный замок ее не опознает и лупит током по пальцам. Он что, внес изменения в память замка?

   Юрий, ничего не знавший об этом, сказал, что, видимо, замок сломался и ей лучше заехать за ним, и он сам попытается попасть в дом.

   Закончив на этом с финансовыми делами своего двойника, преподаватель Брянцев оставил документы на столе и по-английски, не предупреждая секретаршу, удалился. Отходить он решил тем же путем, каким и пришел– через комнату отдыха, а не через официальную приемную. Сначала он немного поблуждал по длинным коридорам, потом нашел лифт. Но около него топталось несколько припозднившихся сотрудников, и Юрий Андреевич решил лифтом не пользоваться. Дождавшись, пока эти люди уедут, он прошел к дежурной лестнице и спустился по ней. На всем пути он дважды или трижды столкнулся с какими-то гражданами. Все они смотрели на него не без интереса, но не приставали, значит не являлись большими друзьями его двойника.

   Честно говоря, в этот момент Брянцев еще не знал, стоит ли ему дожидаться Инну Владимировну и ехать с ней на тусовку телевизионщиков или нет. Если не идти, то что делать? Куда податься? Где он сможет чувствовать себя в безопасности? Кто поможет ему вернуться домой, в родной мир, к жене и детям? А если идти, то как себя там вести? Круг знакомых местного Брянцева не совпадал с его кругом общения, и поэтому была большая вероятность влипнуть в какую-нибудь нелепую историю. Да, тут было над чем поразмыслить.

   Охранник в фойе здания посмотрел на Юрия Андреевича с удивлением. Похоже, шеф уходит, но машину-то он не вызывал! Он что, пешком пойдет? Но спросить не рискнул.

   Оказавшись на улице наш герой всей грудью вдохнул теплый весенний воздух. На мгновение ему даже показалось, что от этого воздуха у него закружилась голова. Весна окончательно вошла в свои права: на деревьях уже набухли почки, голуби, важно прогуливающиеся по асфальту, ворковали перед подругами, а заходящее пурпурное солнце продолжало одаривать этот день остатками своего тепла.

   В задумчивости Юрий Андреевич оглянулся на высотку за своей спиной. Никаких табличек с надписью, что здесь находится «Гипромез» он не обнаружил, но зато на самой крыше виднелись какие-то буквы. Брянцев отошел подальше, чтобы можно было прочесть их. Как раз в этот момент буквы засияли ярко-желтым светом. Видимо, их кто-то только что зажег. На фоне темнеющего синего неба словно гирлянда золотых монет сияли два слова:

   «РУССКИЙ КАПИТАЛЪ»

   ЧАСТЬ ПЯТАЯ

   Каждому– свое

   I

   Судя по всему местный Юрий Андреевич Брянцев не был лишен гонора и купеческого размаха. Наш же герой, прочитав помпезную надпись, подумал о том, что такое излишество, наверняка, обошлось его двойнику в кругленькую сумму, сравнимую, возможно, с его годовым преподавательским окладом.

   Покачав головой, Юрий побрел по проспекту, который в его мире носил имя Ленина, а в этом был переименован в честь его политического противника Николая II.

   Возле остановки общественного транспорта он увидел группку уличных торговцев, раскинувших прямо на тротуаре свои нехитрые товары. Подобная картина абсолютно не вызвала бы у нашего литератора никакого интереса– подобное он видел и у себя дома, если бы среди торгующих Брянцев не заметил своего коллегу– Кононенко.

   Преподаватель автоматики сидел на маленьком стульчике, а между его ног стоял небольшой мешок с семечками, которыми он и торговал. Юрий Андреевич, конечно же, крайне удивился, причем до такой степени, что встал столбом и прямо-таки уставился на коллегу.

   – Чего желаешь, господин хороший?– спросил у него Кононенко, заметив его внимательный взгляд.

   – Борис Борисович, а вы что, семечками торгуете?

   – Ишь, догадливый, однако,– схохмил Кононенко.

   Две толстые крашенные под блондинок тетки, торговавшие рядом пирожками и нитками, весело заржали над его шуткой.

   – Раскрой глаза, красавчик. Это семечки,– подтвердила одна из них.

   – А как же техникум?– удивленно спросил Юрий Андреевич.

   – Какой?– успела спросить говорливая торговка.

   – Техникум?

   Кононенко внимательно посмотрел на гражданина в спортивном костюме, пытаясь вспомнить, может, это– кто-то из его выпускников или бывших коллег, если обращается к нему по имени– отчеству.

   Но так и не опознал, поэтому он ответил уклончиво:

   – Техникум кончился два года назад. Как реформу образования затеяли, так и скончался. Финансирование прекратили, директор стал площади в аренду сдавать, да на то сам сейчас и живет. Теперь там какой-то коммерческий гуманитарный вуз находится. А нас всех рассчитали. Кому сейчас промавтоматика нужна, если все заводы на боку. Вы что, учились у меня?– поинтересовался он.

   – Нет, я же в техникуме литературу препода...вал,– с какой-то надеждой сообщил Брянцев.

   – Литературу?

   Промавтоматчик посмотрел на незнакомца недоверчиво. Он отлично помнил, что этот предмет в их техникуме-колледже последние десять лет читала Екатерина Васильевна Моисеенко, а не этот странный тип. Поэтому он скорчил гримасу, выражающую сомнение, и, смачно сплюнув, процедил:

   – Семечки брать будем?

   Юрий бы из уважения к коллеге купил, но похлопав себя по карманам, сообразил, что денег в них и не прибавилось, и не появилось. О чем он и сообщил.

   – Ну раз денег нет, гуляй, друг, дальше,– довольно сердито посоветовал Кононенко.

   Затем добавил на русско-английском:

   – Время– мани!

   Брянцев с виноватым видом отошел в сторонку.

   Тут, взвизгнув тормозами, возле него остановилась серебристая «Ауди». Открылась передняя дверца, и оттуда выпорхнула шикарно одетая Мечникова.

   – Юрочка, я тебе звоню, звоню, а ты, оказывается, по проспекту разгуливаешь. Мы же на торжественную часть опоздаем! Хорошо, что я тебя заметила!

   Торговцы прямо-таки вылупились на Инну. Не всякий раз доводится вот так запросто увидеть известную телеведущую.

   – Машину сам поведешь?– спросила Мечникова, всовывая Брянцеву ключи в руку.

   Оторопевший Юрий взял их, шагнул к автомобилю, и только потом сообразил, что отродясь не умел водить машину.

   – Не, я не поведу,– ответил он, протягивая ключи назад.

   – Почему?– спросила изумленная красавица, усевшаяся уже на пассажирское кресло.

   Юрий только пожал плечами, не мог же он сказать правду.

   – Ну как хочешь,– согласилась Инна Владимировна.

   И, пересев на левое сидение, добавила:

   – Садись, милый, опаздываем.

   Она вдруг испугалась, что возлюбленный заупрямится и совсем никуда не поедет.

   Юрий сел. Он вдруг почувствовал, что ему не так уж вредно будет побывать на тусовке телевизионщиков.

   Машина рванула с места, с нарушениями правил, пересекая разделительные линии, развернулась и, влившись во встречный поток, умчалась на запад.

   К торговцам подошел молодой парень, выполняющий на этом углу функции сборщика дани.

   – Боря, а ты откуда этого хрена знаешь?

   – Да не знаю я его. А кто это?– поинтересовался бывший преподаватель.

   – Это– хозяин вон той вышки,– мотнул парень головой в сторону особняка фирмы «Русский капиталъ».– Юрий Брянцев. А баба– с телевиденья. Программу там какую-то ведет.

   – То-то я смотрю рожа мне ее знакома,– встряла одна из торговок.

   – Вот ведь, зараза! А говорит, денег нет,– выругался Кононенко.– Буржуйская морда.

   II

   Мчаться на такой машине было в кайф, но только не по перегруженным автомобилями улицам города. Не успели они проехать и ста метров, как попали в первую пробку. Как раз на площади перед памятником Лени...ну? Тут только наш путешественник по параллельным мирам разглядел, что на знакомом с детства мраморном постаменте стоит совсем другая фигура. Приглядевшись, Юрий Андреевич опознал по военному мундирчику, императорской короне на голове и окладистой бороде последнего русского царя Николая Второго. Статуя не гармонировала с постаментом, поскольку была маловата для него. Со стороны это походило, как если бы на гору поставили пигмея.

   «Все как в жизни,– подумал Брянцев.– Последний император был мелковат для Российской империи. Он не выиграл ни одной войны, ничего не сделал для страны, и проворонил революционное выступление масс. Вот благодарные потомки и поставили ему такой несуразный монумент.»

   Тут машина тронулась и вскоре попала в следующую пробку на этот раз уже на перекрестке улицы Воровского и Свердловского проспекта. В этом мире они соответственно назывались имени канцлера Горчакова и Екатеринбургский проспект. К счастью, это была их последняя пробка.

   К счастью, потому что ехать с Айхель– Мечниковой в одной машине для Юрия было не только приятно, но и одновременно мучительно. Мучительно по той простой причине, что нашего скромного литератора немного смущали привлекательные ножки Инны Владимировны. Мало того, что одета она была в весьма коротенькое платье, так еще, управляя машиной, она так подобрала подол его, что ноги оголились еще больше. Юрия, давно не имевшего отношений с женщинами, так и подмывало погладить ее по таким соблазнительным коленкам. Да и взгляд его сам собой устремлялся туда же. Ему пришлось приложить немало усилий, дабы удержаться от такого искушения.

   Вскоре они подъехали к дому. Юрий открыл двери. Его пальцам замок подчинился и током не бил. Затем он довольно долго переодевался в костюм своего двойника. Инна советовала ему надеть привычный для окружающих белый смокинг, но Брянцев настоял на темно-серой тройке. Все пришлось впору и сидело отлично.

   Естественно, после всех этих задержек приехали они на презентацию тогда, когда все официальные лица– городские начальники, загруженные своими проблемами, уже разъехались. Чего, собственно, и желал наш герой.

   Когда они вошли в бывший красный уголок, переоборудованный в зал приемов, к ним сразу же бросились какие-то люди. Юрий, никогда прежде не бывавший на подобных мероприятиях, почувствовал себя робко и не знал, что ему делать.

   Инна, оказавшаяся вдруг за его спиной подсказала, что подошедший к Юрию крупный мужчина в коричневом джемпере– ее шеф, Олег Николаевич Шацкий.

   – А вот и дорогой гость Юрий Андреевич Брянцев прибыл,– провозгласил Шацкий, заглушая своим баритоном шум.– Штрафную-заздравную ему! Музыку выключить. Цыгане!

   Действительно, гомон и музыка смолкли и откуда-то из-под земли вдруг появились цыгане: мужчина с гитарой и три женщины в цветастых юбках, которые довольно слаженно запели ему заздравную:

   «К нам приехал, к нам приехал Юрий Брянцев, дорогой...» Песня, как известно, кончается словами «Пей до дна, пей до дна!» И Юрию, действительно, на мельхиоровом подносе преподнесли довольно– таки большой фужер с прозрачной жидкостью. С водкой, как догадался наш герой.

   Вся эта сцена напоминала Юрию что-то знакомое, какие-то старинные сюжеты из пьес и романов про купеческо – дворянские гульбища. Понятное дело, наш парамирик сроду не ожидал попасть в такой переплет.

   Что делать? Пить или не пить? Обидеть этих людей отказом или все-таки принять водку. Юрий, весь день не имевший крошки во рту, если не считать хилый завтрак в плену у бандитов, довольно отчетливо представил, что произойдет с ним, если он употребит столько алкоголя. Начинать со скандала он не хотел и поэтому фужер взял.

   Все закричали: «Пей до дна!»

   Юрий мужественно выпил и едва не задохнулся от обжегшей гортань и пищевод водки. Закуски ему почему-то не дали, а подтолкнули к нему Инну Владимировну, державшую в руках мельхиоровый поднос. Оказывается, он теперь по обычаю должен был с ней троекратно облобызаться.

   Когда это Мечникова сумела подсуетиться: исчезнуть из-за его спины и завладеть подносом с фужером, Брянцев не знал. Голова его уже кружилась в пьяном вальсе и ему было все равно. Он уже не искал ответа на этот вопрос. Да и целоваться с Инной было весьма и весьма приятно. Все окружавшие радостно зааплодировали им.

   За что ему выпала такая честь, что его встречают как дорогого гостя, Юрий даже представить не мог. Он догадывался, что, видимо, и здесь от его появления все окружающие ждут каких-то материальных выгод.

   Тут Щацкий махнул рукой: «Музыку, господа! Продолжайте веселиться. А я займусь нашим гостем.» И, ловко подхватив Брянцева под руку, он весьма любезно предложил ему пройти к столу с закусками. Тут уж наш парамирик возражать не стал и охотно дал себя туда увлечь.

   Цыганский ансамбль вернулся на сцену, где и продолжил свое выступление. Народ вновь возобновил тусовку, а Юрий Андреевич, насыщаясь бутербродами с красной икрой и лососиной, пытался с набитым ртом вести светскую беседу с Олегом Николаевичем.

   Уплетать халявные деликатесы было немножко стыдно. Литератор отлично понимал, что его принимают за другого, за богатого и влиятельного, но голод, как говорится, не тетка. Юрий успокаивал себя тем, что он все-таки настоящий Брянцев, а не какой– нибудь самозванец. Да и в том, что он заблудился в чужом мире, не было его вины. Ведь он же сюда не просился. Уж если на то пошло, то он бы лично охотно утолил свой аппетит и простым кусочком хлеба со стаканом воды из под крана, но на этом столе, к сожалению, ничего подобного не наблюдалось. Весь хлеб без исключения был сверху укрыт либо мясными, либо рыбными продуктами, а напитков не было на столе вовсе. Их, как оказалось, разносили несколько официанток.

   Одну из них остановил заботливый Шацкий и предложил своему долгожданному гостю выпить еще. Брянцев согласно кивнул головой, но к его разочарованию на подносе девушки стаканы были только с алкоголем. Еще одну порцию водки Юрий бы не осилил, пива он не пил– у него от пива болела голова, и поскольку отказываться от предложения было уже неудобно, ему оставалось только ткнуть пальцем в рюмочку с коричневой жидкостью, которая, к несчастью, оказалась приторно– сладким ликером.

   Юрий мужественно втянул в себя тягучую жидкость и понял, что если будет продолжать употреблять вперемешку соленое и сладкое, то скоро умрет от жажды. Как мог, он объяснил свое положение директору канала.

   Тот заулыбался и показал рукой на притулившийся в противоположном углу маленький бар, где сегодня бесплатно разливали прохладительные напитки.

   Минеральная вода привела нашего героя в чувство. По крайней мере, он стал воспринимать мир адекватно. Наконец-то он огляделся и понял, что кроме него в этом, в общем-то небольшом, зале набилось человек пятьдесят. Все они под доносившуюся со сцены музыку стояли группками и вели какие-то беседы. Ну прямо так, как это показывают в американских фильмах. Никого, кроме мельтешившей невдалеке Мечниковой и только что представленного ему ею Шацкого, Юрий здесь не узнавал. Это и успокаивало и раздражало одновременно. В другое время он бы охотно покинул такое своеобразное мероприятие, но сейчас его от этого удерживало то, что своим уходом он, во-первых, поставит в неловкое положение Инну Владимировну, во-вторых, ему некуда, собственно, идти, а в-третьих, внезапно проснувшийся внутренний голос подсказывал ему, что именно здесь должно произойти что-то такое, что переменит его судьбу. Привыкший за свою жизнь в основном лишь к неприятностям Юрий Андреевич мысленно спорил со своим нутром, считая, что либо вскоре его снова поймают бандиты, либо именно здесь он встретится со своим дублем и тот выведет его принародно на чистую воду, тем не менее, он решил задержаться на презентации и посмотреть, чем же все закончится.

   Цыгане тем временем ушли, провожаемые аплодисментами, и их место на сцене занял джазовый квартет, негромко игравший блюзовые композиции.

   Продолжая тянуть минералку и рассматривать окружающих, Брянцев был приятно удивлен изрядным количеством красивых девушек на этой тусовке. На их фоне даже привлекательная, но более зрелая Инна Владимировна выглядела несколько бледно. У Юрия даже сложилось впечатление, что здесь вполне возможно организовать небольшой конкурс красоты.

   Девушки были на любой вкус: блондинки, брюнетки, рыжие; длинноволосые и стриженые; в коротеньких миниюбках и в длинных вечерних платьях. Причем, все эти прекрасные дамы весьма мало походили на журналисток или работников телевидения. Всех их объединял и в тоже время выдавал единый стандарт – высокий рост и какой-то специфический шик, свойственный скорее известным манекенщицам или очень дорогим кокоткам.

   Одна из них, шатенка в длинном серебристом платье с обнаженной спиной стояла не так далеко от Юрия в окружении трех мужчин.

   Мужчины, судя по долетавшим до литератора отдельным словам, пытались изо всех сил произвести хорошее впечатление на шатенку, и для этого сыпали шуточки и отпускали ей комплименты. Девушка снисходительно улыбалась своим поклонникам и что-то негромко отвечала им.

   Брянцев, пользуясь тем, что красавица стоит к нему вполоборота и не замечает его, разрешил себе полюбоваться ее стройной фигуркой, высокой грудью, шикарным платьем с манящим вырезом, пышной прической. Особенно ему нравилось томное и загадочное выражение ее лица. Он даже пожалел, что никогда в нем не было столько решительности и смелости, чтобы так просто подойти к понравившейся ему женщине и, если не познакомиться с ней, то хотя бы перекинуться парой ничего не значащих фраз.

   И тут произошло маленькое чудо: шатенка повернула голову и их глаза встретились. При этом серый взгляд ее вдруг отразил радость узнавания, как если бы они раньше были знакомы. Юрий Андреевич голову бы дал на отсечение, что он эту даму видит впервые, поэтому испытал при этом целую гамму чувств: и радость, и тревогу, и неуверенность. Отвернувшись, Брянцев хлебнул минералки, дабы приглушить свое недоумение и успокоить внезапно сильно забившееся сердце. Дабы сбросить наваждение, он снова посмотрел на незнакомую красавицу, и опять она встретила его серым влекущим взглядом. Девушка так очаровательно улыбнулась и повела головкой, что даже наш не очень избалованный женским вниманием герой понял, что его приглашают подойти и включиться в беседу.

   Юрий собрался было подняться, но все же не двинулся с места.

   До него дошло, что все эти томные взгляды предназначены вовсе не ему, а его двойнику, которого он тут как бы замещает. Было обидно. Парамирик повернулся к бармену и попросил еще стакан воды.

   – И как вам, наш праздник, Юрий Андреевич?– услышал он из-за спины.

   Брянцев обернулся и увидел перед собой молодого парня лет двадцати с небольшим. Парень этот всего минуту назад беседовал с шатенкой и Юрий подумал, уж не она ли его к нему послала. К тому же молодой человек почему-то показался нашему парамирику знакомым, но где и когда он мог до этого с ним встречаться, Юрий сразу не вспомнил. Поэтому он ответил неопределенно:

   – Занятное зрелище. И не очень скучное. Особенно эти красотки. Они что, все ваши сотрудницы?

   – Ну что вы, Юрий Андреевич.

   Парень улыбнулся.