Текст книги "Кайленд (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Да, да, да.

Я старался двигаться медленно. Прошло так много времени. Я протянул руку между её ног и погладил клитор, целуя её шею, пока она стонала.

– Боже, Тен, ты так хорошо чувствуешься.

Я не смог сдержать прерывистого стона, последовавшего за моими словами, когда почувствовал, как оргазм кружится в моем животе, и быстрее задвигал пальцем. Она была такой влажной. Я поднял голову и посмотрел ей в глаза, когда стоны стали громче.

– Кайленд, я… я… – задыхалась она.

– Знаю, Тен, я знаю.

А потом она сжалась вокруг меня, откинув голову назад, и закричала.

– Я сейчас кончу, Тенли, – выдохнул я, вторгаясь в нее в последний раз.

Мой оргазм ударил с такой силой, что я упал на нее. Невнятные слова выходили из моего рта, когда удовольствие волнами двигалось к моему животу, ногам, вплоть до пальцев ног.

Мы оба оставались в таком положении в течение нескольких минут, восстанавливая дыхание, возвращаясь к реальности. Я чувствовал, себя так, будто наконец-то снова был дома – совершенно счастливым. Я отступил назад, Тенли натянула джинсы и проскользнула в свою обувь, пока я застегивал молнию. Её щеки покраснели, и когда она подняла голову, то выглядела слегка шокированной. Я нежно улыбнулся, наклонился и поцеловал ее, приглаживая волосы, выпавшие из ее хвоста.

– Думаю, наверное, нам обоим нужна была эта разрядка, – тихо произнесла Тенли, глядя в сторону.

Я покачал головой.

– Это не то, чем это было для меня, Тенли. Это было нечто большее. Скажи мне, что это было большим и для тебя.

Ее взгляд снова встретился с моими, и она выдохнула. Затем кивнула.

– Это и для меня было большим, – сказала она тихо.

Надежда вспыхнула в моей груди, хоть Тенли и выглядела противоречиво ее собственным заявлением.

Мы оба слегка вздрогнули, когда услышали, как на улице подъехала машина.

– Это, наверное, Джейми, – сказала она. – Он собирался заехать перед работой.

Я кивнул, чувствуя облегчение от того, что теперь знал, что Джейми был всего лишь её другом.

Тенли отошла от меня.

– Я лучше пойду. Мне нужно на работу. Но, может быть, я смогу заехать завтра? – спросил я с надеждой. – Скажи мне, Тенли. Просто скажи мне, что сделать, и я это сделаю.

Тенли кивнула, прикусывая губу.

– Почему ты работаешь в шахте? – выпалила она.

Я замер.

– Почему? Потому что мне нужна была работа, а это единственная доступная.

«Вранье».

Она поджала губы и покачала головой.

– Я не понимаю. Ты собирался уехать и не оглядываться назад. Если Джоуи действительно не твой, если ты солгал об этом, чтобы заставить меня уехать, тогда почему ты остался?

Мое сердцебиение ускорилось. Прямо сейчас я едва ли мог вспомнить свое имя, а мне еще нужно было сформулировать правдивый ответ?

– Это было к лучшему. Я понял, что Деннвилл – мой дом, и решил остаться. Вот и все. – Тенли выглядела не убежденной, но промолчала. – Я лучше пойду, иначе опоздаю, – сказал я.

Она кивнула.

– Хорошо. Увидимся позже.

– Да, – ответил я, впервые за четыре года почувствовав надежду.

– Удачного дня.

Я улыбнулся.

– Тебе тоже, Тенли.

Я больше не стал целовать ее. Она выглядела так, будто её терзали противоречивые чувства. Но я не был готов отвести от нее взгляд. Мне не хотелось уходить. Как и раньше, я никогда не хотел уходить. Я попятился назад, подойдя к двери, распахнул ее спиной и улыбнулся шире. Тенли улыбнулась мне, но все равно смотрела настороженно. Дверь между нами закрылась. На улице я увидел Джейми, который сидя в своей машине, разговаривал по мобильному телефону. Я помахал ему рукой, сел в свой грузовик и уехал.

По дороге я почувствовал, как эйфория увеличивается в моей груди. Я только что коснулся Тенли и был внутри нее. Боже, я все еще чувствовал её сладкий мускусный аромат на своих пальцах. Я надеялся, что достаточно сказал, чтобы убедить ее в том, что я все еще люблю ее – что никогда не прекращал. Кое-что всё ещё было в подвешенном состоянии, но у меня наконец-то появилась надежда – что-то, чего у меня не было в течение долгих четырех лет.

Глава 26

Я стояла неподвижно после того, как Кайленд вышел за двери библиотеки. Я не знала, что думать… что чувствовать.

Что я делала? Что мы делали? Неужели я действительно рассматриваю возможность снова начать встречаться с Кайлендом? Действительно ли я готова снова полюбить его? А я вообще когда-нибудь прекращала? Я реально только что сняла свои джинсы и занялась с ним страстным сексом у библиотечной полки?

Застонав, я приложила руку ко лбу. Я не знала, что делать.

Дверь в библиотеку открылась, и вошел Джейми.

– Эй, ты в порядке? Выглядишь больной.

Я тихо застонала.

– Думаю, так и есть. И, к сожалению, от этой болезни нет лекарства.

– Я слышал, героин отключает боль.

– Угомонись, Хиллбилли (прим. ред.: термин для обозначения определённой группы людей, проживающих в сельской местности горных районов, в первую очередь в Аппалачских горах, и имеющих собственную культурную среду и специфические особенности жизни и быта, отличные от окружающих). Я пока не готова к нелегальному самолечению. Хотя, ключевое слово «пока».

– Ну, ты сообщи если что. Я тусуюсь на углу Сточная канава и Безнадежная жизнь.

Я тихо засмеялась.

Джейми подошел ко мне и прислонился к полке.

– Кайленд? Я видел, как он уходил.

– Да, – вздохнула я, глядя прямо перед собой. Через минуту я повернулась к нему. – Я просто не могу переступить через то, что пережила после того, как он разбил мое сердце, – продолжила я. – И я не знаю, могу ли доверять ему в том, не отвернется ли он снова от меня. Дело в том…

Я нахмурилась и прикусила губу.

– Даже не знаю. Я чувствую, что он что-то недоговаривает, – сказала я, вспомнив тень, промелькнувшую на лице Кайленда, краткость его ответов, когда я спросила о шахте. – И если это так, как я могу снова начать с ним отношения?

– Да, но если не попытаешься, то никогда не узнаешь.

– Может быть, это и к лучшему.

– Возможно. – Джейми пожал плечами. – Ты единственная, кто может сделать этот выбор.

– Я вроде как надеялась, что ты скажешь мне, что делать.

Он усмехнулся.

– Я последний, у кого ты должна просить совета. Если только это не связано с тем, как справиться с родителями, которые считают, что ты родился с неловким, неоперабельным «состоянием». Тогда я – источник мудрости.

Мое сердце болело за него. Я положила руку ему на плечо.

– Твоя мама все еще не разговаривает с тобой?

– Ага. – Он выглядел подавленным. – Знаешь, я ожидал этого от отца. Мы никогда не сходились во взглядах, не особо часто общались. Не то что бы у меня когда-либо было его одобрение. И, конечно, я не ожидал, что он примет это. Но мама… мы всегда держались вместе. Я просто подумал, может быть… Я надеялся… – Его слова умерли.

– Знаю, Джейми. Мне так жаль.

– Мой отец – чертов засранец, во многих отношениях. Ну, ты и сама знаешь. – Он вскользь посмотрел на меня, а затем отвел взгляд, сжав губы в тонкую линию. – То, как он обращался с твоей мамой, так же он обращается со своими рабочими, со своей семьей, со всеми. Люди – это лишь средство для достижения цели.

– Я никогда не думала об этом раньше, пока не узнала тебя, – сказала я. – Наверное, всегда считала, что он обращается с нами как с мусором, потому что именно так он и думал о нас – что мы были для него в какой-то отдельной категории.

Джейми покачал головой.

– Нет. Я беспокоился о том, как он вел себя, когда пришел отдать тебе эту стипендию. Беспокоился, как ты себя чувствовала, что он пришел в твой дом… снова. – Его взгляд метнулся ко мне, а затем остановился на стене перед ним.

Он чувствовал стыд, которого никогда не испытывал его отец. В этом был весь Джейми.

– Всё нормально. Он не приходил ко мне лично. Мне вручили стипендию перед всей школой.

Он в замешательстве посмотрел на меня.

– Странно. Обычно отец лично приходил домой к получателю и отдавал её, прежде чем сделать объявление в школе. – На секунду он задумался. – Может быть, у него и в самом деле есть хоть капля приличия, раз он решил не приходить к тебе в трейлер.

– Да. Возможно. В любом случае, это уже древняя история. – Я склонила голову набок. – Могу я задать тебе вопрос?

– Да, конечно.

Я на секунду прикусила нижнюю губу.

– Ты видел Кайленда в шахте? Я имею в виду, как он ведет себя под землей? Он как-то странно уклонился от ответа, когда я его об этом спросила.

– Честно говоря, я не слишком много времени провожу с подземными шахтерами. Но я слышал, что многие в компании говорят, что Кайленд производит довольно хорошее впечатление. По-видимому, ему удалось внедрить новые меры безопасности, хотя вряд ли он когда-нибудь получит похвалу. Но парни болтают. Другим шахтерам он нравится.

– Ты когда-нибудь спускался туда?

– Боже, нет, – выпалил Джейми и вздрогнул. – Я бы не смог.

Я кивнула, все еще хмурясь.

«Как ты это делаешь, Кайленд? Как ты спускаешься в свой личный ад, день за днем?»

Я спускаюсь в ад. Каждый день. Ради тебя.

«Ради меня…»

Мои мысли были прерваны звуком грузовиков, прибывающих снаружи.

– Ну, – сказал Джейми, вставая. – Я ухожу. Позвони мне позже или заходи.

– Угол Сточной канавы и Безнадежной жизни?

– Точно. – Ответил он, подмигивая.

Я рассмеялась.

– Спасибо, что зашел.

После того, как Джейми ушел, я задержалась еще на минуту, чтобы осмотреться в маленьком пространстве, закрывая глаза и дыша пыльным воздухом в последний раз. И, когда была готова, я вышла, закрыв за собой дверь.

Я села в баре рядом с Марло, и она устало посмотрела на меня.

– Эй, что с тобой?

– Сэм – вот что со мной.

– Что он сделал?

– Попросил меня выйти за него замуж… снова.

– Вау, какой негодяй.

– Что будешь, дорогая? – спросил Эл, крича мне с другого конца полупустого бара.

– Диетическую колу с лаймом, – громко ответила я.

Марло позвонила мне час назад и попросила встретиться с ней у Эла, чтобы «утопить печали» после ее дневной смены. Я тогда точно не знала, что это значит, но теперь поняла.

– Итак, Сэм, злобный мерзавец, попросил тебя взять на себя обязательство – позволить ему осыпать тебя любовью на всю оставшуюся жизнь. Думаешь, как быстро мы сможем вооружить отряд вилами, чтобы выследить его?

Марло вздохнула и выпрямилась, сидя рядом со мной.

– Ха-ха. Смейся, смейся. Но я говорила ему, что никогда не выйду за него замуж. Я предупреждала, а он все не отказывается от этой идеи. Он превращает мою жизнь в ад.

Я спускаюсь в ад. Каждый день. Ради тебя.

Я повернулась к ней.

– Ты его не любишь, Мар?

Она сидела, глядя прямо перед собой.

– Думаю, люблю. Немного.

– Вау. Романтика просто зашкаливает. – Я закатила глаза. – Ты сразила меня на повал разговорами о любви, Шекспир.

Марло тихо рассмеялась.

– Серьезно, Тенли, послушай. Я просто не хочу всё испортить. Наконец, я чувствую себя комфортно, безопасно, а брак все меняет. Я просто не уверена, что могу доверять ему. Я не хочу влюбиться в него, а потом смотреть, как он уходит от меня, – сказала она, грустно глядя на меня. – Как только они узнают, что их любят, то сразу сбегают. Ты знаешь, что я права, – тихо закончила сестра.

Я сделала глоток колы, которую Эл поставил передо мной, кивая ему в знак благодарности.

– Мар, я думаю…

Я прикусила губу, вспоминая лицо Сэма, как он смотрел на Марло, как будто она была единственной во всем мире.

– Что еще Сэм должен сделать? Я имею в виду, он пытался больше четырех лет, и никогда не сдавался. Честно говоря, тебе повезло, что он не сдался. Ты, должно быть, настоящая заноза в заднице в отношениях.

Марло нахмурила брови, но потом тихо засмеялась.

– Да, ты права. Это просто… Ты не помнишь, потому что была еще маленькой, но я помню, когда ушел отец. Я любила его, Тенли. Он был первым мужчиной, кого я полюбила, а он просто ушел и даже не попрощался со мной. Все эти годы он ни разу не проведал нас. Ни разу. Вот что я знаю о любви, – выдохнула Марло и грустно покачала головой. – И даже после этого я все-таки надеялась, что найдется кто-то, кто полюбит меня по-настоящему. И мы все знаем, что из этого получилось.

– Да! Ты оказалась рядом с хорошим, порядочным парнем, который умоляет тебя выйти за него замуж, – вздохнула я. – Не думаю, что ты можешь судить о каждом мужчине по одному или двум, которые тебя подвели. И уход отца – это не твоя вина. Что касается Дональда, то, наверное, было несколько звоночков того, что он не заслуживает доверия или, может быть, у тебя просто было недостаточно времени, чтобы выяснить это. И слушай, ты права. Я понимаю. Ты же знаешь. Кайленд… я так долго не могла понять, за что он так со мной поступил. Даже сейчас, все еще больно от его лжи. Все, что я знаю о нем, говорит мне, что он провел свою жизнь, делая что-то для других людей таким бескорыстным образом. И… – Я покачала головой. – Сэм. Сэм, который перебрался в Аппалачи, чтобы лечить зубы людей по доброте своего сердца. Что Сэм сделал, кроме как обращался с тобой, как с драгоценностью, и платил за лечение нашей мамы в больнице? Боже правый, что еще может сделать парень, чтобы доказать тебе, что ты можешь доверять ему? Что он хороший парень, что он любит тебя?

Марло опустила взгляд на свои ногти.

– Ну, вообще-то, это еще одна причина, из-за которой мы поругались. – Она посмотрела на меня. – Видимо, это не он платит за лечение. Правда в том, что у него нет таких денег. Он использовал все свои сбережения, чтобы переехать сюда и открыть свою клинику. И ты сама знаешь, как ему платят. Половину времени он получает оплату кукурузным хлебом и ловушками для ондатры, – сказала она и покачала головой.

– Что? – выдохнула я. – Тогда кто… кто платит за лечение?

Замешательство закружилось у меня в голове.

Какого черта происходит?

Марло покачала головой.

– Сэм не сказал. Просто ответил, что прикрывает кого-то, кто захотел остаться анонимным. Сэм соврал. Видишь, он способен лгать, даже если это касается нас. О чем еще он способен соврать? А потом он имеет наглость просить меня выйти за него замуж?

О, боже мой. Мое сердце упало.

– Мне надо идти, – сказала я, внезапно вставая. – О, Боже мой, Мар! Мне срочно нужно идти.

– Подожди. Что случилось? Ты куда? Я не закончила топить свои печали! Сэм заберет меня только через час. Помнишь, Сэма? Лживого, ворчливого Сэма?

– Сэм позаботиться о тебе, – ответила я дрожащим голосом, достав пару долларов из своего кошелька и бросив их на барную стойку.

Я знала, что если Марло разрешила Сэму забрать ее, значит, она не так уж и злиться на него. Ей просто нужна была уверенность.

– Твои деньги здесь не нужны, – сказал Эл, взмахнув моими деньгами и все равно положил их в банку с чаевыми.

Я повернулась к Марло, взяла ее за плечи и начала слегка трясти.

– Что ты делаешь? – спросила она, ее голос дрожал вместе с ее телом.

– Я втряхиваю в тебя хоть немного здравого смысла, – сказала я.

– Подожди, как же твой девиз…

– К черту мой девиз. К черту твой девиз. Поговори с ним, Мар. Пусть объяснит. Выслушай его и перестань быть такой чертовски упрямой. Он может причинить тебе боль, а может и нет. Я ставлю на Сэма. И я люблю тебя больше, чем кто-либо в этом мире. Я всегда на твоей стороне. Перестань позволять прошлому управлять тобой – посмотри на то, что прямо перед твоими глазами. – Я отпустила ее плечи, крепко обняла и поцеловала в щеку. – Посмотри, что прямо перед тобой.

Выскочив из бара, я села в машину и, выехав со стоянки, рванула на шоссе. Я заставила себя сделать несколько глубоких успокаивающих вдохов. Мертвой хваткой сжимая руль, я пыталась прояснить свои мысли.

«Ох, Кайленд».

Слезы появились у меня на глазах, когда правда врезалась в мою грудь.

О, боже мой. О, боже мой.

«Кайленд, ты глупый, гордый, красивый, самоотверженный человек».

Слабый всхлип подступил к горлу, но я проглотила его и снова заставила себя успокоиться.

Я была права. Я знала, что была права. Все кусочки пазла вдруг встали на свои места. Все…

Когда я достигла поворота на холм, моя машина несколько раз загрохотала, а потом, дернувшись, заглохла. Выпустив разочарованный крик, я сманеврировала на обочину дороги, затем повернула ключ в зажигании, но двигатель не заводился. Я уронила голову на руль и несколько раз легонько стукнула по нему. Ну, вот и закончилась моя авто-удача. С бешено колотящимся сердцем, я выскочила из машины и побежала.

Все было так же, как в тот день, когда я взбежала на этот самый холм, мое сердце учащенно билось, моя любовь к Кайленду вырывалась из груди.

Я посмотрела на камень, на котором сидела, составляя тот дурацкий, глупый список, и тихонько всхлипнула, пробегая мимо.

«Кайленд, Кайленд, Кайленд».

Что же ты наделал?

Боже мой, что же ты наделал?

Я спускаюсь в ад. Каждый день. Ради тебя.

Глава 27

Я вздрогнул, когда со стороны входной двери раздался громкий стук. Какого черта? Я предположил, что это был кто-то из местных жителей, но зачем нужно было так колотить в дверь, я не понимал. Я отложил документы в сторону и направился в спальню, чтобы надеть футболку. После душа на мне были только спортивные штаны. Но когда стук стал более настойчивым, я чертыхнулся себе под нос и поспешил к двери. Когда распахнул её, то застыл от удивления. Это была Тенли. Она стояла там, очевидно, явно запыхавшись, в темных джинсах и белой майке, которая немного сползла вниз, открывая вид на ложбинку между её грудей. Должно быть, она переоделась после утра. Она была такая красивая. Мое тело мгновенно ожило, реагируя на неё. Но когда я встретился с ее взглядом, и её глаза вдруг наполнились слезами, моя кровь мгновенно остыла, и я сделал шаг вперед. Тенли подняла руку, останавливая меня и глубоко, судорожно вздохнула.

– Ты выиграл ту стипендию, – выдохнула она и покачала головой. – Это была не я, а ты!

Я замер и затаил дыхание. Мы просто смотрели друг на друга, казалось целую вечность. Наконец, мне удалось выдавить:

– Как ты узнала?

Тенли оперлась на дверной косяк, ее лицо исказилось, как будто она собиралась разрыдаться.

– Ты мне сам только что сказал.

Я смотрел на нее, не зная, что ответить. Отрицать теперь казалось бессмысленным.

Боже. Она никогда, никогда не должна была это узнать. Никогда.

Я засунул руки в карманы и стоял, наблюдая, как она собирается с мыслями.

Когда Тенли наконец заговорила, то я услышал один единственный вопрос:

– Почему?

Я пожал плечами, как будто это было очевидно, и если уж на то пошло, так оно и было.

– Потому что я отчаянно любил тебя. И до сих пор люблю. Потому что я не мог допустить, что бы ты здесь оставалась.

Четыре года назад

– Кайленд Баррет?

Я вытер потные ладони о джинсы и встал.

– Да, – сказал я слишком быстро.

Секретарь, молодая женщина с длинными белокурыми волосами, улыбнулась мне, скользнув взглядом по моему телу. Я был ужасно одет для этого стильного, безупречно оформленного офиса. Я даже не решался сесть на светло-серый диван, боясь испачкать его. Но я не мог ничего с этим поделать. Единственная одежда, которую я носил, была старой и поношенной, и в ней я ходил не только в школу, но и собирал металл, ловил барсуков, рвал дикий виноград…

– Мистер Кирни ждет тебя, – сказала она.

В ответ я натянуто улыбнулся.

– Спасибо.

Она шла впереди меня по длинному коридору, покачивая бедрами. Наши шаги были беззвучны на мягком сером ковре. На белоснежных стенах висели старомодные черно-белые фотографии, изображавшие, должно быть, самые первые дни существования угольных шахт – мужчины в комбинезонах и с почерневшими от угольной пыли лицами, угрюмо стоявшие у входа, очевидно, только что вышедшие наружу.

Секретарь остановилась у двери в конце коридора и открыла ее, жестом приглашая меня войти внутрь. Я кивнул и прошел мимо нее в кабинет Эдварда Кирни. Дверь с мягким щелчком закрылась за моей спиной.

– Ты забыл спросить меня о чем-то касательно стипендии прошлым вечером? – спросил Эдвард Кирни, прежде чем ударить клюшкой для гольфа по мячу.

Я наблюдал за путешествием мяча по зелёному ковровому покрытию и мягко попадающего в отверстие на дальнем конце. Я прочистил горло.

– Да, сэр. – Кирни повернулся ко мне, опираясь на свою клюшку. – Я, эм, простите. Это было неожиданно, и я не был готов. Я не знал, что вы придете ко мне домой, чтобы рассказать о стипендии, и не мог ясно мыслись.

Он нахмурил свои густые черные брови.

– О чем?

– О том, что я не могу принять эту стипендию. Я хочу передать её другому человеку.

Кирни рассмеялся резким, удивленным смехом.

– Зачем тебе это?

Я провел рукой по волосам.

– У меня есть на то свои причины, сэр. Но я решил, что если я ее выиграл, то она моя, и я могу отдать её тому, кому захочу.

Когда Эдвард Кирни появился у меня дома накануне вечером, я был шокирован, почти лишился дара речи. Я понятия не имел, что он придет сообщить получателю о победе лично. Я не был готов. Но как только он уехал, как только его шикарная черная машина отъехала от моего дома, я собрался с мыслями и подготовил речь, которую мне нужно было произнести. И вот я здесь.

Эдвард Кирни усмехнулся и, повернувшись, направился к столу. Затем прислонился к нему, скрестив руки на груди. Какое-то время мы оба молча смотрели друг на друга. Его черные волосы с седыми прядями, были зачесаны назад и уложены. Его костюм был явно дорогим и сшитым на заказ, туфли отполированы до зеркального блеска. Я выпрямил спину и не отвел взгляд. В выражении его лица что-то поменялось, когда он наблюдал за мной, прищурив глаза.

– Ты не можешь передать эту стипендию. Ты уже поступил в Колумбийский Университет. Стипендия, которую ты выиграл, предназначена для его оплаты.

Я ненадолго закрыл глаза.

Колумбийский Университет.

На секунду яростная тоска сжала мое нутро. Но затем я вспомнил Тенли с синяком под глазом и побежденным выражением на лице. Я подумал о Шелли и охватившей ее тревоге, когда она рассказала мне, что беременна от какого-то неизвестного дальнобойщика, который не принял её отказ. Этот город был жесток к мужчинам, но к женщинам он был еще более несправедлив, и это была простая истина. Я никак не смог бы увезти Тенли с собой. У меня не было денег на билет на самолет, на квартиру для нее, черт возьми, даже на еду. И если бы я уехал на четыре года, получил бы диплом, что за это время стало бы с Тенли? Стало бы поражение ее частью, как произошло со многими в подобных шахтерских городах? Сломала ли бедность эту прекрасную душу? Прекрасную душу девушки, которую я любил всем сердцем? Как я мог оставить ее здесь, когда не в моих силах было ее защитить?

«Я не могу. Это убьет меня».

– Пожалуйста, ведь можно что-то сделать? Например, переписать документы? Никто еще не знает, что я выиграл. Это наверняка можно устроить. Человек, которому я хочу передать стипендию, входит в список финалистов, это – Тенли Фалин.

Он склонил голову на бок, прикусив нижнюю губу.

– Я видел, где ты живешь, парень. Видел жизнь, которую ты ведешь. Я вышел из таких же низов, как и ты. Эта фотография, вон там, – он указал на изображение маленькой разваливающейся лачуги, – того места, где я вырос. Я должен был бороться за каждую мелочь, которую получил в этой жизни. Знаю, то же самое относиться и к тебе. Я бы никогда не отказался от того, за что мне пришлось бороться… тем более ради другого человека. Тебе тоже не стоит. Особенно ради какой-то чертовой девчонки.

«Мы с тобой не похожи. У нас нет ничего общего».

– Она не просто девушка, сэр. Она больше. Для меня она все.

Кирни засмеялся, но это прозвучало холодно.

– Очевидно, так и есть.

Он смотрел на меня еще минуту, прежде чем продолжить:

– В отличие от тебя, я не из тех людей, кто делает что-то просто так. Вот почему я стою за этим столом, – он обошел громоздкий предмет мебели из красного дерева и провел кончиками пальцев по инкрустированной кожаной обивке, – а ты стоишь по другую сторону, умоляя меня о помощи, при этом нося ботинки, которые износились еще пару лет назад. Я не был бы сейчас там, где нахожусь. Я никогда ничего не делал просто так. Я ясно выражаюсь? Если я сделаю это, то буду ожидать от тебя компенсации.

– Вы выдаете очень щедрые стипендии каждый год. Это…

– Пиар, сынок. «Тайтон Уголь» попал в переплет, когда случился обвал в шахте Деннвилла. Подобные вещи, как эта стипендия, побуждают людей забывать о плохом. Народ забывает, акции снова растут. Я стал очень богатым человеком.

«Ублюдок. Как кто-нибудь вообще может любить этого человека?»

Я сделал глубокий вдох, загоняя свою ярость обратно.

– Пожалуйста, сэр. Я сделаю все что угодно. Если вы поможете мне, я сделаю все. Верну вам деньги. Можно составить график оплаты. Что угодно.

Кирни так долго смотрел на меня, что я уже начала думать, будто он мне вообще не ответит.

– Ты будешь работать на меня. У нас не хватает подземных шахтеров. Их всегда не хватает. Ты подпишешь контракт на работу в течение четырех лет, на время обучения Тенли в колледже, а я передам ей стипендию, оплачу жилье, и все остальное.

Страх врезался мне в грудь, и я чуть не отступил. Подземный шахтер. Я не мог этого сделать. Это была единственная вещь, которую я ни как не мог сделать. И как же мне потом уехать вслед за Тенли? Если я застряну… здесь…

Тенли.

– Я сделаю это, – прохрипел я. – Договорились.

Медленно его лицо расплылось в улыбке.

– Черт возьми. Думаю, ты, по крайней мере, получишь за это минет всей своей жизни. Если она хоть частично похожа на свою чокнутую мамашу, это может стоить того.

Кирни рассмеялся, как будто мы были друзьями. Рассмеялся, как будто в этом было что-то смешное.

Сжав челюсть, я стиснул руки в кулаки по бокам и покачал головой.

– Я ей не скажу. Тенли не должна знать. Она никогда не позволит мне сделать это, если узнает. Она не возьмет её. Тенли, она…

Я замолчал.

«Она сильная. Преданная. Она боец. Она пахнет полевыми цветами и смешивает горный говор с заумными словечками. И она невероятно красивая».

Но я не собирался говорить о Тенли с этой свиньей.

– Она не должна знать, – закончил я.

– Расслабься. Это была шутка, сынок.

Я стоял, не улыбаясь, давая ему понять, что не нахожу это смешным.

– Я бы в любом случае предпочел, чтобы она ничего не знала, – продолжил Кирни. – Или кто-нибудь еще, если уж на то пошло. Не хочу, чтобы стало известно, будто стипендия может быть переведена, ни при каких обстоятельствах. Так что пусть это останется между нами. Ты молчишь, подписываешь контракт на работу в шахте, и стипендия достается ей. Ты увольняешься, умираешь, стипендия отменяется. Все ясно, сынок?

«Хватит называть меня сыном, кусок дерьма. Я сын человека, который изо дня в день вкалывал до изнеможения за мизерную зарплату, которую ты ему платил. Он каждый день спускался под землю ради своей семьи, ради гордости, потому что делал все для тех, кого любил. Это его кровь, течет по моим венам. Я не твой сын. Я сын Дэниела Барретта».

– Договорились. Я буду работать на вас и ничего не скажу Тенли.

– Что ты собираешься делать? Как собираешься скрыть это от нее? – спросил Кирни с интересом.

– Я собираюсь разбить наши сердца. – Мой голос звучал мертвым даже для моих собственных ушей.

Еще секунду он смотрел на меня, как на инопланетянина, прилетевшего с далекой планеты. Наконец, он протянул руку. Я сделал шаг вперед и обхватил ее своей ладонью. Мы пожали друг другу руки. Дело было сделано. Я чувствовал себя так, словно только что заключил сделку с дьяволом. И теперь отправляюсь в ад.

Тенли стояла в дверях моего дома, качая головой из стороны в сторону. Она открыла рот, чтобы заговорить, но затем закрыла его.

– Могу я войти? – спросила она.

Я колебался.

– Тенли, мой дом выглядит не очень хорошо.

– Ни один из наших домов не выглядит хорошо.

– Знаю, но я имею в виду…

– Позволь мне войти, Кай, – очень тихо попросила она.

Черт. Когда я втянул в свои легкие столь необходимый воздух, мне стало стыдно, что она увидит, во что превратился мой дом. Но пришло время признать то, что я сделал. Я посторонился, и Тенли прошла мимо меня. Я закрыл дверь и повернулся к ней, когда она оглядывалась по сторонам. Я так и не купил новую мебель или печку. Труба все еще висела с потолка, как ежедневное напоминание о жизни, которую мне так и не удалось прожить. Я так и не распаковывал коробки, которые упаковывал почти четыре года назад. У меня до сих пор даже не было кровати. Я спал на полу в куче одеял, с парой обогревателей рядом, чтобы выжить в зимнее время. Везде стояли емкости, которые собирали капающую с крыши воду.

Но, не смотря на это, у меня было много книг, повсюду сложенных в стопки, с небольшими белыми листочками бумаги, торчащими из них.

Тенли ахнула, прикрыла рот рукой и оглянулась.

– Почему? – начала она и остановилась, еще раз оглядевшись. – Почему ты так живешь? – Слеза скользнула по ее щеке.

– Не плачь, Тенли. – Я приблизился к ней и пальцем смахнул слезу. – Тут не о чем плакать. Это мой выбор. И это не длилось бы вечно… только до тех пор, пока…

– Пока что? – прошептала она.

Я пробежал взглядом по ее лицу, на котором застыла печаль.

– Только до тех пор, пока не нашел бы тебя. До тех пор, пока не уехал бы отсюда, чтобы найти тебя и попросить прощения. Где бы ты ни была, я собирался отправиться за тобой.

Тенли глубоко вздохнула и снова подняла руки ко рту.

– О, Боже мой. Но я вернулась. – Она начала плакать. – Я вернулась.

Я обнял ее и почувствовал влажность ее слез на своей обнаженной коже.

– Ш-ш-ш, ты вернулась, чтобы помочь детям, которые растут так же, как и мы росли когда-то. Это хорошо, Тен. Это героический поступок.

Она отклонила голову и посмотрела на меня.

– Почему ты не нашел меня раньше, Кай? Почему?

Я покачал головой и посмотрел в окно за ее спиной.

– Потому что заключил сделку и не мог ее нарушить. Я подписал контракт, чтобы передать стипендию тебе и если бы нарушил его, ты бы все потеряла. По правде говоря, не знаю, действительно ли Кирни отменил бы её, если бы я ушел. Но я не мог рисковать.

– Что? Нет, – выдавила она, качая головой. – Ты заключил контракт на работу в шахте?

Я молча кивнул.

– Мне пришлось. Только так Эдвард Кирни согласился передать тебе стипендию. Но это был мой выбор. Я хотел сделать это.

Ее глаза вспыхнули, и она расправила плечи.

– Я бы не позволила тебе, если бы знала. – Её лицо было мучительным, напряженным. Тенли. Яростная девушка. – Я бы никогда не позволила тебе спуститься в шахту, если бы знала. Никогда в жизни. Ни за что!

– Я знаю, Тен, – тихо сказал я. – Думаешь, я этого не знал? Но еще я знал, что если ты возненавидишь меня, то уедешь отсюда, не оглядываясь. Тебе не нужно было знать.

Ее красивые, выразительные глаза были полны мучительных слез.

Ох, уж эта девушка.

– Поэтому ты соврал. Так бы я не остановила тебя. Так бы я не отказалась от стипендии, чтобы удержать тебя от того, что ты собирался сделать.