Текст книги "Кайленд (ЛП)"

Автор книги: Миа Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18

Место, где в течение многих лет мы отдыхали с семьей, было намного спокойнее, чем я помню – что было хорошо, потому что я нуждался в хорошей дозе покоя. Тенли сказала, что любит меня, и я ответил ей тем же. Это наполнило меня радостью и страшным отчаянием. Мне нечего было ей предложить, и я не знал, как теперь смогу оставить ее.

Я почти отправился к ее трейлеру, чтобы попросить ее пойти со мной в этот поход, но остановил себя. Проблема была в том, что я сопротивлялся ей больше трех недель и думал, что так будет легче. Вместо этого моя тоска к ней только возросла. Я жаждал ее. Этот голод был глубоко внутри моего кишечника. Жжение, которое становилось только свирепее, более требовательным без подкормки. Я знал, что люблю ее уже долгое время, возможно, даже дольше, чем она любила меня. Когда это произошло? Когда я ослабил свою защиту достаточно, чтобы позволить ее доброте обернуться вокруг моего сердца? Но в данный момент, какое это имело значение?

Я огляделся. Рядом был огромный, старинный дуб, который обеспечивал подложку, которую мы всегда использовали для нашего «кемпинга». Мы не могли позволить себе кемпинговое снаряжение, поэтому использовали те же подушки и одеяла, на которых всегда спали, только подкладывали вниз брезент. Отец всегда готовил «бергу» – тушеное мясо опоссумов и белок, или любой другой дичи, которую мы могли поймать в маленький капкан, и иногда даже мясо оленины, если у нас было ружье. Рагу должно было быть деликатесом, но, как и многие другие «деликатесы», оно появилось из-за голода и, вероятно, когда называешь что-то деликатесом, это делало блюдо более вкусным. Как бы странно это ни звучало, на вкус рагу было не плохим. И каждый год я готовил его, отправляясь в поход в мой день рождения. Думаю, отцу бы это понравилось.

Я посмотрел на поле лаванды. Мне нравилось это место, потому что, когда дул ветерок, можно было почувствовать запах этих фиолетовых цветов – сладкий и травянистый одновременно. Успокаивающий. Я сидел на огромной упавшей ветви, которая была там с моего детства, и рассматривал хворост для костра, лежащий на земле передо мной. Я собирался зажечь его, как только стемнеет, и позже разогреть тушеное мясо. Затем я лягу спать в последний раз в этом месте, под звездами, в импровизированном спальном мешке. Я больше сюда никогда не вернусь. Я что-то почувствовал внутри, и это было удивительно похоже на горе, на боль в животе. И это было странно, ведь это место было наполнено болью, потому что каждый раз, когда я сюда приходил, чувствовал отсутствие моей семьи. Но в то же время, здесь, я был когда-то очень счастливым, от этого я испытывал радость. Я не мог вынести этих противоречивых чувств. Мне хотелось чувствовать только ненависть к Деннвиллу, штат Кентукки и больше ничего.

Тенли. Это произошло из-за Тенли. Она жила здесь, и вдруг у этого места появилась красота. И внезапно Деннвилл стал ею – девушкой, которая помогла мне пройти сквозь темноту к свету. Я застонал, а потом несколько минут сидел, глядя на травянистую почву, обдумывая, что мне делать дальше.

Как вдруг моя жизнь стала такой сложной? И такой простой?

«Тенли. Наполовину агония, наполовину надежда».

Моя любовь к ней была всем… всем сразу.

Уловив движение слева, я поднял голову и вздрогнул. Я увидел ее, идущую ко мне по фиолетовому лавандовому полю, словно видение. Сердце подскочило в груди, и я поднялся на ноги. Все внутри меня загудело от внезапно нахлынувшей радости.

«Черт».

Тенли остановилась передо мной, с осторожной улыбкой на губах, обхватив себя руками. Её волосы, собранные в свободную косу, спадали на одно плечо. Она была одета в белый свитер, который спал с другого плеча, обнажая ее сливочную кожу. И я знал, что никогда не увижу более красивого зрелища, чем Тенли Фалин, стоящая в поле лаванды.

Вздохнув, она расправила плечи, словно набравшись мужества. Когда ее взгляд встретились с моими, она сказала:

– Я думала об этом со вчерашнего дня, и надеялась, что ты не против компании. Надеюсь, что сегодня ты мне не откажешь.

Мой живот сжался от её улыбки, наполненной невинной надеждой.

Я улыбнулся.

– Ты хотела пойти со мной в поход в свой день рождения?

Она прикусила нижнюю губу и кивнула.

– Больше всего на свете.

Вдруг я почувствовал себя наполненным счастьем, которого никогда раньше не испытывал. Может быть из-за внезапного появления того самого человека, которого мне так отчаянно не хватало. Может из-за одиночества, которое я ощущал минуту назад, до того как появилась Тенли. Может быть, это была просто благодарность, потому что Бог знал, что в течение всей моей жизни я не так часто мог быть за что-то благодарен.

– Это может быть опасно, – сказал я, предлагая ей самую большую улыбку. – Что если сон на улице превратит меня в пещерного человека, и я попытаюсь утащить тебя в свой спальный мешок?

Я приподнял уголок рта, чтобы дать ей знать, что дразнился. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как мы подшучивали друг над другом на эту тему, и это было так приятно.

– Это те, кто жили тысячи лет назад? – спросила Тенли, дразня меня в ответ, веселье плескалось в ее глазах. Она наклонила голову, и ее выражение становилось все более серьезным. – Я бы не стала сопротивляться, – прошептала она, прикусив свою полную нижнюю губу.

Я почувствовал, что мои глаза расширяются, а грудь наполняется нежностью.

– Тенли, – выдохнул я.

Ее губы были так прекрасны, и я хотел, чтобы они были на моей коже. Везде. Она не отводила своих глаз от меня. Я подошел ближе, ее запах вперемешку с запахом полевых цветов окутал меня. Вдруг я почувствовал, что это самая естественная вещь во всем мире. Стоя здесь, под тенью гигантского дуба, под бесконечным небом, простирающимся над нами, я не мог вспомнить, почему когда-либо ей сопротивлялся. Я, хоть убей, не мог понять, почему нам не дать воли чувствам, витающим вокруг нас. Чувствам, которые мог создать только сам Бог. Это было похоже на какое-то волшебство, которое уменьшило мир до нас двоих. Я закрыл глаза и вдохнул, у меня закружилась голова от чувства необходимости, проходящей через мое тело, и я позволил моим инстинктам взять верх. Я наклонился, а Тенли отклонила голову назад, подняв губы и раскрывая их, чтобы обеспечить мне доступ. Я застонал и прижался губами к ее губам, любые мимолетные мысли о том, почему это не должно было произойти, затерялись в смешанном звуке наших стонов и влажном звуке наших танцующих языков.

Пробежавшись руками по ее бокам, я медленно двинулся по женственным изгибам, восхищаясь тем, что она будто была создана специально для меня, так идеально мы подходили друг другу.

– Я хочу почувствовать твою кожу, Тенли, – выдохнул я, оторвавшись от ее губ и заглянув ей в глаза. В глаза, наполненные похотью… и любовью.

Солнце уже садилось, сумерки быстро надвигались на горы.

Тенли взглянула на импровизированное спальное место, которое я расстелил на земле под раскидистыми ветвями дуба и, взяв меня за руку, повела туда.

– Тенли, я…

Поднявшись на носочки, она прижала два пальца к моим губам, чтобы остановить слова. Я замолчал. По правде говоря, я не знал, что хотел сказать. Еще одно предупреждение о том, что это ничего не изменит? Еще одно напоминание, что я все еще уеду? В любом случае, Тенли слышала эти слова от меня достаточное количество раз – вероятно, она не хотела слышать их в этот самый момент. А я все равно не хотел их говорить, потому что начинал сомневаться, что имел их в виду. Я начинал сомневаться во многих вещах.

Мы целовались, казалось, целую вечность. Тенли была единственной девушкой, которую я так целовал. Раньше я всегда старался быстро перевести все на другой уровень. Но с ней позволил себе раствориться в удовольствии изучения ее рта, мое тело медленно нагревалось. Я словно запоминал ощущение ее мягкого тела, прижимающегося ко мне, сладкий вкус ее губ, ее языка и дыхания.

Через некоторое время Тенли отстранилась. Её щеки пылали, губы стали влажными и красными, темные волосы выбились из косы, обрамляя лицо. Иногда ее красота была почти шокирующей. Когда я смотрел на нее, мне казалось, что видение проникло сквозь мою кожу, в мою кровь, в мою душу. Мое тело пульсировало от желания.

– Я постараюсь быть нежным, – сказал я.

Ее глаза вспыхнули, но она только кивнула. Видения атаковали мой мозг – видения, которые я отталкивал раньше, но теперь позволил им закружиться в моем сознании – образ Тенли с головой, откинутой назад в порыве страсти, с ногами, обхватившими мои бедра, пока я вхожу в неё.

Я позволил себе представить это. Позволил предвидеть это, потому что это должно было вот-вот произойти.

Медленно мы сняли друг с друга одежду. До этого момента, я никогда не ощущал ничего более эротичного, чем смотреть, как Тенли раздевала меня, зная, что очень скоро я буду внутри нее. Когда она была полностью обнаженной, я позволил себе медленно рассмотреть ее тело, хотя и раньше видел ее голой. Но это всегда было в стенах моей тусклой комнаты. Сейчас, под заходящим солнцем на ее коже сиял золотой свет, а прохладный воздух ласкал ее розовые соски.

– Ты потрясающая, – прошептал я.

Ее взгляд пробежался по мне, задержавшись на моей эрекции, и мой член дёрнулся. Тенли посмотрела мне в глаза и сказала:

– Ты тоже потрясающий. И я не хочу, чтобы ты был со мной нежным. Я хочу почувствовать тебя. Хочу получить все, что ты можешь мне дать.

Застонав, я придвинулся к ней, член болезненно пульсировал, кровь кипела под кожей.

Уложив девушку на землю, я почувствовал первый укол сожаления. Тенли была прекрасна и желанна. Она заслуживала того, чтобы ее положили на что-нибудь получше, чем старые одеяла, лежащие под деревом на земле.

– Кайленд, – прошептала она, взяв мое лицо в свои руки и глядя мне в глаза, как будто зная, о чем я думаю. – Это лучший день рождения в моей жизни.

Я погладил ее по волосам.

– И у меня.

Тенли выгнула спину, когда я втянул в рот её сосок. Она застонала и прижалась ко мне всем телом, ее кожа была теплой, а тело мягким. Ее отзывчивость, любопытство, ее сладкая невинность, были тем, с чем у меня не было опыта, и это изменило меня изнутри каким-то существенным образом, но я не мог сейчас об этом думать. Я просто впитывал все, я наслаждался моментом.

Вскоре мы оба стонали и извивались, и я был так возбужден, что молился, чтобы продержаться достаточно долго, чтобы сделать для нее этот первый опыт хотя бы немного примечательным.

Потянувшись рукой между её ног, я почувствовал влажность на пальцах. Пробежался по клитору и осторожно покружил. Тенли ахнула и прижалась к моей руке. Я опустил голову к ее груди и нежно пососал. Она простонала мое имя и через минуту, я почувствовал ее пульсацию и дрожь под моей рукой.

Заглянув в её затуманенные похотью глаза, я осторожно расположил свою эрекцию к её влажному входу. В ответ она сильнее раздвинула свои ноги.

«О, Тенли, ты такая идеальная».

Я пытался двигаться как можно медленнее, пока мое тело хотело полностью в нее погрузиться и вколачиваться, как животное. Я так сильно ее хотел.

Тенли заскользила руками по моим плечам и закрыла глаза, пока я продвигался глубже. Её тепло окружало меня, заставляя потерять еще одну часть контроля, за которую я так сильно пытался держаться.

– Открой глаза, Тен, – сказал я сквозь сжатые зубы. – Смотри на меня.

Смотреть на что? Как я беру ее? Как делаю ее своей?

«Да», – закричало мое сердце. Но я отключил его. Нет. Мы были друг у друга только на эту ночь. И это ничего не изменит. Не могло изменить.

Тенли открыла глаза и смотрела на меня, пока я погружался в нее одним плавным толчком. Ее лицо исказилось от боли, и я почувствовал, как моя собственная плоть разрывает её, но она не закричала. Всё было сделано. Я так упорно отказывался принимать девственность Тенли, но теперь я не жалел. Что бы ни случилось, эта ее часть всегда будет моей. Она никогда бы не принадлежала другому мужчине. Никогда. Я внимательно наблюдал за выражением её лица, когда начал двигаться внутри нее, блаженство кружилось в моих яйцах, в животе, и Тенли не вздрагивала. Она пробежалась руками по моей спине, по моей заднице, пока я скользил внутри нее, сначала медленно, а затем с большим отчаянием. Она чувствовалась так хорошо, так приятно.

– Я сейчас кончу, – выдохнул я, врезаясь в нее последним блаженным ударом, и, взорвавшись от удовольствия, рухнул, простонав в изгиб её шеи.

Затем слегка сдвинулся в сторону, чтобы не раздавить ее. Мы лежали так несколько минут, Тенли водила ногтями вверх и вниз по моей спине, а я пытался взять под контроль свое дыхание. Когда откатился и посмотрел вниз, то увидел девственную кровь на моем полутвердом члене, и гордость взорвалась внутри меня. Я изо всех сил старался подавить её, но усилия были напрасны.

В изумлении я упал спиной на одеяла.

– Это было потрясающе, – вздохнул я. – Боже, Тенли, это было невероятно.

Девушка мило улыбнулась и кивнула.

– Да, – вздохнула она.

В ту ночь мы почти не спали. Тенли была наркотиком, и я не мог насытиться ею. Я хотел быть навечно похороненным глубоко внутри нее. Наверное, ей было больно, но она ничего не сказала. Эта ночь была соткана из влажной кожи и криков наслаждения, которые эхом разносились по горам. И я знал, что всю оставшуюся жизнь, где бы я ни был, с кем бы я ни был, когда я буду думать о Тенли, я буду вспоминать теплоту, лаванду и широко раскинутое небо.

Некоторое время спустя, когда над нами уже светилась луна, я наконец-то оторвался от Тенли и разжег костер. Мы сидели на упавшей ветке, завернутые в стеганые одеяла, я накормил ее бергумом, нагретым над открытым пламенем. Сова беспрерывно ухала на заднем плане, и смех Тенли разлетался над полем лаванды, когда я рассказывал ей истории из детства о наших с Сайласом проделках, и даже то, что никто не знал, кроме моего брата и меня. И каким-то образом мне показалось, что я вернул к жизни еще один его кусочек.

Мы недолго танцевали под звездами, Тенли смеялась, когда я в танце откидывал её назад.

– Я бы отвел тебя на выпускной бал, если бы мог, – тихо, с сожалением, сказал я, притягивая ее обратно, чтобы ее тело прижалось к моему. – Я бы сделал так много вещей, если бы мог.

– Я знаю, – ответила она, обхватывая мою щеку ладонью и нежно целуя в губы.

Столько всего кружилось у меня в голове – эмоции, с которыми я был незнаком, чувства, которые не мог упорядочить. Но когда угли остыли, и первые лучи утреннего света поднялись над горами, я посмотрел на спящую рядом со мной Тенли, ее нежную и ранимую красоту под ранним утренним небом, и понял, что должен сделать. Я знал, что это неправильно, и знал, что это разрушит меня. А ещё я знал, что, несмотря на это, я все равно это сделаю.

«Когда-нибудь, когда я буду жить своей мечтой, я буду думать обо всех вещах, которые разбили мое сердце, и я буду благодарна за них».

Я знал, что должен так поступить. Потому что я был не прав.

Все изменилось.

За одну ночь уже ничего не было прежним.

Глава 19

Спустя неделю мы сдали выпускные экзамены. Я искала Кайленда после школы и не могла найти, но не слишком волновалась из-за этого. Мне не хотелось спрашивать его о том, как он их сдал. Не то, чтобы я этого не знала – я была уверена, что сдал он их успешно. Кайленд ничуть не беспокоился, и когда мы учились, даже несмотря на то, что отвлекался, он всегда с непоколебимой уверенностью отвечал на каждый вопрос, который я задавала из его учебных пособий.

Нет, настоящая причина, по которой я не хотела обсуждать экзамен, была в том, что это была тема, которая напоминала мне о том, что скоро он уедет. В любом случае, я должна была вернуться домой и забрать свои вещи, чтобы добраться до бара Эла, где у меня была смена. Эл сказал, что теперь, когда начнется лето, у меня будет больше смен. Клиентов прибавлялось в теплые месяцы, когда он открывал наружную террасу, и ещё он лишился пары девушек, которые перешли работать в новый бар, открывшейся в Эвансли. Так что это была отличная новость. У меня было предчувствие, что я задержусь в Деннвилле, и поэтому было хорошо, что у меня будет регулярный доход, по крайней мере, на лето. А после я что-нибудь придумаю. Я придумаю свой новый жизненный план – план «Б». Разочарование наполнило мою грудь, но я подавила его. Я сделаю это. Я сделала свой выбор и последую ему. Пути назад уже не было.

Когда я шла по главной дороге через Деннвилл, погруженная в свои мысли, посмотрев налево, увидела Шелли, которая разговаривала с Кайлендом, стоя в дверях заброшенного здания. Она стояла очень близко к нему и смотрела на него так, словно он принадлежал ей. Меня охватила ревность, и я вздрогнула. Он оперся бедром о дверной косяк, пока она что-то ему говорила, я не могла услышать что именно. Я отступила назад, спрятавшись за телефонным столбом, и начала наблюдать за ними.

Отлично. Теперь я стала сталкером.

Что я делаю?

Прикусив губу, я раздумывала, стоит ли к ним присоединиться. Почему я чувствовала себя непрошенной гостьей? Мы провели вместе только одну прекрасную ночь в лавандовом поле, но это ведь должно было что-то значить? Я временно впала в эйфорию, вспоминая нашу ночь, но затем снова заговорила ревность, и я вернула внимание к Шелли и Кайленду. Почему какая-то часть меня чувствовала, что я вмешаюсь в то, что происходит между ними, если подойду? Что буду лишней? Я вспомнила поцелуй между ними, которому была свидетелем, прикосновения в театре месяцы назад, и вдруг почувствовала боль в животе. Когда я снова выглянула из-за столба, их уже не было. Я моргнула и проследила за ними взглядом, Шелли тащила куда-то Кайленда за руку, а он следовал за ней.

Мое сердце упало. Я не знала, как себя чувствовать. Был ли он моим? Могла ли я вообще публично заявлять на него свои права? Он снова и снова утверждал, что уезжает, и ничего не мог мне обещать. Как я могла говорить с ним об этом сейчас, требовать чего-то, когда я была той, кто сказал ему, что со мной все будет в порядке, если он переспит со мной, а потом уедет? Но потом Кайленд сказал, что любит меня. Смятение захлестнуло меня. Если любовь не была своего рода заявлением прав, тогда что это? Мог ли он любить меня и быть близок со мной, но все еще свободно общаться с другими девушками? Я не могла остановить боль, которая, казалось, течет по моим венам. Меня бросило в жар. Я чувствовала опустошение. Нет, он бы не стал так поступать. Кайленд не был таким парнем. Если я что-то и знала о нем, так это то, что он был честным. Разве нет?

Я медленно побрела домой, хотя мне следовало спешить. Мы вместе провели то, что как я считала, было самой прекрасной ночью, той, что изменила меня. Я отдала ему всё – тело и сердце. И вот спустя неделю, я снова почувствовала сомнение и неуверенность.

– Ненавижу любовь, – пробормотала я себе под нос.

Я ворвалась в трейлер и бросила школьные вещи на диван. Марло вышла из ванной, застегивая свою белую рубашку.

– Эй, – улыбнулась она. – Как прошел экзамен?

Не смотря в её сторону, я выхватила из шкафа свою рабочую одежду.

– Ох, эм, думаю, хорошо, – солгала я. – Я просто рада, что все закончилось, – сказала я и повернулась к сестре с самой большой улыбкой на лице, надеясь, что она на это купится.

Марло прищурилась, но медленно кивнула.

– Ладно, хорошо. Ну что, ты готова? Если мы выйдем сейчас, то не опоздаем.

– Да. Дай мне две минуты, – сказала я, убегая в ванную.

Пять минут спустя мы шли назад по дороге в город.

Сегодня по телевизору пройдет большая баскетбольная игра, и бар будет забит до отказа, поэтому мы обе стремились попасть туда. Дополнительные клиенты приносили дополнительные деньги, и теперь, когда мы обе работали в смену, то приносили вдвое больше. По крайней мере, этот день принес хоть какую-то надежду. Чаевых я получала немного, но если клиенты напивались, некоторые из них путали меня с официанткой, и я зарабатывала немного денег. Обычно я старалась держаться как можно дальше, особенно когда дело касалось пьяных руководителей, работавших в штаб-квартире шахт в Эвансли, но не сегодня. Сегодня всё будет иначе. Я нахмурилась на свои движущиеся ноги. Эти парни могли выглядеть шикарно в своих дорогих костюмах и золотых часах, но в глубине души, они были просто озабоченными подонками, которые действовали так, как будто нам – женщинам из глубинки – вообще повезло привлечь их внимание. Конечно, многие девушки здесь думали именно так и действовали соответственно. Я слышала, как особо громкий представитель исполнительной власти пьяно кричал своим приезжим коллегам: «Выбирайте, господа, они обходятся дешево», а потом ржал в полный голос. Проблема была в том, что у многих не было пищи и теплого крова, и иногда приходилось делать то, что было необходимо. А еще бывало, что в дурацкую голову приходили мысли о том, что один из них захочет спасти тебя от несчастной жизни, которой ты живешь.

К шести часам вечера смена была в самом разгаре, бар был набит шумными людьми, которые хлопали и кричали на большой плоский экран, висящий на стене.

Я двигалась через толпу, собирая пустые бутылки на поднос и доставляя еду к столам. Особенно пьяный парень, в красной рубашке хватал меня за задницу всякий раз, когда я проходила мимо, и поэтому я старалась перемещаться длинным путем вокруг столов, чтобы избежать его.

– Давай, красавица! – закричал он, когда я возвращалась на кухню, чтобы поставить грязные бокалы в посудомоечную машину. – Верни сюда эту милую задницу.

– Он доставляет тебе неприятности, дорогая? – спросила Бренда, старшая официантка, которая работала на Эла целую вечность, когда я вернулась в бар.

Она кивнула в сторону парня в красной рубашке, и я тоже на него посмотрела.

– Я справлюсь, Бренда, – сказала я, слегка улыбнувшись.

– Дай мне знать, если захочешь, что бы я заменила тебя в твоей секции. У меня есть что пощупать. Я не против немного поделиться, – сказала она и демонстративно сжала рукой свою большую задницу и подмигнула мне.

Я засмеялась и вернулась к работе.

Я успешно избегала Красную Рубашку всю оставшуюся часть моей смены. Он ушел со своей компанией друзей, как только игра закончилась, и бар постепенно начал пустеть.

Когда я вытирала столик у дальней стены, ко мне подошла Марло.

– Эй, Тен, я спросила Бренду, и она сказала, что сможет подвезти тебя домой.

Я перестала вытирать и посмотрела на нее. Она слегка заерзала.

– Но почему? – спросила я, щурясь на нее.

– Эм. – Марло оглянулась назад к парню, сидящему за столом возле двери.

Я не узнала его, наверное, ещё один парень в командировке. Я прищурилась, рассматривая его через весь зал.

– Это Кори. Он пригласил меня поужинать с ним сегодня вечером…

Ужин? Сейчас уже слишком поздно для ужина. Я переместилась в сторону, что бы ее тело блокировало меня от Кори.

– Не уходи с каким-то парнем, которого ты только что встретила в этом баре, Мар. Ты уже забыла, что было…

Она выпрямила спину.

– Нет, я не забыла, – прервала она меня и взглянула через плечо на Кори, слегка улыбнувшись ему.

Когда сестра вернула взгляд ко мне, она сказала:

– Я не глупая, Тен. Я знаю, чего хочет Кори. У меня нет иллюзий, что он женится на мне, и мы уедем вместе в закат. Мне просто нужна компания, это так плохо?

Я вздохнула, мои плечи поникли.

– А что насчет Сэма?

Марло ощетинилась.

– А что насчет Сэма? Мы просто друзья. Сэм не владеет мной.

– Думаю, что ему бы не понравилось то, что ты хочешь пообщаться с Кори, – предположила я.

– Ну, его не должно это волновать. Это было бы глупо с его стороны.

Я вздохнула.

– Да, – выдохнула я и мгновение изучала ее красивое лицо. – Просто будь осторожна, ладно? И оставайся с ним в хорошо освещенных местах, что…

Марло рассмеялась и наклонилась вперед, обнимая меня.

– Хорошо. Я вернусь через пару часов.

– Окей.

Я вернулась к протиранию столов, а Марло ушла с Кори, помахав мне рукой от дверей бара.

Мой рабочий день закончился, и когда я увидела Бренду, она сказала:

– Дорогая, прости. Я только что вышла прогреть машину, а она не заводится. Дэйв приедет через час, чтобы забрать меня. Ты не против подождать?

Мне очень не хотелось тусоваться в этом прокуренном баре еще пару часов в ожидании мужа Бренды.

– Ничего страшного, я привыкла ходить пешком и там не холодно.

– Ты уверена?

– Да, – сказала я с улыбкой, и, попрощавшись со всеми, вышла на улицу.

Сегодня была теплая весенняя ночь, но я все же натянула свитер и сложила руки на груди. Скоро мне придется купить парочку новых вещей. Некоторые из моих вещей прохудились до дыр. Нужно поговорить с Марло и решить, что мы можем себе позволить.

Сосновая хвоя поднималась и раздувалась по ветру у моих ног, когда я пробиралась по грязи и листьям вдоль обочины шоссе. Легкий ветерок нежно трепал мои волосы. Я посмотрела на луну, вспомнив, как она весела над нами на поле лаванды, когда Кайленд двигался надо мной, его кожа была влажной от страсти. Я задрожала от желания, ускоряя свой шаг. Может, я зайду к нему по пути. Конечно же, у меня было на это право.

Услышав позади шум движущейся машины, я двинулась подальше от дороги. Машина со свистом пронеслась мимо меня, и я подняла взгляд, услышав, как она замедлила ход и съехала на обочину.

Я замедлила шаг, и прищурилась, медленно подходя к серебристой машине. Это была машина брата Джеммы Кларк? Когда приблизилась, то поняла, что нет, эта машина была в гораздо лучшей форме, чем его. Двигатель все еще работал, но никто не выходил. Потом дверь открылась, и с водительского сидения слегка пошатываясь, вылез Красная Рубашка.

– Эй, красотка я тебя ждал, – сказал он и улыбнулся хищной улыбкой, когда направился к тому месту, где я теперь стояла неподвижно, чувствуя, как меня колотит от нервов.

Я посмотрела влево и вправо по шоссе, оно было пустынно.

– За мной приедут с минуты на минуту, – ответила я и начала обходить вокруг его автомобиля.

Когда я шла вдоль задней части автомобиля, он начал обходить её вокруг передней. Я увеличила свою скорость, переходя на бег, и он тоже ускорился. Страх пронзил мою кровь, когда мужчина погнался за мной. Я взвизгнула, когда он схватил меня за плечо, но потом я вырвалась и побежала вперед. На мгновение я подумала, что он сдастся и вернется к своей машине и, осмелившись, оглянулась назад. И в этот момент, он схватил меня за свитер и дернул на себя. Отлетев назад, я ударилась спиной о его грудь. Он руками обхватил меня и испустил громкий полу смех полу победный клич.

– Отпусти меня! – закричала я, паника вызвала слезы на моих глазах, и я начала рыдать.

Мимо нас медленно проезжала машина, и я закричала:

– Помогите!

Когда мой взгляд встретился с взглядом водителя-женщины, она отвернулась и поспешила дальше по шоссе.

Горячее дыхание Красной Рубашки обдало мне ухо.

– Расслабься, милашка, я поймал тебя. Ты такая злючка, да? Я просто хочу узнать тебя поближе. Ты все время убегала от меня в баре. Давай поедем куда-нибудь, где сможем получше познакомиться, – сказал он, пока рукой скользил по моей груди и, обхватив, грубо сжала ее.

– Нет! – закричала я, пинаясь ногами и ударяя его по голени.

Мужчина вскрикнул от боли и отпустил меня. Резко развернувшись, я ударила кулаком по его голове. Он издал разъяренный рык и ударил меня по лицу. От вспыхнувшей боли я споткнулась и, потеряв равновесие, приземлилась в грязь. Воздух со свистом покинул мои легкие. Я попятилась назад, а Красная Рубашка последовал за мной. Я вскочила и увидела, что за его спиной остановилась проезжающая мимо машина, а с места водителя выскочил мужчина. Я повернулась бежать, когда он крикнул:

– Эй! Тенли! С тобой всё в порядке?

Вскинув голову, я увидела, что к нам бежит Джейми Кирни. Я остановилась, слезы непрерывно бежали по моим щекам, пока я хватала воздух большими глотками.

Джейми учился в нашей школе, его отцом был Эдвард Кирни, мужчина, с которым у моей мамы был роман.

– Эй, мужик, – сказал Красная Рубашка, шагнув к нему. – У нас тут все под контролем…

Джейми ударил его прямо в лицо, и Красная Рубашка рухнул на гравий, даже не сопротивляясь своему собственному падению. Я вскрикнула, прижав руки ко рту. Меня всю трясло. Джейми поднял мужчину и на плече потащил к его машине, я быстро взяла себя в руки и оглядела себя. Мой свитер был разорван и свисал с плеча, там, где мужчина схватил его, и я почувствовала, что мой глаз начал быстро опухать. Я поднесла палец к губам, и когда подняла его, то обнаружила, что на нем была кровь.

Джейми бросил, потерявшего сознание мужчину, в его заведенный автомобиль. Потянувшись, вытащил ключи из зажигания. Затем наклонился и сделал что-то, что я не могла увидеть, а когда выпрямился, то я увидела, что он держит джинсы парня в одной руке, а ключи в другой. Он захлопнул дверь и, занеся руку назад, бросил ключи в лес рядом с шоссе.

– Ты в порядке? – спросил Джейми, перекинув джинсы через плечо и повернувшись ко мне.

Я кивнула, когда он подошел ближе. Он сжал челюсть, осматривая меня, но не прикоснулся ко мне.

– Пойдем, я отвезу тебя домой.

Я колебалась. Мы с Джейми вместе учились в одной школе последние четыре года, но я не очень хорошо его знала. На самом деле, я избегала его, когда и где могла. Я прекрасно понимала, что он не слишком любезно относился к любому члену моей семьи, включая меня. Он был там, в тот день, когда мама тащила нас по его длинной подъездной дорожке, в тот день, когда его отец плюнул на нас. Я видела, как он наблюдал из окна, когда мы уходили.

Джейми и сейчас наблюдал за мной, когда я колебалась, а затем потянулся в карман, доставая что-то красное и блестящее. Он подошел ко мне, держа предмет так, чтобы я могла забрать его с протянутой руки. Это был швейцарский армейский нож.

– Если я начну делать то, что доставит тебе неудобство, ты ударишь меня им в глаз, – сказал он с улыбкой на губах.

Я выпустила вздох облегчения и улыбнулась ему полу улыбкой. Мое бешено колотившееся сердце замедлилось достаточно, чтобы я могла вздохнуть полной грудью. Я взяла у него нож и ничего не сказав, направилась за ним к его машине и села на пассажирское сиденье. Джейми залез в машину и бросил джинсы на заднее сиденье. Я растерянно оглянулась, а затем села, прижавшись к пассажирской двери, когда он выехал на шоссе. Я посмотрела в заднее окно – Красная Рубашка все еще был в своей машине.

– А что если он мертв? – спросила я.

Джейми посмотрел в зеркало заднего вида.

– Он не умер. Просто проснется с сильной головной болью и ужасным похмельем… и ему придется вернуться в отель… без штанов, – сказал Джейми и посмотрел на меня, слегка приподнимая уголок своих губ.

Я смотрела на него своим здоровым глазом, и тоже слегка улыбнулась, когда представила, как мужчина идет по шоссе без штанов. Но затем улыбка спала с моих губ.