Текст книги "Эксперимент. Реальность или Отражение (СИ)"

Автор книги: Мэй Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Какой послушный мальчик, – не в силах сдержаться, беззлобно, но с долей иронии говорю я.

Ковалевский покачивает головой.

– Не нарывайся, сверчок.

Закатываю глаза и тут же обхожу барную стойку. Проблем с техникой у меня никогда не возникало. Как и с восприятием и быстрой обработкой информации. Поэтому за те дни, что я отработала, Денис научил меня самостоятельно делать кофе различных видов. Однако сейчас я наливаю себе самый обыкновенный горячий шоколад, наблюдая за густым, невесомым паром, срывающимся вверх.

– Я все ещё жду ответ.

– А я все ещё жду твоих манер. Или хотя бы банальное – как и полагается при встрече – «привет», – говорю с обречённым вздохом и вынимаю металлический подстаканник, выливая его содержимое в одну из кружек.

– Тогда тебе придётся ждать вечность, – насмешливо произносит он, и я оборачиваюсь, удерживая кружку в руках.

Теперь мы поменялись местами. Он стоит напротив меня по другую сторону от своего места. В то время, как я взираю на него из-за барной стойки, стоя в окружении дорогого алкоголя, различных сладостей и напитков.

– Ничего. У меня неплохая выдержка, – хитро сверкнув глазами, произношу я и делаю первый глоток сладкого, тягучего шоколада, с едва заметной молочной пенкой, напоминающей взбитые сливки.

Ковалевский довольно пристально наблюдает за этим действием. Он буквально сверлит меня своими глазами, заставляя неуютно стоять на месте. Так, что в какой-то момент этой молчаливой игры, я все-таки сдаюсь, уступая ему. При этом бросаю взгляд на часы, которые показывают, что до открытия остаётся не больше пяти минут.

– Я устроилась сюда пару дней назад. И, знаешь… – Мы встречаемся взглядами. Правда вдруг неожиданно, но так отчаянно желает сорваться с моих губ. Что все это ложь, и я устроилась сюда намеренно. Однако в последний момент я сжимаю губы, после чего говорю:

– Это чистая случайность. Просто увидела на сайте объявление. И вот я здесь. – Развожу руками в разные стороны, стараясь не отводить взгляд от его прищуренных глаз. Хотя я впервые лгу. Лгу так открыто и изворотливо. И, честно говоря, это чувство начинает съедать меня изнутри. Поэтому я беру поднос и маленькую тряпку, чтобы протереть столы, а затем говорю: – Приятно было с тобой поболтать. Но мне пора работать.

Удивительно. Хотя скорее странно. Ведь он молчит. Не пытается снова выбить из меня ответ. Не кричит. И даже не злится.

Он лишь неопределённо хмурится. А затем становится прежним, коротко пожимая плечами. После чего спешит занять своё рабочее место за стойкой.

Тогда я разворачиваюсь и следую к столикам. Именно в этот момент замечаю, как в зал врывается главный весельчак, как всегда в последний момент. Заметив меня, Костя машет рукой и ослепительно улыбается. Милая, соблазнительная ямочка на его щеке, как и всегда, привлекает к себе внимание. Отвечаю на приветствие парня и продолжаю своё занятие. При этом мельком замечаю, как он здоровается с Ковалевским, а затем скрывается в подсобке.

Мы неожиданно встречаемся взглядами, и мои губы растягиваются в улыбке. Я едва дёргаю пальчиками, помахивая рукой, как бы говоря: «Да-да. Я по-прежнему здесь. Привыкай», а затем продолжаю своё занятие.

Спустя двадцать минут после открытия, кафе постепенно начинает заполняться людьми. Кто-то берет еду или напитки на вынос. Кто-то пьёт кофе и спешно уходит. А кто-то сидит не по одному часу, занимаясь собственными делами в отдаленных уголках.

Это место своего рода идеальное убежище. Особенно второй этаж, где столики располагаются прямо на застеклённой веранде, обставленной разнообразными растениями, из-за чего все внутри напоминает оранжерею.

Работа идёт полным ходом. Я то и дело бегаю от одного столика к другому. Из-за чего на пару часов совершенно выпадаю из реальности и забываю о своей персональной нечисти.

Общение с людьми всегда доставляло мне некое удовольствие. Пусть даже, если я и была в роле некоторой прислуги. Мне просто нравилось наблюдать за различными движениями тех или иных людей. За их манерой разговора, за их глазами, которые куда чаще выражали истинные чувства, нежели мимика. Подбирать блюда, советовать их или же рассказывать о том или ином напитке доставляет мне радость, потому что я чувствую себя нужной и полезной.

Иногда мне кажется, что я слишком часто стала скрываться за маской той девушки, которая бы всем нравилась. И хотя многие говорят, что это невозможно, но у меня получалось и до сих пор получается. Однако со временем я все больше начинаю осознавать, что это больше смахивает на лицемерие, ложь, страх себя настоящей. Думаю, именно поэтому я так рьяно согласилась на спор с дальнейшим экспериментом.

Думаю, именно поэтому я, не раздумывая, согласилась поиграть с чужим сердцем…

Возможно это глупо. Слишком подло. Некрасиво. Однако я по-прежнему хочу довести начатое до конца и понять сущность этого парня. Хочу узнать ответ на свой главный вопрос.

Внешность или Душа?..

Какова в итоге истина? И есть ли она вообще…

В какой-то момент мысленных терзаний, я мельком смотрю на парня. Он готовит кофе одному из посетителей. Кажется, это его ровесник. Они о чем-то разговаривают. А затем Ковалевский смеётся. Но даже сейчас его улыбка остаётся прежней – дерзкой, отстраненной и, казалось бы, отточенной годами.

Так какой же он?..

«Какой же ты – настоящий?..»

@32@

После шести кафе закрылось на спецобслуживание. Около часа у нас ушло на приготовления, в числе которых была сервировка стола и подача различных блюд. В некоторых местах мы даже развесили яркие, цветные шарики, как, если бы сегодня здесь проходил чей-то день рождения. Однако Тимур Васильевич молчал, загадочно улыбаясь уголками рта. В какой-то момент мне даже показалось, словно он специально создаёт подобную атмосферу – излишнего праздника, добавляя ярких красок, в виде тех или иных деталей.

Когда все наконец было готово и могло смело претендовать на отметку «идеально», Тимур Васильевич дал понять, что на сегодня рабочий день окончен. Однако одного официанта он всё-таки попросил остаться. Им оказался Костя. Но затем Милана что-то шепнула своему боссу на ухо. В тот момент в его глазах промелькнуло странное удивление. Но затем он перевёл взгляд на меня и с привычной отстранённостью, которая так присуща выражению его лица, как если бы он был ледяным королем, отдавшим свое сердце, поменял меня и Костика местами. Очевидно эта стерва припомнила наш утренний диалог и мою лёгкую дерзость. В то время как я уже мечтала о кровати, совершенно позабыв о своей миссии в виде сближения с Ковалевским. День был слишком насыщенным, а потому мои силы уже были на исходе. Однако перечить в первую же неделю – сродни самоубийству. Поэтому с милой улыбкой на губах я коротко кивнула в знак согласия. Повар и бармен тоже не стали исключением.

Ещё раз оглядываю место проведения сегодняшнего банкета. Причём по какому случаю здесь будут гуляния – никто так и не обмолвился. И лишь удостоверившись в том, что все в порядке, отхожу к барной стойке, в ожидании гостей, по приходу которых Тимур Васильевич просил предупредить его.

– Так, как давно ты здесь работаешь?

Я оборачиваюсь, наконец взглянув на Ковалевского, периодические взгляды которого все это время игнорировала. Он достаёт откуда-то снизу бутылку коньяка и ставит на стеклянную полку, где ровным рядом стоят другие – такие же дорогостоящие, переливающиеся в свете маленьких лампочек, бутылки алкоголя.

На долю секунды задумываюсь, припоминая, а затем коротко отвечаю:

– Сегодня четвёртый.

– Удивительно, что я не видел тебя до этого.

Невзначай пожимаю плечами, тут же поясняя:

– Наши смены не совпадали. Никакой загадки.

– Напротив. – Его глаза поблёскивают в полутьме, созданной в зале для большего уюта. – Все слишком неоднозначно.

– Я не маньяк, преследующий жертвы, как ты вполне мог подумать. И не твоя чокнутая поклонница, коих у тебя не сомневаюсь – предостаточно. Всего лишь… – На краткий миг я запинаюсь, под его выжидающим взглядом, – но затем говорю, уверенно заканчивая предложение: – стечение обстоятельств.

И это сущая правда. Ведь наш спор, наш эксперимент – всего лишь стечение времени и обстоятельств, в объектив которых он так неожиданно попал.

– Хм. Стечение обстоятельств, – задумчиво повторяет он, а затем добавляет, глядя на меня: – Забавно, как они вечно складываются…

Я замираю, не в силах пошевелиться. На краткие доли секунд мне снова кажется, что он разгадал меня. Или же начал подозревать. Но в следующую минуту слышится какая-то возня, а затем голоса. Отмираю, чтобы обернуться и посмотреть на вход. Около пяти мужчин заходят в наше кафе. Милана, как всегда – наготове, с широкой, роковой улыбкой встречает гостей.

– Кажется, банкет начинается, – проигнорировав его предыдущие слова, говорю я, не глядя. После чего следую на второй этаж, где располагается кабинет нашего начальника.

На краткие мгновения в душе снова появляются сомнения, смешанные с неразберихой. Но затем я выставляю заслонку, способную отгородить меня от всех этих мыслей и сосредотачиваюсь лишь на шагах, что каждый раз делаю, занося ногу над очередной ступенькой.

***

Работать на подобном мероприятии оказывается не так уж и сложно, как я предполагаю в самом начале. По крайне мере меня подзывают не так часто, а потому я успеваю пару раз выпить чашку чая и даже перекусить бутербродами. Ковалевского же, наоборот, друзья Тимура Васильевича взяли в оборот. Он то и дело смешивает какие-то коктейли. Делает мини представления, то поджигая, то охлаждая их, от чего густой, серый дым ползёт по краям столешницы вниз, а затем испаряется.

Чем больше стрелка часов несётся вперёд, музыка становится интенсивнее, резче и куда громче. Думаю, если бы стены кафе не сохраняли некоторой изоляции, люди уже давно бы вызвали полицию.

Смех льётся рекой. Мужчины то и дело подтрунивают друг на другом, заставляя меня каждый раз прятать улыбку за ладонью.

Собравшаяся компания больше напоминает компанию молодежи, бурных студентов, которые только-только поступили на первый курс, от чего так веселы и беззаботны. Однако сколько бы я не наблюдала за этими мужчинами – они явно были старше меня – то и дело подмечала, что Тимур Васильевич хоть и улыбается, временами даже ведёт себя шутливо, однако остаётся в своей привычной таинственности. А ещё, что самый сдержанный в этой компании мужчина, облачённый в чёрный дорогой костюм и имеющий хищный взгляд, то и дело наблюдает за мной.

Первый раз я наткнулась на взгляд серых, колючих глаз, когда только подошла. Тогда в зале ещё царила относительная тишина. Каждый выбирал еду из меню, изредка советуясь и переговариваясь. Я подняла взгляд, когда забирала кожаные книжки и наткнулась на него. Однако мужчина тут же переключился на своего друга. В тот момент я ещё подумала, что это случайность. Ведь все мы так или иначе кидаем неоднозначные взгляды друг на друга. И причиной тому бывает элементарная скука, банальный интерес или же рефлекс. Но затем это случилось снова, когда я подавала и расставляла на столе приготовленные блюда. Только на этот раз он не стал отводить его. Вместо этого едва склонил голову набок, словно улучшал обзор, и исследовал мое лицо.

Все последующие разы я старалась просто не обращать на странного гостя внимания. Чтобы лишний раз не провоцировать его и не накручивать своё и без того шальное воображение.

Параноиком стать только не хватало.

Однако, сколько бы я себя не убеждала, сколько бы не пыталась отвлечься. Даже, если это было наблюдение за воркующей парочкой в виде Ковалевского и Миланы, которые кажется решили продолжить утреннюю беседу. Я все равно так или иначе ловила на себе взгляд этого мужчины. И с каждым разом он становился куда более опасным и отталкивающим. Как, если бы я была жертвой, кровь которой учуяла акула. А значит погоня неизбежна.

Передернув плечами, я в который раз пытаюсь отвлечься. Взгляд снова цепляется за Ковалевского. И, как назло, застаю момент, когда эта стерва поправляет бейджик на его чёрной, обтягивающей плечи и грудь, закатанной по локоть, рубашке.

«Отцепись!» – хочется мысленно крикнуть мне.

Внутренний же голос вопит:

«И почему тебя это так волнует?!»

Осознав подобный факт, я фыркаю и тут же отворачиваюсь, словно меня поймали с поличным, а затем пристыдили.

Смотрю за окно. На улице уже давно стемнело. И, если учесть тучи, которые после полудня исчезли, а сейчас вновь укрывают собой синее полотно, вероятность того, что на город снова обрушится дождь – вполне велика.

Тяжело вздохнув, я поднимаюсь с места, желая сходить до подсобки. Но взгляд невольно переключается на столик, за которым мужчины довольно весело играют в покер. Собираюсь двинуться с места, но Владимир – мой преследователь, поднимает голову, и мы неожиданно сталкиваемся взглядами.

Внутренне вздрагиваю от улыбки, проскользнувшей на его лице. Правда не успеваю что-либо предпринять, чтобы разорвать зрительный контакт и наконец скрыться, оказавшись, как можно дальше от этого типа, не внушающего мне доверия, Тимур Васильевич неожиданно подзывает к себе, махнув рукой.

«Отлично. Как всегда – вовремя!» – проносится в мыслях. Но я покорно следую к ним.

– Сходи до моего кабинета. Вот ключи. – Он, не церемонясь, сует мне в руки связку ключей и показывает на самый длинный, обозначая его как «от двери». – Принеси мне со стола один документ. На нем будет значиться «Орвэст Строй» и печать.

– Поняла. Сейчас принесу, – киваю и, не глядя на мужчину, чей взгляд я так явственно ощущаю, словно морозный воздух коснулся кожи, едва обжигая, скрываюсь из виду.

На втором этаже уже довольно темно. Я вижу лишь некоторые очертания и беспросветные тени, из-за которых мозг начинает играть с собственными иллюзиями. Однако свет так и не включаю, поскольку и без того прекрасно знаю место расположения кабинета. Поэтому спустя недолгих пять минут, я наконец нащупываю дверную ручку. После чего вставляю в замочную скважину ключ и поворачиваю его влево один раз. Механизм щёлкает. Довольно улыбнувшись, я захожу внутрь и тут же включаю настольную лампу. Ее света вполне хватает, чтобы осветить стол и отбросить парочку теней на стеллажи.

Думаю, если бы я была в помещении одна – это место показалось бы мне жутковатым. Но осознание того, что внизу ещё столько человек – отрезвляет разыгравшийся рассудок.

– Так, посмотрим… – бормочу я, оглядывая стол с кипой бумаг, которые разбросаны, казалось бы, со всех сторон.

«Совсем несложно, нет» – не без сарказма думаю я, а затем начинаю перебирать белоснежные листы, исписанные чернилами.

Вспоминаю название компании и пристально вглядываюсь в документы. Через несколько минут я все-таки нахожу нужный мне листок под красной папкой. Один его уголок помялся, поэтому я старательно разглаживаю его пальцами, слегка оттягивая назад.

– Готово!

Подхватываю ключи, которые не сразу отыскиваю из-за того, что они оказываются под ворохом других листов, и разворачиваюсь, чтобы покинуть кабинет. Однако стоит это сделать и я застываю на месте.

– Вы?..

– А ты ждала кого-то ещё? – усмехнувшись уголком рта, произносит он и делает шаг вперёд. При этом действие, в котором он едва прикрывает за собой дверь, заставляет меня попяться назад.

– Я уже нашла документ. Поэтому ваша помощь не требуется, – предположив самый простой и банальный повод, по которому он вероятно мог прийти сюда, говорю я и все-таки двигаюсь с места, перестав напоминать изваяние статуи.

Мужчина усмехается на мое заявление. Делает шаг вперёд. Но я не обращаю на него внимания, хотя все внутренности сжимаются от страха. И мне совершенно не нравится это чувство. Как и этот мужчина, с его подавляющей энергетикой альфа-самца и этим хищным, горящим в полутьме взглядом.

Этакий волк, изгнанный из стаи, вечно блуждающий в собственных дебрях неуловимой непредсказуемости.

@33@

Передернув плечами, я собираюсь выйти за дверь. В какой-то момент на задворках сознания даже проносится: «А ты боялась, глупенькая». Однако, когда мои пальца касаются прохладного металла, а одна нога выходит за порог кабинета, меня резко утягивают назад, проворно обвив руки вокруг моей талии.

– Куда же ты?.. – Он прижимает меня спиной к своей груди, а затем склоняется к лицу. Так близко, что я могу почувствовать его дыхание на своей щеке и отчётливый запах алкоголя, от чего меня тут же передёргивает, и я кривлюсь.

Мерзость!

– Отпустите!

– Да брось. Я сомневаюсь, что у тебя толпы поклонников.

Его хохот, кажется, вибрирует у меня в ухе, а затем эхом проносится в голове.

Брыкаюсь, чтобы вырваться из этих удушающих объятий, но он крепко удерживает меня, сцепив руки на моем животе в замок.

– Тогда тем более, что ВАМ нужно от меня, раз я такая…непривлекательная, – заканчиваю, подбирая более-менее подходящее слово. Хотя в данной ситуации этот мужчина конкретно унизил мою самооценку. Точнее самооценку Вики, указав на внешность и то, что с такими данными вряд ли кто-либо клюнет.

Прекрасно! Допустим! Но.

Какого черта тогда он сам пристает ко мне?! Потому что, как еще по-другому назвать его поведение, я не знаю!

– Скажем так, – Он делает небольшую паузу, за время которой я снова дёргаюсь. Однако вместо желанной свободы, он неожиданно разворачивает меня, впившись в мои плечи пальцами, и глядя в лицо, по-прежнему удерживая, произносит: – Есть в тебе что-то такое, что притягивает. Ты…просто её копия. Я и сам не пойму, как такое возможно…

Он хмыкает.

Озноб медленно охватывает мое тело. Теперь мне по-настоящему страшно. И, казалось бы, внизу предостаточно людей. Однако на то, чтобы поиздеваться над человеком – времени потребуется не так уж и много.

– Последний раз повторяю – отпустите! Не то…

– Не то, что? – резко обрывает меня. Мерзкая ухмылка, сочащаяся превосходством, заставляет сердце прерывисто биться.

Плотно сжимаю губы, сдерживая злость. В данном случае, она может только навредить мне. Поэтому уже в следующую секунду с холодным спокойствием говорю:

– Не то я закричу.

Его глаза странным образом сверкают. Они, словно не живые, смотрят сквозь меня, как если бы я была отголоском воспоминания. Улыбка появляется на тонких, очерченных губах. Он насмешливо покачивает головой, словно возражает маленькому ребёнку, но при этом не может не умилиться:

– Сомневаюсь, – только и всего произносит он, а затем его губы накрывают мои.

Быстро. Жестко. Совершенно несдержанно.

Все происходит так неожиданно, что я охаю, чем даю мужчине доступ для дальнейших действий.

В какой-то момент он замирает на доли секунд, кажется задержав дыхание. Но паника охватывает меня с головой, словно огромная лавина, сошедшая прямиком из кратера вулкана. А из-за появившегося страха, сковывающего по рукам и ногам, я толком не могу пошевелиться.

Его руки начинают беззастенчиво лапать мою задницу. Подниматься выше, касаясь бёдер, а затем и…

Он не успевает. Едва его пальцы ползут выше, я дёргаюсь, как припадочная. Но эта сволочь только усмехается.

– Так я и думал. Бунтарка. Люблю таких.

Я выкручиваю руки, только бы изловчиться и наконец освободиться от его хватки. Но в следующий момент он поднимает меня, отрывая от пола, и усаживает на стол. Нетерпеливо спускает лямки от моей майки, а затем и вовсе задирает юбку. Так, что мои глаза округляются.

– Да пошёл ты к черту! Пусти! – Ору я, когда его рука тянется к пряжке ремня. Размахиваюсь и со всей силы царапаю его щеку.

– Сумасшедшая, – усмехается он, кажется, совершенно не чувствуя боли. Однако я вижу, как две тонкие царапины от ногтей наливаются кровью. – Уверен, ты передумаешь, когда я…

Договорить он не так и не успевает. Потому что в следующий момент его резко отдёргивают назад, от чего я хватаю ртом воздух. Ощущение, словно сдерживаемые мной слёзы – вот-вот задушат.

– Уверен, тебе понравится мой хук справа! – до меня доходит знакомый голос, в котором так и плещутся нотки ярости.

Смаргиваю непрошенные слёзы, и вижу, как Ковалевский заносит кулак.

Удар. Слышится хруст. Кровь, словно маленький ручеёк, стекает из носа на белоснежную рубашку.

– Твою мать! Урод! Ты, кажется, сломал мне нос!

– Это малое, что я мог! – саркастично произносит парень, а затем переводит взгляд на меня.

Я по-прежнему сижу на столе, боясь лишний раз пошевелиться. Уверена, видок у меня сейчас отвратный, не говоря уже о внутреннем состоянии. Но ничего не могу с собой поделать. Просто глупо моргаю, даже не пытаясь привести себя в порядок.

Меня же только что чуть не изнасиловали!..

– Эй, сверчок, ты, как?..

Ковалевский оказывается рядом, заглядывая в мои глаза.

Я сглатывая, пытаясь удержать вновь подступающие слёзы. Однако не успеваю ответить, когда мы слышим ледяной голос:

– Что здесь происходит?

Одновременно переводим взгляд на застывшего в проёме босса. Истерика отступает на второй план. И на место ей приходит самая настоящая паника.

«Сейчас он всех нас уволит!» – проносится в мыслях.

Затем: «А, если он напишет заявление в полицию?!»

И третье: «Нам крышка!»

Внутренний голос, чтобы я не говорила, не желал затыкаться, подкидывая все новые и новые идеи того, что сейчас будет. Что будет с нами!

«И Ковалевского ведь втянула!» – мысленно плачу в голос, понимая плачевность сложившейся ситуации.

Кто нам вообще поверит? Даже не так. Кому поверят? Нам? Тем, кто здесь не так давно. Молодёжь, вечно совершающая безрассудные поступки и частые ошибки. Или он? Мужчина, что, кажется, является некой шишкой в строительном бизнесе (если судить по обрывкам их разговоров). Друг того, кто владеет данным заведением.

Черта с два!..

Боже! Боже! Боже!

Паника вконец берет вверх над моим разумом. Я подскакиваю с места, спешно поправляю лямки на майке и задравшуюся юбку, оголяющую бёдра.

– Тимур Васильевич, вы все не так поняли! – спешно начинаю оправдываться, сделав шаг вперёд.

Мужчина неопределённо заламывает бровь, говоря:

– Так ли уж я предсказуем, чтобы вы могли предположить мои мысли, оказавшись в подобной ситуации?..

– Э-э-э…

Мужчина переводит взгляд на своего друга. После чего достаёт откуда-то из шкафчика платок. Протягивает ему и хмуро произносит:

– Ради Бога иди умойся. Опять мне все за тебя разгребать.

– Не строй из себя долбанного героя, Тим, – выплёвывает мужчина, едва покачиваюсь, пытаясь остановить кровь. Однако зрелище не из приятных. Вся его рука уже пропиталась кровью, которая постепенно начинает засыхать на коже.

Он грубо выхватывает платок из его рук и чертыхается, едва не запнувшись о порог. Правда прежде чем скрыться из виду, он оборачивается. Обводит меня странным, помутневшим взглядом, словно видит призрака. Его губы едва приоткрываются, словно он что-то хочет сказать. Но стоит Ковалевскому сделать шаг и оказаться ко мне ближе, он мотает головой и просто уходит.

Тимур Васильевич тяжело вздыхает. После чего переводит взгляд на меня.

– Приставал? – неожиданно произносит он, и на доли секунд я теряюсь. Однако затем киваю. – Заявление писать будешь?..

– А вы будите отговаривать? – неожиданно для себя, дерзко спрашиваю я, кажется приходя в себя.

Состояние, когда ощущаю себя подобным образом – маленькой, беззащитной и совершенно беспомощной – только угнетает. Взять себя в руки же куда лучше. Может хоть немного нервных клеток уцелеет.

Мужчина усмехается.

– Обычно я так и делал.

– Что? – Мои глаза округляются. – Он… Это не первый раз?..

– Вообще то Влад не насильник, – вдруг ощетинивается мужчина, но тут же смягчается: – Он просто любит влипать в различного рода неприятности. Хотя скорее – любит их создавать и ходить по тонкому краю лезвия. Но подобное – впервые. Просто…

– Просто, что?! – не сдерживая гнева, что так преображает черты лица Ковалевского, делая лицо уже, а скулы острее.

– Просто ты очень похожа на его бывшую девушку.

Что?..

– Вы серьезно? Что за тупые отговорки? А даже, если и так, то теперь, что – все должны вести себя подобным образом?.. Кажется, я пропустил момент, когда человечество пало ниже некуда.

Тимур Васильевич снова хмурится. Однако лишь эта тонкая складочка между бровей выдаёт его озадаченность. Возможно местами даже злость и некую задумчивость. В остальном же мужчина неизменен. Та же расслабленная поза. Тот же пристальный, спокойный взгляд, словно море в самый обычный, погожий денёк, без каких-либо признаков наступающего шторма. Вечно сдержанная и холодная изморозь.

Удивительная сила и выдержка.

– Вы встречаетесь? – совершенно не в тему, неожиданно спрашивает мужчина, переводя взгляд с одного на другого. И впервые мы становимся сплоченной командой, когда единодушно произносим:

– Нет!

Уголок рта нашего начальника странным образом ползёт вверх. Однако в следующую секунду он понятливо кивает, оставив это, и произносит:

– Так или иначе. То, что сейчас произошло – немыслимо. И на этот раз я действительно не буду вмешиваться, если ты напишешь заявление.

С минуту я обдумываю его слова, снова невольно поправляя юбку, натягивая её ещё ниже, несмотря на то, что ткань уже трещит.

Черт.

Одёргиваю руки и перевожу взгляд на мужчину:

– Я не собираюсь заявлять в полицию. Ничего…непоправимого не случилось. Однако я требую, чтобы вы оставили нас и…

– И? – Кажется в глазах мужчины загорается огонёк интереса.

– И повысили зарплату, – задрав кверху нос, деловито произношу я и складываю руки на груди, отгораживаясь от возможной злости начальства.

– Эй, ты уверена?.. – Ковалевский оборачивается, посмотрев на меня. На его лице отражается сомнение с примесью недоумения.

Я уверенно киваю.

Не знаю, что приключилось у этого мужчины в прошлом. Не знаю, как именно я напомнила ему о былой любви. А судя по тому, как он слетел с катушек – это явно была она. Он был пьян и, кажется, совершенно не контролировал свои действия. Возможно, если бы не Ковалевский все действительно бы закончилось печально. Но… Я не хочу думать о том «а, что если бы…»

Здесь и сейчас – все в порядке. Оступиться же может каждый. Абсолютно.

– Думаю, вам стоит поговорить со своим другом, – в конце концов, уверенно говорю я.

– Можешь даже об этом не думать. И к тебе он тоже больше не сунется. Я позабочусь.

– Хорошо.

– Что же касается твоих требований…

Я задержанию дыхание. При этом совершенно не переживаю за себя. Скорее за парня, что вмешался и спас меня. А теперь так легко может лишиться работы. Доставлять лишние проблемы кому бы то ни было я никогда не любила. Поскольку потом всегда чувствовала себя виноватой. И это чувство грызло меня изнутри. Однако моя жизнь никогда не была размеренной и спокойной. Поэтому так или иначе, время от времени, но тем, кто был рядом со мной тоже доставалось.

– Я согласен.

Едва ощутимо вдыхаю. Ковалевский рядом со мной издаёт смешок, больше смахивающий на недовольство и невысказанный сарказм. Невольно касаюсь его руки, совершенно не думая о том, как это выглядит со стороны. Просто хочу удержать его от поспешных действий, чтобы потом не пришлось жалеть.

Чувствую, как мышцы под моим касанием едва вздрагивают. Но он не отдергивает руку, как я предполагаю. Поэтому я делаю это первой, когда мужчина произносит:

– Идите домой. На сегодня ваш рабочий день окончен. Увидимся в понедельник.

Ничего не говоря, мы покидаем кабинет. Ковалевский выходит первым. Я плетусь за ним, переваривая сегодняшний вечер. Смешанные чувства и спутанные мысли настолько поглощает меня, что я оступаюсь на ровном месте.

– Ты просто ходячая неприятность! – подобно кобре, шипит этот парень, в последний момент подставив руку, на которую тут же опирается моя спина.

Секунду он удерживает меня на весу, словно раздумывает «а не бросить ли?», но затем одним толчком подтягивает вверх – и вот я уже оказываюсь в его объятьях.

– Спасибо… – пересохшими губами, произношу я, не глядя на него, зато отчётливо чувствуя, как тело плавится, колени подгибаются и, если бы не злость, исходящая от него, я бы могла растаять. Но…

«Не дождёшься!» – мысленно протестую и спешно выбираюсь из его рук. Он не сопротивляется и отпускает меня.

Всю оставшуюся дорогу мы идём молча. Даже, когда переодеваемся и выходим вместе через запасной выход, не желая встречаться с кем-либо ещё, – это молчание сохраняется. Но один отчётливый факт, где Ковалевский не прощается со своей подружкой, странным образом доставляет мне радость, на какое-то время заставив забыть обо всем остальном.