Текст книги "Волшебная книга Эндимиона"

Автор книги: Мэттью Скелтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Старик услышал и понял вопрос – об этом можно было судить по его взгляду и по тому, что он задумался. Однако он промолчал. Может, правда, немой?

Блейк задал еще один вопрос, вспомнив вчерашний разговор с профессором Джолионом Фоллом:

– А вы случайно не Гутенберг?

На это первой ответила Дак: она фыркнула.

– Ты что, спятил? Гутенберг умер больше чем пятьсот лет назад!

Блейк покраснел. Губы незнакомца дрогнули в улыбке, и лицо сразу изменилось – стало более живым, глаза озарились внутренним светом. Он даже приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, однако ни одного звука не сорвалось с его губ, как Блейк ни прислушивался. Только громкое дыхание. А голос как будто засох в горле.

Он закрыл рот, так ничего и не произнеся, но Блейк на всякий случай посчитал нужным вежливо спросить:

– Вы что-то сказали?

Старик покачал головой, приложил палец к губам и снова улыбнулся. Да что он, в самом деле, играет с ними? Шутник какой нашелся!

Блейк повернулся к сестре.

– Не знаю, что с ним делать! Может, он просто голодный?

– Не говори глупости, – рассудительно ответила она. – От голода никто еще не терял голос. Наверное, он отвык разговаривать.

Блейк ненадолго задумался. Возможно, этот человек плохо соображает и надо не вопросы задавать, а сказать что-нибудь такое, чтобы тот удивился и сразу захотел дать ответ.

– Спасибо вам за вашего дракончика, – произнес он, глядя прямо в лицо незнакомцу.

Ответ раздался сразу – вернее, не ответ, а вопрос, и задала его Дак:

– Какого дракончика?

Блейк и забыл, что ничего не рассказал ей о посылке, которую нашел под дверью.

– Вчера утром, – сказал он небрежно, – этот человек подбросил мне дракона.

– Ну что ты опять мелешь? – в отчаянии проговорила Дак. – Какие драконы в наше время? Где ты их видел?

– Он бумажный, не волнуйся, – успокоил ее Блейк и добавил: – Из такой бумаги, как в той книге. Значит, из волшебной.

– Что ж ты мне ничего не сказал? – обиделась Дак.

– А чем бы ты помогла? Я и без тебя знаю, что делать и что этот дракон означает.

– Ну и что же, знаток?..

Они словно забыли, что рядом с ними загадочный человек, и привела их к нему его собака и нужно разговаривать с ним, а не переругиваться друг с другом.

– Этого дракона, – ответил Блейк сестре, – мне прислали как знак…

Он замолчал, так как не знал, что сказать дальше.

– Какой знак? – спросила настырная сестра.

И его осенило.

– Как знак того, – твердо сказал он, – что мы… то есть я… должен все узнать у этого дяденьки. Про книгу с пустыми страницами, которую я нашел!

Тот, о ком это говорилось, согласно кивнул, но разгоряченные спорщики не заметили этого и продолжали препираться.

– Нашел и сразу потерял! – упрекнула Блейка сестра.

– Неправда! Она сама захотела смыться!

– Чтобы найти того, кто получше разгадает ее тайну!

– И кто же это, по-твоему?

– Я!

Он так разозлился, что даже приподнялся с бревна, на котором сидел.

– Ты? Ты просто глупая девчонка в дурацком желтом плаще, которая вбила себе в голову, что наши мама и папа будут вместе, пока ты будешь носить этот плащ… Но они не будут, слышишь? – В голосе Блейка послышались слезы. – Они разведутся, и мы будем жить по разные стороны океана. А ты обрадуешься, потому что больше никогда не увидишь меня! – Он перевел дыхание и понизил тон. – Только все равно этот чудила Эндимион выбрал меня, а не тебя!.. И закончим на этом.

Блейк говорил все это, желая задеть ее, но не до такой степени. Лицо Дак сморщилось, и она залилась слезами. Закрыв лицо ладонями, она рыдала, раскачиваясь на бревне.

Никогда прежде он не видел, чтобы она так плакала, – ни до, ни после Дня Великого Спора между родителями, – и не знал, как ее успокоить. Подошел, потряс за плечо, но она оттолкнула его руку.

Хозяин собаки, сидя неподвижно, наблюдал за ними, и лицо его выражало сочувствие и интерес. Но при упоминании имени Эндимион он поднялся с места, подошел к ним и, расстегнув плащ, достал из кармана небольшую изрядно потрепанную книжку. Ту, которую читал, когда они видели его около книжного магазина. Дак уверяла тогда, что на страницах не было букв, но она ошибалась: они были, только какие-то необычные – зубчатые, наверняка старинные, и слова, составленные из них, тоже были непривычные. И еще на страницах были рисунки: ангелы, демоны, скелеты, а также люди, работающие на печатных прессах…

Впрочем, все это Блейк разглядит как следует потом, а сейчас они с Дак увидели лишь очень старую книжку. Дак сразу перестала плакать. А уж когда старик начал переворачивать в ней страницы – сначала они были сероватого цвета, зачастую порванные, в пятнах, но к концу книги стали совершенно чистыми, белоснежными, шелковистыми, и без единой буквы, – тут у Блейка и Дак перехватило дыхание, и первый напрочь забыл про нанесенное ему оскорбление, а вторая – про слезы.

– Как… где вы ее достали? – проговорил Блейк. – Что здесь написано?

Он понял: то, что перед ним, напрямую связано с Эндимионом. Это… как бы точнее сказать?.. часть Эндимиона. Если иметь в виду, что Эндимион – какая-то волшебная книга, где есть все и обо всем.

В ответ незнакомец указал на одну из пустых страниц книги, где стало возникать слово. Очень неясно, в какой-то дымке, в тумане – как бывает, если подышишь на зеркало и потом начнешь писать на нем. Линии, штрихи сначала были едва заметны, будто проведены иглой, однако, подобно царапинам на коже, они быстро наполнялись – только не кровью, а чем?..

– Что там написано? – испуганно вскрикнула Дак. – Я ничего не вижу. А ты, Блейк?

– Ничего не видишь? – переспросил он удивленно.

– Ни словечка. Там что? Буквы? Картинки?

В ее голосе слышались нотки зависти, но куда больше в нем было испуга и любопытства.

Блейк не знал, что ей ответить – как описать то, что он видел. И видел ли он это на самом деле или вдруг уснул и смотрит сон? Перед глазами появилось какое-то странное дерево, а в его ветвях – еще более странное существо. Оно беспокойно двигало головой, словно чуяло его присутствие. Невольно Блейк протянул палец, чтобы коснуться его, и тогда оно встрепенулось и исчезло. Вслед за ним со страницы исчезло изображение дерева. Картинка напомнила ему предутренний сон, и в нем окрепла уверенность, что это было продолжение или повторение сна, в который он сейчас внезапно погрузился.

– Что это было? – пробормотал он, пораженный.

– Было – что? – переспросила Дак.

– Дракон в листве дерева.

Сестра не знала, что сказать на это: объявить, что он просто псих, – слишком грубо и жестоко, а что тут еще скажешь? Может, он заболел? Зациклился, бедняга, на драконах. Как ему помочь?

Она начала говорить что-то утешительное – насчет того, что такое бывает, но пройдет… Он просто не выспался сегодня, или такое от голода может случиться.

Однако Блейк не слушал ее. Он с надеждой смотрел на бездомного старика, но тот безучастно вглядывался в какую-то неведомую никому даль и по-прежнему молчал.

– Что это?.. – снова забормотал Блейк. – Что за книга такая?.. А вы… Кто же вы, наконец?

Словно очнувшись, старик перевел взгляд на книгу у себя в руке, снова открыл одну из первых страниц и подчеркнул грязным пальцем полустершееся слово.

Блейк нахмурился. Мало того, что слово едва различимо, оно еще какое-то… сразу не выговоришь. Это что же? Имя такое?.. А тут еще Дак торопит!

– Ну, и прочти сама, – раздраженно сказал он. – Если такая умная.

– И прочту, подумаешь!

Она пригляделась, пошевелила губами, повторяя про себя прочитанное, и потом торжественно произнесла:

– Рады познакомиться с вами, мистер Салманасар!

Лицо Блейка отражало недоумение. Салманасар! Что за чудное имя? Так нормальных людей сейчас не называют.

– Вы, может, волшебник какой-нибудь? – спросил он нерешительно. – Или этот… фокусник?

Мистер Салманасар улыбнулся и покачал головой.

– А как вы на меня вышли, мистер… э-э? То есть как вы меня вычислили?

Лицо Салманасара сразу стало серьезным, он снова раскрыл книгу, но в самом конце. Там на одной из белоснежных страниц еле-еле проступали строки, которые Блейк прочитал про себя, потом вслух, но ровно ничего не понял.

– Не молчи! – прикрикнула в нетерпении Дак. – Что там написано?

Он пожал плечами и рискнул прочитать громко:

 
…Но Кто-то Солнце призовет на Смену —
И злая Тень тогда покинет Сцену…
 

И потом честно признался:

– Что-то не пойму. И те стихи, которые раньше, тоже… Я вообще в стихах не очень. Вроде предупреждает о чем-то.

– Чего ж не понять? – сказала Дак. – Проще простого!

Она сегодня с самого утра какая-то агрессивная – это на нее совсем непохоже. Впрочем, Блейк ей спуску тоже не дает.

– Что ж, профессорша Дак Уинтерс, – провозгласил он, – изложите нам вашу научную версию.

– Пожалуйста. Твой Энди не устает предупреждать, чтобы ты не забывал про какую-то опасность. Он ее называет Тенью. И профессор Джолион говорил о том же, помнишь?

Блейк помнил, и легкая дрожь пробежала по его телу. Он уже раскрыл рот, чтобы ответить, а заодно спросить об этом же у человека со странным именем Салманасар, когда увидел вдруг, что в раскрытой книге, которую тот не выпускал из рук, один листок аккуратно вырезан… И что тут такого? – спросите вы. А то, что, как подумал в тот момент Блейк, из таких вот листков Салманасар мог сделать того дракончика, которого Блейк таскал в мешке.

Однако вопрос, который он задал новому знакомцу, казался ему более важным.

– Скажите, мистер Салманасар, эти стихи… ну, предупреждение, оно появилось в тот день, когда мы увиделись около книжного магазина?

Старик кивнул.

– Значит, – продолжил Блейк, – оно скорей всего было для нас. Что нам… мне… грозит какая-то тень? Да?

– И что же теперь делать? – воскликнула Дак.

Не получив ответа, она принялась гладить собаку, положившую к ней на колени ушастую морду. Хорошо, хоть собака понимает ее состояние!

Блейк взглянул на часы у себя на руке.

– Что ж, – произнес он безнадежным тоном, – если ни вы, мистер Салманасар, ни книга не могут нам ответить, мы пойдем. А то мама беспокоиться будет.

Он сказал так про книгу, но тут же почувствовал какую-то неловкость перед ней: напрасно он все-таки предъявляет к ней претензии, чуть ли не обвиняет в нежелании оказать помощь. Она и так уж, наверное, немало чего предсказала, сделала, наговорила: познакомила Блейка с собою, свела его с этим странным стариком и его собакой, с профессором Джолионом… А сколько людей, если он правильно понимает, за ней и за ее волшебной бумагой охотились и охотятся!.. Только все равно он, к сожалению, мало чего понимает. У него столько вопросов! Но кто на них ответит?..

И все же задам еще один, последний вопрос… Нет, лучше два последних вопроса, решил он и, набравшись духу, проговорил:

– Мистер Салманасар, могу я узнать, где же та книга, которую я нашел позавчера на полке в библиотеке?

Старик молчал, как и раньше, только так сжал книгу в руке, что суставы пальцев побелели. Глаза его смотрели в одну точку, и Блейк последовал своим взглядом за ними.

– Ничего не вижу, – пробормотал он. – Ох, нет… Что-то начинает проявляться. Как в поляроиде.

– Читай же! – потребовала Дак.

И он прочел, запинаясь:

 
То, что сегодня – было,
То, что вчера – уже сплыло,
То, что завтра – придет,
Если Книга Книгу найдет…
 

Он в отчаянии застонал.

– Чушь несусветная! Почище, чем те, первые, стихи! Ничего не могу усечь!

– Почему же? – опять возразила Дак, правда, не сразу. – Я, кажется, понимаю. Ну, не до конца, но все-таки… Сказать? В общем, все дело в книгах. Вчера пропала одна, так? А сегодня у нас на глазах почти рассыпается вторая. Но завтра, так говорится в стихотворении, все будет о’кей, если эти две книги найдут друг друга… То есть, если мы им поможем…

– Легко сказать! А как? Ты знаешь?

– А вдруг сумеем, – уклончиво ответила Дак.

– Не пори чушь! – рассердился Блейк. – Ничего мы не сумеем! Поэтому сейчас я задам последний вопрос, и потом быстро уходим, не то мама там закипит. – Он набрал побольше воздуха и, обратившись к хозяину собаки, костра и странной книги с волшебными страницами, попросил, указывая пальцем на книгу: – А можете вы нам показать эту самую Тень, которую нужно бояться?

Сказал и оробел, даже прикрыл глаза, страшась ее увидеть, но тут же открыл их снова, пока никто не заметил его слабости.

И он увидел, как пустая белая страница начала темнеть – ее словно заволокли грозовые тучи, в которых не было просвета. А потом из этой тьмы стали проступать контуры чьего-то лица, только оно продолжало скрываться за какой-то завесой или под какой-то маской.

Блейк чувствовал: это и есть лик Зла, но не знал, кому он принадлежит и как выглядит. Только ощущал в нем что-то дурное. Ему стало холодно и страшно, однако он не мог отвести глаз от книжной страницы.

И вдруг собака громко залаяла, и старик Салманасар уронил книгу на землю. Как раз в тот момент, когда Блейку показалось, что еще немного, и он узнает, кому принадлежит лицо Зла.

– Что случилось? – хрипло произнес Блейк.

Чары рассеялись – на земле валялась старая потрепанная книжка, казавшаяся еще более ветхой. Собака перестала лаять, теперь она просто рычала: словно шарик перекатывался у нее в горле. Неподалеку были видны работники шлюза, кто-то выгуливал своих собак. Продолжалась обычная жизнь.

– Тебе нехорошо? – испуганно спросила Дак у Блейка. – Ты стал вдруг такой бледный. Живот заболел? Чего ты там увидел?

– Живот у меня в полном порядке, – ответил он. – А увидел я… Даже не пойму что, но такое страшное… Хорошо, ты ничего этого не можешь видеть.

Он посмотрел на Салманасара в надежде хотя бы теперь что-то узнать у него, но старик упорно не желал встречаться с ним взглядом.

– Пошли домой! – решительно сказала Дак. – Хватит.

Блейк наклонил голову, соглашаясь с ней. Наклонил – и увидел на влажной земле растерзанную книгу: корешок порван, многие страницы рассыпались и уже не сверкают белизной. Волшебная сила покинула их.

– Ох, мистер Салманасар, – проговорил он в отчаянии. – Это я во всем виноват. Если бы не просил вас… не приставал…

Он поднял голову и осекся. В поредевшей листве одного из деревьев он увидел застрявший там, подобно воздушному змею, большой лист чистой бумаги. Не раздумывая, он бросился туда и схватил его: это ведь сам Эндимион Спринг подавал ему знак! Они уже, кажется, начали лучше понимать друг друга…

Вернувшись к костру, он протянул лист Салманасару. Но это был уже не просто лист! В считанные мгновения прямо в руках Блейка он превратился в небольшую книжечку, уместившуюся в ладони. Эту книжку Блейк и протягивал теперь старику.

Но Салманасар отказался взять ее. Вместо этого он осторожно сжал руку Блейка, в которой находилась книга, давая понять, что теперь тот – ее хозяин.

– Спасибо, – оторопело произнес Блейк.

У него голова шла кругом от всего, что происходило. Дак с полуоткрытым от удивления ртом наблюдала за всем этим.

Не зная, что сказать еще, Блейк вдруг проговорил (и сам удивился своему вопросу):

– А как зовут вашу собаку?

И каково же было его изумление, когда слабый, дрожащий голос ответил ему:

– Ее имя Алиса.

Дак радостно вскрикнула. Салманасар смотрел на них обоих с растерянной, извиняющейся улыбкой, словно совершил что-то непозволительное. Он, возможно, сам пришел в смятение, услышав свой голос. И, чтобы проверить, не случайность ли то, что произошло, он продолжил:

– Я нашел ее возле кроличьей норы. В которую, если помните, попала девочка с таким же именем. Вы читали, конечно, книгу «Алиса в стране чудес»?

– Я читала, – поторопилась ответить Дак.

Блейк не сказал ничего.

Всю дорогу обратно они хранили молчание – как Салманасар до восьми с чем-то утра сегодняшнего дня. Его долгое молчание, видимо, заразило их.

Глава 16

Блейк предполагал, что улица города Оксфорда, на которой они живут, вся запружена сейчас полицейскими машинами с мигалками и сиренами, а у дверей их дома толпятся телевизионщики с юпитерами и камерами. И все стараются выяснить у их соседей по дому и друг у друга, что же случилось с двумя заграничными детьми (ах, какие это были прекрасные мальчик и девочка!), куда они подевались с самого раннего утра (или еще с ночи?)…

Но все было тихо. Ни громогласных мегафонов, ни строгих стражей порядка, ни крикливых и назойливых репортеров – никого. Улица почти пустынна. Жители разъехались на работу, машин у домов осталось совсем мало, бутылки с молоком перед дверями разобраны. Как будто ничего не случилось.

А между тем – Блейк посмотрел на свои часы – они с Дак отсутствовали больше двух часов. Что должна была подумать их бедная мать? Какие только мысли ни приходили ей в голову! И самая ужасная из этих мыслей: ее детей похитили! Взяли в заложники! А если не взяли, то почему эти самые дети не могли оставить ей записку с объяснением, куда ушли и когда вернутся. Они ведь довольно грамотные и не вполне идиоты, эти противные дети! Не так ли?.. Подобным образом, несомненно, рассуждала их мать, и была совершенно права.

С каждым шагом, приближавшим его к дому, Блейк все меньше и меньше ощущал себя избранником каких-то волшебных сил, кому суждено найти и вырвать из лап Зла волшебную Книгу, обрести которую жаждет все человечество.

– Давай договоримся так, – уже на подходе к дому предложила ему Дак. – Ты проснулся на рассвете и увидел, что я вышла из дома. И ты побежал за мной. А я… А ты…

– А я, а ты! – разозлился Блейк. – Сама не знаешь, чего говорить!

– Только не про Салманасара! Мама не поймет.

– Конечно, не поймет, если мы сами не понимаем, – согласился Блейк.

Дак потянула его за рукав.

– Ты, когда мама начнет, молчи, ладно? Я за нас двоих отвечать буду.

Блейку понравилось, что сестра готова подставить плечо и принять на себя первые упреки. Это благородно с ее стороны. Все-таки у него потрясная сестрица, хотя и спорить любит: ты ей слово, она тебе десять.

Они подошли к дому. Блейк так осторожно вставил ключ и открыл дверь, как будто они лезли в чужую квартиру. И сразу же испытал потрясение: в передней стояла мать, и она была похожа на тряпичную куклу, которую поставили, но она сейчас упадет. Глаза у этой куклы были не сердитые, не раздраженные, а усталые и печальные.

– Вот и мы, – сказал он, не зная, что сказать, и слова прозвучали развязно и не к месту.

Мать ничего не ответила.

– Мы пришли, – повторил он.

– Это я во всем виновата! – звонко крикнула Дак. – Я хотела уйти из дома, а Блейк увидел через окно и как бросится за мной! И ну уговаривать, а я ни в какую! Два часа уговаривал!..

Она говорила быстро, долго и несла всякую чушь, но Блейк понимал: это она нарочно, чтобы правда не прорвалась наружу. Мать почти не слушала ее, она смотрела на Блейка, как ему казалось, в поисках поддержки, и он очень хотел оказать ее, но не знал, как.

Дак продолжала говорить, уставясь в стенку, будто там были написаны все эти слова. В глазах у нее он уловил предательский блеск – слезы.

Потом наступило молчание. Мать по-прежнему ничего не говорила. Наконец, она вздохнула и беспомощно произнесла:

– Что мне делать с вами?

И тут слезы навернулись и на глаза Блейка, но он героическим усилием сдержал их. Единственное, что он хотел сейчас, – исчезнуть отсюда, как книга Эндимиона Спринга из библиотеки.

– Вы хоть понимаете, как я беспокоилась? – еле слышным голосом спросила мать. – Почему не предупредили? Где вы пропадали? – Ее взгляд упал на его покрытые грязью башмаки и джинсы. – От тебя пахнет дымом. Вы грелись у костра?

– Извини нас, – пробормотал он.

– Извини! Это все, что ты можешь сказать, черт возьми?

Она чертыхнулась – это хорошо: значит, приходит в себя. Следующие ее слова укрепили его уверенность в этом: началась обычная «пилка».

– Я думала, Блейк, – говорила мать, – что ты будешь более ответственным. Другая страна, изумительный город, новые знакомства. Ты можешь столько здесь узнать, столькому научиться. А ты… Сначала исчезаешь куда-то вечером, потом – на рассвете. Что за поведение? Что за игры?

Ему очень захотелось рассказать ей об этих играх, но он пересилил свое желание.

– Молчишь? – продолжала мать. – Может, хочешь, чтобы я отправила тебя домой?

– Да, – произнес он, прежде чем подумал, что ответить.

Дак в тревоге повернулась к нему, а он бессознательно положил руку на клапан кармана, в котором лежала книжка, полученная от Салманасара.

– Нет, – сказал он, когда до него дошло, что он обидел мать.

Та растерянно вгляделась в его лицо и спросила с плохо скрываемым беспокойством:

– Да или нет, Блейк? С отцом или со мной?

Он чувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Как ответить на такой вопрос?

Стенные часы в передней отбивали секунды, ожидая его ответа. Но он не знал, что говорить, не понимал, как можно такое спрашивать. Неужели она хочет, чтобы он выбрал отца и уехал к нему?

– Я… я не знаю, – выдавил он наконец. – Хочу ответить «да»… И хочу ответить «нет»… С тобой или с ним?.. И с тобой, и с ним! – в отчаянии заключил он. – И чтобы вы с папой были вместе. Как раньше. И оба ходили на работу. А потом приходили домой… И чтобы все было, как прежде. А он зачем-то ушел с работы, сидит дома, и вы часто такие… как будто встали не с той ноги.

Мать с состраданием смотрела на него, и, когда наконец опять заговорила, голос у нее был другой – мягче и не такой напряженный.

– Ты так это воспринимаешь, Блейк?.. Наверное, мы должны были сказать вам…

И она сказала, что отец не бросал своей работы, а несколько месяцев назад его уволили – там все закрылось, и ей пришлось тянуть весь воз, а отец очень переживал, и искал, искал работу… Конечно, он подрабатывал, но это было совсем не то, что раньше…

– Только это не значит, – произнесла в заключение мать, и на ее лице появилась тень улыбки, – это не значит, что вы должны убегать неизвестно куда и ничего не сообщать. Мне без вас очень плохо. Очень…

Последние слова прозвучали так, словно их сказал обиженный и напуганный ребенок.

Блейк сам не знал, как он вдруг очутился рядом с матерью и обнял ее.

И он еще раз произнес, на этот раз совершенно честно и искренне:

– Извини нас, мама.