Текст книги "Город спасения (ЛП)"

Автор книги: Мэри Маравилла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 27

ДЕКС

ПОМНИТЕ: ДРУЗЬЯ НЕ СОСУТСЯ

– Где, черт возьми, ты была? – крикнул я в тот момент, когда Никки вошла в квартиру. У меня, наверное, пар шел из ушей. Я думал, она будет дома, когда вернусь.

– А? – спросила она, снимая потрепанные кроссовки.

– Где. Ты. Была? – выпалил я, ущипнув себя за переносицу и считая от двадцати. Она не должна шататься бог знает где после гребаной перестрелки.

Когда она ответила, в ее тоне сквозило высокомерие.

– Я была с Райан, Декс. Помнишь, ты отослал меня после погони, сказав, что я должна быть в безопасном месте?

Точно.

Я открыл глаза и придвинулся ближе, обхватив ее руками.

– За твою маленькую дерзкую задницу назначена ебучая награда. Нельзя было держать тебя на виду, – прорычал я. У соплячки хватило наглости рассмеяться. – Хотя бы веди себя так, будто сожалеешь, что у меня появились гребаные седые волосы, когда я вернулся, а тебя здесь не оказалось, – я обхватил ладонями ее лицо, желая почувствовать ее нежную кожу.

Я чертовски перепугался, когда вернулся в пустую квартиру. Хорошо, что через несколько секунд она пришла. Я бы перевернул этот гребаный город, чтобы найти ее.

– Ты беспокоился обо мне, Декси? – спросила она, бросая мне вызов. Ее голос казался более хриплым, чем обычно.

Ее щечка была мягкой и теплой под моим большим пальцем, и я не смог удержаться, чтобы не погладить ее. У нее перехватило дыхание, привлекая мое внимание к ее блестящим губам. Боже, мне так хотелось почувствовать их вкус.

Я не целовал женщину в губы бог знает сколько времени. Никогда не хотел. Это слишком интимно и давало им ложную надежду, что мы могли бы стать чем-то большим. Но сейчас, глядя на ее надутые губки, я задавался вопросом, будет ли она мягкой и нежной, или же бороться за доминирование.

– Нам, наверное, нужно потренироваться перед сегодняшним вечером, – прошептала она, ее грудь поднималась и опускалась немного быстрее, чем раньше. Ее язык высунулся, проводя по нижней губе. Моему мозгу потребовалось мгновение осознать, что она имела в виду, и я сразу же прижался к ее губам.

Моя свободная рука поднялась и запуталась в ее волосах, удерживая ее на месте, когда наши губы соприкоснулись.

Черт, она восхитительна.

Я прижал ее к двери, пока мой язык исследовал ее. Пальцами она вцепилась в мою футболку, притягивая, но близости все равно не хватало, хотелось оказаться внутри нее. При этой мысли у меня вырвался стон. Член был очень твердым.

И все из-за одного поцелуя.

Отстранившись, я прижался лбом к ее лбу, мне потребовалось время, чтобы собраться с мыслями, потому что я скажу какой-нибудь бред, или «давай трахнемся». Мы вообще не должны целоваться, но все функции мозга отключились в тот момент, когда я прикоснулся к ней.

– Хорошо, что мы потренировались, потому что ты дерьмово целуешься, – слова Никки прозвучали с придыханием. Боже, а как она звучит после того, как ее трахнули?

Не в силах удержаться, я уткнулся носом в ее шею, покусывая нежную кожу, пока говорил.

– О, да? Может, еще немного попрактикуемся, – предложил я, обхватив руками ее бедра, прижимая к двери.

– Наверное, это хорошая идея, – простонала она, хватая мое лицо и возвращая к своим губам.

Теперь я знал, почему люди целуются. Было чертовски приятно ощущать как чужой язык скользит по твоему. Я чуть не кончил, когда Никки пососала кончик моего.

Схватил ее за задницу, приподнимая и не оставляя ей другого выбора, кроме как обхватить ногами мою талию. Ее хихиканье было таким забавным, и когда она схватила меня за волосы, я был готов встать перед ней на колени. Подведя ее к кухонному столу, я посадил ее рядом с раковиной, ни один из нас не хотел отпускать друг друга.

– Теперь я понимаю, почему у людей есть друзья противоположного пола, – сказала она между поцелуями, и я расхохотался.

– Не думаю, что другие друзья занимаются подобным, – сказал я, все еще прижимаясь к ее губам.

Она отстранилась.

– Тогда какой смысл заводить друга? – спросила она, искренне смущенная.

Я пожал плечом, наблюдая, как она вздрогнула, когда я потер вверх и вниз ее обнаженный бок, наслаждаясь тем, какой мягкой и гладкой была ее кожа.

– Откуда мне знать? У меня нет подруг.

Возникло что-то вроде чувства вины или недовольства. Я никогда не стыдился того, что спал с кем попало, и Никки тоже была не из тех женщин, которые задирают нос от этого. И все же хотелось дать знать, что я не думал ни о ком другом, когда был рядом с ней, независимо от подлинности наших отношений.

Бля, если честно, она в моих мыслях уже несколько месяцев. Никто другой не смог разрушить ту власть, которую она имела надо мной.

– Ты единственная, знаешь это? И сегодня ночью ты моя, поняла? – я практически прорычал ей команду, схватив ее за затылок, наслаждаясь тем, как она втянула воздух. Золотистые локоны скользнули между моими пальцами, когда я сжал их в кулак, оттягивая ее голову назад. Мне очень нравилось смотреть ей в глаза. Они практически сияли, щеки порозовели, она смотрела на меня снизу вверх.

– Да, понимаю, – ее пальцы запутались в моей футболке, притягивая ближе. – И ты мой, – рычание в ее голосе едва не вызвало у меня остановку сердца.

Боже, она понятия не имела, что выпустила на волю, сказав это.

– Осторожно, – предупредил я, мой голос был хрипловатым. – Будешь так говорить, и я забуду, что мы должны быть друзьями.

Она резко вдохнула, проводя языком по нижней губе.

Нужно сменить тему.

– Ты когда-нибудь была на вечеринке «Одного процента²³»? – спросил я, чтобы подготовить ее.

Никки покачала головой, насколько могла в моей хватке. Ее руки опустились к моим плечам, и она провела пальцем по белой футболке. Наверное, делала это неосознанно.

– Я танцевала для байкеров в клубах, – мой кулак сжался в ее волосах, заметив, как слегка выгнулась ее спина. – Но никогда не была ни на одной из их вечеринок. Прошлой ночью с тобой я впервые оказалась в мото-клубе, – сказала она.

Я подавил приступ ревности.

Проигнорировал эту эмоцию вместе с другими, пытающимися вырваться из моего списка запретных зон.

Это был чертовски длинный список.

– Ну, они все кучка придурков, которые трахают кого угодно с сиськами. Некоторым из них даже сиськи не нужны. А ты… – я притянул ее еще ближе, но не учел, что ее ноги все еще были вокруг моей талии. Тепло ее киски было прямо там же, где и мой стояк. Потребовалась вся выдержка, чтобы продолжить говорить, и это все равно прозвучало напряженно и сдавленно.

– …сегодня ночью ты моя. Будешь рядом, каждую секунду, поняла? – спросил я, подавляя похоть, чтобы донести свою точку зрения. Потому что, если она не поймет, то окажется на коленях у другого брата, а я сегодня не хочу никому набивать морду.

– Хорошо. Притворимся, что мы вместе, потому что друзья не сосутся, – ответила Никки, отдавая честь рукой.

– Умница моя, – сказал я, снова потянув за волосы и повернув ее лицо к себе.

Ее рот был слегка приоткрыт, словно умоляя меня плюнуть в него. Блять. Вместо этого я снова уткнулся носом в изгиб ее шеи. Запах кокоса и ее самой был таким же соблазнительным. Мне нужно оттолкнуть ее, но мысль об этом была почти болезненной.

Вы просто тренируетесь привыкать к прикосновениям друг друга на сегодняшний вечер. Ради правдоподобности. Посмотри, ты преуспеваешь.

Даже в своей голове я был гребаным лжецом.

Мы балансировали на канате, играя с огнем, и нужно побеспокоиться о степени ожога.

Хотя… я бы сгорел вместе с ней.

– Я серьезно, Никки. У меня никогда не было девушки. Всех тех, кого я трахал, мои братья тоже трахали. А это, – я отодвинулся, все еще вдыхая ее запах, чтобы указать пальцем между нами, – все это чертовски ново, и их похотливые задницы будут пытаться залезть к тебе в трусики. Не заставляй меня драться с собственными братьями, злючка. Потому что ни один из них не дотронется до тебя, – сказал я низким и свирепым тоном.

Откуда опять взялось это гребаное рычание?

Теперь я понял, почему Ганнер в тот раз одел Райан в свою кофту. Я тогда посмеялся над ним и предложил ему поссать на нее, обозначив свою территорию. Блять, ладно, я задолжал этому засранцу пиво и извинения.

Я опустил голову, когда заговорил, мои губы коснулись ее губ.

– Скажи, что ты поняла.

Ее ноги крепче обхватили мою талию, дыхание участилось. Мы оба могли кончить только от напряжения. Когда она облизала свои губы, наша близость привела к тому, что ее язык коснулся меня, и я застонал, высунув свой, чтобы тоже провести по ее губам.

Я вытворял всякое дерьмо со всевозможными женщинами, но ничто никогда не было интимнее этого момента. Мы стояли на кухне, я между ее ног, ее голова откинута назад, моя рука запуталась в ее волосах.

Это гребаное совершенство – а мы полностью одеты.

– Попроси по-хорошему, – сказала она с ухмылкой, вспоминая, как я говорил ей то же самое.

Мой мозг дал сбой.

Черт возьми.

Мне нравятся женщины, следующие указаниям, но еще больше нравятся те, которые заставляют добиваться ее послушания. Итак, я сделал то, что сделал бы любой мужчина, когда женщина становится настолько опьяняющей и соблазнительной, что он хочет оставить ее себе.…

Я обрызгал ее из шланга, установленного на кране в раковине.

Она вскрикнула, подняв руки, чтобы защититься от натиска воды.

– Декс. Что за хуйня?

В панике она высвободила ноги, и я разжал хватку на ее волосах. Стоял в нескольких метрах от нее, указывая на нее пальцем.

– Прекрати пытаться соблазнить меня, когда мы не на публике.

Ее глаза сузились.

– Ты обрызгал меня, потому что я соблазняла тебя? – недоверчиво спросила она.

Нет. Я обрызгал тебя, потому что ты растопила постоянное оцепенение, которое течет по моим венам, сдерживая эмоции.

– Ага-а, – я протянул последнюю гласную, пожимая плечами. – Разве люди не опрыскивают кошек, когда те плохо себя ведут?

Никки сильно ткнула пальцем мне в грудь.

– Я не гребаная кошка, Декс. Это ты пытался соблазнить меня гребаным рычанием и вел себя со мной как пещерный человек, – ее ноздри раздулись. – Теперь я точно буду флиртовать с твоими братьями по клубу, – сказала она, удаляясь в свою комнату.

Наверное, кому-то стоит изучить, как работает мой мозг, потому что почему я улыбаюсь от уха до уха?

Я стоял неподвижно. Находиться рядом с ней и на горизонтальных поверхностях небезопасно – так легче найти способ проникнуть в ее киску лицом, или пальцами, или членом. Желательно по очереди.

Нам нужно пространство, чтобы дать страсти утихнуть, и вспомнить, что мы просто друзья.

А не друзья, которые сосутся.

ГЛАВА 28

ДЕКС

МОШЕННИЧЕСТВО С КРЕДИТНЫМИ КАРТАМИ ДОПУСТИМО, ЕСЛИ ПАРЕНЬ, У КОТОРОГО ВЫ ВОРУЕТЕ, – ОСЕЛ (ЭТО НЕ ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ).

Кто отвечает за стандарты длины женских шорт? Потому что я не знал, хочу ли поцеловать их или надрать им задницы.

– Твои ягодицы прилипли к сиденью моего байка? Ты слезешь с этой штуки? – спросил я, сдерживая смех, когда Никки бросила уничтожающий взгляд в мою сторону, спрыгивая с мотоцикла. Ее задница буквально дразнила меня, пока я тащился за ней.

– Твои братья оценят, – она перекинула волосы через плечо, показав мне при этом средний палец.

Я не обратил внимание, когда она сказала подобное в квартире, потому что обрызгал ее водой из-под крана, но теперь, въехав на территорию комплекса, я точно этому не позволю случится. Смех и рев двигателей напоминали о том, сколько мужчин, знакомых и незнакомых, будут здесь сегодня вечером.

Мой палец зацепился за заднюю петлю шорт, потянув ее назад, пока ее спина не уперлась мне в грудь. Мне понравилось, как участился ее пульс под моей ладонью, которой я обхватил ее горло.

– Мне наплевать, если они посмотрят, Никки. Ты заслуживаешь их внимания. Ты великолепна, но они, черт возьми, не должны прикасаться к тебе, – прошептал я на ухо, слегка сжимая ее горло, потому что не мог удержаться. – Это мое любимое место для руки, злючка. Может, я прохожу так всю ночь.

Она застонала, и я не знал, было ли это из-за того, что я втянул ее мочку в рот, или из-за того, что обхватил ее рукой. Когда она перенесла вес с одной ноги на другую, чертова задница потерлась о мой член. Я застонал. Она усмехнулась, явно делая это нарочно.

– Это ты имел в виду, говоря о соблазне на публике, Декс? – она сжала мою промежность, поглаживая ладонью растущий стояк. – Потому что все скоро узнают, насколько я хороша, – в ее тоне слышалась язвительность, но у меня не было возможности выяснить, чем это вызвано.

– Декс, тащи сюда свою задницу, – заорал Прес, изображая разъяренного папашу. Моя хватка ослабла, но я продолжал держать палец в петле на случай, если она решит сбежать. – У нас церковь, придурок, – добавил он, прежде чем повернуться и ворваться в здание клуба.

Блять.

Я подтолкнул ее вперед, пытаясь придумать, что с ней делать. Спрятать в своей комнате смогу, только если вырублю ее, потому что она ни за что добровольно не позволит мне снова запереть ее там.

Я и забыл, что сегодняшний вечер должен начаться с церкви. Несмотря на мои намерения, придется оставить ее с чертовыми волками. Все участники на церкви, здесь нет никого, кроме тусовщиков и клубных шлюшек. Черт, теперь я жалел, что не уделял больше внимания потенциальным участникам, потому что не мог приставить к ней никого.

Ни одному из них я не доверял.

– Иди, – сказала она, когда мы переступили порог, просунув руку мне под жилетку и похлопав по груди. – Со мной все будет в порядке. Поверь, это место не такое пугающее, как те, где я была, – ее глаза бегали по комнате, кажется, она отслеживала все выходы.

Было что-то в Никки, что я заметил с самого начала. По какой-то причине никто не замечал, как она следит за своим окружением. К их чести, она проделала чертовски хорошую работу, создавав образ наивной девочки.

Но я это видел.

Прямо в ее голубых глазах.

Она была волком в овечьей шкуре. Может, в ее руке и не было оружия, но я не сомневался, что она знала, как нанести смертельный удар – даже если чужими руками.

Почему я так сильно хотел быть у нее на побегушках?

Когда ее внимание вернулось ко мне, она одарила меня улыбкой, которая растопила мое холодное сердце.

Даже сам бог не смог бы удержать меня от поцелуя. Я хотел, чтобы ее чертовы трусики промокли. Наши языки боролись за господство, переплетаясь. Моя рука опустилась к ее заднице, массируя ягодицу, потом я отстранился с влажным причмокиванием, из-за чего она чуть взвизгнула.

– Черт возьми, Декс. Тащи сюда свою возбужденную задницу, – ворчание Преса прорвалось сквозь хныканье Никки.

Я не возбужден, президент. Очарован.

Ладно, еще возбужден.

Мои губы снова прижались к ее губам. Этот поцелуй был мягким, сладким и каким-то образом заставил мою кровь забурлить еще сильнее.

– Если кто-нибудь будет нарываться, скажи, что я отрежу им часть тела за каждое их слово, – сказал я, обхватив ладонями ее лицо.

Ее хихиканье смолкло, когда она поняла, что я не смеюсь вместе с ней.

– Подожди, ты серьезно?

– Серьезен, как сердечный приступ, злючка, – я поцеловал ее в кончик носа, а затем подбежал к Пресу, который сердито смотрел на меня.

– Пиздец. Сначала Ганнер, теперь ты? Неужели я потеряю всех своих лучших людей из-за девок? – пробормотал он, закрывая за собой дверь.

***

После собрания мне хотелось выпить целый бочонок пива.

Мы готовились воевать со Жнецами. На самом деле это планировалось долго, но нападение на нас с Никки изменило все. Знали «Жнецы» о том, что в машине был член «Скелетов», или нет, для президента эта деталь не имела значения.

Нападение было явной первой агрессией против нас, целенаправленной или нет. Весь клуб проголосовал за ответную атаку. Все, кроме одного участника, который все еще голосовал за то, чтобы выдать Никки. Голоса были анонимными, но у меня не было никаких сомнений, кто этот ублюдок.

Бо.

Эта тряпка также сочинил целую слезливую историю о том, как я напал на него. Я уже смирился с любым наказанием, за которое проголосовал клуб – оно того стоило, и я, черт возьми, сделаю это снова. Но затем появился Торк, придав дополнительный контекст тому, как все происходило.

Бо опустил деталь о том, что он решил подразнить меня из-за сестры. У Преса дернулся глаз, что было его единственным признаком, когда он злился.

Что ж, Бо, играешь в дурацкие игры, тогда получай дурацкие призы.

По взгляду, который Прес бросил на меня, я понял, что он недоволен моим молчанием, но я не против наказания.

Вечеринка была в самом разгаре, когда я вышел с собрания. Мое сердце забилось быстрее, когда я не заметил Никки. Не ожидал, конечно, что она подбежит ко мне, как нетерпеливый щенок, но думал, что она, по крайней мере, будет сидеть в баре.

Грудь сдавило. А если с ней что-то случилось? Или кто-то привлек ее внимание? Я сморщил нос при этой мысли. Раньше меня подобное не беспокоило, но в случае с Никки…

– Плати, сука.

Я развернулся на пятках от знакомого злобного тона. Много раз его слышал.

– Как ты меня назвала? – сказал кто-то еще.

Никки стояла у одного из бильярдных столов, держа в одной руке кий, а другую протягивая какому-то чуваку с бритой головой. Он стоял ко мне спиной, так что я не мог сказать, знаю его или нет. Скорее всего, нет, потому что никогда не утруждал себя знакомством с тусовщиками. Они были кучкой придурков, которые хотели выглядеть как члены МК, но у них не хватало смелости попасть туда. Такие обычно вызывают копов вместо того, чтобы уладить все по-настоящему – с помощью драки.

Никки убрала руку, положив ее себе на бедро. Теперь он разозлился, потому что она смотрела на него своим: «Я не такая, как другие», взглядом.

– Я сказала «плати», ты проиграл, сука, – сказала она, выговаривая каждое слово, как будто он был идиотом. Но мне не понравилось, как этот мудак сжал кулак, будто собирался замахнуться на нее. Он даже не сможет шевельнуться, потому что я не позволю.

Бесшумно ступая, я придвинулся ближе.

– Пошла нахуй. Ты мухлевала, шлюха, – он практически выплюнул последнее слово, и у меня перед глазами все стало красным. Но прежде, чем я успел подойти, Никки оказалась у него перед носом.

Она была чертовски храброй.

– Называй меня как хочешь. Мне похуй. Но ты должен мне денег. Я не виновата, что ты дерьмово играешь и ставишь много бабла.

Она знала, где я.

Я встал у нее за спиной. Мой желудок сделал сальто, когда ее плечи совсем чуть-чуть опустились. Никто другой не заметил бы. Она знала, что в безопасности, когда я рядом, и, блять… я словно вырос в два раза.

– Ты, наверное, новенькая, потому что телки здесь – лишь дырки, в которые мы засовываем члены. А знаешь… – он начал расстегивать молнию на джинсах.

– На твоем месте я бы не стала этого делать, – сказала Никки, разглядывая свои ногти, как будто говорила о погоде. Если бы не ее развлечения, я бы пристрелил ублюдка за тридцать секунд. Больной части моего мозга нравилось, что она играет с жертвой, и у меня возник ее краткий образ в комнате для допросов.

Какое бы оружие ей подобрать…

Я отогнал эти мысли, сосредоточившись на ней.

Мудак был не слишком сообразителен и снова открыл рот, хотя она его предупреждала.

– И че ты сделаешь, шлюха? Я тебя выебу, хочешь ты этого или нет, – выплюнул он.

Меня захлестнула ярость, какой я никогда не испытывал, и в следующее мгновение его лицо ударилось о бильярдный стол – несколько раз. Протестующие вопли были настолько жалкими, что лишь подогрели мой гнев.

Я хотел гребаной драки, хотел насладиться адреналином от размахивания кулаками и принятия ударов. Единственное, что могло умерить жажду крови, которая взяла верх, – это либо убить его, либо трахнуть Никки.

Под тем местом, куда ударилось его лицо, появилась лужа крови, просачиваясь на войлок и превращая зеленый цвет в темно-красный. Где-то в тумане ярости я вспомнил, что Никки стояла рядом, и вспышка злости сменилась тем, чего я не чувствовал со дня смерти Кэлли.

Страхом.

Страхом, что ее не будет рядом после того, как она увидит мою потерю самообладания.

Я не стыдился своей жестокой натуры. Принимай это или вали, но, черт возьми, как же я не хотел, чтобы она меня бросала.

Мои веки закрылись, и я перекрыл все звуки, кроме своего дыхания.

Вдох на четыре, выдох на четыре.

Никогда бы за миллион лет я не догадался, что увижу, когда снова открою глаза. Я был уверен, что Никки уже давно ушла, позвонила Райан, чтобы та забрала ее отсюда к чертовой матери и передала под опеку кому-нибудь здравомыслящему.

Тому, кто мог бы лучше позаботиться о ней.

Вместо этого Никки сидела на корточках на бильярдном столе прямо рядом с тем местом, где я держал этого засранца лицом в луже крови.

– Раз, два, три. Ну вот и все, – она провела рукой по своему телу, как судья. – Пиздец, сегодня тебе дважды надрали задницу. Надо было просто заплатить, Чед, – сказала она приходящему в сознание мужчине, снисходительно поглаживая его по голове. – Мой парень сказал, что отрежет части тела людей, которые прикоснутся ко мне. Радуйся, что отделался сотрясением мозга и разбитым лицом, – сунув руку в карман его брюк, она вытащила бумажник, достала карточки и положила их в карман вместе с наличными.

Я отпустил ублюдка, раскинув руки для объятий. В тот момент, когда мои ладони обняли ее за талию, я понял, что больше не хочу ее отпускать.

Теперь я буду носить ее на руках всю гребаную ночь, обретая некий покой.

– Обхвати ногами мою талию, малышка, – прошептал я ей на ухо, добавив чутка рычания, чтобы она не спорила.

Она повиновалась без колебаний, и я осыпал поцелуями ее шею, пока шел к бару.

– Я буду держать тебя в своих объятиях остаток ночи, поняла? – я прикусил чувствительный участок кожи между шеей и плечом.

– Тебе что-нибудь заказать? – спросила она, совершенно не смущенная моей потребностью ощущать ее как можно ближе. Она – мой личный наркотик, и мне нужна доза, чтобы снять напряжение.

Я отвел голову, сбитый с толку ее вопросом.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

Она рассмеялась, показывая три карточки.

– А зачем я брала его бумажник? Я потрачу деньги этого мудака, – сказала она, пожав плечами, как будто это очевидно. – Может, я и не в состоянии надрать чью-то задницу в такой же сексуальной манере, как ты, но я вершу правосудие по-своему.

Смех, который я издал, заставил людей повернуть головы.

Она все больше удивляет.