Текст книги "Бесценное сокровище"
Автор книги: Мэри Линн Бакстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Глава 11
На следующий день Дэлтон стоял на палубе своего парохода, пытаясь вообразить, как будет выглядеть эта посудина после преображения в казино. Впрочем, его мысли скоро обратились к другим предметам: долго размышлять о делах он не мог. И душа и тело пребывали в состоянии восторженного возбуждения.
У него есть ребенок – не просто плод его фантазии, но человеческое существо из плоти и крови, подрастающее в чьем-то доме, на попечении чьей-то семьи. Хотя слова, которые Джоан прочла в регистрационной карте, запечатлелись в его памяти, ему еще не удавалось в полной мере осмыслить эти неопровержимые, холодные факты.
«Д-р Тодд Реймонд из Форест-Каунти, Геттисберг, штат Миссури, подтверждает наступление беременности от донора номер 4173».
Только огромным усилием воли Дэлтону удалось устоять на ногах. Тогда он лишь несколько раз судорожно вдохнул воздух, отчаянно напоминая себе, что взрослые мужчины в обморок не падают, но его так и тянуло опуститься на колени, хотя он и сам не мог бы точно сказать почему. Он стал отцом, но пока не знал, что принесло ему это известие – облегчение или тревогу.
И теперь, скользя взглядом по воде и белому песку, он все еще этого не знал. Может быть, ему мешала назойливая мысль о том, что врач, который ввел его сперму в лоно какой-то чужой женщины, находится всего в какой-то сотне миль отсюда.
Разве судьба не может улыбнуться ему? И все-таки радоваться рано. Какой-то коварный внутренний голос нашептывал Дэлтону, что не следует радоваться раньше времени, что реципиентка вполне может обретаться в каком-нибудь Каламазу, штат Мичиган. Тем не менее он почему-то так не считал. Он подозревал, что и она тоже живет неподалеку.
Сейчас он ожидал, что Эдди либо позвонит, либо появится собственной персоной и сообщит какую-то информацию насчет доктора. Тогда можно будет сосредоточиться на обдумывании следующего шага – найти женщину.
– Эй, Дэлт, к тебе посетитель.
Дэлтон резко обернулся. В дверях клуба стоял Тони. Все утро они вновь и вновь обсуждали планы и идеи реконструкции.
– Скажи, чтобы шел сюда, – откликнулся Дэлтон.
Через несколько секунд Эдди Темпл уже шагал по клубной террасе, а затем по палубе парохода, все время отирая с лица пот не совсем чистым платком.
– Уф, ну и жара. Хуже, чем в пекле.
– Слегка пропотеть – для души полезно, – заявил Дэлтон. Он был в своей обычной одежде – в майке и джинсах с обрезанными штанинами, и жара донимала его не так сильно. – Ты ничем не лучше моего помощника: на тебе слишком много надето.
Эдди устремил на Дэлтона пристальный взор и скорчил гримасу.
– Если бы я одевался вроде вас – много у меня было бы работы, как по-вашему?
– Тут ты попал в точку. Так что же ты разузнал? – Дэлтон прокашлялся, голос его звучал напряженно.
– Начнем с того, что доктор Реймонд умер.
– Черт побери!
– Но вы не унывайте.
– А чем ты можешь меня обнадежить?
– Ну, во-первых, он был просто семейный врач с частной практикой.
– Ты хочешь сказать, что обычный терапевт может проделывать такие штуки?
– Конечно, может. По словам моего источника, донорская инсеминация – простая и легкая процедура. Для нее не требуются ни специалисты высокого класса, ни сложная аппаратура.
– Это хорошо или плохо?
– Я бы сказал хорошо, потому что нам придется иметь дело только с одним человеком.
– Который, как выяснилось, умер. – Дэлтон не мог скрыть разочарования и досады.
– Пока еще не все потеряно. Насколько мне удалось выяснить, доктор Реймонд, когда заболел, закрыл кабинет в торговом центре и перенес прием к себе домой. В это время он сохранил за собой очень немногих пациентов, но, видимо, ваша реципиентка была одной из этих немногих.
Дэлтон слегка оживился.
– Как ты все это разузнал?
– Сколько раз повторять: совать нос в чужие дела – моя работа!
– И то правда.
Эдди метнул на него быстрый взгляд и продолжил:
– Поскольку он не входил ни в какую группу врачей, все его документы, все медицинские карты пока еще находятся в том же доме. – Эдди выпятил грудь, как будто доставленные им сведения следовало ценить на вес золота.
– Не врешь?
– Чтоб я сдох!
Дэлтон усмехнулся:
– Знаешь, еще немного, и я бы тебя расцеловал.
Эдди отшатнулся:
– Попробуй только, и я тебя так отделаю, сукин ты сын.
– Не кипятись. Это просто такой оборот речи. Давай продолжай. Как же ты узнал, что все записи там, в доме? Ты ведь не мог их видеть!
– Я и не видел, но я подходил к дому. Когда я позвонил, дверь открыла вдова – между прочим, довольно бойкая старуха, – тут я и выдал ей целую историю.
– Какую еще историю? – поинтересовался Дэлтон.
– Ну, я сказал ей, что моя жена была одной из пациенток ее мужа и что мне хотелось бы получить ее медицинскую карту, потому что теперь у нее возникли некоторые новые осложнения, а в записях о ее прежних недугах можно было бы найти какие-либо полезные указания.
– А она что?
– Она сказала, что уезжает из города, а когда вернется, посоветуется со своим адвокатом насчет выдачи истории болезни.
– Благодарение Господу, что она не уничтожила их, когда он умер.
– Это точно нам на руку, но как изловчиться заглянуть в них – это совсем другой коленкор.
– Думаешь, тебя дальше двери туда не впустят?
– Да уж, шансов у нас не много. Когда она позвонит адвокату, тот ей скажет, что эти записи могут быть выданы только по запросу лечащего врача моей жены.
– Или, – подхватил Дэлтон, – он может сказать, чтобы она не делала ничего подобного, потому что вы с женой, может быть, затеваете судебную тяжбу.
– Тут ты угодил в самую точку.
– Значит, остается только одно.
– И что же именно? – с подозрением спросил Эдди.
– Придется тебе влезть в дом и раздобыть сведения, которые мне нужны.
Лицо у Эдди побледнело.
– Черта с два!
Между ними пролегло молчание. Дэлтон слышал отдаленный крик чайки и визгливый женский смех, но не позволил себе отвлечься на эти звуки и отвести взгляд от лица Эдди.
– Ты заявляешь, что отказываешься залезть в дом?
– Я еще умом не тронулся. Слушай, приятель, взлом и проникновение в чужое жилище – уголовное преступление, это – на тот случай, если ты не знаешь. – Эдди был заметно раздражен.
– Если память мне не изменяет, ты говорил, что за хорошую плату можешь сделать все.
– Ну нет, если мне будет светить потеря лицензии или даже скамья подсудимых – и не надейся, что я за это возьмусь.
Дэлтон окинул Эдди пристальным изучающим взглядом, а затем твердым и бесстрастным голосом произнес:
– Если ты не залезешь в дом, это сделаю я. Но уж тогда насчет оплаты можешь не заикаться. Похоже, я только зря время потратил, понадеявшись на это цыплячье дерьмо, которое у тебя вместо мозгов.
– Ну уж нет, денежки так или иначе платить придется. Они уже все равно что мои, – искренне возмутился Эдди.
– Держи карман шире.
Дэлтон стоял, упираясь обеими руками в края унитаза, его просто выворачивало наизнанку. Потом он прополоскал горло, но легче не стало. Кое-как собравшись с силами, он распрямился, дотащился до раковины умывальника, ополоснул лицо холодной водой, почистил зубы и только потом осмелился взглянуть в зеркало.
Глаза у него запали так глубоко, что их почти не было видно. Кожа… н-да, она больше не выглядела загорелой и здоровой. Она казалась землистой и рыхлой, как будто он провел взаперти не одну неделю.
«Вид у тебя, как у мешка с гнилой капустой», – сказал он самому себе. Затем он направился в свой временный кабинет в клубе, взял ключи от машины и поехал к Эдди – послушать, какие у сыщика новости.
Дорогой он снова и снова перебирал в памяти последние события. Надо было взять себя в руки и начать мыслить логически.
Прошло уже несколько суток с тех пор, как он глубокой ночью тайно проник в дом умершего доктора и перерыл в кабинете все папки с документацией. В конце концов он обнаружил папку со своим донорским номером и именем реципиентки. Ему еще здорово повезло: риск был нешуточный.
Когда он заявил Эдди, что сам заберется в дом, – это вырвалось у него непроизвольно. Однако, хорошенько рассмотрев эту идею со всех сторон, он пришел к выводу, что другого выхода, кроме этого, у него нет. Хотя, конечно, ему было страшно. Очень страшно.
Он не мог поверить, что докатился до заурядной кражи со взломом. Теперь он, конечно, жалел, что из-за отчаянной нужды в деньгах был вынужден связаться с банком спермы. Лучше бы его тогда спустили с лестницы.
Но теперь ничего уже не переиграешь. Что было, то было. Минуло – да не совсем.
Прошлое вцепилось в него мертвой хваткой, да так, что все будущее оказалось под угрозой.
Черт побери, сейчас ему нельзя раскисать. Это бизнес – не больше и не меньше. Если он в конце концов найдет ребенка, совершенно не обязательно припутывать сюда эмоции. Все эти привязанности – духовные или физические – не для него. Держаться в стороне от всяких сантиментов – вот единственно приемлемая для него позиция в жизни.
Слишком много раз случалось так, что именно любимые им люди наносили ему самые жестокие удары. Он пытался любить отца, пытался любить брата. Оба отвергли его любовь, пренебрегли ею и пренебрегли им самим. Нет, любовь – удел слабого, а он не слабак. Он давно выработал эту философию и не видел оснований отказываться от нее теперь. Действительно, он не мог вообразить себя влюбленным и не собирался считаться с чьими-то чувствами, кроме своих собственных.
А тут вдруг ему открылось, что не такой он толстокожий тип, каким себя считал. Впечатления той ночи, когда он, одетый в черное, тайком пробирался в дом, имея при себе карманный фонарик и небольшую сумку с инструментами, потрясли его до глубины души. Удивительно, что ему все это удалось, особенно если вспомнить, какой жуткий был момент, когда он снимал ставень, а потом отжимал оконную раму. Он был в поту с ног до головы.
Только когда он оказался внутри, у него слегка унялась дрожь в коленях. Папки с историями болезни, хранящиеся в крошечном кабинете, содержались в образцовом порядке. Чтобы найти нужную, ему понадобилось всего полчаса. Он прижал ее к груди и дал деру.
Оттуда Дэлтон прямиком двинул к Эдди, разбудил его, передал добытую папку и заявил, что, если Эдди хочет искупить свою вину, пусть выяснит все, что можно, о женщине, которая выносила дитя Дэлтона.
И вот теперь, спустя несколько дней после того визита к детективу, Дэлтон поднял глаза и увидел, что Эдди входит к нему в кабинет.
– Ты почти вовремя, – отметил Дэлтон.
– Ну и ну! У тебя вид, как…
– Как у мешка с гнилой капустой, – досказал за него Дэлтон. – Сам знаю.
– И что же на тебя так повлияло? Неужели то, что ты подался во взломщики?
– А что, душеспасительные беседы входят в обязанности сыщика?
Эдди поднял брови.
– Ладно, перехожу сразу к делу.
– Прекрасно. Так что ты разведал?
– Кое-что такое, что наверняка скрасит для тебя сегодняшний день. Лия Фрейзер живет в Галфпорте.
– Ты что, шутишь? – У Дэлтона даже сел голос, он почти шептал. – Прямо тут, по соседству?
– А что ты удивляешься?
– Я не удивляюсь, только почему-то от этой новости у меня ум за разум зашел.
– По-моему, все очень логично. Если врач жил поблизости, то и пациентка должна оказаться недалеко. И мы уже знаем, что практически любой терапевт в любом захудалом городишке может выполнить эту процедуру.
– Тогда почему, по-твоему, она ездила в Геттисберг, вместо того чтобы провернуть все это дело в Галфпорте, где она живет?
Эдди пожал плечами:
– Вероятно, ей было нежелательно, чтобы кто-нибудь узнал про ее затею. Ты же знаешь, что такое бабьи пересуды.
– Да, пожалуй. Но ее резоны значения не имеют. Ничто не имеет значения, кроме того, что мы нашли ее.
На Дэлтона вдруг накатило неистовое желание воззвать к небесам. Судьба – второй раз в жизни – одарила его улыбкой. Однако он сдержался и спокойно предложил:
– Рассказывай остальное.
– Можно и остальное.
Эдди плюхнулся на стул перед столом и раскрыл папку. Но читать он начал не сразу. Прежде он выудил из кармана очки и водрузил их на переносицу.
Дэлтон барабанил пальцами по столу.
– Она замужем за Руфусом Фрейзером, который тяжело болен и находится в клинике для хроников.
– Дальше.
– Она – дипломированный архитектор и дизайнер по интерьерам. Недавно оставила работу в крупной фирме, чтобы основать собственное дело.
– Эту информацию трудно было получить?
– Не очень. Но есть еще кое-какие факты, и довольно скверные.
– Что ты имеешь в виду?
– Она вляпалась в неприятную историю. Она причастна к делу о краже в доме, где проводила работы. Но пока что ее не арестовали.
Дэлтон присвистнул:
– Ну и ну!
– К тому же она вообще в жутком положении. Она нуждается в деньгах, именно поэтому для страховой компании она – подозреваемое лицо номер один.
Дэлтон откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на затылке.
– Ладно, ты произвел на меня впечатление. Будем считать это компенсацией за то, что тогда ты не пошел на взлом докторского дома.
Лицо у Эдди побагровело.
– Я же говорил тебе…
– Как же, как же. Я помню, что ты говорил.
Несколько мгновений оба молчали. Потом Дэлтон спросил:
– А как насчет ребенка? – Он надеялся, что голос у него звучит ровно и достаточно беззаботно.
– Ах да, насчет ребенка. Это мальчик, и его зовут Коти Майкл.
Дэлтона словно током ударило. Сын. У него есть сын. Женщина, которой он и в глаза не видел, женщина, к которой он ни разу не прикоснулся, произвела на свет его сына. Было от чего свихнуться.
– Есть и еще кое-что, но все это в бумагах записано. – Эдди захлопнул папку и положил ее на стол перед Дэлтоном. – Что теперь?
– Теперь ты получаешь плату и отваливаешь восвояси.
Эдди усмехнулся:
– Ты, конечно, сукин сын, Монтгомери, но должен сказать, твой стиль мне нравится.
Дэлтон фыркнул, выписал чек и вручил его Темплу.
– Если позднее мне понадобится что-нибудь еще, я с тобой свяжусь.
Эдди поднялся со стула, взглянул на чек и усмехнулся:
– Ты только свистни, слышишь?
С этими словами он неторопливо направился к выходу, оставив Дэлтона наедине с его мыслями и сильно истощенным банковским счетом. «Что дальше? – спрашивал он себя. – Как бы теперь повстречаться с Лией Фрейзер?»
Дьявол его побери, если он это знает!
Затем он внезапно выпрямился на стуле, чувствуя, что сердце у него бьется неровно, а во рту пересохло. Ответ был прост – еще один знак того, что судьба ему улыбается.
С идиотской улыбкой он снял телефонную трубку, набрал номер и подождал.
– Тони, это Дэлтон.
– О, привет. Я только что собирался позвонить и выяснить, не хочешь ли ты еще поработать сегодня с теми планами.
– И да и нет, – ответил Дэлтон.
– Не понял?
Улыбка расплылась по лицу Дэлтона.
– Вместо того чтобы валять дурака самим, мы должны нанять архитектора и дизайнера по интерьерам.
Глава 12
– Мам, мне нужно тебе что-то сказать.
Лия поставила пакет с покупками на тумбочку и внимательно посмотрела на сына.
– Хорошо, милый, я тебя слушаю.
Коти виновато потупился.
Лия собиралась вынуть из пакета продукты и приняться за приготовление ужина, но с этим можно было повременить. Она присела на край тумбочки и улыбнулась сыну.
– Ну, ковбой, выкладывай.
Понурив голову, малыш возил по полу носком ободранного ботинка.
– Коти?..
Сын поднял на нее глаза.
– Сегодня в детском саду я стукнул Тедди.
– М-м, так ты об этом хочешь мне рассказать?
Глаза Коти внезапно налились слезами.
– Он сказал, что мой папа – больной старик и уже никогда не сможет играть со мной в баскетбол.
Лия почувствовала, что только благодаря спасительной тумбочке у нее не подкосились ноги. Господи, сколько еще она сможет выдержать? До сих пор она хотя бы могла гордиться, что сын растет спокойным, уравновешенным мальчиком. Ей казалось, он свыкся с мыслью, что семья у них не такая, как у других. Но сейчас, глядя на его сморщенное маленькое личико и дрожащую нижнюю губу, она поняла, что ошибалась. Лия опустилась на колени и крепко обняла сына.
Сначала Коти не шелохнулся, а потом тоже с силой обхватил ее руками. Лия проглотила слезы и слегка отодвинулась, так, чтобы смотреть Коти в лицо.
– Тедди сказал правду. Твой папа не сможет играть с тобой в баскетбол. – Она помолчала и мягко добавила: – Помнишь, мы ведь с тобой говорили об этом?
– А чего…
– Я знаю, что ты хочешь сказать. И ты совершенно прав: это и так большая беда, что папа болен, а Тедди еще дразнит тебя этим… Очень гадко с его стороны. – Лия снова замолчала. Так трудно было объяснить ребенку, который еще все видит в розовом цвете, что жизнь несправедлива, никогда не была и не будет справедливой. – Но и с твоей стороны не очень хорошо было стукнуть его в ответ.
Коти упрямо сжал губы:
– Побил и еще побью.
– Надеюсь, что нет. Ни мне, ни папе не хотелось бы, чтобы ты вел себя таким образом. А Тедди просто вредный и тупой мальчишка.
Коти, рассмеявшись, вывернулся из ее объятий, и Лия поспешила добавить:
– Конечно, и вредный, и тупой, а раз так, ты лучше просто не обращай на него внимания, и незачем тебе его лупить. Договорились?
– Ладно. Можно я пойду погулять?
– Сначала расскажи мне, а как с вами обошлась воспитательница?
На лицо Коти снова набежала тень.
– Она поставила нас обоих в угол.
Лия вздрогнула.
– Вот что: в следующий раз, если случится что-нибудь подобное, твоему обидчику придется иметь дело со мной, ты только расскажи.
Коти внимательно посмотрел на Лию, как бы ища в ее лице подтверждения сказанным словам. Должно быть, решительный вид Лии убедил его.
– Хорошо, мама, – пробормотал Коти, снова ковыряя ботинком пол.
Лия потрепала сына по голове:
– Беги. Я позову тебя, когда ужин будет готов. Потом, если останется время, поиграем с тобой. Хочешь?
– Ура! – Коти вылетел в дверь.
Лия выпрямилась и выложила продукты на стол. Но желание делать что-нибудь пропало начисто. Она так старалась подготовить Коти к перемене в их жизни, особенно перед тем как поместить Руфуса в больницу. Доктор поддержал ее решение, потому что сама она не могла бы выполнять все необходимые Руфусу процедуры и обеспечивать нужный уход. Лия попыталась воспользоваться услугами приходящих сиделок, но из этого ничего хорошего не вышло. Одна оказалась нечиста на руку, а другая грубо обращалась с Коти.
В конце концов, сам Руфус завел разговор о Брукширской больнице. Он настаивал, и главным его резоном было желание избавить Коти от тягостной перспективы – день ото дня наблюдать, как угасает отец. Лия пыталась возражать.
– Не надо тебе в больницу, милый, – уговаривала она мужа. – Коти сумеет приспособиться. Он тебя любит и все понимает.
Руфус тогда еще мог улыбаться.
– Нет, родная моя, он не понимает. Он ребенок, и ему пока рано сталкиваться с жестокой реальностью жизни. Я хочу уберечь его от этого.
– А что, если я буду работать дома?.. – Лия замолчала, чувствуя, что голос изменяет ей.
– Ш-ш, не смей и думать, чтобы перенести офис. Этот дом чересчур мал, ведь еще есть и Софи, хоть она и работает неполный день. Кроме того, ты там все равно почти не бываешь, ты постоянно со мной. А тебе ведь тоже требуется немного свободного пространства, моя дорогая.
Лие не нужно было никакого свободного пространства, но она не смогла переубедить мужа. Пусть он был лишь тенью того человека, за которого она выходила замуж, Лия все равно благословляла те часы и минуты, когда она читала Руфусу вслух, разговаривала с ним или просто держала его за руку. И все же было очевидно, что он постепенно утрачивает присущее ему жизнелюбие, а по временам Лия была вынуждена признаваться самой себе, что и ей изменяет мужество, особенно в нынешних плачевных обстоятельствах.
Все деньги, что у них оставались, давно истрачены. Вскоре у нее не будет другого выхода: Руфуса придется забрать из клиники. А что потом?..
Тряхнув головой, Лия вернулась к делам сегодняшним. Она уже собралась позвать Коти ужинать, когда зазвонил телефон. С минуту она смотрела на аппарат, раздумывая, звонит ли ей возможный клиент или кто-нибудь из клиники. Опасаясь услышать дурные вести, Лия помедлила, собираясь с духом, и наконец взяла трубку.
– Алло, – нерешительно произнесла она.
– Миссис Фрейзер?
В трубке звучал незнакомый мужской голос. Помимо приятного низкого тембра, он отличался еще чем-то… Она никак не могла подобрать нужное слово, чтобы определить эту особенность. Сексуальность?.. Или что-то другое?.. Господи, да о чем она думает!
Она ответила несколько более резко, чем обычно:
– Да, это я.
– Говорит Дэлтон Монтгомери.
Пока Лия собиралась с мыслями, на другом конце провода, казалось, послышался вздох, но она не была в этом уверена.
– Вы, если я не ошибаюсь, архитектор и дизайнер по интерьерам?
– Совершенно верно, – сдержанно подтвердила Лия. – Какое у вас ко мне дело?
– Я хотел бы поговорить с вами по поводу работы.
Лия от удивления на мгновение потеряла дар речи.
– Миссис Фрейзер, вы меня слышите?
– Да, да, конечно. Кто назвал вам мое имя?
– Друг одного из приятелей рекомендовал вас.
Звучит достаточно правдоподобно. Да, собственно, почему бы ей не верить ему?
– Какую работу вы имеете в виду?
– Видите ли, это слишком сложно, чтобы обсуждать по телефону. Может быть, вы выберете время завтра для встречи со мной за чашкой кофе? Скажем, в Билокси, в ресторане «Виндзор», около пяти часов?
Лия знала, что этот ресторан считается вполне подходящим местом для деловых переговоров, иначе она, вероятно, ответила бы категорическим отказом. Правда, когда нуждаешься в работе, нельзя пренебрегать никакими возможностями. Да и что может случиться с ней в ресторане, заполненном людьми?
– Хорошо, мистер Монтгомери. Я встречусь с вами.
– Прекрасно. Тогда до завтра.
Он повесил трубку. Лия продолжала смотреть на телефон со странным чувством, овладевшим ее душой. Ну что из всего этого может получиться, хотела бы она знать.
Вздохнув, Лия положила трубку на место и подошла к дверям.
– Эгей, ковбой! Еда на столе!
Коти взбежал по ступенькам.
– Ты еще не раздумала играть со мной?
Лия взъерошила ему волосы.
– Я же обещала!
На небе еще полыхал оранжевый закат, когда Дэлтон подъехал к ресторану. Выйдя из машины, он несколько секунд помедлил, прежде чем направиться ко входу.
Черт знает что, его била дрожь. Но ведь все его будущее зависело от предстоящей беседы, и если он оплошает… Дэлтон тряхнул головой, отказываясь даже в мыслях допустить возможность неблагоприятного исхода. Дьявольщина, он не собирался упускать свой шанс! Лия Фрейзер – женщина, а ему еще не попадалась женщина, которой удалось бы устоять перед ним, если он брался за дело по-настоящему.
Да, она – мать его сына. Но для сегодняшней встречи это не играло ровно никакой роли. Речь шла о деле, и только о деле.
Он вошел в ресторан, казавшийся полутемным после залитой солнцем улицы, и почти сразу увидел Лию. Какой-то инстинкт подсказал ему, что это она.
Лия сидела за дальним столиком у окна. Ему виден был только ее профиль, но на этот профиль стоило поглядеть. При невысоком росте – безупречная фигура, хотя ей уже тридцать; точеные черты лица с высокими скулами; блестящие каштановые волосы растрепаны по самой последней моде. Он был готов держать пари, что и все остальное у нее в порядке.
Однако Дэлтона занимала сейчас не ее фигура. «Холодная» – это слово первым пришло ему на ум, как только он увидел ее. И еще – «неприступная».
На ней был золотистый полотняный костюм, но его теплый цвет нисколько не смягчал впечатления от холодной манеры держаться. Впрочем, так или иначе, она была замужней женщиной.
И все-таки он мог бы голову дать на отсечение, что Лию Фрейзер никогда в жизни не трахали на кухонной плите. Занятная идея, подумал Дэлтон, этот вариант следует когда-нибудь опробовать.
Дэлтон поспешил направить свои мысли в другое русло. Он здесь по делу, только по делу, и его интерес к этой женщине – тоже чисто деловой, напомнил себе Дэлтон, слегка покривив душой.
От Лии Фрейзер зависело все его будущее.
Вот тоже досада! При других обстоятельствах он не преминул бы нырнуть в эти запретные воды. Здравый смысл предостерегал его, но он смотрел на Лию как зачарованный.
Как будто ощутив его присутствие, Лия обернулась. Он взглянул в ее огромные зеленые глаза. Но не красота этих глаз потрясла его, а бесконечная мука, затаившаяся в них.
Она выглядела такой потерянной, такой одинокой и ранимой, что Дэлтон окаменел. Неужели такое горе – из-за болезни мужа?
Она почувствовала, что он перехватил ее взгляд, и, смутившись, протянула руку за стаканом с водой.
Дэлтон дал ей еще минуту, чтобы она могла прийти в себя, а затем подошел к ее столику.
– Привет, миссис Фрейзер.
Она улыбнулась и от этого стала еще более привлекательной.
Дэлтон отставил стул и жестом подозвал официанта, спросив Лию:
– Что вам заказать?
– Только кофе, пожалуйста.
Когда официант подошел, Дэлтон распорядился:
– Кофе для дамы, а я выпью пива.
Официант, кивнув, удалился.
– Приятное место, – признала Лия, оглядываясь по сторонам. – Я здесь ни разу не бывала.
И голос у нее был тоже хорош – чуть хрипловатый, но музыкальный и живой.
– Да и я здесь не завсегдатай, но иногда случалось заходить в это заведение. Говорят, здесь великолепно готовят, но меня больше привлекает общая атмосфера в зале.
И правда, в ресторане, оформленном с большим вкусом, царило спокойствие: каждый мог при желании наслаждаться едой или беседой. Или тем и другим одновременно. Сейчас большой центральный зал был почти пуст.
Официант принес напитки и, после того как Дэлтон предупредил его, что заказывать обед они не собираются, деликатно удалился.
Дэлтон отхлебнул пива и взглянул на Лию поверх кружки. Она наблюдала за ним, и в ее широко открытых глазах читался вопрос.
Дэлтон опустил кружку и заговорил самым деловитым тоном:
– Я намерен осуществить обширную программу реконструкции.
– Это моя специальность, мистер Монтгомери.
– Поэтому я и пригласил вас сюда, – не моргнув глазом солгал Дэлтон. – Дело в следующем: у меня есть клуб – мечта картежника.
Его выражение заставило ее улыбнуться, и у него перехватило дыхание от этой улыбки.
– Пожалуйста, продолжайте, – сказала она.
Дэлтон сделал еще глоток.
– Короче говоря, я задумал для начала отремонтировать и заново отделать клуб. Я предполагаю также дополнительно оборудовать квартиру наверху, но с этим можно повременить, потому что там уже есть просторная комната с ванной и пока этого вполне достаточно. Далее: клуб примыкает к пристани, а к ней пришвартован колесный пароход. Я купил его недавно у одного банкрота. Он как раз переделывал пароход под казино. Дело в том, что оформление парохода, да и вообще весь его вид мне не по вкусу, и я хотел бы там очень многое переделать.
– Так, значит, вы игрок, мистер Монтгомери?
– Угадали. – Дэлтон замолчал, глядя, как она подносит чашку к губам. У него вдруг сел голос, он откашлялся и добавил: – Чувствую, что к азартным играм вы относитесь с неодобрением.
Щеки Лии слегка порозовели, она глубоко вздохнула, и тонкая ткань блузки натянулась на груди. Дэлтон отвернулся и принялся разглядывать цветник за окном. Цветы чуть покачивались под легким ветерком.
– Мое одобрение или неодобрение никакой роли не играет.
Он снова взглянул на нее:
– Вы не совсем правы. Вам ведь придется заниматься планировкой и оформлением казино, и, если вас не привлекает игорное заведение как таковое, это может повлиять на общий замысел реконструкции.
…Черта с два его волнуют эти тонкости, отметил он про себя; любопытно было узнать, что она за птица. А все прочее он мог бы и по телефону обсудить.
– Никак это повлиять не может, – уверенно возразила Лия.
– Значит, такая работа могла бы заинтересовать вас?
– Конечно. Любой архитектор, если только он в здравом уме, ухватился бы за нее. Судя по тому, что вы сказали, это превосходный шанс не только заработать, но и показать, чего ты стоишь.
Дэлтон откинулся на спинку стула.
– Так оно и есть, миссис Фрейзер, так оно и есть.
Она снова залилась румянцем, но выражение ее лица оставалось деловым и решительным.
А ведь сложись жизнь по-другому, подумал Дэлтон, именно такую женщину отец желал бы видеть его женой – с царственной осанкой, уверенную в себе, немногословную.
Да, на какой-то момент он поддался наваждению, почувствовал к ней интерес. На момент, не долее. Ему нравились женщины другого типа – более земные, без тайн и загадок. А в этой женщине угадывалась тайна (Дэлтону она почему-то напоминала тонкую вазу из редчайшего фарфора: на вид кажется хрупкой, но только на вид).
Он заставил себя вернуться к делу:
– У вас есть какие-нибудь вопросы?
– Да. Есть много архитекторов, которые в этой специфической области значительно более квалифицированны, чем я. У меня вообще нет никакого опыта в оформлении казино, так почему вы…
– Все так, – перебил ее Дэлтон. – Но я верю тем, кто рекомендовал мне обратиться к вам.
Не похоже было, что ему удалось развеять ее сомнения, но она промолчала. У нее есть интуиция и хватка, отметил про себя Дэлтон. С ней надо быть чертовски осторожным, или она выведет его на чистую воду.
Их взгляды снова встретились, и у Дэлтона возникло странное ощущение: казалось, воздух вдруг стал таким плотным, что даже стало трудно дышать.
– Мне пора, – неожиданно объявила Лия. – У вас есть мой телефон… на тот случай, если вы захотите продолжить обсуждение проекта. Для меня это действительно интересная работа.
Она встала, и Дэлтон последовал ее примеру.
– Спасибо, что пришли.
Прощальное рукопожатие, как и следовало ожидать, было кратким. Но он успел ощутить, что ее рука дрожит.
Затем она ушла, а Дэлтон заказал еще две кружки пива.
Едва открыв дверь своей квартиры, Джей Ти Партридж вдохнул запах дешевых духов. Он с трудом подавил желание немедленно сбежать. Господи, меньше всего ему хотелось встречаться сейчас с женой, Жозефиной. Он всего-навсего собирался опрокинуть с горя бутылочку-другую, чтобы напиться до потери сознания.
Джей Ти не потрудился щелкнуть выключателем. Лунного света, который проникал через раздвинутые занавески в комнату, было вполне достаточно, чтобы разглядеть Жозефину, по-хозяйски развалившуюся на его диване.
– Чего тебе тут надо, Жозефина?
Она недовольно сморщила нос:
– Ну кто так разговаривает с женой?
– Жена-то скоро станет бывшей женой.
Жозефина разразилась грубым смехом:
– Вот тут ты ошибаешься. Я передумала. Я не хочу развода.
Джей Ти тоже расхохотался, но в его смехе звучало отчаяние.
– Ничего другого я от тебя и не ожидал.
Жозефина встала, и стало заметно, что она пьяна: чтобы удержаться на ногах, ей пришлось уцепиться за край дивана.
Его жена не была хорошенькой женщиной. Ей, черт подери, недоставало даже обычной привлекательности. Лицо слишком длинное, и подбородок чересчур выдается. Когда-то у нее была классная грудь, однако теперь, когда женушку развезло от пьянства, все это стало дряблым и свисало чуть ли не до самой талии. Глядеть на нее было противно, и Джей Ти с отвращением отвернулся.
