Текст книги "Две девочки в голубом"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

61

В субботу утром сгорающий от беспокойства Грег Стэнфорд отправился в клуб на партию в сквош, а оттуда – в поместье Гринвич, главную резиденцию жены. Приняв душ и переодевшись, он приказал подать ланч в кабинет. Эта комната, с ее панелями, старинными гобеленами, антикварной мебелью и захватывающим видом на пролив Лонг-Айленд, была его самой любимой.

Но даже идеально приготовленный и поданный с бутылкой прекрасного белого «Шато шеваль» лосось не улучшил его настроения. В следующую среду – седьмая годовщина его брака с Миллисент. Согласно брачному контракту, если к этой дате они разведутся или будут официально проживать раздельно, он от нее ничего не получит. Если же брак продержится дольше семи лет, хотя бы на день, то он получит двадцать миллионов долларов.

Первый муж Миллисент умер. Ее второй брак просуществовал всего несколько лет. Документы на развод с третьим избранником были поданы за несколько дней до седьмой годовщины.

«Мне надо продержаться еще четыре дня», – думал он.

Даже в этой прекрасной теплой комнате его прошиб холодный пот.

Грег не сомневался, что Миллисент играет с ним в кошки-мышки. Последние три недели она разъезжает по Европе, навещая друзей. Однако во вторник она позвонила из Монако. Сказала, что одобряет позицию, занятую им во время голосования, когда решался вопрос о выплате выкупа.

– Чудо, что пока не похитили детей еще у двадцати служащих корпорации, – сказала она. – Ты проявил здравый смысл.

«И когда мы куда-нибудь выходим вместе, видно, что ей нравится быть со мной», – подумал Грег, успокаивая себя.

Он научился прощать ей колкости, отвечая на них снисходительной улыбкой. Богатые – не такие, как обычные люди. За время своего брака с Миллисент он это хорошо усвоил. Отец Тины был очень богат. Он же всего, что имел, добился сам. Жил очень даже хорошо, но его стиль жизни по сравнению со стилем жизни Миллисент был словно свечка и звезда. Миллисент могла проследить – и прослеживала – свою родословную даже не от первых американских поселенцев, тех, что прибыли в Америку на корабле «Мейфлауэр», а от предков этих поселенцев, английских аристократов. И, как она не уставала ехидно подчеркивать, в отличие от хорошо воспитанных, но обнищавших аристократов члены ее семьи из поколения в поколение просто купались в деньгах.

Существовала ужасная вероятность, что Миллисент каким-то образом узнала о его любовных приключениях.

«Я все умело маскировал, – думал он, – но если она что-то пронюхала, мне конец».

Он наполнял бокал в третий раз, когда раздался телефонный звонок. Это была Миллисент.

– Грег, я была несправедлива к тебе.

У него пересохло во рту.

– О чем ты, дорогая? – ответил он, надеясь, что его голос звучит так, будто фраза жены его позабавила.

– Буду честна с тобой. Думала, ты меня обманываешь, а я этого просто не выношу. Но оказалось, что ты чист, так что… – Миллисент рассмеялась, – когда я вернусь, как насчет того, чтобы отпраздновать седьмую годовщину нашего брака и поднять бокал за следующие семь лет?

На этот раз Грегу не пришлось ничего изображать; чувства переполняли его.

– О, моя дорогая!

– Я вернусь в понедельник. Ты… ты мне и в самом деле очень нравишься, Грег. Пока.

Он медленно положил трубку. Как он и подозревал, она наняла сыщиков следить за ним. Чистая удача, что инстинкт еще несколько месяцев назад подсказал ему прекратить встречаться с другими женщинами.

Теперь ничто не помешает им отпраздновать седьмую годовщину их свадьбы. Этот праздник станет апофеозом всего того, к чему он так отчаянно стремился. Он знал, что многие задавались вопросом, останется ли Миллисент с ним. Даже на шестой странице «Нью-Йорк пост» появилась статья под названием: «Угадайте, кто затаил дыхание?» С Миллисент за спиной он будет уверен в прочности своего положения в совете директоров. Станет первым кандидатом на должность председателя или исполнительного директора.

Грег Стэнфорд еще раз окинул взглядом комнату с ее драгоценными панелями и гобеленами, персидским ковром на полу и антикварной мебелью. – Я пойду на что угодно, лишь бы не потерять все это, – вслух произнес он.

62

У Маргарет сложилось впечатление, что за прошедшую нескончаемую неделю агенты Тони Риалто и Уолтер Карлсон стали ей друзьями. Хотя, конечно, она ни на минуту не забывала, что они еще и офицеры правоохранительных органов. Когда мужчины явились сегодня с усталыми и встревоженными лицами, их вид стал для нее источником утешения. Она знала: то, что не удалось спасти Кэти, для них вопрос не только профессиональный, но и глубоко личный.

«Глупо так переживать из-за того, что я натворила вчера вечером», – подумала Маргарет.

При воспоминании о том, как она цеплялась за руки менеджера в «Эбби Дискаунт», ее передернуло.

«Я знала, что хватаюсь за соломинку. Или нет?»

Риалто и Карлсон представили ей человека, который пришел с ними, – капитана Джеда Гюнтера из полиции Коннектикута.

«Он примерно наших лет, – подумала она. – И уже капитан. Должно быть, очень умный».

Ей было известно, что полиция штата вместе с риджфилдской работает круглосуточно. Офицеры ходили от двери к двери, спрашивали у жителей, не видели ли они околачивающихся в городе незнакомцев. Она также знала, что в ночь похищения и на следующий день они, взяв с собой одежду близнецов, прочесывали ближайшие парки со служебными собаками, предполагая, что те могут взять какой-нибудь след.

Маргарет и Стив, в сопровождении доктора Сильвии, провели агентов в столовую.

«Наш командный пункт, – подумала она. – Сколько раз за прошедшую неделю сидели мы за этим столом, дожидаясь телефонного звонка, моля Бога, чтобы девочки вернулись?»

Келли принесла из детской по паре одинаковых кукол и медвежат Тедди – любимые игрушки близняшек. Устроив их на кукольных одеяльцах на полу гостиной, она накрывала игрушечный стол, расставляя чайные чашки и блюдечки для угощений.

«Эта игра – накрывание стола к вечернему чаю – была их любимой игрой», – вспомнила Маргарет. Через стол она и доктор Харрис обменялись взглядами.

«Сильвия подумала о том же».

Когда девочек приводили к Сильвии, она всегда расспрашивала их об этих чаепитиях.

– Как вы себя чувствуете, Маргарет? – спросил агент Карлсон.

– Вроде бы неплохо. Вам, конечно, известно, что я ездила в тот магазин, где купила платья для девочек, и хотела поговорить с девушкой, которая тогда меня обслуживала.

– Насколько мы поняли, ее на месте не оказалось, – сказал агент Риалто. – Могли бы вы объяснить нам, почему хотели с ней побеседовать?

– В тот вечер она сказала, что незадолго до меня обслуживала другую покупательницу. Ей показалось странным, что женщина покупает одежду для близнецов, не зная их размеров. И у меня мелькнула безумная мысль, что, может, кто-то покупал одежду для близнецов, собираясь похитить моих девочек, и… и… – Она замялась. – У продавщицы был выходной, а менеджер сначала не хотела давать мне номер ее мобильного. Я поняла, что устраиваю сцену, и убежала. А потом, мне кажется, просто кружила по городу, ехала, куда глаза глядят. Увидев вывеску «Кейп-Код», я пришла в себя и повернула домой. Следующее, что я помню, это как полицейский светит фонарем мне в лицо. Я припарковала машину в аэропорту.

Стив вместе со стулом придвинулся ближе к ней и положил руку на плечо. Она подняла руку. Их пальцы сплелись.

– Стив, – сказал агент Риалто, – вы говорили, что Келли произнесла во сне два имени, Мона и Гарри, и что у вас точно нет таких знакомых.

– Верно.

– Говорила ли Келли что-нибудь еще, что могло бы помочь идентифицировать похитителей?

– Она что-то говорила насчет детской кроватки. У меня создалось впечатление, что они с Кэти спали в детской кроватке. Это, пожалуй, все, о чем стоит упоминать.

– А о чем, по-твоему, упоминать не стоит? настойчиво спросила Маргарет.

– Мардж, милая, если бы я только мог надеяться, как ты, но… – Лицо Стива сморщилось, глаза наполнились слезами. – Пусть Бог даст мне веру, что существует хотя бы малая вероятность того, что она жива.

– Маргарет, вы позвонили мне вчера и сказали, что считаете, будто Кэти жива, – произнес Карлсон. – Почему вы так считаете?

– Потому что Келли говорит, что она жива. Потому что вчера во время утренней мессы она сказала, что Кэти в этот самый момент очень хочет домой. Потом, за завтраком, когда Стив сказал, что почитает ей книгу и это будет вроде того, что он читает и Кэти тоже, Келли возразила, сказав примерно следующее: «Но, папочка, это же глупо. Сейчас Кэти привязана к кровати. Она спит и не может тебя слышать». И еще, Келли несколько раз заводила с Кэти «близнецовый разговор».

– «Близнецовый разговор»? – переспросил Гюнтер.

– У них свой собственный, особый язык.

Чувствуя, что вот-вот заплачет, Маргарет умолкла. Потом, обведя взглядом собравшихся за столом, умоляюще произнесла:

– Послушайте, я пыталась убедить себя, что это просто взвинченные нервы. Но это не так. Если бы Кэти была мертва, я бы знала об этом. Неужели вы не понимаете?

Она посмотрела сквозь открытую дверь в гостиную. И, не дав никому заговорить, поднесла палец к губам и указала на то, что происходило в этот момент в гостиной. Все повернулись. Келли усадила медвежат Тедди за стол. Кукла, принадлежащая Кэти, лежала поверх одеяла на полу. Келли завязала ей рот носком. Потом уселась рядом, с собственной куклой в руках. Она гладила куклу Кэти по щеке и что-то шептала. Словно почувствовав, что на нее смотрят, она подняла взгляд и сказала:

– Ей больше не разрешают со мной разговаривать.

63

После визита агентов Уолша и Филбурна Ричи Мейсон сварил кофе и стал хладнокровно обдумывать возможный план действий. ФБР у него на хвосте. Горькая ирония того, как все вдруг начало выходить из-под контроля, накатывала на него волнами, приводя в ярость. Все шло без сучка без задоринки, и вдруг слабое звено, за которое он всегда опасался, создало проблему.

Теперь кольцо вокруг него смыкается. То, что они до сих пор не понимают, как близки к разгадке, просто чудо. Они сосредоточились на его связи с Бейли. Отлично, это дает ему отсрочку. Но он знал, что это ненадолго.

«Я не вернусь в тюрьму», – подумал он. При воспоминании о тесной, забитой заключенными камере, форменной одежде, ужасной еде его передернуло. В десятый раз за последние два дня он достал паспорт, который должен стать его билетом в безопасность.

Паспорт Стива. Он стянул его с туалетного столика во время визита в Риджфилд. Они со Стивом достаточно похожи, поэтому вопросов не возникнет.

«Все, что нужно, это улыбаться во время проверки милой, доброй улыбкой – точь-в-точь как у моего братца».

Всегда, правда, существует опасность, что служащий отдела иммиграции спросит:

– Это у вас похитили близнецов?

В этом случае он просто скажет, что трагедия произошла с его двоюродным братом.

– Нас обоих назвали в честь дедушки, – объяснит он. – И мы похожи, как родные братья.

У Бахрейна с Соединенными Штатами нет соглашения об экстрадиции. Но к тому времени он превратится в другого человека, так что это уже будет неважно.

Следует ли удовлетвориться достигнутым или стоит предпринять попытку получить горшок с золотом целиком?

«А почему бы и нет?» – спрашивал он себя.

К тому же всегда лучше заканчивать начатое и заметать при этом следы.

Удовлетворенный принятым решением, он улыбнулся.

64

– Миссис Фроли, – медленно произнес Тони Риалто, – я не могу руководствоваться вашей верой в то, что Келли общается с сестрой. Однако единственными фактами, подтверждающими гибель Кэти, являются предсмертная записка и то, что свидетели видели, как Лукас нес в самолет тяжелую коробку. В записке сказано, что он сбросил тело Кэти в море. Буду с вами абсолютно честен. Мы не убеждены в том, что Лукас застрелился. И не полностью уверены, что он сам напечатал эту записку.

– О чем вы? – взорвался Стив.

– О том, что если Лукас был застрелен кем-то из своих подельников, то записка – тоже ненастоящая. Она предназначена создать у нас впечатление, что Кэти погибла.

– Неужели вы наконец-то поверили, что она жива? – умоляющим тоном спросила Маргарет.

– Мы начинаем считать, что существует незначительная вероятность того, что она жива. – Тони Риалто сделал особый упор на словах «незначительная вероятность». – Честно говоря, я не верю в телепатию между близнецами, но считаю, что Келли может нам помочь. С ней надо поговорить. Вы утверждаете, что она назвала имена Мона и Гарри. Она может назвать другие имена или дать какой-то намек о том, где их содержали.

Все смотрели, как Келли взяла игрушечную тряпку для мытья посуды и отправилась на кухню. Послышался грохот – она придвинула стул к раковине. Вернулась она уже с мокрой тряпкой. Опустившись на пол рядом с куклой Кэти, она положила ей тряпку на лоб. Потом заговорила. Все встали и подошли поближе, прислушиваясь.

– Не плачь, Кэти, – шептала она. – Не плачь. Мама и папа тебя найдут.

Келли посмотрела на взрослых.

– Она очень сильно кашляет. Мона заставила ее принять лекарство, но она все выплюнула.

Тони Риалто и Джед Гюнтер переглянулись. Лица обоих выражали недоумение.

Уолтер Карлсон внимательно наблюдал за Сильвией Харрис.

«Она врач, – думал он. – Специализируется на телепатии между близнецами. Судя по выражению ее лица, она нисколько не сомневается, что близнецы и в самом деле общаются».

Маргарет и Стив прильнули друг к другу. Оба рыдали.

– Доктор Харрис, – негромко произнес Карлсон. – Вы можете поговорить с Келли?

Кивнув, Сильвия села на пол рядом с Келли.

– Ты хорошо заботишься о Кэти, – сказала она. – Твоя сестренка все еще плохо себя чувствует?

Келли кивнула.

– Ей больше нельзя со мной разговаривать. Она сказала какой-то тете, как ее по-настоящему зовут, и Мона рассердилась и испугалась. Кэти должна говорить всем, что ее зовут Стиви. У нее очень горит голова!

– Так ты поэтому приложила ей ко лбу мокрую тряпку?

– Да.

– У Кэти не завязан рот?

– Мона сначала завязала, но Кэти от этого стало плохо, и Мона сняла повязку. Сейчас Кэти засыпает.

Келли развязала носок, которым был завязан рот куклы Кэти, и положила свою куклу рядом с ней. Накрыла их общим одеялом и уложила так, чтобы пальцы кукол соприкасались.

65

В номер Энджи постучал Дэвид Туми, управляющий отелем. За семьдесят, худощавый, в очках без оправы, он несколько мгновений изучал ее пронизывающим взглядом. После этого представился и раздраженно спросил:

– Так что там насчет кражи детского сиденья из вашего фургона вчера вечером? Офицер Тайрон из полиции Барнстейбла был здесь. Хотел узнать, не было ли попыток ограбления других машин.

Мысль Энджи лихорадочно работала.

«Сказать ему, что она солгала полицейскому, что на самом деле просто забыла сиденье? От этого может быть еще больше неприятностей. Коп заявится сюда и выпишет штраф. И что гораздо хуже, начнет задавать вопросы».

– Пустяки, – наконец сказала она.

Энджи бросила взгляд на кровать. Кэти лежала лицом к стене, виден был только ее затылок с короткими темными волосами.

– Мой малыш сильно простужен. Я просто хотела поскорее доставить его домой.

Она видела, как Туми шарит взглядом по комнате. Было ясно, что он не верит ни одному ее слову. Она заплатила наличными за два дня. Он чувствовал, что что-то здесь неладно. Может, слышал тяжелое дыхание Кэти.

Туми и в самом деле все слышал.

– Пожалуй, вам стоит отвезти сына в больницу Кейп-Кода, в отделение скорой помощи, – произнес он. – У моей жены бронхит всегда осложняется астмой. Мальчик хрипит так, будто у него вот-вот начнется астматический приступ.

– Я и сама так подумала, – согласилась Энджи. – Не подскажете, как добраться до больницы?

– Это в десяти минутах езды отсюда. Могу вас отвезти.

– Нет, нет. Спасибо. Не надо. Моя… мать будет здесь примерно через час. Она поедет с нами.

– Понятно. Что ж, миссис Хейген, полагаю, вам нужно как можно быстрее обратиться за медицинской помощью для ребенка.

– Ну, конечно же. Большое спасибо. Вы очень добры. И не беспокойтесь о сиденье. Оно все равно было старое. Ну, вы меня поняли.

– Я вас понял, миссис Хейген. Никакой кражи не было. Но офицер Тайрон сказал, что теперь у вас сиденье есть.

С этими исполненными нескрываемого сарказма словами Туми закрыл за собой дверь.

Энджи немедленно закрыла замок на два оборота.

«Он будет за мной следить, – подумала она, – поскольку знает, что у меня не было никакого сиденья, а обвинение в краже бросает тень на его заведение. Тот полицейский тоже что-то подозревает. Надо убираться отсюда. Но куда податься? Нельзя уезжать со всеми вещами – станет ясно, что я отчаливаю. Теперь еще надо создать видимость, будто я мать. Если уйду прямо сейчас, он сразу почует неладное. Может, лучше немного подождать, потом вынести девчонку, посадить ее в кресло и вернуться – вроде как за бумажником. Из своего офиса он видит только пассажирскую сторону машины. Я заверну чемодан с деньгами в одеяло и положу его с другой стороны. Все остальное барахло оставлю в номере. Так он будет думать, что я еще вернусь. Если он вдруг заговорит, скажу, что позвонила моя мать и сказала, что ждет в больнице. Но может, мне повезет, кто-нибудь будет вселяться или съезжать, он будет занят, и мне удастся скрыться под шумок».

Из окна номера была видна подъездная дорожка. Энджи выждала минут сорок. Дыхание Кэти становилось все более тяжелым и хриплым. Энджи решила открыть одну из пенициллиновых капсул, растворить ее в воде и заставить девочку выпить.

«От нее надо избавляться, но я не хочу, чтобы она умерла у меня на руках».

Вне себя от злости и тревоги, женщина достала из сумки бутылочку с капсулами. Открыла одну, высыпала содержимое в стакан из ванной комнаты, развела водой и вылила в пластиковую чайную ложку, лежавшую возле кофейного аппарата. Потом потрясла Кэти. Та зашевелилась, открыла глаза и сразу начала плакать.

– Ух, да ты так и пылаешь, – взорвалась Энджи. – Ну-ка, выпей.

Кэти затрясла головой, а когда почувствовала языком вкус жидкости, плотно сжала губы.

– Я кому говорю? Пей! – крикнула Энджи.

Она силой влила в рот девочки немного жидкости, но Кэти подавилась, и лекарство струйкой потекло по щеке. Малышка еще пуще расплакалась и раскашлялась. Энджи схватила полотенце и завязала ей рот, чтобы заглушить звуки. Но, увидев, что Кэти задыхается, сняла полотенце.

– Тихо, – прошипела она. – Слушай внимательно. Больше ни звука – или убью на месте. И ты сама будешь виновата. Во всем.

Она бросила взгляд в окно: перед офисом были припаркованы несколько машин.

«Это мой шанс», – подумала она.

Взяв Кэти на руки, она выбежала наружу, открыла дверцу фургона и, усадив девочку на сиденье, пристегнула ее ремнями. Не задерживаясь, побежала в мотель, схватила завернутый в одеяло чемодан и свою сумку, вернулась в фургон и побросала вещи на сиденье рядом с Кэти. Тридцать секунд спустя Энджи выруливала с парковки.

«Куда теперь? – думала она. – Может, без задержек убраться из Кейп-Кода? Но я не перезвонила Клинту и не сообщила, где нахожусь. Если тот коп что-то заподозрил и начнет меня разыскивать, у него есть мои номерные знаки. Этому типу из мотеля номера тоже известны. Нужно, чтобы Клинт арендовал машину и приехал за мной. И дальше разъезжать на этом драндулете небезопасно. Но куда все-таки ехать?»

Небо прояснилось, вышло яркое солнце. Энджи представила себе, как полицейский, заставивший купить детское сиденье, догоняет их на патрульной машине. Ее передернуло. Как назло, машины впереди просто ползли. Она готова была орать от злости. У начала Мейн-стрит движение стало односторонним. Пришлось повернуть направо.

«Нужно как можно быстрее убираться из Хайяниса. Если этот коп и впрямь что-то заподозрил и объявит тревогу, нельзя, чтобы меня поймали на одном из этих мостов. Лучше поехать по двадцать восьмому шоссе», – решила она.

Женщина обернулась и бросила взгляд на Кэти. Глаза девочки были закрыты, голова свесилась на грудь. Дыхание с хрипом вырывалось изо рта, щеки пылали.

«Надо найти другой мотель и остановиться там, – подумала Энджи. – Оттуда позвоню Клинту и скажу, чтобы приезжал. Шмотки остались в "Саунд-вью", так что любопытный управляющий думает, будто я еще вернусь. По крайней мере, до вечера он точно будет так думать».

Сорок минут спустя, вскоре после поворота на Чатем, попался подходящий мотель. Над входом мигала неоновая вывеска: «Свободные номера». Рядом располагалась закусочная.

«"Раковина и дюна", – прочла она название. – Пойдет».

Свернув с шоссе, Энджи припарковалась рядом с дверью офиса, но так, чтобы изнутри нельзя было разглядеть Кэти.

Клерк с землистым цветом лица за стойкой разговаривал по телефону с подружкой. Протягивая посетительнице бланк регистрации, он едва взглянул на нее. На тот случай, если полицейский все-таки разослал информацию о ней, Энджи не стала регистрироваться под именем Линды Хейген.

«Но если он попросит удостоверение личности, придется что-то показать», – подумала она, с неохотой извлекая собственные водительские права.

Номер машины она придумала на ходу, нисколько не сомневаясь, что клерк, погруженный в разговор, не станет его проверять. Получив деньги за ночь, он положил на стойку ключи. Чувствуя себя в большей безопасности, Энджи вернулась в фургон, подъехала к мотелю с задней стороны и поднялась в номер.

– Лучше, чем в прошлый раз, – вслух сказала она, засовывая чемодан под кровать.

Потом вернулась за Кэти, которая не проснулась, даже когда она расстегивала ремни и снимала ее с сиденья.

«Температура еще поднялась, – подумала Энджи. – Хорошо хоть, что она пьет детский аспирин. Думает, наверное, что это конфета. Разбужу-ка ее и заставлю принять еще таблетку. Но сначала надо позвонить Клинту».

Он ответил после первого же звонка.

– Где тебя черти носят? Почему раньше не позвонила? Я тут взмок от страха, подумал, что тебя уже засадили.

– У любопытного управляющего в мотеле, где я остановилась, чересчур длинный нос. Пришлось сматываться.

– Где ты?

– В Кейп-Коде.

– Что-о?

– Мне показалось, это подходящее место, чтобы спрятаться. Я хорошо знаю эти места. Послушай, Клинт, девчонка по-настоящему больна, а тот коп, о котором я говорила, ну, тот, что заставил меня купить детское сиденье, он записал номер фургона. Явно почуял неладное. Я испугалась, что, если попытаюсь выехать из Кейп-Кода, меня задержат на мосту. Сейчас я остановилась в другом мотеле на шоссе двадцать восемь, в городишке под названием Чатем. Ты говорил, что бывал здесь в детстве. Так что, наверное, знаешь, где это.

– Знаю. Оставайся там. Я прилечу в Бостон и возьму машину в прокат. Сейчас три тридцать. Буду в девять – полдесятого.

– Ты избавился от кроватки?

– Разобрал и отнес в гараж. У меня теперь нет фургона, чтобы возить мебель, да и вообще меня сейчас не кровать беспокоит. Ты знаешь, во что меня втянула? Я не мог выйти из дома, потому что здесь единственный телефон, по которому ты могла меня найти. У меня денег восемьдесят баксов наличными и то, что осталось на карточке. Теперь ты привлекла внимание копов, а продавщица из магазина, где ты покупала детскую одежду, что-то учуяла и явилась сюда вынюхивать.

– Что, явилась прямо в дом? – со страхом в голосе спросила Энджи.

– Состряпала басню, что пришла заменить дефектные рубашки, но от нее за версту несло, что пришла шпионить. Поэтому мне надо убираться. А ты оставайся там и будь готова. Ясно?

«Все это время я сижу здесь, жду, что в любой момент копы схватят тебя с девчонкой, не говоря уж о чемодане с деньгами, – трясся от ярости Клинт. – Испоганила все, что можно. Жду не дождусь, когда доберусь до тебя».

– Ага. Послушай, Клинт, я сожалею, что застрелила Лукаса. Просто подумала, что было бы здорово, чтобы у нас был ребенок и целый миллион на двоих. Знаю, он был тебе другом.

Клинт не стал напоминать ей, что, если в ФБР узнают, что он и Лукас в свое время отсиживали срок в одной камере, его могут объявить в розыск. В качестве Клинта Дауниса он в полной безопасности. Но стоит им однажды сверить отпечатки пальцев, и они сразу же узнают, что никакого Клинта Дауниса нет.

– Забудь о Лукасе. Как называется мотель?

– «Раковина и дюна». Старомодное название, правда? Я люблю тебя, Клинт.

– Ладно, ладно. Как девчонка?

– Очень плохо, совсем больна. Вся горит.

– Дай ей аспирин.

– Клинт, я не хочу с ней больше возиться. Она мне опротивела.

– Ты знаешь, что делать. Мы оставим ее в фургоне, а фургон утопим. Может, ты не заметила, но там кругом полно воды.

– Отлично. Клинт, просто не знаю, что бы я делала без тебя. Честно говорю, как перед Богом. Ты ведь умный, Клинт. Лукас думал, он умнее тебя, но это было не так. С нетерпением жду, когда ты приедешь.

– Угу. Ты и я. Мы вдвоем. Так оно и будет. Клинт повесил трубку.

– И если ты мне веришь, то ты еще тупее, чем я думал, – закончил он вслух.