Текст книги "Две девочки в голубом"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

51

Ранним вечером в пятницу агенты ФБР Ангус Соммерс и Рузанна Скатарро позвонили в дверь дома 415 по Уолнат-стрит в Бронксвилле, Нью-Йорк, где жила Эми Линдкрофт, первая жена Грега Стэнфорда. В отличие от больших и элегантных домов вокруг она жила в скромном белом домике с темно-зелеными ставнями, блестевшими в солнечных лучах неожиданно яркого дня.

Этот дом напомнил Ангусу Соммерсу тот, в котором он вырос и который стоял по другую сторону Гудзона в Клостере, штат Нью-Джерси. В голове промелькнуло привычное сожаление: «Мне следовало купить этот дом, когда мама с папой переехали во Флориду, ведь за последние десять лет стоимость его возросла вдвое».

Услышав звуки приближающихся к двери шагов, агент успел еще подумать о том, что тот дом был больше чем просто имущество.

Из опыта Соммерс знал, что даже люди, чья совесть чиста, могут проявлять нервозность, если к ним приходят агенты ФБР. Однако Эми Линдкрофт позвонила сама и попросила о встрече, сказав, что хочет поговорить о своем бывшем муже. Взглянув на удостоверения агентов, она вскользь улыбнулась и пригласила их войти. Полноватая женщина лет сорока пяти, с блестящими карими глазами и темными с проседью волосами, обрамлявшими лицо, была одета в блузу художника поверх джинсов.

Агенты прошли за ней в гостиную, со вкусом обставленную в раннем американском стиле. Видное место в ней занимала великолепная акварель, изображающая береговые скалы Гудзона. Соммерс подошел поближе, чтобы рассмотреть ее. В углу картины он различил подпись «Эми Линдкрофт».

– Прекрасная вещь, – искренне восхитился он.

– Я зарабатываю на жизнь как художник. Приходится стараться, – обыденным тоном произнесла Линдкрофт. – А теперь садитесь, пожалуйста. Не буду долго вас задерживать, но, возможно, вам будет интересно послушать то, что я скажу.

Еще в машине Соммерс попросил агента Скатарро вести беседу. Теперь она сказала:

– Госпожа Линдкрофт, правильно ли я поняла, что вы хотите нам рассказать нечто, имеющее отношение к похищению близнецов Фроли?

– Это может иметь к нему отношение, – подчеркнула Линдкрофт. – Возможно, это прозвучит как слова отвергнутой женщины. Может быть, так оно и есть, но Грег обидел очень многих людей, и если ему навредят мои слова, то так тому и быть. В университете моей соседкой по комнате была Тина Ольсен, наследница фармацевтической компании, и меня всегда приглашали в гости в разные дома этой семьи. Теперь я понимаю, что Грег женился на мне, чтобы проложить себе путь в мир Тины. Ему прекрасно это удалось. Грег умен и знает, как себя подать. Когда мы только поженились, он работал в небольшой инвестиционной компании, но начал втираться в доверие к мистеру Ольсену, который в конце концов пригласил его работать у себя. Грегу удалось подняться выше и стать правой рукой Ольсена. Потом они с Тиной объявили, что любят друг друга. После десяти лет замужества я наконец забеременела. Потрясение от того, что меня обманывают муж и лучшая подруга, вызвало у меня выкидыш. Чтобы остановить кровотечение, мне сделали гистерэктомию.

«Она не просто отвергнутая женщина», – подумал Ангус Соммерс, заметив промелькнувшую в глазах Эми Линдкрофт печаль.

– Потом он женился на Тине Ольсен, – сочувственно подсказала Скатарро.

– Да. Они состояли в браке шесть лет. Потом Тина обнаружила, что он с кем-то ей изменяет, и избавилась от него. Не стоит и говорить, что ее отец уволил его. Вы должны понять: Грег просто неспособен хранить верность женщине.

– Зачем вы это рассказываете, госпожа Линдкрофт? – спросил Ангус Соммерс.

– Примерно шесть с половиной лет назад, когда Грег снова женился, мне позвонила Тина с извинениями. Она сказала, что не ожидает от меня прощения, но тем не менее хочет попытаться. Она призналась, что ее доконало не только распутство Грега. Ее отец узнал, что он «доил» компанию с помощью дутых статей расходов. Чтобы избежать скандала, мистер Ольсен сам покрыл эти издержки. Тина сказала, что если это может служить утешением, то я должна знать, что в истории со своей очередной невестой, Миллисент Элвин Паркер Хаф, Грег откусил кусок, который не смог проглотить. Эта леди не промах: она заставила его подписать брачный контракт, в котором сказано, что, если брак продлится менее семи лет, он не получит ни доллара.

Улыбка Эми Линдкрофт не выражала радости.

– Вчера Тина снова позвонила, после того как увидела интервью с Грегом по телевизору. Она сказала, что он изо всех сил старается произвести на Миллисент хорошее впечатление. Срок, указанный в брачном контракте, истекает через несколько недель, а Миллисент проводит много времени в Европе, вдали от него. Последний муж, которого она выгнала, не догадывался, что происходит, пока не попытался попасть в их квартиру на Пятой авеню, а швейцар сказал, что ему не разрешается входить в дом.

– Вы хотите сказать, Грег имеет основания опасаться, что с ним поступят так же? И он может быть причастен к похищению, поскольку ему нужны деньги? Не преувеличение ли это, госпожа Линдкрофт?

– Возможно, если бы не еще один факт.

Хотя агенты ФБР были обучены не проявлять своих чувств, но «еще один факт», который с долей злорадства сообщила им Эми Линдкрофт, все-таки вызвал у них обоих сильное изумление.

52

Маргарет сидела на краю кровати в спальне близнецов, держа на коленях голубые бархатные платьица, купленные к их дню рождения. Она старалась отделаться от воспоминаний о событиях недельной давности, когда одевала близнецов к приходу гостей. Стив рано вернулся с работы, потому что после праздника они собирались пойти на корпоративный ужин.

Близняшки были так возбуждены, что Стиву пришлось держать Келли на коленях, пока Маргарет застегивала пуговицы на платье Кэти.

Девочки хихикали и переговаривались на своем языке, вспоминала она. Она была убеждена, что они умеют читать мысли друг друга.

«Вот почему я знаю, что Кэти жива, ведь она сама сказала Келли, что хочет вернуться домой».

Представив себе привязанную к кровати, испуганную Кэти, Маргарет готова была закричать от страха и гнева.

«Где мне ее искать? – терзалась она. – С чего начать? И что с платьями? Мне надо что-то вспомнить насчет платьев. Что именно?»

Она провела рукой по бархату, вспоминая, что цена показалась ей чересчур большой, несмотря на то что была указана со скидкой. Она посмотрела другие вещи, а потом снова вернулась к этим платьям. Продавщица сказала, сколько они стоили бы в «Бергдорфе». Потом добавила, что, как ни странно, она только что обслуживала другую женщину, покупавшую вещи для близнецов. Маргарет охнула.

«Так вот что я пыталась вспомнить! Место, где я купила платья. Продавщица. Она сказала мне, что незадолго до моего визита продавала одежду для трехгодовалых близнецов женщине, которая, похоже, не представляла, какой им нужен размер».

Маргарет встала, и платьица соскользнули на пол.

«Я узнаю эту продавщицу, если увижу, – подумала она. – Возможно, тот факт, что кто-то еще покупал одежду для трехлетних близнецов в том же магазине за несколько дней до похищения моих девочек, – просто нелепое совпадение. Но, с другой стороны, если похищение планировали заранее, предполагалось, что дети в момент похищения должны быть в пижамах и им понадобится сменная одежда. Мне необходимо поговорить с этой продавщицей».

Когда Маргарет спустилась вниз, Стив как раз пришел с Келли из детского сада.

– Все друзья были так рады увидеть нашу маленькую девочку, – сказал он наигранно бодрым голосом. – Правда, милая?

Не ответив, Келли отпустила его руку и принялась стаскивать с себя куртку. Потом что-то зашептала.

Маргарет взглянула на Стива.

– Она разговаривает с Кэти.

– Пытается поговорить с Кэти, – поправил он.

– Стив, дай мне ключи от машины.

– Маргарет…

– Стив, я знаю, что делаю. Побудь с Келли. Не оставляй ее ни на минуту, И пожалуйста, записывай все, что она скажет.

– Куда ты едешь?

– Недалеко. Всего лишь в магазин на седьмом шоссе, где я купила праздничные платья. Хочу поговорить с продавщицей, которая меня обслуживала.

– Может, позвонишь ей?

Маргарет заставила себя сделать глубокий вдох.

– Стив, просто дай мне ключи. Со мной все в порядке. Я недолго.

– В конце улицы по-прежнему стоит репортерский фургон. Они поедут за тобой.

– У них не будет такой возможности. Я улизну, прежде чем они поймут, что это я. Дай ключи.

Келли вдруг быстро повернулась и обхватила руками ногу Стива.

– Прости меня! – захныкала она. – Прости! Стив подхватил ее на руки и стал баюкать.

– Келли, все хорошо. Все хорошо.

Девочка сжала свою руку. Маргарет подняла рукав трикотажной рубашки и увидела, как рука начинает краснеть в том же месте, где была еле различимая черная с синим отметина, которую они заметили у Келли, когда та вернулась домой.

Маргарет почувствовала, как во рту у нее пересохло.

– Та женщина только что ущипнула Кэти, – прошептала она. – Я знаю. О господи, Стив, неужели ты не понимаешь? Дай мне ключи!

Муж неохотно достал ключи из кармана. Она выхватила их и побежала к двери. Пятнадцать минут спустя она входила в магазин дешевых товаров «Эбби» на шоссе 7.

В магазине было с десяток покупателей, все женщины. Маргарет расхаживала по рядам, высматривая знакомую продавщицу, но не могла ее найти. Наконец, вне себя от нетерпения, она обратилась к кассирше, которая направила ее к администратору.

– О, вы имеете в виду Лайлу Джексон, – сказала администратор, когда Маргарет описала продавщицу. – У нее выходной, она собиралась везти мать в Нью-Йорк на ужин и спектакль. Любая из наших продавщиц будет рада помочь вам.

– У Лайлы есть сотовый? – прервала ее Маргарет.

– Да, но я не могу вам его дать. Администратор, женщина лет шестидесяти, с убеленными сединой светлыми волосами, неожиданно утратила свою сердечность.

– Если у вас есть жалоба, можете разговаривать непосредственно со мной. Меня зовут Джоан Хауэлл, и я здесь отвечаю за все.

– Это не жалоба. Просто, когда я была здесь на прошлой неделе, Лайла Джексон обслуживала также и другую женщину, которая покупала одежду для близнецов, не зная их размера. Хауэлл покачала головой.

– Я не могу вам дать номер ее сотового, – твердо сказала она. – Она будет здесь завтра в десять утра. Можете приехать.

И, вежливо улыбнувшись, администратор повернулась спиной.

Маргарет схватила ее за руку.

– Вы не понимаете, – повышая голос, взмолилась она. – Пропала моя маленькая девочка. Она жива. Мне надо найти ее, пока не будет слишком поздно.

На них стали обращать внимание покупатели, находящиеся поблизости. «Не устраивай сцен, – предупредила она себя. – А то сочтут тебя сумасшедшей».

– Извините, – пробормотала она, отпуская рукав Хауэлл. – Когда завтра придет Лайла?

– В десять. – На лице Джоан Хауэлл появилось сочувствующее выражение. – Вы миссис Фроли? Лайла говорила мне, что вы покупали здесь праздничные платья для ваших близняшек. Мне так жаль Кэти. Извините, что не узнала вас. Я, конечно, дам вам номер сотового Лайлы. Но, скорее всего, она не возьмет его с собой в театр или же выключит. Приходите к нам завтра, пожалуйста.

Маргарет слышала перешептывание покупателей, которые были свидетелями ее эмоциональной вспышки.

– Это миссис Фроли. Та самая, у которой близнецы…

В порыве отчаяния Маргарет повернулась и бросилась вон. Сев в машину, она включила зажигание и до отказа выжала педаль газа. Женщина не понимала, куда едет. Позже она вспомнила, что ехала по шоссе на север, добравшись до Провиденса в штате Род-Айленд. Здесь, у первого знака на Кейп-Код, она остановилась для заправки и только тогда поняла, как далеко уехала. Повернув на южную ветку, она ехала, пока не увидела указателя на шоссе 7, свернула на него, понимая, что ей нужно найти аэропорт Данбери. Добравшись до него, она припарковалась у въезда.

«Он нес ее тело в коробке, – думала она. – Это был ее гроб. Он взял его в самолет и полетел над океаном, потом открыл дверь или окно и выбросил тело моей красивой маленькой девочки в океан. Падение было, наверное, долгим. Сломалась ли коробка? Вывалилась ли Кэти в воду? Вода сейчас такая холодная. Не надо об этом, – увещевала она себя. – Думай о том, как Кэти любила плескаться в волнах. Надо, чтобы Стив взял напрокат катер. Если мы выйдем в океан и я брошу в воду цветы, может быть, тогда я смогу с ней попрощаться. Может быть…»

Вдруг водительское окно осветилось ярким светом. Маргарет подняла глаза.

– Миссис Фроли? – вежливо спросил патрульный.

– Да.

– Мы бы хотели помочь вам добраться домой, мадам. Ваш муж страшно обеспокоен.

– Я просто ездила по делу.

– Сейчас одиннадцать вечера. Вы ушли из магазина в четыре часа дня.

– Правда? Это потому, наверное, что я перестала надеяться.

– Да, мадам. А теперь позвольте, я отвезу вас домой.

53

В пятницу, ближе к вечеру, агенты Ангус Соммерс и Рузанна Скатарро вышли от Эмми Линдкрофт, направились в офис «Си-эф-джи-энд-уай» на Парк-авеню и потребовали немедленной встречи с Грегом Стэнфордом. Прождав добрых полчаса, они были допущены в офис, обставленный не столько в хорошем, сколько в индивидуальном вкусе его хозяина.

Вместо обычного письменного стола здесь стоял антикварный. Соммерс, сам неравнодушный к антиквариату, мысленно квалифицировал предмет как относящийся к началу восемнадцатого века. Такой стоит небольшого состояния. Книжные полки заменяло расположенное по левую руку бюро восемнадцатого века. На отполированной поверхности отражался свет угасающего дня. Окно выходило на Парк-авеню. Стэнфорда не устраивало обычное кресло начальника. Он восседал в обитом богатой тканью антикварном. Стулья же для посетителей, напротив, были заурядными, обитыми чем-то простеньким, и служили наглядным свидетельством того факта, что Стэнфорд не считает посетителей людьми, равными себе. Единственным, а потому привлекающим особое внимание украшением стены по правую руку от стола являлся прекрасно выполненный портрет красивой женщины в вечернем платье. Соммерс ни на секунду не усомнился, что надменная особа без тени улыбки на лице – не кто иная, как нынешняя жена Стэнфорда, Миллисент.

«Не удивлюсь, если служащим в этом заведении запрещено смотреть ему в глаза, – подумал Соммерс. – Ну и надутый же тип! А офис – он его сам так обставил или тут приложила руку его жена? Она состоит в паре музейных комитетов, так что должна в подобных вещах разбираться».

Ранее, когда они приходили беседовать с Норманом Бондом, тот сделал жест вежливости – встал при их появлении. Стэнфорд не стал утруждаться. Он молча сидел, сцепив руки, предоставив агентам усаживаться без приглашения.

– Есть ли успехи в поисках Крысолова? – отрывисто осведомился он.

– Есть, – быстро и убедительно ответил Ангус Соммерс. – Он уже почти у нас в руках. Большего я не имею права сообщать.

Стэнфорд поджал губы.

«Нервы? – усмехнулся про себя Соммерс. – Хотелось бы».

– Мистер Стэнфорд, нам необходимо обсудить кое-какие новые данные.

– Трудно представить, что это могут быть за данные, – отозвался хозяин кабинета. – Мою позицию по поводу выкупа я сформулировал предельно четко. А больше нам с вами обсуждать нечего.

– Не совсем так, – медленно и с удовольствием процедил Соммерс– Когда вы узнали, что один из злоумышленников – Лукас Уол, то испытали, полагаю, немалый шок.

– С какой стати?

– Вы ведь видели его фотографию в газетах и по телевизору?

– Конечно видел.

– В таком случае вы не могли не вспомнить, что этот человек, ранее судимый, в течение нескольких лет был вашим шофером.

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Думаю, понимаете, мистер Стэнфорд. Ваша вторая жена, Тина Ольсен, была активисткой благотворительной организации, члены которой помогают освободившимся из тюрьмы устроиться на работу. Через нее вы познакомились с Джимми Нельсоном. Этот человек в один прекрасный день взял имя своего погибшего двоюродного брата, Лукаса Уола. У Тины Ольсен был свой собственный шофер, он возил ее уже давно. Джимми же – или, если угодно, Лукас – частенько обслуживал вас в период вашего брака с ней. Вчера Тина Ольсен позвонила вашей первой жене, Эмми Линдкрофт, и сообщила, что, по ее мнению, Лукас возил вас еще долгое время после разрыва ваших отношений с ней. Это правда, мистер Стэнфорд?

Стэнфорд переводил взгляд с одного агента на другого.

– Хуже разъяренной женщины может быть только разъяренная женщина, – покачал головой он. – Во время брака с Тиной я пользовался службой такси. Честно говоря, я никогда не завязывал – да и не собирался – отношений ни с одним из многих шоферов, занятых в этой организации. Если вы скажете мне, что один из злоумышленников одновременно таксист, который несколько раз меня возил, я приму этот факт, хотя буду, разумеется, шокирован новостью. Предполагать, что я узнаю его по фотографии в газете, нелепо.

– Так вы не отрицаете, что знакомы с ним? – осведомился Соммерс.

– Вы можете сказать про любого, что он возил меня десять лет назад, и я не смогу ни подтвердить, ни опровергнуть факт знакомства с ним. Теперь уходите.

– У нас в руках бухгалтерские документы Лукаса за несколько лет, – произнес, вставая, Соммерс. – Думаю, он возил вас гораздо чаще, чем вы хотите признать. По-видимому, это не единственное, что вы пытаетесь от нас скрыть. Мы все выясним, мистер Стэнфорд. Обещаю.

54

– Объясняю в последний раз, – говорила Энджи, обращаясь к Кэти. – Из-за твоего нытья и кашля я не спала полночи и теперь сыта по горло. Я не могу сидеть с тобой целыми днями. Залепить тебе рот клейкой лентой тоже нельзя, потому что ты со своей простудой задохнешься. Так что придется тащить тебя с собой. Вчера я прикупила тебе кое-какую одежду, но сандалии тебе малы. Так что мы вернемся в магазин, там я поменяю их на другие, на размер больше. Ты же тем временем будешь лежать на полу в машине и молчать в тряпочку. Ясно?

Дело происходило в девять утра в воскресенье.

Кэти кивнула. Энджи вырядила ее в футболку, комбинезон и курточку с капюшоном. Короткие черные волосы девочки липли ко лбу и щекам, все еще мокрым после душа. Щедрая доза сиропа от кашля уже делала свое дело – Кэти клонило ко сну. Ей ужасно хотелось поговорить с Келли, но «разговор» близнецов был под запретом. Именно за такой «разговор» Энджи вчера вечером так больно ущипнула ее.

«Мамочка, папочка, – мысленно зашептала Кэти.– Я хочу домой. Я так хочу домой».

Она знала, что надо постараться не плакать, и не хотела плакать. Но когда она, уже совсем сонная, не нащупала руки Келли, то отчетливо ощутила, что находится не дома и мама не придет подоткнуть одеяло. Тогда девочка не справилась с собой и разревелась.

Сандалии, купленные ей Энджи, жмут. От них болят пальцы. В них ходить совсем не так удобно, как в розовых шлепанцах или как в лакированных туфельках, которые ей надевают к нарядному платью на утренники. Может быть, если она будет хорошо себя вести, не станет плакать и сдержит кашель да к тому же не будет говорить, «как говорят близнецы», то мамочка придет и заберет ее домой? И Энджи – настоящее имя Моны. Так ее иногда называл Гарри. Который вовсе не Гарри, а Клинт. Так его иногда называла Энджи.

«Я хочу домой»,– подумала она, и на глаза навернулись слезы.

– Не начинай реветь,– предупредила Энджи, открывая дверь и за руку вытаскивая Кэти наружу, туда, где у дома стояли припаркованные машины.

Припустил сильный дождь. Энджи поставила на землю большой чемодан и накинула на голову Кэти капюшон.

– Не хватало тебе еще сильнее простудиться. И так с тобой хлопот не оберешься.

Энджи сначала втащила в машину чемодан, а потом уложила Кэти на подушку на пол машины, прикрыв ее одеялом.

– Вот еще дело. Надо тебе покупать сиденье,– вздохнула она.– Господи, не стоишь ты таких хлопот.

Она захлопнула заднюю дверцу, устроилась на водительском сиденье и повернула ключ зажигания.

– Впрочем, я ведь всегда хотела ребенка,– проговорила она, обращаясь скорее к себе самой, чем к Кэти.– Даже в переделки из-за этого попадала. Мне кажется, тот малыш вправду обожал меня и хотел остаться со мной. Я прямо на стенку полезла, когда мамаша явилась его забирать. Его звали Билли. Хорошенький! К тому же я всегда могла его развеселить – не то что тебя, плакса несчастная. О господи!

Кэти понимала, что Энджи больше ее не любит. Свернувшись калачиком на полу, она сунула в рот большой палец. Так она поступала, когда была совсем маленькой, но потом перестала. Теперь же ничего не могла с собой поделать. С пальцем во рту легче не заплакать.

Выруливая с гостиничной парковки, Энджи продолжала говорить:

– Если тебе интересно, куколка, то мы в Кейп-Коде. Эта улица ведет к докам, из которых судна уходят в Мартас-Винъярд и Нантакет. Я однажды была в Мартас-Винъярде, с парнем, с которым тогда встречалась. Он мне вроде как нравился, но потом мы разошлись. Эх, встретить бы его сейчас! От него-то я бы не стала скрывать, что у меня есть миллион баксов. Здорово было бы!

Кэти почувствовала, что машина поворачивает.

– Главная улица, Хайянис, – продолжала Энджи. – Народу не так уж много. Вот месяца через два понабегут – не протолкнуться. Мы к тому времени будем уже на Гавайях. Там для нас безопаснее, чем во Флориде.

Они еще немного проехали. Энджи принялась напевать песенку про Кейп-Код. Слов она почти не помнила, поэтому в основном напевала лишь мотив, в ударных местах вскрикивая: «Вот он, старый Кейп-Код!» Это она повторяла без конца. Наконец машина остановилась, Энджи еще раз проорала: «Вот он, старый Кейп-Код!» – и сказала:

– Мальчик всегда подпевал мне. – Она перегнулась через спинку кресла и недобрым взглядом уставилась на девочку. – Мы на месте. А теперь слушай: не вздумай высунуться, понятно? Я накрою тебя одеялом с головой, так что если кто-нибудь случайно заглянет в машину, то ничего не увидит. Если я, вернувшись, увижу, что ты сдвинулась хоть на дюйм, ты знаешь, что произойдет. Ведь знаешь? На глаза Кэти опять навернулись слезы. Она кивнула.

– Вот и отлично. Мы друг друга поняли. Я скоро вернусь, и мы сходим в «Макдоналдс». Ты и я. Стиви и мамочка.

Кэти почувствовала, как на голову ей натягивают одеяло, но ей было все равно. Так даже лучше – темно и тепло, к тому же ее клонило в сон и можно было поспать. Но пушистое одеяло щекотало нос. Она чувствовала, что вот-вот раскашляется, но каким-то чудом удержалась до того момента, когда Энджи вылезла из машины и заперла дверцу.

Только тогда девочка позволила себе расплакаться и «поговорить» с Келли.

– Мне не нравится в этом старом Кейп-Коде. Не хочу быть в старом Кейп-Коде. Хочу домой.