Текст книги "Две девочки в голубом"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

44

Тщательно разработанный план следовать за лимузином Франклина Бейли на безопасном расстоянии не сработал. Несмотря на то что по всему городу были рассеяны толпы агентов для слежки за автомобилем, в котором уехали похитители после передачи выкупа, их перехитрили. Ангус Соммерс, отвечающий за нью-йоркский этап операции, догадался, что, пока он ездил в Коннектикут с Франклином Бейли, деньги могли находиться в багажнике, всего в нескольких футах от него.

«Именно Лукас Уол сказал нам, что двое мужчин уехали в новом "лексусе"», – мрачно думал он.

Теперь они знали, что уехал на машине или ушел пешком только один человек. Вторым человеком был Лукас. Свежие пятна грязи и водяные разводы на полу обычно безупречно чистого багажника лимузина предполагали, что там находились мокрые и грязные предметы.

«Что-то наподобие мешков для мусора, заполненных деньгами», – с горечью подумал Ангус.

Был ли Лукас Крысоловом? Ангус так не думал. Будь это так, он бы уже знал, что Кэти мертва. Если верить предсмертной записке, Лукас поднял ее тело в воздух над океаном и выкинул из самолета. Если он собирался покончить жизнь самоубийством, то зачем ему было беспокоиться о получении выкупа? Это лишено смысла.

Возможно ли, что Крысолов, кем бы он ни был, не знал о смерти Кэти, когда звонил монсеньору Ромни с сообщением о том, где можно найти детей? По словам монсеньора, Крысолов сказал ему, что он может передать родителям радостную весть о том, что с девочками все благополучно. Была ли это изощренная шутка садиста или ему не сообщили о смерти Кэти?

И давал ли в действительности Крысолов указания Франклину Бейли, как утверждает сам Бейли? Этими сомнениями Соммерс поделился с Тони Риалто, когда они в четверг вечером ехали к дому Бейли.

У Риалто сомнений не было.

– Бейли из старой коннектикутской семьи. Он один из тех людей, связанных с этим делом, кого не в чем упрекнуть.

– Возможно, – откликнулся Соммерс и позвонил в дверь Бейли.

Горничная Софи, приземистая женщина лет шестидесяти, изучила их значки и, нахмурившись, впустила.

– Мистер Бейли вас ожидает? – с сомнением спросила она.

– Нет, – ответил Риалто. – Но нам надо его повидать.

– Не знаю, сможет ли он вас принять. После того как он узнал, что Лукас Уол был связан с похищением и совершил самоубийство, у него опять появились ужасные боли в груди. Я умоляла его пойти к врачу, но он принял успокоительное и лег в постель. Только несколько минут назад я услышала, что он встал и ходит по комнате.

– Мы подождем, – твердо произнес Риалто. – Скажите мистеру Бейли, что нам непременно надо с ним поговорить.

Когда минут через двадцать Бейли спустился в библиотеку, Ангус Соммерс был потрясен разительной переменой в его внешности. Вчера вечером он был просто вымотан до предела. Сейчас лицо его стало мертвенно-бледным, глаза словно остекленели.

За ним шла Софи с чаем. Он сел, взял у нее чашку дрожащими руками и только после этого обратился к Соммерсу и Риалто.

– Просто не могу поверить, что Лукас был замешан в этом ужасном деле, – начал он.

– Уж поверьте, мистер Бейли, – твердо произнес Риалто. – Естественно, это заставляет нас пересмотреть факты этого дела. Вы говорили, что внедрились в дело с похищением близнецов Фроли, предложив себя в качестве посредника между четой Фроли и похитителями, поскольку были немного знакомы с Маргарет Фроли.

Франклин Бейли выпрямился в кресле и отставил чай.

– Агент Риалто, использовать в данном случае слово «внедряться», значит, считать, что я навязал себя или действовал неподобающе. Ни того ни другого не было.

Посмотрев на него, Риалто ничего не ответил.

– Как я уже рассказывал мистеру Карлсону, мы с Маргарет впервые встретились, когда она стояла в очереди на почте. Одна из близняшек, Келли, устремилась к двери, пока Маргарет разговаривала со служащим. Я остановил малышку, чтобы она не выскочила на проезжую часть, и привел ее к Маргарет, которая была очень мне благодарна. Они с мужем ходят на десятичасовую мессу в церковь Святой Марии, прихожанином которой являюсь и я. В следующее воскресенье она познакомила меня со Стивом. С того времени мы несколько раз разговаривали после мессы. У них нет родственников поблизости. В течение двадцати лет я был мэром этого города, и меня хорошо знают в общине. Недавно я перечитывал историю о похищении ребенка Линдбергов и хорошо запомнил, что в этом деле один профессор из Фордэмского университета предложил свои услуги в качестве посредника и похититель в конечном итоге связался с ним.

Зазвонил сотовый Риалто. Он открыл телефон, взглянул на вызывающий номер и отошел в прихожую. Когда он вернулся, его отношение к Франклину Бейли заметно изменилось.

– Мистер Бейли, – отрывисто произнес он. – Верно, что около десяти лет назад вы потеряли в результате аферы значительную сумму денег?

– Да, это правда.

– Сколько вы тогда потеряли?

– Семь миллионов долларов.

– Как звали человека, вас обманувшего?

– Ричард Мейсон – отпетый мошенник, с которым я имел несчастье познакомиться.

– Вы знали, что Мейсон единокровный брат Стива Фроли?

Бейли с удивлением взглянул на него.

– Нет, не знал. Откуда мне знать?

– Мистер Бейли, Ричард Мейсон во вторник утром уехал из дома матери. В среду он должен был находиться на работе, в камере хранения, но так и не появился там. Дома его тоже не было. Вы уверены, что с ним не встречались?

45

– Ни за что не догадаешься, что это тот же ребенок. Она похожа на маленького мальчика, – оживленно произнесла Энджи, обозревая результаты своих манипуляций.

Темно-русые волосы Кэти превратились теперь в почти черные, такого же оттенка, как у Энджи, и были теперь длиной не до плеч, а едва прикрывали уши.

«Она действительно выглядит по-другому, – признался себе Клинт. – По крайней мере, если бы кто-то заглянул к нам, то подумал бы, что Энджи присматривает за мальчиком».

– К тому же я придумала ей отличное имя, – добавила Энджи. – Мы будем называть ее Стивеном. Как ее отца, понятно? Тебе нравится твое новое имя, Стиви? А?

– Энджи, это глупо. Нам надо укладываться и убираться отсюда.

– Нет, что ты. Ни в коем случае. Тебе следует написать письмо управляющему клубом, этому новому парню, и объяснить, что тебе предложили круглогодичную работу во Флориде и ты уведомляешь его об увольнении. Если ты просто исчезнешь, они что-нибудь заподозрят.

– Энджи, я знаю, как работают фэбээровцы. Прямо сейчас они пытаются найти кого-нибудь, имевшего контакты с Лукасом. Может, в его записной книжке есть этот номер телефона.

– Не говори глупости. Он никогда тебе не звонил и не разрешал звонить ему, когда вы обсуждали ваши делишки, если только по предоплаченному сотовому.

– Энджи, если кто-то из нас оставил в той машине хоть один отпечаток, фэбээровцы могут определить его по своей базе данных.

– Ты крал машину в перчатках, на тебе были перчатки, когда ты отгонял машину Лукаса к его дому. Как бы то ни было, если они что-то и найдут, мы оба уже исчезнем. Целых пятнадцать лет ты жил под именем Клинта Дауниса. Так что хватит, перестань!

Кэти уже почти заснула. Когда Энджи повысила голос, девочка соскользнула с ее колен, встала и посмотрела на них обоих.

У Энджи внезапно изменилось настроение.

– Клянусь, Стиви становится похожим на меня, Клинт. Ты вроде бы неплохо прогрел ее паром. Она меньше кашляет. Ночью подышит над ингалятором. И она все-таки съела немного каши, так что у нее появились силы.

– Энджи, ей нужны настоящие лекарства.

– Если понадобится, я об этом позабочусь.

Энджи не сказала Клинту, что недавно шарила в шкафчике ванной комнаты и нашла пару таблеток пенициллина и лекарство от кашля, оставшиеся после того тяжелого бронхита, который был у Клинта в прошлом году. Она начала давать Кэти это лекарство от кашля.

«Если не поможет, я возьму таблетки и растворю их, – подумала она. – Пенициллин лечит все».

– Зачем тебе понадобилось говорить Гасу, что я сегодня с ним встречусь? Я едва живой. Не хочу никуда идти.

– Придется пойти, потому что этому зануде надо кого-то уморить до смерти. Таким образом ты от него избавишься. Можешь даже сказать ему, что собираешься устроиться на другую работу. Только не начни после пары кружек пива рыдать над своим дружком Лукасом.

Кэти повернулась и пошла в спальню. Энджи встала, чтобы пойти за ней, и увидела, как девочка стащила с кровати одеяло, завернулась в него и легла на пол.

– Послушай, детка, если ты устала, у тебя есть кроватка, чтобы поспать, – сердито проговорила Энджи, подняла обмякшую девочку и стала ее баюкать. – Стиви любит мамочку, а?

Кэти закрыла глаза и отвернула голову. Энджи слегка встряхнула девочку.

– Я столько для тебя делаю, и мне уже надоело, что ты так со мной обращаешься. Не смей больше говорить на своем непонятном языке.

Энджи застыла, услышав пронзительный звук дверного звонка. Может быть, Клинт прав. Может быть, фэбээровцы действительно выследили его через Лукаса, подумала она, парализованная страхом.

Сквозь неплотно закрытую дверь ей было слышно, как Клинт медленными, тяжелыми шагами идет через гостиную. Потом послышался звук открываемой входной двери. Раздался раскатистый голос водопроводчика Гаса:

– Привет, Клинт, дружище. Вот подумал, что заеду за тобой, чтобы тебе не думать о вождении. Можешь сказать Энджи, я выпью не больше двух кружек пива, обещаю.

«Он что-то подозревает, – раздраженно подумала Энджи. – Он все-таки слышал плач обеих девчонок и теперь нас проверяет».

Быстро приняв решение, она завернула Кэти в одеяло так, чтобы высовывалась лишь задняя часть головы с короткими темными волосами, и вошла в комнату.

– Привет, Гас, – сказала она.

– Привет, Энджи. Это и есть твой подопечный?

– Ага. Это Стиви. Это его плач ты слышал вчера вечером. Родители уехали на похороны в Висконсин. Завтра вернутся. Мне нравится этот парнишка, но хочу немного поспать.

Крепко ухватившись за шею Кэти под одеялом, она не давала ей повернуть лицо в сторону Гаса.

– Пока, Энджи, – сказал Клинт, подталкивая Гаса к выходу.

Энджи было видно, что перед коттеджем стоит пикап Гаса. По-видимому, Гас въехал через задние ворота, воспользовавшись кодом. А это значит, что он может нагрянуть к ним в любое время, когда ему вздумается.

– Пока, желаю хорошо провести время, – сказала она им вдогонку.

Энджи смотрела из окна, пока грузовичок не пропал из виду. Потом пригладила волосы Кэти.

– Куколка, ты, я и наши деньги – мы повсюду оставляем следы, – сказала она. – В кои-то веки папа Клинт оказался прав. Болтаться здесь уже небезопасно.

46

В семь часов в дверь дома Фроли позвонил монсеньор Ромни. Стив и Маргарет вместе открыли дверь.

– Спасибо, что пришли, монсеньор, – сказала Маргарет.

– Я рад, что вы попросили меня прийти, Маргарет.

Он пошел вслед за ними в кабинет. Супруги уселись рядом на диване. Ромни сел в ближайшее кресло.

– Как Келли? – спросил священник.

– Доктор Харрис дала ей успокоительное, так что она спала почти весь день, – ответил Стив.

– Когда Келли просыпается, она пытается говорить с Кэти, – сказала Маргарет. – Она никак не может примириться с тем, что Кэти больше нет дома. Как и я.

– Нет большего горя, чем потеря ребенка, – спокойно произнес монсеньор Ромни. – На свадебной церемонии мы молимся о том, чтобы вы жили долго и увидели детей своих детей. Не важно, новорожденный ли это, только что сделавший первый вдох, ребенок, начинающий ходить, молодой человек или пожилой потомок престарелых родителей, – не существует боли, которая могла бы сравниться с этой.

– Моя проблема, – медленно произнесла Маргарет, – заключается в том, что я не могу поверить в смерть Кэти. Не могу примириться с тем, что она никогда не войдет сюда следом за Келли. Из них двоих Келли – лидер, командир. Кэти чуть более робкая, застенчивая.

Она взглянула на Стива, потом на монсеньора Ромни.

– Когда мне было пятнадцать, я каталась на коньках и сломала лодыжку. Перелом был серьезный, требующий хирургической операции. Когда очнулась от наркоза, я чувствовала лишь тупую боль и подумала, что быстро поправлюсь. Потом, через несколько часов, когда начала проходить нервная блокада, наступили сильные боли. Думаю, и в данной ситуации для меня все будет происходить именно так. Пока что нервная блокада еще действует, но…

Монсеньор Ромни ждал, чувствуя, что Маргарет собирается его о чем-то попросить. Она выглядит такой молодой, такой уязвимой, подумал он. Уверенная в себе, улыбчивая мать, которая сказала ему когда-то, что временно откажется от карьеры юриста, чтобы все время проводить с близнецами, теперь стала бледной тенью. Тревожные темно-синие глаза выражали страдание.

Сидевший рядом с ней Стив, у которого волосы были всклокочены, а глаза от усталости покраснели, качал головой, словно не веря в случившееся.

– Я понимаю, что нам надо предусмотреть какую-то службу, которую могли бы посетить наши гости, – сказала Маргарет. – На следующей неделе приедут моя мать и сестра. Отец Стива пригласит к жене сиделку и тоже приедет. Многие друзья послали нам электронные сообщения и хотят быть с нами. Но прежде чем мы организуем мессу для приглашенных, не могли бы вы в понедельник рано утром отслужить отдельную мессу по Кэти, на которой будем только мы со Стивом, Келли и доктор Харрис? Это возможно?

– Конечно возможно. Я могу отслужить ее завтра утром, раньше или позже регулярно проводимых служб. Это будет до семи или после девяти.

– Вы называете такую службу мессой ангелов, если она проводится для маленького ребенка? – спросила Маргарет.

– Это мирское название употребляется, когда проводят службу по ребенку. Я выберу какие-либо подходящие толкования.

– Милая, пусть это будет после девяти, – предложил Стив. – Неплохо было бы нам обоим сегодня принять снотворное и поспать.

– Уснуть, но снов не видеть, – устало произнесла Маргарет.

Монсеньор Ромни встал и подошел к ней. Положив руку ей на голову, он благословил ее, потом повернулся к Стиву и благословил его тоже.

– В десять часов в церкви, – сказал он.

Глядя на их несчастные лица, он вспомнил слова молитвы: «Из глубины я взывал к тебе, о Господи… услышь мой голос. Пусть слух Твой внимает моей мольбе».

47

Норман Бонд не был удивлен, когда в пятницу утром к нему в офис пришли два агента ФБР. Он знал: им сообщили, что, нанимая на работу Стива Фроли, он проигнорировал трех квалифицированных служащих «Си-эф-джи-энд-уай». Бонд предполагал также осведомленность ФБР в том, что некто, искушенный в финансовой сфере, сообразил, каким образом некоторые зарубежные банки могут за вознаграждение собрать и передать незаконно полученные деньги.

Перед тем как попросить секретаршу пригласить агентов, он поспешил в личную ванную комнату, где стал рассматривать себя в большом зеркале, повешенном на задней стороне двери. Первые деньги, полученные им при поступлении на работу в «Си-эф-джи-энд-уай» двадцать пять лет назад, он потратил на дорогие лазерные процедуры, которые позволили избавиться от шрамов, следствия юношеских угрей, превративших его отрочество в нескончаемую пытку. В его сознании шрамы все еще были там, как и огромные очки, которые он носил. Теперь его светло-голубые глаза обрели хорошее зрение благодаря контактным линзам. Ему нравились его пышные волосы, но он размышлял над тем, не стоит ли их покрасить. Со стороны матери ему передалась предрасположенность к ранней седине, и к сорока восьми годам его волосы стали совершенно белыми, а не черными с проседью.

Подержанная одежда детских и юношеских лет уступила место консервативным костюмам от Пола Стюарта. Норман еще раз окинул себя взглядом, чтобы удостовериться, что ни на воротничке, ни на галстуке нет какого-нибудь случайного пятнышка. Он не мог позабыть один случай в начале карьеры в «Си-эф-джи-энд-уай», когда на обеде в присутствии президента компании воспользовался вилкой, чтобы наколоть устрицу. Соскочив с зубца, устрица скользнула по его пиджаку, заляпав соусом. В тот вечер, сгорая от стыда, он купил книгу по этикету и полный комплект столовой посуды. Много дней подряд он практиковался в сервировке официального стола, используя надлежащие вилку, нож и ложку.

Теперь, смотря в зеркало, он убедился в том, что выглядит прекрасно. Правильные черты лица. Хорошая стрижка. Накрахмаленная белая рубашка. Синий галстук. Никаких украшений.

В голове промелькнуло воспоминание о том, как он бросает свое обручальное кольцо на рельсы перед проходящей электричкой. До сих пор Норман так и не знал, что заставило его это сделать – гнев или печаль. Он говорил себе, что теперь это уже не важно.

Вернувшись к письменному столу, Бонд дал знак секретарше пригласить агентов ФБР. С первым, Ангусом Соммерсом, он уже встречался в среду. Второго агента, стройную женщину лет тридцати, Соммерс представил как Рузанну Скатарро. Норман знал, что в здании полно агентов, которые задают служащим вопросы.

Кивком головы Норман Бонд приветствовал посетителей. В качестве любезности он даже слегка приподнялся со стула, но тут же опустился опять, придав лицу бесстрастное выражение.

– Мистер Бонд,– начал Соммерс,– вчера ваш финансовый директор Грег Стэнфорд сделал довольно смелое заявление для прессы. Вы с ним согласны?

Бонд приподнял одну бровь – движение, на отработку которого он потратил немало времени.

– Как вы знаете, агент Соммерс, совет директоров единодушно проголосовал за уплату выкупа. В отличие от моего знаменитого коллеги я возлагал большие надежды на уплату выкупа. Ужасно, что одна из сестер погибла, но, возможно, то, что другая благополучно вернулась домой, это результат выплаты, которую мы сделали. Разве предсмертная записка, оставленная водителем лимузина, не говорит о том, что он не собирался убивать ребенка?

– Да, это так. Вы не согласны с позицией мистера Стэнфорда?

– Я никогда не соглашусь с позицией Грега Стэнфорда. Или позвольте сформулировать это по-другому. Он является главным фининспектором, потому что родственники его жены владеют десятью процентами «голосующих» акций. И понимает, что все мы считаем его пустышкой. У него есть абсурдная идея, что если он займет позицию, противоположную позиции нашего директора Робинсона Гейслера, то привлечет к себе сторонников. Он жаждет заполучить кресло генерального директора. В деле уплаты выкупа Грег Стэнфорд ухватился за возможность стать мудрецом, вещающим после трагедии.

– А вы хотите получить кресло генерального директора, мистер Бонд? – спросила агент Скатарро.

– Я хочу надеяться, что в свое время моя кандидатура будет рассмотрена. В настоящее время, после потрясений прошлого года и огромного штрафа, выплаченного компанией, я полагаю, нынешнему правлению гораздо лучше будет выступить единым фронтом с нашими акционерами. Думаю, своими публичными нападками на мистера Гейслера Стэнфорд оказал компании плохую услугу.

– Поговорим о чем-нибудь другом, мистер Бонд, – предложил Ангус Соммерс. – Зачем вы наняли Стива Фроли?

– По-моему, этот вопрос мы обсуждали два дня назад, мистер Соммерс, – сказал Бонд, умышленно придав своему голосу оттенок раздражения.

– Поговорим об этом еще. В вашей компании три обиженных человека считают, что у вас не было необходимости и права искать кого-то постороннего на должность, которую вы дали Стиву Фроли. Для него это был существенный скачок, не так ли?

– Мистер Соммерс, позвольте объяснить вам кое-что из корпоративной политики. Три человека, которых вы упомянули, метят на мою должность. Все они были протеже прежнего директора и остаются верны ему. Я довольно хорошо разбираюсь в людях, а Стив Фроли умен, очень умен. Сочетание степени магистра экономики и управления с юридическим дипломом, а также интеллект и личные качества дорого стоят в корпоративном мире. У нас состоялась долгая беседа о нашей компании, о проблемах, с которыми мы столкнулись в прошлом году, и о будущем. Мне понравилось то, что я услышал. Кроме того, он представляется мне по-настоящему порядочным человеком, что в наши дни редкость. И наконец, я знаю, что он будет лоялен по отношению ко мне, а для меня это главное.

Норман Бонд откинулся в кресле и сплел пальцы рук.

– Ну а теперь прошу меня извинить, мне пора на совещание, выше этажом.

Ни Соммерс, ни Скатарро даже не пошевелились, чтобы встать.

– Еще несколько вопросов, мистер Бонд, – сказал Соммерс. – В прошлый раз вы не сообщили нам, что одно время жили в Риджфилде, штат Коннектикут.

– С тех пор как начал работать в этой компании, я жил во многих местах. В Риджфилде я жил более двадцати лет назад, когда был женат.

– Разве ваша жена не родила мальчиков-близнецов, которые при рождении умерли?

– Да, это так.

Глаза Бонда ничего не выражали.

– Вы очень любили свою жену, но она ушла от вас вскоре после этого, верно?

– Она переехала в Калифорнию. Хотела начать все сначала. Горе разделяет не меньше людей, чем сближает, агент Соммерс.

– После ее отъезда у вас было нервное расстройство, мистер Бонд?

– Горе вызывает также и депрессию, мистер Соммерс. Я понимал, что один не справлюсь, и записался в группу психологической поддержки. В наши дни такие группы – обычное дело. Двадцать лет назад этого не было.

– Вы поддерживали отношения с бывшей женой?

– Она довольно скоро вышла замуж. Для нас обоих лучше было закрыть эту главу нашей жизни.

– Но к несчастью, ее глава не закрыта? Ваша бывшая жена пропала через несколько лет после повторного замужества.

– Мне это известно.

– Вас допрашивали по поводу ее исчезновения?

– Как ее родителей, других родственников и друзей, меня спрашивали, имел ли я представление о том, куда она могла подеваться. Разумеется, я этого не знал. Фактически я внес часть денег в сумму вознаграждения, обещанного за информацию, которая могла бы помочь ее найти.

– Это вознаграждение так и не было собрано?

– Не было.

– Мистер Бонд, когда вы познакомились со Стивом Фроли, вы не увидели в нем что-то от себя: молодой, умный, амбициозный человек с привлекательной энергичной женой и красивыми детьми?

– Мистер Соммерс, этот допрос становится абсурдным. Если я правильно вас понял, вы предполагаете, что я могу иметь какое-то отношение к исчезновению моей покойной жены и к похищению близнецов Фроли. Как вы смеете оскорблять меня подобными подозрениями? Убирайтесь из моего офиса!

– Вашей покойной жены, мистер Бонд? Откуда вам известно, что она умерла?