Текст книги "Сегодня я с тобой (СИ)"

Автор книги: Мередит Блэкстоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

Я захожу домой, сжимая в руке подаренную флешку. Надеюсь, ничего провокационного на ней нет, все-таки это подарок на свадьбу. В голове крутится уйма мыслей о нашей ссоре, на губах все еще горит след его поцелуя. Моего первого поцелуя. Сердце сжимается в груди. Джонни чертовски прав на счет меня. Я маленькая глупая девчонка, которая влюбилась в придуманного мужчину и теперь корчит из себя бунтарку, но совершенно ничего не делает, чтобы исправить ситуацию, в которой оказалась.

Мне бы еще времени подумать, но его нет. Как только я переступаю порог отчего дома, в меня впивается гневный взгляд отца.

– И как это понимать? – спрашивает он. Его густые брови сошлись над переносицей, желваки играют от ярости, а кулаки сжаты.

Он меня не ударит, я знаю. Он никогда нас не бил. Но мне все равно страшно. Все внутренности сжимается в комок. Я заставляю себя вспомнить, что уже выросла, и пришла пора показать это своей семье.

– Если я уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, значит, я достаточно взрослая, чтобы задерживаться на свидании с друзьями, – говорю я.

От такой дерзости отец на мгновение теряет дар речи, но быстро берет себя в руки и парирует:

– Значит, для самостоятельной жизни ты тоже достаточно взрослая? Так чего же ты пришла сюда? Шла бы к себе домой.

Внутри все моментально обрывается. Обидно, аж ком в горле стоит, и я с трудом нахожу, что ответить.

– Потому что своего дома у меня нет. Я бы и рада, да ни дня не работала в своей жизни. Ты не дал мне возможности накопить своих денег и снять себе жилье. Всегда контролировал каждый мой шаг и совершенно не научил меня жизни. Мне двадцать два, а я только сейчас начинаю разбираться, как вообще устроен мир. Оставь меня в покое, пожалуйста. Мне надо все обдумать.

С этими словами я скидываю с ног босоножки, засовываю ноги в пушистые тапочки и шаркаю к лестнице. Отец провожает меня ошарашенным взглядом.

– Твое платье… – говорит он севшим голосом.

– Очень короткое, – заканчиваю я за него. – Я знаю. Не важно, насколько короткое на мне платье, важно позволила я его снять с себя или нет. Я не позволила, успокойся уже.

К моему удивлению, больше папа ничего мне не говорит. Хотя чего я удивляюсь? В одном мама права, мой отец – человек дела. Он не станет чесать языком. Но, что он теперь со мной сделает?

Сил думать об этом нет. Я поднимаюсь наверх, запускаю ноутбук и вставляю в него подаренную флэшку. На ней всего один довольно увесистый файл. Компьютер определяет его, как видео. С замирающим сердцем я запускаю плеер и вижу… себя.

На первом кадре я совсем маленькая девочка, сижу в костюме снежинки под елкой и рассказываю маме на камеру, о чем мечтаю. Я говорю, что когда вырасту, у меня будет прекрасный принц. Один единственный. Он будет любить меня и понимать, как никто другой. А еще у меня будет свой ресторан, я буду устраивать там праздники, приглашать друзей. У меня будет много друзей. Маленькая я знает, в каком доме будет жить, на какой машине ездить и как проводить отпуск. Она знает, сколько детей у нее будет, она даже знает, как будет выглядеть ее муж и кем работать. Конечно, у него тоже будет свой ресторан. Мы ведь так похожи. Мы предназначены друг другу судьбой. Он красив, молод, амбициозен. Мы оба все врем заняты и счастливы, потому что оба непоседы. Похоже на папин выбор. Может, он прав? А может и нет. Маленькая я знает все, кроме жизни.

Дальше следует подборка коротких моментов из детства. Я, Николь, мама и папа проводим вместе время, веселимся, путешествуем, просто сидим дома и играем в шахматы под милую, слезливую, перенасыщенную романтикой музыку. Затем выпуск из средней школы и мои дальнейшие планы. Далее кадры со свадьбы сестры и ее пожелание мне скорее обрести счастье. Она стоит в свадебном платье с бокалом шампанского в руках и очень правдоподобно врет, что это счастливейший день в ее жизни, и что она желает мне, своей маленькой сестренке, поскорее надеть такое же роскошное платье и выйти замуж за такого же прекрасного мужчину, как ее супруг Ксандер.

Затем выпуск из бизнес школы. На этом видео моих родителей нет, они не приехали меня поздравить. Я отмечала с однокурсницами. Мы все делились мечтами на камеру старосты. Я сказала, что скоро стану настоящей бизнес-леди. Стану опорой и поддержкой для своего отца, приму бразды правления, сохраню и преумножу свое наследство и передам дальше. Я верила в это.

Слезы наворачиваются на глаза. Я неуклюже стираю их, размазывая макияж.

Подборка заканчивается, и появляется надпись на весь экран:

«Амбициозная и целеустремленная женщина – сокровище для сильного мужчины. Для слабого же она становится настоящим проклятьем. Будь сильным, и вы всегда будете счастливы».

Экран гаснет, но кадры из моей жизни все еще теплятся в душе. Из всех подарков на свадьбу этот определенно самый дорогой.

Глубоко вздохнув, я отыскиваю в телефонной книге номер Джонни-Билла и нажимаю кнопку вызова. Несколько длинных гудков, и механический женский голос сообщает мне, что время ожидания закончилось. Я сбрасываю звонок. Внутри все переворачивается, и я будто снова чувствую вкус его губ. Неужели я все-таки влюбилась? Серьезно? По-настоящему? Влюбилась и ничего не должна говорить об этом мистеру Инкогнито и жениху?

Если второго я еще могу проигнорировать, то к первому мои чувства ни на йоту не остыли. Я отыскиваю его профиль на сайте и пишу сообщение:

«Я, кажется, влюбилась в другого мужчину. Я не хотела, мне жаль. Просто… мы ведь друг друга совсем не знаем. Наша многолетняя дружба по переписке много значит для меня, но я не знаю твоего имени, не знаю, чем ты занимаешься, и я никогда не прикасалась к тебе. Я теперь слишком взрослая, чтобы фантазировать об отношениях, которых никогда не было. Ты всегда будешь в моем сердце, но пришло время простится. На этот раз по-настоящему. Надеюсь, я не делаю тебе больно.»

Отправляю, жду. Спустя мгновение сообщение оказывается прочитанным, но ответа нет. На глаза снова наворачиваются слезы. Я все-таки сделала ему больно. Настолько, что он потерял дар речи. Желание примчаться к нему и обнять, объясниться лично, глядя друг другу в глаза, становится невыносимым, но я не могу этого сделать. Я даже не знаю в каком городе он живет. Мой бедный, старый и толстый мистер Инкогнито! Как же мне будет его не хватать.

Следующие несколько часов я листаю нашу переписку, перечитываю стихи, которые он мне присылал, ищу намеки на то, где же он может быть. Но он слишком осторожен, и мне приходится смириться с тем, что я его никогда не увижу.

Под утро забываюсь тревожным сном, а спустя всего пару часов меня будит звонок.

– Алло? – мямлю я, едва приоткрыв один глаз.

– Не думал, что ты мне позвонишь так скоро, – слышится в трубке голос Джонни. – Я вчера не услышал звонка.

– Ничего, – говорю я, а внутри все горит. Губы снова вспоминают его поцелуй, и я неосознанно касаюсь их кончиками пальцев. – Уже поздно было, мне не стоило…

– Готова еще поиграть? – перебивает он. – Ты знаешь, у меня не так много друзей. Может, ты предложишь сценарий для следующей встречи?

Я на миг задумываюсь.

– Подарок на свадьбу мне тоже самой потом готовить?

– Не начинай.

– Извини, – говорю я. Он прав, я веду себя, как грубая и язвительная малолетка. Он такого не заслужил. – Я всегда мечтала сходить на свидание с военным.

– Ого, – усмехается Джонни. – Идеальная выправка, манеры и медали на груди, да? Я попробую что-нибудь придумать. В шесть в парке у фонтанов?

– Да, – говорю я. – Встретимся в шесть.

Глава 24

На этот раз я на всякий случай надеваю брюки. Кто знает, как сработает фантазия загадочного Джонни. Снизу слаксы, сверху рубашка и приталенный пиджак. Классика, одним словом. Она всегда выручает, если не знаешь, что надеть. Если он поведет меня в ресторан, я буду выглядеть, как на деловом ужине. Если мы останемся в парке, я буду выглядеть, как деловая женщина на прогулке. А если он еще что-нибудь экстремальное придумает, задирая ногу, я никому не покажу свои трусы. Идеал.

Я присаживаюсь на край фонтана и оглядываюсь по сторонам. Последняя встреча прошла не очень, и теперь внутри все прыгает от нервного напряжения. Как бы не напортачить опять. Вытравить из головы дурацкое английское воспитание и родного отца. Расслабиться, наконец. Я – американка. Девушка легкая и веселая, а не вот это вот все.

Глубоко вздыхаю, заглядевшись на заблудшую купающуюся в фонтане уточку, и вдруг слышу шум приближающейся машины. И кто, интересно, такой наглый, что умудрился заехать в парк на автомобиле? Оборачиваюсь.

Огромный военный внедорожник с открытым верхом, битком забитый настоящими американскими рейнджерами, тормозит прямо возле меня. У каждого в руках по автомату, а лица такие самоуверенные, что невольно внушают благоговейный ужас.

Один из них, юный темнокожий красавчик с вышивкой «Джордан» на груди, выплевывает изгрызенную зубочистку и обращается ко мне:

– Мисс Холлуэй?

Я киваю, и в тот же миг из-за его плеча выглядывает Джонни, отпихивает Джордана в сторону и протягивает мне руку:

– Пойдем с нами, если хочешь жить.

Мои брови медленно ползут вверх, а челюсть вниз, но руку я протягиваю. На автомате, не смея произнести ни звука. Джонни мгновенно затягивает меня в машину, усаживает к себе на колени и голосом мачо из мультфильмов про принцесс говорит:

– Не бойся, теперь ты в безопасности.

Я прыскаю со смеху и едва сдерживаюсь, чтобы не сказать, что и до этого не шибко переживала на этот счет. Но улыбку сдержать не получается. Мало какой девушке удается покататься с целой толпой настоящих военных. А, может, и ненастоящих, но и так неплохо.

Они отвозят меня на полигон, оснащенный самыми разными постройками, окопами, турниками и прочими приспособлениями для игры в пейнтбол. По дороге я успеваю перезнакомиться со всеми ребятами в машине и узнать, какова моя миссия в этой постановке. По сценарию я дочь президента США, которую очень хочет украсть местная группировка экстремистов, чтобы выменять меня на своих пленных. Ну что ж, это интересно и одета я почти подходяще. Наверняка, дочери современных правителей носят именно элегантные классические костюмы.

Ребята приводят меня в штаб, больше похожий на обычный деревянный сарай с одним окном и столиком в углу, и командир Джонни тут же принимается раздавать приказы.

– Джордан, Бимс, разведка. Ковальт, Райдер, занимайте пост у левого входа. Бердман, наверх…

…и так далее до тех пор, пока мы с ним не остаемся одни.

– А вы, мистер… – я опускаю взгляд на его нашивку с именем, – Дж. Принц? Это ваше настоящее имя?

Этот вопрос интересует меня куда больше всего остального. Джонни растягивает губы в очаровательной улыбке и представляется:

– Джейсон Альберт Принц, тысяча девятьсот сорок второго года рождения. Американский рейнджер, герой Войны во Въетнаме, удостоенный до черта самых разных наград, – и кланяется.

– Твой друг? – прищуриваюсь я.

– Нет, я его загуглил.

– Значит, подарка на свадьбу он мне не приготовил.

– Эээ… нет, но! – он выставляет палец вверх и достает из кармана упаковку жевательных пластинок, – я могу дать тебе жвачку.

– Спасибо, – я учтиво кланяюсь в ответ, – но лучше пистолет. Вдруг вас всех убьют. Не могу же я просто сдаться врагу.

Он понимающе кивает, достает из ящика в углу запасное оружие – небольшой пейнтбольный пистолет не самого натурального вида, заряжает капсулами с красками и протягивает мне рукояткой вперед.

– Прошу, миледи.

Я тут же вытягиваюсь по струнке, копируя поведение солдат в кино.

– Для меня честь служить своей стране, сэр.

В его глазах на миг отражается блеск. Он кивает мне и выходит за дверь, так и не дав инструкций, что делать. Секунду я верчу пистолет в руках, соображая, где тут предохранитель, есть ли он и включен ли. Затем кладу его на столик и сажусь у окна на хлипкую табуретку. Жду.

Бравые рейнджеры расхаживают вокруг деревянного самодельного штаба взад-вперед, болтают, смеются. И вдруг воздух пронзает вой сирены. Мистер Дж. Принц кричит:

– Все по местам! Враг наступает!

И в тот же миг со всех сторон на нас градом сыплются красочные пули. Я взвизгиваю и ныряю под стол. За окном слышатся яростные крики, свист пейнтбольных шариков, с бодрым плюханьем взрываются гранаты с краской.

– Я ранен! Ранен! – кричит один из солдат.

– А я убит! – отвечает другой.

Я выглядываю в окошко и вижу, как облитый синей краской Джордан, плетется прочь с поля с автоматом на перевес и кислой расстроенной миной. Ох уж эти мальчишки! Всегда так серьезно относятся к играм!

Но смотреть за ними интересно, особенно когда в поле моего зрения появляется враг. Парни, одетые в такие же костюмы, как и рейнджеры, только синего цвета, быстро сносят первую линию обороны. Еще чуть-чуть, и меня похитят. Я настораживаюсь и хватаюсь за пистолет. Делаю пробный выстрел в стену, но курок почему-то не зажимается. Значит, предохранитель все-таки есть, но где? Вопрос на миллион долларов. Бросаю бесполезное оружие обратно на стол. А спустя мгновение прямо перед окном падает граната.

– Ложись! – кричит мне Джонни-Джейсон-Принц, и я тут же падаю на пол, зажимаю руками уши.

Но вместо оглушающего взрыва слышу лишь скромное «пуф». Сквозь незастекленное окошко пролетает несколько брызг и окрашивают стол и пол вокруг маленькими синими капельками. На меня, слава Богу, ничего не попало. Значит ли это, что контузию я не получила? Или же мне стоит претвориться дезориентированной? Таких инструкций мне никто не дал.

Однако, вылезать из укрытия я не спешу до тех пор, пока не слышу душераздирающий крик:

– Мисс Холлуэй! Вы живы?! – В тот же миг дверь распахивается, в штаб вваливается Джонни, весь заляпанный синими пятнами, падает на пол и картинно протягивает мне руку. – О, я так рад, что нам удалось спасти вас мисс Холлуэй!

Я на четвереньках подползаю к нему и прижимаю руками самое большое синее пятно на его форме.

– Держитесь, мистер Принц, – говорю я. – Неужели вы остались совсем один?

– О, да. Все мои братья пали смертью храбрых, – скорбно отвечает он.

– Как же вам удалось отбиться? Я думала, вы проигрываете.

– Так и было, – кивает он, кряхтя и корчась от воображаемой боли. – Но я дал им пятьдесят баксов, и они согласились отступить.

Я прыскаю со смеху. Играть роль и дальше выше моих сил. Но я стараюсь и сквозь смех продолжаю:

– Как благородно с вашей стороны.

– Да, – соглашается он, – но я умираю. Теперь только поцелуй принцессы способен спасти меня.

– О, как бы я хотела вам помочь, но боюсь, я всего лишь дочь президента.

– Да то же самое, – отмахивается он, приподнимается на локте и притягивает меня к себе.

Сердце подпрыгивает в груди, когда он касается губами моих губ. Я прижимаюсь к нему в ответ, но он тут же отстраняется и недоверчиво прищуривается.

– А драться не будешь?

Я закатываю глаза, хватаю его за грудки и сама впиваюсь в его губы поцелуем. Второй раз еще лучше, чем первый. А я, кажется, окончательно распустилась. Ну и пусть. Мой жених все равно во Вьетнаме, а у меня тут американский рейнджер.

Глава 25

Кем является девушка, веселящаяся в баре сразу с восемнадцатью молодыми и красивыми мужчинами? Если задать этот вопрос моему отцу, ответ будет однозначным. Но, кажется, впервые в жизни меня это совсем не волнует. Никакая я не проститутка. Я просто девушка, не боящаяся дружить, веселиться и общаться с представителями противоположного пола и ничего такого в этом нет.

Бар, который выбрали мои новые друзья рейнджеры и их враги террористы, расположился на самом краю города неподалеку от полигона для пейнтбола и отдает духом настоящего американского запада. Здесь есть все – дешевое пиво, механическое родео и старый музыкальный автомат. Но главная изюминка – местные завсегдатаи и бармен, знающий каждого по имени.

– А вас я тут раньше не видел, – говорит мне немолодой мужчина в ковбойской шляпе.

– А ее тут раньше и не было, – отвечает за меня Джонни-Джейсон Принц, сияя от неподдельной радости. Видно, победа в пейнтбольной схватке, пусть и не совсем честная, много для него значила. – Всю жизнь она прожила в заточении, но мы ее вызволили, и теперь она с нами.

– Со всеми вами? – прищуривается бармен, и я тут же узнаю этот презрительный взгляд. – Мисс, вам полицию вызвать?

– Сама справлюсь, спасибо, – говорю я, беру бокал с пивом и несу к нашим сдвинутым столикам, попутно скидывая уже десятый вызов от родителей. Кажется, я наконец-то понимаю, почему подростки сбегают из дома. Это свобода. Она манит. Возможность делать то, что хочется, бесценна. И даже если этот вечер закончится плохо, это мой выбор, я готова принять любые последствия.

Так я говорю себе, когда внимание парней окружает меня со всех сторон. Слишком пристальное и навязчивое. Но Джонни рядом, он кладет руку мне на плечо, заявляет на меня свои права, и давление со стороны других ухажеров слабнет. Я за ним, как за каменной стеной, и в полночь, словно Золушка, оказываюсь дома пьяная, наплясавшаяся, навеселившаяся, но совершенно целая и невредимая.

– Спокойной ночи, принцесса, – говорит мне Джонни и целует в губы на прощание.

Мы стоим на дороге перед въездом в сад моих родителей прямо перед камерой видеонаблюдения. Я слышу тихое жужжание, когда она поворачивается в нашу сторону, и почти чувствую злобный взгляд отца, но не разрываю поцелуй. Напротив, крепче прижимаюсь к своему принцу. Я, кажется, сделала выбор. Я готова обсудить это со своей семьей. Но сначала с мамой.

Едва ступив на территорию сада, я слышу ее истеричный визгливый голос:

– Ах ты, мерзкая девчонка! – кричит она и несется ко мне на всех парах из домика для охраны. – Как ты могла так поступить? Ты мне обещала! Ты слово дала!

В руках у мамы сумка-клатч, и она на бегу ей замахивается. Я на автомате прикрываю голову руками и тут же получаю удар. Не сильный, скорее шлепок, но этого достаточно, чтобы на глаза навернулись слезы. Я не привыкла к такому обращению. За всю свою жизнь я ни разу не доводила так маму, а она в свою очередь никогда не поднимала на меня руку. Но такова цена свободы, и я загоняю слезы обратно.

– И давно ты с ним встречаешься? – требовательно спрашивает мама. – Ты знаешь, кто он такой?

Я молчу, пожимаю плечами и не знаю, что сказать. Нет, ничего я о нем не знаю, но мне кажется, что я отлично его чувствую. И вдруг мама говорит:

– Думаешь, ты у него такая первая? Никогда не слышала про охотников за глупыми малолетками?

Я раскрываю рот и снова закрываю, словно рыба на суше. То, что я не первая его девушка, меня не смущает. Но что значит, охотник за глупыми малолетками?

– Что ты ему позволила? – требовательно спрашивает мама.

Я хочу сказать, что это не ее дело. Что я взрослая женщина и сама в состоянии справиться с ситуацией, но вместо этого молчу, словно воды в рот набрала. Внутри все мерзко сжимается, и треклятый мозг принимается додумывать и строить предположения.

– Адель, что ты ему позволила с собой сделать? – повторяет мама, еще больше повышая голос.

– Ничего! – выпаливаю я. – Мы только целовались!

Она сверлит меня взглядом, отыскивая фальшь, щурится, сканируя на предмет лжи, и добавляет:

– И мне не надо вести тебя к врачу, чтобы это проверить?

– Мама! – я задыхаюсь от негодования, окончательно путаясь во временах. Почему все вокруг развиваются и идут вперед, а моя семья со своим занудным окружением упрямо цепляется за старые традиции? Я не считаю, что распутство – это хорошо, но мне, черт возьми, двадцать два года. Никто, вообще никто не держится так долго, как я. А она мне не верит.

– Отец обещал ему девственницу, – поясняет она свои опасения. – Если ты… я не знаю, что делать.

– Я не спала с ним, – заверяю я ее, хоть внутри все негодует. – Мы только целовались. Но знаешь, он мне нравится, и может быть…

– Адель!

– Нет, дай мне сказать, – настаиваю я. – Может быть, я откажусь от свадьбы. Он мне нравится, и я хочу узнать, каково это иметь настоящие отношения, а не контракт по передаче наследства. Неужели тебе перед свадьбой с папой этого не хотелось?

– Нет! – еще сильнее злится мама. – Желания не имеют никакого отношения к реальности. Я вышла замуж за того, кого выбрал для меня отец, и прожила долгую и достойную жизнь. И я не позволю тебе испортить свою.

– Долгую и достойную или долгую и счастливую? – спрашиваю я.

Мама на мгновение заминается. Хватается рукой за грудь и медленно выдыхает, а потом качает головой.

– Счастье – это принятие своей судьбы. Хотеть большего нормально, но нормально и не иметь большего. Оглянись вокруг, – она обводит рукой папин особняк. – Этот дом, твое образование, наряды, еда, которую ты ешь, – это все деньги твоего отца. Это все заслуга твоего отца. Если бы я не вышла за него замуж, что из этого было бы у тебя? Я не прошу тебя думать обо мне, Адель, не прошу думать о твоем отце. Подумай о своих детях. Однажды ты станешь матерью. И что у них будет, если сейчас ты откажешься от свадьбы? Думаешь, этот человек на тебе женится?

– Не знаю, я об этом не думала, – признаюсь я.

– Вот именно, – говорит мама. – Не будь эгоисткой и не останешься с носом.

– А если женится? – делаю я еще одну попытку склонить маму на свою сторону.

– Кто угодно, Эдди, но только не этот парень, – заявляет мама, грозя мне пальцем, словно сварливая старушка.

Внутри все падает. «Этот парень» из ее уст звучит, как оскорбление.

– Ты его знаешь?

– Его все знают. И Саммерсы, и Хофманны, и Голды, – перечисляет она имена наших соседей и друзей, – и твоя сестра Николь. И все, абсолютно все берегут своих дочерей от этого человека. Ты не особенная. Нет… – поправляется мама, – особенная, но не для него.

В горле сухо, как в пустыне. Я сглатываю, расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки и ослабляю нашейный платок. А потом говорю не своим голосом:

– Николь его знает? Они встречались?

– Твоя сестра – умная девушка. Но он старался произвести на нее впечатление. Он и для тебя очень старается, так ведь? Так старается, будто ты единственная на всем белом свете, верно?

Я отступаю на шаг назад. Все именно так и было. Уж чего-чего, а старания ему не занимать. Все эти свидания, подарки, новые впечатления. Я, должно быть, сошла с ума, раз повелась на это.

– А что стало с другими девушками, теми, что не такие умные, как Николь? – спрашиваю я и уже сама додумываю ответ. Как это в простонародье называется? Поматросил и бросил? Расстроил свадьбу и сбежал?

– Эли Саммерс теперь живет в Италии у родственников, – отвечает мама, – ее жених, наследник целой сети банков, женат на Лили Джонсон. Кэтрин О’Брайен лечится от нервного срыва, я не видела бедняжку почти полгода. А Салиша Ларсон сбежала из дома после того, как твой ухажер ее бросил. Никто не знает, где она. Но все знают, что если она вернется и выйдет в свет, все будут шептаться у нее за спиной. Ее мать каждый день молится, чтобы она не возвращалась, потому что ее сердце не выдержит этого. Такого ты для нас хочешь? Для себя ты этого хочешь?

Глаза жжет, сердце горит так, как еще никогда не горело. Внутри все сжимается. Я вытираю скатившуюся по щеке слезу и выдавливаю из последних сил:

– У нас ничего не было. Мы только целовались и играли в пейнтбол. Потом выпили в баре. Но я не спала с ним. Ни разу. Клянусь.

Мама кивает. На этот раз она мне поверила. Между нами повисает тяжелая пауза. Резкий порыв ветра на миг рассеивает мысли и высушивает слезы. Так бывает. Я с самого начала знала, что такие истории хорошо не заканчиваются.

– Мы не скажем об этом отцу, – наконец, подводит итог мама. – И ты больше не станешь с ним видеться. Договорились?

– Да, – киваю я. После всего услышанного я и не хочу видеть его снова. Я вообще никого не хочу видеть, но и замуж по-прежнему не хочу.