Текст книги "Prada и предубеждение (ЛП)"

Автор книги: Мэнди Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 23

На следующее утро Элиза зашла ко мне в комнату, и мне хватило одного взгляда на ее лицо, чтобы понять – меня разоблачили.

– Его Светлость просит вашего присутствия.

С учетом того, что мне надо было поторопиться, я застонала и зарылась в одеяла. Не удивлюсь, если Алекс уже связал воедино мое странное поведение вчера и исчезновение Эмили. Он наверняка уже знает, что я её покрываю.

– Вставайте, – сказала Элиза, стаскивая одеяло с кровати.

Серьезно. Оно ей надо?

Я прошлась по ледяному деревянному полу и плюхнулась на стул, тем временем девушка достала платье из гардероба. Шкаф теперь просто ломился. Эмили пачками отдавала мне свои наряды, аргументируя это тем, что ей не нравится цвет или фасон. Эта девушка и правда разбирается в платьях.

– Как провела вчерашний день? – спросила я, пока Элиза занималась моей прической.

– Хорошо, мисс. Спасибо.

– Без проблем. Поверить не могу, что Его Светлость ни разу не давал тебе полный выходной. Это неприемлемо, ты так не думаешь?

– У меня и так в два раза больше выходных, чем у некоторых работников.

«Что-что?» Два раза по полдня в неделю это уже хорошо тут?

Хмпф. Понятно. Я ничего не знаю. Хватит догадываться о том, что происходит.

Пофиг. Даже если я была неправа. Алекс все еще тиран и сексист. Тут-то ошибиться сложно.

Точно. И так, вернемся к нашим баранам.

– Так что, ты слышала о том, что Эмили сбежала вчера вечером с Трентом? – непринужденно сказала я.

Чтобы все сработало, люди должны узнать об этом. И если верить Эмили, легче всего это провернуть, рассказав что-либо слугам. Элиза перестала расчесывать мои волосы, а её рука замерла на полпути. Жаль, напротив нас нет зеркала.

Хотелось бы видеть ее выражение лица.

– Они сбежали вместе. Ей не захотелось выходить замуж по расчету.

Потребовалось еще несколько секунд, и Элиза вернулась к расчесыванию.

– Не тот ли это джентльмен, что приезжал вчера ночью?

Мне пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться. Судя по всему, слуги уже начали болтать. Наверное, так Алекс и узнал обо всем. Он не заметил её пропажу, а услышал об этом. Идеально.

– Да, это он.

– Это… интересно.

– Угумм.

Девушка выбрала небесно-голубое платье с белым кружевом по краям и погрузилась в свою рутину из завязывания и подтягивания. А я еще не знала, что скажу Алексу. Думала смогу утром что-то сочинить.

Пару минут спустя я спускалась по лестнице, следуя за Элизой, сердце билось в груди как птица. Я не смогу смотреть на него. Я не подготовилась. Может, если бы я подумала об этом раньше, может, я бы…

– Мисс Ребекка Вон, – сказала Элиза, представив меня Алексу.

Я вошла в какую-то комнату, пытаясь держать голову высоко, а спину прямо, усиленно делая вид, что спокойна как слон. Я надеялась, что Элиза останется в комнате, но девушка ушла.

Я подошла к оббитому парчой стулу, который стоял напротив большого дивана, на котором сидел Алекс, и села. Скрестила лодыжки и аккуратно расправила юбки, с таким видом будто важнее этого ничего нет.

Виктория бы гордилась мной.

– Где она? – требовательно спросил Алекс.

Вау. Так прямо. Я прикусила губу.

– Кто?

– Не увиливай.

Я сложила руки на груди. Я могу притвориться дурочкой, отрицать или сказать прямо.

Будто срывая пластырь.

– С Трентом Рэллсмотом, – ответила я, наблюдая за его реакцией.

Глаза Алекса широко раскрылись, и он будто аршин проглотил.

– Парень с танцев? Где?

Вот черт, он совсем не выглядит радостным.

– Домик садовника на восточной стороне Харксбери.

Алекс вскочил, будто он – невероятный Халк – так быстро, я удивилась что диван не отлетел в сторону и не пробил стену.

Боже, это было глупо, он убьет меня.

Или бросит в одно из подземелий, уверена, что они у него есть…

– Пожалуйста, скажи мне, что их сопровождают хотя бы слуги, – сказал парень.

Я сжала губы и покачала головой.

Алекс раздраженно вздохнул и скрестил руки на груди с такой силой, что рукава его одежды подчеркнули все мускулы. И я попыталась перестать рассматривать это с какой-то другой стороны кроме как – этими руками он запросто может свернуть мне шею.

Что, почему-то, довольно сексуально. Его лицо пылало от гнева, глаза потемнели…

Стоп.

– И я полагаю, что ты устроила это свидание?

Я встала, потому что не могла больше терпеть то, как парень возвышался надо мной.

– Да. Она не должна выходить за Денворта. Это бы превратило её жизнь в ад. Так что она решила сбежать с Трентом. Мне все равно, что ты себе думаешь, это было правильное решение.

Алекс сделал несколько медленных глубоких вдохов, а потом отвернулся от меня. Я не могла видеть его лицо. И это плохо, что, черт побери, происходит в его голове?

– Ты дура, – сказал он. Так тихо, что я не уверена что расслышала правильно.

– Что?

– Дура, – теперь громче повторил Алекс. Да, ошибки быть не могло, – не имеет ни малейшего значения, что хочет он или она. Её отец не одобрит этот брак!

Я перестала дышать.

– Что?

– Ей будет двадцать один через три года! А сейчас её отец должен подписывать бумаги разрешающие жениться!

Пустота медленно разрасталась у меня внутри, пока меня всю не начало колотить. Я сжала руки в кулаки, чтобы Алекс не видел, как дрожат мои пальцы.

Почему Эмили ничего не сказала об этом? Как она могла не знать о том, что её отец должен подписать какие-то бумаги, для того чтобы они с Трентом поженились.

Я замотала головой.

– Но он должен согласиться с этим. Она теперь не нужна Денворту. Он разорвет помолвку. У её отца не останется выбора, – с каждым словом мой голос звучал все более жалко.

Алекс повернулся так стремительно, что я наступила на юбки, и ему пришлось схватить меня за руку, чтобы я не упала.

– Ты не понимаешь, Ребекка.

То, как он произнес мое имя, из-за этого мне захотелось сбежать как можно дальше.

– Её отец злобный человек. Он не виделся со мной с тех пор, как умер мой отец, ведь если бы не я, то он стал бы герцогом Харксбери. Думаешь, подобный человек прислушивается к аргументам? А теперь, когда Эмили пошла против него, он скорее позволит ей остаться старой девой, чем одобрит мужа, которого она выбрала себе сама.

Его слова звенели в моих ушах, но я отказывалась их слышать.

Полный провал. Вот это что.

Я подвела её.

План рушился на глазах, а вместе с ним жизнь Эмили. Как я могла допустить это?

Но нет пути назад, только вперед. Что-то должно сработать. Должен быть способ.

– Но это только до двадцати одного. Могут ли они просто встречаться… пока что?

Алекс покачал головой.

– Он её опекун. Её долг исполнять его волю. Если он решит запереть её в комнате до тех пор, пока ей не исполнится двадцать один год, то так и будет.

Меня начало мутить.

Губы Алекса все шевелятся, он что – продолжает говорить?

Что я наделала?

Эмили это тот тип людей, который и правда заслуживает любви.

Жизнь без нее…

Я с трудом добрела до стула, а потом ноги меня подвели.

Алекс издал неопределенный звук и запустил руку в свою шевелюру.

– Я должен исправить все, что ты натворила, и молись, чтобы мне это удалось.

Парень метнулся к двери, а потом остановился.

– И надейся, что моя мать не узнает об этом до того, как я все решу. У нее очень серьезные проблемы с сердцем. Я не прощу тебе, если её здоровье пошатнется.

Я кивнула, но не думаю, что услышала хоть что-то.

Провал. Я должна была придумать что-то другое, что-то, где не пришлось бы обманывать Алекса и красться за его спиной…

Я осталась одна.

Алекс ушел.

С трудом передвигая ноги, я нашла дорогу к фойе, где стоял швейцар.

– Письмо к лорду Денворту доставили сегодня?

«Пожалуйста, скажи нет. Пожалуйста».

Он кивнул.

– Да, несколько часов назад.

– Окей, – сказала я, почти ничего не видя перед собой.

Даже если бы я хотела все вернуть… уже поздно. Мы написали письмо о том, что происходит и отправили Денворту. Что она не достанется ему, а тайно выйдет замуж за Трента. Это была наша страховка, на случай если сплетни не дойдут до его ушей.

По словам Эмили все, что нужно для того, чтобы разрушить репутацию, это всего несколько слухов. Не имеет значения, подстроенных или нет.

Скорее всего, Денворт уже прочел письмо. И, судя по всему, волна слухов уже прокатилась. Теперь всё сделано. Репутация Эмили разрушена подчистую.

Я развернулась и начала подниматься по лестнице в свою комнату. Пальцы побелели, так я сжимала перила, боялась упасть, ведь почти не видела ступени. Голова кружилась.

Интересно, о чем подумал Денворт, когда прочел письмо.

Интересно, что сейчас делает Алекс.

Интересно, как все катится в пропасть.

Глава 24

Кошмар наяву. Я сижу на высоком стуле, корсет давит на меня со всех сторон, и кроме меня в комнате всего один человек – Виктория.

Судя по тому, как женщина хлебает суп, она понятия не имеет что происходит.

И я должна постараться, чтобы она не узнала.

Как я могла так сглупить? Упустить такой важный факт – опекун отвечает за её решения?

Уверена, Алекс направился прямиком к коттеджу. Понятия не имею, что там происходит. Впервые в жизни изнываю от отсутствия телефона. Так бы я могла позвонить и узнать, как они.

Настоящая агония сидеть и ждать развязки.

Перед ужином Виктория спросила, знаю ли я, где Эмили, но мне удалось выкрутиться. Даже не помню, что говорила.

Кошмарный ужин тянулся вечность, пока старые часы отмеряли минуты, и всё о чем я могла думать – маленький коттедж в нескольких милях от меня. Кричит ли Алекс на Трента и Эмили? Правда ли Трент не бросит её при любом исходе?

Я отвлекалась от этих мыслей, когда Виктория напоминала о своём, столь приятном, присутствии.

– Ребекка, дорогая, перестань сутулиться, – сказала женщина.

Ненавидя себя, я села прямее, автоматически, не более того. У неё такой материнский тон, что соглашаешься до того как поймешь, о чем она. Я бы села на стуле удобнее, но из-за корсета это было невозможно.

Если я когда-то снова перескочу несколько веков, то отыщу парня, который изобрел корсеты, и выскажу ему всё что думаю.

Кто-то из слуг положил передо мной огромный кусок ветчины. Я подождала, пока Виктория отрежет себе кусочек, а потом в точности повторила её движения. Наблюдать за тем, как она ест, как мастер-класс поведения за столом. «Саймон говорит…» (прим. ред.: Саймон говорит – детская игра, в которой участвуют от трёх человек. Один игрок, ведущий, берёт на себя роль «Саймона» и отдаёт приказы остальным игрокам в таком ключе: «Саймон говорит: сделай то-то»; как правило, это простые активные действия, например, «подпрыгни», «похлопай в ладоши» и т. п. Остальные игроки должны не задумываясь исполнить приказ)

Частично мне её жаль. Вся её жизнь подчиняется этикету, правилам и запретам. А что там прячется за фасадом? Насколько вы готовы поспорить, что за её одержимостью правилами стоит боль от того, что у мужа была любовница? И всё что ей оставалось делать – хорошая мина при плохой игре, видимость того, что её жизнь прекрасна и идеальна?

Не удивительно, что держать лицо так важно для неё. Муж изменял ей. Завел ребёнка на стороне. Но благодаря ей герцог Харксбери не ударил в грязь лицом. Безукоризненная женщина. Ей моря по колено.

Наверное, я была слишком жестока к ней.

– Розы расцвели. Мы с Эмили вчера гуляли по саду, и их аромат прекрасен, – сказала я, попытавшись быть милой.

Виктория покончила со своим блюдом и подняла на меня взгляд.

– Да. Сады великолепны в это время года. Предыдущий герцог специально расположил их так, чтобы гуляющим по дорожкам сопутствовал аромат цветов.

Её бывший муж. Она знала всё. Её слова били как пушечные ядра, тяжёлые и оглушающие. Не уверена, что сказать на такое, так что просто набила рот ветчиной.

Сколько ещё смен блюд? Надеюсь, мы остановимся на трёх. Не думаю, что смогу пережить ещё шесть. Напыщенные речи не мой конёк, и зная себя, я, скорее всего, сболтну что-то про Эмили.

Виктория так сжала свою вилку, что костяшки побелели, будто осознала свою ошибку, заговорив об отце Алекса. Затем положила вилку и расслабила пальцы. Потом отложила и нож, чтобы помассировать запястье. На секунду её лицо исказила боль, но следом женщина снова взяла себя в руки и продолжила ужин.

– Что-то не так? – спросила я.

– Годы вышивания вышли мне боком, – ответила она.

Я удивилась, что женщина поделилась этим со мной. Неустрашимая Виктория. Безупречная во всём.

– Каково это?

– Иногда боль пронзает руку.

– Наверное, синдром запястного канала.

Женщина воззрилась на меня.

Я пожала плечами.

– Нерв пережат. Постарайтесь, чтобы ночью рука лежала ровно, это немного облегчит боль. Спустя несколько недель будет намного лучше.

Почему я раздаю советы? Разве я не предпочла бы, чтобы вся её рука отвалилась?

– Спасибо, – мягко сказала женщина. Но через секунду словно вспомнила, что мы заклятые враги, – твой локоть на столе.

– Упс, – я положила руки на колени.

– Почему ты не хочешь, чтобы Эмили вышла замуж за Денворта? – Виктория так внимательно рассматривала вилку, что на секунду я подумала, что вопрос адресовался ей, а не мне.

– Простите? – она ведь ни о чем не догадалась, верно?

О, Боже… Алекс разозлится, если Виктория поднимет шум. Я надеялась, что слухи прошли мимо. Я думала, она много времени провела у себя в кровати, ей вроде как нездоровилось. Но если слуги все-таки заходили к ней, или громко разговаривали в коридоре…

– Я подслушала ваш с Эмили разговор. Ты веришь, что они не подходят друг другу. Почему, Господи прости, ты так решила?

О, так она еще не в курсе.

Виктория на секунду подняла взгляд, будто надеясь, что я не поняла, что это допрос. Будто тут есть кто-то еще, кто может ответить. Ей так сложно хорошо относиться ко мне?

Теперь я поизучаю вилку. Мне сказать ей правду или придумать какой-то невероятный предлог? Такая как Виктория не верит в любовь. Как она может? Она полностью за этот брак. Верит в этот долг перед обществом.

– Эмили заслуживает лучшего.

Виктория изучающе посмотрела на меня. Её лицо было поднято слишком высоко, и потому она скосила глаза.

– Лучше барона? У нее больше шансов на любовь с Денвортом чем с кем-либо ещё.

Странно, но думаю, что она верит в свои слова. Говорит так, будто это факт.

– Как это может быть правдой? Он же старый.

Виктория снова отложила вилку и уставилась на меня. Впервые её взгляд не был острым или жёстким. Уголки глаз глядели мягко. На секунду я будто увидела её помолодевшей лет на двадцать. Думаю, тогда она была красивой.

– Когда мы поженились, герцогу было пятьдесят пять, а мне только исполнилось двадцать.

– И вы полюбили его?

Молчание, воцарившееся в комнате, было мне ответом. Конечно же, нет. Тогда почему же она хочет убедить меня в обратном? Я взяла огромный тост и ждала, когда Виктория заметит это.

– В начале нет. Но за последние три-четыре года мои чувства изменились.

Три-четыре? Это значит…

Вот почему герцог попытался отделаться от ребёнка. Он нашел общий язык с Викторией. Ходил по тонкому льду, надеясь, что жена не узнает о бастарде.

Но почему же хотя бы материально не помогал? Им это было надо.

Виктория сжала руки и смотрела на меня. Мне кажется, или она прикусывает губу? Конечно же, мне показалось. Виктория всегда идеальна во всех отношениях.

– Я и правда полюбила его. Хотя не хотела этого. Годами я противилась. А теперь, оглядываясь на эти потерянные годы, я жалею, что они прошли.

Я могла только смотреть. Всё это время я думала, она сварливая и раздражительная без причины. Думает, что лучше всех остальных. Но на самом деле её история любви самая запутанная и трагичная из всех, что мне доводилось слышать. Гораздо трагичнее, чем у Шекспира.

Виктория пряталась за этикетом и правилами.

– Мало кто влюбляется, Ребекка. Ещё меньше тех, чьи чувства не проходят со временем. Эмили понятия не имеет, чего хочет, так же как и я в то время. Что вполне ожидаемо.

Вот тут вы не правы. Понятия не имеете, что происходит в нескольких милях от нас. Ей повезло с герцогом. Она полюбила его. Но я отказываюсь принимать то, что кто-то, кому за пятьдесят, гораздо больше подходит Эмили, чем человек её возраста. Кто-то, кто уже влюблён в неё.

– Не думаете, что Эмили сама должна принимать решение?

Голос Виктории смягчился.

– Она никогда не сможет принимать решения.

Это длилось долю мгновения, но мне показалось, что женщина хотела бы, чтобы слова Эмили имели какой-то вес. Даже если это невозможно.

Но мгновение прошло.

– Локоть снова на столе.

Я закатила глаза, но убрала локоть. Думаю, некоторые вещи никогда не изменятся.

Глава 25

Уже много времени прошло с тех пор, как закончился ужин, но Алекс и Эмили ещё не вернулись. А уехал он за ней утром. Что они там делают? Мы планировали исчезновение Эмили всего на одну ночь… а сейчас уже наступает вторая.

Я ходила по коридорам поместья как животное в клетке. Обследовала библиотеку и столовые, гостиные и двор. Случайно натыкалась на кухни и обнаружила ещё три столовые.

Понятия не имею, чем можно так долго заниматься, почему их так долго нет? Что если произошло что-то ужасное? Типа их украли или арестовали, или убили? Это же 1815 год. Тут может произойти всё что угодно.

Может они пошли прямиком к её отцу. Все трое. Боже, что если он чертовски зол и хочет отомстить ей за такую выходку? Алекс был уверен, что она знатно напортачила.

Что если я разрушила её жизнь?

Да чем они там занимаются? Я не смогу ещё одну ночь пережить в неведении. Хочу, чтобы все это закончилось. Хочу домой. В моём веке не происходит ничего похожего на это.

Двадцать первый век. Поверить не могу, что не думала о нём последнее время. Прибыв сюда, я вспоминала о своем времени постоянно, но потом так была поглощена замужеством Эмили, наглостью Алекса и этикетом Виктории… кажется, я слишком увлеклась.

Нужно придумать план. Не могу же я жить тут, будто это моя настоящая жизнь. Через пару недель приедет Ребекка.

И как только она приедет, все сразу узнают, что я мошенница. Нужно как можно быстрее разработать стратегию. Но как же мне найти способ вернуться?

Может, в этом и нет смысла, но разве у меня есть еще варианты? Если я сосредоточусь на позитивном, может, все остальное как-то само разрешится.

Но пока что я застряла.

В данный момент я слоняюсь по коридорам восточного крыла, зажав в руках свечу, и рассматриваю картины в темноте. В основном тут висят пейзажи. Симпатичные лужайки и поля, занимательные дубравы, интересные овраги. Ничего такого чтобы отвлекало бы от моих мыслей, но довольно интересное ничегонеделание.

Я как раз рассматривала картину, где огромная волна бьется о какие-то скалы как услышала её голос.

Эмили. Она вернулась.

Подобрав свои юбки, я побежала по коридору, тапки громко шлепали по деревянному полу.

Обогнув угол, я увидела, как девушка шагает в свою комнату.

* * *

Услышав меня, Эмили повернулась, и её глаза засияли. Я вздохнула с облегчением. Никаких заплаканных глаз, это же хорошо?

– А где Алекс?

– Поехал разговаривать с моим отцом, – Эмили нахмурилась.

Я сделала небольшой шажок в её сторону, будто чувствуя, что между нами поднимается стена.

– Ты забыла рассказать мне, что тебе нужно официальное разрешение опекуна. Я понятия не имела, у нас всё по-другому… в Америке.

Девушка вздохнула.

– Думаю, из-за избытка чувств я позабыла.

– Ох, – я пожала плечами, не зная, что на такое ответить, – Алекс не говорил когда вернется?

Эмили кивнула.

– Через пару дней. Путь к поместью моего отца занимает сутки. Ему придется останавливаться в гостинице, чтобы заночевать.

Ого, придется скакать целый день и останавливаться в отеле из-за того что я натворила. Не думаю что он этому рад.

– Что ж… как прошел вечер? Вы хотя бы хорошо провели время?

– Да, мы ужинали при свечах, это было так мило. Он приготовил целый пикник.

– Как хорошо, – я изобразила поддельный восторг.

Этот разговор звучал фальшиво и наигранно, будто мы два незнакомца. Эмили никогда не выглядела столь обеспокоенной. Её плечи и лицо были напряжены, девушка не спешила рассказывать о том, как прошел их вечер.

Черт, я и правда всё испортила. Если Алекс не преуспеет…

В конце концов, Эмили узнает, что доверила свою судьбу незнакомке и та подвела её.

Ненавижу всё это.

– Окей, ммм, я… иду спать. Надеюсь, завтра мы узнаем больше, – сказала я, надеясь сбежать как можно дальше, пока не наломала ещё больше дров.

Девушка кивнула и пошла к лестнице, мне пришлось идти за ней, какое-то время мы шли рядом, а потом разошлись в разные стороны, каждая в свою спальню.

Одно знаю точно – этой ночью я вряд ли засну.

Следующие два дня тянулись бесконечно. Я мысленно перебирала сценарии развития событий.

А в перерывах раздумывала о «своей» жизни.

Что если время в двадцать первом веке тоже проходит? Организовали поисковые отряды, моя мать примчалась на всех парах, и все решили, будто меня украли? Мне стоило огромных трудов уговорить маму отпустить меня в эту поездку. Она наверняка будет винить себя во всём.

И маме придется позвонить моему отцу и рассказать о происходящем. Она ненавидит разговаривать с ним.

А если, после месячного отсутствия, я внезапно выскочу из ниоткуда, что мне сказать? «Извините, отдыхала в 1815 году. Немного отвлеклась на проблемы старомодных браков по расчёту. Знаете, как это бывает. Развеялась на балу, корсеты, всё такое. Вообще неплохо провела время. Не надо было волноваться обо мне!»

Элиза зашла в комнату, когда я уже сидела на стуле и расчесывала волосы. Наверное, впервые утро обошлось без драки со сдёргиванием одеяла. Думаю, ей нравятся эти моменты, судя по тому, как она мастерски выдергивает из-под меня простыни.

– Его Светлость спрашивал о вас.

Расчёска дрогнула в моей руке.

– Что?

– Он просил передать, что хочет поговорить с вами, – ответила девушка, отбирая у меня расчёску и борясь с непослушными кудрями.

– Он вернулся?

Элиза кивнула.

– Ох, – я проглотила комок в горле.

Настал момент истины. Склонил ли он отца Эмили к согласию, или её жизнь можно считать официально разрушенной? Хочет ли Алекс подробно рассказать мне, как я всё-всё испортила, а он был прав?

Я уже начала привыкать к процессу переодевания, и мы быстро справились с платьем. Путь по коридору напоминал зелёную милю. И весь этот путь мне приходилось гадать, о чем мы будем разговаривать.

Я зашла к нему в кабинет, но здесь не было никого, кто бы объявил о моём приходе, потому Алекс не заметил меня.

Он что-то писал. Пером и чернилами. Парень был так сосредоточен, что прошло минимум полминуты, и только потом он меня заметил.

Мне хватило времени оценить его прищур и то, как Алекс сжимает губы, когда задумывается.

Мне хватило времени, чтобы представить, каково это – целовать его.

А это ещё что за мысли?! Ненавижу его! Не-на-ви-жу. Никаких глупых идей о поцелуях с этим человеком!

Алекс посмотрел на меня, и я выдавила улыбку, которая должна была скрыть мои мысли.

– Пожалуйста, присядь, – парень встал.

Я кивнула и села на стульчик. Двери остались открытыми.

Я села настолько прямо, насколько возможно, руки на коленях, лодыжки скрещены, Виктория бы не смогла придраться.

Алекс обошел стол.

– Твои действия выходят за все границы.

Мне пришлось прикусить язык. Нужно выслушать все его аргументы, перед тем как злиться.

– У меня за спиной ты пыталась провернуть безумную, чрезвычайно рискованную схему, какой свет ещё не видел. Я в ужасе.

– Но…

Алекс поднял руку, жестом указывая замолчать.

– Я не скажу, что мне пришлось сделать, чтобы согласовать с её отцом новую помолвку. Вам повезло что у мистера Рэллсмота есть деньги, чтобы обеспечить Эмили до конца её дней, потому что от отца она не получит ни копейки.

Всё что я услышала это «согласие отца».

– Так все сработало? – улыбка расплылась по моему лицу, и я подпрыгнула, – они поженятся?

Алекс оттолкнулся от стола и встал напротив меня.

– Ты хоть слово слышала? Твоё ошибочное суждение…

– Но я же была права! И, благодаря мне, Эмили выходит замуж за любовь всей своей жизни!

Парень стоял буквально в нескольких дюймах от меня.

– Ты была не права! Вмешалась не в своё дело!

Я сжала кулаки и выплеснула свою ярость в ответ на его злость.

– Ты думаешь, что у меня вообще нет никаких дел и никаких прав, потому что я нетитулованная женщина! Но кто-то же должен был это сделать! Тебя вообще не волновало происходящее!

– Ты не должна была вмешиваться! – закричал Алекс.

– Это ты меня заставил! – я ткнула пальцем ему в грудь, – это должен был сделать ты, а не я!

В мгновение ока Алекс преодолел расстояние между нами. Его губы коснулись моих так быстро, что я не успела закрыть глаза. Ладонями парень обхватил моё лицо, и я замерла.

Каким-то образом мне удалось закрыть глаза, а колени тем временем начали предательски дрожать, как только я ответила на его поцелуй. Я перестала дышать. Его губы были мягкие и тёплые и…

А потом до меня дошло что происходит. Кто целует меня. «Ты не леди», – сказал он.

Это воспоминание ужалило меня сильнее, чем когда я услышала это от него на балу. Алекс считает меня недостойной.

Что я делаю? Я отступила и ударилась об стену с грохотом, от которого он распахнул глаза.

– Я… – начала заикаться я, развернулась и стремительно вылетела из комнаты, пытаясь не запутаться в юбках.