Текст книги "Prada и предубеждение (ЛП)"

Автор книги: Мэнди Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8

Я уже 20 минут сижу у окна в своей спальне, мой лоб упирается в холодное стекло окна, когда я вижу Алекса. Он стоит, я так понимаю, это задний двор, парень повернут лицом к конюшням, и говорит со слугами. Сколько тут слуг? Эти люди, должно быть, по-настоящему богаты. Я уже насчитала двадцать – садовники, горничные, дворецкий, конюхи… и, думаю, у них есть повар или даже несколько.

Я изучала его, зная, что он не догадывается о том, что за ним наблюдают. Его волосы были чуть длиннее, чем я думала, такой себе Орландо из «Пиратов Карибского моря». На его пиджаке были фалды, которые я не заметила раньше, и он ему идёт, я даже отсюда могу это сказать.

Если предположить, что он горяч, Алекс всё равно выглядит как участник группы «Village People». Я хихикнула про себя, и в этот момент он как раз повернулся и посмотрел наверх. Нет никаких шансов, что он услышал меня, но я почувствовала, будто меня поймали за руку, и отпрянула от окна так быстро, что свалилась с сидения. Недалеко был ковёр, но я промахнулась и приземлилась с глухим ударом, который будто выпустил из меня весь воздух. Даже когда я изо всех сил стараюсь быть Ребеккой, всё равно получается классическая Кэлли. Я просто лежала, смотря в потолок, переводя дыхание и гадая, знает ли он, что я следила за ним. Он ведь знает, в какой я комнате, верно? Даже если он не заметил моё лицо, он знает, что это была я. Мои юбки раскинулись вокруг, и я скручивала их пальцами, решая, должна ли смущаться.

Я поползла по направлению к сидению и выглянула из-за него, но с некоторой долей разочарования поняла что он ушёл. Обширная лужайка была пуста. Вызывает ли жалость тот факт, что я хотела бы понаблюдать за ним ещё? Он может быть и скотина, но хотя бы привлекательный.

Я встала, подошла к кровати и опустилась на неё с тяжёлым вздохом.

Я же умная, верно? Мне следовало бы заняться составлением плана по возвращению в двадцать первый век.

Проблема в том, что мне конец без «Википедии» или «Гугла». Я знаю обо всём, конечно, но всё это бесполезно – периодическая таблица Менделеева, как решить математическое уравнение с четырьмя переменными, симбиотические отношения между большой белой акулой и рыбой-прилипалой. Абсолютно бесполезная, случайная информация.

Даже год дополнительных уроков по химии не принёс ничего полезного, не то чтобы там была информация о путешествиях во времени.

Я встала с кровати, подкралась и выглянула из-за двери. Никого нет.

Просто буду исследовать дом. Может тут где-то спрятан телефон, это докажет что Эмили врала про 1815 год. Или я встречу слугу одетого в старые джинсы.

Моя комната на втором этаже в западном крыле в конце холла, и всё, что я могу – идти к главному входу. По обеим сторонам холла есть двери, я подошла к первой из них и приложила к ней ухо. Тишина.

Я нажала на дверную ручку и толкнула её, морщась от скрипа петель. Это ещё одна спальня, немного меньше моей. Тут отвратительные красные обои с цветами, закрученными вверх и вниз вертикальными полосами, и ковёр такого же алого цвета.

Тьфу, это мне никак не поможет.

Я вышла из комнаты и пошла дальше по коридору. Я заглянула в несколько комнат и увидела ещё больше кроватей. Сколько спален нужно одному дому? Я даже не увидела комнаты Эмили, Виктории или Алекса. То есть, тут, как минимум, семь или восемь спален… и это я не видела девяноста процентов этого дома.

Я понимаю, что он герцог, но разве это не перебор?

Я пропустила несколько дверей, выяснив, что все они спальни. По направлению к переднему входу была двойная дверь, наверное, за ней что-то другое. Я увидела служанку, поднимающуюся по лестнице, и сделала вид, будто поправляю свои волосы, пока та не скрылась в спальне.

Я с лёгкостью открыла одну из двух дверей и заглянула туда.

Библиотека. Я не смогла спрятать улыбку, что озарила моё лицо. Тут должно быть что-то, что я смогу использовать. Может тут будут новые книги. Или старые, в которых я смогу найти нужную мне информацию.

Я вдохнула запах бумаги и книг, как только закрыла за собой дверь и ступила внутрь.

Тут множество полок – ряды и ряды за ними. Они возвышались над моей головой. Тут даже одна из тех старых лестниц прикреплена к стене.

Я пробежалась пальцами по переплётам и пошла вдоль полок, разглядывая названия. «Утопия». «Скупой». «Робинзон Крузо». Кэти была бы вне себя от радости, если бы попала сюда со мной…

Она любит литературу, особенно что-либо в первом издании. Она коллекционирует книги так же, как и друзей на «MySpace».

Книги все в кожаных переплётах, названия старые. Я остановилась перед коллекцией Шекспира. «Отелло». «Ромео и Джульетта». «Сон в летнюю ночь». Я вытащила «Гамлета» и посмотрела на неё, но потом поставила обратно на полку.

Я прошла ряд с книгами по философии и другой, с книгами об астрологии. Я ходила вперёд и назад, останавливалась то тут, то здесь, но не достала больше ни одной книги. Даже не знаю, что я надеюсь найти.

«Руководство о путешествиях во времени для чайников»?

Что бы это ни было, его тут нет.

Я обошла последнюю полку, подошла к диванчику и плюхнулась на него. Это все так… утомляет. Хочу домой. В свою кровать. Хочу проснуться и смотреть мультики, которые идут утром по субботам, пока я ем тарелку хлопьев. Я откинулась на подушки, и платье укрыло мои ноги на уровне подушек.

Чем я занимаюсь? Отдых в библиотеке не принесет мне ничего хорошего. Я должна искать дальше.

Я села и уставилась на свои туфли. Может, если я обуюсь во что-то более удобное, прогулка по дому не будет такой унылой. Я потянулась к застежке, чтобы ослабить её на одно деление. Когда я приступила ко второй туфле, то заметила что-то. Стопка бумаги, которую запихнули между маленьким столиком и ножкой дивана. Я дотянулась и достала их. Листы были обтянуты лентой, стопка толщиной в несколько дюймов. Это письма. Сургучные печати были сломаны, понятно, что кто-то их уже прочёл. Я сняла ленту.

Тогда я и услышала звук открывающейся двери. Что мне делать? Спрятаться? Боже, наверное, мне не стоило тут копаться и читать чужие письма. А что если в эту комнату вход воспрещён?

Запаниковав, я спряталась за диван, со стопкой писем в руке. Диван возвышался над полом, стоя на четырех высоких ножках, так что я могла видеть обувь человека, что только что вошел.

Я узнала кожаные сапоги для верховой езды Алекса. Герцог.

Чёрт. Почему я прячусь? Разве это не подозрительно? Письма буквально жгли мне руку. Что если это его? Может, надо было просто остаться сидеть? Но что теперь делать? Притвориться, будто потеряла контактные линзы?

Черт, они ещё не изобрели линзы.

Боже, это так тупо!

Я пыталась успокоить дыхание, хотя была близка к тому, чтобы начать задыхаться как собака. Он прогуливался туда-сюда, казалось бы, час, но прошло минут десять. Я слышала, как он достаёт книги, а потом ставит их на место. Я умоляла его взять книгу и уйти с ней. Если он ищет эти письма, он не найдёт их, не обнаружив меня.

Мои колени начали болеть от того что я упиралась ими в тонкий ковёр. Они никогда не слышали про подложку для напольного покрытия?

Когда он добрался до полки с Шекспиром, то замер. Что я сделала с «Гамлетом»? Поставила его обратно или оставила на краю полки?

А потом он начал идти в мою сторону. Я прикрыла свой рот рукой, чтобы не завопить. Одна моя половина хотела выпрыгнуть и закричать: «Бу-у!», как будто это маленький розыгрыш, но я догадывалась, что он решит, что это не смешно. Плюс, думаю, он ещё злится после всего, что случилось за завтраком.

Я смотрела, как его сапоги легко ступают, а потом он остановился. Что он ищет?

Чего он ждёт?

Но тут он развернулся на каблуках и ушёл, как раз вовремя, иначе мои лёгкие бы взорвались. Я выдохнула, а потом сделала глубокий вдох, впервые за последние десять минут. Моё сердцебиение вернулось к норме. Мои руки были мокрые, где я касалась писем.

Должно быть, Алекс искал их.

Я села и убедилась, что в комнате больше никого нет.

Всего одним глазком…

Глава 9

Я развернула первое письмо. «Герцогу Харксбери» – всё, что было написано снаружи. Написано женским неразборчивым почерком, повсюду завитушки и элегантные витки.

Знаю, что не должна читать это. Скорее всего, это груда любовных писем. Я просто засуну их обратно между диваном и столиком, и забуду об этом.

Но по каким-то причинам я застряла здесь и должна изучить всё о месте, где я нахожусь. Никто не знает, какие подсказки я смогу найти, если буду внимательной. Подсказки, которые помогут вернуться в двадцать первый век.

И ладно, мне совсем чуточку интересно, есть ли у него девушка.

Я сделала глубокий вдох и открыла письмо. Тот же милый почерк.

«Ваша Светлость,

уверена мои предыдущие письма были утеряны, ведь я пишу Вам каждый месяц, но не получаю ответ. Так ли легко позабыть все обещания, что Вы шептали мне?

Ваша дочь родилась два месяца назад»

Я отпрянула, и письма вылетели из моей руки. У Алекса есть дочь? Да ему лет девятнадцать и у него есть дочь?

Мир уплывал, пока я складывала кусочки один к другому. Он не женат, верно? Даже если бы был, эта леди точно тут не живёт. Имею в виду, что уже увидела бы её.

Не говоря уже о двухмесячном ребёнке.

Я потрясла головой. Может мне не стоило так быстро делать выводы…

«… мне больно просить деньги, но у меня нет выбора. Дочь герцога не должна голодать, а я боюсь это то, что ждёт её в будущем. Прошу Вас, я не опозорю вашей семьи и не скажу ни слова, ни одной живой душе. Не будет никакого скандала, никто не узнает, молю Вас, помогите мне. Я не могу искать работу…»

Я закрыла письмо, внезапно почувствовав тошноту.

У него дочь и он бросил её. Она и её мать бедные? Он живёт в огромном поместье со слугами, а у его родной дочери ничего нет?

Отвратительно. Он переспал с горничной, а потом выгнал её?

Боже, он гораздо хуже, чем я могла даже представить. Он не просто высокомерный подонок… Он абсолютное ничтожество!

Я сложила письма и обвязала лентой, жалея, что вообще нашла их. Прочту оставшиеся, потом и решу что делать

Я вскочила и выбежала из комнаты. Я спрячу письма в своей спальне, а затем закончу осмотр.

Час спустя я изучила план Хаксбури, но так и не нашла ни единой подсказки которая бы подтвердила мою теорию о неправдоподобности происходящего.

Я про то, что у них даже нет водопровода. Тут ночные горшки в большинстве спален. Реально. А ещё мне кажется, я нашла прачечную, если учесть что они не пользуются стиральными машинами. Забудьте о кухне. Там было душно из-за того, что там и правда готовили на огне, а прислуга посмотрела на меня с такими ошарашенными лицами, что мне пришлось дать задний ход, пока они не начала возмущаться из-за моего прихода.

Блин, 1815 год, и правда, отстой. В моём веке девушка получает детское пособие, если парень вроде Алекса делает что-то такое. Или крупный фонд колледжа, в моём случае, думаю, я бы предпочла настоящего отца. Такого, который бы не уехал на восточное побережье, чтобы завести другую семью три года назад, а потом пригласить меня, как будто это не самое неловкое лето в моей жизни.

Я потрясла головой в надежде, что это поможет отбросить воспоминания назад в глубины сознания, где они и должны быть. Мой отец хотя бы звонит дважды в неделю и платит алименты вовремя.

Алекс подонок, жить вот так и иметь ребёнка на стороне. Серьёзно, ему девятнадцать. Это просто неправильно.

Я спустилась по лестнице и направилась в восточное крыло.

Харксбери казалось было сделано в дань прямоугольной моде, вокруг внутреннего двора, который я уже видела раннее. Два главных крыла смыкались в большое фойе и огромную лестницу, а потом расходились в противоположные стороны, пару сотен футов или больше, каждый коридор, где за дверью выстроились двери за дверями. Это бы заняло у меня дни, открыть их все, но не думаю, что стоит попробовать, потому что ничто из того, что я нашла, не было полезным.

Внизу много гостиных, столовых и несколько небольших спален.

Наверху библиотека и еще больше спален, но эти больше, некоторые со встроенными гостиными.

Паркет только в некоторых частях дома. Остальные устланы коврами. Всё больше чем обычно, величественно и грациозно. Двери подошли бы трёхметровому человеку, а потолок так высоко, что я могла бы встать на стул и подпрыгнуть, но так и не коснуться его.

Но от этой грандиозности веет холодом. Трём людям не нужен дом такого размера. Особенно учитывая, что слуги занимают нижний этаж, кроме тех случаев, когда прибирают.

А они много прибирают. Они везде, вытирают пыль, подметают, выбивают ковры.

Каждый раз, когда я находила еще одну комнату, причудливую картину или предмет мебели значительно больше обычного размера, я думала о пачке писем запихнутых под матрац. Как он может жить так, когда его дочь неизвестно где.

Презираю его. Он отвратительный. Ненавижу.

Я бормотала про себя пока выходила из дома и блуждала сквозь сад. Они всё еще могут прятать где-то тут личный самолёт.

Я замедлилась, проходя мимо амбаров. Какой-то ритмичный звук звучал изнутри. Почти музыкальный.

Когда я завернула за угол, увидела мужчину с перевернутой корзинкой, по которой он бил двумя палочками, как барабанщик. Двое мальчишек младше тринадцати лет танцевали самый смешной риверденс из всех, что я видела (прим. пер.: риверденс – театрализованное танцевальное степ-шоу), прыгая туда – сюда, как маленькие счастливые лепреконы, они махали локтями, и их ноги почти не касались земли.

Я не смогла сдержать смех. Зажала рот рукой, но было уже поздно, они его услышали. Один из мальчиков остановился так быстро, что упал и покраснел как буряк.

И мне стало по-настоящему жаль, потому что я знаю каково это, когда щёки пылают.

Последнее что я должна это смеяться над другими.

– Извините, я не должна была смеяться. Просто, э-э, никогда раньше не видела такого танца.

Мальчик помладше, с рыжими волосами, поднялся с земли и широко распахнул глаза.

– Вы американка, – сказал он, будто я мифическое существо.

Я кивнула.

– Да, там, откуда я, танцуют по-другому.

– Можете показать нам как? – второй мальчик, с тёмными волосами заинтересовался и сделал шаг вперёд.

Я подавила смешок.

– Эм, нет, я ужасно танцую.

– Пожалуйста? – попросил рыжий, – я никогда не видел американский танец.

Тридцать секунд назад я над ними смеялась. Не будет ли слишком жестоко, если я еще и одурачу их?

– Сомневаюсь, что вы захотели бы увидеть эти танцы, – сказала я увиливая. Я чувствовала себя плохо. Но я, и правда, не могу танцевать. Выставлю себя дурой.

– Но я хочу. Несомненно.

– Ох, – тогда ладно.

Я могу попробовать, верно? Что-то одно?

Но чем мне поделиться? «MC Hammer»? «The Running Man»? «The Electric Slide»? Немного макарены?

– Эх, – сказала я и шагнула вперед, – как на счет, э-э, робота?

– Робота? – спросили оба мальчика хором.

В 1815 году вообще существовало слово «робот»?

– Ага. Вы, эм, держите свои руки вот так, – я начала рассказывать, демонстрируя как встать в позе пугала. Не верится, что я это делаю, – а потом расслабьте локти и позвольте рукам болтаться. Вот так.

У меня и правда получается не очень, но судя по их глазам, я только что исполнила танцевальный номер с Джастином Тимберлейком. Они повторили мои манёвры, делая их непринуждёнными.

Барабанщик тоже встал и присоединился к действию, свободно размахивая руками. Парень лучше меня после двухсекундной демонстрации. Решено.

– Окей, потом, э-э, вы вроде как идёте, но все ваши движения прерывистые и, хм, неестественные, – я показала им свою лучшую походку робота, механические движения руками.

Мальчишки и барабанщик мгновенно скопировали меня, а через четыре или пять шагов они, и правда, выглядели как роботы.

Они моментально сымпровизировали, и их смех зазвучал под крышей амбара.

Да. Это был знак для меня уйти, пока вдохновение не накатило, и я не попыталась показать им брейк-данс, свернув себе шею.

Я ускользнула незамеченной, улыбаясь себе, пока шла по дорожке из гравия по направлению к дому, мои юбки собрали всю грязь.

Хоть где-то я не «Неуклюжая Кэлли». Даже если это какой-то старый вонючий амбар.

Для меня ещё есть надежда.

Глава 10

Вернувшись к себе в комнату, я легла на кровать и уставилась в потолок.

Знаю, надо прочесть письма, засунутые под матрац, но я не могла заставить себя вытащить их.

Они сильно напоминают о доме.

Маленькая бедная девочка вырастет без своего отца. По крайней мере, она не знает что теряет. Я, у меня был отец 12 лет. И он не был таким плохим отцом. Почти всё время занят, но он не был плохим.

А потом, неожиданно, он бросил мою маму. И с тех пор нас было двое. Я почти уверена, что она позволила мне поехать в Лондон только потому, что это удобный предлог не ездить к отцу в Лонг-Айленд. У меня не было времени поразмыслить об этом до того как вошла горничная, половицы заскрипели у неё под ногами.

– Я пришла помочь вам переодеться к ужину.

Я села и посмотрела на свою одежду. Она чистая и относительно не помялась, что для меня уже достижение. Я из тех, кто вечно роняет еду на себя.

– Уверена, что это подойдёт, – ответила я.

Её рот дёрнулся, как будто она пыталась не улыбаться.

– Утреннее платье не подходит к званому ужину.

– Званый ужин? – мне не нравится, как это звучит.

Она кивнула и усадила меня на стул возле гардероба.

– Да, Её Светлость пригласила соседей на ужин, чтобы отпраздновать ваш приезд. Вы не можете пойти в повседневной одежде.

Повседневная? Эта и повседневная? Сравнить с её черным платьем, так я одета для светской вечеринки.

Она бросала одежду в мою сторону, и я не знала, что должна делать, так что просто ловила их, и охапка в моих руках всё росла. А потом я увидела, что поймала последним и замерла, держа это на вытянутых руках, будто тифозное одеяло.

На самом деле это нечто гораздо хуже. Это корсет.

Она на самом деле собирается натянуть на меня корсет.

– У меня строгий приказ от хозяйки дома сделать вас попрезентабельнее. Вы гость Харксбери, и как таковой, вы должны выглядеть соответственно, – горничная поправила за ухо сбившуюся прядь своих тёмных волос, таким движением будто предугадала её появление.

Не задавая вопросов, я знала, что эти слова – не её, я буквально слышала ворчание старой леди, даже сквозь акцент горничной.

Я сглотнула и, кивнув, сделала шаг, вперёд смирившись со своей судьбой. Очень надеюсь, все девушки в исторических новеллах преувеличивали.

На самом деле у меня высокий болевой порог. В последний раз я плакала, когда переела.

Пока она шнуровала корсет, и уровень воздуха в моих лёгких сходил на нет, я поняла, что недооценивала своих предков. Это ужасно. Конечно, сначала было не так плохо. Но это совсем как надеть пару туфлей, которая немножечко впритык. Вы не обращаете на это внимание первые 10 минут, но затем это становится ясно, и вы не можете просто проигнорировать этот факт. Это как пояс и бюстгальтер пуш-ап вместе, и мне кажется моя грудь прямо под подбородком, потому что места рядом с рёбрами для неё не осталось.

Затем она поставила меня на ноги и подняла руки наверх, будто я ребёнок. И через голову натянула алое платье. Мягкий сатин с красивыми маленькими розовыми бутонами, вышитыми вдоль коротких пышных рукавов. Оно было не таким колючим, как персиковое платье, что я носила всё утро, так что после переодевания мне стало полегче.

Конечно, ещё лучше было, если бы я могла дышать, но, кажется, это невозможно.

Она провела меня к зеркалу, чтобы сделать причёску. Через десять секунд мой скальп чуть ли не вопил.

Мне нужно себя чем-то отвлечь. Я прочистила горло:

– Так, гм, как тебя зовут?

Она замерла:

– Элиза, мисс.

– О, а меня зовут Кэл… Ребекка.

Ффух, это было близко.

– Я знаю, мисс.

О. Точно. Тогда ладно.

– Разве сегодня не выходной? Воскресенье?

– У меня есть полдня выходного через каждые три рабочих. Следующий раз завтра днём.

Я фыркнула:

– Половина дня?

Боже, это нелепо. У неё даже нет одного целого выходного? Алекс что, рабовладелец? Чёрт побери.

– Я принесла туфельки, которые могут подойти вам, – сказала она, проигнорировав мой вопрос. Она нагнулась и обула на меня туфли, мои ноги сразу же почувствовали облегчение. Такие мягкие и удобные. Боже, спасибо. Я бы хотела рассмотреть их поближе, но не смогла нагнуться. Этот корсет не гнётся.

– Отлично! Вы готовы. Гости собираются в гостиной.

Я кивнула, но продолжала смотреть на неё, так как не знала где это. Хотя, скорее, какая-нибудь гостиная из всех, что я обнаружила. Судя по всему, она поняла, что к чему, и добавила:

– О! – затем знаком показала следовать за собой.

Она подвела меня к большой лестнице и остановилась, указывая через фойе на открытые двери на полпути к холлу. Было слышно голоса и смех доносящиеся оттуда.

Я сделала крохотный робкий шажок вниз по лестнице, а потом другой. Красивое алое платье волочилось за мной по ступеням.

Я остановилась, чтобы проверить причёску.

Не слишком ли тут жарко?

Я дотронулась до щёк.

Тёплые.

Сделала ещё три шага.

Я хотела бы развернуться, но взглянув наверх, увидела, что горничная всё ещё стоит и смотрит на меня будто я сумасшедшая.

Я сглотнула.

Знаю, я выгляжу хорошо. Это прекрасное платье и волосы уложены как надо, и никто не носит тут что-то брендовое. Ладно, кроме меня и моих шпилек.

Впервые в жизни никто не знает меня как Кэлли Монтгомери, главную заучку класса, с большим ртом и двумя левыми ногами. Я могу быть популярной девчонкой Кэлли. Девчонкой, с которой всем нравится разговаривать и смеяться.

Или, вернее, популярная девчонка Ребекка. Незначительные формальности.

Я заставила себя спуститься с лестницы как можно естественнее, распрямив плечи и высоко подняв голову.

Пересекла фойе буквально за миллисекунды и, до того как остановиться, чтобы сделать глубокий вдох, я уже вошла в гостиную, под громкое жужжание разговоров.

Так много людей. Тут должно быть человек четырнадцать, все разодетые будто это пятизвёздочный ресторан. Они собирались в группы рядом с камином или возле мебели с деревянной отделкой. Я благодарна Элизе за то, что она заставила меня переодеться. Теперь я поняла, как нелепо бы смотрелась в том персиковом платье.

Ворчливая старая леди была в сатиновом платье кремового цвета, которое спадало, скрывая лишние тридцать фунтов, и едва касалось пола. Её седые волосы были подняты в высокой причёске и держались на шпильках, которые я даже не могла рассмотреть. Я бы даже назвала её красивой, если бы не пронизывающие зелёные глаза, сужающиеся в узкие щёлки, пока она прислушивалась к словам, которые ей шептал на ухо один из гостей.

Серьёзно, если эта женщина улыбнётся, хотя бы раз, я упаду в обморок от неожиданности.

Эмили подходила ко мне, одетая в скромное синее платье, благодаря которому её кожа буквально светилась, а волосы сияли. Аккуратные кудряшки – совсем не похожи на неряшливый стиль Мэнди – спадали рядом с висками и подбородком, обрамляя её маленькое личико. Она выглядела как фарфоровая куколка. По-настоящему красивая.

Мои глаза обвели комнату, но я не понимала, кого ищу, пока не увидела его. Он такой высокий, что его легко отыскать. Одет в чёрный жакет с блестящими медными пуговицами и снежно-белую рубашку, которую дополняло некоторое подобие галстука, завязанного вокруг шеи. Он кивнул, соглашаясь с чем-то, о чем кто-то говорил, а потом наши глаза встретились, я не успела отвести взгляд, и он смотрел прямо на меня.

Я сжала челюсти и попыталась не думать о письмах, которые только что прочла. Из-за них мне хотелось подойти к нему и ударить по лицу. Один раз за девушку, второй раз за ребёнка, и ещё один за себя.

Он ничего не сказал. Ничего не сделал. Просто смотрел на меня, а я смотрела в ответ, и какое-то время я не замечала ничего кроме него.