Текст книги "Prada и предубеждение (ЛП)"

Автор книги: Мэнди Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 26

Что за чёрт, о чём Алекс думал, решив поцеловать меня? Хотя лучше задаться вопросом, чем я думала, когда решила, что мне это нравится?

Алекс высокомерный, надменный шовинист! Его послушать так только аристократы имеют право отнимать его время. Или чьё-либо ещё время.

Аргх! Ну, я и дура! Как вообще получилось, что посреди ссоры мы начали целоваться?

Такое чувство, будто в животе всё скрутило узлом, а я тем временем оказалась у дверей, ведущих в спальню Эмили. В то время, когда я вломилась в её комнату, девушка сидела на широком подоконнике. Я плюхнулась рядом с ней.

– Ты выходишь замуж, – сказала я, попытавшись придать своему голосу радостный тон, тем временем всё внутри у меня так крутилось и вертелось, что ещё чуть-чуть и меня стошнит.

Эмили посмотрела на меня невыразительным взглядом.

– Всё получилось. Алекс договорился с твоим отцом.

Она вскрикнула и с улыбкой бросилась обнимать меня.

– Это прекрасно! – девушка подпрыгнула и начала пританцовывать, а потом закружилась, и её юбки завертелись вокруг. Когда она снова присела рядом, было видно, что голова у неё закружилась. – Смогу ли я как-то отблагодарить тебя за это?

– А? – не услышала я, что Эмили там щебечет. Я была слишком занята – трогала свои губы, пытаясь унять дрожь.

Мой первый поцелуй. Это же был мой первый поцелуй. И он герцог. Я только что поцеловала герцога. Я даже не знала, что это произойдет. Всегда представляла себе замедленную съёмку, как в кино – крыльцо, вечер после первого свидания. Предвкушение. Но это просто… внезапно. Безумие какое-то.

– Что-то произошло? – спросила Эмили, её ореховые глаза светились участием, как будто неси я на себе все горести человечества, она бы с радостью их приняла.

– Я… я не знаю. Не пойму что происходит с твоим кузеном. Всё что он делал до этого… и потом… Просто пытаюсь его понять.

Девушка просто улыбалась и ждала, когда я соберусь с мыслями, чтобы высказать их вслух.

– Просто… когда мы были на танцах в Поммерой, Алекс сказал тому, другому парню, что я недостаточно хороша, чтобы танцевать с ним. Он сказал, мол, тому следует танцевать с «леди», а не со мной. Будто я недостойна внимания из-за того что простолюдинка.

Эмили приподняла бровь.

– Не похоже на него, не думаю, что он имел в виду именно это.

– Но он всегда такой напыщенный, каждый раз, когда хочу дать Алексу шанс, я думаю снова и понимаю, что он кретин. Почему Алекс сказал лорду Бриммону, что я недостаточно хороша?

Эмили вздрогнула.

– Так «тот парень» это лорд Бриммон?

Я кивнула.

– Какая разница кто это был?

Эмили заколебалась.

– Расскажи же!

– Бриммон знаменит как в лучшем случае ловелас, а в худшем – как негодяй. Если Алекс отговорил его танцевать с тобой, то он защищал твою репутацию, а не его.

У меня челюсть отвисла. Может ли быть такое? Что я ошибалась во всём?

Я вздохнула. Я не сделала ничего хорошего в 1815. Ничего. И судила Алекса за тот комментарий всё это время.

– Значит, Алекс не имел в виду, что я недостаточно хороша?

Эмили засмеялась.

– О, Боже, нет! Ты же его гостья, как он может говорить такое?

– Ох… Но потом Алекс сказал, что будет танцевать со мной только потому, что люди этого ждут. Так как я его гостья и таков долг. Вёл себя будто это какое-то рутинное занятие.

Эмили откровенно потешалась.

– В Харксбери в своё время были сотни гостей, но танцевал он только с тобой.

– Ох.

Я уставилась на свои руки, приложив максимум усилий, чтобы не улыбаться, но проиграла.

Алекс танцевал со мной, потому что сам хотел этого. А не потому что должен был.

Неужели я ошибалась?

– Что ж, теперь я всё испортила окончательно, – я замолчала. Не думаю, что смогу рассказать о нелепом поцелуе, – Алекс точно решил, что я придурочная.

Эмили приподняла бровь. Не знаю, задумалась она о том, что происходит между нами или что значит слово «придурочная».

– Не думаю, что он так считает.

Хотелось бы ей верить. Но я-то знаю – Алекс никогда больше не захочет поцеловать меня.

Не имеет значения, как сильно мне бы этого хотелось.

Глава 27

Всего час спустя служанка зашла ко мне в комнату. И, когда она сказала, что герцог приглашает меня присоединиться к его конной прогулке, я вскочила в вихре эмоций. Поверить не могу что Алекс всё ещё хочет проводить со мной время, после того как я сбежала.

Что происходит между нами? Почему я так отчаянно хочу, чтобы что-то происходило? Хоть он и не тот парень, с которым стоит начинать отношения.

Я имею в виду да, хоть я и ошиблась с выводами о лорде Бриммоне и ребенке, но герцог все еще считает, что женщина не имеет прав лишь потому, что она женщина. Он думает, что положение женщин намного ниже положения мужчин в обществе.

И что хуже всего, я постоянно думаю о поцелуе. Чаще всего перед глазами прокручивается сцена, когда я отскакиваю и врезаюсь в стену. Снова и снова.

Когда я обошла дом, и Алекс обернулся поприветствовать меня, я сгорала от стыда. Не могу посмотреть на него. Мой взгляд бурил стремена, будто я собиралась с силами, чтобы вставить туда ногу.

Парень вообще скажет хоть что-то?

Он собирается просить прощения за то что… набросился с поцелуями? Может Алекс упомянет это… Если он начнет извиняться, то и я смогу извиниться. За свой побег. Это просто защитная реакция на резкую перемену событий.

Но Алекс ничего не сказал. Только подошёл и помог мне взобраться на лошадь. Я залезла с первой попытки и разложила юбки так, чтобы они прикрывали мои щиколотки. Закончив с этим, я снова взглянула на него, совсем позабыв, как естественно и легко герцог держится в седле.

Мы проезжали мимо конюшен, и я увидела одного из мальчишек-конюхов, он обучал другого как правильно изображать робота. Его голова и руки были сведены под немыслимым углом. Мне пришлось укусить себя за щёку, чтобы не рассмеяться, а Алекс удивлённо смотрел на них.

Приятно видеть его застигнутым врасплох. Таким он мне нравится. Даже хочется сделать что-то действительно безумное, чтобы увидеть это озадаченное выражение лица.

Мы миновали главный вход и сад, а затем направились к дороге. Двое конюхов скакали чуть издали, сопровождая нас, но я уже привыкла к ним. Не так уж это и странно. Видимо Алекс хотел посмотреть, как идут дела у местных фермеров или что-то в этом роде.

И судя по всему, путь предстоял не близкий. Я так облажалась. Пыталась задавить в зародыше свои чувства к нему, но теперь остаётся только признать. Я на него запала. Как это могло произойти? В этом же нет никакого смысла, если задуматься. Почему он мне нравится?

И, скорее всего, мне нужно рассказать ему правду о себе.

Все мои действия всегда омрачались ожиданием того как отреагируют Алекс и Эмили когда узнают что я совсем не Ребекка.

Откуда вообще берется надежда на то, что эти беззаботные дни будут продолжаться?

Плюс проселочной дороги в том, что мы можем ехать бок о бок. Когда мы вышли к ней, я как раз пришла к мысли, что ни на что в мире не променяла бы это время. Сейчас солнечно, но чуть прохладнее, чем в прошлый раз, так что я не потею как сумасшедшая.

– Если ты ослабишь поводья, она не будет так вгрызаться в них, – сказал Алекс, как только Харксбери скрылся за поворотом.

Я посмотрела на свою лошадку, которая буквально вгрызалась в металлическую штуку в своём рту. Звук был, будто ногтём по стеклу скребли, но мне не хотелось бросать свою фирменную хватку.

– Пообещай, что она не выкинет что-нибудь.

Парень серьёзно посмотрел на меня и кивнул. Мне нравилось, что он не смеётся над моим страхом. Я немного попустила поводья и металлический лязг утих. Лошадь опустила голову, но не побежала.

Я выдохнула с облегчением.

Посмотрев на Алекса, я узнала, что парень смотрит на меня улыбаясь. В его сверкающих глазах отражалась зелень листвы, под которой мы проезжали. Поразительный контраст с теми негативными эмоциями, которые были раньше. Алекс двигался в такт лошади, будто они были одно целое, на его пиджаке не было ни пылинки.

– Ты скучаешь по дому? – спросил Алекс.

На какую-то секунду мне показалось, что он всё знает и спрашивает, не скучаю ли я по двадцать первому веку, Старбакс, автомобилям и электричеству.

Но потом я вспомнила, что Ребекка приехала из Америки.

– О. Да.

Мы теперь приятели? Почему отношения с людьми такие сложные и нелепые… и волнующие.

И почему он не говорит о том, что недавно произошло? Может Алекс хоть как-то это прокомментировать? Я точно первая не рискну поднимать эту тему. Как бы мне этого не хотелось.

– Тебе нравится в Харксбери?

Это парень о чем? О поцелуе? Понравился ли он мне? Жалею ли, что убежала? Я долго не отвечала, а только смотрела в его глаза.

– Да, думаю, мне будет тяжело, когда придёт время прощаться.

Алекс кивнул. Такое чувство, будто между нами проносятся тысячи слов, хотя мы говорим всего некоторые из них. Из-за этого мне хочется выболтать ему многие вещи, о которых не стоит говорить.

Я заставила лошадь оторваться от щипания травы и неожиданно сильно сдавила коленями её бока. Та подпрыгнула, и мне пришлось схватиться за седло, чтобы не упасть. Я использовала свою свободную руку, усмиряя лошадь, и она вернулась к прогулочному шагу.

– Что ты будешь делать, когда вернешься домой? – спросил парень.

– Не знаю. Мне кажется, я сильно изменилась с тех пор, как уехала.

Алекс кивнул, будто понял о чем я, но он не может понять. Я хотела бы рассказать ему, как девчонки в школе игнорируют меня, какой запуганной я была, как казалось страшно быть собой. О том, как купила эти туфли, хотя на самом деле хотела купить уважение к себе.

Но он молчал, и я молчала. Может это и к лучшему. Может Алекс думает, что я храбрая и умная как Ребекка, а осознание того, что я старательно подбираю каждое слово и действие, всё испортит. Если бы парень был знаком со мной настоящей – он бы совсем не был заинтересован.

Боже, о чем я думаю. Скорее всего, Алекс и так не заинтересован. Этот поцелуй, наверное, был случайным – под влиянием момента. Он не доказывает, что я ему нравлюсь.

Мы миновали поле с пасущимися овцами, их уже обстригли, и потому они выглядели маленькими и с тонкими ножками. Потом ещё какие-то поля и мост. А ещё милю мы прошли под тенью ольхи и клёнов.

Два часа спустя мы остановились рядом с дорогой посреди поля. Алекс отвернулся от меня и вглядывался куда-то в пшеницу довольно долго. Всё что нарушало тишину – мычание коровы вдали. Потом парень развернул своего коня в ту сторону, от которой мы пришли.

– Разве ты не хотел с кем-то увидеться сегодня?

Алекс наклонил свою голову и улыбнулся, будто его ничуть не волнует, что его разоблачили.

– Не совсем так. В такие дни как этот, я просто хочу ехать верхом и осматривать земли принадлежащие мне. Боюсь, что никогда не увижу их все.

– Ох.

Мы двинулись назад к Харксбери. Я заметила, что чем дальше мы от поместья, тем Алекс более жизнерадостный и не так зажат.

Теперь я поняла, почему парень так себя ведет.

Весь мир лежит на его плечах. А когда он здесь – тут только мы вдвоем. Парень и девушка. На лошадях. Отдыхают.

– Спасибо.

– За что?

Алекс нервно перекручивал вожжи. Впервые вижу, чтобы он хоть как-то проявлял беспокойство.

Долгое время единственными звуками было дыхание лошадей и звук камешков, которые катились от их копыт.

– За то, что ты это ты, – сказал парень, наконец, – и не принимаешь вещи такими, какие они есть. Особенно если тебе не нравится происходящее. Ты видишь, как должно быть… мне бы хотелось быть таким же.

Я уставилась на него. Кто этот парень и что он сделал с Алексом?

– Ни разу еще не встречалась мне девушка, которая бы бросила мне вызов, как сделала ты. Оказалось, что я по-другому смотрю на некоторые вещи, – парень медленно выдохнул, – я не должен был кричать на тебя раньше. Извини.

Я чуть не подавилась. Сначала комплимент, а теперь и извинения?

Хотя стоп, Алекс извиняется за крики, а не за поцелуй. То есть он не думает, что это было ошибкой?

Почему-то от этого мне стало очень тепло, и я не смогла сдержать улыбку. Каким-то образом, после всех конфронтаций, я заслужила его уважение. Защищая кого-то.

– Ох. Да. Спасибо, – ответила я, – значит ли это, что ты допускаешь мысль о том, что я знаю пару вещей, о которых не знаешь ты?

Это так люди флиртуют?

– Может быть, – улыбнулся в ответ Алекс.

Мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

Парень нагнулся, чтобы поправить стремя.

«Давай, скажи ему. Скажи, что он тебе нравится».

Алекс поднял голову и посмотрел на меня, я быстро отвела взгляд.

«Ты мне нравишься».

Но я не могу сказать это. Слова застряли где-то в самом начале.

– Думаю, моя мать захочет устроить приём в честь помолвки Эмили.

– Правда? Очень любезно, а ведь я знаю, что ей больше нравился лорд Денворт, – я снова посмотрела на него.

Почему так сложно отвести взгляд? Так бы весь день и наблюдала.

Алекс проигнорировал мои слова. Казалось, что он чувствует себя не в своей тарелке. Это совсем ему не идёт.

– Я бы хотел, чтобы ты надела платье. Но не из тех, что принадлежали Эмили, а своё.

Я задержала дыхание.

– Думаю, у неё найдется что-то подходящее…

– Эмили тоже получит новое платье, – быстро выпалил Алекс, – к вам пошлют швею как можно быстрее.

– Ээ, ладно. В смысле спасибо большое, – я кашлянула скорее для того, чтобы прикрыть рот рукой, и чтобы он не видел моё выражение лица.

Парень кивнул, и на этом разговор закончился. Наверное, это самый неловкий разговор с тех пор, как я сюда попала, даже учитывая тот факт, что мы говорили о платьях.

Алекс дарит мне подарок. Платье. На заказ. Когда еще такое событие произойдёт в моей жизни? Полное сумасшествие.

Но зачем он это делает? Это что-то в стиле признания того, что я ему нравлюсь, и Алекс рад, что мы поцеловали друг друга? Но он и Эмили дарит платье. Скорее всего, это ни о чем не говорит.

Тем временем мы вернулись в Харксбери, нас не было часов пять или шесть. Алекс легко соскочил с лошади, бросив поводья конюху, и подошел ко мне. Когда я поняла, что парень собирается помочь мне спуститься, в животе и правда запорхали бабочки.

Я перекинула ногу через седло и повернулась к Алексу лицом, он взял меня за бёдра и опустил на землю.

В итоге мы стояли друг к другу даже ближе, чем когда поцеловались, за моей спиной была лошадь, а его руки на моих бёдрах… Я всё ещё дышу? Алекс находится так близко и смотрит прямо в глаза. Он собирается поцеловать меня снова?

О, мой бог… так как же…

Или я должна..? Пожалуйста, давай переиграем сцену, что произошла утром… Стоп, я что реально хочу целоваться? «Тьфу, заткнись и сделай уже что-нибудь…»

Я привстала на цыпочки и потянулась к парню, повинуясь этой волне магнетизма, которая влекла меня с самого начала. Только я собиралась закрыть глаза, как Алекс сделал шаг назад, и я чуть не упала.

Это совсем не то, что должно было произойти. Парень смотрел на меня, приоткрыв рот, что-то в его взгляде выдавало тревогу, и я не хотела знать, что её вызвало. Герцог засмущался? Или отверг меня?

Моё лицо пылало. Я действительно собиралась поцеловать его, а он просто… попятился.

– Я..

Я даже не знала, что сказать, и просто промямлила что-то похожее на «увидимся за ужином», подобрала свои юбки и рванула к особняку. Катастрофа! Ну, я и чудила! Я сбежала, когда парень поцеловал меня, а пару часов спустя передумала и решила взять инициативу в свои руки? Можно ли смутиться ещё больше?

Глава 28

Следующие несколько дней все слуги были очень заняты. Чистили ковры, полировали перила, мели пол, стирали шторы, протирали пыль с картин и подстригали кусты. И каждый раз, когда я думала, что точно уже видела всех слуг, внезапно мелькало новое лицо. И так до тех пор, пока я не сбилась со счета после шестидесяти.

Шестьдесят. Это даже нелепо. Но, с другой стороны, Харксбери не похож на обычный дом моего времени. У них нет ни стиральных машин, ни горячей воды. Кто-то же должен всё это делать, например, носить кувшин горячей воды вверх по лестнице ко мне в спальню каждое утро, чтобы я могла умыться.

Мы с Эмили навестили швею в городе. Это был второй раз, как я приехала в город, и теперь у меня была возможность оценить его по достоинству, особенно магазины с огромными витринами, рекламирующими всевозможные товары.

Булочная, мясная лавка, кузница, магазин шляп. Леди деловито ходят по тротуарам с зонтиками в руке. Кареты поднимают пыль, проносясь мимо, их колёса скрипят на поворотах.

Эмили вышла из экипажа витая в облаках.

– Хотела бы я, чтобы Его Светлость дал нам больше времени на выбор платья. Мы бы поехали в Лондон, у портных Лондона можно найти самые модные платья, не говоря уже о всевозможных украшениях.

Я кивала головой, не обращая внимания на её лепет. Мы пересекли улицу, пока девушка все говорила о нарядах, и направились к самому большому магазину. Внутри было душно, хотя огромные двери были открыты нараспашку. Когда мои глаза привыкли к полумраку внутри магазина, я смогла разглядеть светловолосую женщину, одетую в серое платье. Она материализовалась рядом с нами и присела в глубоком реверансе.

– Мисс Торнтон-Хоук, мисс Вон, рада видеть вас.

Мы с Эмили сделали реверанс в ответ. Теперь я уже мастерски справлялась с этими приседаниями и взмахами юбкой. Странно, но мне даже начала нравиться местная дань формальностям. Этакая дань уважения к собеседнику, что-то, о чем в моём времени уже давно позабыли.

Женщина повела нас мимо двух молоденьких девушек, тихонько шьющих за маленьким столом, прямо к стене всевозможных тканей – парча, шелка и сатин, множество цветов и оттенков.

– Примите мои извинения за то, что сегодняшний выбор так скуден, через четыре дня мы ожидаем новую поставку тканей из Америки.

Во рту у меня пересохло.

– Из Америки?

– Да, судовая компания барона Гаверсона везёт нам лучшие шелка из Индии. Или вернее – так он говорит всем.

– Разве ты плыла не на одном из кораблей Гаверсона? – спросила Эмили.

О мой бог, корабль из Америки. Компания, о которой Ребекка рассказывала Эмили.

Это она. Настоящая Ребекка будет тут уже через четыре дня. День сразу же после бала. И это если корабль приедет по расписанию. Кто знает, может они уже причалили?

Размеренно идущие часы стали тикающей бомбой.

Я схватилась за стол, чтобы унять дрожь в коленках. Эмили не заметила мой испуг, но уверена, я побледнела.

Женщина снова указала рукой на рулоны тканей.

– Вы уже выбрали ту, что вам нравится?

– Алый шелк, – мгновенно ответила Эмили, – это бал в мою честь, и я должна выделяться.

Женщина кивнула.

– А вы?

Я кивнула в ответ, но глаза никак не могли сфокусироваться на окружающем.

Четыре дня. А потом что? Я могла игнорировать Ребекку, пока не знала, когда именно она появится. Могла притворяться, будто настоящая Ребекка никогда не приедет.

Но реальность дала мне под дых. У меня нет ни малейшей идеи, что делать. Все рухнет через четыре дня.

– Вы можете не торопиться, – сказала мне женщина.

– Что? – оказалось, что они обе смотрят на меня.

– Мисс Эмили выбрала алый, а какой цвет выберете вы?

– О. Изумрудный, – ответила я, – вот такой.

Я не сказала ей, почему именно этот цвет. Идеально совпадающий с цветом глаз Алекса.

Я не сказала ей о том, какой взгляд он бросит на меня, когда через четыре дня узнает, что я совсем не та, за кого себя выдавала.

Боже, чем я вообще занималась все это время? Почему мне вообще пришло в голову, что будет хорошей идеей выдать себя за другого человека?

Ну я и дура. Такое чувство, будто мир рушится. Скорее всего, меня арестуют и бросят в тюрьму.

Это конец.

Портниха кивнула мне.

– Встаньте сюда, и я сниму мерки.

Эмили знаком показала мне, чтобы я шла первой, я встала на небольшое возвышение, и женщина засуетилась вокруг меня, меряя талию, плечи и бёдра. Она молча поднимала мои руки или опускала их, поворачивала мою голову, будто я и не человек, а лошадь. На самом деле хорошо, что портниха не разговаривала со мной, я бы все равно ничего не услышала из-за оглушительного звука своего перепуганного сердца, он так и звенел у меня в ушах.

Когда женщина поменяла нас с Эмили местами, та сразу же начала ей диктовать какой длины должен быть подол, какой формы декольте и рукава. Даже с учетом того, что я не следила за разговором, я понимала, что сейчас Эмили в своей стихии, и она знает, чего именно хочет. Даже попробуй я понять, о чем разговор, вряд ли бы смогла его поддержать.

Портниха вместе с Эмили проследовали к ряду ящиков и начали обсуждать «украшения», чем на деле оказались кружева и пуговицы.

Я с трудом уловила часть разговора.

Потому что все, на что я была способна, это смотреть в пол, а мои внутренности в этот момент болезненно сжимались. Четыре дня и всё это закончится.

Четыре дня.

Через несколько минут мы уже выходили, пообещав швеям, что через пару дней приедем на примерку. Понятия не имею, что за платье они сделают для меня. Кажется, я сказала «удивите меня» или что-то в этом роде.

– А ты и правда знаешь толк в моде, – сказала я Эмили, когда мы снова сели в свой экипаж. Мне надо было отвлечься от скорбных мыслей неминуемого конца.

– О да, в мой первый выход в свет отец сделал все возможное, чтобы я выглядела соответственно. И в приготовлениях я открыла для себя страсть, о которой ранее и не подозревала

– Из тебя бы вышла прекрасная портниха.

Эмили фыркнула.

– Женщина благородного происхождения не должна иметь профессию.

Я подняла голову.

– Звучит как очередная речь Алекса. Неужели для счастья тебе хватит роли жены?

Мышцы её лица расслабились.

– Кого заботит, что тебе не нужно иметь специальность? Мода твоя страсть. То как ты восторженно наряжаешь меня. И даже если ты не откроешь магазин на центральной улице, ты можешь придумывать платья для подруг или что-то в этом роде.

Выражение ее лица изменилось. О нет, я что – снова это делаю? Втягиваю её в очередную авантюру?

Только кучер собирался тронуться в сторону дома, как Эмили выпрыгнула из экипажа и побежала обратно в магазин. О боже, я сотворила монстра.

Через пару минут девушка вернулась обратно, радостно сияя.

– Я проинструктировала портниху по поводу твоего нового платья. Ты будешь первой, кто наденет наряд, который придумала я.

– О, спасибо, – неуверенно поблагодарила я.

Почему-то мне казалось, что этот бал – самая важная ночь в моей жизни.

Или, быть может, последняя.