Текст книги "Prada и предубеждение (ЛП)"

Автор книги: Мэнди Хаббард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 29

Не смотря на то, что внизу все носились как угорелые, в моей спальне царила тишина. Я лежала в ванной пока вода не остыла. Закрыла глаза и мечтала о том, чтобы сегодняшний вечер длился вечно.

Четыре недели. Я тут уже четыре недели.

Вчера, возвращаясь от портнихи, я услышала, что корабль из Америки уже недалеко от берега. Он прибудет точно по расписанию. Завтра настоящая Ребекка уже будет здесь.

Всё о чем я врала Алексу, Эмили и Виктории всплывет наружу. Понятия не имею, что делать. Мне просто ждать её появления и признать, что я всё время врала? Или мне рассказать им правду, после чего меня вышвырнут?

Они ведь выгонят меня, да? У меня нет ни гроша, да и идти некуда.

Вот почему я хочу, чтобы вечер никогда не заканчивался. Таким образом, утро никогда не наступит, и мне не придётся принимать решение, к которому я не готова.

Эмили снова хотела, чтобы мы одевались вместе, но мне захотелось побыть одной. Я бы рассказала всё, если бы осталась с ней. Рассказала бы, что я врунья номер один, а её настоящая подруга появится в любой момент. Я бы рассказала, что недостойна её дружбы.

Я всё ещё не видела своё платье. Его привезли в коробке, и она осталась возле кровати.

Когда Элиза вошла в комнату, я неохотно вылезла из остывшей воды и надела бельё, которое она мне подала. Села на стул, и девушка принялась колдовать над моими волосами. Она напудрила моё лицо, но я отказалась от еще какого-то макияжа.

Элиза затянула на мне корсет, а потом подошла к коробке с платьем и достала его. У меня перехватило дыхание. Оно переливалось как настоящий изумруд. Это мой вечер. Я буду танцевать с Алексом. Я поцелую его снова, и на этот раз не убегу.

Этим вечером я – Золушка, потому что утром я превращусь в Кэлли, и всё это исчезнет. Я снова буду одна, перестану обедать с герцогинями и флиртовать с герцогами, разрывать помолвки.

Концерт окончен.

Я подняла руки, и Элиза надела на меня платье. Оно нежно скользнуло вдоль моих бёдер и коснулось пола. По выражению лица горничной я видела, что оно идеально подходит мне. Её глаза широко распахнулись, а губы были похожи на крохотное «о».

– Оно прекрасно, мисс.

Служанка обошла вокруг меня, подтягивая шнурки, поправляя рукава, а потом снова подошла к коробке и принесла мне длинные белоснежные перчатки. Я надела их, и шёлк приятно холодил руки.

Я снова присела на стул, и Элиза продолжила укладывать мои локоны, впервые за всё то время, что я здесь нахожусь, нежно проводя расчёской по волосам. Будто бы знала что это – особенный вечер. Как будто она поняла это, только взглянув на платье.

Внизу уже был слышен гул людских голосов. Через окна я слышала стук копыт лошадей. Но всё это происходило как-то само собой, не затрагивая меня. Я думала о том, что завтра меня тут уже не будет. Когда они узнают правду. Когда Ребекка, живая и здоровая, войдет в двери. Знаю-знаю, я должна радоваться что она раньше не появилась, но как бы мне хотелось, чтобы она не появлялась никогда!

Интересно я хотя бы чуть-чуть похожа на неё? Уверена, едва взглянув на неё, я бы долго смеялась, настолько мы разные. Слава богу, в 1815 ещё не придумали фотографии.

Как только я обулась, и назойливое жужжание голосов на первом этаже стало таким громким, что игнорировать его уже стало невозможно, встала, и Элиза принесла зеркало. И когда я взглянула на себя, то обомлела.

Не может быть что это – я.

Мои светлые волосы лежали аккуратными локонами, нити жемчуга проглядывали сквозь них будто сверкающая тиара. Декольте было достаточно глубоким, чтобы подчеркнуть грудь, не то чтобы она была выдающейся, но благодаря корсету поднималась буквально к подбородку. Хмм. Не такие уж они и бесполезные, эти корсеты.

Длинные юбки почти касались пола, а подол был прошит сотнями, даже скорее тысячами, крохотных бусинок. Наверное, ей пришлось нанять ещё швей, чтобы проделать такую колоссальную работу в такие короткие сроки.

Эмили проделала великолепную работу. Её ждёт блестящее будущее дизайнера одежды. Ужасно, что она не может быть следующей Донной Коран. Но, по крайней мере, все её подруги, кем бы они ни были, будут одеты с иголочки.

Грустно, что я не могу быть одной из них. Осознание этого опустошает меня изнутри.

– Вам следует скрываться от мисс Эмили, иначе вы привлечёте всё внимание к себе.

Я улыбнулась Элизе. Да, я смогу это сделать. Перестать думать о завтрашнем дне и просто наслаждаться сегодняшним вечером.

Девушка покинула комнату, а я подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Когда я смирилась с мыслью о том, чтобы смешаться с толпой незнакомцев, я покинула своё убежище и направилась к вестибюлю. Гул голосов перерастал в настоящий рёв. Непривычно было видеть такую толпу.

Пока я спускалась по лестнице, наступил момент, когда мне показалось, что все разговоры прекратились, и все гости смотрят на меня. Нет, это всего лишь я и моя паранойя. Они посмотрели, но лишь некоторые из них. Я нервно улыбнулась и подавила желание поправить юбку или волосы.

Судя по всему, люди двигаются тут в определенном направлении, так что, ведомая массами, я гадала о том, куда же мы идём. Мы миновали несколько поворотов и каким-то образом оказались там, где я еще ни разу не была. Самые огромные двери в Харксбери были широко распахнуты, и я могла видеть, что же находится за ними.

Бальный зал. Всё это время тут в Харксбери был бальный зал. Я увидела, что из его окон видно половину двора. В него даже вели огромные двойные двери. Как я раньше его не заметила?

Деревянный паркет сверкал в свете свечей. Бриллианты поблёскивали в такт музыке. С одной стороны зала играли музыканты, а с другой танцевали гости. Стол был таким длинным, что начинался у одной стены, а заканчивался у противоположной, он ломился от всевозможных блюд. Стол с напитками стоял чуть поодаль.

Гости проходили мимо меня, и зал постепенно наполнялся.

Две женщины прошли мимо, и одна из них толкнула меня, не извинившись, судя по всему, они были сильно заняты обсуждением.

– …заплатил ему пять тысяч фунтов, чтобы та вышла замуж за мистера Роллсмута, знаешь ли.

– Герцог?

– Да. Очевидно, её отец возлагал на неё слишком большие надежды. Хотел, чтобы девочка вышла за пэра. Потребовалось немало финансов, чтобы изменить его мнение.

«Что?» Алекс заплатил отцу Эмили?

«Я не хочу, чтобы ты знала, что мне пришлось сделать», – сказал он.

Как я могла забыть об этом.

Понятия не имею, сколько это денег, но звучит, будто целое состояние.

Я все еще стояла у входа, потрясенная этими новостями, когда Эмили нашла меня.

– О, Ребекка, ты прекрасно выглядишь!

Я выдавила вымученную улыбку, хотя чуть не заплакала, когда девушка назвала меня Ребеккой. Мы так близки. Мы так много преодолели вместе. Ей стоило бы знать моё настоящее имя.

Хотела бы я рассказать ей, объяснить всё, но сейчас не время. Мы празднуем. Я не могу испортить ей этот вечер. Но слышать, как она произносит ее имя, это будто вся грязная ложь, что я говорила, возвращается мне прямо в лицо. Мне даже не надо спрашивать врала ли она мне, она неспособна на такой поступок.

Эмили сделала реверанс, и я смогла оценить её алое платье. Оно выглядело прелестно и очень ей шло. Девушка была ярким всплеском красок на фоне всех остальных. Но это не благодаря платью, а из-за яркого блеска в глазах.

– Спасибо, – ответила я и в ответ присела в реверансе. Хотя мне хотелось обнять её.

– Разве это не самое грандиозное событие из всех, что тебе довелось увидеть? И всё ради меня! Его Светлость был недоволен тем, что пришлось ускорить это событие, но раз уж нам дали разрешение, мы бы хотели пожениться через два дня.

– Послезавтра ты будешь замужем?

Эмили кивнула.

– Да, не вижу смысла затягивать с этим, раз мы оба этого хотим.

– Круто, эмм, превосходно.

Гости все прибывали, но я все еще не заметила того самого, ради которого спустилась вниз. Человека, который командует балом. Чем же он занят? Разве это не его дом? Он наверняка где-то в доме, но почему не в этой комнате?

Мне нужно поцеловать его сегодня. Я хочу этого. Я не могу постоянно всё портить и ждать, будто всё наладится само по себе. Ребекка бы никогда этого не допустила. Она наверняка бы подошла к нему и прямо сказала, что он ей нравится. А старая версия Кэлли? Она бы спряталась и молилась о том, чтобы ее никто не заметил.

Я больше не могу быть таким человеком. Алекс заметил меня. И мне больше не хочется быть невидимкой.

– Как на счет того, чтобы перекусить?

Я кивнула и последовала за Эмили к столам. Я даже не спросила что это такое, а просто взяла тарелку и положила на неё что-то. Уже привыкла есть непонятные блюда. В основном они вполне съедобные. В большинстве случаев.

Я не ела много, но как только Алекс вошел в комнату, я не только позабыла о голоде, а чуть не уронила тарелку. Возникший из ниоткуда слуга, забрал ее у меня.

Я видела его профиль, как всегда он был одет с иголочки. Я бы сказала, что его наряд чересчур формальный, но и мое платье сильно вычурное. Сегодня день, когда всё это к месту.

Формальный костюм шел ему идеально, я думаю, точно так же ему пошла бы обычная футболка и джинсы.

Парень осматривал зал, и как только люди замечали его, они тут же начинали с ним разговор, но он игнорировал их, а когда наши взгляды встретились, Алекс легко улыбнулся и пошел прямо в мою сторону, не обращая внимания на всех.

– Как я выгляжу? – шепнула я Эмили, не в состоянии отвести от него взгляд.

Подруга сжала мою руку:

– Ты выглядишь…

– Сногсшибательно, – произнес Алекс.

– Ваша Светлость, – впервые сказала я и сделала реверанс.

Он выглядел довольным от того, что я официально обратилась к нему.

– Миледи, – Алекс поклонился, впервые наклонившись так низко.

Я снова посмотрела ему в глаза:

– Я думала, ты сказал, что я совсем не леди.

Он хмыкнул:

– А я думал, что ты опровергла мои слова.

Мы улыбнулись друг другу, и комната вокруг меня начала исчезать.

– Приглашаю тебя на следующий танец.

Я кивнула.

– Прекрасно. В таком случае встретимся позже.

И он покинул нас с Эмили. Впервые я почувствовала, что такое обморок, вцепившись в локоть Эмили.

– Я думала, он сейчас изнасилует тебя прямо тут на паркете, – сказал Эмили и хихикнула.

– Эмили!

– Что?

Я начала смеяться вместе с ней до тех пор, пока у меня не заболел живот. Несколько гостей посмотрели на нас и нахмурили брови, но я поняла, что мне все равно. Так давно у меня не было подруги, с которой я бы могла быть собой. Иронично звучит, ведь сейчас я Ребекка. Но мы стоим посреди бального зала и смеемся. Наверняка это против Правил Хорошего Поведения Юной Леди.

Но мне всё равно. Нравлюсь я кому-то или нет, я это я, и так тому и быть.

Я никогда не была так уверена в самой себе.

– Всё в порядке? – Эмили перестала смеяться.

– Да, – я перевела дух, – все лучше, чем в порядке. Всё прекрасно.

Глава 30

– Денворт идёт сюда, – сказала Эмили.

– Что? Где?

Эмили кивнула в сторону пожилого джентльмена, двигавшегося в нашу сторону решительным шагом. Я чуть не подавилась. А он ниже, чем я думала, и телосложение у него тщедушное. Его волосы с проседью были стильно уложены и придавали ему аристократический вид. А потом я взглянула на его лицо.

О, мой бог, да он выглядит…

Офигенно счастливым? Такого просто быть не может.

– Что мы делаем? – я шепчу, но слишком поздно для Эмили, чтобы ответить. Мужчина уже в шести футах от нас. Теперь три… а теперь…

– Мисс Торнтон-Хоук, – говорит он, кланяясь перед нею.

– Мой господин, – говорит Эмили и делает реверанс. Мне удается пробормотать то же самое и последовать ее примеру. – Спасибо за ваше присутствие в поддержку моего нового участия. Я знаю, насколько трудно это может быть для вас.

Я изучаю его лицо. Наверняка, он старше. Достаточно старый, чтобы быть моим папой. Но у него есть это обаяние, которое приковывает к нему. Я не чувствую себя испуганной, или запуганной как я думала, что было бы, если бы я столкнулась с ним раньше.

– Да, было, конечно, нелегко отпустить такую очаровательную и красивую девушку. Всего наилучшего в вашем браке.

Я с трудом глотаю.

Он хорош. Настолько прост. Картина, которую я создала в голове, была абсолютно неверной. Этот Денворт на самом деле хочет лучшего для Эмили, даже если он заканчивает тем, что получает короткий конец палки.

Эмили все еще заслужила выбор своего мужа, конечно, но очевидно Алекс не пытался принудить ее к браку развратом или чем-то подобным.

И он, вероятно, знал это. Если Денворт – член «вежливого общества Алекса», Алекс, вероятно, встретил его. И знал, что он был хорошим парнем. Это многое объясняет.

– Спасибо, – бормочет девушка. – Я надеюсь, что ваш вечер будет приятным.

– Взаимно, – говорит он. Затем кивает нам и уходит.

Все, что я могу сделать, это наблюдать, как мужчина уходит. Эмили не была бы несчастна с ним. Она любила бы? Вряд ли. Но он не таков, каким я думала, он окажется. Отнюдь нет.

– Он не кажется расстроенным в виду не сложившихся обязательств, – говорю я, наконец, после долгой минуты молчания.

– Нет, совсем не выглядит, не так ли? – Эмили улыбается, больше себе, чем мне. – Я была удивлена, что он приехал, но теперь думаю, что это должно уничтожить дальнейшие сплетни. Давая свое одобрение, он дает понять, как будто всё это было взаимно.

– О. Это имеет смысл.

Эмили кивает.

– И, несомненно, он вернулся в надежде на брак.

Я улыбаюсь. Надеюсь, что он найдет кого-то, кто сделает его счастливым. Я думаю, Денворт заслуживает этого.

Прежде чем я смогу больше думать о нем, меняется песня, и рой бабочек в моем животе превращается в толпу сердитых пчел. Я даже не начала искать Алекса, как он уже берет меня под локоть, сопровождая к танцполу. Минуя толпу, поскольку мы идем через нее. Я сегодня вечером, действительно, Золушка, которая собирается танцевать со своим принцем.

Мы занимаем наше место на танцполе, и я впервые понимаю, что это Виктория во главе демонстрирует танец. Она светится. Это – ее вещь, это она хозяйка высшего общества. Я никогда не видела ее улыбки от уха до уха, как сейчас.

«Думаю, чем бы дитя ни тешилось».

Как только танец был исполнен, Алекс кланяется мне, я делаю реверанс, и он начинает. Мы соединяем ладони друг друга и идем к маленькому кругу. Я чувствую, его глаза прикованы ко мне, в интенсивном пристальном взгляде. Это заставляет гореть мои щеки.

Мы возвращаемся назад к стартовому месту, я пропускаю руку и поворот в противоположном направлении, и движения повторяются, тело к телу. Ненавижу то, что между нами перчатки. Ненавижу, что не могу только обернуть руки вокруг его шеи и прижаться щекой к его плечу, как будто это танец в двадцать первом веке. Если бы я имела мужество.

Затем мы отдаляемся друг от друга, и проходим вокруг другой пары. Я вращаюсь дважды, моя юбка кружится вокруг меня. Затем я возвращаюсь к Алексу, снова и снова, кланяюсь далеко от него, поднимаюсь и снова возвращаюсь.

Его взгляд никогда не оставляет меня. Парень достаточно высок, чтобы видеть над головами большинства других в комнате, и поскольку мы кружимся и кланяемся, он никогда не прекращает наблюдать за мной.

И вместо того, чтобы чувствовать себя застенчивой и неуклюжей, это придает мне столько уверенности. Я наполнена адреналином и энергией. Это бежит вверх и вниз по моим рукам и ногам, и я хочу захватить его руку, собрать юбки в моей свободной руке и убежать с танцпола, таким образом, я могла бы побыть с ним. Но знаю, что это не было бы правильным, и поэтому, мы просто танцуем.

С каждым поворотом и падением, растет моя улыбка. Это, должно быть, было тем же, как Эмили чувствовала себя при последнем танце. Причина её сияния. И все же мой мозг продолжает бороться с моими эмоциями, желающими сказать ему. Я знаю, что часы тикают. Знаю, что в любой момент все может исчезнуть – еще одна причина, по которой я похожа на Золушку.

Каждый раз, когда мы стоим рядом друг с другом, каждый раз, когда Алекс смотрит на меня, я пытаюсь сказать ему. Пытаюсь сказать, что я не Ребекка, что нам нужно поговорить наедине, но я не могу вымолвить и слова.

Меняется песня. Меняется танец. Но мы не покидаем танцпол. Мы танцуем ещё три песни. Это должно быть ценно, по крайней мере, часы танца. Я разочаровываюсь, что не могу ему ничего сказать, сегодня вечером. Это может подождать. Это ждало тридцать дней, может подождать и еще. Я найду его утром, прежде чем Ребекка прибудет. Я объясню все это.

Позже, когда я уже нуждаюсь в восстановлении дыхания, у меня кружится голова – я грешу на корсет – который уже пора снимать. Алекс пытается следовать за мной, но он быстро теряется среди девочек в маскарадных костюмах и толстых драгоценных камнях, и я не могу сдержаться, смотря на него, и видя ухмылку во взгляде. Я начинаю думать, что он не хочет быть герцогом вообще, даже если не говорит это вслух.

Я слышу шепот, поскольку покидаю танцпол. Все глаза прикованы ко мне. Но мне нужен свежий воздух, поэтому я покидаю комнату и нахожу внутренний двор, где также находятся несколько девушек. Эмили – одна из них.

– Я думала, что вы будете танцевать до тех пор, пока все гости не разошлись бы домой.

Я смеюсь.

– Я немного нуждалась в свежем воздухе.

– Уверена, все присутствующие девушки поблагодарят тебя.

– Это было настолько очевидно?

– Его Светлость не заметил бы, даже если обрушится потолок.

Знаю, что должна быть смущена, но я просто продолжаю улыбаться.

– Я уверена, что он просто был вежлив.

– Одного танца было бы достаточно. Три уже вызывают интерес. Языки будут болтать. Вы, моя дорогая, только что стали королевой бала.

– О, я не хотел красть твой…

Эмили смеется.

– Нисколько. Я должна тебе за свою помолвку. Ты можешь забрать столько внимания, сколько хочешь.

Я улыбаюсь ей и пытаюсь не замечать, что она говорит, верно. Люди наблюдают за нами.

Она так мила, что даже не замечает, что я краду все её внимание. Эмили просто такой человек.

Я должна сказать ей. Я должна заставить ее понять, что, неважно, что произойдет завтра, я считаю ее настоящим другом.

– Эмили… Я… Я хотел бы попрощаться с тобой.

Девушка смотрит на меня, пораженная.

– О, я знаю, что моя свадьба очень близко, но у нас все же есть два дня…

– Знаю. Это просто… скоро некоторые вещи изменятся. И я хочу, чтобы ты знала, что, неважно, где ты – или я – окажемся, я дорожу тобой. Ты – истинный друг. И я ценю тебя. И буду скучать.

Эмили улыбается, ее глаза блестят, и она обнимает меня.

– И я чувствую то же самое по отношению к тебе, Ребекка.

Это похоже на удар прямо в сердце. Мне бы хотелось сказать ей. Мне бы хотелось объяснить, кто я на самом деле, но это разрушило бы ее волшебную ночь. Поэтому я воздерживаюсь от слов, просто киваю и борюсь со слезами, которые появляются в моих глазах.

– Возвратимся?

Я не хочу пропускать остальную часть ночи. Не хочу пропускать единственный танец. Эмили кивает, мы соединяем руки и идем к танцевальному залу.

И именно тогда я слышу коллективное перешептывание, когда она идет через толпу. Именно тогда музыка останавливается, и наступает тишина.

– О, Боже! – говорит кто-то.

– Кто это? – еще кто-то спрашивает.

На полпути я замираю, как парализованная.

О, Боже. Есть только одна вещь, которая могла произойти.

Только одна причина, по которой гости были бы ошеломлены.

Ребекка.

Она здесь.

Глава 31

Я мчусь из внутреннего двора, перемещаюсь со скоростью молнии, хотя едва могу чувствовать землю под ногами. Я не знаю, сбежать ли из Харксбери в целом, или бежать прямо в драку и попытаться объясниться.

Это закончено. Все кончено. Алекс будет знать всё. Эмили, мой первый настоящий друг, будет ненавидеть меня. Виктория будет знать, что была права, пренебрежительно обходясь со мной.

Я останавливаюсь, когда понимаю, что никто не смотрит на меня.

Если они знали, что я была самозванкой…

На что они смотрят?

Все толпятся вокруг того места, где проходили танцы.

– С ней все хорошо? – спрашивает кто-то.

– Она просто упала в обморок, – говорит кто-то еще.

Я хватаю парня за плечо, что рядом со мной и разворачиваю его.

– Что происходит?

– Ее Высочество упало.

– Ее… Виктория?

Парень кивает.

Я прохожу мимо него, мимо трех девушек в прозрачном, цепком платье, и прокладываю свой путь в толпу, толкая локтем рядом стоящих гостей.

– Извините! – я должна пройти, но трудно заставить одного из парней отойти назад.

Алекс на коленях около Виктории, и всё, что я вижу, это кусочек ее платья и пальцы ног. Она лежит на спине.

О, Боже, о, Боже, о, Боже. Это не хорошо.

– Что произошло?

Я падаю на пол около Алекса и беру запястье Виктории, пытаясь найти пульс. Нет ничего. Нет, нет, нет! Действительно ли она мертва?

– Она танцевала и затем сказала, что хочет присесть. Жаловалась на боль в груди. Прежде чем она могла добраться до стульев, просто упала в обморок.

Я наклоняюсь над нею, мое ухо напротив ее губ, но я слышу только тишину. Виктория не дышит.

– Она поддерживала или разминала руку?

– Что?

– Да или нет?

– Я… да. Что ты делаешь?

Я начинаю непрямой массаж сердца. Что, если он не сработает через корсет? Настолько трудно сказать, нахожусь ли я на правильной части грудины или нет. О, Боже, надеюсь, что это работает, так или иначе. Если это не сработает, если она не вернется…

– И раз, и два, и три, и…

Алекс толкает меня от его матери, и я приземляюсь на зад, едва сгруппировавшись, прежде чем пробить себе голову об пол танцевального зала. Мои локти врезаются в паркет, и боль пронзает мои руки.

– Ты убиваешь ее! – кричит парень.

Я медленно сглатываю.

– Она не дышит, Алекс, – говорю я. – Она уже мертва. Ты должен позволить мне сделать это. Я могу спасти ее.

Есть дикий взгляд в его глазах, поскольку он нависает над нею, как будто намеревается защитить ее от внешней силы, в то время как жизнь медленно исчезает внутри нее.

Каждая секунда дорога. Что он делает? Виктория умирает. Она лежит там, умирая, и Алекс мешает мне делать единственную вещь, которая могла бы помочь.

Мучительно медленно он откидывается назад на коленях. Я не жду его разрешение, просто прыгаю вперед и начинаю всё снова.

Прижимаю губы к Виктории, и толпа вокруг меня начинает это бурно обсуждать. Они, должно быть, думают, что это выглядит полностью сумасшествием. Когда была изобретена реанимация? Я уверена, что они никогда не видели это прежде.

Они, должно быть, думают, что я – фрик.

Но я не забочусь об этом. Виктория не может умереть. Не так. Не теперь.

Я даю ей два дыхания и возобновляю непрямой массаж сердца.

– Один, и два, и три, и четыре, и пять, – я пою. Концентрируюсь на числах, на ритме, и отказываюсь смотреть на любого в комнате.

Виктория не может умереть. Я не позволю ей.

Это настолько несправедливо. Вся её жизнь, она проявила твердость во всем. У нее был муж, который обманул ее, и когда он, наконец, понял, что она любила его, он умер. И теперь она живет в полном одиночестве, лишь с ее драгоценным этикетом.

Она не может умереть так.

Два вдоха.

Еще пять повторений.

Виктория так бледна. Что, если я делаю всё неправильно? Я только изучила его в прошлом году, и мы использовали макеты.

Два вдоха.

Еще пять повторений.

Алекс обнимает колени так сильно, его суставы бледнеют. Толпа, кажется, продвигается ближе.

– Заставьте их отойти назад. Ей нужен воздух!

Алекс встает на ноги быстрее, чем за секунду, выдвигая толпу назад.

Два вдоха.

Еще пять повторений.

Ее веки затрепетали?

Нет, это – танцующие свечи. Просто тени.

«Пожалуйста, Боже, не дай ей умереть!» Этого не может произойти. Она не может просто исчезнуть.

Два вдоха.

Еще пять повторений.

Мои легкие кричат. Я отдаю ей всё своё дыхание. Или возможно, я задерживаю дыхание. Голова начинает кружиться, надавливаю на ее грудь.

– Один, и два, и…

И затем Виктория шевелится. Ее пальцы сгибаются и шевелятся. Она стонет мягко, и я качаюсь назад и сижу на пятках, смотря, поскольку ее глаза вращаются под ее веками.

И затем они открываются. Ее глаза полностью не сосредоточены. Она смотрит вверх к люстрам. Затем моргает несколько раз.

– Мама? – голос Алекса выходит искаженный, будто он подавляет ту же самую глыбу в горле, которую я чувствую у себя.

Она жива.

Я спасла ее жизнь.

Я не понимаю, что плачу, пока не чувствую, что капли слез скатываются с моих щек на пол.

Она жива. Слава Богу, она жива.

– Что…? – говорит она хриплым шепотом.

– Шшш… – Алекс говорит, держа ее руку. – Вы упали. Я думал, что вы покинули нас, но… Ребекка спасла вашу жизнь.

Ребекка. Конечно, это была Ребекка. Почему я удивлена и страдаю каждый раз, когда слышу, что они называют меня этим именем?

Виктория поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и ее взгляд направлен прямо на меня, режущий прямо через мое сердце.

– Спасибо, – шепчет она.

Я киваю, когда поднимаюсь на ноги, чувствуя самую странную смесь восторга и… нервов. Паника? Это все поражает меня теперь, когда я смотрю прямо в ее глаза.

Я просто привела ее в чувство. Я сделала это.

Я отступаю от них. Комната приближается ко мне. Мне нужно уйти, получить немного воздуха.

Я бегу из танцевального зала и направляюсь в свою комнату.