Текст книги "Бак Роджерс в 25 веке"

Автор книги: Мелинда Мёрдок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 50 страниц)

ГЛАВА 10

Беовульф мрачно разглядывал тактический имитатор. Прямоугольный экран, занимавший длинную стену командного центра на «Спасителе-3», позволял наблюдать положение врагов и союзников с наглядностью шахматной доски. Армии были выделены цветом: красным для РАМ, зеленым для Венеры и синим для НЗО. Венерианский флот и силы РАМ занимали основную площадь экрана. Действия в окрестностях Земли были представлены на вставной схеме в левом нижнем углу экрана. Передвижение кораблей отслеживалось датчиками на спутниках и системами наблюдения истребителей НЗО и было в большинстве случаев достоверным.

Общая картина выглядела как грандиозная компьютерная игра, переливающаяся вспышками лазеров и условными обозначениями разрывов. Но это не было игрой. Каждый сигнал экрана запечатлевал человеческую жизнь. Каждая вспышка лазера угрожала оборвать ее, и каждый разрыв означал смерть. Никогда еще в истории Солнечной системы не сталкивались друг с другом такие гигантские армады. До сих пор бои в космосе были отдельными столкновениями, мимолетными инцидентами, в которых участвовало, самое большее, полсотни кораблей. Но сейчас картина битвы представляла сплошную россыпь искр на темном пространстве от Марса до пояса астероидов.

Беовульф потряс своей львиной головой. Это было невероятно. Силы Марса были огромны. Его флот по меньшей мере на две сотни боевых единиц превышал численность флота Венеры. Конечно, точно подсчитать перевес было невозможно – он постоянно уменьшался. Венера сражалась с упорством и яростью, ставшими маркой ее боевых действий, а корабли НЗО отвлекали на себя отряды судов РАМ. Крейсеры РАМ не могли соперничать с почти невидимыми стремительными «Крайтами»; пять крейсеров уже погибли или попали в руки НЗО, но все равно это было очень трудной и кропотливой работой.

– Когда видишь этот расклад, становится не по себе.

В легкомысленном баритоне, несмотря на смысл слов, не было и нотки страха. Беовульф не отвел взгляда от экрана, но настроение его резко поднялось.

– Пять, – сказал он.

– Это начало, – сказал Бак Роджерс.

– Здесь все идет навыворот, – сказал Беовульф. – Венерианцы сражаются вместо нас, а у нас даже не хватает кораблей, чтобы сразиться с этим страшилищем, – он обвел рукой скопление красных точек, показывавших расположение кораблей РАМ.

– Ты долго работаешь над этим, – отвечал Бак. – Слишком долго, и без всякой помощи. Пойми, венерианцы сражаются из-за своих собственных резонов, а вовсе не за наши интересы. Мы просто не возражаем, чтобы они участвовали. Мы полезны друг другу. У нас немного кораблей, зато у нас есть самые лучшие в Системе, единственные, которые могут противостоять кораблям марсиан. И в довершение всего, у нас наилучшие в Системе пилоты. Это преимущество, которое трудно переоценить.

– Не надо недооценивать РАМ. Их пилоты имеют такое количество летных часов, которое трудно себе представить. РАМ может себе это позволить, как может позволить себе нанять самых талантливых наемников.

– Вроде Кейна.

– Вроде Кейна, – согласился Беовульф.

– Послушай, Беовульф, я думал над развитием событий. В двадцатом веке я летал с лучшими пилотами, которые тогда были. Так вот, по сравнению с нынешними моими ребятами те были просто мальчиками из хора. НЗО сражается за свою жизнь. Загони в угол мышь, и она набросится на тебя как лев. А сейчас в угол загоняют льва.

Беовульф бросил через плечо беглый взгляд, его глаза светились теплом.

– Вот-вот, правильно, – сказал он. – Вселяй в меня надежду.

Бак осклабился.

– Прошу тебя об одном, Беовульф, – ответь мне тем же.

– Похоже, здесь нам немного повезло, – Беовульф указал на серию вспышек в центре поля битвы.

Из пустого пространства вспыхивали огоньки лазерных залпов.

– Кейн в гуще событий.

– Его эскадрилья – передовой отряд РАМ. Острие копья. Они хотят использовать ее, чтобы прорвать строй венерианских кораблей, а потом добить их за счет перевеса сил. Но пока это им еще не удалось.

– И Кейн не оторвется от важных дел, чтобы напасть на несколько кораблей НЗО, неважно опасны они или нет.

– Правильно. Так что нам нужно использовать то время, что он нам дает, чтобы изменить соотношение сил.

– Мелкими порциями?

– Вот именно. Мои корабли будут заправлены и снаряжены… – Бак взглянул на часы, – через пять минут. Я снова вылетаю. Вильма, Вашингтон и я выполняем норму – десять кораблей за заход. Я нападаю на хвостовой отряд РАМ.

– Звучит так, как будто ты планируешь эстафету.

– Волки так гонят оленей, – ответил Бак.

– Мне нужен график твоих действий по времени. Турабиан захочет разработать подобный для групп обеспечения, – Беовульф имел в виду командира служб «Спасителя».

– Я за этим и пришел, – немедленно отозвался Роджерс. Он вытянулся, щелкнул каблуками и замер, весь воплощенное внимания. Правая рука взлетела в образцовом салюте.

– Капитан Роджерс, с расписанием боевых дежурств, сэр!

Беовульф жестом остановил его и с ехидцей произнес:

– И почему ты никогда не выполняешь никаких правил воинской вежливости – даже по отношению ко мне, командующему силами НЗО? Ну, конечно, кроме тех случаев, когда тебе что-нибудь нужно. Я давно понял, что ты предпочитаешь игру по своим собственным правилам. Тебе невероятно повезло, что мы – банда повстанцев, которая сражается за свою жизнь, и нам сейчас не до уставов и церемоний. Ладно, давай сюда!

Беовульф взял мятый лист бумаги. Он был покрыт рукописными набросками Бака – расчет времени вылетов на двадцать четыре часа, расстановка сил и необходимое обеспечение.

– Это все? – спросил он.

Бак кивнул.

– Так точно. И тот же график на следующий день, на третий… в общем, насколько понадобится.

Беовульф расписался в левом углу и протянул бумагу подбежавшему технику.

– Ввести в компьютер. И сообщить в технические службы в ангарах.

Техник кивнул и помчался выполнять распоряжение. Бак снова молодецки отсалютовал.

– Разрешите вернуться на взлетную палубу, сэр!

Беовульф махнул рукой, отпуская его. Когда Бак уже повернулся, направляясь к выходу, его догнал раскатистый баритон командующего.

– Нам пригодится оленина, – сказал он. – Постарайся загнать побольше оленей.

Бак широко улыбнулся.

– Постараемся! – ответил он.

Хьюэр-ДОС был обеспокоен. Со времени исчезновения Кемаля он усердно разыскивал хотя бы слово, касающееся его судьбы, добираясь даже до периферийных сетей РАМ-Главного. Однако насчет меркурианского принца по всем сетям царило молчание. Даже компьютерные сводки Аделы не дали ничего. До сих пор он избегал прямого выхода на Меркурий, опасаясь, что его вторжение может быть замечено Гавиланом или его сторонниками и поставит Кемаля под удар.

Хьюэр упорно размышлял. Он перебирал все пути, заложенные в его программу, и не смог обнаружить ничего. У него не оставалось иного выбора, кроме прямого контакта с Меркурием. Ему было известно, что между Кемалем и Танцорами существовал некий политический контакт. И, хотя ему было неизвестно, считают ли Танцоры, эти неукротимо свободолюбивые обитатели поверхности Меркурия, ведущие добычу полезных ископаемых, принца своим другом или же врагом, – именно они были его единственной нитью.

Хьюэр проскользнул в компьютерную сеть Меркурия, замаскировавшись под сырьевого оптовика. Меркурий Первый засек его передачу и попытался войти в контакт, но Хьюэр проигнорировал вызов, зная, что Меркурий Первый – оплот Гавилана. Он перепрыгнул со спутника связи на передающий блок солнечной станции Марипоза и наконец совершил финальный прыжок на поверхность планеты – в тот район, из которого были получены последние сведения о местонахождении Кемаля.

Здесь он обнаружил себя в рассредоточенной сети связи пустынных вездеходов. Это удивило его. Он предполагал, что окажется где-то вроде станции слежения или в узле связи одного из подвижных меркурианских поселений, но не в этой лоскутной системе многосторонней связи. Он обследовал датчики вездехода и включил экран.

– Кто ты, во имя лика Солнца? – голос женщины прозвучал сурово, но ее внешность была довольно привлекательной. Она откинулась назад на водительское сиденье, испуганная неожиданным появлением Хьюэра на экране.

Он решил использовать преимущество внезапности. Если уж ему удалось застать ее врасплох, она не станет задавать слишком много вопросов.

– Могу сказать то же самое, – ответил он.

Глаза женщины сощурились, превратившись в тонкие щелки. Под защитным колпаком вездехода можно было обходиться без шлема. Темное лицо было мягким, но рот гневно сжался в резкую линию.

– Мы можем долго обмениваться вопросами и ничего не узнать, – холодно парировала она. – У меня нет времени на подобную ерунду.

– У меня тоже, – ответил Хьюэр. Он говорил правду. Чем дольше он оставался на Меркурии, тем больше становилась вероятность, что его обнаружат.

– Тогда узел развяжу я. Я – Дьюэрни, Танцор, житель группы Проходчиков Один-Двадцать.

– Значит, я в конце концов попал куда нужно, – ответил Хьюэр. Он немного помолчал, размышляя, стоит ли придерживаться маскировки. Лицо женщины поддержало его в убеждении, что здесь не стоит опасаться предательства.

– Я Хьюэр-ДОС. Двадцать Третий, – представился он.

Номер был уклонением от истины и должен был создать впечатление, что Хьюэр всего лишь клон. Для нее это не имело значения, но могло ввести в заблуждение другой компьютер.

– И чем же ты занимаешься, Хьюэр-ДОС Двадцать Третий?

– В этой штуке есть голографический проектор? – поинтересовался Хьюэр. – Здесь слишком тесно.

Дьюэрни недовольно выдохнула и дотронулась до панели управления. Хьюэр материализовался рядом с ней, его угловатое тело на спартанском сиденьи вездехода выглядело совершенно естественно, как если бы человек расположился дома на плюшевой кушетке.

– Удобно? – не без иронии спросила она.

Хьюэр дружелюбно улыбнулся, его глаза мигнули.

– Да.

– Тогда объясни, наконец, в чем дело и что тебе нужно?

– Во-первых, если ты решишь проследить меня по компьютеру, учти, что я проник в него под фальшивым именем. Прикинулся торговцем рудой.

– Вызываешь на откровенность? – сухо поинтересовалась Дьюэрни.

– Надеюсь на это, – в голосе Хьюэра прозвучала нота улыбки. – Я ищу друга.

– И думаешь, что я знаю, где он?

– Возможно. Я разыскиваю Кемаля Гавилана.

– Кто ты? – настороженно спросила Дьюэрни. – Я ничего не знаю о Гавиланах.

Хьюэр кивнул:

– Каждый на Меркурии знает Гавиланов и знает о племяннике, в руках которого судьба Танцоров. Ты – Танцор и, следовательно, знаешь Кемаля.

Дьюэрни молчала.

– Кстати, отвечу на твой вопрос. Я – компьютерный организм.

Дьюэрни вопросительно посмотрела на него:

– Только РАМ умеет создавать компьютерных!

– Это заблуждение. Я сторонник НЗО.

Дьюэрни мотнула головой.

– Тогда ты должен знать принца Кемаля, – она холодно взглянула на него. – Докажи это!

Тонкие усики Хьюэра дернулись.

– Я могу выдавать информацию, пока не посинею, и это все равно ничего не докажет, кроме моей эффективности. Я скажу только, что меня послал Бак Роджерс, чтобы я нашел Кемаля и, по возможности, освободил его.

– Роджерс… – Дьюэрни нахмурилась, размышляя. – Зачем ему это?

– Он друг Кемаля, – мягко сказал Хьюэр.

Дьюэрни кивнула.

– Я расскажу тебе то, что мне известно. Но боюсь, что это тебе мало поможет. Исчезновение Кемаля – моя вина, потому что это я вызвала его обратно на Меркурий. Среди Танцоров прошел слух, что он обещал НЗО нашу поддержку, и мы были обеспокоены.

– Вступая в НЗО, Кемаль говорил только от своего имени, – сказал Хьюэр.

– Я поняла это. Я не видела Кемаля после нашего разговора. Боюсь, что он в руках Гавиланов.

– И никаких слухов, никаких предположений?

– Ничего. На Меркурии Первом Гордон Гавилан делает что хочет.

– Думаешь, Кемаль там?

– Других версий нет, – ответила Дьюэрни. – Поверь мне, я провела, размышляя над этим, не одну бессонную ночь. Если бы он находился здесь, на поверхности, в одном из движущихся городов Уорренса, что-нибудь просочилось бы наружу. А Меркурий Первый полностью под контролем Гордона Гавилана.

Хьюэр застыл на сиденье, размышляя.

– У Кемаля ничего нет на Меркурии, – продолжала Дьюэрни. – Он не считает его своим домом. Для него он был тюрьмой. И все равно он не сделал той единственной вещи, которая могла бы сохранить ему положение и свободу.

– Он отказался передать Танцоров в недружественные руки, – закончил ее мысль Хьюэр. – Мы часто говорили об этом.

– Мой народ благодарен Кемалю, – сказала Дьюэрни. – А я в долгу перед ним. Я виновата в том, что он схвачен, и я должна освободить его.

Хьюэр взглянул в ее темные глаза:

– Значит, ты поможешь мне?

Дьюэрни медленно кивнула:

– Хотя я не представляю, как. Я не могу проникнуть на Меркурий Первый. Мой радиационный загар сразу меня выдаст – они поймут, что я Танцор.

Хьюэр улыбнулся.

– В системе полно и других людей, чья кожа потемнела от излучения. Я думаю, что ты прекрасно сойдешь за космического пилота по найму.

– Но я не знаю даже терминологии! Я никогда не была нигде, кроме Меркурия!

– Но у тебя буду я, – возразил Хьюэр.

Дьюэрни посмотрела на голограмму. Полупрозрачная фигура рядом с ней чуть мерцала, словно видение из сна.

– Это нереально, – сказала она. – У меня галлюцинации, радиационный бред, осложненный комплексом вины.

– Это было бы здорово, но нет, – с улыбкой сказал Хьюэр.

– Как ты думаешь добыть корабль?

– Буду импровизировать, – ему вдруг показалось, что эти слова с этой же интонацией мог бы произнести его друг Бак. Глаза Хьюэра при этой мысли улыбнулись.

– По крайней мере, один из нас уверен, – сказала Дьюэрни.

ГЛАВА 11

В открытом космосе, за пределами орбит спутников Марса, его двух лун – Фобоса и Деймоса, происходил бой невиданных масштабов. Две могучие армады вступили в схватку. Без паузы, без отдыха они наносили и отражали удары. Венера и Марс, богиня любви и бог войны, созидающая богиня и бог разрушения, вступили в противоборство.

РАМ, воплощение воинственного бога, являла картину технологической изощренности и четкой организации. Военная машина громадного флота была продумана до мельчайших деталей, до самого незначительного корабля поддержки. Экипажи действовали с четкостью компьютерной цепи. По тому, как методично и математически точно марсиане волна за волной обрушивали свои удары на венерианский флот, посторонний наблюдатель смог бы сделать вывод о том, что главная идея битвы, сверхсложный план, изощренная схема, включающая в себя тысячи тысяч элементов, – творение компьютерного разума. И действительно, все исходило из недр РАМ-Главного или, точнее, было творением Зимунда Гользергейна-ДОС.

Единственным исключением из четкой схемы являлись действия звена экспериментальных истребителей – «Крайтов» под командой Килера Кейна. С Гользергейном Кейна связывал постоянно действующий информационный канал, сообщавший электронному стратегу полную картину действий. Контракт Кейна с Гользергейном особо оговаривал его свободу действий, а также возможность отключения связи в экстренном случае. Гользергейн дал согласие на требования Кейна, умолчав о том, что в компьютер каждого «Крайта» встроена матрица, позволяющая ему взять на себя управление истребителей в любой желаемый момент. Кейн, в свою очередь, не сообщил Гользергейну о том, что он будет летать на своем личном истребителе. «Мошенник» не входил в партию экспериментальных «Крайтов».

После сокрушительного налета на станцию Хауберк Кейн оплатил услуги Хайма О’Каллагана. О’Каллаган являлся гением, обладавшим глубочайшими познаниями в электронике, термодинамике, теоретической физике и инженерии. Это он заложил основы конструкции «Крайтов», обеспечивавшие им как их скорость, так и невидимость почти для всех средств наблюдения. О’Каллаган взял отпуск в Международном Центре Вооружений, чтобы без помех, тайно выполнить заказ Кейна. За круглую сумму в семь миллионов кредитов он переоборудовал суперистребитель Кейна так, что тот стал достойным соперником экспериментального «Крайта». Сейчас Кейн летал во главе отряда истребителей, врезаясь в линии венерианских кораблей, как жаждущий крови бешеный волк.

Венера встречала удары кораблей РАМ завесой лазерного огня. Венерианцы вступили в войну очертя голову, в религиозной уверенности, что святость конечной цели непременно приведет к победе над превосходящими силами противника – а флот РАМ превосходил венерианский по численности. Страсть и упорство венериан противостояли могуществу марсианской техники, закаленное сердце – отточенному мечу, и все это пока помогало им выстоять.

– «Пеннант», говорит командир «Стрелы», ответьте.

– Командир «Стрелы», это «Пеннант», – ответил Билат, офицер связи венерианского флагмана.

– Прошу разрешения на дозаправку, – сказал Гамаль.

Его группа находилась в передних рядах конфликта.

– Понял, командир «Стрелы». По два корабля одновременно. «Умелец-один» вас поддержит.

– Понял, – доложил Гамаль.

«Пеннант» выслал два свежих истребителя. Они должны были заменить корабли, собравшиеся на дозаправку. Когда они вернутся, на дозаправку сможет отправиться следующая пара, потом еще и еще – пока не будут снаряжены все корабли отряда. Бой не прерывался, и отряд в целом не переставал сражаться. РАМ обстреливала их мощными лазерами, и облака пыли гасили и поглощали смертоносные лучи. Гамаль кивнул своим мыслям и в который уже раз нажал кнопку выброса новой порции пыли.

Находящийся в гуще схватки Роджерс мог слышать по связи множество вызовов – своих и вражеских. Он пробивался к задним рядам марсианского флота, и это был нелегкий путь.

– Мы должны будем пройти сквозь весь флот РАМ? – спросил его ведомый, Дулитл.

– Конечно! Иначе, как они узнают, что мы именно там? – беспечно ответил Бак.

На другом конце линии связи Дулитл проворчал что-то нечленораздельное.

– Что-то? – переспросил Роджерс. – Не расслышал!

– Я говорю, – мрачно ответил Дулитл, – что есть и другие пути, полегче.

Он ушел из-под лазерного залпа с крейсера, выпустив пылевой заряд.

– Джимми, ты слишком нервничаешь, – прокомментировал Бак.

По легкомысленному тону замечаний Бака трудно было догадаться, что в этот момент он совершает головокружительный вираж на полной мощности ускорителей.

– Подходим к концу строя, – объявил Бак. – Приготовились изобразить кролика!

– Что? – спросила Иерхарт в унисон со своим ведомым, Егером. Они составляли в строю вторую двойку и шли в хвост паре Роджерса – Дулитла.

– Приготовьтесь к рывку, – мягко объяснил Бак.

РАМ держала грузовые корабли в глубине, ближе к центру строя, под защитой крейсеров и истребителей. Бак нацелился на крейсер, замыкающий флот, грозно освещавшийся вспышками лазеров. Роджерс пустил два гироснаряда в направлении врага и заявил в переговорное устройство:

– Спорю, не попадете!

– Проспоришь, – ответил незнакомый голос, и снаряды исчезли в красно-оранжевых вспышках, взорванные лазером крейсера РАМ. Крейсер маневрировал, покидая место в строю, чтобы встретить атаку Роджерса.

– Развертываемся, – скомандовал Бак, и четыре корабля его звена начали маневр, закончившийся тем, что они вытянулись в одну линию – кончик крыла к кончику крыла. В этом положении все они были нацелены на крейсер РАМ. Бак послал лазерную вспышку и пару гироснарядов в другой крейсер, игнорируя тот, что разворачивался им навстречу. Поняв, что внимание второго противника он привлек, Роджерс снова развернулся к первому.

– Иди ко мне и попробуй взять! – передал он на вражеский корабль.

– Я не отказываюсь от приглашений, – прорычал в ответ капитан крейсера, и корабль рванулся в направлении Роджерса, одновременно включив ускорители и боевые лазеры. За ним двинулись еще несколько.

Бак выдвинул защитное прикрытие, ожидая, пока атакующий корабль окончательно покинет строй. Другие крейсеры пристраивались следом за первым. Четверо пилотов НЗО поливали крейсеры лазерным огнем обычной для истребителей мощности, но для «Крайтов» это было всего лишь начало действий. В какой-то момент ослепительные вспышки с обеих сторон стали настолько яркими, что Роджерс на время потерял из виду врагов. Пересекающиеся лучи лазеров порождали завесу адского пламени. Бак досчитал в уме до десяти.

– Приготовились, – скомандовал он. – Начали!

Одновременно четверка «Крайтов» погасила лазеры и застопорила двигатели. Как один корабль, истребители выпустили громадное облако пыли и включили носовые посадочные ускорители. Четверка описала четкий ставосьмидесятиградусный разворот и выровнялась. Это был маневр, который пилоты Роджерса применяли довольно часто – подобно костяшкам домино, один корабль завершал поворот вслед за другим. Теперь они оказались направленными на обратный курс. Бак включил ходовой двигатель, остальные сделали то же самое.

– Они на подходе, – объявил Роджерс.

Носы вражеских кораблей выступили из облака пыли, затем постепенно показались и корпуса крейсеров. Бак ждал. Когда крейсеры дали лазерный залп, протянувший к истребителям жадные языки огня, Бак негромко скомандовал:

– Кролик!

«Крайты» рванулись вперед сквозь пространство со всей своей невероятной скоростью. Теряя терпение, разозленные марсиане ринулись в погоню за ними.

– Ну, сейчас вы получите! – пообещал ведущий пилот РАМ.

– Посмотрим, – с веселым недоверием парировал Бак.

– Надеешься обмануть смерть? – поинтересовался капитан крейсера.

– Мне это уже удалось, – подтвердил Бак.

– Роджерс?

– Так точно, Роджерс!

Капитан крейсера холодно рассмеялся.

– Все умирают. Ты просто просрочил это.

– Просрочил? Как книгу в библиотеке?

Термины двадцатого столетия не дошли до капитана крейсера. Бак решил попробовать продолжить беседу. Отвлекшись, капитан крейсера мог пропустить тот момент, когда менять траекторию будет уже поздно.

– Кстати, какая нынче за меня премия?

– Миллион кредитов, – сообщил ведущий. Он выходил на четкую линию вслед за Роджерсом, корабли поддержки повторяли его движения.

– Мало, – с деланным огорчением отметил Бак, набирая на компьютерном терминале сообщение Иерхарт, Егеру и Дулитлу – уйти вперед, оставив его в хвосте четверки.

– Говорят, что у тебя самомнения – на всю Галактику.

Пилот РАМ, похоже, не был обеспокоен перестройкой «Крайтов».

– Еще больше, – ответил Бак.

Изгиб красной планеты постепенно отдалялся. Навигационный локатор показал наличие девяти кораблей на траектории, ведущей к Земле. Ведущий РАМ тоже продолжил беседу:

– Еще говорят, что ты сообразительный парень, но ошибаются. Направляешься домой? Ты рискуешь оказаться в середине бутерброда! – он хмыкнул своей собственной шутке.

– Сначала меня нужно поймать, – ответил Бак, и четверка голубых «Крайтов» чуть прибавила скорость, уходя от крейсера.

– Полегче, – обратился Бак к Иерхарт. – Что нам совсем не нужно, – так это их потерять.

Крейсеры тоже форсировали режим, и большой корабль стал сокращать разрыв.

– Сэр, – обратился к ведущему пилот второго РАМовского корабля, – на этих птичках они могут уйти от нас…

– Прекратить разговоры! – оборвал его лидер. Напоминание о превосходстве техники противника выводило его из себя.

Ведомый подчинился, не успев продолжить мысль о том, что у «Крайтов» есть какие-то скрытые причины не пользоваться преимуществом в скорости и держаться в пределах видимости. Он не задал ведущему и вопрос, не заманивают ли их в ловушку. Военная дисциплина приучила его точно выполнять приказы, и пилот решил не испытывать судьбу, пререкаясь с командиром.

Две группы кораблей продолжали полет, словно искусственные метеоры, вторгшиеся в Солнечную систему. Они шли прямо к Земле, уже ощущая ее гравитационное поле.

– Сбросить уровень, – скомандовал Бак. – Курс 0-3-5.

Бак еще договаривал слова команды, когда «Крайты» уже вошли в разреженную атмосферу. Словно оттолкнувшись от нее, «Крайты», подобно скачущим по поверхности воды камням, изменив курс, устремились в открытый космос, преследуемые пятеркой кораблей РАМ, словно сворой собак. Когда крейсеры РАМ начали описывать плавную дугу поворота, Бак издал победный крик.

Его крик совпал с последним возгласом лидера РАМ. Командир крейсера кричал в страхе и изумлении – его корабль налетел на облако микрометеоров – размером, формой и составом представляющих собой заряд лунного грунта. Источник облака – Луна показала свое бледное лицо из-за земного горизонта. Выпущенные массодвижителем обломки базальта превратили ведущего в решето, образовав в обшивке тысячи рваных отверстий. Разгерметизированный корабль погиб мгновенно. Несколько секунд он еще продолжал кувыркаться, а затем новый удар, нанесенный силовым полем, разнес его на куски, как тыкву.

Два других корабля РАМ просто развалились на части. Оставшиеся два беспомощно плыли в пространстве. Пилот одного из них погиб, второму же чудом удалось уцелеть – искусственные метеориты, движимые силовым полем, по случайности миновали капсулу управления.

– Сдаюсь! – прохрипел пилот в переговорное устройство.

– Луна, прекратите огонь! Говорит «Повстанец-1», повторяю: прекратите огонь.

Бак остановил массодвижители как раз вовремя. Они замерли в готовности к новому удару в то мгновение, когда компьютеры управления уже готовы были выдать команду.

– Ваше заявление принято, – ответил Бак РАМовскому пилоту. – Приготовьтесь к буксировке. Мы доставим вас на место.

– Понял вас, «Повстанец-1», – выдохнул пилот. Облегчение в его голосе было почти осязаемым.

Дулитл глубоко вздохнул.

– Ну вот, еще пять, – сказал он.

– А ты думал – рискованное дело! – весело прокомментировал Роджерс.

Петров так вписался в структуру первой секции безопасности основной схемы компьютера РАМ-Главного, как будто его спроектировали и ввели сами специалисты РАМ. Он выглядел частью решетчатой структуры цепей безопасности, которые охраняли неприкосновенность самого ценного обитателя компьютера – Гользергейна-ДОС. Сконструированный, как точная имитация одного из множества глаз, при помощи которых Гользергейн-ДОС получал информацию о своих владениях, Петров вел наблюдение за самим Гользергейном, внешне не выделяясь среди своего окружения. По крайней мере, пока Гользергейну еще ничего не удалось заподозрить.

Этот успех Петрова служил предметом глубокого удовлетворения его создателя – Мастерлинка, хотя сам Петров опасался, что утечка информации при передаче ее Мастерлинку позволит Гользергейну обнаружить и уничтожить его. Однако уже три передачи информации прошли успешно. В то время как Гользергейн вел разработку операций флота, Петров отправил своему создателю подробные донесения о состоянии дел РАМ и готовящихся событиях.

Недремлющее око Петров следил за тем, как Гользергейн управляет гигантской армадой, с чувством страха и восхищения. Он попытался передать часть этого чувства своему родителю, но тот никак не отреагировал, словно не замечая его. Подобные эмоции никак не были предусмотрены программой, и их возникновение удивляло и пугало самого Петрова. Подавляя личные чувства, Петров продолжал дотошно изучать действия Гользергейна, анализируя полученные данные и готовя их для передачи.

Мастерлинк впитывал информацию, словно губка, и требовал все новой и новой.

«ТЫ ДОЛЖЕН УДЕЛЯТЬ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ ДВУМ ВЕЩАМ, – инструктировал он. – НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ, ГРОЗЯЩЕЙ ЗЕМЛЕ СО СТОРОНЫ РАМ, И ПОДРОБНЫМ ДАННЫМ О ВООРУЖЕНИИ И КЛАССЕ КАЖДОГО ОТДЕЛЬНОГО КОРАБЛЯ ВОЕННОГО ФЛОТА».

«ЧТО НАСЧЕТ БАКА РОДЖЕРСА?» – запросил Петров.

«ОТКУДА ЭТО В НЕГО ПОПАЛО?» – спросил Мастерлинк у второй половины своего «я».

«Я НЕ ВВОДИЛ ЕГО СПЕЦИАЛЬНО, – ответил Карков. – „РОДЖЕРС – НАША ЦЕЛЬ НОМЕР ОДИН, И ПЕТРОВ ЭТО ПОНЯЛ САМ“.

«В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ТЫ ДОЛЖЕН ИСКЛЮЧИТЬ РОДЖЕРСА», – продолжал Мастерлинк.

«НО ГОЛЬЗЕРГЕЙН УЧИТЫВАЕТ ФАКТОР РОДЖЕРСА С УДВОЕННЫМ ВНИМАНИЕМ. Я РЕШИЛ…»

«ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ТРАТИТЬ ВРЕМЯ НА РОДЖЕРСА. С НИМ МЫ РАЗБЕРЕМСЯ ПОЗЖЕ. – Голос Мастерлинка стал угрожающим: „ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЕБЕ ПРИКАЗАНО СОХРАНЯТЬ СВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И СУЩЕСТВОВАНИЕ?!“

Петров осекся.

«ДА», – тихо ответил он.

«ТАК ПОМНИ ОБ ЭТОМ!» – приказал Мастерлинк.

«ПРЕДПРИНИМАЯ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ ДЕЙСТВИЯ, ТЫ РИСКУЕШЬ СВОИМ СУЩЕСТВОВАНИЕМ, – вставил Карков. – ТЫ САМ ЭТО ЗНАЕШЬ».

«ТЫ – ПРОСТО ГЛАЗ В МОЗГУ ГОЛЬЗЕРГЕЙНА, НЕ БОЛЬШЕ, НЕ ПРЕВЫШАЙ СВОИХ ПОЛНОМОЧИЙ!» – Мастерлинк не трепел неповиновения со стороны своих малых программ.

«Я ПОНЯЛ», – ответил Петров.

«ТЫ ДОЛЖЕН ПОНЯТЬ ЭТО ЛУЧШЕ, – холодно сообщил Мастерлинк. – ТЫ – ГЛАЗ, И Я ТЕБЯ СМОГУ ЗАКРЫТЬ, ЕСЛИ МНЕ ЭТО БУДЕТ НУЖНО».

«О НЕТ!»

Слова Мастерлинка достигли цели и вызвали нужную реакцию в программе Петрова. Некоторое время линия связи хранила молчание. Наконец Мастерлинк произнес:

«ТЫ ДОЛЖЕН СДЕРЖИВАТЬ ЛИЧНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ. В МОИХ МАТРИЦАХ НЕТ И НЕ БУДЕТ МЕСТА БЕЗОТВЕТСТВЕННОМУ ПОВЕДЕНИЮ».

Петров хранил молчание, боясь вызвать новую вспышку недовольства своего создателя.

«ВОТ ТАК-ТО ЛУЧШЕ», – удовлетворенно отметил Мастерлинк, совершенно точно оценив состояние своего наблюдателя. Коррекция поведения прошла успешно.

Петров молчал, понимая, что единственная возможность выжить для него – это беспрекословное подчинение создателю и своевременная отправка ему самой полной и точной информации. Мастерлинку нужны были все данные, доступные Гользергейну.

Предстояла большая работа.