Текст книги "Мой муж - Господин (ЛП)"

Автор книги: Мелани Маршанд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Также у него было что-то в руках, что он позже положил на кровать. Я поняла, что это набор из четырех кожаных наручников, предназначенных для того, чтобы приковать меня, распростертую, к кровати. Тело мгновенно отреагировало, согреваясь изнутри.

– Что это? – спросила я мягко.

Он улыбнулся.

– Время для твоего мастер-класса актерской игры. Ты мне веришь?

Я втянула воздух.

– Да.

– Скажешь, если нужно будет остановиться?

Я кивнула.

– Скажи, что, думаешь я сделаю, – сказал он. Его голос был низкий и соблазнительный, и он едва ощутимо наклонился ко мне.

Я тяжело сглотнула.

– Привяжешь меня к спинкам кровати, разведя мои руки и ноги, – я посмотрела на него, ожидая одобрения. – А дальше не имею понятия.

Он засмеялся.

– Очень хорошо. Ты готова?

Бабочки заполнили мой живот.

– Да.

Быстро и эффективно он пристегнул наручники к каждому из четырех углов кровати, а потом и меня к ним. Наручники были на удивление мягкие и удобные, но стоило лишь на дюйм шевельнуться, как я вспоминала, что прикована.

– Твой первый урок, – сказал он, обходя кровать, – это правильный секс по телефону.

– Я не... – сильно краснея, я попыталась выбраться из оков. Естественно это было бесполезно, да я и не хотела. Я хотела только выбраться из этой ситуации, из своей кожи, убраться от глупой неспособности делать такие вещи, как грязные разговоры. – Я честно не знаю, как.

Он поднял бровь, посмотрев на меня. Его рука спокойно лежала на его колене, привлекая мой взгляд и медленно сводя с ума.

– Ты актриса, Дженна.

Беспомощная, я лишь смотрела на него, умоляя взглядом прекратить эту игру. Это было смешно. Это было ужасно. И я собиралась оказаться еще большей дурочкой, чем тогда по телефону.

– Нет, – произнесла я тихо. От понимания этого, я сдалась, руки безвольно повисли, а голова откинулась на подушку. – И никогда ею не буду. А ты не сильно помогаешь.

– Я не пытаюсь помочь тебе, – зарычал он, внезапно встав и подойдя ко мне. Он опустился на колени возле кровати, опустив голову так, что нас разделяло всего несколько дюймов. Уверенным движение пальцев он повернул к себе мое лицо. – Ты делаешь это для меня и только меня. Понимаешь? Я хочу, чтобы ты сделала это. Мне нужно услышать, как действительно ты меня хочешь. Я должен услышать пошлые слова, срывающиеся с твоих губ – те мысли, о которых я знаю, но которые ты боишься произнести.

В горле встал ком. Его слова отозвались эхом внутри меня, и я сжалась и разгорячилась от звука его голоса.

– Да, – прошептал я. – Я понимаю.

– Хорошо, – он встал и прошел по периметру кровати, сложив руки за спиной. – Теперь, из-за того, что я сегодня исключительно добр, я буду направлять тебя.

Направлять меня? Что это значило? И как убого выглядело то, что подающей надежды актрисе нужна была помощь?

Я всегда проваливалась в импровизации.

Сделав глубокий вздох, я смотрела как он измеряет шагами комнату, восхищаясь движением его тела под тканью костюмом, звуком дорогой ткани, когда он проходил по той же самой дорожке снова и снова. Наконец, он остановился.

– Закрой глаза, – сказал он тихо.

И я повиновалась.

И тут очень сильно ощутила его присутствие, словно моя неспособность видеть сделала его больше. Его присутствие наполнило всю комнату, можно было ощутить, и от этого я стала задыхаться. Я пыталась успокоить свое разогнавшееся сердце, но это было нереально. Никакое прослушивание не заставляло меня нервничать больше, чем сейчас, когда я так отчаянно и подсознательно пыталась удовлетворить мужчину, который даже не волновался обо мне.

Это неправда. Ты знаешь, что это ложь.

– Не открывай глаза, – звук его голоса окутал меня, словно мягким шелком, и я вздохнула, пытаясь расслабиться. – Если ты попытаешься открыть их, я надену на тебя повязку. Думаешь, это необходимо, солнышко?

Я мотнула головой.

– Ответь вслух, – тон его голоса был твердый, не оставляющий надежды на противоречия или извинения. – Скажи «Да, Сэр», если поняла, – я словно услышала заглавную букву "С", так он произнес слово.

Сердце грозилось выпрыгнуть из груди.

– Да, Сэр, – я сделала глубокий вздох, пытаясь вспомнить изначальный вопрос. – Нет, Сэр. Не думаю, что это необходимо.

– Хорошо, – в его голосе слышалась улыбка. – Скажи, что ты чувствуешь, солнышко.

– Я... – я начала говорить, словно по принуждению, но что сказать, я не знала. – Я нервничаю. Я боюсь того, что произойдет.

– Почему? – на этот раз его голос раздался очень близко ко мне, словно он встал на колени у моей головы. – Ты боишься меня, солнышко?

Каждый раз, когда он называл меня так, мое сердце пропускало удар.

– Я боюсь не тебя, – прошептал я. – Я боюсь разочаровать тебя.

Его пальцы коснулись моей щеки. Я была права – он был рядом. Мое тело подпрыгнуло, не ожидая прикосновения, но вскоре я привыкла к нему.

– Тебе не нужно бояться этого. Ты не можешь разочаровать меня, пока пытаешься.

Я не до конца верила ему, но просто кивнула.

– Да, Сэр.

– Солнышко.

Я вздрогнула, не сумев подавить дрожь.

– Что это было? Тебе нравится, когда я зову тебя... – он замолчал на секунду, и снова я услышала улыбку в его голосе. – ... солнышком?

Тяжело сглотнув, я ответила ему.

– Да, Сэр.

Его пальцы путешествовали вниз к моей груди, по вырезу моего платья, оставляя за собой чувствительную дорожку на моей коже.

– Мне нравится, когда ты называешь меня "Сэр", – признался он. – Думаю, это схожая реакция. Теперь ты не так сильно нервничаешь, солнышко? Чувствуешь себя более разгоряченной?

Я кивнула, забыв его приказ.

– Скажи, – приказал он, слегка повысив голос.

– Простите, Сэр, – произнесла я, задыхаясь. – Да, Сэр.

– Хорошо, – сказал он. – Я тоже. Но, боюсь, мне нужно что-то большее, чем это. Ты должна нарисовать мне картину словами. Сможешь сделать это для меня, солнышко?

– Я попробую, – сказала я честно. – Но я не знаю... как начать.

Внезапно, он встал и отошел от меня. Я чувствовала отсутствие тепла его тела, его присутствия, запаха его одеколона, смешавшегося с моей кожей. Он не был похож ни на один другой запах в мире, и заставил меня вспомнить сильное жгущее чувство на моей попке от его руки.

Произнеси это. Скажи ему.

Сделав глубокий вздох, я заговорила.

– Мне нравится твой запах.

Это не прозвучало и на половину так хорошо, как я надеялась.

Я услышала мягкий смех с другого конца комнаты.

– Хорошее начало, – сказал он. – Продолжай.

– То есть, твой одеколон, – выпалила я, жалея, что не могла видеть его. Мои глаза были сильно зажмурены, но я хотела лишь видеть его лицо, в то время, как я пыталась возбудить его словами. – Он напоминает мне о нашей первой ночи. Когда ты... отшлепал меня.

Мое лицо буквально загорелось при последнем слове. Мне все еще было так стыдно произносить его вслух, независимо от того, как сильно мое тело хотело этого.

– Что еще я сделал? – спросил он. Его голос был низким, мужественным, от этого звука становилось жарко. Температура поднималась, как и легкое покалывание между моих ног.

– Ты... твой рот, – попыталась я снова. – Твой язык. Ты лизал меня. Пока я не кончила...

Он издал мягкий поощряющий звук.

– ... на твое лицо. Ты довел меня до сильнейшего оргазма. Мне было так стыдно, но теперь я порой только об этом и думаю. Из-за тебя я совершенно потеряла контроль, и мне это понравилось. Мне понравилось то, как сильно это понравилось тебе.

– Скажи, что ты чувствуешь сейчас, солнышко.

Казалось, что ему не хватает дыхания. Мне стало интересно, справилась ли я с заданием.

– Я... – я слегка поерзала, ощущая давление наручников и обожая его. Обожая это. – Я...

Заведена? Нет, это звучало не очень сексуально.

– Я такая мокрая, – прошептала я, наконец, а румянец вернулся с тройной силой. – Я чувствую биение своего сердца у себя между ног. Как бы мне хотелось прикоснуться к себе, – я втянула воздух. – Как бы мне хотелось, чтобы ты прикоснулся ко мне.

– Скажи мне, солнышко, – внезапно прошептал он совсем рядом. – Думаешь, ты сможешь так кончить? Если я буду говорить с тобой, рассказывать обо всех изысканных и извращенных способах того, как я хочу использовать твое тело, как основательно я буду владеть тобой. Думаешь, это поможет тебе перейти черту? Лишь звук моего голоса и твое воображение?

Все мое тело вздрогнуло. Я и так уже была на грани, слушая его. Я кивнула, лишившись дара речи. К счастью, ему на этот раз было все равно.

– Открой глаза, – сказал он.

Я послушалась, медленно поднимая веки.

Он нависал надо мной, рубашка свободно свисала с его плеч. Он снял ее, пока я смотрела, затем мои глаза опустились к его ремню. Там была явная выпуклость, и я поняла, что выиграла.

Я, должно быть, выглядела самодовольно, потому что он покачал головой и заполз на кровать, встав на колени между моих ног.

– Ты хорошо справилась, солнышко, но не веди себя так ликующе. Перед тобой невозможно устоять, даже когда ты не пытаешься соблазнить меня сексуальным голосом. У меня встает от одного взгляда на тебя, связанную, словно упакованный для меня подарок, – он ухмыльнулся, глядя на ямку между моих бедер. – Господи, а ты не лгала об этом, не так ли? – почти хладнокровно он скользнул пальцами под ткань моих трусиков и потребовал входа. – Ты хочешь меня до боли, правда? – он произнес это очень мягко, глядя на меня взглядом, лишенным каких-либо игр или бессмысленных заигрываний.

– Да, – пропищала я, поднимая бедра, пытаясь впустить его пальцы глубже. – Пожалуйста, Сэр.

– Пожалуйста, что? – он облизал губы, его кадык заметно выпирал, когда он глотал. – Скажи, солнышко. Ты должна произнести это или не получишь желаемого.

Голова шла кругом. Я хотела всего! Я хотела всего его одновременно – его пальцы, его язык и обещание, пульсирующее между ног. Я не могла отвести глаз, а он видимо даже и не замечал этого. Он был абсолютно сконцентрирован на мне, его глаза стали темными и хищными.

Меня словно током поразило и одновременно удивило желание. Он был тут, в моем распоряжении, но я не хотела, чтобы он касался меня. Я хотела, чтобы он трогал себя.

– Пожалуйста, – сказала я. – Отпусти мою правую руку.

Он посмотрел на меня с любопытством, но подошел и сделал, что я попросила, наклонившись надо мной. Я вдохнула его запах, закрыв глаза и потерявшись в Бенджамине Чейзе.

– В следующий раз, когда ты будешь уезжать из города, я хочу иметь возможность сфотографировать тебя, – сказала я ему, чувствуя, как сердце снова начало колотиться. Я лишь надеялась, что он не обидится, не расстроится или... еще что-то. – Я хочу, чтобы сейчас мы сделали это так, будто мы говорим по телефону. Мне так будет проще, ведь в следующий раз придется сделать это по-настоящему.

Он секунду смотрел на меня, но затем улыбнулся.

– Хорошо, солнышко, – сказал он мягко. – Это честно. Можешь трогать себя, пока не кончишь.

Я мгновенно зарыла свою руку между ног, скользя пальцами по разгоряченной плоти. Я смотрела, как он расстегивал ширинку, спеша нагнать меня. Вид был красивый, даже еще более захватывающий, чем я себе представляла – видеть, как движется его рука, слышать сбивающееся дыхание – все это я упускала, удовлетворяя его сама. Рука действовала на автопилоте, поэтому я могла наблюдать за ним, упиваться им. Не было и намека на заносчивость, когда он был таким, когда он терялся в собственном удовольствии. Его глаза время от времени закрывались, становясь тяжелыми, но его взгляд все время возвращался к моей быстро движущейся руке.

Резким движением, немного нахмурившись, он потянулся ко мне и крепко схватил мои трусики. Шокированная, я на мгновение замерла, когда он сорвал их и откинул в сторону.

– Вот так, – пробормотал он. – Так вид лучше. Продолжай.

Я засмеялась, но последовала его приказу, вздохнув.

Теперь, когда он мог видеть мои пальцы, исчезающие в складочках, он терял контроль, и быстро. Я стонала, бедра двигались в собственном ритме, а сильный запах моего возбуждения заполнил комнату. Я видела, как раздулись его ноздри, и я знала, что сам он заметил это тоже. Мы двигались в унисон, все больше испытывая друг друга. Малейших звук или движение толкали нас ближе к пропасти.

Это было так интимно, но мы ведь даже не касались друг друга.

Я находилась на грани, но что-то держало меня. Я не понимала. Кусая губу и вздыхая, я попыталась расслабиться и дать этому произойти. Бен почти отключился от реальности, но все же замедлился, а затем и вовсе остановился, выражение на его лице говорило о том, скольких усилий ему это стоило.

– Что случилось? – прохрипел он, ища мой взгляд.

– Не знаю, – призналась я, разочарованные рыдания рождались в груди. Я хотела, честно, больше, чем чего-либо еще. Я нуждалась в освобождении. Каждая клеточка моего тела жаждала его.

– Перестань, – приказал он.

Моя кисть болела. Я убрала руку с тяжелым чувством поражения внизу живота. Он наклонился надо мной, заменив мою руку своей – ощущение такое, словно он провел там перышком, но дыхание все равно захватило. Он начал медленно и нежно тереть по кругу, отчего я уже через секунду начала извиваться и стонать. Его член заполнил пространство между нашими телами, забытый и лишившийся внимания, так как все внимание Бена было направленно на меня.

– Расслабься, солнышко, – прошептал он. – Просто расслабься, когда будешь готова. Ты так долго сдерживалась. Больше не нужно. Выпусти его. Позволь себе сдаться. Я здесь, – его губы коснулись моего лба. – Я буду здесь.

Он говорил не только о сегодня, не только об этом вечере. Он говорил про все. Все. Про страх, про безопасность, про боль и злость, и все препятствия на пути к нормальной жизни. Это было не просто освобождение для моего тела, это была свобода для моей души.

Это был его подарок мне.

– Пожалуйста, – задыхалась я, открыв глаза и только после этого осознав, что я их закрывала. Его лицо отделяли от меня лишь дюймы. Его пальцы все еще неустанно двигались, а мое тело начало дрожать, и контролировать это я уже не могла. – Пожалуйста, остановись.

Он послушался.

Все мое тело дрожало. Я была готова, но я хотела его, нуждалась в нем. Однако я не могла найти слов, чтобы попросить, превратившись в один раскаленный нерв. Я не могла сделать ничего, кроме как дотянуться своей свободной рукой до его напряженных мышц на ягодицах. Со всей оставшейся во мне силой я потянула его к себе.

Он погрузился в меня со стоном, его глаза были затуманены желанием, когда он смог поднять веки и посмотреть на меня.

– Я долго не продержусь, – предупредил он меня, дрожа и пытаясь сдержаться. – Ты готова?

Мне удалось кивнуть.

– Что тебе нужно? – слова казались тяжелыми, слетая с его языка, словно он был пьян от меня. – Этого достаточно?

Я снова кивнула, мои мышцы содрогались и сжимались. Так близко.

Рыча, он ускорился, двигаясь жестко. Одной рукой он сильно схватил меня за бедро, другой рукой он упирался в кровать, держась на необходимом ему уровне, чтобы толкаться в меня с такой силой, что кровать тряслась.

При первом же толчке я потерялась.

Меня снесло оргазмом, словно приливной волной, и вместо стремительного удовлетворения, он доводил меня до экстаза, пока не достиг кульминации, болезненно сладкой и мучительно совершенной. Когда он остановился, я, все еще дрожа от разрядки, мягко застонала. Я все еще горела, излучая болезненное напряжение от удовольствия.

– Еще? – прошептал он, его пальцы опустились чуть выше того места, где мы были соединены. – Ты не закончила, солнышко?

Бездыханная и обессиленная, я кивнула, надеясь, что он понял.

Он ласкал меня, отправляя мое тело обратно на те высоты. Я не узнавала тех диких звуков, которые издавала, и чувствовала появляющуюся в спине боль. Все мои мышцы содрогнулись, а глаза закатились, когда я кончила. Снова. И снова.

Когда мое тело стало успокаиваться, и последние сокращения мышц подбросили меня, словно марионетку, он вздохнул.

– Так красива, – прошептал он. Он улыбнулся, его губы были у моей щеки, почти целуя меня. Он все еще был во мне, такой же твердый, как и в начале.

– Ты не закончил? – мне удалось прошептать в ответ, поддразнивая его, сумев вдохнуть достаточно воздуха для этих слов. Это был глупый вопрос. Я чувствовала в себе его семя, но, Господи, я хотела еще. Я не хотела, чтобы он останавливался.

Он тихонько засмеялся, медленно двигаясь во мне. Я вздохнула, еще одно содрогание пронзило меня.

– Я думаю, что могу снова трахнуть тебя. Тебе это понравится, солнышко?

Он серьезно? Я уставилась на него.

– Понравится? – повторил он, сопровождая слова толчком.

– Да, – простонала я. – Конечно, просто не думала...

– Я тоже, – он отодвинулся и сразу вернулся в меня снова, со стоном, который, казалось, был вырван с его груди. – Черт. Но вот мы, – он укусил меня за ухо, и я вскрикнула, а мое тело блаженно задрожало.

Это было истинное наслаждение – чувствовать его скольжение по нашей смешанной влаге внутри меня, зная, что во мне было что-то такое, что вопреки биологии заставляло его хотеть свыше возможного. Я была его собственной виагрой и кричала его имя, пока не потеряла голос. Он не остановился, пока мое наслаждение не стало смешиваться с болью, а тело сопротивляться наплыву чувств, испытанных мною сегодня. Он заметил изменения в том, как я сильнее обычного прикусывала губу и морщила лоб в немом содрогании. Выйдя из меня, он встал надо мной на колено, доводя себя рукой до пика и нежно спрашивая, где бы я хотела быть отмеченной им.

Ответ был прост.

Везде.

Понадобилось время, но он это сделал. Подбородок, шея, грудь, живот – все было в его сперме, прежде чем он упал возле меня, тяжело дыша. Он снял с меня оставшиеся путы дрожащими руками. Изощренные проклятия слетали с его губ, когда он обнимал меня, не заботясь о том, что размазывает свою сперму по нашим телам.

– Дорогая, – прошептал он после долгого молчания. – Если я сейчас получу сердечный приступ, пообещай убрать мой член прежде, чем сюда приедет скорая.

Я засмеялась.

Если это были ласки после секса, мне они были не нужны. Я была окутана блаженством, не замечая липкость на коже и не ощущая ничего, кроме мягкого сияния. И все же, мне это нравилось. Мы прижимались друг к другу, и впервые я позволила себе забыться.

Я позволила себе притвориться.

Дорогая. Это было простое обращение. Но как же хорошо оно звучало, слетая с его губ. Будто он действительно подразумевал его значение.

Словно я действительно была для него дорогой.

Глава 29

Бен

Я влюбился в Дженну Хэдли, и не было смысла притворяться, что это не так.

Я принял эту истину несколько недель назад. Но я отказывался говорить ей об этом, даже несмотря на то, что строил планы, которые взорвут ей мозг. Она и понятия не имела, что моя маленькая командировка была на самом деле исследовательским путешествием, в итоге которого я все устроил. Наш медовый месяц будет идеальным. Было лишь одно маленькое препятствие.

– Это просто по-садистки, – прозвучало очень полезное замечание Дэниела.

– Спасибо, – горько сказал я, потягивая напиток. – Но это не так легко. Что я должен делать, просто сказать ей?

Он кивнул.

– Это лучше, чем просто позволить ей гадать и ждать. Зачем подвергать кого-то таким мучениям? Она с ума по тебе сходит, Бен. Неужели ты настолько слеп?

– Ты не можешь этого знать, – сказал я.

– Ты прав, – сказал он. – Возможно, она действительно лучшая актриса всех времен. Но Мэдди рассказывала мне, что говорит о тебе Дженна.

Но она лжет Мэдди.

Если только, конечно, это не так.

– Не так все просто, – произнес я.

– Нет, это легко, – настоял Дэниел. – Просто открой рот и сформулируй предложение у себя в мозгу. В то же время задействуй свой язык. Не знаю. Я не контролирую твою жизнь.

– Но хотел бы.

– Ты должен признать – твоя жизнь стала бы намного проще, – сказал он без намека на иронию. – В нескольких смыслах, между прочим.

– Ох, ты про язык? Как остроумно. Знал, что нужно было позвонить Возняку, – я со злостью смял салфетку.

– Возняк мечтает о моем месте, – сказал Дэниел серьезно. Я засмеялся. Иногда он бывает таким уморительным.

– Просто не хочу вываливать на нее это в одночасье, – сказал я.

– В чем же тогда, черт возьми, заключается твой план? Это в тысячу раз хуже. Она определенно будет плакать и, возможно, ударит тебя.

– Слезы радости, – сказал я. – Удары радости.

– Ты идиот, – Дэниел посмотрел на меня с кислым выражением на лице. – Ты действительно не понимаешь этого, не так ли?

– Просвети меня, – я сидел, опустив голову на руки и видя только внутреннюю часть век.

– Нет, – он использовал тон, которому подчинился бы любой менее влиятельный человек, и это раздражало меня больше, чем что-либо еще. – Ты будешь только спорить со мной, и мы просто потеряем время. А в конце ты будешь еще более убежденным в своей правоте.

– Я не скажу ни слова, – пообещал я, открывая глаза и встречаясь с его раздраженным взглядом. – Просто скажи, что думаешь, потому что я понятия не имею, что делаю.

Улыбка медленно появлялась на его лице.

– Ты и понятия не имеешь, как долго я ждал этих слов.

– О, Боже, – я снова уронил голову на руки. – Заткнись.

– Я думал, что ты хочешь услышать мое мнение.

– Я убью тебя, – сказал я. – Медленно. Я знаю, где ты спишь.

Наступил момент тишины.

– Ты напуган, – произнес он. – Ты видишь, как она идет по той же дороге, что и Дарья, и думаешь, что рано или поздно она свернет туда, куда ты не сможешь последовать за ней. Твое подсознание не противится сравнению с твоей бывшей женой, потому что между ними нет ничего общего, но часть мозга, ответственная за принятие решений, чувствует это. Поэтому ты паникуешь. Ты боишься заполучить ее, потому что боишься потерять.

– Я не терял Дарью, – запротестовал я. – Она ушла.

– Тогда что тебя пугает? – он поднял брови в раздражении. – Только не говори, что это не так. Я знаю, что я вижу.

– Потому что ты сам всегда боишься, Цыпленок, – огрызнулся я. – Поэтому и чувствуешь страх повсюду. Представляешь его себе.

Он говорил разумные вещи, но я не хотел признавать их. Единственное оправдание моего страха – боязнь потерять компанию, но я не мог рассказать ему о договоре. Он просто не дал бы мне договорить до конца.

– Ну да. Именно я здесь напуган, – пробубнил он. – Только потому что я параноик, не значит, что небеса не падают, знаешь.

Дженна уже знала. Должна была знать. Как она могла бы упустить это? Бумажное подтверждение нашего ложного брака едва ли объяснит то, что мы сделали и сказали в течение последних месяцев.

А если нет, то медовый месяц станет еще большим сюрпризом, чем я думал. Это не плохо.

Не так ли?

Глава 30

Дженна

По мере того, как увеличивалось свадебное безумие, сопровождаемое все большим количеством срочных писем от организатора, который хотел знать, нравится ли мне тот или иной шрифт или цветок или главная цветовая гамма, я все больше прилагала усилий к тому, чтобы придерживаться рутинных дел. Мне необходимо было сохранить хоть каплю здравомыслия, и кофеин всегда был первым шагом к этому.

Так я и оказалась в своей любой кофейне, заказывая обычный утренний кофе. С одним небольшим исключением – это было в самый разгар дня накануне свадьбы.

До сих пор все происходящее казалось нереальным. Даже близко. Я знала место – красивый реставрированный винтажный кинотеатр, украшенный красными и золотыми акцентами, я подписала приглашения, выбрала торт и дизайн для именных карточек. Но на протяжении всего времени казалось, словно я лунатик в чьей-то чужой жизни.

И все становилось еще более нереально.

– Простите, – услышала я голос за спиной, когда садилась за свой столик. Я подняла взгляд. Там стояла женщина, не сводя с меня глаз, словно могла прочесть историю моей жизни по моему лицу. – Вы Дженна Хэдли?

Я прочистила горло.

– Могу я узнать, кто спрашивает?

– Я Дарья.

На мгновение показалось, что затих весь мир.

Не знаю, чего я ожидала. Она была высокой и красивой, с кучерявыми локонами и макияжем смоки-айс, как у французской актрисы. Я понимала, как Бен мог влюбиться в такую.

– Дарья, – отозвалась я эхом. – Я вас знаю?

Она усмехнулась. Эта усмешка – почти зеркальное отражение усмешки Бена, и все же не она.

– Не строй из себя дурочку. Тебе это не идет, – она грациозно присела. – Должна признать, особенно учитывая время, я сомневалась. Но не сейчас.

Я прочистила горло.

– Сомневалась?

Она снисходительно улыбнулась мне.

– Он действительно не сказал тебе? Что же, в это я могу поверить. Он определенно не любит говорить о вещах, которые не выставляют его в лестном свете, – одним движением руки она подозвала официанта, и он подошел. – Чашку ромашкового чая, пожалуйста.

Я наблюдала за ней, пытаясь понять. Это была проверка? Верила ли она хотя бы одному моему слову? Выглядела ли я нервной?

Надеюсь, не более, чем предполагала ситуация.

– Я бывшая жена Бена, – сказала она, наконец, немного морщась. – Господи, серьезно? Что еще он не рассказал тебе?

Я тяжело сглотнула.

– Я знаю все, что мне нужно.

– О, милая, – она протянулась через стол и похлопала меня по руке; я отдернула ее, словно от укуса змеи. – Это ты сейчас так думаешь. Однажды ты пожалеешь о своем доверии к нему. Поверь мне. Почему, думаешь, он не упоминал обо мне?

– Может, ты его больше не волнуешь, – я почувствовала себя плохо от этих слов. Но это был единственный способ убедить ее, что я действительно не знала, кто она. – Он продолжает жить. Должно быть, прошло много времени.

– Ох, – она улыбнулась, глядя в стол. – Он говорил тебе, что ты первая женщина, которую он полюбил? Мне он тоже это говорил. Конечно, когда мы встретились, ему было девятнадцать. Так что, возможно, это была правда.

Девятнадцать. Он был почти ребенком. Они оба были.

– Он рассказал тебе о Хантингтоне? – спросила она, внезапно пронзая меня взглядом.

Сердце остановилось.

– Он рассказал мне о матери, – соврала я. – И все, – я молилась, чтобы это не стало фатальной промашкой.

Губы Дарьи превратились в тонкую полоску.

– Но он не сказал тебе о себе?

– Нет, – призналась я. Что-то в выражении ее лица говорило, что и она была в неведении – по крайней мере, какое-то время. – Но он сказал, что расскажет, когда будет готов. Я понимаю, если он не хочет делать тест...

– Он сделал тест, – просто сказал она. – Когда ему было девять. Его отец предоставил ему выбор, что, по моему мнению, является чуть ли не уголовным делом.

Сердце громко скучало в груди.

– Он был...?

Она покачала головой.

– Он не сказал мне, – ответила она с горькой улыбкой на лице. – Фигово, не так ли?

Я тяжело сглотнула.

– Правда? Это кажется не...

– Честно, – закончила она за меня. – Да, это так. Учитывая то, что это сильно бы повлияло на мою жизнь. Я узнала о Хантингтоне только благодаря очень хорошему расследованию. Я не сказала ему сразу же. Но, когда я наконец-то спросила его, он признался, что у них это семейное и то, что он знал. Знал, заболеет он или нет. Но это все, что он сказал мне. Он злился, и я больше не возвращалась к этому вопросу. Думаю, тогда я и поняла, что все кончено. Из-за того, что он скрывал нечто такое от меня. Я пыталась исправить все, но не могла забыть. Для меня это было все равно, что ложь. Ты не спрашиваешь в начале отношений "о, кстати, у тебя нет нейродегенеративного расстройства, о котором ты молчишь"?

Я слегка вздохнула.

– Может, он не болен.

– Может, – сказала она. – Но зачем скрывать тогда? Только не говори, что не думала об этом.

Думала. Конечно думала. И я ненавидела это; ненавидела то, что у нас с Дарьей было столько общего. Мне хотелось выговорить ей за вторжение в его личную жизнь, за попытки вмешаться во что-то настолько личное. Но я была на грани того же. Как я вообще могла продолжать отношения, не зная?

– Я заметила вас двоих вместе, – сказала она. – Думаю, Бен ожидал, что я подожму хвост и убегу из города, когда все развалится, но от меня не так просто избавиться. Мы все еще встречаемся на улице, и он видит меня, но притворяется, что не замечает. Он любит тебя, Дженна. И могу сказать, ты тоже любишь его. Хочу, чтобы ты только знала – этого недостаточно, – она зажмурилась. – Некоторые вещи нельзя исправить.

– Это угроза? – спросила я.

– Нет, – сказала она, – это констатация факта, – она медленно вздохнула. – Сожаление, если так нравится больше. Мы оба сделали много вещей назло друг другу, но, надеюсь, после наших отношений он стал лучшим мужчиной. Он думает, что у всех моих поступков есть какой-то скрытый смысл, потому что ему это подходит. Но если я буду видеть его счастливым, буду лучше спать по ночам, – она слабо улыбнулась. – Знаю, я похожа на какого-то преследователя. Если не знаешь всей истории, именно так и кажется. Но мы были одержимы друг другом в том возрасте, когда это что-то значило. Последствия этого тяжелы. Я была той, кто ушел, но он бросил меня. Задолго до того, как мы разошлись, от нас уже ничего не осталось. Но мы цеплялись за единственную знакомую нам вещь.

Я уставилась на нее, пытаясь понять. Она была не совсем здорова, но также и не безумна.

– Теперь я оставлю тебя, – произнесла она. – Просто знай, что бы он ни сказал, я желаю тебе только лучшего.

Что все это значило? Она пыталась сбить меня с толку, или я действительно так хорошо обманула ее?

Конечно, может из-за того, что я чувствовала к нему, это было очевидно. Возможно, это отражалось на моем лице каждую минуту каждого дня.

Если бы кто-то спросил меня неделю назад, верю ли я в единственную истинную любовь, я бы ответила «конечно нет».

Это такое глупое понятие. Если ли что-то абсурдней, чем идея того, что среди миллионов людей где-то в мире есть только один человек, с которым ты можешь быть действительно счастлива?

Но казалось, что я нашла его – самым странным способом из всех возможных. Единственная проблема – я не знала, как мне удержать его.

* * *

Я мерила шагами квартиру, пытаясь осознать всю реальность этого. Голос Дарьи отдавался эхом в моей голове, от ее нежеланных вопросов и советов болела голова, как и от невозможности принять все это.

Телефон завибрировал от сообщения от Бена.

Есть что-то синее?

Я быстро ему ответила.

Я не суеверна.

Спустя мгновение зазвонил входной звонок. Он стоял там воплоти с лукавой улыбкой и, как только я отошла, пропуская его внутрь, он вытащил из-за спины коробку.

– Я забегу наперед и предположу, что это синее нижнее белье, – сказала я, беря у него коробку.

– Джентльмен не открывает секретов, – сказал он, важничая. У него было игривое настроение и он, возможно, ожидал быстрого антистрессового секса, но я была не в настроении – факт, который он быстро заметил, когда я прошла мимо него, чтобы бесцельно полазить в холодильнике.

– Что случилось, солнышко? – он медленно последовал за мной, позволяя мне сохранять дистанцию.