Текст книги "Дневник плохого парня (ЛП)"

Автор книги: Меган Куинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

– Ты только не обольщайся и не привыкай к подобному. Просто сегодня я слегка не в себе, выбит из колеи, поэтому тебе просто повезло.

Она хихикает и делает шаг назад, присев на краешек своего стола.

– Так ты все же собираешься мне помочь?

Это обязательно выглядеть так чертовски привлекательно в этом крохотном кабинете? Это сводит меня с ума, особенно когда ее дерзкие длинные ресницы трепещут над океаном в ее больших голубых глазах.

Боже.

Я когда-нибудь сравнивал чьи-то глаза с океаном? До сегодняшнего момента точно нет.

Стараясь сбежать от ответа на ее вопрос, так как перспективы проводить больше времени один на один с этой красоткой меня пугают, я обвожу взглядом пространство ее кабинета. Ни окон, ни свободной зоны, и очень мало освещения.

– Какого черта? Тут что раньше была подсобка?

– Ага. Цитрусовый запах навел тебя на эту мысль?

– Так вот значит, куда они тебя засунули? Дочь основателя Фонда? Что за отношение?

В гневе я устремляюсь к двери, чтобы потребовать от Уитни выделить Саттон более комфортное место для работы, но Саттон вновь хватает меня за руку, останавливая.

– Это лишнее.

– Ты не можешь работать в таких условиях. Один только запах чего стоит.

– Сейчас идет ремонт. Так что это временно и совсем меня не смущает. Я не хочу особого отношения к себе только по тому, что Фостер Грин ― мой отец.

– Но, черт подери, ты заслуживаешь особого отношения.

Она отрицательно мотает головой.

– Ты больше, чем кто-либо другой, показал мне, что я не заслуживаю особого отношения за то, что являюсь дочерью своего отца, Роарк. Так что нет, но спасибо за заботу. А теперь... давай про лагерь, пожалуйста.

Черт, а ведь она права.

Ты больше, чем кто-либо другой, показал мне, что я не заслуживаю особого отношения.

Какой же я козел. Держать ее телефон в заложниках, вынуждать следовать за мной по пятам, требовать от нее ночевать в гостевой комнате, вместо того, чтобы помочь ей беспроблемно добраться до дома... Посылать Сири на встречу вместо себя... А Саттон даже не злится. Хотя я заслуживаю ее гнева. А она... словно приняла правила моей игры. Несмотря на все свои достижения и заслуги, я полное дерьмо. Саттон выше меня на голову.

– Хорошо, ― выпаливаю я раздраженно. Злясь на себя, но никак не на нее. Хватит стараться избежать неизбежного.

– Ты обещаешь, что будешь приходить на все встречи, о которых мы договариваемся?

Опустив глаза в пол, я киваю. Но, вероятно, ей недостаточно этого, поэтому ее нежные пальцы ложатся на мой подбородок, вынуждая меня взглянуть на нее. В этот момент я понимаю, что залог успеха наших взаимоотношений ― это честность, уважение и пунктуальность. Все то, что я не в силах дать ни одному человеку. Я постоянно проседал минимум в чем-то одном из перечисленного, но ее взгляд, которым она одаривает меня, обладает магической силой. Я хочу попробовать измениться ради нее.

– Глядя мне в глаза, пообещай, что ты найдешь время для того, чтобы помочь мне с проектом.

Я некоторое время просто изучающе смотрю на нее, прикусив губу.

– Сделаем это, ― наконец отвечаю я.

Лучезарная улыбка озаряет ее лицо, прежде чем она убирает руку и возвращается к своему столу, стараясь вести себя как можно профессиональнее, но ужасно не умело скрывая свое ликование.

– Когда приступим? ― спрашивает она, открывая свой ежедневник.

Я провожу рукой по волосам.

– Мне не принципиально. Сегодня вечером?

Я только что сам сказал это?

Не ожидая от меня такой прыти, она смущенно улыбается.

– Сегодня подходит. Как насчет восьми?

– Да, без проблем.

– Может тебе стоит свериться со своим графиком?

Я следую в сторону двери.

– Мне ничего не мешает сдвинуть что-то, если будет накладка. ― На минуту я замолкаю. ― Как насчет того, чтобы встретиться у меня? Я попрошу повара что-нибудь приготовить, и мы сможем обсудить все рабочие вопросы за ужином.

– Если тебе не в напряг, я согласна.

Я открываю дверь ее кабинета.

– Так даже лучше, ― говорю я, при этом прекрасно осознавая, что лучше не будет, так как искушение увидеть, на что способны эти пухлые губки в деле, послужит конкретным таким отвлекающим фактором. ― Тогда, до встречи в восемь.

Уношу ноги из офиса быстрее, чем успеваю услышать ее ответ, до конца не осознавая, на что только что добровольно подписался.

***

Я стою со стаканом в руках, прислонившись к одному из многочисленных окон в моих апартаментах, отсчитывая секунды до появления здесь Саттон. Харрис уже сообщил мне о ее приходе, поэтому теперь я просто жду, когда распахнутся двери лифта.

Сказать, что мой день прошел впустую, было бы непростительным преуменьшением. Покинув офис Саттон, я отправился к себе в надежде сосредоточиться на контрактах, которые требовали доработки, но так и не смог этого сделать, как ни пытался. Все, о чем я мог думать, ― это то, что всего за сутки моя жизнь перевернулась с ног на голову. Мной была проявлена чрезмерно большая забота о ком-то другом, кроме себя, и это меня чертовски пугало. Я практически не парился о судьбе Рэта и Брэма, так почему же, мать вашу, меня так волнует, что и как происходит с Саттон?

Мне хочется винить в этом ее отца и мою зависимость от него. В очередной раз. Хотя, признаюсь, я бы не отказался, чтобы все мои клиенты были такие, как Фостер Грин. Все, что говорила о нем Саттон, являлось чистой правдой. Он филантроп до мозга костей, и, вероятно, мне даже не представить, сколько он жертвует на благотворительность, но предполагаю, что это колоссальные отчисления. Вдобавок, он никогда не кичится этим, чем заслуживает чертовского уважения. И его дочурка, которая могла бы быть избалованной, типичной светской тусовщицей, слеплена из того же теста. Абсолютно самоотверженная, смиренно принимающая тот факт, что ее кабинет-чулан пропахал моющими средствами. По сравнению с ней, с той, кто упорно следовал за мной, надеясь на мою помощь, я просто ничтожество. Черт, она была готова взвалить всю работу на себя, а от меня ждала лишь нужные контакты. От чертова засранца. И сейчас я встречаюсь с ней только из уважения к ее отцу. Но так и должно быть. Ничего больше.

Опрокидываю в себя содержимое стакана и подпрыгиваю на месте, чтобы встрепенуться и придти в себя. Давай же, сукин сын, включай режим придурка. Веди себя, как гребаный засранец. Я несколько раз хлопаю себя по щекам, разминаю шею, пробуждая в себе мудака. Это мне по силам.

Долой это сопливого мудака, которым был сегодня утром. Вернись в привычное состояние. Если уж на то пошло, Саттон ждет именно его, и я не могу не оправдать ее ожидании.

Лифт сигналит, и двери распахиваются.

Я во всеоружии.

Саттон нарисовывается в гостиной, всем своим видом излучая воодушевление. На ней леггинсы выше пупка и свободный джемпер с ниспадающими плечами, который при малейшем движении являет взору часть ее обнаженного живота. Она по-хозяйски отправляет свою куртку, которую несла в руках, на спинку стула, а затем, сняв сапоги, проходит вглубь помещения.

– Боже, ну и дубак сегодня.

Она снимает шапку и мотает головой, взъерошивая свои длинные светлые волосы.

Черт.

Святые небеса.

Это не к добру.

Хватит.

Саттон просто обязана уйти. Этот ее джемпер, о чем, мать вашу, она вообще думала? Ее грудь, обтянутая тканью, имеет идеальную аккуратную форму, а черные бретельки ее лифчика игриво проглядывают из-за приличного овального разреза. Оставаться в рабочем русле, лицезрея ее в таком прикиде, будет крайне сложно.

А затем она поворачивается задом.

Святые угодники. Я провожу рукой по лицу.

Ее леггинсы с высокой посадкой плотно облегают ее попу, и это выглядит столь аппетитно, что не оставляет ни капли простора для воображения. И, вдобавок ко всему, я не вижу никаких намеков на нижнее белье. Охренеть просто!

– Так что у нас сегодня на ужин? ― спрашивает она, роясь в сумочке.

Ты. Сегодня на ужин у меня ты.

– Эм... Понятия не имею. Он в духовке.

Достав из сумки блокнот, она вскидывает голову, принюхиваясь и абсолютно игнорируя то, насколько мне не просто лицезреть ее в столь, наверняка, «удобном» для нее наряде. Это равноценно тому, если бы она щеголяла передо мной в нижнем белье.

– Пахнет восхитительно. Все готово? Я умираю с голода.

– Да. Просто разогревается.

– Здорово, ― с предвкушением отвечает она. ― Может сядем за стол, поедим и поработаем?

– Мы можем сначала поужинать, а потом уже заняться делами.

– Тоже вариант. Хочешь, я помогу накрыть на стол?

– Нет, спасибо. ― Я заставляю себя отвлечься от своих мыслей и спешу на кухню, где извлекаю блюдо из духовки, а затем сервирую стол на двоих. ― Похоже, сегодня на ужин пастуший пирог.

– О, это ведь традиционное ирландское блюдо? ― Саттон возникает рядом со мной. Черт, она уже и об этом узнала?

– Да. Доводилось пробовать когда-нибудь?

– Неа. ― Саттон по-хозяйски пересекает пространство кухни, берет бутылку воды из холодильника и протягивает ее мне. ― Не хочешь попить?

– Мне есть, что выпить...

– Никакого спиртного во время работы. ― Он строго грозит мне пальцем. ― Мне нужно, чтобы ты был в здравом уме.

Я раскладываю порции по тарелкам.

– Вынужден тебя разочаровать, но я приложился к бутылке еще до твоего прихода.

Неспешно приблизившись ко мне, она буквально втюхивает мне бутылку с водой и перебрасывает волосы через плечо.

– Ну что ж, тогда советую тебе протрезветь, сегодня нас ждут великие дела.

Когда я слышу подобные заявления, мне еще больше хочется надраться. Проводить вечер в компании с Саттон в столь вызывающем наряде, вдыхать ее невероятный аромат, ― это чистая пытка, которая потребует от меня недюжего самообладания.

Мы усаживаемся напротив друг друга. Саттон складывает салфетку на коленях и поднимает пластиковую бутылку с водой. Я неохотно отвечаю тем же.

– За плодотворное сотрудничество.

– Чертовски самонадеянно.

Мы чокаемся бутылками, но пластик издает совсем не тот звук, который ожидаешь.

– Не думаю. Я правда воодушевлена. В наших силах поднять лагерь на новый уровень. Я прям чувствую.

Неужели? Единственное, что чувствую лично я, это мой неистовый стояк, упирающийся в молнию джинсов.

– Что ты там бормочешь? ― спрашивает она, не донеся вилку до рта.

– Ничего.

За эту неделю мной был принят ряд неудачных решений, но пригласить Саттон на рабочий ужин ― это, очевидно, самая ужасная идея их всех. Несмотря на запах картофеля и говядины, до меня все равно доносится легкий аромат лаванды, тот самый, который теперь прочно ассоциируется у меня с ней. А то, как ее губы обхватывают вилку... Черт, на месте кухонного прибора, доставляющего кусок пастушьего пирога ей в рот, я представляю свой член... Хренова игра воспаленного сознания.

В воздухе повисает молчание, пока мы оба закидываем в себя наш ужин. Я молчу намеренно, а вот Саттон нет. Она просто упивается вкусом еды, издавая благодарное и довольное мычание, вместо слов.

– Так, где именно ты жил в Ирландии?

Светская беседа? Господи упаси.

– Давай, просто молча поедим.

Отправляю смачный кусок в рот и старательно пережевываю, стараясь не встречаться с Саттон взглядом.

– Знаешь, нам предстоит тесно общаться по работе, так что, мне кажется, было бы не лишним узнать друг о друге несколько занятных фактов. Ты так не считаешь?

– Нет.

Снова жую. Делаю глоток воды.

– Как насчет того, чтобы поведать мне три факта о себе, а я в ответ сделаю то же самое.

– Нет.

Ее вилка звякает по тарелке, наконец-то отвлекая меня от изучения моего «чертовски занятного» покрытия полов.

– Не закрывайся от меня, Роарк.

– Я и не закрываюсь, просто предпочитаю особо не делиться личным.

– Почему?

Пожимаю плечами, отправляя очередной кусок в рот.

– Роарк МакКул, расскажи мне три факта о себе.

Я вскидываю бровь, будучи удивленным таким напором.

– Ты правда думаешь, что это будет нам полезно?

– Да, уверена,

Я ухмыляюсь и снова возвращаюсь к трапезе.

– Бред.

Она раздосадовано стонет, и это звучит сексуальнее, чем следовало. Хотя, возможно, это зашкаливает мое либидо, поэтому эротичным кажется абсолютно все, чтобы ни сделала Саттон. Даже если она сейчас вырвет у себя клок волос и начнет чистить им зубы.

– Ладно, тогда я расскажу о себе три факта.

– В этом нет необходимости.

– Первые месячные настигли меня в шестом классе...

– Что? ― Меня передергивает. ― Зачем ты посвящаешь посторонних в это?

Ее глаза широко раскрыты, словно она в шоке от самой себя.

– Откровенно говоря, я сама не ожидала, что ляпну такое. Даже не знаю, к чему это. Но, как бы там ни было, теперь ты в курсе.

– Не думаю, что нуждался в данной информации.

– А по мне это забавный факт. ― Она пожимает плечами. ― А еще у меня был секс всего с двумя парнями. ― Саттон шлепает себя ладонью по губам, выглядя абсолютно растерянной. Я же ощущаю волну ярости, прокатившейся вверх вдоль моего позвоночника, когда думаю о тех двух чуваках, которые имели доступ к телу этой девчонки. ― Боже, я действительно в шоке, что сказала это. Просто нервничаю, поэтому ляпаю первое, что приходит в голову.

Стараясь сдерживаться, я просто киваю, потому что хочу уйти от темы секса, так как в моей голове роится слишком много вопросов. Тех, на которые мне бы хотелось получить ответ, например: доводили ли они ее до оргазма своими языками? Неужели они имели возможность часами любоваться ее идеальными сиськами? Оценили ли они по достоинству стоны, которые срываются с ее губ в моменты удовольствия...

– Это сверхнепрофессионально с моей стороны. Я тебя постоянно попрекаю этим, а сама тут же рассказываю тебе о месячных и о своей сексуальной жизни, точнее, об отсутствии таковой. Давненько у меня не было члена. Ну... хорошего члена. Понимаю, тебя это не касается. Просто... ― Саттон прикусывает губу. ― Просто последний... он был маленький, очень... крохотный. Знаю, что размер не главное, но мне правда кажется, что я едва смогла его почувствовать в себе...

– Прекращай.

– Ты прав, ― соглашается она.

Мы оба возвращаемся к трапезе, но теперь мне покоя не дают ее откровения.

Крохотный пенис.

Давно не было.

Никакой сексуальной жизни.

Черт подери, меня так и порывает скинуть все нахрен со стола, уложить ее на него и показать ей, что такое настоящий мужчина: неистовый и жадный до ее тела.

– О чем ты думаешь? ― Саттон потирает ладонью лоб. ― Мне так неловко сейчас. Тишина напрягает. ― Оно и понятно. ― Просто скажи мне, о чем ты думаешь сейчас.

– Тебе лучше не знать, ― отвечаю я, прожевав очередной кусок.

– Возможно. Но я готова ко всему, лишь бы отвлечься от этого ощущения неловкости.

– Ты не хочешь этого знать, ― повторяю я более твердо.

– Оу. ― Саттон явно сбита с толку. ― Как скажешь.

Снова тишина.

Если на ней все же есть нижнее белье, то какое оно? Стринги? Танго? А может кружевные в тон бюстгальтера? На что похожа ее задница? Персик? Наш разговор об анальном сексе тут же всплывает в моей памяти. Боже, у нее не было такого опыта. Интересно, понравилось бы ей? Позволила бы она хотя бы легкий намек на подобное?

– Твоя челюсть так напряжена. Ты в порядке?

Нет, мать вашу, я не в порядке. У меня стоит так, что аж ломит, а освобождения в ближайшие несколько часов не предвидится.

– Все зашибись.

– А мне кажется, что-то не так. У тебя на лбу так выступает вена, что выглядит уже пугающе. Ты напряжен? Я виной такому состоянию?

Она подается вперед и ее джемпер сползает так, что мне открывается превосходный вид на ее сиськи, облаченные в черный кружевной лифчик.

Трындец.

Я резко встаю из-за стола, заставая ее врасплох, и устремляюсь прямиком к бару, чтобы налить себе виски.

– Эй, что я сказала по поводу спиртного?

– Мне необходимо немного выпить.

– Шутишь? Настолько горит, что ты не можешь...

– Саттон, прошу тебя, просто помолчи пару секунд. Хорошо?

Сильно сдавливаю свою шею сзади, чтобы контролировать кровь, устремляющуюся прямиком к моему члену.

Такого со мной не случалось. Я частенько бываю возбужден в присутствии красоток, но ничего похожего не испытывал. Ничего настолько интенсивного, всепоглощающего, побуждающего меня буквально выйти из себя. Мне сложно понять, с чем это связано. Может все по тому, что Саттон ― запретный плод, или по тому, что она окружена ореолом невинности. Но, как бы там ни было, с каждым словом, слетающим с ее губ, с каждым ее малейшим движением, я хочу эту девочку все больше и больше.

– Перестань огрызаться, Роарк. Прошу.

Она собирается встать, но я жестом призываю оставаться ее на месте.

– Сидеть.

– Почему ты снова ведешь себя, как мудак?

– Потому что... ― рявкаю я, теряя самоконтроль.

Все дело в джемпере. Эта, мать вашу, идеальная тряпка, которая подчеркивает каждый изгиб ее сексуального тела.

– Потому что почему?

– Потому что, Саттон, я никогда никого не хотел трахнуть так сильно, как тебя! ― кричу я. ― Ты хотела факт, получай. Ты чертовски привлекательна, и все мое поведение продиктовано лишь тем, что я хочу тебя.

Ее челюсть отвисает, глаза расширяются. В выражении ее лица читается абсолютное и бесповоротное потрясение.

– Ты хочешь заняться со мной сексом?

– Я хочу трахнуть тебя.

– Опачки.

Она отводит взгляд, словно собираясь что-то сказать, но по итогу молчит.

– Но этого не будет, ― резюмирую я, наблюдая за тем, насколько она выбита из колеи. ― Так что, забудь.

– Не будет? ― Она мотает головой, осознавая, насколько несуразен ее вопрос. ― Я хотела сказать, что, конечно, не будет. Мы же коллеги.

– К тому же ты на восемь лет младше, да еще и дочь моего клиента. И, к тому же, не сомневаюсь, что если бы между нами что-то произошло, то ты бы потом не слезла с меня.

Она подозрительно щурится и гордо расправляет плечи.

– Я бы не стала виснуть на тебе. Я никакая-то наивная целочка.

– Да, я уже понял это по фактам, которые ты мне поведала. ― Нас разделяет несколько метров, и я не хочу менять этого, поэтому остаюсь возле бара. ― Но, судя по тому, насколько скучно ты рассказывала об этом, у тебя никогда не было хорошего траха.

– Был, ― отвечает она.

– У тебя был оргазм?

– Да.

– С мужчиной?

Саттон отводит взгляд. Бинго.

– Так я и думал. Но если бы я трахнул тебя, уверен на сто процентов, ты бы хотела повторить это еще и еще.

– Какое же у тебя ЧСВ. ― Она складывает руки на груди, приподнимая ее и возбуждая меня еще больше. ― Откуда в тебе столько уверенности, что тебе по силам довести меня до оргазма?

Я одариваю ее изучающим взглядом.

– Просто поверь мне.

Явно будучи возмущенной моей самоуверенностью, она возвращается к еде, в процессе агрессивно протыкая мясо вилкой. Меня слегка передергивает при мысли, что Саттон сейчас представляет меня на месте этого пастушьего пирога.

Возможно, звучит слегка дико, но я свято верю в то, что было сказано мной. Она точно не отстала бы от меня... или, еще хлеще, влюбилась бы. Реально. Саттон и спонтанность несовместимы. Она не из тех девушек, которые могут завести роман на одну ночь, а потом жить дальше, как ни в чем не бывало. Она слишком романтична. Ни за что не ввяжусь в это, как бы ее задница в этих леггинсах не манила меня.

Желая слегка разрядить обстановку, так как нам предстоит еще работать вместе, я откашливаюсь и нарушаю тишину,

– Итак, два факта о тебе я услышал, какой же последний?

Она бросает на меня обжигающий взгляд. Что ж, пусть позлится. Это гораздо лучше, чем если бы она сияла от счастья при виде меня.

Саттон задумывается на пару секунд, прежде чем ответить. Но когда она делает это, то добивает меня окончательно.

– Третий факт? Да без проблем... У меня четвертый размер груди.

Она ухмыляется и вновь переключается на пирог.

Сильно.

***

Да, у нее четверочка. Я убеждаюсь в этом уже раз в двадцатый за вечер. Каждый раз, когда она склоняется над кофейным столиком, чтобы сделать пометку в своем блокноте, я бросаю взгляд на вырез ее джемпера.

Эти виды владели моим вниманием все время, что мы говорили о лагере. Мне будет сложно вспомнить хоть что-то из того, что нами обсуждалось, потому что мои мысли блуждали где угодно, но не в работе. Ведь Саттон то и дело облизывает губы или подносит ручку ко рту каждый раз, как только ей в голову приходит какая-то идея.

И эти сиськи...

Я был одержим ими с тех самых пор, как впервые столкнулся с ней. Теперь же, когда мне известно о них больше, я бы не отказался подружиться с ними. Мне никогда раньше не приходилось водить крепкую дружбу с сиськами, но я, безусловно, открыт для новых горизонтов.

– Ты меня вообще слушаешь? ― одергивает меня Саттон, разлучая мой взгляд со своей грудью.

– Что? А, да, конечно. ― Я почесываю подбородок. ― Ты говорила об оборудовании.

– Вообще-то я говорила об организации здорового питания.

– Одно и то же.

Я пожимаю плечами.

– Абсолютно не одно и то же, ― раздраженно заключает она. ― Роарк, я хочу, чтобы ты включился в процесс.

Я откидываюсь на спинку дивана.

– Этот джемпер мешает мне сделать это. В нем у тебя все напоказ. Зачем ты вообще нацепила его?

Она скользит взглядом по своему джемперу, явно не понимая, как он может служить какой-то проблемой.

– Он удобный.

– Не для меня. ― Я поднимаюсь со своего места и отправляюсь в спальню, где достаю из шкафа рубашку с длинными рукавами и несу ее Саттон. ― Давай, исправим это.

– Я не собираюсь переодеваться лишь из-за того, что ты слишком похотлив и возбуждаешься от вида моих сисек, как ласково ты их называешь.

Я не собираюсь спорить с ней по поводу моего состояния, поэтому просто пожимаю плечами.

– Отлично, тогда как знаешь.

Я вновь прислоняюсь к спинке дивана, располагаясь поудобнее. В мои планы не входит бесцеремонно пялиться на ее грудь, но я уверен, что брошу туда свой взгляд через пару минут, потому что потребность лицезреть их работает, словно по часам, сегодня вечером.

Саттон вновь начинает рассуждать о чем, ожидаемо наклоняясь вперед и вновь демонстрируя мне свои округлости. Я вздыхаю от счастья. Вот они мои красотки.

– Ты без шуток снова заглядываешь мне под джемпер даже после того, как я назвала тебя похотливым?

– Это естественно для таких кобелей, как я. Пялиться на вырез, особенно после того, как ты сама озвучила размер своей груди. Я же должен свериться.

Возмущенно встрепенувшись, она вздыхает и через мгновение стягивает свой джемпер через голову. Я чуть не теряю челюсть, когда вижу, как ее сиськи едва удерживаются в чашках ее черного кружевного лифчика. Они покачиваются в такт ее движениям, и пока Саттон пытается разобраться с моей рубашкой, я думаю о том, чтобы избавиться от ее бюстгальтера прямо здесь и сейчас. Но это только мечты. Небеса несправедливы, и прежде чем успеваю запечатлеть в памяти увиденное, Саттон ныряет в мою рубашку. Рукава ей слишком длинны, поэтому она усердно закатывает их, в то время как плечи соблазнительно сползают вниз.

Черт возьми.

Это не должно было выглядеть так.

Закончив с рукавами, она хлопает ладонями по коленкам и смотрит мне прямо в глаза.

– Я прошу у тебя всего час. Сможешь ли ты сосредоточиться на столь «долгое» время?

Ерзая на месте, я приподнимаюсь и сцепляю руки.

– Думаю, да.

Она кивает и усмехается.

– Просто герой, ― не скрывая сарказма, говорит она.

Отдаю ей должное. Остроумие у нее от отца. И это ни есть плюс. Потому что это я и ценю в ее отце.

***

Где час, там и два, поэтому к тому времени, как мы закончили, было уже за полночь. Благодаря тому, что Саттон бесконечно швыряла в меня бутылки с водой, заставляя меня пить, во мне не осталось ни грамма алкоголя, и я полностью протрезвел и чертовски устал.

Не припоминаю, когда я так уставал в последний раз, вероятно, потому что обычно по вечерам мне приходится прикладывать какие-то усилия лишь в том плане, чтобы никуда не сорваться. А сегодня, судя по всему, я выложился до предела.

Собрав свою сумку, Саттон спешит к лифту, пока я не перехватываю ее.

– Куда это ты собралась?

– Домой. ― Она смотрит на рубашку. ― Ой, прости. ― Затем Саттон ставит сумочку на пол и вновь обнажается передо мной, словно дразня на ночь, и вновь надевает этот проклятый джемпер. ― Держи. ― Она протягивает мне рубашку.

– Да плевал я на рубашку. Ты не пойдешь сейчас домой.

Она вздыхает.

– Я не могу оставаться у тебя каждый раз, когда мы припозднимся, Роарк. Мне пора повзрослеть, в конце концов.

Я хватаю ее за руку и тащу за собой в сторону гостевой комнаты.

– Дело не в том, насколько взросло ты себя ведешь. ― Сплетаю наши пальцы, кратковременно наслаждаясь этим контактом, а затем толкаю дверь в комнату. ― Дело в твоей безопасности.

– Не одна я возвращаюсь домой в столь поздний час.

– Возможно, но я не собираюсь рисковать.

Черт, я бы, наверное, все отдал, чтобы прикоснуться сейчас к ее щеке, ощутить шелковистость ее кожи, посмотреть, насколько она податлива к моим прикосновениям.

Саттон застенчиво прикусывает губу, все еще не расплетая наших пальцев, а затем похлопывает по своей сумке.

– Я захватила с собой пижаму на случай, если мы припозднимся.

Я напрягаю челюсть, так как мой контроль начинает ускользать, когда вижу, как она смущается. Саттон ― проблема, огромная гребаная неприятность. Мне следует держаться от нее подальше. Я отступаю на шаг назад, но она не отпускает моей руки.

– Спасибо за сегодняшний вечер, Роарк. Несмотря на всякого рода проволочки по началу, мы продуктивно поработали. ― Ее голос заставляет меня оторваться от наших переплетенных пальцев.

– Да, ты права.

Она приближается ко мне, и, клянусь богом, мое сердце буквально выпрыгивает из груди. Приподнявшись на цыпочках, Саттон нежно и невинно целует меня в щеку и отстраняется.

Улыбнувшись, она заправляет за ухо прядь белых волос, упавшую ей на лицо.

– Спокойной ночи, ― говорит она, скрываясь за дверью гостей комнаты.

Проведя рукой по волосам, я собираюсь духом и заставляю себя уйти, как бы не манил меня за собой ее лавандовый аромат. В следующий раз наша встреча пройдет на нейтральной территории. Ужинать у меня ― точно не вариант. Не тогда, когда все в ней искушает меня. Я, очевидно, солгал Брэму и Рэту, когда упирался и лгал, что она меня не привлекает. Признаю.

Без особого рвения следую к себе в спальню, готовлюсь ко сну, а затем раздеваюсь и проскальзываю под одеяло. Мой стояк все еще также тверд, как и на протяжении всего вечера. Это все из-за отсутствия секса, которого у меня не было уже... несколько чертовых недель. Как, мать вашу, такое возможно? Это все из-за Саттон, и сейчас у меня лишь один вариант решения проблемы. Я опускаю руку к своему пульсирующему члену и крепко сжимаю его у основания.

– Боже, ― стон срывается с моих губ, когда я закрываю глаза. Я нуждался в этом весь вечер, будь он проклят.

Я двигаю рукой вверх-вниз по напряженному стволу, когда мой телефон пищит на прикроватном столике. Мне приходится прерваться, чтобы посмотреть, кому я понадобился. Когда на дисплее я вижу имя «Саттон», сначала подумываю проигнорить ее, но вдруг ей что-то нужно? Черт.

Я беру телефон в руки.

Саттон: Ты... ласкаешь себя в данный момент?

Что? Святые угодники. От кого угодно, но только не от Саттон я могу ждать подобных вопросов. Выдохнув, набираю ответ, прежде чем вновь вернуться к начатому.

Роарк: А ты как думаешь?

Ответ не заставляет себя ждать. Она... тоже трогает себя сейчас? Неужели сегодняшний вечер стал пыткой не для меня одного? Наверняка, это не так, потому что я же не прыгал перед ней в гребаном джемпере, сексуально облизывая губы.

Саттон: Мне кажется, да.

Роарк: А ты неплохо меня изучила.

Саттон: Ты делаешь это с мыслями обо мне?

Роарк: Смелый вопрос.

Саттон: Сегодня я чувствую себя смелее, чем обычно.

Надеюсь, что бог не настолько жесток, так как если она сейчас нарисуется на пороге, я за себя не отвечаю.

Роарк: Да, я думаю о тебе.

Я крепче сжимаю свой член, едва сдерживая рычание, пока точки прыгают на дисплее телефона, предвещая скорый ответ от Саттон.

Саттон: В твоих фантазиях я... голая?

Теперь...

Роарк: Да.

Саттон: И как я тебе?

Это реально она? Куда делась милая и невинная девочка? Я даже представить себе не мог, что Саттон может писать что-то подобное. Вообще никак.

Роарк: Ты нарываешься на комплименты?

Саттон: Я просто хочу знать, какой именно ты меня представляешь?

Роарк: Может не стоит, Саттон?

Саттон: Просто расскажи мне.

Чертовщина какая-то. Я убираю руку с члена, потому что двумя руками печатать гораздо удобнее и быстрее.

Роарк: Представляю тебя обнаженной на моей кровати. Твоя белая, словно фарфор, кожа контрастирует с моими черным постельным бельем. Твои волосы расплескались по простыням, губы приоткрыты, а соски твердые, словно камень. Твои ноги раздвинуты, а твоя киска влажная и готовая принять меня. Ты извиваешься подо мной, когда я раз за разом вгоняю свой член глубоко в тебя, а затем комната наполняется твоими стонами и криками блаженства, когда я заставляю тебя кончать снова и снова.

Телефон летит в сторону, и я снова сжимаю свой член, двигая рукой куда неистовее, чем раньше. Картина, которую нарисовало мое сознание, заставила меня напрочь забыть об обмене смс-ками и сосредоточиться на возбуждении, сковавшем мое тело. Моя грудь ходит ходуном, челюсти сжимаются до скрежета зубов, а вся кровь словно сконцентрировалась у основания моего члена. Еще секунда и я взорвусь... Мой оргазм уже на подходе... Но тут раздается стук в дверь.

Это было настолько неожиданно, что я почти подумал, что мне померещилось.

– Роарк?

– Саттон, ― хрипло выдавливаю из себя я, ― возвращайся в свою гребаную комнату.

Но дверь со скрипом открывается, и я пулей вылетаю из кровати, едва успеваю схватить с пола брошенную футболку и прикрыть свой срам. Саттон, одетая в рубашку, которую я ей одолжил, выглядывает из-за двери. Увидев меня, она скользит взглядом вниз, а затем обратно. Слава богу, что мне под руки подвернулось, чем прикрыться, а то бы девчонка лицезрела бы то еще шоу.

– Саттон, уходи.

Она делает мне навстречу еще один шаг, протягивая руку, словно испытывая мое терпение. И я не даю отпор, потому что дурак. Саттон совсем близко, и все, что отделяет ее от того, чтобы увидеть мой стояк, ― это кусок черной ткани. Ее пальцы скользят вверх по моей руке к плечу. Я закрываю глаза, когда она плавными движениями исследует мою грудь, слегка царапая мою кожу и сжимая соски.

Резко вздохнув, я одним движением прижимаю Саттон к стене, так что ее шаловливая рука оказывается у нее над головой.

– Что ты творишь? ― рычу я, прожигая ее взглядом.

– Изучаю тебя, ― без стеснения заявляет она. ― Ты же сам признался, что фантазируешь обо мне. Так почему бы не сделать это реальностью?

Мой член становится еще тверже от таких перспектив. Я мог бы без труда овладеть ею прямо сейчас. Бросить ее на кровать, раздвинуть ей ноги и трахать, как мне вздумается. Но я изо всех сил стараюсь сохранять разум, несмотря на то, что мое тело изнывает от желания.

– Ты же знаешь, что в реальности ничего невозможно. ― Отпустив ее руку, я обхватываю ее лицо и плавно скольжу пальцем по щеке. Такая нежная кожа. ― Ничего.