Текст книги "Королева сплетен в большом городе"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 16
Не описывай устами то, что не видел собственными глазами.
Иудейская поговорка – Все случилось само по себе, – рассказывала мне Шери, выскочив на короткий перерыв в «Вилледж Ти Хаус», расположенный рядом с ее работой. Мне хотелось с ней встретиться в «Хониз», но Шери сказала, что по горло сыта барами-караоке. И ничего странного в этом нет.
Разве что я предпочитаю сидеть на красных виниловых табуретках, а не на бархатных пуфах. И пить диетическую колу, а не травяной чай с тапиокой, плавающей на дне. В «Вилледж Ти Хаусе» колу не подают. Я спрашивала. В их меню напитки только из натуральных ингредиентов. Что может быть натуральней тапиоки?
Просто мы… друг от друга отдалились, – пожимает плечами Шери.
У меня все еще не укладывается это в голове. Ее разрыв с Чазом, то, что она не пришла к нам на праздничный обед, который, чего уж греха таить, прошел не так уж и плохо.
За исключением той его части, когда мадам де Вильер заставила нас всех играть в шарады, и ее команда, состоящая из Люка, Тиффани и ее самой победила мою, в которую входил Чаз (пьяный до потери пульса), месье де Вильер (гак и не понявший правил игры) и Рауль (то же самое). Не могу сказать, что я азартная. Просто ненавижу скучные застольные игры.
И еще сегодня рано утром мне пришлось тащиться на работу к Пендергасту, Лоуглинну и Флинну, даже несмотря на то, что никто так и не позвонил и контора была практически пуста, если не считать всех младших партнеров. И Тиффани, которая заявилась (разумеется) с похмелья, жалуясь, что после нас они с Раулем завалились в «Батгер», где и напились с другими моделями (не понимаю, как эти девицы могут поглощать такое количество крепких коктейлей типа «Мохито» и «Космоса» и при этом оставаться такими худыми).
– Интересно, как это вы умудрились отдалиться друг от друга, живя вместе? – качаю я головой. – Квартира Чаза не такая уж и большая.
– Не знаю, – снова пожимает плечами Шери, – по-моему, я просто его больше не люблю.
– Это все из-за занавесок? – не могу не спросить я.
Шери непонимающе смотрит на меня:
– Что? Ты имеешь в виду занавески, которые ты нам сшила?
Я киваю:
– Мне не нужно было брать с собой Чаза, когда я выбирала ткань. – Чаз настоял, чтобы шторы в гостиной были из красного сатина, который мы увидели в дешевом магазинчике в Чайнатауне. Мне не нужно было соглашаться – я собиралась купить серовато-зеленый лен, – но на ткани были золотые иероглифы (продавец сказал, что они приносят удачу), и выглядела она настолько восхитительно безвкусно, что Чаз меня убедил – такие шторы оживят комнату и Шери придет в восторг.
Но когда я повесила уже сшитые шторы, Шери с подозрением спросила, не пытаюсь ли я оформить их квартиру в стиле китайского ресторанчика в Энн-Арборе, в котором мы в детстве частенько обедали.
– Шторы тут ни при чем, – смеется Шери. – Хотя в сочетании с золотыми подушками они превратили комнату в некое подобие борделя.
Я издаю стон:
– Мы правда думали, что тебе понравится.
– Слушай, Лиззи. Мне абсолютно безразлично, кто и что там делая. Мне никогда не нравилось там жить. Я сама себе не нравилась, когда я там жила.
– Тогда, наверное, все к лучшему, – говорю я. Я, как могу, стараюсь перевести наш разговор в позитивное русло. Но Чаз был так расстроен, что Шери уехала, имне так хочется, чтобы он снова был счастлив… хотя сама Шери, похоже, не слишком переживает. По правде говоря, она выглядит сейчас гораздо лучше, чем когда переехала в Нью-Йорк, она даже стала пользоваться косметикой.
– Вам будет полезно пожить врозь, чтобы понять, в чем бы были не правы, – говорю я, – и чего лишились. Может… потом снова начнете ходить друг к другу на свидания! Вполне возможно, что именно зто вам и мешало. Ведь когда живешь вместе, на свидания не ходишь. А без этого в отношениях пропадает романтика. Знаешь, из-за чего еще она пропадает? Из-за того, что родители твоего парня спят в соседней комнате. Я же не переживаю по этому поводу. А сели вы, ребята, снова начнете встречаться, – продолжаю я, – огонь вашей любви скова разгорится, и вы опять будете вместе.
– Я никогда не вернусь к Чазу, Лиззи, – отвечает Шери, спокойно достает из чашки заварной пакетик и кладет на керамическую тарелочку, которую нам специально для этой цели и поставили.
– Как знать, – возражаю я. – Побудешь немного без него и соскучишься.
– Тогда я ему просто позвоню, – отвечает Шери. – Я хочу, чтобы мы остались друзьями. Он забавный парень. Но я не собираюсь больше оставаться его девушкой.
– Может, это из-за печенья? – спрашиваю я. – Из-за того, что у него нет работы и ему нечего делать, кроме как читать, печь пироги, убираться и все такое? – По мне, так это райская жизнь. У меня столько работы помимо домашней: месье Анри заставляет меня делать оборки… как будто я сама еще в восьмом классе этому не научилась, когда поняла, что оборки скрывают чересчур впалый живот. Меня уже слегка достало изображать несмышленого подмастерья перед мистером Миаджи, который шьет для месье Анри, – времени не хватает ни на что, какое уж тут печенье.
Но с другой стороны, я многому научилась. Большей частью тому, как воспитывать прыщавых подростков в новом тысячелетии. Но еще и как организовать бизнес, связанный с разработкой и изготовлением свадебных платьев.
– Конечно, нет, – отвечает Шери. – Кстати, о работе, мне уже пора возвращаться.
– Задержись на пять минут, – прошу я. – Я действительно очень за тебя беспокоюсь, Шери.
Конечно, я понимаю, что ты в состоянии о себе позаботиться, просто я до сих пор думаю, что все это случилось из-за меня. Мне нужно было, как мы и собирались, поселиться с тобой, а не с Люком…
– Ладно тебе, – смеется Шери. – Наш разрыв с Чазом не имеет к тебе никакого отношения, Лиззи.
– Я оставила тебя в беде, – говорю я. – И мне так стыдно. Но кажется, я могу все исправить.
Соломинка Шери натыкается на тапиоку на дне чашки.
– Прекрасно! – восклицает она. Это она о моем предложении. А не о тапиоке.
– Серьезно, – продолжаю я. – Знаешь, над ателье месье Анри есть совершенно пустая квартира.
Шери все гоняет тапиоку по дну чашки.
– Продолжай.
– Так вот, мадам Анри хочет за нее две тысячи в месяц. Но я делаю за них полти всю работу, и они от меня целиком и полностью зависят. Так что я вполне могу попросить сделать для меня скидку, скажем, в пятьсот долларов. Они наверняка согласятся. Им просто деваться некуда.
– Спасибо, Лиззи, – отвечает Шери, ставит чашку на стол и берет свою сумочку. – Но у меня уже есть жилье.
– У Пат? Ты будешь жить у своей начальницы? – трясу я головой. – Ты соображаешь, что говоришь? Ты же просто перенесешь работу из офиса домой…
– Это здорово, – заверяет меня Шери. – Она живет в квартире на первом этаже на Парк-Слоп. У нее есть собственный дворик для собак…
– Бруклин! – Я потрясена. – Шери, это же так далеко!
– Да нет, это прямая линия метро до моей работы. И станция совсем рядом.
– Шери, я имею в виду себя! – Я почти кричу. – Я же тебя больше никогда не увижу!
– Сейчас-то ты меня видишь, – замечает Шери.
– В смысле, вечером, – говорю я. – Слушай, давай я хотя бы поговорю с Анри о той квартире над ателье. Я ее видела, она очень симпатичная, Шери. И довольно большая. Она на самом верху, под ней – склад. После работы в твоем распоряжении будет все здание. А еще там есть целая стена, отделанная кирпичом. Я же знаю, тебе всегда такое нравилось.
– Лиззи, не нужно за меня беспокоиться, – говорит Шери. – У меня действительно все хорошо.
Тебе, наверное, кажется, что вся эта история с Чазом – просто конец света. Но для меня это не так.
Правда. Я счастлива, Лиззи.
Это меня задевает. Шери действительно выглядит счастливой. Гораздо счастливее, чем в первые дни в Нью-Йорке. Счастливее, чем в день окончания колледжа. Счастливее, чем во время первых свиданий с Чазом.
– О, Господи! – говорю я, осознав это окончательно. – У тебя кто-то есть.
Шери отрывает глаза от сумочки, в которой роется в поисках кошелька.
– Что? – спрашивает она и как-то странно смотрит на меня.
– У тебя кто-то появился, – кричу я. – Вот почему ты говоришь, что вы с Чазом больше никогда не будете вместе! Ты просто кого-то встретила!
Шери перестает искать кошелек и смотрит на меня:
– Лиззи, я…
Но даже в тусклом, зимнем вечернем свете, едва пробивающемся сквозь далеко не чистые окна «Вилледж Ти Хауса», я вижу, что ее щеки медленно заливаются румянцем.
– Ты в него влюбилась! – кричу я. – Господи! Не могу поверить! Наверняка ты с ним уже спишь!
Ты спишь с тем, кого я еще не видела! Кто он? Колись. Я жду подробностей.
Шери явно чувствует себя не в своей тарелке.
– Лиззи, понимаешь, мне действительно нужно бежать на работу.
– Так ты там его встретила? – не унимаюсь я. – На работе? Кто он? Ты мне не говорила, что у вас на работе есть мужчины. Мне казалось, что там одни женщины. Он что, чинит там ксероксы?
– Лиззи! – Шери уже не такая красная. Наоборот, она побледнела. – Не думала, что я буду рассказывать это вот так, на бегу.
– Что – это? – Я давлю тапиоку на дне чашки. Я не ем тапиоку. В ней много калорий. И вообще, что такое тапиока? Зерно? Желатин? Или что-то еще? – Перестань. Ты ушла с работы всего на каких-то десять минут. Никто не умрет, если тебя еще минут пять не будет.
– Вообще-то, вполне может.
– Не ври, – говорю я. – Просто скажи, что я права и у тебя кто-то появился. Иначе я просто не поверю, что ты окончательно решила расстаться с Чазом.
Шери сжимает губы в тонкую линию, давит соломинкой свою тапиоку и говорит:
– Хорошо. – Я едва слышу ее голос сквозь звуки флейты, доносящиеся из динамиков, расставленных по всем углам кафе. – У меня действительно кто-то появился.
– Прости, – говорю я. – Я не расслышала. Не могла бы ты повторить это чуть громче?
– У меня действительно кто-то появился, – повторяет Шери, глядя мне в глаза. – Я влюбилась.
Вот. Ты удовлетворена?
– Нет, – отвечаю я. – М.не нужны подробности.
– Я тебе уже говорила. – Шери снова лезет в сумку и достает из кошелька десятидолларовую купюру. – Не хочу рассказывать это прямо сейчас.
– Что?! – Я беру свою куртку. – Не рассказать лучшей подруге о парне, ради которого бросила того, с кем так долго встречалась? И когда наступит подходящий для этого момент? Мне просто интересно.
– Не сейчас, – отвечает Шери, пробираясь к выходу сквозь ряды пуфов, на которых сидят такие же, как мы, любители чая. – Я спешу на работу.
– Тогда скажи мне по дороге, – настаиваю я. – Я тебя провожу.
Мы добираемся до двери и выходим на холодную зимнюю улицу. Бликер-стрит перегородил грузовик с полуприцепом, за ним выстроилась вереница такси. Тротуары запружены озабоченными покупателями, спешащими на рождественские распродажи. Где-то в городе Люк таскается из музея в музей со своим отцом, а у мадам де Вильер тайное свидание с любовником.
Шери по дороге на работу непривычно молчалива. Ее голова опущена. Она внимательно смотрит себе под ноги, что вообще-то в Нью-Йорке просто необходимо, так как почти везде дорожное покрытие находится в плачевном состоянии.
Она явно расстроена. А я переживаю из-за того, что именно я ее расстроила.
– Знаешь, Шер, – говорю я, пытаясь идти рядом. Она идет со скоростью миллион километров в час. – Прости меня. Я правда не хотела все выяснять. Честно. Я счастлива за тебя. Если тебе хорошо, то и мне тоже хорошо.
Шери останавливается так резко, что я чуть в нее не врезаюсь.
– Я действительно счастлива, – говорит она, глядя на меня сверху вниз. Она стоит на бордюрном камне, я – на проезжей части. – Я счастлива, как никогда. Впервые в жизни я чувствую, что не зря живу, что то, что я делаю, имеет смысл. Я помогаю людям, которые нуждаются во мне. И мне нравится это ощущение. Это самое приятное ощущение в жизни.
– Прекрасно, – отвечаю я. – Здорово. Не могла бы ты пустить меня на тротуар, а то я боюсь, что меня собьет машина.
Шери спрыгивает с бордюра и подает мне руку.
– Ты права, – говорит она. – Я влюбилась. И очень хочу тебе обо всем рассказать. Потому что счастлива, а еще и потому, что могу это сделать.
– Здорово, тогда начинай.
– Даже не знаю, с чего начать. – Глаза Шери сияют, сияют совсем не потому, что дует холодный ветер.
– Начни с того, как его зовут.
– Пат, – говорит она.
– Парня, в которого ты влюбилась, зовут Пат? – смеюсь я. – Как странно! У него такое же имя, как и у твоей начальницы!
– У нее, – поправляет меня Шери.
– Что у нее?
– У девушки, которую я люблю, – говорит Шери. – Ее имя – Пат.
Как правильно выбрать свадебное платье.
Краткая инструкция от Лиззи Николс
Что вы знаете о длине фаты?
По плечо. Эта фата только касается – что еще ей остается? – ваших плеч. Помните, чем выше рост невесты, тем длиннее должна быть фата. Эта длина не рекомендуется невестам с маленьким ростом.
По локоть. Фата спускается немного ниже локтей. Чем причудливей отделано ваше платье, тем проще должна быть фата.
До кончиков пальцев. Края фаты касаются кончиков ваших пальцев. Чем длиннее фата, тем больше внимания она отвлекает от средней части платья. Такая длина прекрасно подойдет невестам с большим объемом талии.
Балетная длина. Фата такой длины прикрывает щиколотки, называется ока так потому, что это максимальная длина, позволяющая невесте не наступить на фату.
Церковная длина. Такая фата касается пола, а иногда даже лежит на нем. Если вы выберете фату такой длины, пожалуйста, потренируйтесь ходить в ней, во избежание всяческих неприятностей на церемонии.
Глава 17
В мире существует ужасающее количество лжи, хуже того – половина ее является правдой.
Уинстон Черчилль (1874-1965), британский государственный деятель Я не могу уснуть.
И те только потому, что мне в спину впивается металлическая перекладина под тоненьким матрасом на софе.
И не потому, что даже сквозь стену слышу храп отца моего парня.
И не потому, что даже двойные окна не могут заглушить шум, доносящийся с Пятой авеню.
Причина и не в том, что я объелась в «Жан Джордже» – одном из самых известных ресторанов для гурманов в Нью-Йорке, ужин в котором стоит столько же, сколько двадцать метров самого дорогого шелка… и это на одного человека.
И не в том, что мама моего бойфренда вернулась с предрождественского шопинга с кучей подарков, странно оживленная и сияющая, и было совсем не похоже, что она пропела день среди оголтелых орд в универмаге «Бергдорф Гудман». И это не только мое воображение разыгралось. Даже ее муж не мог оторвать от нее взгляда и все время спрашивал: «Что в тебе изменилось? Ты что-то с собой сделала! Новую прическу?»
На что Биби де Вильер обозвала его козлом (по-французски) и прогнала.
Не спится мне и не из-за того, что мы с моим парнем собираемся провести Новый год на разных континентах и пропустить традиционный обмен поцелуями в полночь.
Нет. Вовсе не поэтому. Я уверена. Я прекрасно знаю, что не дает мне спать.
Я не засыпаю оттого, что моя лучшая подруга объявила мне сегодня (или уже вчера, так как сейчас уже далеко за полночь), что она влюбилась в свою начальницу.
В женщину.
И, представляете, взаимно. Начальница даже предложила ей переехать к ней.
И Шери счастлива. Я, поймите меня правильно, не имею ничего против. Поверьте, мне нравится Рози ОДоннел. Я плакала, когда смотрела ее документальный фильм об однополом круизе.
И я считаю Эллен Дедженери богиней.
Но моя лучшая подружка, которая всегда была без ума от ПАРНЕЙ? И не просто без ума от них, она СПАЛА с ними, и, должна признаться, гораздо с большим количеством, чем я. Она, насколько я знаю, вообще никогда не проявляла сексуального интереса к особам женского пола.
Ну, разве что к Брианне в нашем общежитии.
Но Шери в тот вечер сильно напилась и сказала, что проснулась в постели Брианны неизвестно, почему.
Минуточку. Может, это был знак? Ведь Брианна (и ее парень) все время приставали ко мне с нескромными предложениями. Но я говорила, что меня это не интересует…
Вообще-то я никогда не напивалась, как Шери (в отличие от меня, для нее лишние калории – пустяки)…
Постойте-ка. Шери всегда нравились иностранные фильмы, которые крутили в кинотеатре «Мичиган» в Энн-Арборе. В них молодые девушки с просыпающейся сексуальностью всегда встречают более старших, которые становятся их учителями, или что-то вроде этого.
Господи, и я ничего не замечала.
А теперь – о боже! – как тут не вспомнить о Кати Пенбейкер, которая как-то пригласила нас на пижамную вечеринку, а потом предложила нам всем принять ванну с пеной. Я тогда ответила: «Не слишком ли мы старые для этой затеи? Нам ведь уже по шестнадцать лет!»
Но Шери, насколько я помню, присоединилась к Кати в ванной, а я осталась внизу и смотрела, как Тим Дейли проигрывает в марафоне «Крылья».
Господи! Я помню, как громко они там барахтались. Я еще прокричала им, чтобы они заткнулись, а то я не слышу, что Тим Дейли говорит Кристал Бернард.
Боже, как неудобно.
Ну ладно, чему тут удивляться.
В этом и нет ничего удивительного, если вспомнить, сколько Шери говорила о Пат. Мы же все знали, что она ей нравится. Мы только и представить себе не могли, что на самом деле ей нравится ее ЛЮБИТЬ.
Ну и что такого? Ведь после того, как Шери сообщила мне свою сногсшибательную новость, а я осталась стоять перед ней с открытым, как у идиотки ртом, она схватила меня за руку и сказала:
– Пойдем, я тебя с ней познакомлю.
Я была слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Впрочем, мне и не хотелось. Мне было страшно любопытно посмотреть на особу, с которой Шери изменила своему бывшему любовнику – Чазу.
Честно говоря, Пат не похожа на Порцию де Росси.
Это худенькая, бодрая женщина тридцати с небольшим лет с каскадом ярко-рыжих локонов, кожей молочного цвета, яркой улыбкой и блестящими голубыми глазами.
Она пожала мне руку и сказала, что очень много обо мне слышала и понимает, что новость о ней и Шери была для меня шокирующей, но она очень-очень любит Шери, и, что самое главное, ее собаки, Скутер и Джетро, тоже очень-очень ее полюбили.
Я не знала, что на это ответить, кроме того, что мне бы очень хотелось когда-нибудь познакомиться со Скутером и Джетро.
И они с Шери пригласили меня на следующие выходные посмотреть вместе с ними по телевизору футбольный матч.
Я не понимаю, что было для меня более шокирующим: то, что моя лучшая подруга влюбилась в женщину или что она вдруг полюбила профессиональный футбол.
Как бы там ни было, я сказала, что обязательно приду. Потом Шери проводила меня до лифта.
– Ну, как ты? Ничего? – поинтересовалась она, пока мы ждали тесную кабинку, рассчитанную на двух человек максимум. – Ты выглядишь как тогда, когда Энди вдруг появился на свадьбе кузины Люка.
– Прости, – сказала я. – Я чувствую себя совсем по-другому. Я счастлива за тебя. Вот и все.
Только… как давно ты об этом узнала?
– Узнала о чем?
– Ну, что тебе нравятся девушки.
– Я не знала, – улыбнулась Шери. – Мне нравятся только некоторые. Так же, как и тебе нравятся лишь некоторые парни. – Ее улыбка увяла, Шери снова стала серьезной. – Дело в душе, а не в частях тела. Ты это и сама знаешь.
Я кивнула. Это правда. По крайней мере, должно быть правдой.
– Я люблю Пат не за то, что она – женщина, – продолжала Шери, – и тем более не любила Чаза за то, что он – мужчина. Я люблю их обоих за то, кем они являются внутри. Просто я поняла, что меня в романтическом смысле этого слова больше тянет к Пат. Она никогда не оставляет поднятым сиденье унитаза.
Я завороженно смотрела на Шери, пока она не толкнула меня локтем.
– Это была шутка, – объяснила она. – Можешь посмеяться.
– О, – сказала я. И засмеялась. Но быстро прекратила, так как вспомнила кое о чем еще. – Шери, а как же твои мама и папа? Ты им сказала?
– Нет, – ответила Шери. – Лучше я расскажу им об этом лично. Во время рождественских каникул.
– Ты возьмешь с собой Пат?
– Она очень этого хочет, – сказала Шери. – Но я пытаюсь ее отговорить. Пусть попривыкнут к этой новости.
– Правильно. – Я отчаянно старалась подавить в себе приступ ревности, который почувствовала из-за того, что любовница Шери хочет познакомиться с ее родителями, а мой собственный парень не проявил к этой идее ни малейшего интереса. На самом деле мне следовало бы волноваться совсем о другом. Я даже представить себе не могла, как доктор Денис и его жена воспримут новость о том, что у их дочери завязались романтические отношения с женщиной. Наверняка доктор Денис направится прямиком в комнату, где хранится запас спиртного. А миссис Денис сразу же бросится к телефону.
– О боже! – Я вытаращила глаза. – Знаешь, что произойдет? Твоя мама позвонит моей. И моя мама узнает, что на самом деле я с тобой не живу. А потом она узнает, что я живу с Люком.
– Наверное, она будет счастлива, что мы с тобой не пара, – заметила Шери.
– Да уж! – Мои плечи опустились от облегчения. – Наверное, ты права. Эй! – Я снова с тревогой посмотрела на нее. – Про нас ведь этого нельзя было сказать? Ты ведь никогда не чувствовала ко мне то же самое, что к Пат?
«Пожалуйста, скажи: нет», – молила я. – «Умоляю, скажи: нет, умоляю тебя».
Ведь я больше всего на свете ценила наши с Шери отношения, а если окажется, что она была в меня влюблена, тогда как мы сможем оставаться подругами? Ты не можешь быть другом тому, кто тебя любит, если не отвечаешь ему тем же…
Шери посмотрела на меня с выражением, которое я вполне бы могла назвать саркастичным.
– Да, Лиззи, – ответила она. – Я полюбила тебя с того самого момента, как ты в первом классе показала мне свою куклу. Единственная причина, по которой я сейчас живу с Пат, то, что ты категорически отказываешься любить меня и любишь Люка. А теперь подойди ко мне и поцелуй меня, дрянная девчонка.
Я уставилась на нее. Она расхохоталась:
– Нет, ты правда идиотка. И хотя я очень люблю тебя, как подругу, я никогда не испытывала к тебе никакого романтического интереса. Честно говоря, ты вообще не мой типаж.
Мне не хотелось бы заниматься самоуничижением, но в ее тоне явно сквозило: меня вообще трудно воспринимать с романтической точки зрения.
Я ничего не сказала, но про себя подумала то же самое. Неужели Пат еще не знает, что Шери имеет отвратительную привычку захватывать одеяло (я выяснила это, когда мы с ней в летнем лагере вынуждены были делить один спальный мешок на двоих – мой какой-то подлец кинул в реку), а еще никогда не возвращает книги, которые берет почитать. Вообще чудо, что такой закоренелый библиофил, как Чаз, так долго ее терпел. А я никогда не давала Шери поносить свою одежду, потому что знача – она ее не вернет ни за что на свете.
Конечно, Шери никогда не просила меня дать ей что-то поносить. Но это потому, что мой стиль для нее несколько старомоден.
И все равно.
– Разве у тебя есть какой-то определенный типаж? – Я удивленно приподняла брови. – Ты обычно била по площадям…
– Самое главное, – перебила меня Шери, – мне нравятся люди, которые умеют держать рот на замке.
– Тогда неудивительно, что вы с Чазом расстались, – огрызнулась я в тот момент, когда, пронзительно скрипя, кабина лифта остановилась на нашем этаже.
– Ха-ха, – сказала Шери и толкнула, меня локтем. – Позаботься о нем вместо меня, ладно? Не давай ему впадать в одно из тех состояний, когда он проводит целый день на диване, читая своего Хайдеггера, и вылезает на улицу только для того, чтобы купить выпивку. Обещаешь?
– Как будто меня нужно об этом просить, – ответила я. – Я люблю Чаза как брата, которого у меня никогда не было. Я позабочусь о том, чтобы Тиффани познакомила его с какой-нибудь из своих подружек-моделей. Это его взбодрит.
– Наверняка, – согласилась со мной Шери. Двери лифта закрылись, и она ушла.
Вот так-то.
И вот теперь я ке могу уснуть, потому что вновь и вновь прокручиваю в голове наш разговор.
– Эй! – Тихий, ласковый голос заставляет меня подпрыгнуть. Я поворачиваю голову. Люк проснулся и сонно смотрит на меня.
– Прости, – шепчу я. – Я тебя разбудила? – Я лежала тихо, как мышка. Разве что он проснулся от моих мыслей? Я слышала, что есть пары, настолько близкие друг другу, что могут читать мысли.
«Попроси меня выйти за тебя замуж, попроси, Люк»… Но…
– Нет, – сказал он, – дело не в тебе, а в этой чертовой перекладине.
– Да, меня она тоже доконала.
– Прости, – вздыхает Люк. – Нам осталось вытерпеть еще одну ночь, потом они уедут.
– Все в порядке, – говорю я. Как он может беспокоиться о какой-то ерунде в то время, как его собственная мать крутит где-то на стороне?
Разве что он об этом и не подозревает. Я ведь ему не говорила. Как я могла? Он так счастлив, что его родители снова вместе.
И вся эта история может навсегда отвратить его от женитьбы. Что, если он решит из-за интрижки мамы, не говоря уже об уходе Шери от Чаза и о том, что его бывшая девушка сбежала с его собственным кузеном, что женщины вообще не способны быть верными?
А у нас все так хорошо, если не считать приезда его родителей. Даже присутствие Тиффани и Рауля на обеде в честь Дня благодарения не привело, как я боялась, к катастрофе, они, как могли, развлекали Чаза, который с удовольствием наблюдал за тем, как Тиффани ходит взад-вперед на высоченных каблуках и в облегающем комбинезоне. По-моему, даже Люк отвлекся от своего навязчивого: «Люди нашего возраста понятия не имеют, что такое настоящая любовь».
Возможно, на Рождество я все-таки получу долгожданный подарочек. Из тех, которые дарят в маленьких бархатных коробочках.
Кто знает…
– Знаешь, – говорит Люк, касаясь губами моих волос, – а ты актриса. То и дело убегала куда-то якобы позвонить по делу. И – бац! Я тебе уже говорил, что индейка получилась очень вкусной?
– О, – скромно отвечаю я, – спасибо.
– По-моему, ты просто хранительница очага, Лиззи Николс, – заявляет он, и его губы скользят ниже, к другим частям тела, более лакомым, чем волосы.
– О, – произношу я изменившимся голосом. – Спасибо!
Хранительница очага! Это почти предложение руки и сердца. Назвать кого-то хранительницей очага означает, что ты никогда этого человека не бросишь ради кого-то другого. Правильно?
– А ты уверена, – доносится откуда-то снизу, – что ты и Шери никогда…
Я сажусь и смотрю на него в темноте комнаты:
– Люк! Я же тебе говорила! Нет!
– Не имеет значения, – смеется Люк. – Я просто спросил. Ты же знаешь, что и Чаза это наверняка заинтересует.
– Я же тебя предупреждала, ты не должен ничего говорить Чазу. Пока Шери сама ему не расскажет. Вообще не предполагалось, что я тебе что-то расскажу…
Люк смеется, должна признать, не слишком любезно.
– Шери тебе рассказала и попросила сохранить это в секрете?
– Я в состоянии хранить тайны, сам знаешь, – возмущаюсь я. Правда, серьезно… если бы он только знал, что я скрываю с тех пор, как переехала к нему.
– Знаю, – улыбается он. – Просто я тебя дразню. Не волнуйся. Я ничего ему не расскажу. Ты же сама знаешь, что Чаз на это скажет.
– Что? – томно спрашиваю я. В свете луны, заглядывающей в ночные окна, Люк кажется таким красивым.
– Если Шери решила стать лесбиянкой, почему она сделала это только после того, как они расстались с Чазом?
Я натягиваю простыню на те части моего тела, которые кажутся ему особенно соблазнительными.
– К твоему сведению, – говорю я, – Шери – не лесбиянка.
– Бисексуалка, лесбиянка-какая разница? – Он тянет на себя простыню.
– Зачем навешивать ярлыки? – Я тяну простыню обратно. – Зачем вы все время пытаетесь оценивать людей по их сексуальным предпочтениям? Разве не может Шери просто быть Шери?
– Конечно, – сдается Люк. – Кстати, а почему ты ее так защищаешь?
– Потому, – говорю я, – что я не хочу, чтобы Шери обзывали моей подружкой-лесбиянкой. Я уверена, что она не такая. Правда, мне кажется, что Шери на это наплевать. Это не имеет никакого значения. Она просто Шери. Я же не называю Чаза твоим гетеросексуальным другом?
– Прекрасно, – замечает Люк. – Прости меня. Просто еще никогда подруга моего лучшего друга не бросала его ради женщины. Это слегка не укладывается в моей голове.
– Добро пожаловать в наш клуб.
Люк переворачивается на живот.
– По всей видимости, нам остается сделать лишь одно.
– Что именно? – спрашиваю я с подозрением.
Он показывает.
И в конце концов я вынуждена признать, что он совершенно прав.
Как правильно выбрать свадебное платье.
Краткая инструкция от Лиззи Николс
Почувствуй перчатки на своих руках…
Некоторые невесты утверждают, что перчатки, надетые на церемонию свадьбы делают наряд более официальным. Перчатки могут быть самой разной длины, они являются прекрасным в аксессуаром и для тех, кто искушен в моде, и для невест, придерживающихся более традиционного стиля. Кроме всего прочего, перчатки имеют и практическое значение – невесты в перчатках могут не беспокоиться о маникюре и не рискуют оставить сальные пятна от пальцев на белоснежном платье.
Наиболее распространенными видами перчаток являются:
Театральные перчатки – длинные белые перчатки плотно облегают руку от кончиков пальцев почти до середины запястья.
Перчатки длиной до локтя – почти, как театральные, только заканчиваются у локтя.
Краги – это тип перчаток, оставляющих открытыми и пальцы, и саму ладонь и надевающихся на запястье.
Перчатки без пальцев – помните кружевные перчатки у Мадонны? Или из шерсти, как на портретах Боба Кратчета.
Перчатки по запястье – они закрывают только ладонь, как лыжные перчатки.
Когда молодожены обмениваются кольцами, перчатки следует снять (считается верхом сумасшествия надевать кольцо поверх перчатки). Если ваша перчатка не расстегивается на запястье, можно прорезать небольшое отверстие под пальцем левой руки, на который надевают кольцо, чтобы высунуть его во время церемонии и, при необходимости, на обеде.
Невесты с мускулистыми руками не должны носить ни длинных перчаток, ни длинных рукавов.
