Текст книги "Королева сплетен в большом городе"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Я хочу показать это маме, – изменившимся голосом говорит Джилл.
– Хорошо, – соглашаюсь я и спешу подобрать ее метровый шлейф, который я прикрепила сзади.
– Он пристегивается сзади и образует нечто вроде турнюра, чтобы можно было танцевать. Мне не хотелось, чтобы он тебе мешал, но и убрать его совсем я тоже не решилась, собор Святого Патрика такой огромный…
Но она сломя голову выскакивает из примерочной в приемную, где ее ждут мама и месье Анри.
– Мам! – кричит Джилл, откидывая в стороны занавески. – Смотри!
Миссис Хиггинс давится шампанским. Мадам Анри несколько раз хлопает ее по спине, пока она вновь не обретает дар речи.
– О, милая моя. Ты выглядишь потрясающе. – Ее глаза сияют так же ярко, как и у дочери.
– Да, – говорит Джилл дрожащим от волнения голосом. – Правда?
– Правда, – подтверждает миссис Хиггинс и подходит ближе, чтобы разглядеть платье в деталях.
– Это то самое платье, которое она тебе дала? Эта стерва, я имею в виду маму Джона?
– Да, то самое, – говорю я. Мне хочется рассмеяться. Я не могу объяснить почему. Я чувствую и возбуждение, и радость одновременно. Как будто кто-то открыл бутылку шампанского у меня внутри. – Конечно, это оно, только я его немного изменила.
– Немного! – хихикает Джилл. Да! Хихикает! Это Плакса-то! Вот здорово!
– Оно такое красивое, – причитает миссис Хиггинс. – Ты в нем как… как принцесса!
– Кстати, нам необходимо обсудить, что мы наденем на голову, – говорю я. – Я уже сказала Джилл, что ей нужно поднять волосы. Оставить только несколько завитых прядей сзади. Здесь хорошо подошла бы тиара. Она будет очень здорово смотреться в ее волосах..
Но меня никто не слушает. Обе Хиггинс стоят перед зеркалом, шепчутся и счастливо улыбаются.
Невозможно поверить, что всего несколько недель тому назад эта невеста рыдала в туалете и появлялась на примерках, распространяя вокруг себя ядовитый запах тюленьих фекалий.
– Итак, – говорит мне мадам Анри, когда я отхожу в сторону, поскольку ни моя клиентка, ни ее мама меня не слышат, – ты справилась.
– Да, – отвечаю я и понимаю, что все еще не могу в это поверить.
И мадам Анри еще больше удивляет меня. Она наклоняется и берет мои руки в свои.
– Это тебе, – улыбается она.
Она вкладывает мне в руки какую-то бумажку. Я опускаю глаза и вижу чек, С большим количеством нулей. Тысяча долларов!
Я поднимаю голову и вижу смущенного, но довольного месье Анри.
– Это тебе в качестве рождественского подарка, – говорит он по-французски.
Растроганная, я бросаюсь и обнимаю их обоих.
– Спасибо, – всхлипываю я. – Вы оба просто потрясающие!
– Так ты придешь? – спрашивает меня Джилл, когда я осторожно помогаю ей снять платье. – На свадьбу. И на прием. Ты приглашена. Приглашение на два лица. Можешь привести с собой того молодого человека, о котором ты мне так много рассказывала.
– О, Джилл, – улыбаюсь я. – Как мило с твоей стороны. Я с удовольствием приду. Только без Люка. Он уезжает на праздники во Францию.
Джилл смущается:
– Без тебя?
Я старательно удерживаю улыбку на лице:
– Конечно. Он едет к родителям. Ничего страшного. Уж я-то твою свадьбу точно не пропущу.
– Отлично, – говорит Джилл. – Тогда я буду знать, что у меня там есть хоть один друг, не считая моей семьи и ребят из зоопарка.
– Мне кажется, очень скоро ты обнаружишь, что у тебя гораздо больше друзей, – замечаю я.
По дороге домой я чувствую, что парю в облаках. Причина лежит в кармане – чек на тысячу долларов и приглашение на свадьбу. Я не могу думать ни о чем, кроме того, что ей понравилось, понастоящему понравилось то, что я сделала!
Как прекрасно она выглядит. Совсем так, как я себе и представляла. Миссис Мак-Дауэлл умрет, когда ее увидит. Просто умрет. Она отдала своей невестке платье, чтобы унизить, показать, что она не одобряет выбора сына.
Ну и кто теперь будет чувствовать себя униженным, когда «Плакса» превратилась в самую прекрасную невесту сезона?
И я обязательно туда пойду, чтобы увидеть все своими глазами! У меня лучшая работа в мире!
Хотя, как вы знаете, мне за нее и не платят.
Я продолжаю витать в облаках, входя в здание и поднимаясь на лифте в нашу квартиру. Витаю, видя Люка на фоне горящей огоньками елки. Он держит в руках бутылку вина и кричит:
– Ну, наконец-то!
– О, Люк! – кричу я в ответ. – Ты не поверишь, но оно ей понравилось. Очень понравилось.
Месье и мадам Анри дали мне рождественскую премию, а Джилл пригласила на свадьбу, как жаль, что ты ее пропустишь. Но самое главное, ей очень-очень понравилось платье. Она в нем такая красивая.
Никто больше не посмеет назвать ее «Плаксой».
– Здорово, Лиззи!
Люк разливает по бокалам вино. И только теперь я замечаю, что в квартире не горит свет – только елочная гирлянда и несколько свеч. Он поставил на стол тарелку с сыром и вазочку с острыми орешками и цукатами из апельсиновых корок, которые я так люблю. Все очень красиво и… романтично.
И вот он говорит, протягивая мне один из наполненных бокалов:
– Тогда я не мог подобрать лучшего подарка. Хочешь посмотреть?
Не мог подобрать лучшего подарка? У меня все так хорошо, а предложение руки и сердца сделает этот вечер вообще незабываемым. Я уверена, что он имеет в виду именно это.
– Конечно, я хочу его посмотреть прямо сейчас, – кричу я. – Я умираю от нетерпения с тех самых пор, как ты его туда положил!
– Тогда владей, – говорит Люк. Странные слова перед предложением, которое будет сделано под рождественской елкой. Ну и ладно…
С бокалом в руке я усаживаюсь на пол рядом с подарком и жду, пока он тоже сядет.
– Хочешь посмотреть свой подарок? – спрашиваю я, понимая, мой подарок – ничто по сравнению со слезами радости, которые появятся у меня на глазах, когда я увижу его подарок.
Но он говорит:
– Нет, ты первая. Мне не терпится узнать, что ты о нем думаешь.
Я пожимаю плечами и принимаюсь за дело.
Содрав упаковочную бумагу, я вижу гигантскую коробку с надписью «Quantum Futura СЕ-200».
Постепенно меня начинает покидать ощущение полета. А когда я вижу на коробке рисунок швейной машины, то оно исчезает совсем.
Но когда я поднимаю глаза на Люка, вижу его широкую улыбку и понимаю, что он вообще не собирался делать мне никакого предложения. Мне становится… очень плохо.
– Это швейная машинка! – провозглашает он. – Вместо той, что сломал мой папа. Только эта намного, лучше. Продавщица в магазине сказала, что это одна из самых популярных моделей. Она может делать какие угодно строчки и еще бог знает сколько операций. В нее даже встроен миникомпьютер!
Я опускаю глаза на гигантскую коробку. Вот она, инвестиция в мое будущее. Именно так он это и назвал. Именно это он мне и подарил.
И, сама не понимая почему, я начинаю плакать.
Как правильно выбрать свадебное платье.
Краткая инструкция от Лиззи Николс Предполагается, что свадьба – радостное событие. Вот почему никто, по крайней мере ни одна из известных мне невест, не допускает, что она может не состояться. Бывает, что заболевает гриппом жених. Или невеста. Иногда молодые решают, что сейчас неподходящий момент. Например, умирает кто-то из близких родственников. И всем понятна неуместность празднования во время траура. Все может быть.
Вот почему все предусмотрительные невесты покупают свадебную страховку. Как и страховка на случай отмены туристической поездки, свадебная страховка гарантирует возмещение если не всех, то большинства расходов. Например: на аренду ресторана, на торты, на услуги фотографов и поставщиков еды, на свадебные лимузины, на медовый месяц и даже на свадебное платье.
День свадьбы – чаще всего самый главный день в жизни девушки. Разве вам не хочется быть спокойной? Если что-то случится, вы не разоритесь. Если вы потеряли парня… зачем еще и терять с таким трудом заработанные деньги?
Я советую всем своим клиенткам приобрести свадебную страховку… и вам тоже.
Глава 23
Любовь и скандал – лучшие подсластители для чая.
Генри Филдинг (1707-1754), английский писатель – Что-то случилось? – кричит Люк, видя, как я рыдаю. – Я купил что-то не то? Почему ты плачешь?
– Нет! – Я все еще не могу поверить… Не могу поверить, что я плачу при нем! Не могу поверить, что не справилась с эмоциями. Это просто смешно. Он ни в чем не виноват. Это я виновата, во всем.
Это я вбила себе в голову смехотворную мысль, когда он сказал, что сделает инвестицию в мое будущее, я думала, что он имел, в виду… имел в виду…
– Что я должен был иметь в виду? – недоуменно спрашивает он.
И я с ужасом понимаю, что говорю вслух. Нет! Мне было так хорошо! Я была такой осторожной!
Я рассыпала столько крошек, чтобы подманить его! Я не могу прямо взять и вывалить на него все.
Теперь, когда он подошел так близко…
– Я думала, что ты подаришь мне обручальное кольцо, – вдруг неожиданно для себя всхлипываю я, – и сделаешь мне предложение!
Ну вот. Я это сказала. Слово-воробей вылетело. И летает теперь по всей вселенной. И все его слышат, включая Люка.
И он, как я в глубине души и подозревала, подозревала гораздо раньше, чем Шери с Чазом попытались меня предупредить, он пугается.
– Жениться? – взрывается он. – Лиззи… Ты же знаешь, что я тебя люблю. Но… мы знакомы всего шесть месяцев!
Шесть месяцев. Шесть лет. Какая разница? Я поняла это только теперь. Некоторые лесные зверьки, сколько бы крошек вы ни рассыпали… с каким бы терпением ни выжидали… никогда не станут вашими. Они никогда не дадут себя увлечь в ловушку. Потому что быть свободными и гулять на воле в одиночестве нравится им гораздо больше, чем все остальное.
Люк такой. Это видели все, кроме меня. Я – единственная идиотка, которая отказывалась принимать правду. О том, что он счастлив жить со мной лишь в данный момент. Шесть месяцев. Шесть лет. Он никогда не разрешит себя связать.
По крайней мере, мне.
– Нам было так весело вместе, – говорит Люк. Он искренне расстроен. – Мне нравится с тобой жить. Это очень здорово… но женитьба. Понимаешь, Лиззи, я не могу сказать, где буду в следующем году, не говоря уже о том, что будет через четыре года, когда я закончу медицинскую школу. Я даже не знаю, закончу ли я ее вообще! Как я могу просить тебя выйти за меня замуж? Как я вообще могу комуто это предложить? Я даже не уверен, женюсь ли я когда-нибудь. Захочется ли мне когда-нибудь жениться или нет?
– О, – спокойно говорю я.
Что мне еще остается? Конечно, мы должны были поговорить об этом немного раньше. Если женитьба (на мне ли, на ком-то другом) не входит в его жизненные планы…
Хотя, если бы я вела свою партию более хладнокровно, возможно, он и захотел бы когда-нибудь.
Но я все разрушила своим длинным языком. Если бы я подождала еще чуть-чуть…
Но нет. Через год ли… через два… он сказал бы то же самое. Я вижу панику в его глазах. Совсем не так смотрел Джон Мак-Дауэлл на свою Джилл. Совеем не это было во взгляде Чаза, обращенном к Шери.
Как я могла быть такой слепой? Как я могла не понять, что никогда не прочитаю этого во взгляде Люка? – Все в порядке, – мягко говорю я. Я так устала. Так сильно устала. Я так тяжело работала. А завтра мне нужно сесть в самолет и лететь домой.
Слава богу. Единственное, чего мне сейчас хочется, это оказаться дома, в объятиях мамы. Джилл наверняка тоже этого хотела. Только поводы у нас с ней разные. У нее – радостный.
А у меня? Совсем нет.
– Боже, Лиззи, – говорит Люк. – Я так ужасно себя чувствую. Неужели я сделал что-то такое, что заставило тебя подумать… но ты же сама сказала, что хочешь открыть собственное ателье. Я решил, что ты думаешь так же, как и я. О женитьбе речь вообще не шла. Ну, поженились бы мы, а мне пришлось бы перейти в медицинский институт в Калифорнии. Тогда тебе пришлось бы отказаться от мечты о собственном ателье! Ты бы сама этого не захотела. Оставить ради меня свой бизнес? Конечно, об этом не может быть и речи. Или, предположим, после окончания учебы я найду работу где-нибудь в Вермонте? Разве ты отправишься в Вермонт следом за мной?
Разумеется, да. Конечно, отправлюсь. Я отправлюсь с тобой куда угодно, Люк. И откажусь от всего. Только чтобы мы были вместе.
Ясно, что он не чувствует того же по отношению ко мне.
– Просто я… – Люк поворачивается и включает свет. Лампы вспыхивают так ярко, что я моргаю.
– Лиззи, прости. Господи, я все испортил, да?
– Нет, – качаю я головой и вытираю слезы тыльной стороной ладони. – Нет, ты не виноват. Это я дура. У меня в голове одни свадьбы. Профессиональное заболевание, писчего не поделаешь. Только…
– Что? – Он подходит ко мне и обнимает за талию. – Лиззи, что мне сделать, чтобы все исправить? Я хочу, чтобы нам: опять стало весело, как всегда.
– Да, – отвечаю я и уже готова сдаться. В конце концов, что случилось?
Только почему-то на этот раз… я не могу. Просто не могу. Может, потому, что видела радость на лице Джидл. Может, из-за того, что не смогу как ни в чем не бывало ответить на вопрос моих сестер:
«Это что у тебя на пальце, обручальное кольцо?» Не знаю.
И вдруг я понимаю, что надо быть честной. С Люком.– И с самой собой.
– Очень хорошо, когда весело, – говорю я. – Но знаешь, Люк… когда-нибудь мне все-таки хочется выйти замуж. Правда хочется. Если ты против… тогда зачем, нам вообще быть вместе? Может, нам лучше расстаться и поискать кого-то другого, с кем бы, мы могли представить свое будущее?
– Эй! – Люк прижимается губами к моим волосам. – Эй, не надо, так говорить. Я не имел в виду, что не представляю, себе, будущего с тобой – я вообще его ни с кем не представляю!
Я кладу голову ему на грудь и чувствую, как шуршит накрахмаленная рубашка, вдыхаю запах одеколона, которым он пользуется после бритья. Этот запах ассоциируется у меня с сексом, и смехом.
До сих пор ассоциировался.
– Я знаю, – говорю я и слегка отталкиваю его от себя. – Мне тоже очень жаль. Но мне пора уходить.
Я поворачиваюсь и иду в спальню, где стоит мой чемодан, который я подготовила для завтрашней поездки. Единственное, что я еще не упаковала, – это туалетные принадлежности. Я иду за ними в ванную.
– Ты разыгрываешь меня? – Люк следует за мной. – Это шутка.
– Это не шутка. – Я засовываю зубную щетку и мыло в косметичку. Я едва вижу, что делаю, – слезы застилают глаза. Дурацкие глаза.
Я протискиваюсь мимо него и укладываю косметичку в чемодан. Потом вытягиваю ручку и качу чемодан к двери.
– Лиззи! – Люк встает у меня на дороге. Он в бешенстве. – Что с тобой происходит? Я никогда не видел тебя такой…
– Что? – повторяю я немного резче, чем хотела. – Ты никогда не видел, как я злюсь? Ты прав.
Это потому, что я старалась вести себя как можно лучше, Люк. Потому что мне хотелось доказать тебе, что я тебя достойна. Достойна жить с таким парнем, как ты. Это как… как с-квартирой, в которой мы жили. С этой прекрасной: квартирой. Я старалась вести себя так, как должен вести себя человек, живущий в таком месте… в месте, где на стене висит маленькая девочка, которую написал Ренуар. Но знаешь, что я поняла? Я не хочу жить в такой квартире. Потому что мне не нравятся люди, которые живут в подобных местах, – люди, которые изменяют своим мужьям, которые заставляют девушку поверить в то,– что их ждет общее будущее, хотя это совсем не так, них в принципе не интересует женитьба, они хотят только веселиться. Мне кажется, я заслуживаю большего.
Люк смотрит на меня.
– Кто изменяет мужу? – потрясение спрашивает он.
– Спроси свою маму, с кем она встречалась за ленчем после Дня благодарения? – вырывается у меня помимо желания. Я издаю стон. Ну и что. Я ухожу. Сейчас же. – Прощай, Люк.
Люк не понимает намека и не отходит. Наоборот, он упрямо выставляет вперед челюсть.
– Лиззи! – говорит он совсем другим голосом.– Это просто смешно. Сейчас уже десять часов вечера. Куда, интересно, ты пойдешь?
– А тебе не наплевать? – спрашиваю я.
– Лиззи! Мне не наплевать. Нет, мне не наплевать. Как ты можешь вот так просто взять и уйти?
– Потому что мне нужно не сейчас, мне нужно навсегда, – отвечаю я. – Я это заслуживаю.
Я обхожу его, отпираю дверь, выставляю чемодан в холл и снимаю с вешалки пальто и сумку.
Тяжеловато изображать супертрагический уход вот так, стоя в ожидании лифта. Люк, прислонившись к двери, смотрит на меня.
– Знаешь, я за тобой не побегу, – говорит он.
Я не отвечаю.
– И завтра я уезжаю во Францию, – продолжает он.
Я слежу за тем, как одна за другой зажигаются лампочки над дверью лифта. Правда, вижу я их, как в тумане. Слезы все текут.
– Лиззи, – бесстрастно, спокойно говорит он.– Куда ты пойдешь, а? Ты собираешься снять квартиру до рождественских каникул? В этом городе между Рождеством и Новым годом все вымирает.
Постарайся успокоиться, пока ты будешь одна, ладно? Только… только будь здесь, когда я вернусь. Мы все обсудим. Ладно?
Слава богу, наконец-то подъехал лифт. Я вхожу в кабинку и, не обращая внимания на одетого в униформу лифтера, говорю:
– Прощай, Люк.
Двери лифта закрываются.
Как правильно выбрать свадебное платье.
Краткая инструкция от Лиззи Николс
Свадьба закончилась…
Что делать со свадебным платьем?
Многие женщины хотят сохранить свои свадебные платья для будущих дочерей или внучек, чтобы те, в свою очередь, тоже надели его на свою свадьбу. Другие хранят платья просто так, на память.
Чем бы вы ни руководствовались, важно знать, что свадебное платье необходимо почистить, ведь на нем могут оказаться пятна, которые невозможно заметить, например от шампанского или от пота. Со временем они обесцветят ткань.
Но некоторые женщины, почистившие платья и сложившие их в специальный контейнер, вдруг понимают, что оно больше не вызывает у них никаких приятных воспоминаний. Возможно, их замужество закончилось разводом или даже смертью супруга..
Хотя платье и вызывает у вас болезненные воспоминания, не выбрасывайте его – пожертвуйте его ателье «Лиззи Николс дизайн» или в одну из многочисленных благотворительных организаций, которые существуют для того, чтобы помочь самым неимущим невестам устроить свадьбу их мечты.
Благотворительные взносы вычитаются из налогов, так что вы и ваш бухгалтер тоже будете довольны.
Вы поможете какой-нибудь невесте, и, возможно, ваши несчастливые воспоминания сменятся другими, более радостными.
Попробуйте… и вы не пожалеете!
Глава 24
Хуже, чем когда о вас говорят, может быть только одно – когда о вас не говорят.
Оскар Уайльд (1854-1900), английский драматург, писатель и поэт – Это я виновата, – каюсь я.
– Ты не виновата, – убеждает меня Шери.
– Нет, – говорю я. – Виновата. Мне нужно было спросить его об этом раньше, еще во Франции, просто спросить, что он думает о женитьбе. Знаешь, всего бы этого не случилось, если бы я не играла в свою дурацкую игру с лесным зверьком. Это был бы единственный случай, когда я открыла бы рот и избавила бы себя от множества неприятностей и боли.
– Да, – подтверждает Шери. – Хотя это и не бесспорное утверждение.
– Ты, как всегда, права, – всхлипываю я.
– Так лучше? – спрашивает Шери, прикладывая к моему лбу мокрое полотенце.
Я киваю. Я лежу на кушетке ее подруги Пат в красивой большой квартире на Парк-Слоп. Слева от меня – огромный лабрадор Скутер, он совершенно черный, а справа – золотистый ретривер Джетро.
Я полюбила их сразу же, как только увидела.
– Кто тут хороший мальчик? – интересуюсь я у Джетро. – Кто?
Я вижу, что Пат с беспокойством смотрит на Шери. Шери говорит:
– Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Просто у нее небольшой шок.
– Все будет хорошо, – уверяю я их. – Завтра я уезжаю домой к родителям. Но я вернусь. Я не останусь в Энн-Арборе. Нью-Йорку не удастся меня пережевать и выплюнуть. Я вам не Кати Пенбейкер.
– Конечно, вернешься, – говорит Шери. – Мы же с тобой летим одним рейсом в воскресенье, помнишь?
– Точно, – отвечаю я. – Я вернусь, и все будет хорошо. Я приземлилась на все четыре ноги, как всегда.
– Разумеется, – уверяет меня Шери. – А сейчас мы пойдем спать, ладно, Лиззи? Ты останешься здесь, с Джетро и Скутером. Если тебе что-то понадобится – все равно что, – смело буди нас. Кстати, я оставила в коридоре свет. Хорошо?
– Да, – бормочу я. Джетро тщательно лижет мою руку своим длинным языком. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – хором желают мне Шери и Пат, выключают свет и выходят.
Я слышу, как Пат шепчет Шери:
– Он что, действительно подарил ей швейную машинку?
– Да, – шепчет в ответ Шери. – Она была уверена, что он подарит ей обручальное кольцо.
– Бедняжка, – бормочет Пат.
Потом я уже ничего не могу расслышать, так как они входят, в спальню и закрывают за собой дверь.
И вот я лежу и таращу глаза в темноту. Я вышла из дома матери Люка, поймала такси и попросила водителя отвезти меня на Парк-Слоп. Я позвонила Шери, чтобы узнать точный.адрес. По моему голосу она поняла, что это особый случай, и велела мне приезжать, даже не расспросив о подробностях. Именно для этого и существуют лучшие друзья.
Квартира Пат оказалась очень красивой и удобной. Она располагается на первом этаже и отделана деревянными панелями и обоями цвета полыни. С потолка свисают ампельные растения в корзинах. Стены увешаны картинами с изображениями уток. Даже на пледе, который она накинула мне на плечи, увидев, что я дрожу, и то была дикая утка.
В этих утках было что-то очень уютное. Лично я не стала бы украшать свой дом утками, но здесь они мне понравились.
Лежа между Джетро и Скутером, чье горячее дыхание грело душу так же, как и утки, я думаю.
Что, если Шери и Пат пригласят меня пожить с ними? Хотя бы пока я не найду квартиры. Это было бы здорово – три девушки против всего мира. Мира мужчин. Мужчин, которые не уверены, входит в их планы свадьба или нет…
– Я сама во всем виновата, – твердила я Шери, переступив порог. – Как я вообще могла подумать, что он решит на мне жениться? Ведьмы знакомы всего шесть месяцев.
– Даже если женитьба не имеет для него никакого значения, – ядовито сказала Пат,– он должен был понимать, как это важно для девушки, посвятившей свою жизнь свадебным платьям.
– Я пока еще не посвятила, – сообщила я.
– Вот крысеныш, – обозвала его Шери. – На, выпей. Виски помогло. То, что Шери обозвала Люка крысенышем, – нет. В глубине души я знаю – он не такой. Он просто парень, еще до недавнего времени не знавший, чем будет заниматься в жизни. Или, вернее, знавший… но не хотевший пробовать, чтобы не рисковать. И тут появилась я…
Наверное, это у него комплекс. Может, он просто боится рисковать, боится допустить, что есть девушка, с которой можно провести всю жизнь. Конечно, эта девушка – не я. Возможно, несмотря на все слова, которые я себе говорила в течение этих шести месяцев, мы с Люком просто не подошли друг другу. Может, я просто еще не нашла свою половинку. Или уже нашла, но потеряла.
Или, как говорил Чаз, единственной своей половинкой можешь быть только ты сама.
А если замужество – не самое главное в этой вселенной? Полно неженатых и абсолютно счастливых людей. И они не расстраиваются по этому поводу. Скорее радуются. Что плохого в том, чтобы быть одной… …Вот что я говорила маме и сестрам на следующий же день, когда вернулась в Энн-Арбор.
Потому что по моим опухшим, красным глазам всем было видно, что у меня не все в порядке.
– Мы с Люком расстались, – сказала я им. – Он не был готов сделать мне предложение, а я была.
Роза и Сара не смогли удержаться и съязвили по этому поводу. Роза:
– Я знала, что это долго не продлится. Ты же встретилась с ним на каникулах. Отпускные романы не бывают долговечными.
Сара:
– Парни никогда не хотят делать предложения. И приходится срочно беременеть. Как только он понимает, что дело пахнет керосином, тут же сдается. Или когда их мамаши узнают, что в ближайшем будущем станут бабушками.
Мне не хотелось бы выйти замуж тем же самым способом, каким вышли Сара и Роза. Это было бы нечестно, это что-то вроде моей теории по поводу лесного зверька.
Сами знаете, что из этого вышло.
К счастью, предрождественское признание Шери по поводу своей любовницы отвлекло от меня всеобщее внимание. Об этом стало известно очень скоро, миссис Денис тотчас же позвонила моим.
Доктор Денис, как я позже узнала, лишь плотно сжал губы и отправился за выпивкой.
Миссис Денис очень быстро сориентировалась и стала членом Ассоциации сексуальных меньшинств.
– Эта ассоциация поддерживает родителей, семьи и друзей лесбиянок и геев, – гордо объявляет она моей маме за рождественским ужином. – Это общенациональная организация, ратующая за здоровье и благополучие геев, лесбиянок и бисексуалов, а также их семей и друзей.
– Как мило, – замечает мама.
– Хочешь присоединиться? – спрашивает миссис Денис. – У меня с собой есть наш буклет.
– О, – говорит мама и кладет на тарелку вилку с недоеденным йоркширским пудингом, – с большим удовольствием.
Шери подмигивает мне с другого края стола. «Он звонил?» – шепчет она одними губами. И все потому, что Шери абсолютно уверена, в отличие от меня, что между мной и Люком не все еще закончено, что он мне обязательно позвонит, мы поговорим и все наладится.
Шери вечно витает в облаках. Наверное, это утки во всем виноваты.
На Рождество дом Николсов всегда превращается в зоопарк. Мама пригласила всех своих детей, внуков, не говоря уже о бабуле и Денисах, и еще одного папиного аспиранта, который не смог купить билеты на самолет, чтобы съездить домой. Он пришел к нам с блюдом, которое принято готовить на его родине (поэтому наш рождественский обед состоит из говядины по-веллингтонски, малайских котлеток и корзинки свежеиспеченных пури) (1).
1) Пури – лепешки, жаренные во фритюре. 3аткнись! (фр.) Яйца (иск., груб.).
Мне некуда деться от истошных криков компашки детей младше шести лет, от бесконечно повторяемой маминой любимой записи «Каролины с куклами», от вдумчивого рассказа папиного аспиранта о том, что дефокусирующий эффект полярного радиального градиента компенсируется наклонными кривыми магнитуды, которые азимутально изменяют поле, а еще от Розиной истерики по поводу того, что она сделала тест на беременность и он показал две голубые полоски вместо одной, и негодования-Сары, которая просила мужа подарить ей диадему из белого золота, она подошла бы к ее сережкам, а он подарил из желтого. (Он что, дальтоник?) И все-таки я все время сжимаю в руке мобильный телефон, и время от времени мне кажется, он звонит, но это бьется мое сердце.
Люк так и не позвонил, даже чтобы поздравить меня с Рождеством.
И я тоже ему не позвонила, просто не смогла.
Я сумела немного отвлечься от потока слез и шушуканья по этому поводу всей семьи, только когда припала к бабуле, которая не могла оторваться от телевизора последней модели, купленного родителями по ее просьбе. Показывали «Эту прекрасную жизнь» в оригинальной, черно-белой версии.
– Привет, бабуля, – говорю я и бухаюсь на диван. – Это Джимми Стюарт, да?
Бабуля хрюкает, я успеваю заметить бутылку у нее в руке. Это одна из тех бутылок с безалкогольным пивом, которые купил специально для нее Анджело, муж Розы. Хотя какая разница, алкогольное оно или безалкогольное? Все равно бабуля возьмет свое и напьется.
– Они знали,– как делать настоящее кино, – говорит бабуля и машет бутылкой в направлении экрана. – Этот, например. Или тот, другой, в котором был Рик. Как он назывался? Правильно.
«Касабланка». Вот это были настоящие фильмы. Ничего не взрывается. Нет этих говорящих обезьян.
Просто интеллигентные беседы. Теперь никто не умеет делать такое кино. Как будто в Голливуде все поголовно впали в маразм.
Мне кажется, что телефон завибрировал. Только кажется. Через секунду, мне приходится опустить голову, чтобы спрятать слезы.
– Это хороший парень, – продолжает бабуля, показывая бутылкой на Джимми Стюарта. – Но мне больше нравится Рик, у которого было кафе в Касабланке. Вот это настоящий мужик. Помнишь, как он помог мужу той девчонки деньгами, и ей не пришлось спать ради денег с тем французом? Вот каким должен быть твой мужчина. Что помогло Рику выпутаться из всех неприятностей? Ничего особенного.
Немного ума, и все. Не то что этот балабол Бред Питт. Что он умеет, только снимать рубашку? Рик никогда не снимал с себя рубашки. Ему это было не нужно! Чтобы понять, что он настоящий мужик, не требуется видеть его голым! Вот почему я считаю, что Рик даст сто очков вперед этому Бреду Питту.
Он настоящий мужик, и ему не нужно ничего доказывать, снимая рубашку. Почему ты ревешь?
– Бабуля! – Слезы бурным потоком льются из глаз. – Все так ужасно.
– Ты что, беременна? – интересуется ба.
– Ты что? Конечно, нет!
– Не отпирайся, – говорит она. – Твои сестры только этим и занимались, залетали направо и налево. Как будто они никогда не слышали о перенаселенности планеты. А с тобой-то что случилось, если ты не залетела?
– В-все шло очень хорошо, – всхлипываю я. – В Нью-Йорке. У меня что-то стало получаться с переделкой свадебных платьев, я теперь могу отличить Первую авеню от Первой улицы. Я нашла отличное жилье, которое мне по карману… но потом мне пришлось уйти. Я так плакала, когда увидела рождественский подарок Люка. Я думала, что он подарит мне обручальное кольцо, а он подарил… швейную машинку!
Бабуля задумчиво отхлебывает из бутылки и многозначительно замечает:
– Если бы твой дедушка посмел подарить мне на Рождество швейную машинку, я бы разбила ее о его голову.
– Бабуля! – Я почти ничего не вижу из-за слез. – Разве ты не понимаешь? Дело не в подарке.
Просто он не хочет жениться. Вообще никогда! Он сказал, что не может заглядывать так далеко в будущее. Но, бабуля, если ты кого то любишь, пусть и не представляешь, что с тобой будем через двадцать лет, разве ты не хочешь, чтобы он всегда был рядом?
– Конечно, хочешь, – отвечает бабуля. – Коль скоро он сказал тебе, что не знает, ты абсолютно права, что дала ему коленом под зад.
– Все гораздо сложнее, ба. Не говори маме, но мы с Люком жили вместе.
Услышав эту информацию, бабуля сопит.
– Тем хуже. Значит, у него дурной вкус, если он до сих пор не знает, женится он когда-нибудь на тебе или нет. Сделай ему ручкой. Кого он из себя корчит – Бреда Питта?
– Но, ба, может, некоторым парням действительно нужно больше шести месяцев, чтобы понять, подходит им девушка или нет.
– Возможно, он и Бред Питт, – фыркает бабушка, – но уж никак не Рик.
Мне требуется несколько секунд, чтобы это переварить, потом я говорю:
– Если я уеду от него, мне придется искать себе новое жилье. Наверняка оно будет стоить больше, чем я плачу сейчас. Там, у подруг, где я временно живу, я – третий лишний.
– Что для тебя важнее, – спрашивает ба, деньги или честь?
– Все важно, – отвечаю я.
– Тогда найди способ, чтобы получить и то, и другое. Ты сильная.. Ты же. Сама кричишь на всехуглах, что можешь починить все что угодно с помощью клеевого пистолета, иголки и нитки. А теперь сходи и открой бабуле еще бутылочку пивка. Только настоящего. Я устала глотать это безалкагольное дерьмо. В нем одни калории и никакого удовольствия.
