Текст книги "Самый темный час (СИ)"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8

В общем, да, я пошла с ним на свидание.

И что с того?

Кто я после этого? В смысле, ну пригласил меня парень в закусочную, как только я в пять вечера подбросила его младшего брата обратно родителям, и я согласилась.

А почему бы, собственно, и нет? Ну вот что такого меня ожидало дома? Об ужине, ясное дело, и речи не шло. Тараканы с тушеными овощами? Фрикасе из паучатины?

Ах да, и еще призрак девушки, которая прикончила своего жениха и теперь замыслила при первой удобной возможности грохнуть и меня.

Я решила, а вдруг я ошибалась насчет Пола? Вдруг я слишком пристрастно к нему относилась? То есть да, вчера его поведение слегка смахивало на преследование, но он с лихвой компенсировал свой косяк, вызволив меня из лап полицейских.

И он даже не попытался ко мне подкатить. Ни разу. Когда я сказала, что хочу вернуться домой, Пол безо всяких возражений меня отвез.

Естественно, не его вина, что когда мы подъехали к моему дому, у него не получилось свернуть на подъездную дорожку – весь двор занимали кареты скорой помощи и полицейские машины.

Клянусь, уж одну вещь на заработанные деньги я точно куплю, и ею будет мобильный телефон. А то вокруг все время что-то происходит, а я ни сном ни духом, потому что сижу с кем-то в ресторанчике и поедаю бургеры.

Выскочив из машины, я бросилась к собравшейся толпе. Когда я добралась до желтой ленты, ограждающей все пространство вокруг ямы, в которой предполагалось установить джакузи, кто-то схватил меня за талию и развернул так быстро, что я не успела осуществить задуманное. Правда, я не очень четко помню, что именно собиралась сделать, – кажется, хотела спуститься на дно ямы к столпившимся там людям, которые над чем-то склонились. И я ни капли не сомневалась, что этим чем-то было тело.

Но, как я уже упомянула, кто-то меня остановил.

– Эй, милая, попридержи коней! – сказал этот кто-то, разворачивая меня к себе. Оказалось, что это Энди. Весь в поту и заляпанный грязью, он был сам на себя не похож. – Тебе там не на что смотреть.

– Энди! – Солнце еще не опустилось за горизонт, но зрение меня все равно подводило. Я словно стояла посреди тоннеля и видела лишь яркий лучик света в конце. – Энди, где мама?

– Твоя мама в полном порядке, – успокоил он меня. – Мы все в порядке.

Лучик начал понемногу расширяться. Теперь я видела лицо матери, которая с тревогой смотрела на меня с веранды, и Балбеса с его привычной ухмылкой.

– Так что тогда… – Я заметила, как мужчины поднимают со дна ямы носилки. На них лежал черный мешок для трупов, вроде таких, которые показывают по телеку. – Кто это?

– Ну, вообще-то мы не знаем, – ответил отчим. – Но кем бы он ни был, его тело пролежало там целую вечность, так что вряд ли это кто-то из наших знакомых.

В поле моего зрения появилось огромное лицо Балбеса.

– Это скелет, – сообщил он с изрядной долей наслаждения. По всей видимости, Балбес уже пришел в себя после утреннего потрясения, когда у него во рту оказалась тьма-тьмущая жуков, и превратился обратно в несносного братца. – Сьюз, тут такое было! Полный отпад! Ты бы видела! Я насквозь проломил лопатой его череп. Он раскололся, прям как яйцо или вроде того.

Все, этого оказалось достаточно. Тоннельное зрение вернулось обратно, но перед этим я успела заметить, как с носилок, которые как раз провозили мимо, что-то выпало. Взгляд зацепился за предмет, и я проследила глазами, как он приземлился буквально у моих ног. Им оказался всего лишь основательно изгвазданный и ужасно потрепанный кусок ткани размером не крупнее моей руки. По виду он больше напоминал тряпку, однако было видно, что когда-то ткань была обшита каймой. Мелкие остатки кружева все еще цеплялись за края, точно репейники, – а больше всего вокруг одного уголка, где с огромным трудом различались вышитые инициалы: МДС.

Мария де Сильва. Это был тот самый носовой платок, которым Джесс вчера вытирал мне слезы. Только сейчас он был настоящим, обветшалым и потемневшим от старости.

И он выпал из груды гниющей плоти, скрепляющей кости Джесса в одно целое.

Я отвернулась и избавилась от остатков чизбургера с беконом и картофеля фри, забрызгав траву возле дома.

Стоит ли говорить, что никто, кроме мамы, не выразил сочувствия по этому поводу. Балбес заявил, что ничего отвратительнее в жизни не видел. По-видимому, он запамятовал, чтó извергал его рот менее двенадцати часов назад. Энди молча пошел за шлангом, а Соня, который тоже был не в восторге, объявил, что ему пора, а то он не успеет вовремя забрать и развезти «ццу».

Мама настояла на том, что мне надо лечь, хотя в тот момент мне меньше всего хотелось видеть ее в своей спальне. Поймите меня правильно, только что на моих глазах из моего же двора вынесли тело Джесса. Я бы предпочла обсудить это неприятное зрелище с ним самим, но как это сделать, когда рядом стоит мама?

Я прикинула, что если дам ей похлопотать надо мной полчасика, она уйдет. Как бы не так! Она оставалась со мной еще долгое время, заставив принять душ и переодеться из униформы в удобную шелковую пижаму, которую она же подарила мне на День Святого Валентина (увы, это был мой единственный подарок на День всех влюбленных). Потом она настояла на том, что, как в детстве, расчешет мне волосы.

Ну и само собой, мамуле хотелось поболтать. Чего она мне только не наговорила насчет скелета, откопанного Энди и Балбесом, уверяя, мол, это был всего-навсего «какой-то несчастный», которого убили в перестрелке еще в те далекие времена, когда наш дом служил пансионом для наемников, головорезов и залетных сыновей ранчеро. Мама добавила, что полиция будет настаивать на версии убийства, пока коронер не установит, сколько времени тело пролежало в земле, но раз уж этот парень носил шпоры (шпоры!), мамуля предположила, что полиция придет к тому же выводу, что и она: он пробыл мертвым куда дольше, чем любой из нас жил на этой земле.

Она старалась поднять мне настроение. Но разве это было возможно? Ведь она даже не догадывалась, что так сильно меня расстроило. Я ведь не Джек. Я никогда не распространялась о своем тайном даре. Мама понятия не имела, что я знаю, чей скелет нашли в яме. Ей было невдомек, что всего двенадцать часов назад его обладатель сидел на моей банкетке и хохотал, читая «Мосты округа Мэдисон». А за каких-то пару часов до этого он меня поцеловал – пусть в макушку, но факт остается фактом.

Ой, да ладно вам. Вы бы тоже расстроились.

Наконец – наконец-то! – она ушла. Я с облегчением вздохнула, понадеявшись, что смогу расслабиться, понимаете?

Но нет. Куда там! Ведь мама вовсе не собиралась оставить меня в покое. Я выяснила это на собственном горьком опыте через пару минут, когда зазвонил телефон и Энди крикнул с лестницы, что это меня. У меня не было никакого желания с кем-то разговаривать, но что оставалось делать? Энди уже успел сообщить, что я дома, пришлось поднять трубку. И чей радостный голосок донесся с другого конца линии?

Верно.

Дока.

– Сьюз, как дела? – поинтересовался мой младший сводный брат. Хотя явно знал наверняка. В смысле, как у меня дела. Очевидно, мама позвонила ему в лагерь – кому вообще, позвольте спросить, звонят мачехи в лагерь? – и велела поговорить со мной. Потому что она, само собой, в курсе, что Док – единственный из сводных братьев, с кем я более-менее лажу. Даже не сомневаюсь – мама понадеялась, что я выложу брату свои проблемы, а уж потом она все из него вытянет.

Знаете, мама недаром признанный тележурналист.

– Сьюз? – взволнованно позвал Док. – Твоя мама рассказала о том… что случилось. Хочешь, я приеду домой?

Я откинулась на подушки.

– Домой? Нет, я не хочу, чтобы ты приезжал. С чего бы?

– Ну-у… – Док понизил голос, будто подозревал, что кто-то подслушивает. – Из-за Джесса.

Из домашних один только Док догадывался, что мы не одни в этом мире. Брат всерьез в это верил… и не без причины. Как-то раз, когда я попала в передрягу, к нему явился Джесс. Док перепугался до смерти, но все-таки примчался мне на подмогу.

И теперь снова предлагал свою помощь.

Вот только что он мог поделать? Ничего. Даже хуже, чем ничего, – он мог пострадать. Ну вот взять того же Балбеса и сегодняшнее происшествие. Хочу ли я лицезреть Дока с полным ртом жуков? Исключено.

– Нет! – поспешно отозвалась я. – Нет, Док… то есть Дэвид. В этом нет необходимости. Оставайся в лагере. Все замечательно. Правда.

В голосе Дока проскользнуло разочарование.

– Сьюз, ничего не замечательно. Может, ты хотя бы хочешь об этом поговорить?

О да. Я просто жажду обсудить свою личную жизнь – или ее отсутствие – с моим двенадцатилетним сводным братом.

– Не особо, – призналась я.

– Послушай, Сьюз, я понимаю, тебя это, должно быть, расстроило. Я имею в виду, таким вот образом увидеть его скелет. Но ты должна помнить, что наше тело всего лишь сосуд – притом очень примитивный, – в котором душа заключена на время, пока мы живем в этом мире. Тело Джесса… ну, оно больше не имеет к нему самому никакого отношения.

Ему-то легко говорить, с горечью подумала я. Он ведь не разглядывал кубики пресса Джесса.

Не то чтобы они сильно заинтересовали Дока, даже если бы он их увидел.

– Ну правда, если подумать, вполне возможно, что у Джесса будет и другое тело, – гнул свое Док. – Согласно верованиям индусов, мы сбрасываем внешнюю оболочку – наши тела – несколько раз. По сути, мы продолжаем это делать, в зависимости от нашей кармы, и до тех пор, пока не проживем жизнь правильно, тем самым заслуживая освобождение от цикла перерождений.

– Да? – Я вытаращилась на балдахин над кроватью. У меня все еще не укладывалось в голове, что я разговариваю об этом. И с кем – с двенадцатилетним мальчиком. – Правда?

– Конечно. По крайней мере, многие из нас. Разумеется, если мы не сделаем все правильно с первого раза. Но такое редко с кем случается. Видишь ли, в том, что произошло с Джессом, виновата его вконец испорченная карма, из-за которой он сбился с пути к нирване. Ему нужно лишь найти способ вернуться обратно в тело, которое ему было суждено получить после, ну знаешь, предыдущего тела, и тогда все будет хорошо.

– Дэвид, а ты уверен, что сейчас в компьютерном лагере? – поинтересовалась я. – А то у меня ощущение, будто мама и Энди по ошибке высадили тебя в лагере для йогов.

– Сьюз, – вздохнув, произнес Док. – Послушай. Я всего лишь хочу сказать, что тот скелет, который ты увидела, – это был не Джесс, ясно? Джесс с ним больше никак не связан. Так что не расстраивайся из-за этого. Идет?

Я решила, что самое время сменить тему.

– Так что, у тебя в лагере есть симпатичные девчонки?

– Сьюз, – строго начал Док, – не…

– Так я и знала. Как ее зовут?

– Заткнись! Слушай, мне пора. Но помни, что я сказал, хорошо? В воскресенье я приеду домой, так что мы сможем продолжить разговор.

– Ладно, – ответила я. – Тогда до встречи.

– Ага. И Сьюз?

– Да, Док… то есть Дэвид?

– Береги себя, ладно? Тот Диего – ну, тот тип из книги, который предположительно убил Джесса, – производит впечатление… подлого человека. Тебе лучше быть начеку, иначе… ну, неважно.

Вот именно, что неважно.

Однако этого я Доку говорить не стала. Просто попрощалась. А что еще мне надо было сказать? Детка, Феликс Диего – это только цветочки? Слишком я была расстроена, чтобы задумываться над тем, что, вполне вероятно, мне придется разбираться с еще одним мстительным призраком.

Однако по-настоящему я расстроилась, когда Гвоздик вскарабкался в открытое окно, выжидающе оглянулся и мяукнул…

А Джесс так и не появился.

Даже после того, как я позвала его по имени.

Как правило, они так не делают. В смысле, призраки. Они не приходят по первому зову.

Однако Джесс в большинстве случаев приходил. Хотя в последнее время он появлялся даже прежде, чем я успевала позвать его вслух, когда я только-только задумывалась об этом. И вдруг бум – и он уже стоял передо мной.

Вот только не в этот раз.

Ничего. Ни единой искорки.

Ладно, сказала я себе, положив Гвоздику кошачьих консервов и силясь держать себя в руках. Все хорошо. То есть это же ничего не значит. Может, у него дела. Все-таки во дворе обнаружили его скелет. Возможно, Джесс сопровождает его в морг, ну или куда там его отвозят. Джесс ведь ни малейшего представления не имеет ни об индуизме, ни о карме. Во всяком случае, насколько мне известно. Для него собственное тело наверняка значит гораздо больше, чем простой сосуд для души.

Там он и пропадает. В морге. Следит, как поступят с его останками.

Но прошло несколько часов, на улице стемнело, и Гвоздик, который обычно выходит поохотиться в ночи на мелких вредителей и на любую подвернувшуюся чихуахуа, как ни удивительно, забрался на постель, где я бездумно листала журналы, и боднул головой мою руку, ожидая, что я его поглажу…

В общем-то, тогда я и поняла.

Тогда я и поняла, что случилось что-то очень-очень плохое. Так как этот кот меня на дух не переносит, несмотря на то, что именно я его кормлю. И уж если он забрался на мою постель и боднул меня в руку в ожидании ласки… Ну, вы уж меня простите, но это означает, что моя вселенная рушится.

Потому что Джесс не собирается возвращаться.

Но он же обещал, не переставала я повторять про себя, потихоньку начиная паниковать. Он поклялся.

Однако минута уходила за минутой, а Джесс так и не появлялся, и я поняла. Просто поняла и все. Он исчез. Его тело нашлось, и значит, Джесс больше не числился без вести пропавшим, а это, в свою очередь, означало, что ему больше незачем было торчать неподалеку от моей спальни. Теперь-то уж точно незачем – в точности, как я и пыталась ему вчера объяснить.

Но в его голосе звучала такая непоколебимая уверенность… Уверенность, что этого не случится. Он ведь рассмеялся. Рассмеялся, когда я впервые об этом упомянула, – будто сама мысль о подобном была нелепа.

Вот только где же он тогда? Если он не ушел – на небеса или в следующую жизнь (не в ад; Джессу нет места в аду, – даже не сомневаюсь, – если таковой вообще существует) – тогда где он?

Я попыталась позвать отца. Не по телефону или чему-то подобному, потому что таким способом, ясное дело, до отца в тот мир не дозвонишься. Я попробовала вызвать отца откуда-то из астрала, где бы он сейчас ни находился.

Ну и само собой, он тоже не явился. Хотя он никогда не приходит. Ну, иногда, конечно, появляется. Но редко и не в этот раз.

Хочу вас заверить, обычно я так не паникую. Я хочу сказать, обычно я крайне деятельная особа. Случись что – и я, ну, иду надирать задницы. Как правило, все именно так и происходит.

Но сейчас…

По какой-то непонятной причине я не могла здраво рассуждать. Вот вообще. Я просто сидела в своей темно-зеленой удобной пижаме, а в голове крутилась одна и та же мысль: что же делать? Что же делать?

Серьезно. Ситуация была хуже некуда.

Только поэтому я поступила так, как поступила. Раз сама я не могла ничего придумать – что ж, в таком случае мне нужен был человек, который скажет, что делать. И такого человека я знала.

Пришлось говорить вполголоса, потому что время перевалило за одиннадцать, и все, кроме меня, само собой, уже легли спать.

– Отец Доминик у вас? – спросила я.

Человек на том конце провода – судя по голосу, пожилой мужчина – меня не понял.

– Что такое, милочка? Я вас едва слышу.

– Отец Доминик, – как можно громче повторила я. – Прошу вас, мне надо срочно поговорить с отцом Домиником. Он у вас?

– Конечно, милочка, – ответил собеседник, и я услышала его выкрик: – Дом! Эй, Дом! Тебя к телефону!

Дом? Да как он смеет называть отца Доминика Домом? Никакой почтительности.

Однако мое негодование тут же испарилось, как только я услышала спокойный глубокий голос падре. До этого момента я даже не представляла, насколько соскучилась, ни разу не увидевшись с ним за лето, тогда как в школе встречала его каждый день.

– Алло?

– Отец Дом, – сказала я. Нет, не сказала. Признаюсь честно: я прорыдала эти слова. Я безнадежна.

– Сюзанна? – Отец Доминик был явно ошарашен. – Что стряслось? Почему ты плачешь? С тобой все в порядке?

– Да, – ответила я. Ну ладно, не ответила, а всхлипнула. – Дело не во мне. Это Дж-Джесс.

– Джесс? – Тон его голоса изменился, как всегда, когда разговор заходил о Джессе. Отцу Доминику потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к моему соседу. По-моему, я даже догадывалась о причине. Отец Доминик не только священник, а еще и директор католической школы. Ему так и так не положено одобрять всякие вещи вроде проживания в одной комнате парня и девушки… даже если парень, ну знаете, мертв.

И я это понимала, потому как медиатор отличается от обычного человека. Обычные люди могут запросто пройти сквозь привидений. Они постоянно так делают и даже не осознают этого. Ну, возможно, ощущают холод или замечают какое-то мелькание краем глаза, но, когда поворачиваются, – никого не обнаруживают.

С медиаторами же все иначе. Для нас призраки не просто сгустки тумана – они вполне материальны. Я не могу просунуть руку сквозь Джесса, в отличие от всех остальных. Ну, точнее, всех, кроме Джека и отца Дома.

Так что можно понять, почему падре не испытывал восторга по поводу Джесса, хоть тот и спасал мне жизнь столько раз, что я сбилась со счета. Ведь кем бы Джесс ни был в действительности, он все же оставался парнем, и жил в моей спальне, и… в общем, суть вы уловили.

Не то чтобы между нами что-то такое происходило – к моей огромной досаде.

Вся беда была в том, что теперь ничего уже и не произойдет. В смысле, я даже никогда не узнаю, могло ли между нами что-то случиться. Потому что его больше нет.

Понятное дело, отец Дом не услышал от меня ничего подобного. Я поведала лишь о произошедших событиях: о Марии с ножом, жуках, смерти Клайва Клеммингса и пропаже портрета, а также о том, как нашли тело Джесса, и его исчезновении.

– А он обещал мне, – подытожила я, отчасти бессвязно, потому что меня душили рыдания. – Он поклялся, что это не оно, что это не тело держит его на земле. Но теперь Джесса нет, и…

– Хорошо, Сюзанна. – В сравнении с моей бессвязной тарабарщиной, перемежающейся икотой, отец Доминик говорил спокойно и сдержанно. – Я понимаю. Понимаю. По-видимому, здесь задействованы силы, которые Джессу неподвластны, и, смею добавить, тебе, в общем-то, тоже. Я рад, что ты мне позвонила. Ты правильно поступила. А теперь послушай и сделай все в точности, как я скажу.

Я шмыгнула носом. Было так здорово – даже описать не могу, насколько – слышать, как кто-то говорит тебе, что делать. Правда. Обычно я меньше всего хочу исполнять чьи-то указания, но в этот раз я была безгранично за них благодарна. Вцепившись в телефон и затаив дыхание, я стала ждать инструкций падре.

– Я так понимаю, ты сейчас в своей комнате? – поинтересовался отец Ди.

Я кивнула и, осознав, что он меня не видит, ответила утвердительно.

– Хорошо. Разбуди своих близких и расскажи им в точности то же самое, что рассказала мне. А после этого убегай из дома. Беги со всех ног, Сюзанна.

Я отняла трубку от уха и взглянула на нее так, словно она начала по-овечьи блеять мне в ухо. В самом деле. Ибо здравого смысла в этой аномалии было бы не больше, чем в словах отца Дома.

Я приложила трубку обратно к уху.

– Сюзанна? – донесся до меня голос падре. – Ты меня слышала? Я вовсе не шучу. Один человек уже погиб. И у меня нет сомнений, что следующей жертвой станет кто-то из членов твоей семьи, если ты не выведешь их из дома.

Я, конечно, распустила нюни и тому подобное, но не до такой же степени.

– Отец Ди, – возразила я, – как же я могу им рассказать?..

– Можешь, Сюзанна, – твердо ответил отец Доминик. – Я всегда считал, что неправильно столько лет скрывать твой дар от матери. Настало время открыться ей.

– Еще чего!

– Сюзанна, насекомые – только начало, – настаивал отец Ди. – Если эта особа, де Сильва, захватит твой дом, там воцарятся ужасы сродни… м-м, ужасы, какие нам с тобой и не снились…

– Захватит мой дом? – Я крепче сжала трубку. – Послушайте, отец Ди, может, она и заграбастала моего парня, но мой дом она не получит.

– Сюзанна, прошу тебя, просто делай, как я сказал, – прозвучал в ответ утомленный голос отца Доминика. – Уходи сама и семью выведи, пока зло не успело никому из вас причинить вреда. Я понимаю, что ты расстроена из-за Джесса, но суть в том, что он давно почил, а ты – по крайней мере, пока – еще жива. Мы обязаны сделать все, что в наших силах, дабы так все оставалось и дальше. Я выезжаю сию же минуту, но дорога займет шесть часов. Обещаю, к утру я буду у тебя. Тщательное окропление святой водой поможет изгнать любых оставшихся в доме злых духов, вот только…

Гвоздик бесшумно пересек комнату. Я было подумала, что он, как обычно, меня цапнет, но нет. Вместо этого он подбежал ко мне и истошно и ну очень жалобно мяукнул.

– Боже правый! – послышалось в трубке восклицание отца Доминика. – Это она? Она уже там?

Дотянувшись до кота, я почесала его за сохранившимся ухом, пораженная, что он вообще позволил мне к себе прикоснуться.

– Нет, это Гвоздик. Он скучает по Джессу.

Отец Доминик вздохнул:

– Сюзанна, я понимаю, как тебе сейчас нелегко. Но ты должна осознать, что, где бы Джесс ни находился, ему сейчас гораздо лучше, чем было все эти полтора века, когда он оставался в подвешенном состоянии между этим миром и следующим. Знаю, это тяжело, но попытайся порадоваться за него и помни, что больше всего на свете он желал бы, чтобы ты берегла себя, Сюзанна. Ему бы хотелось, чтобы ты позаботилась о себе и своей семье…

Я слушала отца Доминика и все яснее понимала – он прав. Именно этого бы Джесс и захотел. А я просто сидела без дела в своей пижаме, в то время как мне предстояло выполнить свою работу.

– Отец Ди, – перебила я его, – похоронен ли кто-нибудь из рода де Сильва на кладбище в миссии?

Отец Доминик, застигнутый врасплох посреди своей проповеди «безопасность прежде всего», ничего не понял.

– Я… Де Сильва? Право слово, Сюзанна, я не знаю. Не думаю…

– Ой нет, постойте, – опомнилась я. – Все время забываю, она же за Диего вышла замуж. У вас ведь есть семейный склеп Диего, да? – Я силилась воспроизвести в памяти кладбище, совсем небольшое, окруженное высокой оградой, которое располагалось сразу за базиликой, где я училась, а отец Доминик работал. Могил на кладбище было раз-два и обчелся. По большей части здесь были погребены монахи, служившие вместе с Хуниперо Серра – основателем миссии Кармела в далеком восемнадцатом столетии.

Однако в девятнадцатом веке парочка зажиточных землевладельцев ухитрилась выбить себе разрешение впихнуть на крошечном кладбище один-два мавзолея, пожертвовав церкви изрядную долю своего состояния.

На двери того, что покрупнее, – если я правильно помнила наш поход на кладбище с мистером Уолденом, учителем истории, который хотел, чтобы мы прониклись духом нашего городка, – было вырезано имя «Диего».

– Сюзанна! – окликнул меня отец Доминик. Вместо уже привычной настойчивости в его голосе вдруг послышался испуг. – Сюзанна, я знаю, о чем ты думаешь, и я… я тебе запрещаю! Не смей даже близко подходить к этому кладбищу, ты меня поняла? Не смей приближаться к его склепу! Это слишком опасно…

То, что надо.

Но вслух я этого говорить не стала, лишь покорно произнесла:

– Ваша взяла, отец Ди. Вы правы. Пойду разбужу маму. Выложу ей все как на духу. И выведу всю семью из дома.

Отец Доминик до того удивился, что на целую минуту онемел.

– Хорошо. Что ж… тогда хорошо, – выдавил он, когда дар речи наконец к нему вернулся. – Да. Выводи всех из дома. И не делай никаких глупостей, Сюзанна, вроде той, чтобы вызвать призрака этой женщины до моего приезда. Обещай мне.

Пообещать. Грош цена этим обещаниям. Вот Джесс, например. Обещал мне, что никуда не уйдет, и где он сейчас?

Исчез. Ушел на веки вечные.

А мне даже не хватило смелости признаться ему в своих истинных чувствах.

Теперь же и возможности такой не представится.

– Конечно, – заверила я отца Доминика. – Я вам обещаю

Но, по-моему, даже он понимал, что я говорю неискренне.