Текст книги "Принцесса навсегда"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Но что бы то ни было, его плечи теперь так же широки, как у Ларса, и я очень сомневаюсь, что дело в искуственных вставках в его пальто-костюме от Хьюго Босс, как предположила Лана.

И у него теперь причёска взрослого мужчины, и по каким-то причинам его руки выглядят огромными, и он не волновался, когда пожимал руку доктора Артура Ворда на сцене. Он был непринуждён и спокоен, говоря перед сотнями людей!

И он улыбался, глядя на всех в аудитории по-отдельности, так же, как учила меня бабушка, и ему не нужно было смотреть в бумагу, чтобы вспомнить речь, так как он знал её наизусть (прямо как учила меня бабушка!).

И он был весёлым и умным, и я сняла свои берет и тёмные очки, чтобы лучше рассмотреть его, и я таяла внутри, понимая, что совершила ужасную ошибку, придя сюда.

Потому что я вспоминала и всё чётче и чётче понимала, что не хотела с ним расставаться.

Я не говорю, что я не люблю Джея Пи и всё такое…

Просто я хочу…я…

Я даже не знаю.

Но я знаю, что хотела бы не приходить сюда! И в ту минуту, когда Майкл начал говорить, и поблагодарил всех и описывал, как появилась идея Хирургии Павлова (которую я уже знаю, конечно, он назвал ее именем своей чудесной собаки, Павлов), я знала точно, что я никогда не смогла бы подойти к нему. Даже если Лилли и его родителей, и Наны Московитц там не будет.

Даже для народа Дженовии. Ни за что. Никогда.

Я просто не могла доверить себе подойти и заговорить с ним, а не броситься на шею и обнять, и залезть языком в рот, как Финнула сделала Хьюго в "Искуплении Моего Сердца".

Я знаю! И у меня есть бойфренд! Бойфренд, которого я люблю! Даже если – ладно. Это уже другая тема.

Поэтому я хотела, (это хорошо, что мы в последнем ряду), чтоб мы просто улизнули, когда он договорит.

Я действительно думаю, что в этом не было бы ничего такого страшного. Ларс остался еще в коридоре с Вахимом, хотя я видела, как он поглядывал на меня и посылал мне дьявольский взгляд (который полностью выучил у бабушки). Не было никаких шансов разрушить бесполезную попытку Ланы или Триши притвориться, что они такие , как и другие представители прессы, которые сидели вокруг нас, ни один из которых не был милым, во всяком случае, так что это казалось очень маловероятным.

Но тогда Майкл начал представлять других членов команды кардиоруки – вы знаете, которые помогали ему изобрести её или продавать её, в любом случае.

И одним из этих членов была совершенно очаровательная девушка по имени Мидори, а когда она вышла на сцену и так обняла Майкла, и я могла сказать… То есть, я могла бы просто сказать …

Ну, во всяком случае, именно тогда я знала, что они пара и ещё я могла почувствовать овсянку с изюмом, которую ела на завтрак, которая поднялась почти до моего горла. В этом не было никакого смысла, потому что мы расстались и, ах, да, как уже упоминалось раньше, У МЕНЯ ЕСТЬ ПАРЕНЬ.

Во всяком случае, Тина увидела объятия тоже, и наклонилась сказать шёпотом: "Я уверена, они просто друзья, и работают вместе. Серьезно, не беспокойся об этом".

На что я ответила шепотом: "Да, правильно. Потому что все парни просто игнорируют девушку в кратчайших мини-юбках на работе".

На что Тина, конечно, не ответила. Поскольку мини-юбка Мидори выглядела просто супер, как и она сама. И каждый парень в комнате игнорировал ее. НЕТ.

А потом Майкл представил свою кардиоруку – которая была больше, чем я думала и все хлопали, и он опустил свою тёмную голову и посмотрел восхитительно скромно.

И тогда доктор Артур Уорд сделал ему сюрприз, предоставив ему почетную степень магистра в области науки. Просто, вы знаете, как бывает. Тогда все хлопали еще немного, и доктора Московитцы вышли на сцену с Наной и Лилли (Кенни – я имею в виду, Кеннет – ушёл обратно, пока, Лилли, наконец не дала ему сигнал присоединиться к ним, что он и сделал, после многих колебаний и маханий ему, и когда она, наконец, топнула ногой властно, как делала только Лилли, и это заставило людей засмеяться, даже тех, кто её не знал), и вся семья обнималась, и я просто …

Я начала реветь. Реально.

Не потому, что у Майкла была новая подруга сейчас, или что-нибудь не так. Но потому, что это просто так приторно сладко – видеть их всех там обнимающихся, семью, которая, я лично знала, пережила столько, что родители Майкла и Лилли чуть не развелись и сейчас они снова вместе, и Лилли переживала, и Майкл поехал в Японию, так упорно трудился, и …

… и все они были просто так счастливы. Это было просто так … приятно. Это был прекрасный момент успеха и триумфа, чуда.

И там была я, следила за ними. Потому что я хотела использовать Майкла, чтобы получить что-то, да, для нужд моей страны, но я никак не заслужила. Я имею в виду, мы можем ждать, как и все остальные.

В общем, я почувствовала, что я это было вторжение в их личную жизнь, и что я не имела права находиться там. Потому у меня не было прав. Я была там по ложным причинам.

И пора уходить.

Я посмотрела на всех других девушек – кое-как могла видеть их сквозь слезы – и сказала: "Давайте уйдём".

"Но ты даже не поговорила с ним!" – Тина плакала.

"А я и не собираюсь" – сказала я. Я знала, как сказать, чтобы это было так… по-принцессовски. Оставить Майкла одного. Он был счастлив. Ему больше не нужны сумасшествие, мои нервотрёпки и неприятности в жизни. У него есть сладкая, умная, элегантная Мидори в мини-юбке, или, если не она, то кто-нибудь такой, как она. Последнее, что ему нужно – это лгунья, пишущая любовные романы принцесса Миа.

У которой, кстати, уже есть бойфренд.

"Давайте улизнём по одной, – шепнула я. – Я пойду первой, мне нужно в ванную комнату, – я знала, что должна всё это записать, пока это еще свежо в моей памяти. К тому же, мне было нужно снова перекрасить подводку и ресницы, потому что я просто выплакала их все. – Я буду ждать вас ребята на Бродвее и 168".

"Это побег", – сказала Лана. Она очень зависит от своих чувств.

"Лимузин ждёт там, – сказала я. – Я возьму вас в Pinkberry. Я угощаю".

"Pinkberry, о мой зад, – сказала Лана. Ты возьмёшь нас в Нобу".

"Хорошо", – сказала я.

Так что я пробралась сюда. Где я нанесла повторно свой макияж и пишу это.

Действительно, лучше так. Отпустить его. Не то чтобы он когда-либо действительно был моим, что могло бы быть, действительно, но … Ну, гораздо, гораздо лучшее то, что я делаю, и все это. Я уверена, бабушка не думает так. Но это на самом деле самый подходящий поступок для принцессы. Московитцы выглядели так счастливо! Даже Лилли.

А счастливой она никогда не была.

Я лучше пойду. Я думаю, что Ларс мог бы выстрелить в меня, если я заставлю его ещё ждать. Я…

– Эй, знакомые туфли.

О, нет!

Суббота, 29 апреля, 16.00, лимузин домой.

О, да.

Лилли. Это была Лилли.

В киоске рядом со мной.

Она сразу узнала мои туфли от Мэри Джейнс. Мои новые Prada, не те старые, на которые она беспощадно нападала несколько лет назад на своем веб-сайте.

Она подошла и сказала:

– Миа? Это ты там? Мне показалось, что я видела Ларса в коридоре…

Что я могла сделать? Я не могла сказать, что это не я. Это же очевидно.

Я вышла, там стояла смущенная Лилли:

– Как, ты делаешь здесь??

Я же так долго сидела в аудитории, где я могла придумать легенду на этот случай.

Большая Ложь Миа Термополис Номер шесть.

– О, привет, Лилли, Гретхен Вайнбергер не могла придти сюда сегодня и попросила меня написать статью о Майкле, – я даже достала из моей сумки приглашение Гретхен, что бы доказать мою колоссальную ложь… – Я надеюсь, с тобой всё в порядке.

Лилли моментально уставилась на пригласительное для прессы. А потом она уставилась на меня, точнее попыталась (потому что я все ещё выше её на шесть дюймов, особенно в моих платформах, даже при том, что она носит каблуки).

Честно сказать, мне не понравилось то, как она посмотрела на меня. Она до сих пор не верила мне.

Слишком поздно, я помню способ, которым Лилли могла проверить вру я или нет (потому что мой нос вспыхивает).

Однако, я практиковалась перед зеркалом, а также перед бабушкой, чтобы этого не происходило.

И бабушка говорит, что получается намного лучше. (Джей Пи тоже так говорит. Иначе он бы все понял, когда я сказала, что я не принята ни в один из колледжей. Не говоря уж о других моих неправдах.)

Я готова убить Лилли за то, что она рассказала ему про ноздри.

Иногда интересно, есть ли еще что-то из того, что Лилли не рассказала Джею Пи про меня.

Я была довольна тем, что Лилли не могла понять, что я вру. И как только убедилась, я добавила:

– Я надеюсь, ты не возражаешь, что я здесь. Я старалась не встречаться с тобой и оставаться на заднем плане в максимально возможной степени. Я знаю, что это – особенный день для тебя и вашей семьи, и даже для меня… я думаю, что Майкл теперь знаменит.

Последние слова были правдой, и я не беспокоилась о моих ноздрях. Лилли сузила свои глаза. На этот раз она не накрасила их черными тенями для век.

Я знаю, она сделала это специально для миссис Московитц, которая считает черные тени для век вульгарными.

Я думала, что она собиралась наброситься на меня.

– Ты на самом деле здесь только потому что пишешь статью для "Атома"? – спросила она твердым голосом.

Я никогда не концентрировалась на своих ноздрях сильнее, чем сейчас.

– Да, – сказала я. И так или иначе, это не ложь, потому что я планирую придти домой и написать статью на четыреста слов об этом.

Пристальный взгляд Лилли с жадными глазами не изменялся.

– И ты действительно будешь писать о Майкле, Миа?

– Конечно, – ответила я.

Это тоже правда. Как я и думала, Лилли полностью уставилась на мой нос и, увидев что мои ноздри спокойны, немного расслабилась.

То, что она сказала потом, так потрясло меня, что я на мгновение потеряла дар речи.

– Действительно хорошо, что ты пришла, – сказала она, казавшись на сто процентов искренней. – И я знаю то, что ты приехала, очень много значит для Майкла. Поэтому я не могу отпустить тебя пока ты с ним не поздороваешься.

– Мм, – сказала я, чуть не толкнув пожилую леди выходящую из соседней кабинки. – Нет, спасибо. Я думаю, что у меня есть достаточно для "Атома". Этот день предназначен только для вашей семьи, я не хочу отнимать у вас время. Меня уже ждет Ларс.

– Не будь идиоткой, – сказала Лилли, схватив мое запястье, – ты идешь со мной, как представитель прессы. Я допускаю это.

Я была немного испугана.

– Ты – принцесса, помнишь? Ты можешь перенести свои личные дела, но как твой редактор, я говорю, тебе необходимо интервью с Майклом. И ему будет больно знать, что ты была здесь и даже не поздоровалась, – сказала она, всё сжимая мое запястье. – А причинишь ему боль ты только через мой труп."

Я причиню ему боль? Здрасьте! Я могла бы напомнить ей, что ее брат был тем, кто уничтожил меня. И пусть, я полная дура и полностью имела право быть уничтоженной. То, что происходит сейчас – это продолжение мести за то, что я сделала в прошлом году? Она тянула меня в ту комнату, чтобы оскорбить меня перед всеми, особенно пред ее братом?

Если так, это не месть, ведь у меня был любой выбор, я могла не позволять ей тянуть меня назад в переполненный павильон. Мое запястье походило на железо. Но… что, если это не месть? Что, если Лилли вела себя так, потому что в течение двух лет так обращалась со мной? Возможно, это стоило риска.

Поскольку несмотря на всё, даже на ihatemiathermopolis.com-я уважала Лилли. Если бы она не мстила мне все это время – я возможно простила бы ее. Я видела удивление на лице Ларса, когда мы вышли из дамской комнаты вместе, и его глаза быстро расширились – он отлично знает, что Лилли и я больше не подруги. И заметив с какой силой она сжимает мое запястье, он поня,л что я иду с ней за руку не по собственной воле.

Однако, я покачала головой, чтобы сообщить ему, что он не должен идти со мной. Это было моими проблемами, и я сама разберусь с ними. Чего бы это ни стоило. Я видела и Тину, которая смотрела на меня с ужасом. Лилли, слава богу, не заметила её.

Челюсть Тины отвисла, когда она увидела мое запястье, зажатое рукой Лилли: подругами мы точно не казались.

Тина поднесла свой сотовый к уху и показала губами: "Позвони мне!"

Я кивнула. Тина просит перезвонить.

Следующее, что я увидела это то, что Лилли тянула меня через Саймана и Луизу Темплман.

Мы приближались к месту, где Майкл, его родители, Кенни и другие работавшие над Хирургией Павловым все еще стояли и пили шампанское.

Мне казалось, что я сейчас умру.

Тогда я вспомнила кое-что, в чем бабушка когда-то убедила меня: Никто никогда не умирал от страха, ни разу в истории.

– Майкл! – заорала Лилли, когда мы подходили к ним. Она отпустила мое запястье и взяла мою руку – я почувствовала, что-то странное. Лилли и я привыкли держаться за руки все время, когда шли по улице и были детьми, наши мамы научили нас этому, гарантируя себе, что так нас не переедет автобус. В детстве рука Лилли всегда была потной и липкой от леденцов. Теперь она была гладкой и прохладной. Как рука взрослого человека. Это казалось странным.

Майкл разговаривал с целой группой людей на японском языке. Лилли позвала его еще дважды и только потом он, наконец, просмотрел и увидел нас.

Мне жаль, что я не могу сказать, что была спокойна когда его темные глаза посмотрели на меня, и что я легко смеялась и говорила все правильно. Мне жаль, что я не могла сказать как в действительности: я принесла демократию в страну, и написала роман на четыреста страниц, и принята в каждый колледж, к которому обращалась (даже если это только потому, что я – принцесса), но я не могу врать, что встретилась с Майклом впервые после того, как я сорвала с шеи мое ожерелье из снежинок на его глазах около двух лет назад.

Я чувствовала, что покраснела, когда его внимательный взгляд встретился с моим.

Кроме того, мои руки начали потеть сразу же. Я была уверена, что пол сейчас провалится, голова начала кружиться.

– Mиа, – сказал он глубоким голосом Майкла.

Он улыбнулся, и мое головокружение увеличилось примерно до десяти миллионов процентов. Я был уверена, что сейчас упаду в обморок.

– Гм – сказала я. Я думаю, улыбаясь. А если честно, я понятия не имею. – Привет.

– Миа здесь представляет "Атом" – объяснила Лилли Майклу, когда я поздоровалась. Я не могла сказать ничего большего. Это было все, что я могла сделать, только чтобы удержаться от падения, как дерево, которое грыз бобер.

– Она пишет статью о тебе, так ведь Миа?

Я кивнула. Статья? "Атом"? О чем она говорила?

Ой, точно для школьной газеты.

– Как твои дела? – спросил меня Майкл. Он говорил со мной. Он говорил со мной дружественным, неконфликтным голосом.

И все равно никакие слова не формулировались в моей голове, я молчала, точно так же, как Джуд Лоу в кино Стивена Кинга. Только я не была такой красивой.

– Почему ты не задаешь Майклу вопросы для своей статьи, Миа? – Лилли тыкала меня. В плечо. И это неприятно.

– Ой, – сказала я.

– Ничего себе! Слово!

– Где Ларс? – усмехаясь, спросил Майкл. – Ты лучше подожди, Лилли. Она вообще-то ходит только с Ларсом.

– Он где-то здесь, недалеко, – удалось мне сказать. Наконец! Предложение. Сопровождаемое шатким смехом .

– У меня все хорошо, а ты как, Майкл?

Неужели я говорю?!

– Я – отлично, – сказал Майкл.

И тут подошла его мама:

– Майкл, этот человек из Нью-Йорк Таймс. Он хочет поговорить с тобой, – вдруг она увидела меня и ее глаза стали огромными.

– О… Миа.

Ага. Прямо как: О. Это ты. Девочка, Которая Разрушила Жизни Обоих Моих Детей.

Я правда не думаю, что это было мое воображение. Я подразумеваю, если вспомнить воображение Тины то вышло бы:

О. Это ты. Девочка, По Которой Мой Сын Тайно Сходил С Ума Два Года Назад.

– Здравствуйте, доктор Московитц – сказала я худшим голосом в мире. – Как Вы?

– Все хорошо, дорогая, – сказала доктор Московитц, улыбаясь и наклоняясь , чтобы поцеловать мою щеку. – Я не видела тебя так долго. Это прекрасно, что ты смогла приехать.

– Я пишу о Майкле статью для "Атома", – объяснила я торопливо, зная, как глупо это звучало. Но я не хочу, чтобы она думала, что я приехала по любой из настоящих причин, – но я знаю, что он занят. Майкл, иди, поговори с Нью Йорк Таймс.

– Нет – сказал Майкл. – Есть много времени и для этого.

– Ты шутишь? – Мне захотелось протянуться и выдвинуть его к репортеру, но мы больше не пара, значит этого делать нельзя. Даже при том, что мне действительно понравилась бы чувствовать руку Майкла под пальто. – Это "Таймс"!

– Может быть, вы могли бы встретиться завтра за чашечкой кофе или еще где-нибудь? – сказала Лилли небрежно, как – ха, я вспомнила! – как Кеннет. – Как для частного интервью.

Как она сказала? Это похоже на Лилли, внезапно я забыла, насколько она ненавидит меня. Или Злая Лилли была заменена Хорошей Лилли, пока все смотрели.

– Эй, – сказал Майкл, – это хорошая идея. Что скажешь, Миа? Ты свободна завтра? Можем встретиться в Кафе Данте, скажем, в час?

Я не знала, что я делала, обуреваемая чувством, я кивала, и говорила: "Да, в час завтра – прекрасно. Хорошо, большое спасибо".

И затем Майкл ушел … только, вдруг повернулся в последнюю минуту и сказал:

– О, и принеси свою книгу. Я все еще не могу дождаться, чтобы прочитать ее!

О мой Бог!

Честно, я думала, что меня вырвет на блестящие ботинки Кеннета.

Лилли, должно быть, заметила, так как она ткнула меня в спину (снова не очень мягко), и спросила:

– Миа? Ты в порядке?

Майкл был вне пределов слышимости к тому времени, давал интервью репортеру Таймс, и его мама побежала прочь, чтобы поговорить с его папой и Наной Московитц.

Я только несчастно смотрела на Лилли и сказала первую вещь, которая трещала в моей голове:

– Почему ты вдруг так хорошо со мной разговариваешь?

Лилли открыла свой рот и начала говорить что-то, но Кенни обнял ее, впивался взглядом в меня и спросил:

– Ты все еще встречаешься с Джеем Пи?

Я только закрыла глаза.

– Да, – сказала я.

– Тогда неважно, сказал Кенни и отвел Лилли далеко от меня как, будто принял меня за сумасшедшую.

И она не пыталась остановить его.

Это очень странно, потому что Лилли не тот тип девочки, которая позволит парню говорить ей, что делать. Даже Кенни, который ей действительно нравится. Больше чем нравится, я уверена.

Также я уверена, что это было концом моей первой встречи с Майклом почти после двух лет. Я пошла прочь с таким большим достоинством, как я могла (здорово, когда у Вас есть телохранитель, чтобы сопроводить Вас), и мы направились к лимузину, где ждали девочки, и они потребовали рассказать все в мельчайших деталях.

Я должна взять их в "Набу", где они говорят, что собираются пробовать каждый тип суши из меню.

Но я не знаю, как я смогу сконцентрироваться на понимании тонких ароматов Шеф Матцухиса, когда все время я буду думать о том, как я смогу показать мою книгу Майклу?

Поскольку я не могу дать свою книгу Майклу. Он изобрел автоматизированную руку, которая спасает жизни людей. А я написала роман. Эти вещи – не похожи.

Серьёзно. Мне сейчас очень не по себе.

И я действительно не хочу, чтобы парень, который только получил почетную степень магистра в науке (и у которого рука очень часто была под моей блузкой), занимался чтением моих сексуальных сцен. Это очень смущает.

Суббота, 29 апреля, 19.00, мансарда.

Я решила, что доктор Нуц прав.

Я действительно должна прекратить врать. Я имею в виду, если я собираюсь завтра встретиться с Майклом, чтобы взять у него интервью (ведь нет никакого способа этого избежать, иначе, если я не приду, я буду должна признаться, что приходила в университет не для того, чтобы взять интервью для Атома, а для того, чтобы узнать о его роботе-манипуляторе… или ещё хуже, пришла шпионить за ним с подружками, чтобы посмеяться), а затем собираюсь дать ему копию моего выпускного проекта.

Я просто собираюсь это сделать. У меня просто нет выхода. Он всё помнит – не спрашивайте меня как, ведь он, наверное, – самый занятой человек во вселенной.

А если я собираюсь сказать правду моему бывшему парню о своём выпускном проекте, то мне придётся рассказать всю правду и тем людям, которые важнее для меня, чем он. Например, моей лучшей подруге и моему нынешнему бойфренду.

Потому что, в противном случае, это просто не справедливо. Я имею в виду то, что Майкл узнает правду о "Выкупе моего сердца", а Тина и Джей Пи нет?

Поэтому я решила, что стисну зубы и сделаю копии всем. На этих выходных.

На самом деле, я отправила копию Тине прямо сейчас по е-мейлу. Свободное время у меня есть только сегодня, потому что Джей Пи на репетиции, а я обычно являюсь нянькой для Рокки в то время, когда мама и мистер Дж. обсуждают необузданный экспансионизм NYU и что они могут сделать для того, чтобы это остановить.

Я отправила Тине свою рукопись с этим сообщением:

Дорогая Тина,

Я надеюсь, ты не будешь сердиться, ты помнишь, я тебе говорила, что мой выпускной проект – это история отжима оливкового масла в Дженовии, около 1254-1650 годов? Это была, некоторого рода, ложь. На самом деле, мой выпускной проект – это средневековый любовный роман на 400 страниц, он называется "Искупление моего сердца", действик которого разворачивается в Англии в 1921 году, в нём рассказывается о девушке Финнуле, которая похитила и удерживала в плену рыцаря, только что вернувшегося из Крестового похода, только так она может получать деньги на хмель и ячмень для свой беременной сестры, чтобы производить пиво (обычная практика в те дни).

Однако, Финнула не знает, что этот рыцарь – граф её деревни. И у Финнулы есть секреты, которых граф не знает.

Сейчас я отправляю тебе "Искупление моего сердца". Ты не обязана его читать (если не хочешь). Я просто надеюсь, что ты простишь меня за ложь. Я действительно глупо себя чувствую. Я не знаю, почему я это сделала, наверное, из-за того, что я смущена, потому что я не уверена, что книга получилась хорошей. Плюс, в ней много постельных сцен.

Я действительно надеюсь, что ты останешься моим другом.

С любовью, Миа.

Я не слышала, чтобы от неё пришёл ответ, но это, может быть, из-за того, что семейство Хаким Баба в это время обычно обедает, и Тина сейчас не может прочитать сообщение. Это семейное правило, даже мистер Хаким Баба следует ему, когда доктор предупредил его о повышенном давлении.

Я чувствовал себя плохо, но в тоже время взволнованно. Я имею в виду, из-за того, что я отправила Тине "Искупление моего сердца". Я даже не представляю, что она скажет. Интересно, выйдет ли она из себя из-за того, что я ей врала? Или нет, ведь любовные романы – это её любимая вещь в мире? Правда, она предпочитает современные романы, где главные действующие лица – шейхи.

Но, возможно, ей понравится роман. Я прочитала столько литературы, чтобы написать его.

Гораздо важней, что скажет Джей Пи, когда я ему это расскажу? Он знает, что я люблю писать и что когда-нибудь я хочу стать писателем.

Но я никогда ему не говорила, что хочу писать любовные романы.

Но скоро я узнаю, что он об этом думает. Ему я тоже отправила копию.

Хотя, кто знает, когда он откроет письмо и прочитает его. Ведь репетиции его пьесы продолжаются до полуночи.

А сейчас Рокки умоляет меня посмотреть с ним Дору по каналу Эксплорер. Я понимаю, что миллионы детей любят шоу Доры, и благодаря нему, они научились читать. Но я не против, если Дора прыгнула бы со скалы и захватила с собой своих маленьких приятелей.

29 Апреля, Суббота, 20:30.

Я только что получила сообщение от Тины!

О ГОСПОДИ, Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ НАПИСАЛА ЛЮБОВНЫЙ РОМАН И НЕ СКАЗАЛА МНЕ ОБ ЭТОМ!!!!! ЭТО ТАК КЛАССНО!!!! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!! ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ НАВСЕГДА!!!! Я ТОЛЬКО НАЧАЛА ЕГО ЧИТАТЬ, ЭТО ПРОСТО СУПЕР!!! ТЫ ДОЛЖНА ПОПЫТАТЬСЯ ЕГО ОПУБЛИКОВАТЬ!!! Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ НАПИСАЛА ЦЕЛУЮ КНИГУ!!!! Тина.

P. S. Я должна кое о чём с тобой поговорить. Мы не можем это обсуждать по переписке. Это не плохая вещь. Это кое-что, касающееся твоей книги. ПОЗВОНИ МНЕ НЕМЕДЛЕННО!!!

Когда я это читала, зазвонил мой телефон, это был Джей Пи. Я взяла трубку, даже не успев сказать «привет», я услышала: «Подожди… ты написала любовный роман?»

Он засмеялся. Но не подло. А ласково, я даже этого не ожидала.

Если бы я всего этого не знала, я бы тоже засмеялась.

– Да, – сказала я. – Ты помнишь мой выпускной проект?

– Тот, который рассказывает о производстве оливкового масла в Дженовии, около 1254-1650 годов? – голос Джея Пи звучал скептически. – Конечно.

– Да, – сказала я. – Ну, собственно, в некотором роде это была неправда. – О Господи, я молюсь. Не дай ему возненавидеть меня за эту ложь. – Мой выпускной проект на самом деле – это исторический любовный роман. Который я только что тебе отправила. Действие разворачивается в Средневековой Англии в 1291 году. Ты ненавидишь меня?

– Ненавижу тебя? – Джей Пи засмеялся ещё больше. – Конечно, я тебе не ненавижу. Я не могу ненавидеть тебя. Но… любовный роман?, – произнёс Джей Пи. – Что-то вроде того, что читает Тина?

"Да", – сказала я. Почему его голос так звучит? Это было странно. "Ну, не совсем такой, как она читает. Но что-то подобное. Понимаешь, доктор Н. сказал мне, что это просто прекрасно, что я помогла Дженовии стала конституционной монархией, но я должна сделать что-то для себя, а не только для народа Дженовии. А так как я люблю писать, я подумала, – доктор Н. согласился со мной – что должна написать книгу, потому что я хочу быть писателем, и ведь, я всё время писала в свой дневник. И, ну, мне нравятся любовные романы… они помогают избавиться от стресса – много ли ты знаешь членов Domina Rei, или политиков, или бизнесменов, которые читают любовные романы, чтобы расслабиться? Я проводила некоторые исследования, более 25% всей проданной литературы составляют любовные романы. Поэтому я подумала, если я хочу написать то, что будет опубликовано, то, по статистике, роман – это лучший выбор.

Отлично. Я всё это пролепетала. Я имею в виду, неужели я правда сказала ему, что больше 25% всей проданной литературы составляют романы? Неудивительно, что он молчал.

"Ты написала любовный роман?", – спросил он. Опять.

Ужасно, Джей Пи, кажется, был расстроен из-за того, я написала любовный роман, а не из-за моей лжи.

"Мм, ну да", – я старалась не фокусироваться на том, что Джей Пи был так ошеломлён. "Знаешь, я много исследовала средневековье – ну знаешь, когда жила принцесса Амелия? А затем я написала эту книгу. И сейчас я пытаюсь её опубликовать!"

«Ты пытаешься её опубликовать?», – повторил Джей Пи, его голос дрогнул на слове опубликовать.

«Да», – сказала я, удивлённая тем, что застала его врасплох. Что такого? Разве это не то, что бы сделали бы вы, если бы написали книгу? Я имею в виду, он написал пьесу, и он старается сделать её постановку. Верно? «Правда, пока безуспешно. Никто не хочет её издавать. Ну, кроме Vanity Press, но они хотят, чтобы я им заплатила. Но мне кажется, что это странно. Правда, Джоан Роулинг тоже получила много отказов, прежде чем её первая книга о Гарри Поттере…»

«А издатели знают, что эту книгу написала ты?», – прервал меня Джей Пи. «Принцесса Дженовии?»

«Конечно, нет», – сказала я. «Я использовала псевдоним. Если они узнают, что это написала я, они точно это опубликуют. Но тогда я не пойму, действительно ли им понравилась моя книга, или они опубликовали её только потому, что я – принцесса Дженовии. Ты видишь разницу? Я не хочу быть опубликованной таким образом. Я имею в виду, я хочу увидеть, могу ли я это сделать – быть публикуемым автором – не только благодаря тому, что я принцесса. Я хочу, чтобы это произошло потому, что книга, написанная мной, хороша – может не лучшая. Ну, хорошо, чтобы она могла бы продаваться на Wal-Mart или где-нибудь ещё».

Джей Пи просто вздохнул.

"Миа", – сказал он. "Что ты делаешь?"

Я моргнула. «Что делаю? Что ты имеешь в виду?»

«Я имею в виду, почему ты продалась? Почему ты пишешь коммерческую литературу?»

Вынуждена была признать, что он меня не понял. Что он там сказал, «я продалась?» Коммерческая литература? А что я должна была написать? Книгу, основанную на реальных событиях? Я пыталась однажды это сделать… давно. Я написала короткую историю о реальных людях – это был рассказ о Джее Пи, конечно, до того, как я узнала его.

И в конце я убила героя, которого списала с Джея Пи, бросив его под поезд.

Слава Богу, в последнюю минуту я поняла, – непосредственно перед тем, как этот рассказ прочитали бы все в литературном журнале Лили – что не могу его опубликовать. Вы не можете писать истории, основанные на реальных людях, а в конце бросать их под поезд.

Потому что вы причините боль его чувствам, если они это прочитают и узнают в них себя.

А я не хочу никому причинять боль!

Но я не могла сказать этого Джею Пи! Он не знает об этом коротком рассказе, который я написала. Я хранила это в тайне всё время, которое мы встречались.

Это ответ на его коммерчески-литературный вопрос, я сказала: «Ну, потому что… это весело. И мне понравилось его писать».

«Но, Миа, ты же гораздо выше этого», – сказал он.

Должна признаться, меня это задело. Как будто он сказал, что моя книга – над которой я работала почти 2 года и которую он даже не прочитал – ничего не стоит. Знаете, такой реакции от него я не ожидала.

«Может, ты сначала её прочитаешь», – сказала я, пытаясь сдержать слёзы, которые подступили к моим глазам, я не знаю почему, обычно я не настолько чувствительна, – «прежде чем будешь делать выводы».

Голос Джея Пи звучал раскаивающимся.

«Конечно. Ты права. Извини. Слушай… Я должен вернуться на репетицию. Давай поговорим об этом попозже?», – сказал Джей Пи.

«Конечно», – сказала я. «Позвони мне».

«Я позвоню. Я люблю тебя».

«Я тоже тебя люблю», – сказала я. И повесила трубку.

Думаю, всё будет хорошо. Я точно знаю, что так и будет. Он прочитает «Искупление моего сердца» и он ему понравится. Точно понравится. Так же, как я увидела премьеру фильма «Принц среди мужчин» и, буквально, влюбилась в него. Всё будет хорошо! Вот почему мы так подходим друг другу. Потому что мы оба очень творческие. Мы – творческие натуры.

Я имею в виду, у Джея Пи, вероятно, будут какие-то замечание, касающиеся "Выкупа моего сердца". Нет идеальных книг. Но это нормально, потому что мы творческая пара. Как Стефан и Табита Кинг. Я приму его замечания. У меня есть несколько рекомендации, как можно сделать "Принца среди мужчин" лучше. Завтра узнаю его рекомендации по поводу книги…

О ГОСПОДИ!!! Я ЖЕ ЗАВТРА ВСТРЕЧАЮСЬ С МАЙКЛОМ В КОФЕЙНЕ!!!

Как же я могу сейчас спокойно спать????

30 Апреля, Воскресенье, 3 утра, мансарда.

Вопросы Майклу от «Атома»:

– Что вдохновило тебя на создание КардиоРуки?

– Каково это, жить в Японии на протяжении 21 месяца, не возвращаясь сюда до этого момента, и не звонить мне, девушке, с которой у тебя всё было хорошо, пока мы не расстались?