Текст книги "Принцесса навсегда"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Я задержала свой взгляд на Джее Пи, который пробирался через кафетерий к нашему столу, стараясь не глядеть в направлении Ланы. Джей Пи, беседуя с Борисом, Перин и Линг Су, заметил, что я иду, поднял глаза и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ.
Тем не менее, уголком глаза, я успела увидеть, как Лана ударила свою сестру по затылку, схватила кошелёк Miu Miu и начала в нём копаться.
Чудесно. Это может означать только одно. У Гретхен были приглашения на завтрашний вечер.
"Как дела?" – спросил меня Джей Пи, когда я села.
"Отлично" – солгала я.
Большая Ложь Номер Девять Миа Термополис.
"Фантастика, – ответил Джей Пи. – Эй, я хотел кое-что спросить".
Я замерла, держа мою индюшку на полпути к моим губам. О Боже. Здесь? Сейчас? Он собирается пригласить меня на выпускной прямо в столовой, на виду у всех? Это и есть романтические идеи Джея Пи?
Нет, не может быть. Потому что Джей Пи до этого уже устроил для меня ужин в своей квартире, когда его родители уехали из города, он сделал всё так…свечи, джаз на стерео, вкусные феттучини Альфредо, шоколадный мусс на десерт. Парень разбирается в романтике.
И также он не стесняется Дня святого Валентина. Он подарил мне красивый медальон в виде сердца (от "Тиффани", конечно) с нашими инициалами на первый день Святого Валентина и бриллиантовое колье путешествия (чтобы показать, насколько далеко мы уже от нашего первого поцелуя вне моего дома) на второй.
Конечно, он не собирается приглашать меня на выпускной вечер, когда я кусаю мою индюшку в кафетерии.
Потом опять… Он думал, что вообще не должен приглашать меня на выпускной. Итак…
Тина, подслушивающая его вопрос, ставя поднос рядом с Борисом, ахнула.
‹…›
Французский: выпускной экзамен
Психология II: выпускной экзамен
Пятница, 28 Апрель, приёмная доктора Нуца.
Чудесно, я шла сюда на мой следующий из последних приёмов у психолога, и если кто-нибудь и должен был здесь сидеть, так точно не вдовствующая принцесса Дженовии собственной персоной.
Я хотела сказать "Что за …", но к счастью, удалось сдержаться в последнюю минуту.
"О, Амелия, вот ты где, – сказала она, как на последней встрече с чаепитием в Карлайле, или в любом другом случае. – Почему ты не перезвонила?"
Я просто смотрела на нее с ужасом.
"Бабушка, – сказала я. – Это моё лечение".
"Я знаю это, Амелия, – она улыбнулась в приемной, как будто извинялась за мой идиотизм. – Я не глупая, ты знаешь. Но как же еще я должна с тобой общаться, если ты не будешь отвечать мои звонки и отказываешься отвечать на мои имейлы, которые являются общим способом связи между молодыми людьми сегодня? Действительно, у меня не было выбора, кроме как выследить тебя здесь".
"Бабушка, – я серьёзно серьезно была вне себя от бешенства. – Если речь идет о моей вечеринке, я не отменю приглашение для моей собственной матери и отчима, чтобы освободить комнату для твоих друзей общества. Можете отменить приглашение Натана и Клэр, если хочешь, меня это не волнует. И я могу только добавить, что совершенно неуместно для тебя появляться на мой приём у врача, чтобы поговорить со мной об этом. Я понимаю, у нас были совместные сеансы терапии раньше, но это было запланировано заранее. Ты не можешь просто появляться здесь и ждать меня…"
"О, это, – бабушка сделала небольшие волнообразные движения в воздухе, сапфир на кольце от шаха Ирана заискрился, когда она сделала это. – Ну, пожалуйста. Виго решил трудности со списком приглашений. И не волнуйся о месте для твоей матери. Хотя я бы не сказала то же самое для её родителей. Я надеюсь, они будут наслаждаться видом вечеринки на палубе у руля. Нет, нет, я об Этом Мальчике".
Я не могла понять, о чём она говорит в первую очередь.
"Джей Пи?"
Она никогда не называла Джея Пи Этим Мальчиком.
Бабушка любит Джея Пи. Я имею в виду, серьезно любит его. Когда они вдвоём собираются, то говорят о старом Бродвее, который показывал то, что я даже никогда не слышала, пока я практически не утаскивала Джея Пи прочь. Бабушка более чем уверена, что могла сделать большую карьеру на сцене, если бы не выбрала женитьбу на дедушке и была принцессой маленькой европейской страны, вместо того, чтобы быть великой звездой Бродвея, а-ля та девушка, которая была звездой "Блондинки в законе", мюзикла. Только, конечно, в представлении бабушки, она была бы куда лучше её.
"Не Джон Пол, – сказала бабушка, шокированная этой мыслью. – Другой. И эта вещь… которую он изобрёл".
Майкл? Бабушка пригласила себя сюда на мой приём у врача, чтобы поговорить со мной о Майкле?
Хм, это тоже отлично. Спасибо, Виго. Он настроил её BlackBerry получать новости Google обо мне?
"Ты серьезно? – я клянусь, в данный момент я не знала, что происходило. Я действительно не могла посчитать дважды два. Я до сих пор думала, что она беспокоится о вечеринке. – Ты хочешь пригласить Майкла, теперь?
Ну, извини, бабушка, но нет. Просто потому, что он известный изобретатель миллионер – это не значит, что я хочу видеть его на моей вечеринке. Если ты пригласишь его, я клянусь, я…"
"Нет, Амелия", – бабушка протянула руку и схватила меня за запястье. Это не было одним из ее обычных жадных, алчных захватов. Это было как будто она хотела меня… ну, защитить.
Я была так удивлена, я и вправду опустилась на кожаный диван и смотрела на неё: "Что? Что происходит?"
"Рука, – сказала бабушка. Как нормальный человек, а не так, когда она просила меня не выставлять мизинец, когда я пила чай, и всё такое. – Манипулятор, который он сделал".
Я уставилась на неё.
"Что?"
"Нам нужна одна, – сказала она. – Для больницы. Ты должна заполучить нам одну".
Я моргнула еще удивлённее. Я подозревала, что бабушка могла потерять рассудок за…ну, то время, которое я знала её, конечно.
Но теперь стало ясно, она совсем слетела с катушек.
«Бабушка, – я осторожно нащупала пульс. – Ты принимала свои лекарства для сердца?»
"Не в подарок, – бабушка поспешила объяснить, говоря быстрее и больше, чем обычно. – Скажи ему, что мы заплатим. Но, Амелия, ты знаешь, если бы у нас было что-нибудь подобное в нашей больнице в Дженовии, мы бы ну… это было бы невероятное улучшение в медицинском обслуживании. Мы тогда сможем дать нашим гражданам такое невероятное лечение! Им не придётся ехать в Париж или Швейцарию для операции на сердце. Конечно, ты понимаешь, что…"
Я отдёрнула свою руку. Я вдруг поняла, что она не самая сумасшедшая. И не страдает от инсульта или сердечного приступа. Её пульс был сильным и равномерным.
"Боже мой! – я заплакала. – Бабушка!"
"Что? – бабушка с недоумением смотрела на мой порыв. – Что случилось? Я прошу тебя попросить Майкла одну из своих машин. Не подарить её. Я сказала, что мы готовы платить…"
"Но ты хочешь меня использовать мои отношения с ним, – плакала я, – потому что так папа сможет получить преимущество над Рене на выборах!"
Бабушки подняла нарисованные брови.
"Я не говорила ни слова о выборах! – заявила она своим властным голосом. – Но я подумала, Амелия, если бы ты пошла на это мероприятие в Колумбийском университете – завтра".
"Бабушка! – я вскочила с дивана. – Ты просто ужасна! Ты действительно думаешь, что народ Дженовии скорее проголосует за папу, потому что он сумел купить им кардиоруку, в отличие от Рене, который только смог пообещать им Эпплби?"
Бабушка посмотрела на меня.
"Ну, – начала она. – Да. Что бы ты предпочла? Доступную хирургию сердца или луковые палочки?"
"Палочки делает Outback, а не Эпплби! – едко ответила я ей. – И главное в демократии – то, что голоса никто не может купить!"
"О, Амелия! – коротко вздохнула бабушка. – Не будь наивной. Всех можно купить. И как бы ты себя чувствовала на моём месте, если на последнем визите к королевскему врачу он сказал мне, что состояние моего сердца очень серьёзно и возможно понадобится шунтирование?"
Я колебалась. Она выглядела совершенно искренней.
"П-правда?" – пробормотала я.
"Ну, – раздражилась бабушка, – пока нет. Но он сказал мне, что мне придется урезать до трех сайдкаров в неделю!"
Я должна была догадаться.
"Бабушка" – сказала я. "Прекрати. Сейчас же ".
Бабушка нахмурилась.
"Ты знаешь, Амелия – сказала она. – Если твой отец проиграет выборы, это убьет его. Я знаю, что он все равно Принц Дженовии и всё тому подобное, но он не будет править, и что тогда, барышня, это будет вина не его одного, а твоя собственная".
Я застонала, сорвавшись, и закричала: "Уйди!"
Что она и сделала, бормоча что-то Ларсу и портье, которые оба с удовольствием наблюдали за нашей беседой. Но если честно, я совсем не понимаю, что тут смешного.
Я думаю, что для бабушки использование экс-бойфренда, чтобы стать первым в списке ожидающих (если бы Майкл даже рассматривал такую возможность) и получить аппарат медицинского оборудования на миллион долларов – это совершенно обычная рутинная задача.
Но хотя у нас одни гены, во мне нет ничего от бабушки.
НИЧЕГО.
Пятница, 28 апреля, по дороге домой в лимузине из офиса доктора Нуца.
Доктор Н., как обычно, не сочувствовал моим проблемам. Казалось, он чувствует, что я несу их в себе.
Почему я не могу иметь приятного, нормального врача, который будет меня спрашивать: "А как вы к этому относитесь?" и прописывать мне лекарства от беспокойства, как все остальные с моей школы?
О, нет. Я должна иметь именно того единственного врача на всем Манхэттене, который не верит в психофармакологию. И который думает, что всё то кошмарное, что случается со мной (по крайней мере, в последнее время) – происходит по моей собственной вине из-за того, что я не честна сама с собой, со своими эмоциями.
"Как мог мой парень не пригласить меня на выпускной по моей вине из-за того, что я не честна перед своими чувствами?" – спросила я его.
"Когда он пригласит тебя, – сказал доктор Нуц, отвечая вопросом на вопрос, в классическом стиле психотерапевта – ты собираешься сказать "да"?"
"Ну, – замялась я, чувствуя себя неловко. (Да! Я достаточно честна с собой, чтобы признать, что я почувствовала себя неловко, пытаясь ответить на этот вопрос!) – Я действительно не хочу идти на выпускной".
"Я думаю, что ты ответила на свой вопрос" – сказал он, самодовольно поглядывая через блестящие стекла очков.
И что это должно значить? Как это мне поможет?
Я вам скажу: это не так.
И знаете что еще? Я просто хочу сказать:
Лечение больше не помогает.
О, не поймите меня неправильно. Был момент, когда это помогало, когда длинные бессвязные рассказы доктора Нуца о лошадях, которые у него были, действительно помогли мне выйти из моей депрессии, а как это поможет теперь, в этих проблемах с моим отцом и Дженовией и слухами о нем и нашей семье, после того как все узнали о декларации принцессы Амелии и всего этого вместе, не говоря уже о вопросе с колледжем и потере Майкла и Лилли и всем этим.
Может быть, потому что я больше не в депрессии и давление идёт извне (несколько), и он детский психолог, а я действительно не ребёнок больше – или не буду им после понедельника – я просто готова прервать всё это сейчас. Именно поэтому наша последний сеанс лечения – на следующей неделе.
По-любому.
Я пыталась спросить его, как я должна выбрать колледж, о воспитании бабушки, о том, как попросить Майкла продать одну из своих кардиорук для Дженовии до папиных выборов, и что было бы, если бы я просто рассказала людям правду об "Искуплении Моего Сердца".
Вместо того, чтобы предлагать конструктивные советы, Доктор Нуц начал рассказывать мне эту длинную историю о породистой лошади, которую он купил у диллера и назвал Сахарок, и каждому говорил, какая эта удивительная лошадь и он тоже знал, что это была удивительная лошадь. По документам.
Хотя на бумаге Сахарок была фантастической лошадкой, доктор Нуц просто не мог найти себе место в седле, и их поездки были совершенно неудобные, и в конечном счёте он был вынужден продать ее, поскольку она была настолько далека от Сахарка, что он начал избегать её и кататься вместо этого на других лошадях.
Серьёзно. Какое отношение имеет эта история ко мне?
Плюс, меня настолько бесят эти истории о лошадях, что я могу закричать.
И я до сих пор не знаю, в какой колледж я собираюсь идти, что я собираюсь делать с Джеем Пи (или Майклом), и как я собираюсь перестать врать каждому.
Может быть, мне следует просто сказать людям, что я хочу быть писательницей любовных романов. Я имею в виду, что я знаю: каждый смеётся над тем, кто пишет любовные романы (до тех пор, пока не прочитает романы). Но о чём я беспокоюсь? Каждый смеётся и над принцессами тоже. Я к этому уже почти привыкла.
Но…что если люди читают мою книгу и думают, что это обо… Я не знаю. Мне?
Потому что это не так. Я даже не знаю, как стрелять из лука и пускать стрелы (несмотря на неправдивые фильмы о моей жизни).
Кто бы назвал лошадь Сахарок? Это маленькое cliche, правда?
8 апреля, пятница, 19:00, мансарда.
Уважаемая миссис Делакруа!
Спасибо Вам за заявку. После тщательного рассмотрения оказалось, что "Искупление моего сердца" на данный момент нам не подходит.
С почтением, издательство Пембрук.
Опять отказ!
Серьёзно, неужели мир треснул? Как это никто не хочет опубликовать мой роман? Конечно, это не "Война и мир", но ведь есть книги и похуже. По крайней мере, в моей книге нет сексуальных роботов, шлёпающих друг друга. Возможно, если бы я вставила этих сексуальных роботов, кто-нибудь захотел бы издать мою книгу. Но я не могу вставить в сюжет сексуальных роботов. Слишком поздно, к тому же, это было бы не совсем исторически точно.
Хотя ладно.
У нас тут безумие с приготовлениями феерического дня рождения. Бабуля и дедуля останутся пока в отеле Трибека Гранд, и все усилия будут направлены на то, чтобы мама и мистер Дж. могли остаться тет-а-тет. Они отправляются на острова Эллис, Свободы, в Маленькую Италию, Гарлем, Музей Метрополитен, музей восковых фигур мадам Тюссо, музей "Хотите верьте, хотите нет!" Роберта Риплея, мир M amp;M's (последние три пара выбрала сама).
Конечно, они хотят погостить у меня и Рокки (больше у Рокки), но мама говорит: "О, у нас будет полно времени для этого". Они остаются только на три дня. Как они собираются за это время посетить все музеи и вечеринке, остаётся загадкой, отгадка которой известна лишь маме.
Мм, сообщение от Тины.
ЯлюРоманы: Итак, встречаемся на 168-ой улице завтра в 13:30, хотя церемония посвящения начинается в два часа дня. У нас будет куча времени, и мы сможем занять хорошие места, чтобы видеть Майкла вблизи.
Что мне сделать, чтобы эти девочки поняли, что я НЕ собираюсь идти туда?
ТлстЛуи: Звучит здорово.
"Звучит здорово" – это не ложь. Вернее, то, что сказала Тина, действительно кажется классным. Будет грустно, когда они все соберутся на углу 168-ой улицы и будут ждать. Но жизнь такая несправедливая штука.
ЯлюРоманы: Подожди… Миа, ты же придёшь, да?
Стоп. Как она догадалась????
ТлстЛуи: Нет. Я же говорила тебе, что не приду.
ЯлюРоманы: Миа, ты ДОЛЖНА прийти. Без тебя нет смысла! Разве тебе не интересно хоть немножко, как к тебе относится Майкл спустя такое количество времени? Любит ли он тебя до сих пор ПО-ПРЕЖНЕМУ?
ТлстЛуи: Тина, у меня уже есть парень, который любит меня и которого люблю я. И вообще, как я могу определить, любит ли он меня "ПО-ПРЕЖНЕМУ", просто увидев его на мероприятии?
ЯлюРоманы: Ты сможешь определить. Вы встретитесь глазами, и ты всё узнаешь. Что ты собираешься надеть????
К счастью, мне только что позвонил Джей Пи и сказал. Он прорепетировал весь день и хочет перехватить суши в "Голубой ленте". Пользуясь связями продюсера отца, он сумел заказать столик на двоих (а ведь это фактически невозможно в вечер пятницы). Он интересуется, могу ли я присоединиться к нему и помочь расправиться с хрустящей кожицей лосося и драконьими роллами.
Другой вариант обеда – оставшаяся с прошлой ночи пицца или двухдневная холодная лапша из "Нудл Сана".
Или я могла бы отправиться на недавно отремонтированную квартиру бабушки в Плазе, присоединиться к ней и Виго, чтобы за салатом планировать мою вечеринку.
Хммм, что же выбрать, что же выбрать? Это так сложно.
И да, Джей Пи может воспользоваться возможностью и пригласить на школьный бал… может, подсунет приглашение в раковину устрицы или положит в ролл и всё такое.
Но я готова рискнуть на это, лишь бы закончить эту беседу.
ТлстЛуи: Извини, Ти, я ухожу с Джеем Пи. Напишу тебе позже!
29 апреля, суббота, полночь, мансарда.
Оказалось, мне не нужно было сегодня вечером волноваться по поводу приглашения Джея Пи на школьный бал. Он был истощён репетициями и полностью разбит (всё время жаловался на Стейси), так что, очевидно, даже не думал об этом.
Затем, после обеда, у нас снова возникли проблемы. Это так странно, куда бы я ни пошла с Джеем Пи, нас всюду находят папарацци. Подобного никогда не случалось, когда я была на свидании с Майклом. Видимо, это и есть различие между встречами с обычным студентом колледжа (которым был в своё время Майкл) и с богатым сыном театрального продюсера. Так или иначе, когда мы вышли из "Голубой ленты", нас окружили папарацци. Я думала, что где-то показалась Дрю Бэрримор со своим последним парнем, и начала озираться по сторонам.
Но оказалось, что они хотели сфотографировать МЕНЯ. Сначала это было круто, только… ладно. Я как раз надела ботинки от Кристиана Люботина, так что чувствовала себя хорошо. Как говорит Лана: "Если на тебе Кристиан Люботин, с тобой не может произойти что-либо плохое" (неумно, но справедливо).
Но потом один из них крикнул: "Эй, принцесса, каково это знать, что Ваш отец проигрывает выборы… Вашему кузену Рене, который не управлял ничем больше прачечной, не говоря уж о большой стране?"
Я четыре года посещала (ладно, время от времени) уроки принцессы ЗРЯ. К такому меня не подготовили. Я лишь сказала: "Без комментариев".
Хотя это было ошибкой, потому что если вы что-нибудь скажете, это только растравит журналистов к вопросам, и когда мы с Ларсом и Джеем Пи пытались пройти обратно к мансардау (это буквально два квартала от ресторана, поэтому мы не стали брать лимузин), папарацци всё окружали нас, и мы не могли быстро передвигаться. Тем более, у меня нет особого опыта ходьбы на четырёхдюймовых Люботинах, и я шаталась (немножко), как Большая Птица из "Улицы Сезам". Так что репортёры могли продолжать нас снимать, несмотря на то, что слева от меня был Ларс, а справа – Джей Пи, толкающий меня вперёд.
"Но Ваш папа проигрывает в голосовании! – сказал "журналист", – Да ладно, это же обидно. Тем более, если бы Вы помалкивали, ничего этого не случилось бы".
Боже! Эти парни просто звери. К тому же, им несколько недостаёт познаний в политике.
"Я поступила так во благо жителей Дженовии, – сказала я, пытаясь удержать приятную улыбку, намазанную на всё лицо, как учила меня бабушка, – А теперь, если вы извините, мы вернёмся в дом".
"Даа, парни, – сказал Джей Пи, пока Ларс открывал своё пальто, чтобы убедиться, что его оружие увидели все. Не то, чтобы это испугало папарацци, потому что те отлично знали, что ему нельзя в них стрелять, – Оставьте её в покое, ладно?"
"Вы её парень, верно? – захотел узнать один папарацци, – Эбернети-Рейнолдс или Рейнолдс-Эбернети?"
"Рейнолдс-Эбернети, – ответил Джей Пи, – И хватит вопросов!"
"Похоже, жители Дженовии действительно хотят есть луковые палочки, – заметил другой папарацци, – Не так ли? Что Вы чувствуете, принцесса?".
"Я обучался особой технике, которая позволит мне отправить ваш носовой хрящ прямо в ваш мозг ладонью моей руки, – сказал Ларс, – Что ВЫ чувствуете?"
Я знаю, мне нужно привыкнуть ко всему такому. Действительно, ведь есть люди, у которых дело с этим обстоит хуже, чем у меня. По крайней мере, "пресса" позволяет мне ходить в школу в относительной анонимности. Всё ещё. Иногда…
"Это правда, что сэр Пол Маккартни приведёт Дениз Ричардс на Ваш день рождения в полночь понедельника, принцесса?" – вопил один репортёр.
"А правда, что там будет принц Уильям?" – кричал другой.
"А что насчёт Вашего экс-бойфренда? – орал третий, – Теперь, когда он вернулся в…"
И в этот самый момент Ларс буквально закинул меня в пустой салон такси, которое он остановил, и велел ездить кругами, пока не убедился, что репортёры (которые бросили попытки забраться на мансарда, так как все квартиранты, включая маму, мистера Дж. и меня, бросали на них водные бомбочки) окончательно отстали.
Ну что я могу сказать – слава Богу. Джей Пи был настолько занят своей игрой, что понятия не имел, о чём был тот последний разговор с репортёрами. Он скорее проверит новости в Google про меня (или Майкла Московитца), чем позавтракает. Вот насколько он спятил!
Так или иначе, когда мы возвращались на мансарда, вокруг не было ни единого признака присутствия журналистов, прячущихся в кустах (из-за опыта с мамой, наверное).
И тогда Джей Пи спросил меня, может ли он подняться ко мне.
Я, конечно, знала, что он имеет в виду. Ещё я знала маму и мистера Дж., которые будут спать, как всегда в пятницу после долгой рабочей недели. Последним, чем я хотела бы заниматься после инцидента с папарацци, было бездельничанье с моим бойфрендом в моей комнате. Но он сказал (понизив голос, чтобы Ларс не мог подслушать), что это шанс, с его-то графиком репетиций и моими принцессовскими обязанностями.
Итак, я попрощалась с Ларсом в вестибюле и позволила Джею Пи подняться ко мне. Да, он БЫЛ мил, когда защищал меня от папарацци. К тому же он отдал мне последний кусок хрустящей кожицы лосося, хотя я знала, что ему самому хочется съесть его.
Я ужасно себя чувствую из-за того, что я врала ему. Серьёзно.
Отрывок из «Искупления моего сердца» Дафны Делакруа.
"Я сказала тебе не двигаться!" – крикнула маленькая захватчица, сидя верхом на спине Хьюго.
Хьюго, восхищаясь тонкой стопой (единственной частью тела, которую он мог видеть), решил, что ему нужно извиниться. Действительно, девочка имела право сердиться; она просто, самым невинным образом, пришла искупаться, а не шпионить. И пока он наслаждался её сексапильным телом, его совсем не радовал её гнев. Лучше он успокоит энергичную девчонку и сопроводит к Стефенсгейту, где он мог бы удостовериться, что она будет защищена от качаний на спинах других мужчин, таким образом, не причинит себе вред.
"Я искренне прошу Вашего прощения, юная леди, – начал Хьюго серьёзным тоном, хотя ему было трудно удержаться от смеха, – Я наткнулся на Вас в Ваш самый личный час, и за это просто обязан просить прощения".
"Я думала, что ты простак, но не настолько глуп", – таков бы удивительный ответ девочки. Хьюго был поражён: в её голосе также слышались нотки смеха.
"Конечно же, я хотела, чтобы ты "наткнулся" на меня", – уточнила она. Быстро, почти молниеносно нож оставил горло мужчины, и девица схватила оба его запястья и связала их сзади прежде, чем Хьюго мог понять, что произошло.
"Теперь ты – мой заложник, – сказала Финнула Крэйс, явно довольная своей хорошо проделанной работой, – Чтобы ты мог снова обрести свободу, тебе придётся заплатить. Миленько".
29 апреля, суббота, 10:00, мансарда.
С самого пробуждения я думаю только о том, что сказал тот репортёр… о папе, проигрывающем в голосовании, и что во всём этом виновата я.
Я знаю, что это неправда. То есть, да, у нас идут выборы.
Но то, что папа проигрывает – это не моя ошибка.
И, естественно, мой разум зациклен на словах бабушки, сказанных в офисе д-ра Нутца. Про то, что если бы мы достали хотя бы одну кардиоруку Майкла, у папы был бы больший шанс против Рене.
Кроме того, я понимаю, что это было бы неправильно. Истинная причина того, что мы нуждаемся в кардиоруке – то, что она смогла бы облегчить жизнь многим жителям Дженовии.
Кардиорука в Королевской больнице Дженовии не стимулировала бы экономику, не обеспечивала бы приток туристов, не помогла бы папе на выборах, хотя бабушка, похоже, действительно в это верит. Но кардиорука помогла бы больным Дженовии, которые могли бы не ездить за границу, чтобы получить медицинское обслуживание, а просто получили бы безвредную хирургическую операцию в своей стране. Они экономили бы время и затраты.
Плюс, если верить статье, шрамы зажили бы быстрее благодаря высокой точности кардиоруки.
Я не хочу сказать, что если бы достали одну, то за папу больше бы голосовали. Я говорю, что если бы мы достали одну руку – это было бы правильно, по-принцессовски, полезно для моих людей.
И я не говорю, что идя сегодня на мероприятие, хочу возвратиться с Майклом. То есть, если бы даже он думал обо мне, хотя он, конечно же, не думал, потому что он переехал, к тому же это прекрасно иллюстрирует тот факт, что он уже некоторое время находится на Манхэттене, но до сих пор не позвонил. Даже не прислал е-мейл.
Но я точно могу сказать, что я сегодня ДОЛЖНА пойти на мероприятие в Колумбийский университет. Поскольку так поступила бы настоящая принцесса для своих людей. Заполучить для них самую современную медицинскую технологию. Только я собираюсь сделать это без самого большого клёвого инструмента, то есть, у меня нет идеи. Не могу же я пойти и сказать: "Гм, Майкл, вследствие того, что мы встречались некоторое время, и даже при том, что я ужасно относилась к тебе, не мог ты переместить Дженовию в начало очереди и сразу же выдать нам кардиоруку? Вот чек".
Но думаю, это неплохой способ. Часть обязанностей принцессы включает в себя проглатывание своей гордости и выполнение правильного решения для своего народа, несмотря на свои чувства и обиду.
Так или иначе, он мне ещё должен за ситуацию с Джудит Гершнер. И я понимаю, в чём причина того, что он не говорил мне о том, что переспал с Джудит, в том, что он знал меня, и что я не была достаточно зрела и готова принять такую информацию.
Он был прав: я не была готова.
Конечно, это ужасная манипуляция – использовать свои прошлые романтические отношения ради постановки страны в начало очереди к кардиоруке, но эта страна – Дженовия.
И это – моя королевская обязанность, сделать всё для моей страны.
Последние четыре года были потрачены не для умелого обращения с диадемой, которая всё время падает с головы.
То есть, в конце концов, я училась у бабушки не только правильно пользоваться столовой ложкой.
Пойду лучше позвоню Тине.
29 апреля, суббота, 13:45, Медицинский центр Колумбийского университета.
Это. Была. Худшая. Идея. В мире.
Я знаю, этим утром, когда я проснулась, у меня была благородная идея сделать что-нибудь невероятно важное для жителей Дженовии.
И – ладно, я признаю это, – пусть и нехорошим путём, помочь папе.
Но, на самом деле, это просто безумие. Представляете, вся семья Майкла здесь. Все Московитцы! Даже его бабушка! Да! Здесь Нана Московитц!
Я так смущена, что готова провалится сквозь землю.
И, хорошо, я заставила всех сесть в задние ряды (охрана здесь слабая: они позволили нам делать всё, что хочется, хотя у нас было только два билета), где, слава Богу, нам не грозит быть замеченными кем-либо из них (но Ларс и Вахим, телохранитель Тины, такие высокие, не факт, что нас не заметят. Я попросила их ждать снаружи. Они на меня так сердятся. Но что мне, собственно, надо было сделать? Я не могу рисковать, иначе есть шанс, что Лилли увидит их).
Также я знаю, что всё это почти равно разговору с Майклом.
Но я же не знала, что Лилли тут тоже будет! И это было невероятно глупо с моей стороны. Нужно было догадаться, конечно. Я имею в виду, что вся семья Майкла (включая его сестру, которая привела Кенни, то есть, Кеннета, который надел КОСТЮМ. И Лилли надела платье… и сняла весь пирсинг. Я её кое-как узнала), конечно, должна присутствовать на таком важном и престижном мероприятии.
Как я могу подняться к Майклу и поговорить с ним прямо перед нею? Правда, Лилли и я не бросимся друг другу в горло, но мы, определённо, больше не подруги. Последнее, что мне нужно, это обновлённый ihatemiathermopolis.com.
Это бы, разумеется, случилось, если бы Лилли услышала хоть краем уха про то, что я пыталась использовать её брата, чтобы получить кардиоруку для своей страны и всё такое.
Лана говорит, что это не нечто грандиозное, и я должна просто подойти к докторам Московитцам и сказать привет. Она говорит, что она дружит с родителями всех своих бывших (а это, зная Лану, половина Верхнего Ист-Сайда), даже при том, что она использует большинство их сыновей только для секса или для вещей похуже (…как так? Что может быть хуже использования мальчика для секса? Я даже знать не хочу. В прошлом году Лана взяла с собой меня и Тину в "Розовую кошечку", объясняя это тем, что нам необходимо немного поучиться в этой области. И единственное, что я купила – это массажёр Hello Kitty. Но вы даже не представляете, что купила Лана).
Но Лана никогда не встречалась с парнями так долго, как я с Майклом. И она никогда не была лучшими подругами с сёстрами тех парней и не ссорилась с ними, как мы с Лилли. Так что вопрос "Как дела?" на публичном мероприятии не может быть чем-то грандиозным для Ланы.
С другой стороны, я не могу подойти к докторам Московитцам и сказать: "О, эй, здрасьте, доктор и доктор Московитц. Как дела? Помните меня? Та девочка, которая продинамила Вашего сына и была лучшей подругой Вашей дочери? О, здрастье, Нана Московитц. Как Ваши рогалики, которые Вы пекли? Ням, я любила их. Хорошие были времена".
Всё равно. Эта жертва – большое событие (к счастью, тут тонна людей, и я могу остаться незаметной, если сутулиться). Здесь журналисты из всех изданий – от журнала "Анестезия" до "Мира компьютера". Также тут много девиц модельной внешности, скользящих вокруг в узких красных платьях, посылая фонтаны шампанского.
Пока нигде не видно Майкла. Наверное, он в комнате отдыха, и ему делает массаж одна из тех девушек в обтягивающем платье. Это то, чем занимаются успешные изобретатели робота-руки перед тем, как их университету пожертвуют кучу денег. Ну, я так думаю.
Тина говорит, что мне нужно прекращать писать в дневнике и следить, вдруг выйдет Майкл (она не верит моей теории о массаже модели в обтягивающем платье). Более того, она думает, что тёмные очки и чёрный берет, который я надела, только привлекают ко мне внимание, а не маскируют.
Но что знает Тина? Она никогда не бывала в такой ситуации. Она…
О.
Боже.
Мой.
Только что вошёл Майкл.
Я не могу дышать.
29 апреля, суббота, 15:00, Медицинский центр Колумбийского университета, женская комната.
Ладно. Я всё испортила.
Точно-точно, испортила.
Просто… Он выглядит просто невероятно.
Я не знаю, чем он занимался, когда был заграницей… дрался с монахами в Гималаях, как Кристиан Бэйл в фильме "Бэтман", как предположила Лана. Триша уверена, что это старые добрые тренажёры, а Шамика думает, что дело в комбинировании тренажёров и кардиостимуляторов. Тина говорит, что он просто "нашёл волшебную палочку невероятной классности".
