Текст книги "Мир теней"

– Не обращайте внимания на человека за портьерой52.

Я скользнула на переднее сидение, и Адам вежливо закрыл за мной дверь.

– Ты серьезно? – повернувшись к Ки-Ки, спросила я, пока Адам обходил машину,

направляясь к водительскому месту.

Ки-Ки моргнула, глядя на меня сквозь защитные линзы:

– Ты действительно думаешь, что кто-то захочет спать с ним?

Я обдумала ее слова.

– Я так понимаю, это значит «нет».

– Проклятая откровенность, – проворчала Ки-Ки, в то время как Адам скользнул за

рулевое колесо.

– Слушайте, – начал наш водитель, сгибая и разгибая для разминки пальцы, прежде

чем включить зажигание. – Мне кажется, все эти события со статуей, отцом Домом и

Брайсом заставили нас сильно поволноваться. У моих родителей есть джакузи, которое,

знаете ли, идеально подходит для снятия стресса вроде того, который мы все сегодня

испытали, поэтому предлагаю в первую очередь поехать ко мне искупаться…

– Знаешь, что, – отозвалась я. – Давай в этот раз обойдемся без бассейна, а поедем

прямо в больницу. Может быть, если позже будет время…

– Да! – Адам поднял глаза к небу. – Бог есть!

52 Фраза из книги «Удивительный волшебник из страны Оз», которую произносит сам Великий Оз, когда

Дороти и Тото обнаруживают его за портьерой и раскрывают его обман.

– Она сказала «может быть», тупица, – подала голос с заднего сидения Ки-Ки. – Ради

Бога, держи себя в руках.

Адам бросил на меня взгляд, выезжая с парковки:

– Я слишком напираю?

– Гм, – помялась я. – Возможно…

– Дело в том, что прошло слишком много времени с тех пор, как здесь появлялась

девчонка, представляющая хотя бы отдаленный интерес. – Адам, как я с облегчением

отметила, был очень осторожным водителем – в отличие от Сони, который, казалось, считал,

что знак «Стоп» на самом деле означает «Немного притормози». – Я хочу сказать, что на

протяжении шестнадцати лет был окружен всякими Келли Прескотт и Дебби Манкузо. Такое

облегчение для разнообразия находиться в компании Сюзанны Саймон. Ты уничтожила

Келли этим утром, когда заявила: «Гм, ангелы оставляют кровавые следы? Я так не думаю».

Адам продолжал в том же духе весь остаток пути до больницы. Не представляю, как

Ки-Ки могла это выдерживать. Если не ошибаюсь, она испытывала к нему те же чувства, что

он, очевидно, испытывал ко мне. Только я не думала, что он увлекся мною всерьез – если бы

это было так, Адам не смог бы шутить на эту тему. А вот интерес Ки-Ки к нему мне

показался настоящим. О, она могла дразнить его и даже оскорблять, но я пару раз глянула в

зеркало заднего вида и застала ее смотрящей на затылок Адама с таким видом, словно она

была… одурманена, по-другому не скажешь.

Но все это только когда она была уверена, что он не смотрит в ее сторону.

Когда Адам подрулил ко входу Кармелской больницы, я решила, что он по ошибке

остановился у загородного клуба или частного дома. Ну да, очень большого частного дома,

но, эй, вы бы видели некоторые домишки в долине.

А потом я обратила внимание на неприметный маленький знак, на котором было

написано «Больница». Мы вывалились из машины и побрели по безупречно ухоженному

саду мимо клумб, пестревших распустившимися цветами. Вокруг жужжали колибри, и я

заметила еще несколько пальм, которые когда-то даже не ожидала увидеть так далеко на

север от экватора.

У информационной стойки я спросила, в какой палате находится Брайс Мартинсон. У

меня не было полной уверенности, что его госпитализировали, но по опыту – к сожалению,

полученному из первых рук – я знала, что при любых несчастных случаях, в результате

которых могли быть получены черепно-мозговые травмы, врачи обычно требуют остаться в

больнице на ночь для наблюдения. И я оказалась права. Брайс был там, и отец Доминик

тоже, и их очень удобно разместили в палатах, находящихся в одном коридоре друг

напротив друга.

Мы оказались не единственными посетителями этих особенных пациентов – далеко не

единственными. Комната Брайса была забита людьми. Очевидно, здесь не налагалось

никаких ограничений на количество посетителей, и палата Брайса выглядела так, словно в

ней собралась бо́льшая часть выпускников Академии при миссии Хуниперо Серра. В центре

солнечной, светлой комнаты – каждая плоская поверхность в помещении была заставлена

вазами с цветами – лежал Брайс с гипсовой повязкой на плече. Его правая рука была поднята

и подвешена на блок над кроватью. Он выглядел гораздо лучше, чем утром, в основном, надо

полагать, благодаря большому количеству обезболивающих, которыми его накачали. Когда

Брайс заметил меня в дверях, на его лице появилась широкая бестолковая улыбка, и он

воскликнул:

– Сьюз!

Только произнес он это как «Су-у-уз», из-за чего мое имя прозвучало так, будто в нем

больше одного слога.

– О, привет, Брайс, – поздоровалась я, внезапно оробев.

Все, кто присутствовал в комнате, обернулись посмотреть, с кем он разговаривает. В

основном, это были девочки. И все они поступили так, как поступают многие девчонки –

осмотрели меня от макушки (а я сегодня не мыла голову, потому что сильно опаздывала, так

что удачной мою прическу точно нельзя было назвать) до пяток.

А потом ухмыльнулись.

Так, чтобы Брайс этого не заметил. Но ухмыльнулись.

И хотя мне не было никакого дела до того, что думает обо мне кучка девиц, которых я

никогда раньше не видела и вряд ли когда-нибудь увижу снова, я покраснела.

– Все, – начал Брайс. Его голос звучал так, будто парень пьян, но его это веселит. – Это

Сьюз. Сьюз, это все.

– О, – сказала я. – Привет.

Одна из девочек, сидевшая на краю кровати Брайса в очень белом, без единой

морщинки льняном платье, воскликнула:

– О, ты та девушка, что вчера спасла ему жизнь. Новая сводная сестра Джейка.

– Да, – ответила я. – Это я.

У меня не было ни единой возможности – ни единой – получить от Брайса нужные

мне ответы в присутствии всех этих людей. Ки-Ки утащила Адама к дверям палаты отца

Доминика, чтобы дать мне немного времени поговорить с Брайсом наедине, но, кажется,

сделала это напрасно. Похоже, у меня не выйдет остаться с этим парнем наедине даже на

минутку. Если только…

Ну, если только я не попрошу об этом.

– Эй, – обратилась я ко всем. – Мне нужно секунду поговорить с Брайсом. Ребята, вы

не против?

Девчонка, сидевшая на краешке кровати, ошеломленно уставилась на меня:

– Так говори с ним. Мытебе не мешаем.

Я посмотрела ей прямо в глаза и сказала своим самым жестким медиаторским

голосом:

– Мне нужно поговорить с ним наедине.

Кто-то протяжно присвистнул. Но с места никто не двинулся. Наконец тишину

нарушил Брайс:

– Эй, ребята. Вы ее слышали. Топайте отсюда.

Слава Господу за морфин – что я еще могу сказать.

Выпускники нехотя вышли, одаривая меня злобными взглядами, а Брайс поднял руку,

подсоединенную к какой-то штуке, похожей на капельницу, и позвал:

– Эй, Сьюз. Подь сюда и глянь на это.

Я приблизилась к кровати. Теперь, когда мы остались в палате вдвоем, я смогла

рассмотреть комнату Брайса, которая на самом деле оказалась очень большой. А еще очень

яркой, выкрашенной в желтый цвет, к тому же в ней было окно с видом на сад.

– Видишь, что у меня есть? – Брайс показал мне приборчик размером с ладонь с

кнопкой наверху. – Мой собственный обезболивающий насос. Как только я чувствую боль, я

просто бью по этой кнопке, и насос выпускает кодеин. Прямо в мою кровеносную систему.

Круто, а?

Парня накрыло. Это было очевидно. Внезапно я подумала, что моя миссия все-таки

окажется не такой уж и сложной.

– Это здорово, Брайс, – отозвалась я. – Мне было очень жаль услышать о несчастном

случае, который с тобой произошел.

– Ага, – по-дурацки хихикнул он. – Очень жаль, что тебя там не было. Может, ты

смогла бы спасти меня, как сделала вчера.

– Да, – ответила я, неловко прочистив горло. – Похоже, в последнее время с тобой

постоянно что-то случается.

– Ага. – Веки Брайса медленно опустились, и на одну минуту я запаниковала,

подумав, что он заснул. Потом он открыл глаза и немного печально сказал: – Сьюз, не

думаю, что у меня получится.

Я уставилась на него. Господи, что за ребенок!

– Конечно, получится. У тебя перелом ключицы, вот и все. Пройдет совсем немного

времени, и тебе станет лучше.

Брайс захихикал:

– Нет, нет. Я имею в виду, что не смогу поправиться к нашему свиданию в субботу

вечером.

– О, – моргнув, отозвалась я. – О нет, конечно, нет. Я так и не думаю. Слушай, Брайс,

мне нужна твоя помощь. Ты можешь посчитать это странным… – На самом деле, я

сомневалась, что он может посчитать странным хоть что-нибудь, будучи до такой степени

накачанным лекарствами. – …Но мне интересно, когда вы с Хизер встречались, она когда-

нибудь, гм, давала тебе что-нибудь?

Он моргнул, растерянно глядя на меня:

– Давала мне что-нибудь? Ты имеешь в виду что-то вроде подарка?

– Да.

– Ну да. Она подарила мне кашемировый свитер на Рождество.

Я кивнула. От кашемирового свитера мне не было никакого проку.

– Хорошо. Что-нибудь еще? Может быть… свою фотографию?

– О, – вспомнил Брайс. – Конечно, конечно. Хизер дарила мне свою школьную

фотографию.

– Дарила? – Я старалась не выглядеть слишком взволнованной. – А с собой у тебя ее

случайно нет? Может, в кошельке? – Это было маловероятно, знаю, но многие люди чистят

свои кошельки только раз в год, а то и того реже…

Брайс поморщился. Наверное, ему было больно думать – я заметила, как он дважды

впрыснул себе обезболивающее. Потом его лицо расслабилось.

– Само собой, – ответил он. – У меня все еще есть ее фотография. Мой кошелек там, в

ящике.

Я открыла выдвижной ящик стола около кровати. Кошелек из тонкой черной кожи

действительно лежал там. Я достала его и открыла. Фотография Хизер была втиснута между

золотой пластиковой карточкой «Америкэн Экспресс» и билетом на лыжный подъемник.

Кокетливо глядя в камеру, Хизер выглядела необыкновенно гламурно со своими длинными

светлыми волосами, которые спадали волнами на одно плечо. На моих школьных

фотографиях я всегда выглядела так, словно кто-то только что крикнул: «Пожар!». Я не

могла поверить, что этот парень, встречавшийся с девушкой, которая так выглядит, вообще

взял себе за труд пригласить на свидание девчонку типа меня.

– Могу я одолжить эту фотографию? – спросила я. – Она мне нужна совсем ненадолго.

Я сразу же ее верну. – Это была ложь, но я боялась, что в противном случае он не отдаст мне

фото.

– Конечно, конечно, – ответил Брайс, делая взмах рукой.

– Спасибо.

Я сунула фотокарточку в свой рюкзак как раз в тот момент, когда в палату, держа в

руках коробку с печеньем, широкими шагами вошла высокая женщина лет сорока,

увешанная всевозможными золотыми украшениями.

– Брайс, дорогой, – удивилась она, – куда делись все твои маленькие друзья? Я

специально ходила в кондитерскую, чтобы купить чего-нибудь вкусненького.

– О, они вернутся через минуту, мама, – сонно ответил Брайс. – Это Сьюз. Она спасла

мне вчера жизнь.

Миссис Мартинсон протянула мне холеную загорелую правую руку.

– Очень приятно с тобой познакомиться, Сьюзен, – сказала она, одаривая мои пальцы

невесомым пожатием. – Можешь ты поверить в то, что случилось с бедным маленьким

Брайсом? Его отец в ярости. Как будто дела шли еще недостаточно плохо из-за этой

несчастной девушки… ну, ты понимаешь. А теперь еще и это. Клянусь, такое ощущение, что

эта академия проклята или что-то вроде того.

– Да, – ответила я. – Ну, рада была познакомиться с вами. Я лучше пойду.

Никто не возражал против моего ухода: миссис Мартинсон – потому что ее это

совершенно не волновало, а Брайс – потому что заснул.

Я нашла Адама и Ки-Ки стоящими у дверей комнаты, расположенной с

противоположной стороны коридора. Когда я подошла к ним, Ки-Ки приложила палец к

губам.

– Слушай, – шепнула она.

Я так и сделала.

– Более неподходящего времени просто не могло быть, – разглагольствовал знакомый

– мужской, солидный – голос. – Учитывая, что меньше чем через две недели нам предстоит

принять архиепископа…

– Мне очень жаль, Константин. – Голос отца Доминика звучал очень слабо. – Я

понимаю, как трудно тебе теперь приходится.

– И Брайс Мартинсон, из всех учеников! Ты знаешь, кто его отец? Всего-навсего один

из лучших судебных юристов в Салинасе53!

– Отец Дом влип, – прошептал мне Адам. – Бедный старикан.

– Жаль, что он не предложил монсеньору Константину просто пойти и прыгнуть в

озеро. – Багровые глаза Ки-Ки яростно сверкали. – Сморщенный, сварливый, старый…

– Давайте поглядим, не удастся ли нам чем-нибудь помочь, – тихонько предложила я.

– Может, вы, ребята попробуете отвлечь монсеньора? Тогда я просто посмотрю, не нужно ли

чего-нибудь отцу Дому. Ну, знаете. Просто быстренько загляну, прежде чем мы пойдем.

Ки-Ки пожала плечами:

– Я не против.

– Я в игре, – согласился Адам.

Тогда я громко позвала: «Отец Доминик?» – и толкнула дверь палаты.

Комната оказалась не такой большой и светлой, как у Брайса. Стены были бежевыми,

а не желтыми, и я заметила всего одну вазу с цветами. Окно, насколько я могла судить,

выходило на парковку. И никто не подключил отцу Доминику никакого обезболивающего

прибора с кнопкой, которую можно нажимать, когда заблагорассудится. Не знаю, на каких

условиях заключают договор медицинской страховки священники, но, в любом случае, эти

условия не настолько хороши, как следовало бы.

Было бы преуменьшением сказать, что отец Доминик удивился при виде меня. У него

просто отвисла челюсть. Святой отец казался совершенно неспособным произнести хотя бы

слово. Но это и к лучшему, поскольку следом за мной ворвалась Ки-Ки и затрещала:

– О, монсеньор! Отлично. Мы везде вас разыскиваем. Нам хотелось бы, если вы не

возражаете, получить эксклюзивное интервью по поводу того, как акт вандализма,

совершенный прошлой ночью, может повлиять на предстоящий визит архиепископа.

Неблагоприятно, верно? Вы можете как-то это прокомментировать? Возможно, вы выйдете с

нами в коридор, где мы с моим коллегой сможем…

Со встревоженным видом монсеньор Константин последовал за Ки-Ки, раздраженно

бубня:

– А теперь послушайте меня, юная леди…

Я медленно подошла к отцу Доминику. Не то чтобы я была взволнована встречей с

ним. То есть, я понимала, что ему, возможно, не слишком со мной повезло. Я была тем

самым человеком, в которого Хизер швырнула голову отца Серра, и подозревала, что отец

Доминик, скорее всего, знает об этом и, вероятно, не испытывает ко мне особо теплых

чувств.

Во всяком случае, я так полагала. Но полагала я, само собой, неправильно. Мне

неплохо удается разбираться в том, что думают мертвецы, а вот постигать мысли живых у

меня пока еще не совсем получается.

53 Салинас (англ. Salinas) – окружной центр и самый большой муниципалитет в округе Монтерей штата

Калифорнии.

– Сюзанна, – обратился ко мне отец Доминик своим мягким голосом. – Что ты здесь

делаешь? Все в порядке? Я очень о тебе беспокоился…

Наверное, мне следовало этого ожидать. Отец Доминик ни капельки на меня не

злился. Просто беспокоился, вот и все. Но единственным, о ком здесь стоило волноваться,

был он. Если не считать ужасного пореза над глазом, с его лица сошли все краски. Белый как

стена, отец Доминик выглядел гораздо старше своего возраста. Только его глаза, голубые,

как небо на улице, были такими же, как и всегда, – в них светились юмор и добродушие.

И все же, увидев его в таком состоянии, я снова пришла в ярость. Хизер пока не

понимала этого, но она попала по полной программе.

– Обо мне? – Я уставилась на святого отца. – Почему вы беспокоитесь обо мне? Не

менячуть не прибило распятием сегодня утром.

Отец Дом печально улыбнулся:

– Не тебя, но я считаю, что тебе надо кое-что мне объяснить. Почему ты мне не

сказала, Сюзанна? Почему не поделилась тем, что у тебя на уме? Если бы я знал, что ты

собираешься явиться в миссию одна посреди ночи, я никогда не позволил бы тебе этого

сделать.

– Именно поэтому я вам и не сказала, – ответила я. – Послушайте, святой отец, я очень

сожалею по поводу статуи, и двери мистера Уолдена, и всего прочего. Но мне нужно было

попытаться поговорить с ней с глазу на глаз, разве вы не понимаете? Как женщина с

женщиной. Я же не знала, что она так на меня разъярится.

– А чего ты ожидала? Сюзанна, ты видела, что она пыталась сделать вчера с этим

молодым человеком…

– Ну да, но это я могла понять. Я имею в виду, она же любила его. Она на самом деле

до безумия зла на Брайса. Но я не думала, что она попытается наброситься на меня. В

смысле, я не собиралась делать ничего такого. Просто попыталась обрисовать ей возможные

варианты…

– Чем я и занимался с тех пор, как она впервые появилась в миссии.

– Верно. Но Хизер не понравилась ни одна из возможностей, которые мы открыли

перед ней. Говорю вам, ей снесло крышу. Сейчас Хизер спокойна, потому что думает, что

убила Брайса, и, очень может быть, в данный момент совершенно выдохлась, но немного

погодя наш призрак восстановит свои силы, и только Бог знает, что эта прибабаханная

сделает в следующий раз, особенно теперь, когда она знает, на что способна.

Отец Доминик удивленно на меня посмотрел, его беспокойство по поводу

предстоящего визита архиепископа было забыто.

– Что значит «теперь, когда она знает, на что способна»?

– Ну, прошлая ночь была просто репетицией. Теперь, когда Хизер осознала свои

возможности, нам следует ожидать от нее более крупных и серьезных неприятностей.

Сбитый с толку отец Доминик покачал головой:

– Ты видела ее сегодня? Откуда ты все это узнала?

Я не смогла рассказать отцу Доминику о Джессе. Правда, не смогла. Во-первых, это

не имело к святому отцу никакого отношения. Ну а кроме того, у меня мелькнула мысль, что

отца Дома может шокировать известие о том, что этот парень живет в моей комнате. Я имею

в виду, ведь отец Доминик – священник и все такое.

– Слушайте, – сказала я. – Я много об этом думала и не вижу другого пути. Вы

пытались ее урезонить. Я тоже. И посмотрите, куда нас это привело. Вы в больнице, а мне

повсюду, куда бы я ни шла, приходится оглядываться. Думаю, пришло время решить

проблему раз и навсегда.

Отец Дом моргнул, глядя на меня:

– Что ты имеешь в виду, Сюзанна? О чем ты говоришь?

Я сделала глубокий вдох.

– Я говорю о том, что мы, медиаторы, делаем в крайнем случае.

Он все еще выглядел сбитым с толку.

– В крайнем случае? Боюсь, что не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю, – выпалила я, – об изгнании нечистой силы.

Глава 16

– Это даже не обсуждается, – заявил отец Доминик.

– Послушайте, – попыталась я все ему объяснить. – Я не вижу другого выхода.

Добровольно она не уберется, мы оба это знаем. А позволить ей бесконечно тут болтаться…

для этого она слишком опасна. Думаю, нам придется ее подтолкнуть.

Отец Доминик отвел от меня взгляд и стал уныло изучать какое-то пятно на потолке.

– Такие люди, как ты и я, – мы здесь не для этого, Сюзанна, – произнес он самым

грустным голосом, который мне когда-либо доводилось слышать. – Мы часовые на страже

ворот в вечную жизнь. Мы те, кто помогает потерянным душам найти путь к их последнему

месту предназначения. И каждый дух, которому я помог, проходил через мои ворота по

доброй воле…

Ага, как же. А если сильнее похлопать, то и Динь-Динь не умрет54. Хорошо, должно

быть, смотреть на мир глазами отца Дома. Он, этот мир, кажется таким прекрасным. Гораздо

лучше того мира, в котором последние шестнадцать лет живу я.

– Угу, – буркнула я. – Ну, я не вижу иного выхода.

– Экзорцизм, – пробормотал отец Доминик. Он произнес это слово так, словно оно

означало нечто отвратительное, вроде слизи или чего-то подобного.

– Слушайте, – попыталась я еще раз, начиная жалеть, что вообще затеяла этот

разговор. – Поверьте, я сама бы никому не посоветовала такой метод. Но куда деваться?

Других вариантов нет. Хизер не просто угрожает Брайсу…

Мне не хотелось рассказывать отцу Дому, что она грозилась сделать Дэвиду. Я прямо

видела, как святой отец выпрыгивает из постели и орет, чтобы ему принесли пару костылей.

Но раз уж я проболталась о том, что собираюсь сделать, то придется объяснить ему, почему я

чувствую такую острую необходимость в крайних мерах.

– Она представляет опасность для всей школы, – продолжила я. – Ее нужно

остановить.

Отец Дом закивал:

– Да. Да, конечно, ты права. Но, Сюзанна, обещай мне, что ничего не предпримешь,

пока я не выпишусь. Я разговаривал с врачом, и она говорит, что может отпустить меня уже

в пятницу. Это дает нам уйму времени на поиски подходящего метода… – Он посмотрел на

прикроватный столик. – Ты не могла бы подать мне вон ту библию, Сюзанна? Если мы

правильно составим текст, то сможем просто…

Я сунула книгу ему в руки.

– Уверена, – сказала я, – что уже выучила все наизусть.

Святой отец поднял голову, пронзив меня взглядом этих своих по-младенчески

голубых глаз. Жаль, что он так стар и, кроме всего прочего, священник. Интересно, сколько

сердец он разбил в прошлом, прежде чем Господь призвал его на службу?

– Как же у тебя получилось, – удивился он, – выучить нечто столь сложное, как обряд

римско-католического экзорцизма, наизусть?

Я ощутила неловкость.

– Ну, на самом деле я не собиралась использовать римско-католическую версию.

– А что, есть другие?

– О, разумеется. Такие обряды есть в большинстве религий. Вот я лично предпочитаю

макумбу. Очень подходит для этой цели. Никаких тебе длинных заклинаний или чего-то

такого.

54 Динь-Динь – фея, персонаж сказки о Питере Пэне. В книге сказано, что феи умирают, если кто-нибудь

говорит, что не верит в фей. Но фею можно спасти от смерти, если громко похлопать в ладоши.