Текст книги "Тени в апельсиновой роще"

Автор книги: Меджа Мванги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Вдали опять заговорил автомат Кимати.

Фрэнк обливался потом. Левая рука горела как в огне. Боль по костям дошла до пальцев, они отказывались повиноваться. Удостоверившись, что браконьер никуда не сможет деться, Фрэнк перекинул автомат через плечо, обошел вокруг кабины, распахнул противоположную дверцу, достал с сиденья автомат, положил его на крышу кабины. И только проделав все это, скинул свой автомат с плеча, приставил его к колесу и занялся раной.

Сняв куртку, он через дыру в рукаве рубашки разглядел глубокий, уже успевший опухнуть порез. Из него ручейком вытекала кровь. Он достал носовой платок, свернул его в жгут и перетянул руку повыше раны, держа один конец в стиснутых зубах.

Стрельба прекратилась.

Фрэнк обыскал пленника, нашел блокнот, сунул его себе в карман.

– Теперь посмотрим, какого цвета твоя кровь, – сказал он и, вымещая всю накопившуюся в нем за последние двадцать минут злобу, ударил кулаком здоровой правой руки в лицо браконьера. Кровь хлынула из разбитой губы и носа. Судорожно ловя ртом воздух, бандит упал на колени, повиснув на дверце. Фрэнк сплюнул и, подхватив автомат, поспешил на подмогу Кимати.

Всего несколько минут назад браконьерский лагерь был ареной ожесточенной перестрелки. Но теперь поляна словно вымерла. Пахло горелым – поперек костра, раскинув руки, распластался убитый бандит. Кроме него, на поляне было еще четыре трупа, двух из них уложил сам Фрэнк. Кимати же и след простыл. Не было еще и двух браконьеров. Фрэнк тряхнул головой и зашагал назад к грузовику.

Пленники были на месте – двое в кузове, третий тужился сорвать с петель дверцу кабины. Фрэнк снова ударил его ногой в зад, чтобы остудить пыл, и пошел вверх по тропе, туда, откуда пришли они с Кимати. Казалось, было это давным-давно, хотя на самом деле прошло не больше трех четвертей часа.

Целых десять минут он отыскивал спрятанный Кимати в зарослях «лендровер». Фрэнк отпер замок, с трудом залез в кабину и захлопнул дверцу. Прежде чем включить радио, он опустил оба стекла.

– Вызываем «первый», – сразу заверещало в динамике. – «Второй» вызывает «первый»... «Первый», ответьте «второму». – В голосе радиста сквозила паника.

Фрэнк вслушивался в этот голос, успокаивая дыхание и собираясь с мыслями. Он устал, ослаб от потери крови, чувствовал, что силы покидают его.

– Вызываем «первого», – неистовствовал радист. – Вы меня слышите? Отвечайте!

«Связь сегодня отличная, – думал Фрэнк. – Господи, все вышло как в плохом фильме. Слишком близко подпустил этого подонка с ножом. Не повезло!»

– «Второй» вызывает «первого», – надсаживал горло радист, – ответьте, «первый»... отвечайте, черт бы вас побрал.,. Джонни! Фрэнк! Куда вы подевались? Где вы?

«В дерьме, – подумал Фрэнк, – по самый подбородок».

– «Второй» вызывает...

Фрэнк потянулся к микрофону и нажал на клавишу передатчика.

– «Первый», – сказал он, еле ворочая языком.

– Кто говорит? – Радиста сменил старший егерь, голос его гулко зазвучал в динамике: – Это ты, Фрэнк?

– Не кричи, – отозвался Фрэнк, – «первый» на связи.

– Наконец-то! Прошло уже двадцать минут после контрольного часа. Мы слышали стрельбу. Что стряслось?

– Небольшая заваруха, только и всего, – ответил Фрэнк.

– Небольшая... что?.. Где Джонни?.. Что с ним?..

– Джонни – о'кэй!

– Где он?

Фрэнк никак не мог сосредоточиться, – мысли разбегались.

– Не знаю, – сказал он.

– Как не знаешь? – недоверчиво переспросил шеф.

– Нам пришлось разлучиться, – пояснил Фрэнк. – С ним все в порядке... С Джонни всегда все в порядке.

– У тебя самого голос не слишком веселый. Ты ранен?

– Слегка.

– Где ты находишься?

Фрэнк поглядел за окно. Где бы это они могли быть? Перед глазами все плыло. Нож, наверно, был отравлен. Тогда Bce, конец...

– Фрэнк? – рявкнуло радио. – Где ты, черт тебя дери?

– В пункте А, – пробормотал он. – Мы... нанесли удар по цели.

– Не дождавшись нас? – Старший егерь захлебнулся от гнева.

– Выбора не было, – промямлил Фрэнк.

Старший егерь выругался на своем родном языке – кикамба.

– Да, чуть не забыл, – прибавил Фрэнк. – Можете вылетать, «второй». Сеанс связи окончен.

Микрофон выскользнул из его руки и повис под рулем. Он пытался собраться с мыслями. Господи, какая ерунда!.. Кое-как ему удалось завести мотор и, держа руль одной рукой, вывести «лендровер» из чащи на колею.

Фрэнк нашел сигарету, с наслаждением затянулся. Казалось, целую вечность не курил. Табачный дым достиг легких, разлился теплом по всему телу. Солнце уже сияло на безоблачном голубом небе.

Высоко над лагерем браконьеров уже кружили канюки. Скоро их вожак скомандует посадку, трупный запах привлечет шакалов, гиен и других питающихся падалью обитателей саванны.

Фрэнк подумал о Кимати. Где он? Небось преследует улепетывающих браконьеров, один в огромном заповеднике...

– Ну ничего, Джонни не пропадет! – сказал он вслух, а про себя подумал: «У беглеца автомат самой последней марки...»

Глава 3

Не прошло и пяти минут, как вертолет уже кружил над деревьями в поисках «лендровера». Пилот, заметив белую крышу машины, тотчас пошел на посадку. Отряд из десяти вооруженных егерей, рассыпавшись, занял круговую оборону. Старший егерь вылез из кабины последним и, пригнувшись, потрусил к «лендроверу». Он был невысок, коренаст и кряжист. За годы праздной неподвижности на сторожевом посту «Лали Хиллз» он нагулял круглый «пивной» животик, так что сгибаться и бегать было для него равносильно подвигу. Крупнокалиберный револьвер в брезентовой кобуре болтался на боку.

Покрыв пятьдесят метров от вертолета до «лендровера», старший егерь взмок. Заглянув в кабину, он увидел Фрэнка, который сидел, уронив голову на руль и смежив глаза. Он не слышал, как прилетел вертолет. С усилием подняв веки, Фрэнк разглядел своего начальника, и сухие потрескавшиеся губы растянулись в усталой улыбке.

– Пора тебе, шалунишка, домой! – шутливо воскликнул старший егерь, распахивая дверцу. Тут он увидел пропитавшийся кровью левый рукав Фрэнка, и у него перехватило дыхание. Он вытащил раненого из кабины, уложил на траву, стянул с Фрэнка куртку, осмотрел порез с запекшейся кровью по краям. К счастью, не было характерного почернения, которое появляется, если рана нанесена отравленным оружием.

– Все в порядке, будешь жить, – бодро произнес шеф. Фрэнк уже заговаривался, бредил.

Два егеря уложили раненого на носилки и отнесли в кабину вертолета, который тут же взлетел, взяв курс на городок Вои в ста тридцати километрах к югу.

Второму отряду потребовалось еще десять минут, чтобы отыскать лагерь браконьеров и их грузовик. Там насчитали пять трупов, собрали восемь винтовок и несколько тысяч патронов.

Оставив трех часовых сторожить пленных и трофеи, егеря, разделившись на две группы, пошли по следам Кимати и сбежавших браконьеров. Условились встретиться через три часа на этом же месте.

Старший егерь лично возглавил группу, пошедшую по тропе вдоль коварного болота Тива. На болоте было влажно и душно; продвигаться приходилось с большими предосторожностями, чтобы не напороться на крокодилов, бегемотов и ядовитых змей. Даже сильный ветер не мог пробиться сквозь густые заросли тростника. Поисковая партия изнывала от жары.

Вдоль тропы можно было без труда различить поломанные сучья. В одном месте на земле валялось несколько стреляных гильз, значит, они на верном пути. На глинистой прогалине они обнаружили четкие отпечатки ног, ведшие на восток, к реке.

Через час с небольшим им встретился Кимати. Тяжело ступая по осклизлой тропе, он тащил за собой закованного в наручники понурого браконьера.

Кимати настиг беглеца после двухчасовой погони. Игра в прятки со смертью оказалась нелегким испытанием для его нервов. Браконьер оказался метким стрелком, но в саванне он явный новичок: не умел заметать следов, засаду устроил так, что ее можно было угадать за километр. Бандит отчаянно цеплялся за жизнь, и Кимати решил взять его живым.

Он выбрал выжидательную тактику, с умыслом стреляя мимо, хотя цель то и дело оказывалась на виду. Он знал, что у беглеца в конце концов кончатся патроны. Так и вышло – еще через несколько километров погони у браконьера опустел магазин. Когда очередной выстрел Кимати взметнул пыль у ног бандита, тот, уже не таясь, побежал к реке.

Кимати пустился вдогонку.

Река Тива медленно несет свои темные воды вдоль узкого глубокого ущелья, вымытого в нагорье Йатта на территории национального парка Восточное Цаво. По утрам крокодилы, похожие на поваленные стволы деревьев, нежатся на западном берегу, куда падают первые лучи встающего над горами Дака светила. После полудня чешуйчатые «бревна» перекатываются на восточный берег, где солнце держится до тех пор, пока не нырнет за горизонт на краю саванны.

Вдоль этого пустынного берега и преследовал Кимати убегавшего браконьера. Улучив момент, он дал очередь, заставив беглеца ничком уткнуться в грязевую отмель, кишащую крокодилами. Бандит предпринял последнюю попытку: зашлепав по воде, он устремился вброд на противоположный берег.

– Берегись! – крикнул Кимати на суахили: флотилия зубастых чудищ, снявшись с отмели, взяла курс на незадачливого беглеца.

Браконьер замер – резкий окрик Кимати пронзил его скованный страхом ум. Вода уже пенилась вокруг него от надвигающихся хищников. А сзади на берегу ждал егерь, поигрывая наручниками из нержавеющей стали. Бандит заколебался, потом поковылял назад, протягивая запястья, чтобы Кимати мог надеть ему наручники.

Они выжидательно глядели друг на друга.

– Пожалуй, следовало бы тебя пристрелить. – Кимати, часто дыша, защелкнул наручники, двинул его кулаком в лицо, дернул за локоть и толкнул на тропу. Через некоторое время им встретилась поисковая группа со старшим егерем.

Форма на Кимати была разорвана в клочья, кровь запеклась на ранах от острых шипов и сучьев, через которые приходилось продираться во время погони. Подобно своему пленнику, он был с головы до ног перепачкан глиной; пот ручьями катился по лицу.

На плече у Кимати болталось два автомата.

– Что с Фрэнком? – были первые его слова.

– Все в порядке, – ответил старший егерь, утирая лоб, – пошли.

Когда они достигли места сбора, вертолет уже прилетел из Вои. Вторая поисковая группа вернулась с мрачными известиями. Они наткнулись на семейство львов, доедавших второго сбежавшего браконьера, их детеныши катали окровавленный череп.

– Где Фрэнк? – спросил Кимати.

– В больнице Вои, – ответил старший егерь.

– Он будет жить, – подтвердил отвозивший Фрэнка пилот. Старший егерь присел на пень. Когда-то он был спортсменом, участвовал в национальном чемпионате по боксу среди легковесов. Поначалу он и на базе «Лали Хиллз» хотел сколотить из егерей команду боксеров, но его спортивный энтузиазм не передался остальным. Пришлось ему эту затею оставить, вот он и оброс жирком.

– Что на вас нашло? – набросился он на Кимати. – Почему отступили от собственного плана? Черт возьми, вы должны были вызвать нас, а не сражаться вдвоем против целой армии.

– Все же мы их разбили, – не удержался Кимати.

– Разбили! – Старший егерь затрясся от гнева. – Только одно на уме. Разбили!..

– Конечно, разбили, – повторил Кимати.

– Сами-то чудом уцелели.

– Однако живы ведь.

Старший егерь устало отмахнулся. Небольшой рейд, который при должной координации занял бы несколько минут, растянулся на все утро и превратился в кровавое побоище.

– Просто глупо гнаться за вооруженным бандитом через весь парк, – сказал он.

– Но я все же схватил его, разве не так? – Кимати повысил голос: – И вообще, чего ты злишься? Недоволен, что про пустил забаву?

– Забава? – зарычал старший егерь. – Господи, по-твоему, это забава? Вы оба безумцы. Сам не знаю, почему я позволяю вам работать в паре.

– Потому что мы отлично подходим друг другу, – сказал Кимати. – Еще потому, что от нас есть польза, и ты это хорошо знаешь. Для того нас тут и держат, разве не так?

– Большая польза от егеря с продырявленным задом! – воскликнул старший егерь.

– У кого это он продырявлен? Обожди, обожди... ты хочешь сказать... Фрэнк?

– Он ранен, но не пулей. Ножом в руку.

– Я должен сейчас же навестить его! – потребовал Кимати.

– Хорошо, навестишь. Только сначала составь подробный отчет о случившемся.

Кимати энергично замотал головой.

– Никакого отчета, пока не повидаюсь с Фрэнком. Без него я не смогу восстановить всей картины.

Он швырнул егерям проводок.

– Это от аккумулятора их грузовика.

Старший егерь отер мокрую шею. «Шеф, должно быть, похудел за это утро, – подумал Кимати. – Подобные переделки не для такого толстяка...»

Солнце стояло над головой и пекло что есть мочи. Старший егерь развернул насквозь пропитавшийся потом платок, покрыл им седеющую шевелюру и отправился руководить погрузкой в вертолет.

Шестерым егерям он приказал отвезти на двух автомобилях захваченное оружие и браконьерские трофеи в «Лали Хиллз». Им предстояло покрыть около сотни километров по бездорожью.

Вертолет с остальными егерями и пленными браконьерами поднялся в воздух и взял курс на полицейский участок в Вои. Как только вертолет приземлился, Кимати побежал через оживленное шоссе Момбаса – Найроби в маленькую районную больницу, прячущуюся в тени широких плоских крон акаций. До нее от полицейского участка было рукой подать.

Глава 4

Частный реактивный самолет, принадлежащий Джузеппе Делори, приземлился в найробийском аэропорту имени Вильсона к вечеру жаркого дня, после долгого перелета из Нью-Йорка – девять тысяч миль через Атлантический океан и Африку с одной лишь посадкой для заправки горючим в Абиджане.

На его борту было два пилота, два утомленных пассажира и четыре средних размеров чемодана.

Один из пассажиров – седой элегантный мужчина лет пятидесяти пяти, в темно-синем костюме и галстуке, с черным плоским портфелем в правой руке. Его попутчик – мускулистый брюнет, ростом в шесть футов, с темно-карими глазами и лицом шероховатым и грубым, словно каменный карьер.

Пограничные формальности для вновь прибывших были сведены к минимуму.

– Как долго вы пробудете у нас, сэр?

– Два дня.

– Хотите что-нибудь объявить в таможенной декларации?

– Нет.

– А вы, сэр?

– Ничего.

– Добро пожаловать в Кению, – приветствовал их пограничник. – Желаю приятно провести время.

Десять минут спустя трехместный вертолет, взяв на борт разомлевших пассажиров, уже летел на запад, к «Апельсиновой усадьбе». Пилот бело-голубой «стрекозы» марки «Эстрем» имел немалый опыт в транспортировке важных гостей. Поместье находилось в двадцати пяти километрах от города. Войдя в его воздушное пространство, вертолет описал широкую дугу, так что пассажиры увидели зеленые леса, площадку для игры в гольф, две плотины, ручьи с форелью и огромную апельсиновую плантацию, давшую имя всему владению.

Молчаливые пассажиры отметили про себя этот маневр, но не выразили ни изумления, ни восторга.

Под конец с высоты птичьего полёта им открылся вид на особняк – превосходный современный дом с десятью спальнями, утопающий в цветущем саду, обнесенном загородкой ич стальных прутьев. У массивных ворот дежурила вооруженная охрана. Сверкающая асфальтовая дорога, обсаженная по обе стороны цветущими кустами, петляла от ворот до подъезда. Длинный черный «мерседес» и ярко-желтый «ренджровер» стояли на площадке у дома. Седоволосый черный слуга мыл запыленный грузовичок.

Вертолет приземлился на зеленой лужайке у фасада. Лопасти, со свистом рассекавшие воздух, остановились – пилот выключил двигатель, и сразу воцарилась тишина. Пассажиры, не вставая с кресел, обменялись одобрительными взглядами.

Пологая лестница сбегала от парадного входа к тщательно подстриженной лужайке. Большие стеклянные двери были раскрыты настежь. В кустах и на деревьях, росших вокруг дома, щебетали птицы.

Неожиданно из распахнутого окна первого этажа выпрыгнул могучего вида черный мужчина и не спеша зашагал к вертолету. Он был одет в легкий, безупречно сшитый белый костюм, коричневую сорочку и коричневые башмаки. Женщина, одетая столь же изысканно, показалась из входных дверей и присела на ступени.

Пилот соскочил со своего места, распахнул перед пассажирами дверцу и опустил порожек. Гости зашагали по лужайке навстречу хозяину; тот, что постарше, с седыми волосами, широко развел руки, но объятье оказалось совсем не столь горячим и восторженным, как предшествовавший ему жест.

– Эл, брат мой! – воскликнул Артуро Спинелли, обнимая черного гиганта. – Давненько не виделись!

– Всего три месяца, Артур, – уточнил Аль Хаджи.

– Три месяца, а кажется, что годы, – вздохнул Спинелли, отступил на шаг и театральным жестом откинул назад голову, разглядывая хозяина дома.

– Да ты отлично выглядишь, дружище! – Он ткнул черного в плечо.

– Стараюсь, – буркнул Аль Хаджи и подумал: «Кончай тянуть резину – ближе к делу!»

– Честно, Эл, – бурлил итальянец, – ты как огурчик! В чем секрет?

– В том, наверно, что не падок на лесть, – сухо сказал Аль Хаджи. – Могли бы предупредить заранее о своем приезде.

– Тебе же звонил Счастливчик Джо!

– Он и словом не обмолвился, что вы сюда летите.

– Значит, забыл, – сказал Спинелли. – И немудрено, ведь у него и без того хватает забот. Однако должна была прийти телеграмма.

– Я получил ее час назад. – Аль Хаджи не скрывал досады. – В ней сказано, что едут двое, и никаких имен.

– Странно, – Спинелли изобразил удивление, хотя отправил телеграмму сам, рассчитав таким образом, чтобы она поступила всего за несколько часов до их прибытия в Найроби. – Так или иначе, – продолжал он, – мы здесь. Прибыли целы и невредимы.

Он заметил, что Аль Хаджи поглядывает через его плечо на второго гостя – помалкивающего пока брюнета.

– А это Рикардо, – представил Спинелли своего спутника. – Он не слишком общителен, но в остальном хоть куда!

Аль Хаджи и Рикардо обменялись красноречивыми взглядами, как бы оценивая друг друга.

– Славно у тебя здесь, – сменил тему Спинелли, чтобы снять напряжение. – Что же в дом не приглашаешь?

– Входите, входите, – сказал Аль Хаджи и зашагал впереди, указывая дорогу.

Его супруга спустилась по ступеням навстречу гостям, высокая, стройная, в широкой плиссированной юбке и блузке с низким вырезом.

Спинелли обнял ее, громко восхищаясь ее красотой:

– Вы еще похорошели, дорогая, за то время, что мы не виделись!

Рикардо глазел на хозяйку дома с невозмутимым лицом, в его взгляде скорее можно было уловить презрение, нежели похоть. Аль Хаджи кивнул ей, и она, пролепетав неубедительные объяснения, извинилась перед гостями и направилась по лужайке к апельсиновой роще, слегка покачивая бедрами.

Трое мужчин, прежде чем войти в дом, задержались на пороге.

– Премилое местечко, – откашлявшись, повторил Артуро Спинелли.

Аль Хаджи искоса посматривал на Рикардо, который сосредоточенным взглядом провожал Мими.

– Мы остаемся здесь на ночь, – объявил Спинелли.

– Для двоих у меня всегда найдется место.

– Нас не двое, а четверо, – поправил Спинелли. – Надо отправить вертолет за пилотами – они ждут в аэропорту.

Аль Хаджи уже открыл рот, чтобы возразить – у него, мол, не отель, – но передумал. Пригласив мужчин в гостиную, он предложил им выпить с дороги.

Коньяк потягивали в гнетущей тишине. Ее прервал пожилой итальянец, решивший рассказать Аль Хаджи о жарище в Нью-Йорке – двадцать лет ничего подобного не было.

– Я читал в «Ньюсуике», – буркнул Аль Хаджи, и тема погоды, таким образом, была исчерпана.

– Когда гости допили коньяк, их проводили в отведенные им комнаты, чтобы они могли переодеться и отдохнуть до вечера.

После ужина Аль Хаджи и Артуро уединились в огромном кабинете, чтобы поговорить о делах. Аль Хаджи разлил коньяк, предложил сигары и сразу взял быка за рога.

– Итак, в чем проблема? – спросил он.

– Ты знаешь не хуже меня, где собака зарыта, – сказал Спинелли. – Я здесь уже третий раз за четыре месяца, а в моем возрасте не такая уж радость – болтаться девять тысяч миль в воздухе.

– Мог не прилетать, никакой необходимости в этом не было. Я сказал Счастливчику Джо, что обойдусь без посторонней помощи.

– Могу тебя заверить, что Счастливчик что-то особого счастья в последнее время не испытывает, – Спинелли затянулся сигарным дымом. – Потому-то я здесь. Ты знаешь, в какую передрягу попала сестричка Мэри!

– В конце концов она прибыла к вам на прошлой неделе, – напомнил Аль Хаджи.

– На прошлой неделе!.. – сплевывая с губ волокна табака, проворчал итальянец. – Она была нам до зарезу нужна еще два месяца назад. Как ты и обещал. Мы поторопились на нее потратиться, а ты с ней так долго провозился, что мы понесли убытки.

Аль Хаджи поднялся, чтобы долить коньяк в стакан Спинелли.

– А теперь непонятная проволочка с белой дамой. Что-то не видать пока той тонны, которую ты нам посулил еще полгода назад.

– Я как раз этим занимаюсь, – сказал Аль Хаджи.

– И что же, на это требуется вечность? – Голоса Спинели ли не повышал, но звучал он по обыкновению зловеще.

– Знаешь ли, слона не так легко уговорить расстаться со своими зубками, его для этого необходимо сводить к дантисту.

– Видать, дантист твой жулик и шарлатан!

Аль Хаджи колюче посмотрел на собеседника.

– Мне не до шуток! – буркнул он.

– Черт побери, я и не думаю шутить, – огрызнулся Спинелли. – Все лето мы ждали от тебя вестей, зады отсидели. Кое-кто стал уже терять терпение, имей это в виду.

Он протянул Аль Хаджи пустой стакан.

– Я и сам теряю терпение, – добавил Спинелли.

– А как насчет денег, которые вы мне должны за предыдущую партию? – спросил Аль Хаджи, орудуя у бара.

Артуро Спинелли полез в карман и швырнул на письменный стол увесистый конверт.

Аль Хаджи поставил перед ним налитый стакан, поднял конверт, подержал его на ладони.

– Здесь все?

– Пересчитай.

– Я тебе верю.

– Верить надо не мне, – сказал Артуро, – а Счастливчику Джо и всей его нью-йоркской братии.

Аль Хаджи сунул конверт в раскрытый ящик стола и с треском задвинул его.

– Им я тоже верю.

– Пятьдесят тысяч наличными, хрустящими ассигнациями! Аль Хаджи кивнул.

– Когда кто-то платит такие деньги, то рассчитывает на скорый результат, – добавил Спинелли.

– Придется все же обождать, – сказал Аль Хаджи.

– Это как раз то, чего они не любят.

– Тем хуже для них.

– Не им, а тебе будет хуже! – уточнил Спинелли. – Если товар не поступит к осени в Гонконг, можешь считать, что ты—

– Что?

– ...Уволен!

– Уволен? – Казалось, Аль Хаджи эта угроза скорее позабавила, чем напугала. – Уволен! Да вы, ребята, прямо комики! Где это видано, чтобы компания увольняла хозяина?

Артуро холодно, зловеще усмехнулся:

– А где сказано, что ты хозяин, Эл?

– Я эту фирму основал. Это моя затея! – воскликнул Аль Хаджи.

– Но на чьи деньги? Скажи-ка, на чьи денежки?

– Это был заем, и я его вернул. Артуро Спинелли мрачно покачал головой.

– Послушай, приятель. Ты вроде позабыл, на кого работаешь. Деньги ровным счетом ничего не значат для семьи Делори. Что в ней ценят, так это честь! Счастливчик Джо получил авансом со своих китайских друзей в Гонконге. Если в сентябре слоновая кость к ним не поступит, то, значит, Счастливчик не сдержит слово. А он ох как этого не любит!

Аль Хаджи задумался. Осталось всего шесть недель – явно недостаточно!

– Мне потребуется минимум два месяца, – наконец сказал он. – Последнюю партию перехватили объездчики заповедника.

Спинелли резко поднялся на ноги и задумчиво подошел к книжному шкафу.

– Через два месяца я все отправлю, – повторил Аль Хаджи.

Спинелли взял в руки статуэтку из нефрита, полюбовался ею и снова поставил на полку. Потом обернулся к собеседнику, сидевшему за письменным столом; на лице Аль Хаджи застыла непроницаемая маска.

– Вольготно тебе живется, Эл, – сказал он, кивая головой. – Мы тебя здесь устроили со всеми удобствами.

– Никто не спорит, – подтвердил Аль Хаджи.

– Никому не следует забывать о собственном прошлом, – произнес Спинелли со значением. – Ты пришел ниоткуда, туда и вернешься, если не соберешь к сроку всю партию этого дерьма. Ты провалил дело с марихуаной, теперь заваливаешь слоновую кость, валютные операции, да и все другие дела, которые тебе поручили. Мы теряем терпение, Эл.

Аль Хаджи проглотил подкативший к горлу комок.

– Приходится работать с зелеными парнями, у них никакого опыта, – сказал он с досадой в голосе. – Тут у них не принято торопиться – всё привыкли делать не спеша.

– Ну так подгоняй их пинками в зад! – гаркнул Спинелли, не спуская глаз с Аль Хаджи. – Не мне тебя учить жесткой тактике, приятель. Пусть попляшут, как на горячей сковородке. Парочка переломов тоже пошла бы на пользу. Все, что нам нужно, это незамедлительные результаты.

Аль Хаджи замотал головой, еще прежде чем Спинелли кончил говорить.

– Послушай, Спинелли, – процедил он сквозь зубы, – надо понять, тут тебе не Чикаго. Никто из вас не работал в этих краях и не знает, каких трудов стоит раскачать местных, дать ход любому делу.

Спинелли вернулся к письменному столу и уселся напротив Аль Хаджи.

– У тебя было целых четыре года на раскачку, а ты не только не сдвинулся с места, но все глубже увязаешь в дерьме. Эл, я устал тебя покрывать. Ты у меня как чирей на заднице, приятель. Всякий раз, когда ты что-нибудь запарываешь, Счастливчик Джо отряжает меня сюда, и я вовсе от этого не в восторге. Скажи, как бы ты поступил на моем месте?

– Я знаю, что ты меня покрываешь, – сказал Аль Хаджи, – но многие вещи у меня уже в работе. Нужно лишь немного времени и все...

– Тебе не только времени не хватает, – возразил Спинелли. – Кое-кто настаивает, что надо подыскать на твое место более энергичного человека...

«Апельсиновая усадьба» погрузилась в непроницаемую тишину.

– Счастливчик Джо не сможет так со мною поступить, – сказал Аль Хаджи, впрочем, без всякой уверенности в голосе.

– Зато его братья еще как смогут! – гаркнул Спинелли. – Ты знаешь Счастливчика Джо. Он большой демократ. Если все братья проголосуют против тебя...

– Послушай, Артуро, – сказал Аль Хаджи просительным тоном. – Ты бы поговорил с ними, замолвил за меня словечко. Они должны понять, что у меня тут не слоноводческая ферма и что в стране действует специальный отряд по борьбе с браконьерством. На прошлой неделе они разгромили одну нашу бригаду, от нее и мокрого места не осталось, и конфисковали добытую слоновую кость, которую ваши китайцы ждут с таким нетерпением.

– Нанесите ответный удар, – предложил Спинелли.

– Речь идет о военизированном правительственном отряде, а не о соперничающей шайке с Вест-Сайда.

– Вот оно что, – негромко сказал Спинелли, – ситуация проясняется. Но, Эл, китайцы хотят либо получить товар, либо требуют назад свои деньги. Братья Счастливчика не привыкли расставаться с деньгами, смекаешь? А ты... ты держишься за свое место. Неужто ты допустишь, чтобы горстка местных фараонов отняла у тебя такой аппетитный кусок пирога?

Аль Хаджи зашагал по кабинету из угла в угол.

– Объявить им открытую войну означало бы самоубийство...

– Все и вся имеет свою цену, – сказал Спинелли.

– Пришлось бы купить всех чиновников в министерстве заповедников, – как бы думая вслух, произнес Аль Хаджи. – Их там несколько сотен. Нет, так дело не пойдет...

Спинелли пожал плечами:

– Тебе виднее, как действовать, Эл, ты тут главный режиссер...

Все обитатели «Апельсиновой усадьбы», за исключением ночной охраны, уже крепко спали, когда двое мужчин вышли из кабинета. Ночь близилась к утру.

Аль Хаджи так и не смог уснуть.

Уже в семь утра они встретились со Спинелли на покрытой росой площадке для игры в гольф. Утро было ясное, но довольно прохладное; солнце только подымалось на иссиня-голубом небе. Спинелли играл точно, не делая лишних движений, как автомат, сжимая острыми зубами кончик сигары и сосредоточенно щурясь.

Говорили только о гольфе.

В девять они пошли по лужайке назад к дому. Итальянец без труда взял верх над черным великаном, который никак не мог себя заставить думать о маленьком шарике.

Роскошно живешь, – сказал Спинелли, когда они поравнялись с бассейном.

– Хочешь выкупаться? – спросил Аль Хаджи.

– Нет, – покачал головой Спинелли и повторил: – Так здесь уютно, Эл. Неужто допустишь, чтобы у тебя все это отняли?!

– Не допущу, – ответил Аль Хаджи торжественно и недвусмысленно.

Он разбил здесь апельсиновые плантации, расчистив дикие заросли. При одной мысли, что с поместьем придется расстаться, к сердцу подбирался холодок. Никто не вправе лишать его самой большой радости в жизни! И все же кое-кому сделать это легче простого.

– Они все могут, – словно прочел его мысли Спинелли и остановился, оглядываясь на зелень – в росистой траве остались четкие следы их ног. – Теперь я должен по твоей милости переться в Гонконг, объяснять китайцам, что стряслось с их слоновой костью. Ведь они заплатили за нее наличными, вот какая история!

Он швырнул сигару, втоптал ее в гравий дорожки.

– Что с тобою происходит, Эл? – Он снова уставился в озабоченное лицо чернокожего. – Бывало, в Нью-Йорке за тобой таких ляпов не водилось.

– Здесь не Нью-Йорк, – вздохнул Аль Хаджи.

– Именно этому обстоятельству ты обязан жизнью, – напомнил Спинелли. – Кое-кто из братьев предлагает отправить тебя в круиз по Гудзону. Знаешь как? Вплавь, без лодки...

– Это что же, угроза?

– Боже упаси! – Спинелли широко улыбнулся, похлопал Эла по плечу. – Но на твоем месте я бы не торопился соглашаться, если тебя неожиданно пригласят в Нью-Йорк.

Аль Хаджи посмотрел Спинелли в глаза.

– Счастливчик Джо?

– Особенно бойся его приглашений!

Эти слова долго еще звенели в голове Аль Хаджи. Они вошли в дом, где их ждал завтрак – свежий апельсиновый сок, яичница с ветчиной, кофе.

В десять утра вертолет повез на аэродром пилотов готовиться к старту на Гонконг.

Аль Хаджи и Спинелли обсудили еще кое-какие дела, ожидая возвращения вертолета. Он прилетел после одиннадцати с известием, что реактивный самолет готов к вылету.

Аль Хаджи пошел провожать Спинелли до вертолета, но на полпути остановился и недоуменно оглянулся. Он совершенно упустил из виду, что ведь гостей-то было двое. Мускулистый Рикардо стоял на верхней ступеньке лестницы, спускающейся из дома в сад, и, судя по всему, не торопился занять место в вертолете.

– Что это с ним? – Аль Хаджи повернулся к Спинелли.

– О, – Спинелли притворно удивился, – неужели я забыл сказать?

– Что?

– Рикки остается с тобой.

– То есть как это «остается со мной»? – рассердился Аль Хаджи.

– Так, остается. – Спинелли неопределенно помахал рукой. – Сам знаешь, как... покрутится здесь, тебе поможет. Я уже говорил: тебе, на наш взгляд, не только времени не хватает...

Он лучезарно улыбнулся и залез в вертолет.

– Скажи-ка, Артур, – спросил он Спинелли, – эта горилла теперь тут за главного? Если так, то я выбываю из игры.

– Не кипятись, Эл, – примирительно ответил Спинелли. – Рикки – славный итальянский мальчуган. У него и в мыслях нет тебя подсиживать. Мозги у него не те – до тебя ему далеко. Но лишняя пара крепких рук здесь не повредит, а мускулов, как видишь, ему не занимать.