Текст книги "Грешница в шелках"
Автор книги: Мэдлин Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
А вот его глаза… В них кипел гнев, но Селию это не смутило, хотя и огорчило немного. Выходит, он все-таки не обрадовался, увидев свою дочь. Что же касается цвета его глаз… О, эти глаза были Селии хорошо знакомы. Она видела их всякий раз, когда смотрелась в зеркало.
И сейчас сердце ее наполнилось радостью и еще каким-то чувством – настолько сильным и пронзительным, что она едва не расплакалась. Ей вдруг захотелось потянуться к этому человеку и прикоснуться к нему. Она очень надеялась, что тогда и он к ней потянется и они обнимутся. И его гнев тотчас исчезнет и сменится теплыми отцовскими чувствами…
Маркиз достал из кармана часы и, взглянув на них, пробурчал:
– У вас пять минут, мисс Пеннифолд. Чего вы хотите?
– Ничего. Просто хотела встретиться с вами.
– Вы, должно быть, принимаете меня за идиота, если полагаете, что я вам поверю. Я знаю, кто вы, мисс Пеннифолд. Ваше имя мне хорошо известно. – Он поморщился и добавил: – Она дала мне слово, что никогда не расскажет вам обо мне. Это было условием нашей договоренности. Как вы осмелились прийти в этот дом?
– Мать никогда не говорила мне про вас. Она сдержала свое слово. Просто я после ее смерти обнаружила кое-что в ее бумагах. Поэтому и узнала о вас.
– Она записала это?! – в ужасе воскликнул маркиз. – Я был уверен, что она не сделает ничего подобного. Мне сказали, что она не оставила никаких записей, указывающих на меня.
– Записей в общем-то не было. Но я нашла ваше имя в ее бухгалтерской книге, куда она заносила все свои расходы. Книга была надежно спрятана, и человек, которого вы послали обыскать дом, не смог ее найти. Я же нашла ее совершенно случайно, когда делала уборку.
Маркиз не пытался отрицать, что нанял кого-то для этой работы. Он вдруг рассмеялся и проговорил:
– Предполагаю, что в книге есть записи и о других. Интересно, многих ли она обирала, угрожая скандалом? Я тогда женился на женщине, которую любил, иначе ни за что не согласился бы регулярно платить ей. Она заявила, что ее ребенок – от меня, но, возможно, то же самое она сообщила еще дюжине мужчин, от которых также получала деньги. От такой женщины невозможно узнать правду. Черт возьми, я до сих пор не знаю, верить ли ей. Хотя вы, конечно же, думаете иначе.
– Я не просто думаю так. Теперь я знаю это наверняка. – Селия приблизилась к нему почти вплотную и, повернувшись к зеркалу на стене, спросила: – Неужели вы не видите сходства между нами?
Маркиз внимательно посмотрел в зеркало и тяжко вздохнул, как бы признавая очевидное. Потом нахмурился и проворчал:
– Я вижу перед собой внебрачную дочь шлюхи, отыскавшую способ выколачивать из меня деньги еще долгое время после того, как закончилась наша связь.
И тут Селия почувствовала, что начинает злиться. Едва сдерживая гнев, она проговорила:
– Поскольку я больше не собираюсь видеться с вами, дорогой папа, мне следует сейчас же освободить вас от ваших заблуждений. Так вот, во время вашей связи у моей матери не было и не могло быть никакого другого покровителя, кроме вас. Я уверена, что именно этого вы требовали от нее. А Алессандра Нортроп была честной женщиной и слово свое держала. Что же касается ваших выплат, то все эти деньги шли на мое содержание. Каждое пенни. В бухгалтерской книге матери все записано. Из ваших денег она ничего не тратила на себя.
– Не уверен… – пробормотал маркиз.
– А я абсолютно в этом уверена. И если бы моя мать захотела вас обирать, как вы изволили выразиться, то она потребовала бы гораздо больше. Неужели вы этого не понимаете?
Маркиз недоверчиво взглянул на гостью.
– Вы действительно считаете, что она могла бы получать больше? А вы что, уже пробовали получать деньги таким же образом? Или, может быть, сейчас чего-то хотите?
Селия презрительно фыркнула.
– Я вижу, что вы совершенно не разбираетесь в людях, сэр. Поверьте, я никогда не приду к вам просить денег. А сейчас я приехала сюда только для того, чтобы хоть раз в жизни взглянуть на своего отца. Да, я хотела просто увидеть вас, – пусть даже вы не признаете своего отцовства.
– Конечно, не признаю, – заявил маркиз. – Но к сожалению, я ничего не могу поделать с вашими фантазиями. Что ж, думайте как хотите. Но я не считаю вас своей дочерью. Все, мисс Пеннифолд, аудиенция закончена. И не пытайтесь снова сюда приезжать. Даже не приближайтесь ко мне и к моим близким. И ни в коем случае не распространяйте слухов. А если вы не прислушаетесь к моему совету, то я использую все свое влияние, чтобы наказать вас. Имейте в виду, я буду преследовать вас за шантаж.
Эта угроза была его последним высказыванием. Резко развернувшись, маркиз покинул комнату ровно через пять минут, после того как вошел в нее.
Селия вздохнула и тоже направилась к двери. Гнев покинул ее, и теперь в душе оставалось лишь чувство разочарования.
Парадная дверь отворилась, и на ступеньки вышла Селия. Дверь за ней тотчас же захлопнулась, а она, тихонько вздохнув, замерла, словно окаменела. Стояла на ступеньках особняка, не произнося ни слова.
Джонатан тоже молчал, глядя на нее с беспокойством. Наконец протянул к ней руку, но она, казалось, не заметила этого. Тогда он, шагнув к ней, обнял ее за плечи и повел вниз, к подъездной дорожке. И тотчас же появился ее экипаж. Он помог ей забраться в него, потом привязал свою лошадь к задку коляски. Усевшись рядом с Селией, он взял в руки вожжи.
– Я хочу вернуться домой, – прошептала она таким ровным и отрешенным голосом, что у него похолодело в груди.
– До Лондона слишком далеко, дорогая. Я отвезу тебя в гостиницу и…
– Нет, в Лондон. Домой. Впрочем, можно и к Дафне, – добавила Селия, немного помолчав.
– Дорогая, но это часа четыре, не меньше. К тому же сейчас ужасная погода, а ты замерзла и…
– Пожалуйста, Джонатан. Там люди, которые любят меня и которые никогда не относились ко мне с презрением. А этот человек… – Она снова вздохнула.
– Боюсь, ты можешь простудиться, – пробормотал Джонатан.
– Надеюсь, этого не случится. А если и заболею, то лучше болеть у Дафны, чем в незнакомой гостинице.
Джонатан снял с себя плащ и накинул его на плечи Селии. Дождь недавно прекратился, и он надеялся, что тучи скоро рассеются и выглянет луна.
Снова взявшись за вожжи, он покосился на Селию. Она то и дело вздыхала, и было ясно, что всю дорогу она будет думать о встрече с отцом.
Миссис Джойс вошла в библиотеку, где Джонатан сушился у камина. Он не видел ее после того, как она открыла дверь на его стук час назад. Передав женщинам Селию, Джонатан нашел укрытие для лошадей и позаботился о них. Затем вернулся в дом и развел огонь в камине.
Взглянув на гостя, Дафна сказала:
– Хорошо, что Кэтрин позаботилась о вас, мистер Олбрайтон. Я знаю, вы простите меня за то, что я сама не приветствовала вас должным образом.
– Мне здесь гораздо удобнее, чем можно было ожидать в сложившихся обстоятельствах. – Джонатан взял бокал и налил себе бренди из графина – его поставила перед ним темноволосая молодая женщина по имени Кэтрин. – Скажите, мисс Пеннифолд хоть немного пришла в себя?
Миссис Джойс присела рядом с Джонатаном и, к его изумлению, взяла с полноса еще один бокал и налила себе немного бренди. Ее длинные светлые волосы рассыпались по синему халатику, и она с беспокойством в голосе проговорила:
– Ох, Селия сама не своя. Я боялась, что она заболеет, но похоже, что обошлось… А если у нее и есть какая-то болезнь, то болезнь в душе. Но она рада, что приехала сюда, хотя… – Дафна в смущении умолкла; казалось, она пыталась подыскать нужные слова. – Хотя я не думаю, что она обрела тут спокойствие, которое искала. Едва ли я сумею разогнать ее меланхолию.
– Может быть, она почувствует себя лучше, если выспится?
– Да, возможно. Но не уверена. Видите ли, Селия всегда жила почти без иллюзий. Мне даже казалось, что их у нее вообще не было. Но сейчас выяснилось, что у нее все-таки была одна мечта…
– Вы полагаете, что она не сумеет справиться с этим разочарованием?
– Да, именно это меня беспокоит, – со вздохом ответила Дафна. – Очень беспокоит…
Джонатан внимательно посмотрел на хозяйку и, сделав глоток бренди, проговорил:
– Она знала больше разочарований, чем вы думаете, миссис Джойс. В прошлом и, возможно, в настоящем. Очень жаль, что ее теперь постигло еще одно.
– Да, очень жаль, – кивнула Дафна. – Но мне хочется верить, что она и с этим справится. Что же касается ее нынешних огорчений… Думаю, вы прекрасно ее понимаете, потому что и сами испытали когда-то нечто подобное.
А вот этого Джонатан никак не ожидал. Он не знал, в какое русло миссис Джойс собиралась направить разговор, поэтому, решив сменить тему, заявил:
– Я всегда старался поддерживать Селию. И буду поступать так и впредь, можете в этом не сомневаться. – Он поставил бокал на стол. – Что ж, теперь мне пора в гостиницу. Я загляну к вам завтра утром, если позволите. Мне надо будет убедиться, что с ней все в порядке.
Миссис Джойс молча смотрела на него и, казалось, о чем-то раздумывала. Потом вдруг встала, поставила бокал на поднос и решительно заявила:
– Уже давно за полночь, мистер Олбрайтон. Позвольте предоставить вам комнату в моем доме. Полагаю, не следует будить хозяина гостиницы в такой поздний час. Пожалуйста, не возражайте. Вы нам нисколько не помешаете. Вы позаботились о нашей Селии, поэтому позвольте немного позаботиться о вас.
Глава 21
Оказавшись в своей старой постели, Селия почти сразу же успокоилась. Точно так же на нее подействовала комната, в которой она провела пять лет. После ее отъезда ничего здесь не изменилось. Возможно, Дафна верила, что однажды она вернется сюда.
Да, этот дом совсем не изменился, как не изменились и обитавшие здесь женщины. А вот она, Селия, очень изменилась. Должно быть, именно поэтому возвращение к Дафне не принесло ей утешения, в котором она сейчас так нуждалась.
Все пять лет, которые Селия здесь жила, она, в сущности, оставалась ребенком. У нее не было собственного жизненного опыта, и она лишь мысленно повторяла уроки, полученные от матери, не более того. Но, покинув этот дом, она за короткое время успела повзрослеть, успела получить кое-какие неприятные уроки. А сегодняшний день был, возможно, самым горестным…
Селия пыталась не думать о постигшем ее в доме маркиза унижении. Она мечтала забыться во сне, но сон не шел, хотя она ужасно устала. К тому же она слышала звуки, доносившиеся из соседней комнаты, и почему-то эти звуки мешали ей заснуть – так ей, во всяком случае, казалось. А потом она вдруг сообразила, в чем дело. Ведь там, за стеной, раньше находилась комната Верити… Неужели она приехала навестить Дафну? Но почему же Дафна не сообщила ей об этом? Как странно…
А впрочем – ничего удивительного. Скорее всего Дафна просто не успела сказать о приезде Верити. Ведь она ужасно торопилась, помогая ей снять с себя мокрую одежду.
Селия стала прислушиваться к доносившимся из-за стены звукам. Спать ей по-прежнему не хотелось, и Верити, судя по всему, тоже не спала, иначе откуда же эти звуки?
Решив, что уснуть ей так и не удастся, Селия отбросила одеяло и босиком подошла к двери. Открыв ее, выглянула в коридор. Из комнаты Дафны по другую сторону коридора не доносилось ни звука, в комнате Кэтрин также было тихо.
Выскользнув из своей спальни, Селия открыла дверь в комнату Верити – и едва не вскрикнула от радости. У таза с водой, обнаженный по пояс, стоял Джонатан, смывавший с себя дорожную пыль и грязь. И он сейчас казался таким же красавцем, как и в то утро, когда она, только поселившись в доме на Уэллс-стрит, увидела его обнаженным по пояс.
Селия наблюдала за Джонатаном затаив дыхание, наблюдала, любуясь им. И в какой-то момент – он уже начал растираться полотенцем – она вдруг почувствовала, что ее все сильнее влечет к нему.
Внезапно он повернулся к двери и вопросительно взглянул на нее. Она улыбнулась и, немного смутившись, пробормотала:
– Я услышала шум и подумала, что это Верити приехала в гости.
Он внимательно посмотрел на нее и тихо сказал:
– Неужели ты действительно так подумала? Мне кажется, ты подумала совсем другое.
«А ведь он прав», – промелькнуло у Селии. Только сейчас она осознала, что на самом деле, направляясь в эту комнату, втайне надеялась, что увидит здесь не Верити, а именно Джонатана. Да-да, она очень надеялась, что он остался ночевать у Дафны.
– А ты не слышал, как я открыла дверь? Я-то думала, ты обучен всегда быть начеку…
– Я слышал тебя, Селия. И ждал, когда ты решишь, что должна тут остаться.
И в тот же миг она вдруг поняла, что действительно должна сейчас остаться с Джонатаном. А он, оказывается, с самого начала знал, что она останется… И поэтому стоял здесь перед ней полуобнаженный – понимал, что она им любуется. Что ж, он прав. Она и сейчас им любовалась. И ей ужасно хотелось остаться с ним. Хотелось не только потому, что ее к нему влекло, но и по другой причине… Селия вдруг поняла, что рядом с этим мужчиной у нее появлялось чувство безопасности, рядом с ним ей было спокойно и уютно…
А если она все-таки вернется в свою постель? О, там она почувствует себя ужасно одинокой!
Шагнув к кровати, Селия решительно заявила:
– Я останусь тут на ночь. – Она забралась под одеяло и взглянула на Джонатана.
Он молча кивнул и, сняв остальную одежду, присоединился к ней. Обнимая ее, спросил:
– Ты ведь здесь не плакала, да? После того как мы приехали сюда, ты не плакала?
– Слезы ничего не изменили бы.
– А может быть, тебе все-таки стоит немного поплакать? Возможно, тогда тебе стало бы лучше. Видишь ли, бывают такие огорчения, которые нельзя пережить без слез.
Селия ненадолго задумалась, потом спросила:
– А ты плачешь, когда тебе очень плохо? – Ей трудно было представить, что такой человек, как Джонатан, может плакать.
Он тихо рассмеялся.
– Мужчины не плачут, когда сильно огорчены. Вместо этого они напиваются. А некоторые лезут в драку и разбивают друг другу нос.
– Тогда почему же ты советуешь мне поплакать? Если ты можешь победить горе без слез, почему со мной должно быть по-другому?
– Но ты ведь не мужчина… И ты, наверное, никогда не напивалась. К тому же у тебя нет опыта кулачного боя.
Селия тоже засмеялась. И тут же с удивлением поняла, что смех ее был радостный и беззаботный, как будто сейчас, в объятиях Джонатана, все в ее жизни изменилось к лучшему.
Он поцеловал ее в лоб и тихо заговорил:
– В последний раз я плакал пять лет назад. Я находился на побережье, и из-за неудачного стечения обстоятельств при выполнении одного поручения погиб мальчик, который сопровождал меня. Тогда я уже настолько привык к риску, что не думал об опасности. И смерть людей меня почти не трогала. Но этот мальчик… Его смерть ужасно на меня подействовала, она словно пронзила мое сердце.
– Ты очень переживал?
– Да, очень. И знаешь, мне стыдно в этом признаться, Селия, но я даже радовался своим слезам. Ведь они означали, что мое сердце все же не превратилось в камень, означали, что я по-прежнему оставался живым…
– Джонатан, скажи, а то дело пятилетней давности… Именно из-за него ты недавно изучал гербы?
Он заглянул ей в глаза и с улыбкой произнес:
– Ты слишком умна, дорогая. Или же я проявил беспечность.
– Джонатан, я никому ничего не скажу. Так как же с гербами?
Он не ответил ей и тихо сказал:
– Дорогая, тебе надо уснуть. Этот день был для тебя очень тяжелый.
– Но если я засну, то Дафна может обнаружить нас с тобой утром. И ей это не понравится.
– Думаю, никто не войдет в эту комнату утром. Так что не беспокойся, дорогая. Никто нас не увидит. К тому же мне кажется, что Дафна видит гораздо больше своими серыми глазами, чем ты думаешь. Полагаю, она специально поместила меня именно в эту комнату – решила, что я сумею успокоить тебя, так как ей самой это не удалось.
«Неужели подруга специально это устроила? – подумала Селия с удивлением. – Что ж, очень может быть. Возможно, Дафна давно уже все поняла».
Но Селия уснула далеко не сразу. Какое-то время она лежала молча, все так же крепко прижимаясь к Джонатану. Потом шепотом спросила:
– Ты еще не спишь?
– Ммм…
– Скажи, Джонатан, а то, что ты пережил, когда мальчик умер… Ты больше никогда такого не испытал? Ты никогда с тех пор не чувствовал себя… живым?
Он хмыкнул и пробормотал:
– Вот сейчас почувствовал. Я намеревался этой ночью проявлять сдержанность, но если ты отказываешься уснуть…
Он уложил Селию на спину и осторожно раздвинул ее ноги. Потом накрыл ее своим телом, поцеловал и медленно вошел в нее. Глядя ей в глаза, он прошептал:
– Если уж откровенно, то знай: я все время чувствую себя живым с того самого мгновения, как поцеловал тебя в первый раз. И я необычайно живой всякий раз, когда мы с тобой оказываемся вместе – как сейчас. – Снова поцеловав ее, он начал двигаться – сначала медленно, потом все быстрее. Когда же оба затихли, тяжело дыша, он вдруг пробормотал: – Я абсолютно уверен: наши с тобой отношения будут иметь продолжение. И имей в виду, я так просто не сдамся.
Селия промолчала. Однако сейчас, в эти мгновения, она думала о том же; ей казалось, что они с Джонатаном никогда не расстанутся. И теперь она точно знала, что нуждалась в нем не только в постели.
Селия проснулась от яркого солнечного света, проснулась с надеждой на то, что теперь все в ее жизни изменится к лучшему. Дафна же искренне радовалась, обнаружив, что подруга за ночь пришла в себя.
После завтрака Джонатан впряг ее лошадь в кабриолет, а свою, как и накануне, привязал к задку экипажа. После чего, попрощавшись с Дафной, они отправились в Лондон.
Мэриан, казалось, нисколько не удивилась, увидев, что Джонатан и Селия вернулись вместе. Когда он ушел к себе в мансарду, она спросила:
– Приятно провели время, не так ли? Поездка удалась?
Селия медлила с ответом. Наконец, пожав плечами, пробормотала:
– Удалась, но лишь отчасти.
Мэриан с улыбкой заметила:
– Отчасти – уже хорошо. Говорят, что воздух в провинции очень освежает. Похоже, вам он тоже помог.
Селия невольно улыбнулась:
– Да, я прекрасно освежилась.
– И мне кажется, что мистер Олбрайтон тоже выглядит посвежевшим, – продолжала Мэриан.
– Ты так считаешь? – Селия взглянула на нее с некоторым удивлением.
Тут Белла, стоявшая у камина, в смущении проговорила:
– А мне не показалось, что он выглядит более здоровым.
Мэриан весело рассмеялась.
– Я сказала «посвежевшим», а не «здоровым», Белла. Это совсем не одно и то же. – Сокрушенно покачав головой, Мэриан добавила: – Тебе, Белла, можно только удивляться. Неужели ты совсем слепая? Ах, милая, я иногда даже беспокоюсь за тебя…
– Мне сказани, что ты оказал большую услугу мисс Пеннифолд, – сказал вдруг Хоксуэлл (это его замечание не имело никакого отношения к тем разговорам, что велись в библиотеке Каслфорда).
Однако все тотчас же уставились на Джонатана. Тот пожал плечами и пробормотал:
– Думаю, трудно назвать это большой услугой. Я просто немного помог. Вот и все.
– А если послушать мою жену, то чуть ли не спас ее от смерти. Во всяком случае – от серьезной простуды.
Герцог с любопытством взглянул на Джонатан.
– Ты спас женщину, приятель? Полагаю, твои родственники могут гордиться тобой. Мисс Пеннифолд?… Хм… это имя мне знакомо. Кто же она такая? – Наморщив лоб. Каслфорд принялся расхаживать по комнате.
– Я просто обеспечил ее безопасное возвращение в один дом неподалеку от Камберуорта, – ответил Джонатан. – А дамские сплетни… О, все это глупости.
– Пеннифолд. Пеннифолд… – в задумчивости бормотал Каслфорд.
– Но дамы говорят, что ты доставил ее туда глубокой ночью, – сказал Хоксуэлл. – Не завидую тебе, даже если ты провел в тамошней гостинице всего несколько часов. Мы с Саммерхейзом как-то застряли там на одну ночь… О, это просто ужас! Но клопам в этой гостинице живется очень хорошо.
Саммерхейз с ухмылкой заметил:
– А я слышал, что он спал вовсе не в гостинице.
– Неужели?! – воскликнул Хоксуэлл. – Выходит, тебе дозволили расположиться в уединенном монастыре?
Эти слова привлекли внимание Каслфорда.
– Монастырь?! – оживился герцог. – Ты обнаружил там бордель и не поделился со мной своим открытием? Как же так, Олбрайтон?
На несколько секунд воцарилось молчание. Наконец Хоксуэлл, пристально взглянув на хозяина, проговорил:
– Речь идет о поместье миссис Джойс, Каслфорд. В этом доме моя жена провела два года. И какое-то время там же жила жена Саммерхейза.
– А… понимаю, – кивнул герцог. – Слово «монастырь» ты употребил метафорически. Мои извинения. Однако тебе следует проявлять осторожность. Ведь подобные метафоры могут быть неправильно поняты.
– А может, тебе отдохнуть после ночных бдений? – неожиданно предложил Саммерхейз.
– Нет-нет! – Герцог решительно покачал головой. – Я всегда в отличной форме. – Он ненадолго задумался, потом воскликнул: – О, вспомнил! Я ведь бывал в тех местах. Да-да, миссис Джойс, припоминаю… Но неужели они позволили тебе ночевать там, Олбрайтон? Черт возьми, меня они даже не впустили.
– Разумеется, тебя не пустили, – кивнул Хоксуэлл. – Ведь Олбрайтон помог одной из подруг миссис Джойс, а ты бы просто соблазнил там одну из женщин. И после этого или я, или Саммерхейз… В общем, кто-то из нас не обзавелся бы женой.
– Любовь сделала тебя почти невыносимым, Хоксуэлл, – пробурчал герцог. – Но знаешь… А что, если Олбрайтон все-таки соблазнил там одну из дам. Действительно, почему бы и нет? Почему вы считаете, что я оказался бы подлецом, а он остался святым? Я этого не понимаю…
– В самом деле не понимаешь? – Джонатан внимательно посмотрел на Каслфорда.
Герцог пожал плечами и пробормотал:
– Я же не утверждаю, что ты соблазнил одну из них. То есть не говорю, что это не подлежащий сомнению факт. Я просто спрашиваю у наших друзей, почему они считают, что я оказался бы подлецом, а ты – непременно святой. Ведь они же не знают, что там произошло на самом деле, не так ли?
– Разумеется, он не сделал этого, – вступился за Джонатана Хоксуэлл. – К тому же у хозяйки дома, у миссис Джойс, имеется пистолет, и она им непременно воспользовалась бы при подобных обстоятельствах. Так что я абсолютно уверен: наш друг Олбрайтон проявил себя с наилучшей стороны. Он помог бедняжке мисс Пеннифолд, но при этом никого не соблазнял. А если бы он повел себя дурно, то мы бы об этом непременно узнали от наших жен.
– Пеннифолд, Пеннифолд… Откуда же я знаю это имя? – пробурчал Каслфорд, нахмурившись.
Тут Саммерхейз, пытаясь сменить тему, заговорил о предстоящей лекции в Королевском обществе. Но Каслфорд совсем его не слушал; он снова принялся расхаживать по библиотеке в глубокой задумчивости.
Вскоре Хоксуэлл с Саммерхейзом покинули гостеприимный дом герцога, и Джонатан тоже собирался распрощаться с хозяином. Он выразил герцогу благодарность за гостеприимство и объяснил, что у него появилась новая комната, куда он сейчас и переезжает.
И тут Каслфорд вдруг рассмеялся и воскликнул:
– Наконец-то вспомнил! Я вспомнил, где слышал это имя. Она – дочь Алессандры Нортроп. Скажи, а ты как-то связан с этой девушкой?
– Да, я знаком с мисс Пеннифолд.
– Думаю, что очень хорошо знаком, если исполнял перед ней роль благородного рыцаря. Более того, мне кажется, что именно она дала тебе отставку в ту ночь, когда ты ворвался ко мне с безумным взором. – Герцог усмехнулся и добавил: – Наши добрые друзья очень рассердятся, когда узнают обо всем. Хоксуэлл устроит тебе хорошую трепку, если его жена хоть немного расстроена из-за своей подруги.
– Тогда не делись с ним своими беспочвенными подозрениями, – проворчал Джонатан.
– Я постараюсь, – кивнул Каслфорд. – Хотя мне очень хочется утереть ему нос, доказав, что он в нашем споре оказался не прав. Что ж, теперь я по крайней мере знаю, почему ты был такой скучный в ту ночь. Советую тебе: наслаждайся, пока есть возможность. Потому что такое не может продолжаться долго.
– Иногда такое продолжается всю жизнь.
– В твоем случае этого не произойдет. Слишком уж ты честолюбив. Но я полагаю, она знает об этом, так что ты избежишь сцены. Думаю, мать научила ее кое-чему… – Герцог зевнул, потянулся и направился к двери. У порога остановился и добавил: – Да, о честолюбии… Могу сообщить, что Торнридж скоро возвращается в Лондон. Руководство тори требует его присутствия на встречах, которые состоятся на следующей неделе. И он не сможет не встретиться со мной. Так что готовься.
