Текст книги "Грешница в шелках"

– И таких у нее было множество, не так ли?

Герцог с ухмылкой кивнул:

– Да, великое множество. Так что лорды и пэры выстраивались в очередь. И некоторые из них имели с ней связь, когда мы с тобой были еще мальчишками. Но если она не хранила список своих поклонников, твое задание совершенно бессмысленно, поверь мне.

Джонатан молча пожал плечами. «Возможно, и не такое уж бессмысленное, – подумал он. – Ведь моя задача – убедиться, что нет никакого списка. Так что если он не существует, то все в порядке». Но с другой стороны, у него имелись весьма серьезные основания желать, чтобы такой список все же сохранился.

– И если причина твоего визита – покровители миссис Нортроп, то прошу извинить меня, но я ничего об этом не знаю, – продолжал Каслфорд. – Да-да, ровным счетом ничего. Более того, я даже не могу сообщить тебе, где ты смог бы добыть подобную информацию, – добавил герцог, в очередной раз усмехнувшись.

– Если честно, то с моей стороны это просто любопытство, – соврал Джонатан. – На самом же деле я пришел к тебе, чтобы попросить об одной услуге.

– Вот как? – Герцог взглянул на гостя с любопытством. – Что ж, если так, то тебе за мою помощь придется принять участие в завтрашней вечеринке.

– Хорошо, согласен. Но с одним условием: только бокс и вино, – и никаких шлюх, понятно?

Каслфорд со вздохом кивнул:

– Ладно, договорились. Но все-таки странно, Олбрайтон… Неужели даже герцог не может развлечься так, как ему хочется? Я обожаю вульгарных шлюх, однако…

– Я боюсь вовсе не вульгарности, а кое-каких болезней, ваша светлость, – со смехом перебил Джонатан.

Казалось, это заявление заставило Каслфорда призадуматься.

– Что ж, – проговорил он наконец, – возможно, ты отчасти прав. Так о какой же услуге ты говорил? Твоя просьба позабавит меня – или же будет прескучной?

– Я хочу, чтобы ты устроил для меня аудиенцию у Торнриджа.

Каслфорд пристально посмотрел на приятеля. Потом спросил:

– Значит, ты собираешься встретиться с ним с глазу на глаз? Наконец-то решился?

– Просто хочу поговорить с ним, вот и все.

– Просто поговорить? – переспросил герцог. – Что ж, понятно… – Он вдруг рассмеялся и добавил: – Полагаю, это будет очень забавно. Хорошо, я пораскину мозгами и придумаю, как устроить эту встречу. Но лишь при одном условии: я должен присутствовать во время вашего разговора.

На следующее утро Селия вышла из дома довольно рано. Завтра должны были прибыть новые растения, поэтому весь нынешний день она решила посвятить самой себе. Сев в свой кабриолет, она направилась на восток, в сторону Сити. И посетила там мистера Маплтона по его письменной просьбе; поверенный сообщил ей, что некоторые бумаги, относящиеся к завещанию матери, требовали ее личной подписи.

После того как все формальности были завершены, девушка спросила, как разрешился вопрос с долгами.

– Рад сообщить вам, что все долги погашены, – ответил мистер Маплтон.

– Значит, ничего нового не возникло? Нет никаких указаний в ее записях, относящихся к каким-либо другим долгам?

– Нет, насколько мне известно. Но, как вы знаете, я так и не нашел бухгалтерских книг. Полагаю, она просто хранила все цифры в памяти. Возможно, ей казалось, что так надежнее.

– А как вы узнали о долгах, которые уже уплачены?

– Кредиторы и владельцы магазинов сразу же взялись за меня. Они тотчас представили все документы. В большинстве случаев у вашей матери имелись копии этих документов. Хотя бухгалтерской книги у нее не было, она имела почти все необходимые бумаги. Так что особых затруднений не возникло.

– Но как же вы узнаете о тех долгах, которые не были оплачены?

Мистер Маплтон весело рассмеялся.

– Только дурак, возвращая долг, не получает подтверждения этому. А ваша мать была очень даже неглупа.

– Да, конечно, – кивнула Селия. Она прекрасно знала, что Алессандра дурой не была.

Едва лишь Селия покинула контору мистера Маплтона, как к ней с улыбкой приблизился высокий светловолосый джентльмен, в котором она тотчас же узнала Энтони Дарджента. Тот снял шляпу и, учтиво поклонившись, проговорил:

– Селия, как я рад видеть вас… Какая счастливая случайность, что мы с вами встретились.

Девушка окинула взглядом улицу. Неподалеку от них стояла роскошная карета, скорее всего принадлежавшая Энтони. Она нахмурилась и тихо сказала:

– Знаете, Энтони, а мне не верится, что наша встреча – просто случайность. Я думаю, вы послали кого-то следить за мной сегодня. Возможно, посылали и в другие дни. Имейте в виду, я этого не потерплю.

– Поверьте, Селия, я никогда не позволю себе ничего подобного. Видите ли, я просто… Я заглянул к Маплтону и узнал, что он ожидает вас именно сегодня. Конечно, я с большим удовольствием навестил бы вас на Уэллс-стрит, но после того, как я тогда… – Энтони умолк, но тут же добавил: – Мне необходимо поговорить с вами, Селия. И я хочу показать вам кое-что.

– Ах, похоже, начинается дождь! – воскликнула девушка. – Знаете, я немедленно должна вернуться в…

– Я хочу показать вам контракт, который мы с вашей матушкой подписали, – перебил молодой человек. – Я не отдал его Маплтону. И я пока не настаиваю на возмещении убытков. Думаю, что сначала нам следует все спокойно обсудить. – Он указал в сторону кареты. – Прошу в мой экипаж…

– Благодарю. У меня свой экипаж, – ответила Селия. – Я предпочла бы следовать за вами, а потом мы с вами поговорим.

– Как пожелаете, Селия. Я велю своему кучеру ехать медленно, чтобы вы не отстали.

Карета остановилась на тихой улице к северу от Гросвенор-сквер. Селия же остановила свой экипаж немного позади. Один из слуг Энтони тотчас подбежал к ней, чтобы взять у нее вожжи.

– Вы теперь живете здесь? – спросила Селия, оглядывая фасады ближайших особняков.

Энтони с улыбкой кивнул и повел ее к парадной двери. К удивлению Селии, он не стал стучать и воспользовался ключом. «Как странно», – подумала Селия. Но тут дверь распахнулась, и она сразу же все поняла. Дом был абсолютно пуст, и их шаги эхом прокатывались по коридорам и комнатам с высоченными потолками.

– Какой у вас замечательный дом, – заметила Селия. – И ведь это – один из лучших районов Лондона. Вашей жене здесь несомненно понравится.

– Ей не очень-то нравится жизнь в городе, – ответил Энтони.

– Ну… в таком случае вам тут понравится.

– Надеюсь, что так и будет.

Они прошли по коридору, и Селия, заглянув в несколько комнат, поняла: дом не очень-то большой, так что здесь нельзя было устроить бал, но он вполне подошел бы для обедов и других дружеских встреч. А расположение комнат было почти такое же, как в старом доме ее матери на Оксфорд-стрит. И здесь рядом с гостиной даже имелась комната, которая могла бы использоваться как музыкальный салон.

Посмотрев в окно, из которого открывался прекрасный вид на сад, Селия спросила:

– Вы ведь совсем недавно купили этот дом, не так ли?

– Еще не купил, но хочу сделать это, – ответил Энтони. – Если, конечно, вам тут нравится, – добавил он многозначительно.

– Нет-нет, даже не думайте об этом. – Девушка решительно покачала головой. – Я не собираюсь принимать от вас подарки.

Энтони долго молчал, потом наконец проговорил:

– Вы ожидаете, что я буду преследовать вас, Селия?

– Я ничего от вас не ожидаю, – ответила она довольно резко. – И ничего не хочу от вас. Я уже говорила вам об этом.

– Этот дом будет записан на ваше имя, – продолжал Энтони. – Я также назначу вам очень приличное содержание.

Селия окинула взглядом комнату, в которой сейчас находилась. И ей вдруг вспомнились слова матери: «Собственность, драгоценности и деньги – это самое главное. Всегда требуй именно этого».

– Энтони, но почему? Вы ведь могли бы прилично устроить любовницу за гораздо меньшую сумму. Я уверена, что нашлось бы немало таких женщин. Более того, многие были бы счастливы, если бы вы предложили им здесь поселиться.

Энтони медленно приблизился к ней, и Селия отступила на несколько шагов. Снова покачав головой, она заявила:

– Вы прекрасно помните, что я отказалась принять ваше предложение. И не пытайтесь меня уговорить.

– Послушайте меня, Селия. Вы были моей первой страстью… и остаетесь ею до сих пор. Вы единственная и желанная. В течение многих лет я воображал нашу первую ночь вместе, и время не погасило мое желание. Скорее наоборот. Помните, я сказал тогда, что мы всегда будем вместе? И я по-прежнему страстно этого желаю. Я хочу быть вашим первым и единственным любовником.

Селия невольно поморщилась и, фыркнув, проговорила:

– А что, если вы не первый?

Реакция собеседника оказалась именно такой, какую она ожидала. Энтони тотчас же изменился в лице, и было очевидно, что его охватил гнев, хотя он пытался его скрыть. Пристально глядя на девушку, он спросил:

– Значит, у вас уже был кто-то другой? Я спрашивал вас об этом, когда заезжал к вам, но вы тогда уклонились от ответа. Отвечайте же, Селия!

– Я не намерена отвечать на подобные вопросы. Но скажите, Энтони, неужели для вас это так много значит? Ведь вы, когда пришли ко мне, говорили о любви. И если так, то какое значение имеют все мои прежние связи?

Он стиснул зубы и процедил:

– Я имею право знать правду, вот и все.

– Нет, не имеете! – решительно заявила Селия. – И еще раз повторяю: у меня нет ни малейшего желания принимать ваше предложение.

Лицо Энтони покрылось красными пятнами, и он, сунув руку в карман плаща, извлек из него сложенный лист плотной писчей бумаги. Резким движением развернув лист, он протянул его Селии.

– Вот, смотрите! На этом документе – подпись вашей матери.

Пробежав глазами строчки, Селия невольно вздохнула и мысленно упрекнула мать за легкомыслие. Оказалось что Алессандра заняла у Энтони восемьсот фунтов, обязавшись выплатить долг наличными или же «как-то иначе». Слова «как-то иначе», конечно же, означали именно то, чего сейчас добивался кредитор.

Презрительно усмехнувшись, Селия проговорила:

– Похоже, вы твердо решили добиться своего. И если я сейчас отклоню ваше предложение, то вы добьетесь продажи моего дома в счет долга, не так ли?

Энтони нахмурился и кивнул:

– Да, вы правы. К сожалению, мне придется поступить именно так. Но если вы все-таки примете мое предложение, то я немедленно поеду к Маплтону и все улажу.

Селия представила, как скажет Мэриан и Белле о том, что дом потерян. Мэриан, конечно же, вернется к себе – она и так сумеет прожить. А вот бедняжка Белла… Что ж, они с Беллой могли бы отправиться к Дафне – та с удовольствием приютит их в своем доме. И возможно, она снова сумеет обрести там душевный покой. А Энтони пусть отправляется к Маплтону и требует продажи дома.

Девушка вновь окинула взглядом комнату. А потом вдруг представила годы, которые проведет в доме Дафны. И очень может быть, что она проведет там всю оставшуюся жизнь…

Тихо вздохнув, Селия сказала:

– Мне нужно подумать, Энтони. Пожалуйста, дайте мне неделю на раздумье. Я хочу разобраться во всем…

Глава 14

Джонатан в раздражении отложил книгу; сегодня он не мог читать, так как думал только об одном – о предстоящей встрече с Торнриджем.

Он почти не сомневался: Каслфорд найдет способ устроить ему такую встречу. И конечно же, дядя Эдвард ужасно разозлится, узнав об этом. Что ж, пусть злится. Пришло время расставить все по местам, и он, Джонатан, не откажется от встречи с Торнриджем.

Ожидая эту встречу, Джонатан то и дело вспоминал о том, как увидел нынешнего графа в первый и последний раз. Он тогда, сидя вместе с матерью у порога графского дома, промерз до костей и, как ему казалось, умирал от голода. И вот наконец кузен согласился их принять в своей огромной библиотеке. Торнридж внимательно выслушивал требования и угрозы матери. Ему тогда был двадцать один год, но выглядел он гораздо старше своих лет. Смотрел же на женщину и маленького мальчика с холодным презрением – Джонатан и сейчас помнил взгляд его темных глаз. И еще запомнил, что в той библиотеке было великое множество книг, позолоченные переплеты которых сверкали на полках, как драгоценные камни.

В конце концов граф согласился дать Джонатану возможность получить образование, обещанное его предшественником. И Джонатан даже запомнил некоторые угрозы, произнесенные во время того разговора его матерью, хотя, конечно же, смысл этих угроз он понял лишь спустя годы, когда стал гораздо старше.

И вот сейчас он собирался на вторую встречу со своим кузеном. Правда, он пока еще не решил, выдвинет ли на сей раз свои собственные угрозы.

Поднявшись из-за стола, Джонатан прошелся по комнате. Затем приблизился к окну. Несколько минут он стоял, обдумывая предстоящий разговор с кузеном, а потом вдруг заметил какое-то движение в саду. «Неужели Селия?» – подумал он. Да, это именно она. И тотчас же все мысли о грядущей встрече с Торнриджем вылетели у Джонатана из головы. И он в очередной раз убедился, что просто не мог смотреть на эту девушку спокойно, не желая ее. Да-да, даже сейчас, увидев ее из окна, он почувствовал, как твердеет его мужское естество.

А Селия, казалось, о чем-то напряженно размышляла, медленно шагая в сторону дома по садовой дорожке.

Она остановилась и, поморщившись, сняла шляпку, словно та ей мешала. Потом с грустным выражением лица окинула взглядом дом и, как показалось Джонатану, тяжело вздохнула – было очевидно, что мысли у нее не очень-то радостные.

«О чем же она думает?» – спрашивал себя Джонатан. И ему вдруг пришло в голову, что сейчас, в эти мгновения, Селия очень походила на свою мать.

И дом, и сад казались ей теперь очень странными… и совершенно чужими. Да, теперь она уже не чувствовала, что все это – ее собственность, ее дом; чувство это исчезло после последнего разговора с Энтони Дарджентом.

Впрочем, решение обосноваться здесь она приняла не сразу, и решение это не было твердым и вполне осознанным – просто ей хотелось как-то изменить свою жизнь, вот и все.

Но чем же ей заняться теперь? Неужели придется снова присоединиться к Дафне? И тут Селия вдруг подумала о том, что, возможно, совершила ошибку пять лет назад. Да, возможно, было бы лучше, если бы она согласилась пойти по стопам матери и приняла бы Энтони в качестве своего первого покровителя. И ей в очередной раз вспомнились слова матери… «Дорогая, обещай мне, что хорошенько подумаешь о своем будущем. Ты должна тщательно все взвесить и решить, от чего следует воздержаться и что ты получишь в результате того или иного выбора. Обещай, что взвесишь все честно. И при этом не забывай, что ты – моя дочь».

Было очень легко дать такое обещание умирающей матери. Более того, еще совсем недавно Селии казалось, что она уже выполнила его. И только сейчас, узнав, что, возможно, лишится этого дома, девушка поняла, что еще не сделала окончательного выбора.

– О чем вы задумались, мисс Пеннифолд.

Селия вздрогнула и обернулась. Совсем рядом стоял Джонатан. А она даже не услышала, как он приблизился…

– О чем задумалась? – Девушка грустно улыбнулась. – Знаете, священники наверняка сказали бы, что мои мысли приведут меня к трагической ошибке.

– А вы считаете, что они были бы правы?

Селия со вздохом пожала плечами:

– Даже не знаю, что ответить… Но если бы они были правы, то мне сейчас было бы легче принять решение.

Джонатан молчал, и Селия добавила:

– Я думаю о своем будущем – как и обещала матери. Мне давно уже пора было об этом подумать. Я должна все тщательнейшим образом взвесить, прежде чем слишком далеко зайду по недавно выбранному пути.

Джонатан внимательно посмотрел в глаза девушки.

– Надеюсь, мисс Пеннифолд что причины ваших раздумий не в моем непростительном поведении.

Она улыбнулась:

– Ваше поведение вряд ли можно назвать непростительным. Поверьте, я нисколько на вас не обижаюсь. Однако ваши слова в тот день, когда сюда пришел Энтони… Это ваши слова несколько смутили меня.

– Какие именно слова? Я тогда много говорил…

– Ну, вы сказали… В общем, вы дали мне понять, что жизнь моей матери – не для меня. Мне очень хотелось бы вам поверить, однако… – Селия со вздохом пожала плечами. – Однако кое-что наводит меня на мысль о том, что моя мать была права. Более того, сейчас мне даже кажется, что я совершила ошибку, проигнорировав некоторые ее советы.

Тут Джонатан вдруг нахмурился и, приблизившись к ней почти вплотную, тихо спросил:

– Значит, вы все-таки пойдете к этому дураку?

Селия снова пожала плечами:

– Он, конечно, дурак, но не хуже любого другого. К тому же из-за своей глупости он будет весьма щедрым.

Джонатан вдруг крепко сжал ее руку и проворчал:

– Черт подери, что вы говорите, Селия?

Она попыталась высвободить руку, но Джонатан еще крепче ее сжал, так что Селия не смогла бы высвободиться, даже если бы очень захотела. Но теперь ей уже совсем этого не хотелось; она вдруг почувствовала – или, возможно, ей почудилось, – что через руку Джонатана ей передается его возбуждение. А он действительно был возбужден – в том не могло быть сомнений.

Да, сейчас их снова влекло друг к другу, и Селия, изнывая от желания, спрашивала себя: «А почему бы и нет, почему я должна этому противиться?» И действительно, если она все-таки выберет для себя тот путь, который был предназначен ей от рождения, почему бы не испытать истинное удовольствие, то удовольствие, которое получают мужчина и женщина, предающиеся любви лишь потому, что обоим хочется этого в равной степени? Ведь с Энтони все было бы совсем по-другому… С Энтони ей пришлось бы убеждать себя в том, что ей это нравится.

Но Джонатан еще и злился к тому же…

Стиснув зубы, он процедил:

– Будь я проклят, если позволю вам заняться этим, Селия.

Она фыркнула и пробурчала:

– Я сама в состоянии решить, чем мне заниматься.

Она потянулась к нему, чтобы поцеловать в щеку – таким образом ей хотелось поблагодарить его за то, что у них было общего в прошлом.

Но Джонатан, уклонившись от ее губ, спросил:

– Прощальный поцелуй, Селия?

– Дружеский поцелуй.

«Дружеский и последний, – добавила она мысленно. – Поцелуй на память».

Джонатан криво усмехнулся:

– Дорогая, я, кажется, уже говорил вам, что после первого поцелуя следует, как правило, и нечто большее. И я не думаю, что наш случай – исключение из правил. – Сказав это, Джонатан резко развернулся и, оставив девушку на дорожке сада, быстро зашагал в сторону дома.

Селия со вздохом посмотрела ему вслед.

– Похоже, я только что наконец-то сделала свой выбор, – прошептала она.

Но что ей принесет этот выбор – горе или радость? На этот вопрос она не могла ответить, зато точно знала: такой выбор был неизбежен, так как он ей был предназначен с самого ее рождения. Сейчас она наконец-то это осознала. А вот ее мать всегда знала, что она придет к такому решению.

Наверное, ей сейчас следовало бы вздохнуть с облегчением. Ведь она все-таки заставила себя осознать очевидное и сделать единственно возможный выбор. И теперь она могла бы предвкушать все то, что сулило ей будущее – богатые туалеты и все прочее, что обещал ей Энтони. К тому же она могла бы сохранить свой дом для Мэриан и Беллы. Более того, она могла бы приютить здесь и других женщин, подобных им.

Однако она не чувствовала удовлетворения. Сердце ее болезненно сжималось, а на глазах появились слезы, заструившиеся по щекам.

Вернувшись в свою комнату, Джонатан тотчас же понял, что должен немедленно уйти из дома – сегодня он не мог здесь оставаться, слишком уж остро ощущал он присутствие Селии. И он был абсолютно уверен, что сейчас каждая минута, проведенная в этих стенах, будет для него настоящей пыткой.

Поспешно покинув дом Селии, Джонатан нанес визит Саммерхейзу. Но он почти не слышал, что говорил собеседник в течение тех часов, что они провели вместе. А затем к Саммерхейзу зашел Хоксуэлл, и они втроем отправились в клуб, чтобы вместе с Каслфордом посмотреть поединок боксеров.

Герцог, однако же, не очень обрадовался тому, что Джонатан пришел не один.

– Черт подери, почему ты привел с собой этих парней? – проворчал он, поморщившись.

Саммерхейз засмеялся, а вот Хоксуэлл не оценил шутку.

– Мы не собираемся мешать вам, – ответил граф. – Вы с Олбрайтоном можете напиваться, а мы просто посмотрим на вас и поддержим по мере сил.

– Смотреть и поддерживать – не одно и то же, – резонно заметил Каслфорд. – Так что же именно вы собираетесь делать?

– Ну… давай скажем так: мы с Саммерхейзом, как люди весьма ответственные, постараемся удерживать вас от слишком уж очевидных глупостей.

Герцог громко рассмеялся.

– Выходит, что вы двое – наши ангелы-хранители, не так ли? Что ж, попытайтесь сделать свое благое дело. Только сдается мне, что у вас это не очень-то получится.

Поднявшись, они устроились поближе к рингу, чтобы было удобнее наблюдать за поединком. Как и все другие посетители клуба, они сделали свои ставки, заказали крепкие напитки и закурили сигары.

Сделав глоток из стакана, Саммерхейз улыбнулся и, взглянув на герцога, спросил:

– Значит, мы с Хоксуэллом похожи на ангелов?

Каслфорд снова рассмеялся.

– Внешне – не очень. Но все же у вас есть кое-что от этих чудесных созданий. Вы, например, собираетесь сбежать отсюда пораньше, не так ли? Ты ведь не раз говорил, что брак призывает вас возвращаться домой до рассвета.

Саммерхейз с усмешкой пожал плечами:

– Если ты считаешь, что ранний уход домой сближает нас с ангелами, то ты, наверное, прав.

– Сегодня я тоже намерен уйти пораньше, – подал голос Джонатан. – И ты хочешь, чтобы мы увели тебя, чтобы спасти от нашего друга Каслфорда? – осведомился Хоксуэлл.

Джонатан с усмешкой покачал головой:

– Полагая, что я и сам могу себя спасти. – Однако ему сейчас было не до смеха. Он прекрасно знал, что, вернувшись в свою комнату, будет страдать от возбуждающей близости женщины, сказавшей сегодня ужасно неприятные для него слова. Но если Селия думала, что он сдастся и отступит, то она очень ошибалась.

– Полагаю, что Каслфорда не огорчит наш уход, – заметил Саммерхейз. – Он знает всех лондонских шлюх, поэтому может заполучить любую из них. Осмелюсь предположить, что он мог бы написать целую книгу на эту тему. Так что ты, Олбрайтон, можешь остаться с ним. Он и тебе найдет замечательную шлюху. Найдет такую, какую пожелаешь.

Джонатан невольно поморщился.

– Не хочу иметь дело с его шлюхами.

Каслфорд же, в очередной раз рассмеявшись, заявил:

– Ты знаешь, Саммерхейз, а ведь это отличная идея! Мне действительно следует использовать мои глубокие познания и написать книгу о шлюхах. Вот только… – Герцог немного помолчал и, изобразив озабоченность, пробормотал: – Вот только как назвать мой великий труд?

– Думаю, что любое название подойдет, даже самое тривиальное, – сказал Хоксуэлл. – Например, «Тайная жизнь Лондона» или же «Лондонские Венеры». Ведь главное – не название, а содержание, не так ли?

Каслфорд с ухмылкой покачал головой:

– Нет, не согласен. Я хочу, чтобы название было интригующим и одновременно поэтическим.

– Но если ты будешь слишком уж поэтичным, то обычный человек, например, приехавший в Лондон провинциал, не поймет твою книгу. Во всяком случае, не оценит все величие твоего замысла.

Герцог снова ухмыльнулся и задумался. Потом изрек:

– Ладно, хорошо. Название может подождать. Сейчас меня больше занимает форма моего труда и, конечно же, содержание. Наверное, нет смысла включать в мою книгу описание самых известных куртизанок, так как у обычно го читателя-провинциала, купившего мою книгу, не будет возможности встретиться со столь шикарными шлюхами. Так что моя книга, дабы она стала действительно полезной, должна рассказывать лишь о тех женщинах которые доступны каждому, у кого появилась в кармане хоть одна монета.

Хоксуэлл с Саммерхейзом переглянулись, и граф пробормотал:

– Проклятие, похоже, наш друг Каслфорд внезапно протрезвел. И мне кажется, что он всерьез обдумывает свою книгу – великую, вне всяких сомнений.

– Да-да, разумеется, великую, – закивал Саммерхейз. – Полагаю, что наш друг, написав такую книгу, окажет неоценимую услугу человечеству. Ох, как жаль, что я родился слишком рано. Ведь если бы я имел подобную книгу, впервые отправившись в Лондон на поиски женщины, то сейчас, наверное, был бы счастливейшим из смертных. А ты, Олбрайтон, что об этом думаешь? – неожиданно спросил Саммерхейз, повернувшись к Джонатану.