Текст книги "Три жениха для попаданки (СИ)"

Автор книги: Майя Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Мне намеренно не хочется ничего говорить про эвакуацию – в конце концов, не детское это дело рассуждать о безопасности.

Просто путешествие.

Лиам вздыхает, и у меня возникает неприятное чувство, что он уже все знает о будущем. Мы так и замираем друг напротив друга. Наконец я хлопаю парнишку по плечу.

– Давай полезай!

– Ты это разрушил, – выдает Лиам, и я чувствую, как по ладоням скользит нечто, похожее на электрические импульсы.

Меня только что словно тряхнуло!

– Что? – уточняю у ребенка, склонившись к его уху.

– Темную империю, – на полном серьезе заявляет Лиам, и я отшатываюсь.

Что?!

Вдох-выдох, а потом до меня доходит: неужели я мог стать настоящим темным властелином? Ну то есть, стать еще озлобленнее и несчастней, чем был?

После этого я неожиданно осознаю, что потеряв Брин в огне и спалив остатки памяти о своем народе, я не оставил бы для себя ничего. Все перестало бы иметь смысл. Во мне, наделенном огромными природными силами, осталась бы лишь

ненависть.

Стараюсь выдохнуть как можно спокойней. А потом осторожно беру Лиама под руку и запихиваю в экипаж.

– Хорошей дороги!

После этого я захлопываю дверь за ним. Экипаж трогается, а я перевожу дух. Вцепляюсь пальцами в собственную шевелюру, когда машина скрывается за воротами.

Дарьян нир! Дар предвидения – страшная штука! Я помню, как сильно Эмбер хотела вернуть его. И, кажется, она не понимает, что обрела утерянное раньше, чем рассчитывала.

Ну, а я... Я в самом деле теперь чувствую себя лучше. В последние дни перед тем, как я принял решение, я прятался от Лиама. Иногда не хочется определенности в будущем.

Но теперь-то мне полегчало.

Прохожу по полупустым коридорам дворца. Мне действительно нравится то, как теперь выглядит это место, когда я почти всех слуг распустил. В общем-то, я больше не их правитель, а эти люди не мои подданные. Кое-кто остается в здании, потому что ему, например, дороги древние интерьеры, кто-то попросту ждет новой власти.

Я спокойно прохожу в оружейную и одеваюсь, как для схватки: удобный, не стесняющий движений костюм вроде тех, что носят ирриди, креплю к бедру свой клинок, еще тот, что подарила мне Эмбер. С одной стороны, мы конечно же сами выбираем, кем быть, а с другой мы ничего не можем сделать с тем, кем нам пришлось стать.

Пробую одно из боевых движений и удивляюсь тому, что несколько лет прозябания на троне не выбили из моей головы умение сражаться. Я в том числе тот, кем меня сделали – могущественный воин и маг, защитник ларди. Убираю клинок в ножны и

понимаю, что невозможно вычеркнуть тот опыт, который нам не нравится, можно только его принять. Я так ненавидел то, кем меня сделали, что едва не разрушил весь мир до основания.

Выхожу из оружейной и слышу, как двери хлопают у меня за спиной. Надеюсь, это последний раз, когда я был здесь в качестве господина. И я искренне рад этому.

Поправляю отравленное оружие, спрятанное в рукавах, понимая, что я прежде всего ирриди, и ничего не могу сделать с тем, что меня воспитали так. Я могу только учесть ошибки прошлого и попытаться обратить свои силы на добро. Как это делал Иштван.

И ведь мой наставник в самом деле перестал быть ирриди. Он стал чем-то большим.

А я так и не сумел оторваться от тени профессии, которую я считал позорной, и которая, как я думал, бежала за моей спиной.

Ненавистью не решишь такие проблемы.

Впервые за семь лет выхожу за пределы дворца словно простой гражданин. Натягиваю капюшон на голову, хотя, уверен, простые обыватели не узнают меня и без этой нехитрой маскировки.

По городу уже давно ходит слух о том, что я страшен, как адский демон. Усмехаюсь, глядя на собственный сжатый кулак. Да нет, я симпатяга. Они клеят ко мне ярлык собственного страха. И я это заслужил, не буду отрицать.

Расправляю плечи и делаю первый шаг навстречу садящемуся за горизонт солнцу. Сегодня я чувствую небывалую свободу и... счастье. Это удивительно!

Если бы я раньше знал, что дышать полной грудью и знать, что сражаешься за что-то правильное, настолько хорошо. Чувствую, как губы разъезжаются в улыбке.

Если я сегодня умру...

Рука сжимается на рукоятке клинка. Я сделаю это с легким сердцем. Неожиданно меня отвлекают взмахи крыльев.

А, это птица Дейна. Волшебное существо так и не покинуло столицу, с тех пор как выполнило свою миссию. Подозреваю, что даже несмотря на расстояние у нее еще остается тонкая связь с хозяином.

Подмигиваю птице, она отвечает клекотом и делает новый круг над моей головой.

Нам лишь однажды удалось поговорить с Дейном, с тех пор как он умудрился утащить себя и Тину в портал.

Связь была едва ощутима, но все-таки этот несносный маг предпочел вбухать массу сил в то, чтобы... поболтать.

Да, именно так.

– Я не знаю ни одного случая, когда кому-то помогало самоубийство, Ирвин.

Птица сидела на раме распахнутого по случаю весны окна, а я, прикрыв веки, невольно представлял на ее месте изящную подтянутую фигуру моего наставника. Дейн бы точно склонил голову набок в таком разговоре, не убранные в косу локоны рассыпались бы по плечам – у него был собственный способ мириться с местом ирриди, Дейн презирал формализованную манеру ордена одеваться.

– Пошел ты, Эрхарт!

Меня жутко тогда взбесила его забота.

– Дарьян нир, ты сделал все правильно! Теперь можешь жить счастливо, когда, разумеется, достанешь себя с острова! Дай мне...

– Я тоже ошибаюсь, – его голос стал ближе.

Я приоткрыл глаз и увидел, что птица перебралась ещё ближе.

– Кыш! – я сделал резкое движение, а сам подумал про себя, что этому дураку заняться похоже нечем, кроме как тратить кучу сил на этот разговор.

Замираю, понимая, что птица не улетает. Значит Дейн считает, что то, что он собирается сказать, крайне важно.

– Помни, каждая жизнь имеет значение.

– Пфф!

– Ты сам так сказал. Ирвин, ты мог бы убить меня.

Я выдыхаю, чувствуя, как холодеют пальцы. Действительно, когда мы планировали заговор, и Дейн попался, внутри общества заговорщиков существовал уговор, что мы тут же избавимся от любого, кто будет угрожать нашему делу. Но я уговорил других. Дейн сделал все так, чтобы не рассекретить никого из нас, и у меня еще оставалась надежда на то, что мой нири очнется.

– Каждая жизнь имеет значение, – прямо смотрю на птицу. – Думаешь, это имеет отношение ко мне?

– Представь, что было бы, если б ты тогда воткнул мне лезвие в живот?

Отвожу взгляд, понимая, что тогда не исполнилось бы пророчество.

Задираю голову, глядя, что надо мной по-прежнему парит птица. И сейчас меня согревает удивительно теплое чувство, так, словно мой духовный брат по-прежнему рядом со мной, как это и раньше частенько бывало.

– Думаешь, нужно заслужить чужое прощение? – вот что он сказал тогда. – Нет. Вовсе нет. Нужно, чтобы ты сумел сам простить себя и поверить в то, что ты еще способен сражаться на стороне добра. Не мне объяснять тебе, Ирвин, что только ты сам знаешь, кто ты на самом деле.

– Да не собираюсь я умирать! – кричу птице, и та отвечает радостным клекотом.

Я, как и в прошлый раз, совершу чудо. Только в этот раз правильное.

*****

– Не думала увидеть тебя, – после этих слов Лайя прислоняет клинок к моему горлу. – Тем более в таком качестве.

Это она говорит про черный костюм ирриди.

Я чувствую, что скалюсь. Оружие выпадает из руки. Периферическим зрением отмечаю, что защитники Лайи двинулись ко мне.

Но та делает запрещающий жест.

Я израсходовал почти все силы для того, чтобы пробиться к ней, и, честное слово, Я совершенно не завидую тем, кто вставал у меня на пути. Я давал им возможность уйти, и некоторые даже прислушались.

На мгновение у меня возникла мысль, что я сумею свернуть шею и Лайе. Но нет, она оказались слишком хорошо защищена, а я окончательно выдохся.

Я едва стою на ногах после случившейся битвы. К сожалению, за мной добровольно никто не готов был идти из тех, кто остался в столице. Если бы я распорядился победой над ларди иначе, вполне возможно все было бы не так.

– Дай мне увидеть дочь, – смотрю прямо в глаза Лайе.

– Знаешь, что ты замечательно выглядишь в этом костюме? – скалится в ответ она. – Я всегда говорила и продолжаю настаивать: мужчины, в особенности маги, должны знать свое место. Что на тебя так повлияло?

Я скалюсь в ответ. Не думаю, что ее удовлетворит правда.

– Покажи мне дочь! – повторяю.

– Нет, – Лайя оставляет кровавую полосу на моей шее. – Я хочу узнать, как ей удалось тебя приструнить. Я говорю о твоей жене.

Дарьян нир! Какая идиотская просьба!

Лайя ведь сама прекрасно понимает, что рискованно пытаться связать меня, потому что рано или поздно восстановятся мои силы, а лишить меня их подручными средствами едва ли выйдет. Словом, вопрос надо решать именно сейчас.

– Как ты собираешься уговорить ее меня убить?

Лайя замахивается для пощечины, но я успеваю увернуться, и вижу, как в ее

глазах разгорается огонь.

– Ничего себе ты...

Останавливаю ее руку ребром собственной ладони.

– То, что я надел костюм ирриди вовсе не значит, что я собираюсь тебе подчиниться, – после этого я обвожу взглядом собравшихся. – Или кому-то еще служить. Из меня отвратный император, ларди Э’Линн, но отличный маг и боец. Я не забыл то, чему меня учили.

– Ирвин Торн, – она качает головой. – Не зря тебя сочли самым дорогим ирриди. Не хочешь, кстати, начать все заново?

Лайя обходит меня кругом.

– Что если я дам тебе твой орден? Ведь, насколько я знаю, Эмбер Э’Тарн умерла. Я конечно же рада, что ты не стал нести траур по супруге, – с этими словами Лайя манерно пожимает плечами. – Или то, что я вижу и есть траур?

Я опускаю глаза, чтобы не читать на лице моей собеседницы откровенную симпатию, нет, вожделение. Ей нравится то, что она сочла смирением. А также моя накачанная задница и пресс.

Каждый раз как я смотрю ей в лицо, дар ирриди тут же рисует мне то, что она хотела бы со мной сделать. И нет, это не в моём вкусе в цепях покорно исполнять все её приказания в постели. Я все еще слишком высоко ценю себя даже после жесточайшего разочарования, которое недавно перенес.

Я предпочел бы этому казнь, но демонстрировать отвращение пока что преждевременно.

– Ирвин...

Ладонь ларди как будто невольно задевает мое бедро.

– Похоже, ты понял, что не можешь без женщины, – я поворачиваю голову и на мгновение встречаюсь с Лайей взглядами, все-таки нам повезло, что эта ларди по-настоящему глупа. – Потому, что так задумано природой.

Я передергиваю плечами. Возможно. Но не в том, ключе, о котором думает Лайя.

– Поэтому, когда ты отправился свататься, – улыбается она – я сумела оставить несколько ловушек во дворце для твоей жены. Приятно, что Эмбер попалась.

Я шумно выдыхаю.

Я тоже идиот! Мог бы подумать о том, что Лайя приложит какие-то усилия, для того чтобы остаться в игре. Почему я не обратил внимания на то, что эта дура захочет навредить Эмбер?!

Чувствую, что крепко стискиваю кулаки. Как правило, глупым людям удаются самые великие злодеяния.

– И теперь, когда она мертва, что, если ты займешь место Дейна Эрхарта?

Скалюсь.

– Ларди Э'Линн, ты понятия не имеешь о том, что сочла предсказанной силу не той дочери Эмбер.

Лайя выходит из-за моей спины и встает напротив.

– Что ты несешь?

– Правду, милая, правду, – улыбаюсь ей самой широкой своей улыбкой. – Моя дочь – наследница ами. Это большая сила, но у такой, как ты, ее не выйдет подчинить.

Мы встречаемся взглядами, и я вижу, как губы Лайи белеют.

– Та, о ком ты говоришь, еще только должна будет родиться у Дейна и Эмбер.

На сей раз я пропускаю удар. Лайя с размаху бьет меня по щеке.

– Ты это все только что придумал сам!

Отрицательно качаю головой.

– Зачем тогда ты распустил жителей столицы, как не потому, что понял, что надо сдаться?

В этот миг я хватаю Лайю за ворот шикарного платья и притягиваю к себе.

– Я понял, что кому-то нужно будет защитить мою жену и ирриди, которых она освободила. Флот Иштвана, как ты думаешь, почему он не стал нападать? Мы берегли его для чего-то куда более важного!

Лайя с силой бьет меня в грудную клетку, и тогда я выпускаю ее, с удовольствием замечая, что подручные ларди Э’Линн по-прежнему не спешат ко мне приближаться.

– Зачем же ты...

– Я пришел сюда, чтобы предложить: давай закончим все это бескровно.

Лайя поводит головой так, словно на шее ей мешает удавка.

– Ты отдашь мне наследницу, я гарантирую тебе возможность сохранить земли, влияние и титул. Каждый останется при своих.

– Ты с ума сошел, Торн!

Перевожу дыхание.

– Скорее наоборот, я достиг просветления. Мне надоело впустую тратить жизнь.

Она переводит дыхание.

– Твой план не сработал, – улыбаюсь этой чудачке. – По правде, с твоими талантами и не стоило браться за него.

После этого мою спину пронзает вспышка боли.

В последний момент оборачиваюсь. Это отравленный дротик. Вероятно, его выпустил кто-то из ирриди Лайи, когда та подала секретный знак.

Ноги подкашиваются, и я падаю на пол, словно пыльный мешок.

Нет, я ошибался. Я потерял хватку. В былые времена я бы не осмелился сказать в лицо врагу о том, как он слаб. Я бы юлил, ходил вокруг да около, заставил бы противника поверить в то, что я на его стороне.

За эти годы я слишком устал прикидываться и понял, что быть честным бесценно. Сейчас мне очень хотелось того, чтобы Лайя тоже это осознала и прекратила глупый спектакль, который никуда нас всех не ведет. Он только оттягивает неизбежное.

Когда я открываю глаза, то понимаю, что мои руки и ноги слишком плотно фиксированы к каменному ложу.

Жертвенник.

Я не сомневался в том, что Лайя отыщет какой-нибудь брошенный дом одной из ларди и проведет ритуал там.

Вообще жертвенные камни нужны для того, чтобы задобрить духов природы. Их почти никто не использует для того, чтобы проливать кровь. Обычно сюда приносят дары другого толка – драгоценные, наделенные силой растения или воды, иногда просят взамен некоторые услуги.

Помню, как проснулся в доме Эмбер после порки, которую устроила мне Э'Вилн, той самой, когда я едва не протянул ноги. Я лежал на таком же точно жертвеннике. Меня тогда удивило как много силы способна прокачать через мое тело эта женщина – ведь исцелить меня было практически невыполнимой задачей.

На моих глазах темная повязка. Так что я не могу видеть тех, кто меня окружает. Но слышать вполне.

– Убей его! – звучит над головой.

Кто-то в этот самый миг хватает меня за волосы и заставляет выгнуть шею, так, чтобы, видимо, бить в артерию было удобней.

Сердце заходится в бешеном ритме, хотел бы я посмотреть на того, кто будет готов умирать со спокойной душой. Пытаюсь дернуться, но понимаю, что меня слишком хорошо привязали. Однако от этого движения повязка едва-едва ползет в сторону, и вот теперь я могу видеть того, кто замер надо мной с ритуальным клинком.

Точнее ту.

Брин.

Это моя малышка. Я замираю, хотя и понимаю, что сейчас возможно утекают последние мгновения моей жизни, просто бегут сквозь пальцы, словно песок. А я смотрю на это чудо, которое подарила мне Эмбер. На продолжение жизни моего народа, на то, ради чего я, должно быть, и бился все это время. Иронично, что ответом на мою задачку стала вовсе не ненависть, а любовь. Любовь, которую Эмбер мне подарила. Любовь, из которой родилось дитя.

Я ведь видел, что был не безразличен жене. Понимал, на что она готова была пойти ради меня. Сейчас я был бы рад переписать эту историю. Но уже поздно.

Прошлого не вернуть. Исправить можно только будущее, вот с этим бы не промахнуться!

– Брин... – шепчу сухими губами.

– Бей! – приказывает Лайя.

Тогда моя малышка поднимает над головой клинок. В этот момент я любуюсь ее глубокими синими глазами, такие были у моей матери, овалом лица и пухлыми губами – вот губы, как у Эмбер.

Она совершенство.

А я дурак.

Потому что должен был быть все это время рядом и ни в коем случае не доводить до того, чтобы однажды она подняла в воздух оружие с единственной целью – убить меня.

Я худший в мире отец.

Миг!

Говорят, что в такие мгновения жизнь действительно пробегает перед глазами, не похоже, что это так. Все, что я вижу сейчас, это то, как свет магических светильников пляшет на обнаженной поверхности клинка.

Красиво.

Наверное, достойно Ирвина Торна умереть именно так.

Я должен был сделать все иначе, обязан был объяснить Брин, что такое любовь.

Ay!

Прикусываю губу, потому что лезвие впивается в мое запястье, совсем рядом с тем местом, где крепятся цепи и разбивает одно из колец. Брин держит в руках особенное ритуальное оружие – такому и металл не помеха.

Я вижу, как руки моей дочери загораются огнем.

– Что ты делаешь?! – визжит Лайя, а я, кажется, понимаю, что.

Если бы Брин хотела бы моей смерти, то нанесла бы новый удар, но вместо этого она отступает, ее явно пугают новые силы, вспыхнувшие в ней, и я понимаю, что сейчас самое время быть рядом.

Я должен помочь.

Дергаю на себя так, что кольцо, державшее цепь, окончательно ломается, и у меня высвобождаются руки. Молниеносным движением хватаю ритуальный клинок – осталось освободить ноги.

– Прочь отсюда! – говорю этому сумасшедшему собранию, потому что скоро будет не до истеричных криков Лайи и прочего.

Брин уже похожа на живой факел. Это значит, что скоро нас всех поглотит огонь, если я ничего не успею ей объяснить.

– Прочь!

Кажется, доходит даже до Лайи, которую обжигает жаром.

Вскакиваю с жертвенника и смотрю прямо в глаза дочери.

– Брин, я помогу тебе принять твою сущность, помогу превозмочь боль, победить страх и обрести силу.

После этого я аккуратно ступаю в огонь, надеясь, что она подпустит меня. Если этого не выйдет, мы оба... сгорим.

Я же говорил Лайе!

Но, к сожалению, на самые дурацкие злодеяния обычно способны самые недалекие люди...

Глава 17. Нири

Дейн

Путешествие продолжается уже пару дней, и все это время я очень волнуюсь за Эмбер. Наверное, это нормально для будущего отца. Или я просто забыл, каково это – испытывать к кому-то привязанность?

После того, как жена что-то во мне починила, еще до того как Тина отправила меня в ледники, испытывать чувства кажется мне странным или излишним. Я силой возвращаю себя к тому, что так и должно быть.

На самом деле я очень боюсь снова потерять то, что мне дорого, потому что помню, это больно.

Уже который раз захожу к ней в каюту. Эмбер приподнимает голову от подушки и улыбается мне.

– Не волнуйся, я в порядке, – произносит она.

Я отвечаю ей улыбкой и закрываю за собой дверь. Тогда она присаживается на кровати.

– Чувствовать себя отвратительно в первые дни... – она запинается и смотрит в сторону, но затем все же переводит взгляд на меня. – Вполне нормально.

– Я понимаю, – присаживаюсь на кровать и поглаживаю жену по плечу. – Но у меня есть поводы волноваться...

Эмбер отворачивается, я чувствую, как она набирает воздуха в легкие, и я уже знаю то, что она собирается сказать.

– Это нормально для любой матери, – с этими словами я накрываю ее ладонь своей рукой.

– Да, – морщит носик жена. – Я рада, что ты понимаешь. Ты у меня...

С этими словами она разворачивается и запускает ладонь в мои волосы.

– Умница.

Я улыбаюсь.

– Поэтому я и пришел, – приобнимаю её. – Как думаешь, отчего Брин может быть зла?

Эмбер передергивает плечами, и я повинуюсь первому же импульсу укрыть ee пледом, который лежит на кровати.

– Оттого что я плохая мать, – произносит жена, и я прижимаю ее к своей груди, позволяя носом уткнуться в рубашку.

– Нет.

– Ну, кто еще, Дейн, мог потерять своего ребенка, а потом просто заблудиться в морях? Дважды? Кто вообще так делает? – она разводит руками.

– Я уверен, что Ирвин будет рядом, – глажу Эмбер по волосам.

– Но что это изменит, скажи мне, а?

– Возможно, что-нибудь. Что ты рассказывала ей про отца?

Эмбер отрывает голову от моей груди и будто бы обдумывает мою фразу.

– Только хорошее, – наконец заявляет она, рассматривая собственные пальцы. – А какое это имеет значение?

Я вздыхаю.

– Разве родители бывают идеальными?

Эмбер усмехается.

– Ну, знаешь, это то, как нас воспитывают: о том, кого нет рядом или хорошо, или никак.

– Должно быть, ее удивило столкновение с реальностью, – после этого я целую жену в висок. – Отдыхай.

С этими словами я поднимаюсь.

– Это все, что ты хотел узнать? – усмехается Эмбер.

Пожимаю плечами, оборачиваясь.

– Мне этого достаточно.

Эмбер качает головой.

– Иногда я не понимаю тебя, Дейн Эрхарт, но так, наверное, лучше, да?

Между мужчиной и женщиной должна быть загадка.

– Да, – с этими словами я прикрываю дверь.

И не только между мужчиной и женщиной. Ей не стоит знать о том, что я собираюсь сейчас сделать. Потому что Эмбер не переживет моей неудачи. Я просто вижу это на ее лице.

И я, как тот, кого она в семье выбрала главным, обязан позаботиться о нашем общем благе.

На выходе на палубу мне попадается Дэмиен.

– Скажи, мы уже добрались до нужного места?

– Думаю да, – отвечает тот. – Только скажи мне, пожалуйста, зачем ты все время нас подгонял? Я выложил последние силы, и даже по самым моим смелым подсчетам мы не успеем вовремя в столицу.

Я улыбаюсь.

– Успевать в столицу нам и не надо.

Ловлю на себе удивленный взгляд.

Потому что я вытащил с собой одеяло и прямо сейчас стелю его на палубе.

– Собрался позагорать?

Я усаживаюсь на теплую шерсть и скрещиваю ноги.

– Просто терпеть не могу, когда одежда грязная.

– Дальше... – Дэмиен все не отстает.

Тогда я делаю характерный жест пальцами, так, словно ловлю ладонями ветер. Я думаю, он догадается, что этим я собираюсь установить связь с волшебным помощником.

Пояснить у меня не получится, потому что сознание уже уносит довольно далеко. С этого меридиана между мной и столицей остается не такое уж и большое расстояние, так что я могу почти безболезненно связаться с птицей.

И это происходит.

Та взмахивает крыльями и поднимается с ветви дерева. Я приказал своей помощнице неотступно следовать за Ирвином, прежде чем мы потеряли связь и, к счастью, это сработало.

Из того, что запомнила птица, я тут же выяснил реальное положение дел – как я и думал, Торн попался. Что ж, это даже практически неудивительно. Ненависть Ирвина по-настоящему разрушительна, и если мой нири руководствуется этим чувством, все получается плохо.

Я выжидаю время, чтобы поговорить с Брин. Орда Лайи умудрилась отбить одно большое старое поместье, расположенное в дне пути от столицы.

Повсюду теперь валяется мусор, прекрасные сады загажены. Удивительно, что дочь третьей ларди не может навести порядок в собственных владениях. Или не считает нужным?

Об этом думаю я, пока моя волшебная помощница перелетает из укрытия в укрытие – к счастью, дом окружен шикарным садом, и ей есть где прятаться среди ветвей.

Мне нужно, в том числе, заботиться о времени, потому что магическая связь выкачивает из меня силы, но в творящемся повсюду бардаке сложно вычленить признаки присутствия ребенка.

Но я знаю, что Брин должна здесь быть! Лайя не похожа на ту, кто оставил бы ребенка в безопасном месте.

Наконец я замечаю маленькую фигурку в черном плаще и стройного парня, который ведет малышку за руку.

Они заходят в дом.

Приходится еще немного позаглядывать в окна, сильно рискуя красивым хвостом. Но вот мне везет.

Я вижу, как Брин устраивается в комнате. Помогает ей тот самый человек.

– Вэйн, – сквозь открытые ставни хорошо слышен звонкий детский голос. – Почему нельзя было оставить тут все, как есть?

– Что ты имеешь в виду, малышка?

– Ну... разве эти люди заслуживали то, чтобы их избили и выгнали с позором.

Тот фыркает.

– Они служили Ирвину Торну.

Брин передергивает плечами.

– Что в этом плохого? – наконец спрашивает она. – Они же рассказывали, что им нечего было есть.

Тогда парень по имени Вэйн вздыхает, поправляя на Брин походную одежду.

– Приказ госпожи, наконец говорит он.

– А нам совсем никогда нельзя ослушиваться приказов? Например, тебе?

Он отрицательно мотает головой.

– Почему?

Наконец Вэйн встает.

– Потому что Лайя знает, что делает. Она уже поймала Ирвина Торна.

Брин морщится.

– Видишь, поэтому все вокруг расцветает.

После этих слов девочка опускает голову и глубоко вздыхает.

– Я уверяю тебя, все исправится, как только ему придет конец, – произносит Вейн. – Я пойду добуду нам продуктов.

Мужчина направляется к дверям.

– Но... – останавливает его Брин.

Вэйн замирает на выходе и вопросительно смотрит на дочь Ирвина.

– Мне кажется, Лайя не рада быть моей приемной матерью, – Брин растирает предплечья. – Ей не нравится обо мне заботиться.

– С чего ты взяла, крошка? – улыбается Вэйн.

– Она так ни разу и не поговорила со мной с тех пор, как...

Вэйн хмурится, а Брин потирает шею.

– Поверь мне, она погорячилась, – произносит он. – Я объяснил ей все, и я тебя уверяю, Лайя больше не станет бить ребенка.

– А ты уверен, что... не уничтожать Ирвина Торна не получится? – наконец спрашивает Брин.

– Полностью, – Вэйн кивает на окно, и мне приходится скрыться за рамой. Впрочем, ненадолго.

Рыжая голова Брин вскоре показывается из окна, тогда-то я и собираю оставшиеся силы. По-правде, транс длится уже так долго, что я едва держу с птицей связь, но то, что я узнал и услышал, подсказывает мне, сейчас не время отступать.

– Привет.

Брин вздрагивает, а потом смотрит обратно на дверь. Я понимаю, о чем думает девочка: наверняка кто-то из тех, кто заботится о ней, велел в таком случае тут же позвать охрану.

– Я с посланием от твоей матери.

– Докажи, – шепчет Брин одними губами.

– Твоя мама жива, и она очень тебя любит, – произношу я. – Она отправилась в шторм, только чтобы вернуть тебя.

– Неправда! – щеки брин краснеют. – Я знаю! Это был Ирвин Торн. Он... уничтожил мою мать!

– Ты знаешь, что Ирвин Торн твой отец? – Брин отступает на шаг, и я вижу, как ее ладони загораются.

– Неправда! – выкрикивает она. – Мама бы никогда, никогда в жизни не полюбила бы этого злодея!

– Пламя... – я взглядом указываю на ее руки. – Оно все доказывает.

– Нет! – кричит Брин.

– Ирвин не всегда был злодеем.

– Но он... все его ненавидят! – задыхается Брин.

– Если ты поможешь его убить, то никогда не узнаешь, кто он на самом деле такой, и почему твоя мама до сих пор его любит.

Брин переводит дыхание, мне кажется, что ее глаза стекленеют.

– Я ведь сказал тебе то же самое, что и другой муж твоей матери, Дэмиен.

Губы девочки начинают дрожать, а я слышу, как кто-то топает за ее дверью. Скоро тут будут ее охранники.

– Я Дейн. И если хочешь проверить мои слова, тебе нужно будет просто ранить Ирвина. Если это ничего не изменит, то я оставляю за тобой право решать, что делать дальше. Но мне кажется, что ты добрая девочка. Ты не из тех, кто хочет убивать... даже злодеев.

Я уже не понимаю того, как произношу последние слова. Силы во мне полностью иссякли. Связь между мной и волшебной птицей полностью стирается и гаснет.

Все-таки плен в пещере кристаллов не мог пройти для меня бесследно.

Я падаю назад. В глазах темнеет.

Все, что я слышу сейчас, это гулкие

удары моего сердца. А еще восклицание Эмбер.

–Дейн, что ты наделал?!

Кажется, я растратил куда больше сил, чем должен был. Но это ведь во имя нашего общего блага! В такие моменты я напрочь забываю про себя.

Чувствую нежные прикосновения Эмбер к своим щекам и силюсь распахнуть глаза, но это не получается.

– Дейн... – звучит на периферии сознания.

Теряя связь с реальностью, я четко понимаю, что сделал все правильно.

Глава 18. Путь к дому

Ирвин

– Успокойся, Брин! – с этими словами я прижимаю дочь к своей груди, чувствуя, как сердце заходится от страха за нее. – Ты должна взять это под контроль!

На мгновение Брин поднимает голову, и глаза, которыми она сейчас смотрит мне в лицо, полны страха.

– Это... это... – шепчет она. – Разрушает все.

Отрицательно качаю головой.

– Так сказала Лайя! – перебивает Брин.

– Нет, – стараюсь улыбнуться, хотя и получается не очень. – Это твоя сущность.

Брин мотает головой, и я понимаю, этот жест вроде бы должен означать "нет".

– Я не хочу этого! И не хочу, чтобы ты был моим отцом.

Ловлю руки девочки и сжимаю в собственных ладонях.

– Мы те, кто мы есть, Брин. Иного не дано. Ты наследница ами, та, кто мне очень нужен!

– Я все сжигаю! – восклицает девочка. – Я...

Ты научишься это контролировать.

– Нет! – Брин пытается выпутаться из моих объятий. – Это я... – вдруг произносит она, а глаза становятся стеклянными. – Я сделала так, что мамин корабль вспыхнул!

Наконец девочка видимо выкладывает все то, что ее мучило. И я наконец понимаю, в чем была вся трагедия – кто– то убедил Брин в том, что она навредила матери.

– Я сопротивлялась и... у меня из рук вылетел огненный шар. Прямо в бурю.

Киваю ей, ожидая, что Брин станет продолжать.

– Корабль разнесло на куски.

– Твоя мама жива, – улыбаюсь дочери.

– Но Лайя... – часто дышит она. – Лайя сказала, что ты...

После этого Брин неуверенно переводит взгляд на меня.

– Что ты охотился за ней и за мной годами.

– И это так.

Я вижу, как пламя, бушующее вокруг нас, понемногу опадает, перестает реветь и сверкать. Это уже кое-что. И это значит, что я на правильном пути.

Брин смотрит на меня потрясенными глазами.

– Зачем? – спрашивает она.

– Потому что вы – моя семья, – крепче сжимаю плечи дочери. – Я был несчастен без вас.

Все-таки это довольно просто – разговаривать с ребенком. Их куда легче убедить в том, что говоришь правду, особенно, когда тебе нет резона лгать. Но... ты ведь страшный тиран.

– Да, – едва-едва улыбаюсь.

Если бы не Эмбер и другие ее мужья, мне было бы трудно это признать, и тогда я потерял бы то единственное, что еще имеет для меня цену – дочь и жену.

Брин прищуривает глаза и пытается стряхнуть мою руку с плеча.

– Это ужасно, – хмурит брови она, а языки пламени, еще недавно плясавшие на ее одежде, окончательно затухают.

– Да, – признаюсь я.

Если бы я раньше знал, как это приятно, говорить правду!

Чуть-чуть приседаю в коленях для того, чтобы иметь возможность заглянуть дочери в глаза.

– Но ты поможешь мне все исправить. Уже помогла.

– Как? – глаза Брин расширяются не то от страха, не то от удивления.

– Ты – то, что я искал.

– Я не буду убивать для тебя, – лицо девочки становится капризным, и я с трудом подавляю смешок.

– Брин, мне этого не надо. Я просто хочу, чтобы ты была рядом и была счастлива.

– Что?

– Это и есть то, что делают родители, – я снова аккуратно кладу ладонь на предплечье дочери.

– Но если ты будешь убивать...

– Уже не буду. Я понял, как ошибался, Брин, в тот самый момент, когда нашел

снова твою мать.

– Так мама жива? – наконец выдыхает девочка.

– Сколько еще человек должны сказать тебе об этом? – я понимаю, что у меня выходит грубовато, но, честное слово, я не умею и никогда не умел общаться с детьми. Похоже, что мне еще многому предстоит научиться заново.

В этот миг в подземелье снова появляется Лайя. Я вижу, что ларди Э’Линн спускается вниз с осторожностью, так, словно боится того, что под ней обрушатся ступеньки. Еще бы, несколько мгновений назад здесь бушевало пламя! Все, кто успел, выбежали, а тот, кому не повезло...