Текст книги "Тайна Алой Руки"

Автор книги: Майкл Бакли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Майкл Бакли
Тайна Алой Руки
(Сёстры Гримм. Книга 2)

Друзьям, повлиявшим на всю мою жизнь,-

Майклу Мэдония, Майклу Немету,

Тодду Джонсону, Рональду Шульцу,

Эду Келлету и Хэзер Эверил Фарли

Пролог

Сабрина, держа в руках лопату, пробиралась почты в полной темноте, на ощупь, хватаясь за холодные каменные стены. Каждый шаг давался ей с трудом. «Только бы не упасть», – думала она, напрягая все свои силы. Всякий раз, когда она натыкалась на каменные выступы, на брошенные инструменты, лопата издавала резкий металлический звук, который эхом отзывался в туннеле, что бы ни подстерегало ее во тьме, это нечто теперь наверняка знало, что она идет, вернуться она, увы, не могла. Ведь где-то там, в извивающемся лабиринте, были ее родные, и помочь им, кроме нее, не мог никто. Сабрина лишь молила о том, чтобы все они были живы.

Туннель сделал резкий поворот, и впереди забрезжил свет. Девочка прибавила шагу. Вскоре туннель расширился, и она очутилась в огромной пещере, выдолбленной в скале под Феррипортом. Тусклый свет факелов, закрепленных в расщелинах стен, не мог рассеять густые черные тени, притаившиеся по углам.

Сабрина оглядела пещеру: несколько старых ведер да пара лопат, прислоненных к осыпающейся стене. Она повернулась было, чтобы уйти, но тут что-то ударило ее в спину. Она упала, сильно ушибив плечо, и выронила лопату. По всему телу растеклась жгучая боль, рука онемела. Девочка еще могла пошевелить пальцами, но рука безжизненно повисла. Наверное, сломана – решила Сабрина.

С трудом поднявшись, она схватила лопату здоровой рукой и, угрожающе замахнувшись ею, попыталась разглядеть, кто же на нее напал.

Вдруг Сабрина услышала странное шипение и пощелкивание, а следом холодный, надменный смешок, похожий на кудахтанье, и тут же почувствовала, как чья-то длинная, тонкая нога нанесла резкий удар, чуть не попав ей в голову. Нога угодила в стену за спиной Сабрины, разбив камень в пыль. Сабрина подняла тяжелую лопату и, размахнувшись что было сил, вонзила ее острый край в ногу монстра. Эхо разнесло по всей пещере его жуткий вопль.

– Меня не так-то легко убить, – заявила девочка, надеясь, что ее голос звучит гораздо увереннее, чем казалось ей.

– Зачем же так сразу – убить? – ответил голос. – Это же праздник. И ты на нем – почетный гость.

1
А три дня назад…

– Пора бы уж этой вечеринке начаться! – недовольно прошептала Сабрина, растирая затекшую ногу.

Вместе со своей семилетней сестрой Дафной она уже битых три часа сидела на корточках, прячась за стопками коробок с беббибонами – куклами-младенцами. Она устала, проголодалась и теперь не на шутку злилась. Они тут, в засаде, торчали уже целую неделю, и вот опять, похоже, очередная бессонная ночь прошла впустую. Даже Эльвис – их огромный, килограммов на сто, датский дог не выдержал и, растянувшись на полу рядом с ними, чуть похрапывал во сне.

И, разумеется, никому вообще (это Сабрина узнала на собственном опыте) не было дела до того, как она сама хотела бы проводить свое время, особенно когда начинало происходить что-нибудь таинственное. Их бабушка обожала тайны, поэтому, когда Джепетто пожаловался, что две недели подряд кто-то обворовывает по ночам его магазин игрушек, бабушка Рельда тут же предложила: она вместе с внучками поможет полиции поймать воров. Сабрина, правда, никак не могла взять в толк, как старушка, две девочки и полусонный пес кого-то выследят, если установленные старым Джепетто дорогущие камеры слежения и специальные детекторы, способные распознать движение в полной темноте, ничего не обнаружили. Но коли бабушке в голову что-то втемяшилось, пиши пропало: пока не добьется своего, дела так не оставит.

В любом обычном городе полиция не доверила бы ловить преступников старой женщине, двум девочкам и ленивому, полусонному псу, но в том-то и дело, что Феррипорт-Лэндинг обычным городом не был. Большая часть его населения входила в тайное сообщество, называемое вечножителями. Это были персонажи волшебных сказок, которым когда-то давно пришлось покинуть Европу, чтобы избежать преследования. Они обосновались в этом городке на реке Гудзон почти двести лет тому назад и с тех пор жили в нем среди обычных людей, с помощью волшебства став внешне такими же, как они. Людоеды работали на почте, ведьмы держали круглосуточные дешевые закусочные, а мэром города стал не кто иной, как сам прекрасный принц – он был известен здесь как мэр Шарманьяк. Обычные люди, их соседи, ни о чем и не догадывались. Никто, кроме семейства Гримм.

Вот здорово, скажете вы, жить среди сказочных героев! Однако Сабрине Гримм эта сбывшаяся мечта была уже не по душе. Ведь она и ее младшая сестра оказались последними в роду, который вел свое начало от знаменитых сказочников, братьев Гримм, и, следовательно, теперь на них легло тяжкое бремя: поддерживать мир и спокойствие в городке.

Ох и до чего же нелегкое это дело! Ведь почти все вечножители считали Гриммов виновными во всех своих несчастьях. Еще двести лет назад волшебное заклятие навечно обрекло их жить в Феррипорте, и всё из-за Вильгельма Гримма, прапрапрапрапрадедушки сестер. Чтобы между вечножителями и обычными людьми не разгорелась война, Вильгельм привлек самую могущественную ведьму. Бабу-ягу, и она заколдовала этот городок самым сильным заклинанием. Однако заклинание действовало лишь до тех пор, пока в Феррипорте жили потомки Гриммов. Вечножители могли вновь обрести свободу, только если бы род Гриммов прервался, но Гриммы жили себе и не тужили. Бабушке Рельде удалось подружиться с некоторыми из жителей заколдованного городка по-настоящему. Одним из ее друзей был шериф Свинсон, отличавшийся не только упитанностью, но и обаянием джентльмена из южных штатов. Он был одним из трех поросят из известной сказки (теперь, правда, уже совсем не таких маленьких). В последнее время шериф стал обращаться к Гриммам, чтобы они помогали ему раскрывать загадочные происшествия.

Вот поэтому сестры Гримм и оказались в этом магазине, сидят теперь с затекшими ногами и ждут, пока снова не объявится некто или нечто. Прошло уже пять долгих ночей, и терпение Сабрины лопнуло. У нее были дела поважнее, и надо было заниматься ими, а не прятаться за коробками со всеми этими игрушками и хлопушками, которые нагромоздили здесь по случаю празднования Рождества. Сабрина вынула из кармана фонарик, включила его, и лучик света скользнул по раскрытой книге, лежавшей на полу рядом с ней. Девочка подняла ее и принялась за чтение, но много прочитать не успела.

– Сабрина, ты что? – сердито прошептала Дафна. – Ты же нас выдашь. Выключи!

Что-то недовольно проворчав, Сабрина захлопнула «Книгу джунглей»и отложила ее в сторону. Если в ней и скрывается ключ к спасению их родителей, придется подождать. А вот сестренка Сабрины принимала участие в расследовании с таким же воодушевлением, с каким пес кидается на колбасу. Как и бабушка Рельда, Дафна просто обожала часами сидеть в засаде, маскироваться, выслеживать. Она, похоже, была создана для профессии сыщика и относилась к их заданию очень серьезно.

Вдруг в дальнем углу комнаты что-то зашуршало. Сабрина быстро выключила фонарик и осторожно выглянула из-за груды коробок с куклами. Что-то копошилось около витрины с игрой «Не дразни тигра», которая была гвоздем этого рождественского сезона. Дафна выглянула из-за плеча сестры.

– Что-нибудь видишь? – шепотом спросила она.

– Нет, но шуршит вон там, – прошептала в ответ Сабрина. – Разбуди этого соню, может, он что-нибудь учует.

Дафна растолкала Эльвиса, и тот нехотя поднялся. Ему совсем недавно сняли повязку с раны, которую нанес ему коварный Джек. Дог еще окончательно не проснулся и озирался с таким видом, будто не знал, где он и что с ним.

– Ну, Эльвис, чуешь воров? – спросила Дафна.

Пес стал принюхиваться. Уши его поднялись, зрачки расширились. Он еле слышно тявкнул: ага, значит, что-то почуял.

– Тогда – фас! – крикнула Дафна, и пес взвился, как пущенная в небо ракета.

К несчастью, Сабрина только тут поняла, что поводок Эльвиса обвился вокруг ее ноги. Когда огромный дог, бешено рыча, рванул через весь магазин, он потащил за собой и ее, так что тут же во все стороны посыпались настольные игры, подскакивая, запрыгали по полу мячи, из коробок дождем хлынули пазлы. Сабрина пыталась отцепить поводок, но каждый раз, когда казалось, она вот-вот освободится, пес сворачивал в сторону, и ее резко заносило.

– Включи фонарик! – крикнула Дафна.

– Ну ты, пусти! – раздался вдруг чей-то голос.

– Это еще зачем? – крикнул кто-то еще. Эльвис резко развернулся, и Сабрина врезалась во что-то липкое, похожее на ворох старых листьев. Некоторые тут же прилипли к ее рукам и ногам, а один даже колбу.

В это время зажегся свет. Эльвис замер, стоя над Сабриной, и гавкнул. Девочка села и стала себя ощупывать. Ну надо же! Сидит посреди игрушечного магазина вся в мышеловках-липучках [1]1
  Такие мышеловки работают по принципу липучек для мух: на кусок бумаги нанесен густой липкий слой. Мышь приклеивается лапами и не может вырваться. Если накапать растительного масла, липкий слой размягчается и мышь может убежать. Задумано это как «гуманная мышеловка» – чтобы мышей не убивать, а отпускать на волю.


[Закрыть], а на каждой из них прилип крохотный человечек – ростом сантиметров пять, не больше.

– Лилипуты, что ли? – только и спросила Сабрина, поднимаясь с пола.

– Так я и знала! – заявила бабушка Рельда, появляясь из-за коробок с заводными игрушками.

Она была в своем любимом синем платье и шляпке в тон аппликации в виде подсолнуха. И надо же – она еще смеялась!

Сабрина сердито сверкнула глазами, но бабушка смеяться не перестала.

– Ах, Lieblings! —хихикая, она опять перешла на свой немецкий.

Дафна бросилась к сестре, пытаясь отодрать мышеловку от ее рубашки, но та приклеилась намертво – вместе с дюжиной лилипутов.

– Какой дурак это придумал?! – негодующе пропищал один из них.

Бабушка, улыбаясь, склонилась к нему:

– Не бойся, сейчас капнем растительного масла – и все свободны.

– Полагаю, что нет, – возразил шериф Свинсон, выходя из-за баррикады футбольных мячей. – Вы все арестованы!

Его пухлая розовая физиономия гордо светилась. Шериф подтянул брюки, вечно сползавшие с его большущего пуза.

Лилипуты заохали, негодующе зашумели, а Свинсон стал отдирать липучки от одежды Сабрины.

– Вы имеете право хранить молчание, – сказал шериф. – Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

– Ай! – вскрикнула Сабрина, когда шериф резко дернул клейкую полосу, прилипшую к ее лбу.

– А зачем мне говорить, – огрызнулся вдруг один из лилипутов. – За меня мой адвокат всё скажет, когда мы привлечем тебя к суду за репрессии.

– Какие еще репрессии?! – воскликнул шериф.

К несчастью, когда он начинал не на шутку сердиться или волноваться, волшебство, с помощью которого он скрывал свое истинное обличье, прекращало действовать. Вот и сейчас его нос вдруг исчез, а вместо него проступило влажное розовое рыльце. На голове выросли два свиных уха, а изо рта теперь слышалось только хрюканье, повизгивание и сопение. Превращение почти завершилось, когда неожиданно вошел охранник из соседнего магазина.

– Что это вы тут делаете? – спросил он грубым начальственным тоном.

Это был крепкий, рослый детина с короткой, по-военному, стрижкой. Выпятив грудь колесом, он вытащил из-за пояса дубинку и оглядел всех так, будто готов был тут же вступить в схватку с бандитами. Однако, увидев свинью в полицейской форме и дюжину крохотных человечков, барахтавшихся на клейкой ленте, он сразу стушевался. Даже дубинку уронил.

– Как это мы упустили из виду, что в магазинах по соседству тоже есть охрана? – тихо проговорила бабушка Рельда и, открыв свою сумку, подошла к растерявшемуся охраннику.

Она дунула ему в лицо розовым порошком, и охранник тупо уставился на нее. Бабушка сообщила ему, что у него обычная ночная смена, без происшествий, и он согласно кивнул.

– Да уж, смена как смена, ничего особенного, – пробормотал он под действием волшебного порошка забвения.

Сабрина скривилась: она терпеть не могла, когда для решения проблем применяли магию, особенно если это касалось людей.

* * *

– Нет, гуманные липучки – это блестящая идея! – одобрительно кивал шериф Свинсон, подвозя Гриммов домой на своей полицейской машине.

Бабушка с удовольствием приняла его похвалу. Она сидела на переднем сиденье, а сзади Сабрина с Дафной понарошку боролись с Эльвисом. Свинсон запер всех лилипутов в ящике под приборной доской, в так называемом бардачке, и, когда они там принимались слишком громко стенать, он хлопал по крышке ящика пухлой рукой и прикрикивал:

– Эй, а ну тихо!

– Я очень рада, что мы смогли помочь вам, – сказала бабушка Рельда. – Джепетто ведь такой славный! У меня прямо сердце зашлось, когда я узнала, что у него без конца что-то пропадает. До Рождества всего две недели осталось!

– Да, в праздники ему особенно тяжело: по сынишке скучает, – заметил Свинсон. – Даже не верится, что двести лет от Пиноккио ни слуху ни духу.

– У Вильгельма в дневнике записано, что он отказался плыть на корабле, – отозвалась бабушка Рельда. – Впрочем, если бы меня проглотила гигантская акула, я бы тоже не жаждала отправляться в плавание.

– А разве не кит? – спросила Дафна.

– Нет, детка, кит – это в кино, – ответила бабушка. – Жаль, правда, что он отцу ничего не сказал. Когда Джепетто обнаружил, что мальчика нет на корабле, берег был уже далеко.

– Я очень признателен вам за помощь, – сказал шериф. – В последнее время наш мэр только и знает, что урезает бюджет. У меня теперь нет ни людей, ни денег, чтоб ловить даже мелких воришек.

– Ага, а охранника с дежурства не снял, вот и пришлось пудрить ему мозги, – проворчала Сабрина.

– Шериф, Гриммы всегда в вашем распоряжении, – не обращая внимания на внучку, ответила бабушка.

– Спасибо, Рельда, ваша помощь просто неоценима. Я бы с удовольствием всем сообщил, что это вы нам помогли, да только, если мэр узнает про наше сотрудничество, моей заднице достанется не меньше, чем футбольным мячам в лавке Джепетто.

– Пусть это будет нашей маленькой тайной, – подмигнула Свинсону бабушка Рельда.

– А как дела у Каниса?

Бабушка заерзала на сиденье. Сабрина с Дафной глядели на нее во все глаза, ожидая, что она скажет.

– Спасибо, неплохо, – ответила бабушка, выдавив из себя улыбку.

Сабрина ушам своим не поверила. За то недолгое время, что они знали бабушку, она ни разу не сказала неправды. А ведь бедняга мистер Канис… Какое там «неплохо»! Три недели назад верный друг бабушки мистер Канис превратился в кровожадное существо, известное всем как Серый Волк – Зубами Щелк. С тех пор его никто не видел. Он заперся у себя в спальне, пытаясь справиться с распоясавшимися демонами своего истинного «я». Каждую ночь девочки слышали его жалобные стоны и ужасные хрипы или просыпались от удара в стену. Нет, ни о каком «неплохо» и речи быть не могло.

– Что ж, я рад за него, – сказал Свинсон, хотя в его голосе Сабрина почувствовала сомнение.

– А право на телефонный звонок? – донеслось из бардачка. – Нас же подставили!

Шериф стукнул кулаком по приборной доске:

– Судье всё и расскажешь.

Вскоре машина подъехала к двухэтажному желтому дому семейства Гримм. Была глубокая ночь, и свет нигде не горел. Сабрина открыла дверцу машины, и Эльвис выскочил наружу; на его спине еще красовались две липучки, правда, без лилипутов. Было ужасно холодно, и Сабрина надеялась, что взрослые обойдутся без обычно долгого ритуала прощания – бабушка ведь могла кого угодно заговорить. Но шериф лишь еще раз поблагодарил их и поспешил откланяться: мол, пора в участок, надо еще горы бумажек заполнить.

У входной двери бабушка достала из сумки свою огромную связку ключей и принялась открывать бесконечные замки. Прежде Сабрина думала, что у бабушки навязчивая мания преследования, однако за последние три недели она столкнулась с такими невероятными вещами, которые, казалось, даже в страшном сне не привидятся, и поняла, почему дом запирался так тщательно.

Но вот бабушка Рельда трижды постучала по двери и известила дом, что семья вернулась. Открылся последний волшебный замок, дверь распахнулась.

После того как они выпили молока с печеньем и протерли ссадины на боку Эльвиса тампонами с растительным маслом, бабушка скомандовала:

– А теперь – быстро умываться и спать! Завтра ведь в школу! Я вас и так задержала дальше некуда.

– Послушай, ба, – ответила Сабрина, – я, похоже, заболеваю. Если я пойду в школу, то всех заражу.

Бабушка усмехнулась:

– Вы и так уже три недели пропустили. Если завтра не пойдете, меня в тюрьму посадят. Ну-ка марш в постель!

Сабрина, нахмурившись, притворно закашляла, чтобы бабушка почувствовала себя виноватой, и стала подниматься по лестнице в спальню. Неужели бабушка не понимает, что есть вещи поважнее школы?

* * *

Дафна уже давно посапывала во сне, когда Сабрина выбралась из огромной кровати с пологом. Кровать стояла в комнате, в которой в детстве жил их отец. Под потолком еще висели сделанные им модели самолетов, а на письменном столе лежала его бейсбольная перчатка. Сабрина, встав на четвереньки, вытащила из-под кровати несколько пыльных книг и связку ключей, поднялась и тихо прокралась в коридор.

А красться Сабрина умела мастерски. В этом она была, пожалуй, своего рода экспертом: полтора года жизни в приютах и приемных семьях научили ее совершенно беззвучно ступать по деревянному полу, избегая скрипучих досок. Это выручало ее в самых неприятных ситуациях – за эти полтора года сестры сбежали более чем от дюжины опекунов. Некоторые из них использовали сестер как своих личных слуг, другие – как развлечение для собственных несносных детей, которые их без конца лупили. Сейчас, конечно, девочки никуда не собирались убегать, ведь у бабушки Рельды они были в родном доме, но умение красться бесшумно и здесь могло пригодиться. Особенно когда Сабрина знала наперед: за то, что она делает, бабушка по головке не погладит.

Сабрина подошла к двери около лестницы и, перебрав ключи в своей разросшейся коллекции, нащупала длинную медную отмычку. Раз – и замок открыт. Быстро оглядевшись – не видит ли ее кто-нибудь, девочка шагнула в комнату.

Там было пусто, если не считать огромного, во весь рост, зеркала, висевшего на дальней стене. Благодаря лунному свету, проникавшему в комнату сквозь единственное окно, Сабрина могла хоть что-то разглядеть в темноте. Она подошла к зеркалу, и в нем появилось ее отражение: длинные светлые волосы и голубые глаза, которые в полумраке отсвечивали молочной голубизной, словно у призрака. Но Сабрина пришла сюда вовсе не для того, чтобы полюбоваться на себя. Она сделала то, что для большинства людей было просто невозможно: прошла сквозь зеркало и исчезла.

Зеркало на самом деле было порталом – входом в огромное помещение, которое Сабрина знала как Чертог Чудес. Своим невероятно длинным цилиндрическим сводом, опиравшимся на грандиозные мраморные колонны, он напоминал ей Центральный вокзал в Нью-Йорке. Вдоль каждой стены чертога тянулись тысячи дверей. На каждой двери – бронзовая табличка, объяснявшая, что находится за дверью. А там были и говорящие растения, и гигантские живые шахматные фигуры, и синий бык по кличке Малыш, и тысячи других волшебных предметов и существ. Всё это собрали Гриммы. Бабушка называла это хранилище самой большой в мире кладовкой. Сабрина же знала – здесь ее единственная надежда.

Она оглядела зал и, заметив одинокую фигуру, сидевшую в кресле с высокой спинкой, направилась прямо к ней.

– А знаешь, Зерцало, – обратилась девочка к невысокому, коренастому человечку, – мне кажется, я нашла кое-что полезное.

Зерцало (так звали сидящего в кресле) был лысеющий человечек с грубыми, угловатыми чертами лица, на котором выделялись полные губы. Он жил внутри зеркала. Именно Зерцало когда-то провозгласил, что Белоснежка «всех милее, всех румяней и белее», чем ужасно разгневал злую королеву-мачеху.

Увидев Сабрину, Зерцало отложил иллюстрированный журнал из жизни знаменитостей и поднялся с кресла.

– Я уж думал, ты больше не придешь, – сказал он.

– Да бабушка всех загрузила, – объяснила девочка. – Ну что, начнем?

– Как? А где же твое «Здравствуйте!»? Где «Как поживаете?» или «Как жена и детки?» – обиделся человечек.

– Извини, Зерцало, у меня мало времени.

– Извинения принимаются. Ну, что у нас сегодня на повестке дня?

– Я тут кое-что обнаружила в книге сказок «Тысяча и одна ночь», которую перевел Бёртон, – нетерпеливо сказала девочка и, открыв книгу, протянула ее Зерцалу.

Но тот даже не взглянул на раскрытую страницу.

– Понимаешь, Беляночка, – сказал он, – тут такое дело… Уверяю тебя, будь у нас волшебная лампа с джинном, у меня бы росло куда больше волос на голове и все мы уже жили бы на Гавайских островах… Родная моя, тебе не кажется, что, имей твоя бабушка доступ к томуволшебству, она бы уже давным-давно отыскала твоих родителей?

Сабрина нахмурилась. Целыми днями она искала по книжкам способ, как спасти родителей, но каждую ночь Зерцало разносил ее идеи в пух и прах.

– Ну, хорошо… А как тебе вот это? – спросила Сабрина, протягивая Зерцалу еще одну раскрытую книгу.

На этот раз Зерцало взглянул на страницу, потом, перевернув книжку, посмотрел на обложку и улыбнулся.

– А-а… Фрэнк Баум! Ну, пойдем со мной, мой маленький ковбой. Это, надо думать, у меня как раз имеется. – Человечек повернулся и пошел по длинному коридору со словами: – На самом деле Золотая Шапка – самое интересное, что принадлежало Злой волшебнице Запада, но всех почему-то куда больше привлекает ее метла.

– Знаешь, сколько я всего перечитала? В меня уже больше не лезет, – сказала Сабрина, стараясь не отставать.

– Ну, в этом я нисколько не сомневаюсь, – ответил человечек, оборачиваясь к ней на ходу. – А ты знаешь, как ею пользоваться? – спросил он Сабрину.

– Конечно. Надел ее – и обезьяны тут как тут. И сделают всё, что ни пожелаешь.

– Только вот запах от этих обезьян… жуть, – сказал Зерцало. – Такая вонь… Никак потом не выветришь.

Через некоторое время Зерцало остановился перед дверью с табличкой «ВОЛШЕБНЫЕ ШАПКИ». Сабрина протянула ему свою связку ключей.

– О, да у тебя уже целая коллекция, – неодобрительно буркнул он. – А бабушка знает, что ты берешь у нее ключи и делаешь дубликаты?

Сабрина покачала головой: нет, мол, не знает.

– Ну, от этой у тебя ключ есть, – сказал он, открывая дверь и входя внутрь.

Сабрина ждала снаружи, наблюдая, как он роется в комнате. Он с грохотом двигал тюки и коробки, уронил какой-то шлем, и тот, брякнувшись на пол, загремел и покатился. Но вот Зерцало вышел из комнаты с тяжелым золотым шлемом, к которому по бокам были приделаны две банки с содовой. Из банок свешивались трубочки, болтавшиеся ниже ремня, застегивающегося под подбородком. Впереди на шлеме крупными зелеными буквами было написано: «ИЗУМРУДНЫЙ ГОРОД. ЗЕЛЕНЫЕ ГОЛЬФЫ». Зерцало стряхнул пыль со шлема и протянул его Сабрине.

– Как? – недоверчиво спросила девочка. – Неужели это та самая Золотая Шапка, с помощью которой Злая волшебница Запада вызывала Летучих Обезьян?

– Да, она обожала спорт, болела за свою команду, за эти «Зеленые гольфы». Волшебные инструкции внутри шлема.

– Может, ты мне голову морочишь? – спросила Сабрина, углубляясь в инструкции.

– Боюсь, что нет.

Девочка нахмурилась, нахлобучила на себя шлем. Следуя этим дурацким инструкциям, она, встав на левую ногу, подняла правую и принялась повторять какой-то бред:

–  Эппи-пеппи-как!

Зерцало отвернулся и захихикал.

– Перестань, я и так себя идиоткой чувствую, – сказала Сабрина.

Она переступила на правую ногу и, подняв левую, сказала:

–  Хилло-холло-хелло!

– Эх, сейчас бы видеокамеру! – прыснул со смеху человечек.

–  Зиззи-зуззи-зук! – прозудела Сабрина, стоя на полу теперь уже обеими ногами.

Внезапно ей заложило уши – от шума сотен хлопающих крыльев. Обезьяны возникали прямо из воздуха. Собравшись вокруг той, которая призвала их, они скалились, вскидывая свои черные крылья. Сабрина тут же почувствовала специфический запах, о котором ее предупреждал Зерцало. Фу, хуже протухшего рокфора… Ее чуть не стошнило, когда Предводитель обезьян в круглой шапочке с ярко-голубым помпоном на макушке вдруг взял ее руку и поцеловал слюнявыми губами.

– Чего изволите, повелительница? – спросил Предводитель низким, бархатным голосом.

Сабрина никогда не имела дела с говорящими животными и потому страшно заволновалась.

– Ну, мистер Обезьян… э-э-э… мне нужно, чтобы вы наших родителей… э-э-э… домой доставили, – не очень уверенно приказала она.

Обезьяны пронзительно завопили и захлопали в ладоши с таким энтузиазмом, будто она посулила им гору бананов. Потом, захлопав крыльями, они поднялись над полом, но не исчезли, как того ожидала Сабрина, а заметались, носясь из стороны в сторону, как будто не понимали, куда лететь. Вскоре Предводитель приземлился у ног девочки в совершенном замешательстве.

– В чем дело? – спросила Сабрина.

– Великое колдовство, повелительница… Нас не пускают. Ваше желание, увы, невыполнимо, – сказал Предводитель, и все обезьяны исчезли так же быстро, как и появились.

– Ну почему?! – отчаянно вскрикнула Сабрина и, сорвав с головы этот идиотский шлем, тряхнула им что было сил, но обезьяны не вернулись.

Зерцало сочувственно улыбнулся ей. У Сабрины же не было сил даже взглянуть на него. Измученная, взвинченная, она опять ни на шаг не приблизилась к тайне исчезновения родителей. Сколько еще тупиков ждет ее?

Она выдавила улыбку и протянула ему Золотую Шапку. Человечек кивнул, положил ее на прежнее место, закрыл дверь и запер замок.

– Всё равно спасибо тебе, – вздохнула Сабрина, забрала свою связку ключей и направилась к выходу.

Она прошла через портал, не оборачиваясь, и опять оказалась в пустой комнате. В дверях она внезапно остановилась и, повернувшись, внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Зерцало! – негромко позвала девочка. Стекло заволокло голубым туманом, а потом появилась лысая голова.

– Хочешь на них посмотреть? – спросил Зерцало.

Сабрина кивнула.

Он подмигнул:

– Давай, сама ведь знаешь, как это делается.

 
– Свет, Зерцало, помоги —
папу с мамой мне яви…
 

Гладь зеркала вновь помутнела, и вместо лица маленького человечка появились ее родители: Генри и Вероника Гримм. Они лежали на какой-то кровати в полутемном помещении и спали глубоким сном.

Сабрина вздохнула, глядя на лица родителей: у отца такое же округлое дружелюбное лицо, как у Дафны, только обрамленное белокурыми волосами. А мама… Мама была красавица: тонкий овал лица, высокие скулы, иссиня-черные локоны. Родители казались такими беззащитными в этой темноте.

– Не хочу, чтобы следующее Рождество прошло без вас, – прошептала Сабрина, пытаясь дотронуться до них рукой. – Что угодно придумаю, лишь бы вы вернулись домой…

Тут ее рука коснулась волшебного зеркала, и по изображению пошли круги, будто кто-то бросил камешек в воду; всё стало медленно расплываться и – пропало. Сабрина не сводила с родителей глаз, пока они не исчезли.

– Ну что, завтра в то же время? – спросил Зерцало, вновь возникая в зеркале.

– Да, до завтра, – ответила Сабрина.

Смахнув слезы со щек, она с надеждой улыбнулась человечку. Тот кивнул и тоже исчез.

Сабрина на цыпочках прошла по коридору, но, почти добравшись до своей спальни, услышала мучительный стон из комнаты напротив. У мистера Каниса очередная трудная ночь. Сабрина представила себе, как в любой момент дверь слетит с петель и этот страшный, злой Серый Волк схватит ее своими ужасными зубами. Что же с ними всеми будет, если волк возьмет верх над мистером Канисом и вырвется наружу? Что, если старику недостанет сил справиться с ним?

В последнее время, правда, она стала сомневаться не только в мистере Канисе, но и в других вечножителях. Вся прелесть новизны, что, мол, живешь неподалеку от Золушкиной крестной или от Трусливого Льва, поблекла. Сабрина теперь на всех вечножителей взирала с подозрением. Ведь кто-то из них, вообще говоря, похитил ее родителей. Она решила внимательно следить за всеми, пока мама с папой не вернутся. И за мистером Канисом в том числе.

– Шла бы ты спать, детка! – прорычал из-за двери хриплый голос. – Или ты сейчас дунешь-плюнешь так, что дверь тут же слетит с петель?

Сабрина вздрогнула от неожиданности и страха: голос напугал ее. Он звучал так, словно говорили одновременно и мистер Канис, и волк. Девочка бросилась к себе в спальню и крепко-накрепко затворила за собой дверь. Прислонившись к стене, она поняла, какую глупость совершила. Он конечно же всякий раз чуял, когда она проходила по коридору мимо его двери.