Текст книги "Война вечножителей (ЛП)"

Автор книги: Майкл Бакли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

СЕСТРЫ ГРИММ. ВОЙНА ВЕЧНОЖИТЕЛЕЙ

После двух долгих лет родители Сабрины и Дафны наконец-то пробудились от заклятия вечного сна. К несчастью, очнулись они во время полной разрухи в Феррипорт-Лэндинге. Принц Шарманьяк скрывается, вместе с повстанцами планируя войну против Мастера и его прихвостней. Сначала Сабрина обрадовалась, что ее семья воссоединилась. Однако после столь долгой заботы о себе и Дафне, она уже забыла, насколько разной – и невероятно сложной – может быть жизнь с родителями. Между тем Мастер планирует нечто страшное для семьи Гриммов. Наконец-то Гриммы столкутся со своим мучителем лицом к лицу, и предательство настолько глубоко поразит их, что навсегда изменит мир всей семьи!

Сабрина стояла ошеломленная, потрясенная от только что сделанного открытия и от волны ощущений, сопровождавшей его. Ее мозг наполнился ужасом, предательством и отвращением, посылая смешанные сигналы в каждую частичку тела. В какой-то миг ей хотелось сбежать – дальше от стоящей перед ней фигуры настолько, насколько это возможно. В следующее мгновение ей захотелось схватить его за воротник и гневно затрясти, пока он не объяснится.

– Ты? Ты – Мастер? Лидер Алой Руки?

– Да, – спокойно ответил он.

– Но ты же… – дрожащим голосом начала Дафна.

– Но я же был вашим другом? Ты это хотела сказать?

– Да! Я тебе доверяла. Мы все тебе доверяли! – заорала Сабрина.

– Тогда, боюсь, вы совершили чудовищную ошибку.

Жизнь Сабрины Гримм являла собой череду странных событий. Но посиделки в бабушкиной гостиной с тремя огромными бурыми медведями, возможно, были самыми странными из них.

Медведи прибыли в сопровождении кудрявой светловолосой женщины с ослепительными глазами, круглым загорелым лицом, ямочками на щеках и изящным носом, усыпанным золотыми веснушками. Ее звали Златовлаской. Да, та самая Златовласка, которая выглядела всего лишь на двадцать лет; переполненная возбужденной энергии, она металась по гостиной, переставляя мебель по своему вкусу. Она перемещала лампы и коврики, меняла местами стулья со столами и даже снимала семейные портреты, перевешивая на другие стены. Переставляя какую-то вещь, она отступала, смотрела, бормотала что-то понятное только ей и, высовывая язык, снова переставляла. Если ей нравилось место, где оказывался предмет, она сияла от гордости и заявляла:

– В самый раз.

Сабрина в неудобстве сидела на диване напротив гостей. Ее сестра, Дафна, сидела рядом с ней и грызла ладонь – причудливая привычка, которая проявлялась, когда девочка была слишком взволнована или счастлива. Единственным другим свидетелем странной компании Сабрины был семейный девяностокиллограммовый датский дог Эльвис, который казался таким же взволнованным, как и Сабрина; голова собаки поворачивалась от Златовласки к медведям, а потом к Сабрине. Он издал тихий растерянный скулеж.

В ответ Сабрина пожала плечами.

– Добро пожаловать в Феррипорт-Лэндинг, Эльвис.

Пес тихо гавкнул.

– Как долго нам ждать? – шепнула сестре Сабрина.

– Бабушка сказала, что придет за нами, – прошептала в ответ Дафна. – Может, предложим им что-нибудь выпить, чтобы проявить вежливость?

Сабрина кивнула.

– Кто-нибудь хочет чего-нибудь выпить?

Медведи заворчали и зафыркали, светловолосая женщина ответила чередой коротких ворчаний. Когда они закончили разговаривать, Златовласка повернулась к Сабрине и сообщила, что самому большому из медведей нравится очень горячий чай «Эрл Грей». Вторая по величине предпочла бы ледяной. Самый маленький пожелал шоколадного молока, если не так трудно. Будучи в Нью-Йорке, Сабрина видела, как много сумасшедших разговаривают с животными: однажды она наблюдала, как какой-то человек обсуждает поражение Наполеона при Ватерлоо с одноглазой дворнягой и его грязной жевательной игрушкой. Однако в этом случае болтающая с животными женщина не была сумасшедшей. Животные и правда разговаривали с ней.

Извинившись, девочки удалились на кухню вместе с Эльвисом на хвосте. Там они обнаружили маленькую девочку в красной пижаме, забившуюся в угол. У нее было печальное лицо, обрамленное янтарными кудрями, падающими на плечи. Звали ее Красная Шапочка. Сабрина тут же пожалела, что не осталась в гостиной с медведями. Всего день назад Красная Шапочка была безумной убийцей, однако, когда исцелилась, по предложению бабушки стала жить с Гриммами.

– Они уже ушли? – спросила Шапка, которая крайне стеснялась.

– Нет, – ответила Дафна. – Но они друзья. И тебе не нужно прятаться на кухне.

Убежденной Шапка не выглядела.

Дафна отправилась готовить напитки, пока Сабрина украдкой наблюдала за Златовлаской сквозь щель в кухонной двери. Златовласка все еще металась по гостиной, переставляя имущество Гриммов.

– У меня от нее голова разболелась, – пожаловалась Сабрина.

– Не подглядывай, – одернула ее Дафна. – Это грубо.

– Ничего не могу с собой поделать. А тебе не интересно узнать о ней? Я имею в виду, что папа нашел в ней? – Сабрина изучала внешность женщины. Златовласка была хорошенькой и в некотором роде казалась милой, но она не была Вероникой Гримм. Мама Сабрины была поразительной.

– Любовь – штука странная, – откликнулась Дафна. – Мы не можем знать, почему папа был в нее влюблен.

Сабрина рассмеялась.

– Что ты вообще знаешь? Ты же всего лишь… – она остановилась, когда сестра сверкнула гневным взглядом. Она ступила на тонкий лед. Усугублять их отношения с Дафной не нужно. – Ага, это верно. Мы не можем знать.

– Шапочка, присоединишься к нам? – спросила малышку Дафна.

Истово мотая головой, Шапка вновь забилась в свое укрытие.

Там ее сестры и оставили и вернулись в гостиную с напитками. Сабрина обнаружила трех медведей, сидящих на диване и вытряхивающих последние леденцы из банки, которую бабушка Рельда хранила на кофейном столике для гостей. Самый большой медведь указал на банку, словно говоря: «ЕЩЕ!» От этого Сабрине стало не по себе. Она терпеть не могла, когда видела, что животные ведут себя как люди. Животные не должны есть леденцы! И не должны пить чай и шоколадное молоко!

– Ужасная затея, – взволнованно проговорила Златовласка, сидевшая на оттоманке, затем, вскочив, бросилась переставлять вазу. – Не стоило мне приезжать.

– Нет, ты все сделала правильно. Мы все перепробовали, чтобы разбудить их. Ты наша последняя надежда, – стала убеждать Сабрина, почти запаниковав, что сейчас женщина повернется и уйдет из их жизней. Они так долго искали ее.

– Выпей чаю, – предложила Дафна.

Не обратив на предложение никакого внимания, Златовласка принялась переставлять книги на огромной семейной книжной полке.

– Ваш папа сказал, что не хочет больше видеть меня, и я пыталась уважать его решение. Я переехала в Нью-Йорк и долгое время там жила, в милой маленькой квартирке недалеко от места, где раньше был Музыкальный клуб. Потом я узнала, что он с Вероникой переехал в Манхэттен. Я никогда не ходила к нему. Это был единственный способ извиниться. А сейчас я здесь. Знаю, вам нужно, чтобы я помогла, но когда он откроет глаза и увидит, что я стою перед ним, не думаю, что он будет счастлив. И ваша мама! Она подумает, что я… что я блудница!

– А кто такая блудница? – спросила Дафна.

Сабрина понимала это и подумала, что Златовласка может оказаться права.

– Блудница…

– Я спросила Златовласку, а не тебя, – огрызнулась Дафна.

Сабрина нахмурилась. Дафна всегда обращалась к ней, когда не понимала слова.

– Блудница – это женщина с плохой репутацией, – объяснила женщина. – Блудница – это женщина, которая целуется с чужим мужем.

– Моя мама переживет, – как ни в чем ни бывало отмахнулась Дафна.

Злата повернулась к трем пахнущим мускусом медведям.

– А вы как думаете, стоит мне это сделать?

Они уставились женщине в глаза и одновременно пожали плечами.

– Сильно вы мне помогли! – проворчала Власка и повернулась к Дафне. – Где там ваша бабушка?

– Все та же старая Власка, – прозвучало через всю комнату. Все повернулись и увидели высокого привлекательного мужчину с копной светлых волос и носом, видевшим костяшки многих кулаков. Одет он был в длинное пальто с сотнями карманов. Дядя Джейк улыбнулся всем. – И как всегда нетерпеливая.

Златовласка нахмурилась.

– Джейк Гримм!

– Готова начать шоу? – спросил ее мужчина.

Светловолосая красавица прикусила нижнюю губу.

– Секундочку, – она схватила пресс-папье с журнального столика и переставила его на комод. Отступив, она полюбовалась делом своих рук, затем удовлетворенно улыбнулась. – Хорошо, сделаем это.

И проследовала за Джейком вверх по лестнице с медведями, волочащимися сзади. За ними пошли Сабрина и Дафна, к сожалению, с подветренной стороны особого медвежьего зловония. Эльвис неохотно побрел сзади.

– Идешь? – спросила Шапочку Дафна, которая прокралась обратно к дивану только сейчас, когда все ушли.

Шапка помотала головой.

– Это ваша семья. Не моя.

Дафна пронеслась вниз по лестнице, схватила девочку за руку и подняла на ноги.

– Да ладно.

Поднявшись по лестнице, они встретили бабушку Рельду, пухлую низкую старушку с морщинами, покрывающими ее лицо. Ее волосы были седыми, со слабыми остатками пожарно-красного цвета. В последнее время она скручивала их в пучок на макушке, хотя в течение дня он растрепывался. Она переоделась, сменив ночную рубашку на ярко-белое платье и подходящую шляпу с аппликацией подсолнуха в центре. Улыбнувшись, она обняла Златовласку, словно та была одной из ее собственных детей.

– Рада тебя видеть, Власка, – сказала она с легким немецким акцентом. Бабушка выросла в Берлине и переехала в Америку, когда вышла замуж за покойного дедушки девочек, Базиля.

Златовласка улыбнулась.

– Давно не виделись.

Бабушка повела всех в гостевую спальню, обставленной зеркалом в полный рост и огромной кроватью. На матраце удобно устроились родители Сабрины и Дафны, Генри и Вероника Гримм. Оба крепко спали. Бабушка Рельда села рядом с посапывающим сыном и взяла его за руку. Впервые с тех пор, как Сабрина ее встретила, плечи старушки не выглядели так, словно несли на себе мировую тяжесть.

Власка шагнула к кровати и опустила глаза на родителей Сабрины.

– Рельда, мне…

Бабушка Рельда остановила ее.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, и это чепуха. Не нужно извиняться. То, что случилось с Базилем, не твоя вина. Никто не виноват.

Сабрина увидела, как глаза дяди Джейка опускаются к полу.

– Не уверена, что Генри тоже так думает, – отозвалась Власка. Сабрина увидела, с каким выражением лица странная женщина посмотрела на ее отца. Очевидно, что даже после стольких лет разлуки Златовласка все еще любила его. – Как долго они в таком состоянии?

– Они пропали два года назад, – ответила Дафна. – И уже были такими, когда мы нашли их около трех месяцев назад.

– Мы испытали все, чтобы их разбудить, – добавила Сабрина.

– А что насчет принца Шарманьяка? – спросила Златовласка. – Вроде, у него есть сноровка в подобных вещах.

– А еще у него привычка жениться на женщинах, которых он пробуждает, – буркнула бабушка. – Может, совпадение, но в его поцелуе, кажется, есть какая-то сила. Я бы предпочла не рисковать.

– Я не хочу, чтобы Уильям Шарманьяк стал моим отчимом, – проворчала Сабрина.

Дядя Джейк пересек комнату и похлопал Папу Медведя по мохнатой лапе.

– Рад снова тебя видеть, старик, – сказал он. – И мальчика. Он вырос.

– Ты знаешь медвежий? – удивилась Златовласка.

– О да, несколько лет назад Папа Медведь и Медвежонок помогли мне достать призрачный свиток у румынского констебля, – объяснил дядя Джейк.

Папа Медведь издал низкое ворчание.

– Достать или украсть, Джейкоб? – неодобрительно спросила Златовласка.

– Кто знает, кто знает, – ответил он с хитрой ухмылкой. – Злата, тебе и медведям многого стоило, чтобы приехать сюда. Вы понимаете, что в ловушке в Феррипорт-Лэндинге? Барьер вас не выпустит.

Папа Медведь ответил длинным лаем.

– Он говорит, что пришло время воссоединить семью, – перевела Златовласка. – Мама Медведица оказалась здесь, а Папа Медведь и Медвежонок – нет. Они надеялись, что волшебный барьер в конце концов рухнет и они встретятся вновь, но безуспешно. Говорит, что лучше оказаться в ловушке вместе, чем порознь еще на один день.

– Не хочу показаться грубой, – вмешалась Сабрина. – Но мы долго ждали этого. Может, мы уже начнем?

Кивнув, Златовласка обернулась к дяде Джейку.

– Что ж, Джейк, насколько могу судить, ты знаток волшебства. Я просто поцелую Генри, и он проснется?

– Насколько можно судить, – откликнулся дядя Джейк. – Белоснежка и Шиповничек поделились, что с ними происходило. Шиповничек рассказывала, что ничего особенного не было. Просто вытяни губки и положись на него.

– Шиповничек так и сказала: «Вытяни губки и положись на него»? – переспросила Сабрина. Она и представить не могла, что такая скромная женщина может быть столь… неприличной.

– Я перефразировал, – смущенно ответил дядя Джейк и обернулся к Златовласке. – Просто поцелуй его.

– А что насчет Вероники? – спохватилась Златовласка. – Ее должен поцеловать тот, кто ее любит. Я не могу ее разбудить.

Дафна взяла ее за руку.

– Твой поцелуй разбудит папу, а потом он поцелует маму.

– И все закончится, – добавила Сабрина.

И тут зеркало в полный рост, висящее на дальней стене, начало мерцать и дрожать. Его поверхность заколебалась, словно бурлящий ручей, и, когда успокоилась, в отражении появилась большая яйцеобразная голова, с глубоко посаженными глазами, толстыми губами и массивным лбом. Позади него разожгла небо потрескивающая гроза.

– КТО ВТОРГСЯ В МОЕ СВЯТИЛИЩЕ?! – проревел он. Красная Шапочка, подпрыгнув, попыталась убежать из спальни, но Дафна крепко держала ее за руку.

– Это мы, Зерцало, – ответила бабушка. – Никаких врагов.

Молнии исчезли, а лицо просветлело.

– О, я что-то пропустил?

– Прости, Зерцало, – сказала Дафна. – Мы как раз собирались позвать тебя. Приехала Златовласка. Она поцелует папу. Мы думаем, от этого он проснется!

Зерцало оглядел комнату со множеством гостей и улыбнулся.

– Привет, мисс Зэ. Приятно видеть тебя вновь.

Златовласка ответила улыбкой.

– Все еще потрясающе выглядишь, Зерцало.

– Спасибо, – ухмыльнулся Зерцало. – Все благодаря ботоксу и моему тренеру.

– Опять же, ребят, может, мы уже сделаем это? – вмешалась Сабрина.

– Ладно, была не была, – решилась Златовласка. Она заправила светлые кудри за уши и склонилась. Сабрина затаила дыхание от волнения и поняла, что все сделали то же самое. Все они так долго ждали этой секунды. Многими ночами Сабрине казалось, что этого вовсе не произойдет. Но теперь, наконец-то, ее семья воссоединится. Все может вернуться на круги своя.

И вдруг кто-то пукнул. Все обернулись к источнику противного звука. Там, в дверном проеме, стоял Пак, лохматый мальчишка, которого, как Красную Шапочку, приняла к себе бабушка Рельда. Ему было где-то около четырех тысяч лет, хотя выглядел он на двенадцать. Одет мальчишка был в пижаму с роботами, сражающимися с обезьянами, и длинный колпак для сна, настолько длинный, что кончик волочил за собой комочки пыли. Почесав зад деревянным мечом, он нахмурился.

– Люди, вы меня разбудили. Я собирался прийти сюда и пожаловаться, что по звукам словно по дому носится медвежья семейка, и поглядите, что я вижу! Медвежью семейку! – Пак повернулся к бабушке Рельде. – Полагаю, вы и их пригласили переехать. Вы просто не можете не передать кому-либо комплект ключей после встречи. В смысле, в конце-то концов, вы пригласили безумную убийцу, одевающуюся только в один цвет.

– Простите, – пропищала Красная Шапочка.

Затем Пак обернулся к Дафне.

– Толстенькая обезьянка, которая всех объедает.

– Эй! Я не толстая. Я широка в кости.

– Ага, как бронтозавр! – фыркнул Пак и повернулся к Сабрине. – А вот еще одна. Девочка настолько уродливая, что даже жертвы пожаров пялятся на нее и тычут пальцами. Да, давайте к нам переедут несколько медведей. Почему бы и нет? Может, пригласим еще парочку великанов, пока мы все тут, или, быть может, кучку тех идиотских манчкинов со всем города. У нас же так много места! Почему бы не превратить дом в мотель для каждого второсортного вечножителя с жалостливой историей?

– Пак, не груби, – ответила бабушка. – Нам жаль, что мы тебя разбудили, но приехала Златовласка. Она собирается поцеловать Генри и пробудить его.

– Кто? Чего? – переспросил мальчик.

– Златовласка, бывшая девушка отца, – ответила Сабрина. – Она его поцелует и разрушит заклятье, которое усыпило его и маму два года назад.

– Так на них заклятье? – удивился мальчишка. – А я думал, они просто очень ленивые.

Сабрина зарычала.

– Мы рады, что ты здесь, Пак, – сказала бабушка.

– Уверен, так и есть, – мальчик выпустил еще один пук, настолько громкий, что Эльвис испуганно отпрыгнул. – А на этой вечеринке есть что пожрать? – Бабушка покачала головой. – Люди, вы устраиваете отстойнейшие вечеринки.

– Власка, пожалуйста, просто поцелуй папу, – простонала Сабрина.

Кивнув, Златовласка наклонилась и взволнованно коснулась своими губами губ Генри. Поцелуй был нежным и немного более длинным, чем хотелось бы Сабрине. Девочка понимала, как сильно он повлиял на Златовласку. Лицо женщины ярко покраснело, и выглядела она так, будто ее поймали за чем-то незаконным. Но выражение ее лица не сравнится с выражениями лиц дяди и бабушки. Оба выглядели разбитыми.

– Что? Что не так?

– Уже должно подействовать, – ответила старушка.

– Попытайся еще, – подстегнул дядя Джейк.

Златовласка прикусила губу, но сделала, что ее просили. Глубоко вдохнув, словно этот вдох был последним, она склонилась и поцеловала Генри еще раз. Когда она закончила, она зависла в нескольких дюймах от его лица и прошептала что-то, чего Сабрина не услышала.

– Возможно, Златовласка разлюбила Генри, – предположил Зерцало. – С тех пор, как они были вместе, прошло больше пятнадцати лет.

Златовласка покачала головой, но ничего не сказала.

– Тогда что не так? – воскликнула Сабрина, борясь с пузырем паники и отчаяния, поднимающимся к горлу.

– Попробуем еще раз, – с надеждой предложила Дафна.

– Не поможет, – возразил дядя Джейк. – Шиповничек говорила, что результат будет незамедлительным.

Бабушка грустно кивнула.

– Я читала отчеты о разрушении этого заклятья. В ту секунду, когда ее губы коснулись губ Генри, он должен был проснуться. Скорее всего, это заклятье какое-то особое. Просто нужно вернуться к исходной точке и найти другое решение.

Дафна обожгла Сабрину взглядом, говорящим: «Не психуй», но было слишком поздно.

– Что за дурацкая погоня за призраками! – воскликнула Сабрина. – Мастер и Алая Рука, наверное, сейчас насмехаются над нами!

– Не теряй надежду, звездочка, – сказал Зерцало.

– Оставь надежду! У меня нет никакой надежды уже два года!

– Облом! – заявил Пак. – Ну, может, тот, кто стучит в дверь внизу, разбудит вашего папу.

– Пак, не мог бы ты открыть для меня? – попросила бабушка.

– Кто я, по-вашему? Дворецкий?

– Я открою, – откликнулась Сабрина. Ей нужно было выйти из спальни. В воздухе витало разочарование, которое грозилось задушить девочку.

– Кто бы там ни стоял, не забудь пригласить его пожить с нами, – саркастически добавил Пак. – И не забудь показать, где полотенца!

– Твои психи не помогут маме с папой, – сказала Дафна, сбегая вслед за Сабриной вниз по лестнице. – Все хотели, чтобы Златовласка разбудила папу. Но не вышло. И взрывы разочарования при каждой неудаче, знаешь ли, раздражают.

Сабрина подошла к двери и обернулась к сестре.

– Начнем с того, что ты не знаешь значения большинства слов в последнем предложении. Я буду злиться или огорчаться, если захочу. У меня есть право злиться. Моя жизнь ужасна.

Сабрина распахнула дверь; там, на крыльце, стояла худощавая женщина с крючковатым носом и глазами, смахивающими на крохотные черные дыры. Одета она была полностью в серое. Сумочка была серой. Серыми были и волосы. Когда она улыбнулась, показались серые зубы.

– Думаю, скоро станет гораздо хуже, – простонала Дафна.

– Здравствуйте, девочки, – сказала женщина.

– Мисс Смэрт! – воскликнула Сабрина.

– О, вы меня помните. Как же это согревает душу, – и, схватив сестер за запястья, она вытащила их из дома и протащила через лужайку, где на подъездной дорожке ждало такси.

– Куда вы нас тащите? – закричала Дафна, безуспешно пытаясь вырваться из железных когтей женщины.

– Назад в приют, – свирепо ответила Смэрт. – Вам здесь не место. Ваша бабушка не годится. Она похитила вас у приемного отца.

Сабрина вспомнила последнего приемного отца, к которому их послала жить Смэрт. Мистер Грили был признанным психом.

– Он был серийным убийцей. И напал на нам с ломом!

– Отношениям между отцом и ребенком нужно время, чтобы развиться, – Смэрт толкнула девочек на заднее сиденье такси.

– Вы не можете отправить нас обратно к нему, – выкрикнула Дафна.

– Увы, ты права. Мистер Грили не может забрать вас из-за неудачно случившегося заключения. Но не переживайте. Я уже нашла вам новую приемную семью. Отец – любитель метать ножи. Он так хочет заполучить новые мишени… В смысле, дочерей.

Хлопнув дверью, Смэрт швырнула водителю двадцатидолларовую купюру.

– У вас в машине автоматические замки?

Замки на дверях почему-то были установлены.

– На вокзал, пожалуйста, – сказала Смэрт. – Получите еще двадцатку, если успеете до Центрального Вокзала в 8:14.

Такси выехало с подъездной дорожки и с визгом покрышек устремилось к вокзалу Феррипорта-Лэндинга.

– Вы не можете отправить нас в приют, – сказала Сабрина. – Мы больше не сироты. Мы нашли своих маму и папу.

– У тебя такое воображение, Софи, – откликнулась Смэрт. – И правда, нет ничего более непривлекательного в детстве, чем воображение.

– Меня зовут Сабрина!

В мгновение ока такси подъехало к вокзалу. Мисс Смэрт схватила девочек за плечи и потащила их в ожидающий поезд. Двери закрылись прежде, чем Сабрина и Дафна успели выбежать.

– Найдите свободные места, девочки, – приказала социальная работница, когда поезд выехал со станции.

– Дафна, не волнуйся, – прошептала Сабрина, взяв сестру за руку и помогая ей усесться. У Сабрины было много талантов, но лучшим ее достижением было умение разрабатывать действенные планы побега. Пока девочка утешала сестру, она изучала выходы, окна и даже аварийный тормоз. Частички плана уже начали собираться вместе, когда она заметила полное отсутствие беспокойства на лице младшей сестры.

– Я разберусь, – сказала Дафна.

– Ты что? – переспросила Сабрина.

Малышка сунула ладошку в рот и прикусила ее.

– В чем дело, Дафна? – продолжила Сабрина, подозрительно уставившись на сестру. Дафна никогда не планировала побег. Побег являлся исключительной вотчиной Сабрины Гримм почти два года. Что задумала младшая сестра?

– Закройте рты! – злобно вмешалась мисс Смэрт прежде, чем Дафна успела объяснить. – Я не хочу сидеть в поезде два часа с парочкой болтушек.

Соцработница вытащила из сумки книг и раскрыла ее. Сабрина прочла название: «Секрет».

– Мисс Смэрт, вы когда-нибудь слышали о братьях Гримм? – спросила Дафна.

Соцработница, нахмурившись, положила книгу на колени.

– Чего ты хочешь?

– Интересуюсь, слышали ли вы когда-нибудь о братьях Гримм.

– Они писали сказочки, – ответила мисс Смэрт.

Дафна покачала головой.

– В это верит большинство людей, но это неправда. Братья Гримм писали не сказки, а записывали то, что действительно происходило. Сказки – это не выдуманные истории, они предупреждают мир о вечножителях.

Сабрина была ошеломлена. Дафна выдавала семейную тайну самому худшему человеку из возможных. Они могли доверить Смэрт лишь то, что собьет ее с толку.

– Какие еще вечножители? – рассвирепела соцработница.

– Так любят называть себя сказочные персонажи, – объяснила малышка. – «Сказочный персонаж» довольно грубый термин, знаете ли. Как я говорила, братья Гримм писали о вечножителях, потому что они настоящие. Возьмем Белоснежку. Она настоящая женщина, и история произошла на самом деле – отравленное яблоко и так далее. Золушка, принц Шарманьяк, Красавица и Чудовище, Робин Гуд – они все существуют. Кстати, они все живут здесь, в Феррипорт-Лэндинге. Королева Червей – наш мэр. А Спящая Красавица встречается с нашим дядей.

– Дебби, ты будешь так очаровательно выглядеть в смирительной рубашке, – улыбнулась мисс Смэрт.

– Я Дафна, – поправила малышка.

– Пожалуйста, замолчи, – шикнула ей в ухо Сабрина.

– Хорошо, детка. Сдаюсь. Так, если сказочные персонажи настоящие, почему же я ни одного не встречала? – хихикая, спросила соцработница.

– Потому что город окружает волшебный барьер, который держит вечножителей внутри. Наш пра-пра-пра-пра-прадедушка Вильям Гримм и ведьма по имени Баба Яга возвели его, чтобы отвадить злых вечножителей от вторжения на ближние города.

– О, конечно, – сардонически ответила Смэрт. Хлопнув себя по колену, она испустила жуткий хохот, звучащий как крик раненого лося. Сабрина никогда не видела, чтобы эта мерзкая женщина смеялась, и надеялась, что больше никогда не увидит. Дафна оставила мисс Смэрт без внимания.

– Из-за барьера жители города рассердились, и многие вечножители не очень любят нас, – продолжила Дафна. – Но…

– Дафна, остановись. Ты рассказала ей слишком много, – взмолилась Сабрина.

– Дай мне закончить, Сабрина, – спокойно сказала Дафна. – Как я говорила, у нас в Феррипорт-Лэндинге много врагов, но нам удалось кое с кем подружиться.

Вдруг в окно постучали. Сабрина выглянула в окно, ожидая увидеть несущуюся вдаль реку Гудзон. Однако от увиденного она чуть не упала с сиденья. В окно заглядывал знакомый лохматый мальчишка в пижаме с роботами, дерущимися с обезьянами. Удерживаемый в воздухе двумя гигантскими стрекозиными крыльями, он летел рядом с мчащимся поездом, ухмыляясь и показывая язык. Сабрина никогда в жизни еще не была так рада его видеть.

Мисс Смэрт, впрочем, пришла в ужас. Она закричала так, словно только что нашла свое имя в списке непослушных детей Деда Мороза. Рухнув на пол, она, как таракан, заползла под сиденье. Когда она набралась храбрости вновь посмотреть на Пака, тот уже прожужжал вперед и скрылся из виду.

– Вы его видели? – заикаясь, спросила мисс Смэрт, медленно выползая обратно в проход и бросаясь к окну, чтобы рассмотреть поближе. – Должно быть, я устала. Кажется, я видела снаружи мальчика. Летающего! За окном!

В эту секунду раздался ужасный, разрывающий барабанные перепонки лязг, за которым последовал скрежет металла о металл. Мимо окна, в которое смотрела Сабрина, что-то пронеслось и исчезло. Это оказалась часть двери, очень похожая на ту, через которую протащили девочек, когда усаживали в поезд. Сабрина оглянулась на сестру, которая ухмылялась от уха до уха.

– Вы оба это придумали?

– Ну кто-то же должен думать о нашей семье, – как ни в чем не бывало откликнулась Дафна.

Мгновение спустя по проходу чинно прошествовал Пак, гордо расправив потрясающие крылья.

– Так-так-так. Взгляните на меня. Вот он я, опять спасаю вас обеих. Знаете, вы правда крайне беспомощны и ничтожны. Я прям удивляюсь, как вы самостоятельно одеваетесь по утрам.

Мисс Смэрт вскрикнула и, вновь грохнувшись на пол, уползла обратно под сиденье.

Пак повернулся к Сабрине.

– Что она делает там внизу?

– Полагаю, прячется.

Пак, склонившись, сунул голову под сиденье.

– Я тебя нашел.

Мисс Смэрт завизжала.

Пак вытянулся в полный рост и расхохотался.

– Она забавная.

Он вновь наклонился, и она вновь заверещала.

– Я мог бы делать это весь день. Можно я ее оставлю?

Дафна покачала головой.

– Ты знаешь план.

Пак нахмурился.

– Ну ладно! – огрызнулся он, вытащил соцработницу из-под сиденья и поставил на ноги.

Дафна приблизилась к дрожащей женщине.

– Мисс Смэрт, мне есть что вам сказать.

Смэрт ничего не ответила и, похоже, не могла оторвать глаза от Пака и его крыльев.

– Мы не вернемся в приют. Ни сейчас, ни когда-либо еще. И к приемным родителям тоже не вернемся. Наша семья здесь, в Феррипорт-Лэндинге, поэтому мы остаемся. Вы никогда больше не вернетесь в этот город. И никогда больше нас не побеспокоите. Пора прощаться, мисс Смэрт.

– Сразу после беспощадного пинка, верно? – спросил Пак. – Мы разговаривали о пинках.

– Я запретила пинки, помнишь? – ответила Дафна.

Пак помрачнел.

И тут в динамиках раздался голос кондуктора.

– Следующая остановка Покипски, ребята. Следующая остановка Покипски.

Внезапно лицо Пака побледнело, и его вездесущая озорная ухмылка растаяла.

– Ой-ей.

– Что за «ой-ей»? – воскликнула Сабрина, оглядываясь. Каждый раз, когда она слышала «ой-ей», случалось что-то плохое, обычно связанное с бегством от чудовищ или великанов.

– Барьер! – заорал Пак, повернулся и побежал в противоположном движению поезда направлении. – Я совсем забыл о барьере!

– Ой-ей, – в унисон повторили девочки. Ни один вечножитель не мог пройти через барьер, и поэтому, когда поезд проедет через него, Пака размажет по проходу. Мальчишка беспомощно затрясся.

– Как его остановить? – вскричал он, наталкиваясь на невидимую преграду.

Сабрина вспомнила шнур аварийного тормоза, висящий на стене. Подскочив к нему, она изо всех сил дернула его. Завизжали тормоза, и поезд резко стал останавливаться. К несчастью, замедлялся он недостаточно быстро, и Пак быстро приближался к стальной двери в конце вагона. И поезд никак не мог остановиться до того, как Пак в нее врежется.

Пак закрутился, словно рыба на дне лодки. Сабрина поняла, что он пытался сделать. Если он повернется вокруг себя, то сможет превратиться. Помимо полета, еще он мог обращаться в животных и множество неодушевленных предметов. Обычно он превращался в вещи, раздражающие Сабрину, вроде трехногого стула либо скунса, но время от времени он преображался во что-нибудь полезное. Сабрина ничего не могла поделать, кроме как наблюдать за его неловкими усилиями и обрадоваться, когда он, наконец, достиг успеха. Его руки и ноги растолстели, будто древесные пни. Тело набрало сотни фунтов, а кожа задубела до серой брони. Из макушки вырвался волосатый рог. Прошли считанные секунды, и Пак из противного мальчишки, отчаянно нуждающегося в ванне, превратился в полноразмерного носорога. Он опустил голову, и его алмазно-твердый рог врезался в дверь, сорвав ее с петель и вызвав сильный шум в барабанных перепонках Сабрины.

– Он превратился в носорога, – сказала мисс Смэрт.

– Совершенно верно, – откликнулась Сабрина.

Пока она и Смэрт стояли, пялясь на Пака, Дафна схватила руку Сабрины и потащила ее к сорванной двери. Еще никогда малышка не возглавляла побег, но Сабрина была слишком сбита с толку, чтобы спорить.

Они увидели, как Пак прорвался через дверь следующего вагона, и он собирался сделать то же самое со следующей. К несчастью, поезд был забит пассажирами. Съежившись на сиденьях, они спрятались за газетами New York Times. Никто не пострадал, но Сабрина подозревала, что многие намочили штаны. Винить их она не могла. Никто не ожидает увидеть беснующегося носорога по дороге на работу. Пробегая мимо, она и Дафна сделали все возможное, чтобы заверить их, что все под контролем.