Текст книги "Колледж МПС"
Автор книги: Майка Мальчик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
– Вася! – услышал я. Оказывается, настолько задумался, что не услышал, как меня окликнули. Я насторожил уши, поставив их торчком. Мама Гришки странно смотрела на меня.
– Тебе ещё наложить? – спросила она. Я согласился, кивнув и снова пошевелил ушами. Папа укоризненно посмотрел на меня, покачав головой. Из-за моего обжорства? Расту я, поэтому постоянно голодный!
Получив под нос ещё одну тарелку с котлетой, я вновь погрузился в мысли. На этот раз думал, что делать в Междуреченске. Наверное, комнату надо будет снять…
– Вася! – вновь обратились ко мне, – Ты так и будешь, кушать?!
– Антон, пусть ребёнок поест! – перебила его мама Гришки.
– Ты ещё подумаешь, что я его не кормил! – папе неудобно стало! Когда он интересовался моим аппетитом? Даже в детстве ему было всё равно, ем я или нет.
– А фто? – нагло спросил я, облизывая длинным языком ложку.
– Расскажи, как учитесь, что с Гришкой?
– А что с Гришкой? – насторожился я.
– Вот и расскажи! – рассердился папа, – Мама же давно его не видела!
– Нормально всё с Гришкой, – ответил я, – когда видел его в последний раз, был здоров и упитан, учится хорошо. Переселился в общежитие. – Папа и Гришкина мама переглянулись.
– А до этого, где жил?
– Мы снимали с ним комнату на двоих, – ляпнул я.
– А Майка? – нахмурился папа.
– И Майка с нами, – не подумав, ответил я. А родители решили не продолжать допрос, смерив меня взглядом. Что с меня взять, десятилетнего мальчишки?
– Вася, тебе сколько лет? – решила уточнить мама Гришки.
– Десять, – ответил я.
– И тебя взяли в колледж?!
– Там есть специальная школа, – выкрутился я, – некоторые предметы вместе изучаем. Там главное, талант и умение, а не возраст.
– Понятно! – улыбнулась тётя Валя, – А что вы там изучаете?
– Теорию пространств, теорию вероятности, векторное сложение совмещённых полей… – начал я перечислять, с печально думая, что на самом деле, отправят меня в школу, потому что много пропустил. Ребята, наверное, уже столько прошли, что не догнать!
– Ничего себе! – рассмеялась тётя Валя, – А сопромат не изучаете? – я подумал, поворочал ушами, вспоминая.
– А, сопротивление межпространственных барьеров, да, есть такой предмет…
– А ушки у тебя на голове, это так теперь модно? Я понимаю, девочки с кошачьими ушками, но ты же мальчик? – папа закряхтел, я удивлённо посмотрел на Гришкину маму.
– У нас учатся ребята из разных миров… – начал я, но папа закашлялся, и я замолк. – Из стран, – поправился я.
– Причём здесь уши? – не поняла тётя Валя.
– Уши? – я дотронулся рукой до уха, погладил его. – Чтобы слышать, наверное.
Тётя Валя недоумённо посмотрела на меня, перевела взгляд на папу. Мы не знали, что сказать.
– Я чаю налью, – встала мама Гришки, вставая.
– Мне без сахара, и не горячий! – тут же подал я голос.
– Валя, – попросил папа, когда мы пили чай, – оставь у себя Васю, до вечера, а вечером я отвезу его на вокзал. К нам ему пока нельзя. Не спрашивай, почему, ладно?
– Ничего не понимаю, но пусть остаётся, посидит в Гришкиной комнате, отдохнёт перед поездкой.
– Тебе далеко ехать? – обратилась она ко мне.
– Вам Гриша ничего не рассказывал? – на всякий случай спросил я, – Мы же с ним не один раз туда ходили… – я прикусил язычок.
– Куда вы ходили? – удивилась мама Гришки.
– В Нетландию, – глядя ей в глаза, продолжил я. Прокололся, так надо идти до конца.
– Нет, об этом Гриша никогда не рассказывал. Говорил, что с Майей куда-то ездят, а куда, не говорил.
– Не говорил, значит, в Междуреченск, наверное, ездили, – выкрутился я.
– Ладно, пойду, – поднимаясь, сказал папа, – узнаю, как там, дома, потом зайду за Васей.
Я тоже встал, проводить.
– Пап, – шепнул я ему, – маму приведи. Попрощаться. Я, наверное, уже никогда не приеду… – я смотрел в папины удивлённые глаза, не мигая. Папа подумал, и кивнул. Не знаю, о чём он думал в этот момент. И боялся знать.
Папа ушёл, пообещав зайти в семь вечера, а я вернулся, и тётя Валя отвела меня в Гришкину комнату.
Я осмотрелся. Обычная мальчишеская комната, почти как у меня, только вместо девчоночьих штучек мальчишечьи. На полках разные поделки, машинки, самодельные парусники, самолётики. На книжной полке книжки серии «Я изучаю мир», и для Самоделкиных.
Компьютерный стол, шкаф для одежды, кровать. Я не стал включать компьютер, хоть и хотелось узнать, что делается в мире. Чужой, всё-таки, вдруг, там что-то личное.
Подумав, лёг на кровать, поверх покрывала, отдохну после сытного ужина.
Но поспать мне не дали, потому что вошла мама Гришки. Я хотел было вскочить с кровати, но мама остановила меня, и сама села рядом. Посмотрела долгим взглядом на моё лицо, потом решилась, погладила по голове, помяла уши. Я зажмурился и стал тихонько мурлыкать. Женщина засмеялась.
– Вася, ты кто? – спросила она меня.
– Котёнок, – ответил я, открыв глаза.
– С какой планеты?
– Не знаю, – пожал я плечами, – я многое не помню, после травмы.
– Какой травмы? – поинтересовалась женщина, разглядывая неоднократно зашитое ухо.
– Медведь помял, – неохотно сознался я.
– Медведь?! – испугалась Гришкина мама.
– На практике. Не волнуйтесь, ваш Гришка ещё не ходит на практику, с ним всё в порядке, – догадался я о волнении женщины.
– Скажи, почему тебя Антон ко мне привёл? – сменила тему мама Гришки.
– Я простыл, – объяснил я, – мне вызвали врача, а они, сами понимаете, сильно заинтересовались моим происхождением. Вот я и сбежал. Ещё закроют где-нибудь, а мне в школу надо.
– Понимаю, – засмеялась она, – не хочешь быть подопытным кроликом!
– Котёнком, – поправил я, улыбнувшись. Наверное, показал клыки, потому что тётя Валя изменилась в лице.
– Вы дружите с Гришкой? – спросила она.
– Мы вместе экзамены сдавали, жили в одной комнате, – ответил я, – наверное, дружим.
– Как у них с Майкой?
– По-разному. Я не вмешиваюсь.
– Понятно, – вздохнула тётя Валя, поднимаясь с кровати, – отдыхай.
Хорошая, всё-таки у Гришки мама, жаль, раньше не познакомились, а теперь уже поздно, в этот мир меня больше не загонишь. То простываешь до смерти, то опыты хотят на тебе ставить. Рентген, МРТ, что там ещё хотят офигевшие доктора сделать с котомальчиком?! А ещё говорят, опыты над людьми запрещены! И жестокое обращение с животными, кстати, тоже! В следующий раз надо будет узнать, где тут общество защиты дикой природы… Я задремал, изнервничавшись.
Проснулся я, укрытый шкурой Миа-тян. Опять прибежала меня спасать, хорошая! Потянулся, зевнул, и понял, что пора, потому что слышно было, как в прихожей разговаривают обо мне папа и тётя Валя. Ничего интересного, так, между делом. Как вёл себя, спит, сейчас разбужу.
Я поднялся с кровати, поправил сбившееся покрывало, перед тем как тётя Валя зашла меня будить.
– Проснулся уже? – улыбнулась она, – Выходи, за тобой папа приехал.
Я прихватил с собой шкуру и пошёл умываться, а то глазки хотели ещё поспать.
– Готов? – спросил меня папа, он не раздевался, ждал в прихожей.
– Готов, – буркнул я, одеваясь. Никому я тут не нужен, угрюмо думал я, все норовят поскорей отделаться от непонятного иноземного существа. Вроде делаю совершенно прозрачные намёки, что я их сын… Блин, у них не было сына! Хорошо, не сдали докторам, или спецслужбам. И замёрзнуть, тоже.
Такие мысли занимали меня, пока шли к машине. Наверное, кто-нибудь подумает, почему я не задействовал свои ментальные способности, чтобы подслушать их мысли? Совсем не потому, что это неэтично, а потому что мог слышать, если обращались непосредственно ко мне, и внятно. А так, слушать белый шум мыслей совсем неприятно, отстранялся от шума, получалось, будто выключаю приёмник.
Кстати, о приёмнике. Хоть бы МР-плеер с собой захватил, дурак! Дёрнулся было, попросить заехать домой, но быстро выбросил из головы эту идею.
В машине сидели мама и дед. Дед на заднем сиденье, мама на переднем. Меня это больно царапнуло. Хорошо, коты не умеют плакать.
Папа привёз нас в тот переулок, откуда открывался проход в Нетландию, и я вышел из машины. Дед выбрался вслед за мной, помог надеть рюкзак, подал Майкин рюкзачок. Я постоял, ожидая, когда выйдут папа с мамой. Мама явно не желала выходить, папа уговорил. Тогда я обнял её и прошептал:
– До свидания, мама… – не смог сказать «прощай».
– До свидания, Вася, – ответила она мне, – передавай привет Майе. – Я пообещал.
– Ну, бывай, космический котёнок! – улыбнулся папа, подавая руку. Я пожал её, но обниматься не стал.
Обнялся с дедом, шепнув ему на ухо:
– До свидания, дед, может, увидимся ещё!
– Заходи в гости, Вася! Внучку приводи с собой, а то совсем меня забыла!
– Приведу! – пообещал я, помахал всем рукой и побежал в темноту зимнего переулка.
Через несколько минут меня уже обнимало пушистое тепло летней ночи.
Ночь, для моего кошачьего зрения была вовсе не такой бархатно-чёрной, какой я её помнил, а скорее, серой. Легко смог ориентироваться в сумерках. Поэтому быстро дошёл до выключенного на ночь фонтана, и дальше, на детскую площадку.
На качелях катался мальчик моего возраста, а девочка уговаривала его пойти домой, а то ей страшно, в темноте.
– Привет! – сказал я, улыбнувшись. Девочка почему-то завопила.
– Вы чего? – удивился я.
– Чего? – спросил мальчик, заикаясь от страха, – Глаза горят, звериный оскал светится в ночи!
– Да это же я, Вася! – удивился я, не делая, однако, попыток приблизиться к перепуганным ребятам. – А вы кого ждали?
– Мальчика ждали!
– Я и есть мальчик! – пожал я плечами, – Пошли уже, в гостиницу…
– В гостиницу? – удивлённо переспросил мальчик.
– Да. Видите, как я одет? Жарко мне! – мальчик был одет в короткие шортики и футболку, а девочка, вообще, в лёгкую юбочку и майку. А я в зимней одежде. Взглянув на девочку, подумал, что у себя дома буду ходить в юбочке, не будет мешать хвосту. Впрочем, кто мне мешает по поместью бегать без ничего, с Маули?! У меня приятно заныло внизу живота, когда я представил, как мы будем носиться с ней по обширному поместью, играя в догонялки.
И в пригороде ребята на речке так же купаются, полностью раздеваясь. А в городе можно потерпеть, там так много интересного, что забываешь о неудобствах. Кстати, можно туда в девчоночьем наряде ходить, кому какое дело?! Лишь бы не украли. Скорее бы вырасти, купить гражданство, тогда будем под защитой городской стражи, не каждый решится на кражу, и право защищаться у нас появится. Наверное. Надо будет узнать законы свободного города.
– Тебя как звать? – вывел меня из задумчивости мальчик, – Меня Гоша, её, – показал он на девочку, – Поля.
– Вася, – улыбнулся я. Мне нравилось моё новое имя.
Между тем, мы уже пришли к Станции наблюдения.
– Комната наверху свободна, переодевайся и приходи, чай будем пить. Поля такой чай заваривает, закачаешься!
– Приду, – пообещал я, потому что выспался за полдня.
Поднялся в знакомую комнату, разделся, надел старые шорты с дыркой для хвоста и майку, повертелся перед зеркалом, подумал, стоит ли маскироваться, махнул лапой, и в таком виде пошёл в знакомую диспетчерскую, где мы с Гришкой провели немало времени. Там меня уже ждали, и мой вид их не особенно смутил. Они чего-то подобного ожидали, после того как я их напугал, на детской площадке.
– Садись, – предложил мне Гоша, наливая чай. На столе стола ваза с печеньем. Я взял печенье, подул на чай, попробовал. На самом деле, травяной чай был очень вкусный.
– Вася, – обратился ко мне мальчик, – ты из какого мира? – я пожал плечами.
– Так, сейчас узнаем… – мальчик повернулся к компьютеру, наставил на меня камеру, вывел изображение на мониторе.
– Гоша, – обратилась к нему девочка, – зачем ты, без спросу? Может, Вася не хочет говорить, откуда он?
– Что? Ой, извини, Вася, только я должен запись о тебе сделать в журнале прибытия-убытия.
– Делай, конечно, я знаю порядок, – согласился я.
– Бывал уже у нас?
– Даже дежурил, – ответил я, осторожно прихлёбывая чай.
– Дежурил? – удивился мальчик, – Ты не потерялся?
– Нет, – махнул я головой, – завтра в Междуреченск поеду, в колледж МПС.
– Так вот ты откуда! – широко улыбнулся Гоша, – А я – то гадаю, откуда тебя к нам занесло? На практике был?
– Да, – ответил я, несколько удивившись осведомлённости ребят, – были уже наши?
– Были, – сказала девочка, – только не в таком экзотическом виде.
– А что, плохо выгляжу? – забеспокоился я.
– Нет, замечательно выглядишь! – успокоили меня ребята, – Расскажешь нам о своих приключениях?
– Кое-что расскажу! – пообещал я. Рассказал, конечно, о самых интересных и захватывающих приключениях, произошедших со мной. Пока у всех не стали слипаться глаза, а у меня речь стала совсем нечленораздельной.
Тогда я отправился наверх, устраиваться на ночь, а ребята остались в диспетчерской, им предстояло до утра дремать в креслах, настроив сигналку на появление гостей.
Эта комната на втором этаже для меня уже стала родной. Подумав, не посетить ли душ, разделся и юркнул под любимую шкуру. Свернувшись клубочком, почти сразу заснул, убаюканный ласковым мурчанием.
Утром меня никто не будил. Каждый решает сам, когда ему вставать, сколько вылёживаться в кровати, если заранее не предупредил, конечно, что ты куда-то спешишь.
Вообще-то здесь такое место, что спешить уже некуда, не успел сегодня, успеешь завтра.
Дежурным на пересадочной станции всегда столько лет, сколько они сами захотят. Мы с Гришкой, например, попали сюда впервые, когда нам было по десять лет, и потом росли, а возвращались постоянно в десятилетнем возрасте. Потом решили стать двенадцатилетними, затем решили не взрослеть, потому что гормоны начали разрушать наш разум, мы сделались раздражительными, нетерпеливыми и грубыми.
И вот я опять десятилетний ребёнок, просыпаюсь по утрам с радостью на душе, предвкушаю новые события, интересные приключения, и с чувством, что впереди меня ожидает только хорошее.
А то, что я теперь котомальчик, добавляет пикантности. Конечно, неприятно сталкиваться с откровенным расизмом, но в основном ко мне люди относились хорошо. То, что не признали папа с мамой, просто недоразумение, я же не приводил доказательств. Понадобится, во всём признаюсь, а пока буду делать вид, что ничего не произошло, их дочка и внучка по-прежнему учится в колледже, домой не торопится, потому что хочет доказать, что стала самостоятельной.
Так я лежал, закинув руки за голову и глядя в окно, за которым становилось всё светлее. За окном росли зелёные деревья, чирикали птички, дарили ощущение беззаботного детства, будто ты проснулся дома, летом, а впереди бесконечные каникулы.
Шкура сползла с меня, давая понять, что пора вставать. Да и ладно, всё равно я был в комнате один. Мальчик так и не прибыл ночью. Или я его заменил. Зевнув, слез с кровати и потопал в санузел.
На завтрак спустился в лёгкой одежонке. Ребята встретили меня бодрые, они уже сделали утреннюю зарядку, искупались, теперь готовили завтрак. Себе яичницу, мне овсянку и сырую рыбу. На мой немой вопрос Поля рассмеялась:
– Я забыла, что ты кушаешь на завтрак! Гоша предложил кашу, а я решила угостить тебя рыбкой!
– Я хотел спросить, где ты её взяла, – смутился я. Рыбы мне очень хотелось.
– А мы к ребятам утром сбегали, пока ты спал! – посмеялся Гоша, накрывая на стол. Мне стало стыдно. Мог бы тоже навестить старых знакомых, искупаться в море, рассказать несколько свежих историй, отобедать в их замечательной столовой.
– Если хочешь, сбегай к ребятам, – понял меня Гоша, – завтра в Междуреченск поедешь.
– Нет, – покачал я ушастой головой, – привяжутся малые, захотят поиграть с котёнком… – Ребята расхохотались.
– Это правда! – сказала Поля, – Даже я с трудом от них отделываюсь, что уже о тебе говорить! Садись. Руки вымыл? – убедившись, что я на самом деле мыл руки, а не как все мальчишки, вытер о майку, разрешила приступить к завтраку.
Конечно, я сначала сожрал рыбу, вместе с костями. Если бы она не была выпотрошена, то и внутренности мне бы не помешали. Рыба оказалась морской, вкусной и жирной. На ребят я не смотрел, на всякий случай. Потом цивилизованно взял ложку, и заел рыбу кашей. Поля незаметно подсунула мне блинные рулетики с слегка подсоленным сырым мясом внутри, политые сметаной. Ушли за милую душу.
– А ты говорил, что продукты перевожу! – упрекнула она Гошу, глядевшего на меня глазами, по круглости не уступавшими моим, кошачьим. Запив всё морсом, поблагодарил гостеприимных хозяев и пошёл к себе, переодеться. Решил одеться человеком, надел джинсы, свитер и спортивную шапочку на голову. Шапочка была девчоночья, с кошачьими ушками. Шкуру убрал в рюкзак, оставив снаружи только капюшон с ушами. Накинул курточку.
Скоро прибудет трамвай из города. Не то, чтобы он специально приходил на станцию, просто угол остановки иногда выходил в это пространство, и можно было, в этот час, попасть в Междуреченский городской округ. Тут и трамвай подходил.
– Как там, в городе? Какая погода? – Спросил я ребят. Поля сверилась с компьютером.
– Не жаркая. Плюс пять по Цельсию, так что, правильно оделся, не замёрзнешь.
Попрощавшись с ребятами, отправился по тропинке на остановку трамвая. Проходя по зелёной аллее и слушая пение птиц, не верилось, что сейчас зайду за угол, и окажусь в поздней осени.
Угол остановки увидел минут через десять. Знакомым путём обогнул павильон и вышел к нескольким пассажирам, ожидающим утренний трамвай. Здесь уже начинался пригород Междуреченска, сюда ходил трамвай и автобус. Но автобус шёл прямо в центр, а трамвай заворачивал в предместье, где летом Майка снимала комнату у тёти Наташи. Надеюсь, здесь не произошло хроносмещение, и всё осталось по-старому.
Зазвенев, подошёл синий трамвай, и я вместе с пассажирами вошёл в салон. Дождавшись очереди, бросил медный пятак в кассу, оторвал билет.
Трамвай шёл полупустой, и я уселся на свободное место у большого, чисто вымытого окна. За окном проплывали знакомые виды улиц, только сейчас листья с деревьев облетели, стало неуютно, пусто и скучно.
Вот и подошёл трамвай к моей остановке. Я вышел, с бьющимся сердцем прошёл до знакомой улицы, нашёл нужный дом и нажал на кнопку электрического звонка.
На моё счастье тётя Наташа оказалась дома.
– Тётя Наташа! – позвал я, – У вас студенты комнаты снимают?
– Снимают, – подошла она к калитке, с недоумением осматривая десятилетнего мальчишку. – Две девочки и мальчик.
– Это мои друзья, – заявил я, – можно, я оставлю вещи и пойду, найду их?
– Оставляй, – согласилась добрая женщина, и я, в её сопровождении, зашёл в комнату.
Здесь так всё и осталось, широкая кровать за занавеской, на которой летом спала Майка, и диван недалеко от входа. А также ученический стол и книжная полка над ним.
Я сунул рюкзаки за диван, подумав, решил так и пойти в колледж, в свитере, джинсах и шапочке. Джинсы подпоясаны артефактным ремнём, с кармашками, где были спрятаны деньги, амулеты висели на шее, под свитером. Ошейник был наполовину скрыт воротником свитера. Единственно, что меня выдавало, так это малый рост и детское телосложение. Никак не выдать себя за пятнадцатилетнего подростка. Вот если бы я был девочкой!
Забыл совсем, что на мне надеты Майкины вещи, а покупали ей девчачьи вещи всё-таки, хоть джинсы были синими, а свитер с оленями. Ещё и шапочка с ушками! Подумав, накинул лёгкую курточку на плечи, найдя её в рюкзачке Майки. Опять посмотрел в зеркало. Всё равно девочка.
«Да кому какое дело!» – рассердился я и уверенно пошёл на выход, накинув на плечи полупустой рюкзачок, чтобы не выделяться среди сверстников. Буду выглядеть школьником. Что в рюкзачке? Кусок вяленого мяса и тетрадку с ручкой положил, на удачу.
– Может, покушаешь? – спросила меня хозяйка, когда собрался обуться.
– Спасибо, я с утра хорошо поел! – облизнулся я не хуже кота, хотя мог съесть ещё один завтрак.
– Заходи с ребятами, сготовлю обед, – предложила добрая женщина. Тогда я понял намёк и достал деньги.
Дед отдал мне всю наличность, какая у него была, десять тысяч, пообещав доплатить за монету, когда вернусь.
Думаю, на несколько дней этих денег мне вполне хватит, потом узнаю, может, и мои деньги в этом городе имеют хождение, по крайней мере, обменяю у ребят из соседних миров, в ломбарде потребуют паспорт, а у меня даже ученического билета нет.
Отдав тысячу, на обед для всех, я отправился в обратный путь, на остановку трамвая. Дождался следующего, и поехал в колледж. Трамвай был уже довольно плотно наполнен людьми, спешащими на работу и учёбу, и на меня никто не обратил внимания.
Выйдя на «Университетской», обогнул собственно Университет, и дошёл до родного колледжа. С натугой открыл тяжёлую дубовую дверь, и вошёл в обширный холл. Проход перегораживал турникет, в будочке сидела бабушка.
– Тебе кого, девочка? – сурово спросила она меня.
– Сестру ищу! – пропищал я. Не говорить же, что иду к директору!
– Раздевайся и проходи, – кивнула она на раздевалку. Пришлось послушаться.
– Шапку тоже снимай, нельзя в помещении в шапке! – строго сказала бабушка, принимая у меня курточку. Пришлось стянуть с головы шапку. Прощай, маскировка!
– Моду взяли! – заворчала гардеробщица, глянув на мои ушки, – Мало того, что шапка с ушами, так ещё и на голову вешают! – сначала я не понял, о чём она, потом облегчённо вздохнул: просто сейчас многие девчонки увлекаются аниме, и предпочитают стиль миминеко, то есть, кошачьи ушки.
Успокоенный, отправился на второй этаж, к директорскому кабинету.
Но тут прозвенел звонок, из дверей повалили учащиеся, видимо, первая пара кончилась, пока я возился.
Прижавшись к стене, пропустил основной поток, пока меня не заметили.
– Смотри, Элли, Хисса! – услышал я, когда уже можно было продолжать путь. Даже не взглянув, кто там разговаривает, двинулся к лестнице, но девочки догнали меня и преградили путь.
– Привет! – поздоровалась одна из трёх девочек, улыбаясь.
– Страфствуйте, – прошепелявил я, с подозрением глядя на девочек. Им было лет по пятнадцать-шестнадцать, выше меня на голову.
– Ты чья? – спросила девочка, первая со мной заговорившая. Пришлось ответить человеку.
– Шеннгиррова.
– А где твой хозяин? В какой группе?
– Он дома, – вежливо ответил я.
– Тебя вместо себя отправил, учиться? – прыснула девочка.
– К тирехтору, – пояснил я, – мноха прапустил…
– А, понятно! – улыбнулась девочка, – Можно, ушки потрогаю? – я кивнул, и девочка осторожно помяла мне ушки.
– Потрогайте! – предложила она подружкам, – Встреча с Хиссой приносит удачу!
– А кто она такая? – спросила вторая девочка, осторожно поглаживая мне уши.
– Не знаешь? – улыбнулась первая, – Обычно их мальчикам дарят, как живую игрушку. Как котёнка, только разумного. У моего брата есть, только он дурак, продаёт её своим друзьям. Я бы ни за что не продала, ни за какие деньги! – вздохнула она.
– Она же девочка! – смекнула вторая девочка, а третья сначала ничего не поняла.
– Зато у неё есть хвост! – выдала первая, а третья вдруг густо покраснела. Я стоял, хлопая глазами, ничего не понимая.
– Аристократки! – зашипела вдруг одна из девчонок, – Закройте Хиссу, а то отберут! – девочки сгрудились вокруг меня, закрывая от бывших моих подруг, гордо прошествовавших мимо нас, даже не глянув на простых смертных.
Когда они прошли, первая девочка спросила у меня:
– Как тебя зовут?
– Вася, – ответил я.
– Вася? В смысле, Василиса? – спросила меня вторая.
– В смысле, Вася, – ответил я, не думая, – я мальчик. – Повисла тишина.
– Не может быть! – пошептала первая, – Мальчики у них огромная редкость! Рождаются один мальчик на десять девочек! И стоят в десять раз дороже! Вот бы мне такого! У нас есть девочка, а с мальчиком котята бы появились!
– Они быстро растут? – поинтересовалась третья.
– Нет, так же как люди. Обычно Хиссу дарят маленькому мальчику, они вместе растут. Моему дурацкому братцу уже подростка подарили. Мне бы мальчика… – вздохнула она, жадно глядя на меня.
К счастью, прозвенел звонок, и девочки поспешили на урок, не решившись захватить меня с собой, потому что я поправил воротник, показав ошейник. Чужую вещь даже люди не трогают. Не все, правда, но воровство нигде не одобряется. Купи и владей, если хватит денег.
Я понял, что надо быть осторожным, если я так дорого стою, лучше прикинуться девочкой, меньше будет соблазнов похитить золотого мальчика. Надо же, дожил! На развод хотят взять, потом моими котятами торговать!
Поднявшись на второй этаж, по опустевшему коридору дошёл до массивной двери, с надписью «Приёмная», осторожно потянул на себя и заглянул внутрь. За большим тёмным столом сидела пожилая женщина за компьютером, что-то набирала на клавиатуре.
Я тихонько вошёл, встал перед ней, но секретарша не обратила на меня никакого внимания. Подумав, что стал невидимкой, направился к директорской двери.
– Куда?! – услышал я грозный окрик.
– К тирекору… – промямлил я.
– Директор занят. Приходи в приёмные часы, – и она снова занялась работой. Я посмотрел на табличку с расписанием. «Приём по личным вопросам. Вторник, четверг, с 15 до 17 час.».
– А сейчас какой день? – осмелился я спросить у суровой женщины.
– Лучше приходи с родителями, – ответила секретарша, оторвавшись от компьютера. Я невольно пошевелил ушами и насторожился, увидев, как изменилось её лицо, когда она присмотрелась ко мне.
– Минутку! – поднялась она, – Подождите здесь, – показала она на диван. Пока я мялся, открыла дверь, ведущую к директору, и скрылась за ней.
– Проходите! – открыла передо мной дверь вышедшая секретарша, с улыбкой. Я вошёл в знакомый по прежним посещениям директорский кабинет.
Василий Иванович встал с кресла, показал на стул рядом с приставным столом. Я сел, вопросительно глядя на директора.
– Ну, рассказывай, – поощрил он меня.
– Меня Вася зовут, – сказал я, и замолчал.
– Ну-ну, меня тоже Вася, – приободрил меня Василий Иванович.
– Я могу рассказать о пропавшей девочке… – начал я.
– Стоп, стоп! – остановил меня директор, – Какой девочке, когда пропала? – я удивлённо уставился на него:
– А что, никто не пропадал?! – в горле у меня пересохло.
– Пропадали две девочки, но они давно вернулись. Так о какой девочке ты говоришь, Вася?
– О Майке… – опустил я глаза. Мысли лихорадочно крутились в голове. Всё же не туда попал, куда хотел? Но так не бывает! Если бы сразу в Междуреченск прошёл, тогда была такая возможность, попасть в другой мир, но я же через Станцию! Там межвременье, никакого хроносдвига или хода в параллельное пространства не может быть!
– Тамара Григорьевна! – нажал кнопку на коммуникаторе директор, – Узнайте, где сейчас Майя Мальчикова.
Через минуту я услышал ответ:
– В двести двадцатой аудитории, на уроке совмещённых пространств. Преподаватель Плетнёв Никита Андреевич. Что-нибудь ещё?
– Нет, спасибо, Тамара Григорьевна! – директор вопросительно посмотрел на меня. Я вздохнул:
– Василий Иванович, разрешите посетить урок?
– Зачем? – подвинулся ко мне директор.
– Хочу поступить в ваш колледж, а сначала посмотреть, послушать, узнать, что и как… – Василий Иванович подумал, потом взял со стола какой-то бланк.
– Правильно делаешь, хотя, конечно, для этого есть дни открытых дверей, но для отдалённых миров мы всегда делаем исключение… Ты из какого мира, Вася? – я затруднился с ответом. На самом деле, не знал даже, как страна называется, где прожил несколько месяцев, знал только, как называются два города.
– Я не знаю, – ответил я, пряча глаза, – только город, где жили, называется Россошь.
– Ладно, так и напишем, из города Россошь. Полное имя Василиса?
– Почему Василиса?! – начал сердиться я, хотя перед этим хотел называть себя девочкой, – Вася!
– Ты мальчик? – удивился директор, – Прости, на лицо очень красив, вот и подумал… – я покраснел. Нашли красавца! Вот Маули, та на самом деле красавица! И Миа-тян была красивой, не то, что я.
– Вот тебе пропуск, Вася, можешь пока посещать занятия вместе с первым курсом. Если понравится, приходи на следующий год, поступать. Кстати, сколько тебе лет?
– Десять… – смутился я, – но школьную программу знаю!
– Ну и молодец! Заходи, если будут вопросы, а пока, извини, дела! И ещё, – я обернулся в дверях, – в стенах нашего колледжа проявления расизма запрещены. Уяснил? – я кивнул, не поняв, к чему это он мне сказал.
Выйдя от директора, поблагодарил секретаршу, и отправился по опустевшему коридору в знакомую аудиторию.
А вот и она, дверь с табличкой 220. Постучал и открыл дверь.
– Можно? – пискнул я, волнуясь. Преподаватель, Никита Андреевич обернулся на меня с удивлением.
– Тебе кого, девочка? – спросил он.
– Я к вам, – я робко прошёл к нему, подал бумагу от директора. Никита Андреевич прочитал, удивлённо поднял брови, потом внимательно осмотрел меня, ещё больше удивился, но ничего насчёт моей внешности не сказал, только спросил:
– Тут твоя фамилия не указана, мне в журнал тебя надо занести.
– Шенгирофф, – сказал я, осматривая аудиторию. Сильно прифигел, увидев среди учеников Майку, рядом с ней сидел Ян. Ещё увидел Гришку с Сашей. Все они уставились на меня, наверное, впервые увидели в живую котомальчика.
– Ребята, знакомьтесь, – обратился преподаватель к аудитории, – Вася Шенгиров, будет посещать наши занятия, по личному указанию директора… – Никита Андреевич не успел закончить, как поднялись две девушки – аристократки. Я их знал, мы когда-то вместе таскались за одним парнем, Леоном.
– Мы не желаем находиться в одном помещении с животным! – презрительно скривилась одна из них, и они гордо проследовали к двери. Там оглянулись.
– А вы, Ванесса? – спросили они ещё одну аристократку, гордо сидевшую в первом ряду.
– Дуры! – фыркнула она, – Это же мальчик! Знаете, сколько он стоит?!
– И что? – отвесила челюсть та, что обозвала меня животным.
– А то! – презрительно улыбнулась Ванесса, – У всей твоей семьи столько денег не наберётся! Представляете, кто у него хозяин?! – девчонки замялись у двери, но отменить демарш не могли, иначе совсем потеряли бы лицо. И вышли в коридор.
– О поведении госпож Фрейи и Нии будет доложено в деканат, – сделал отметку в журнале Никита Андреевич, – они забыли, что в колледже запрещен расизм.
– У меня тоже дома осталась Хисса, – улыбнулась Ванесса, – я могу её брать с собой?
– Можете, – согласился Никита, – если оплатите её учёбу.
– Вот и замечательно! – обрадовалась аристократка, – Я так скучаю! Вася, можешь сесть рядом со мной!
– Я не смею, госпожа Ванесса! – поклонился я девушке.
– Ты хорошо воспитан! – глаза девушки опасно блеснули. Я снова поклонился, и прошёл мимо Майки, чтобы убедиться в её реальности, даже коснулся её локтя. Сел поближе к Саше. За её спиной, рядом с одиноким мальчиком, от которого сбежала аристократка. Мальчик нервно дёрнулся, но, после предупреждения преподавателя не рискнул что-либо сказать.
Я открыл рюкзак, понюхал приятно пахнущее вяленое мясо, отказавшись от соблазна откусить кусок, достал тетрадь и ручку, и снова завязал горловину рюкзака. Только почему-то запах остался.
