Текст книги "Хьюстон, 2030"

Глава 7

На следующее утро, семья проснулась даже раньше, чем обычно. Предыдущим вечером они подготовили поход Уильяма, Клэрис и маленького Дэйви чтобы присутствовать на похоронах. Марк передал приглашение мистера Тодда, но от себя добавил: «Я не думаю, что вам стоит туда переться, Клэрис. Туда и обратно – это больше десяти миль. На твоем месте, с твоим-то животом, я бы дальше местного рынка вообще не ходил. Хоть этот ваш мистер Тодд и называется «Старшим Офицером», кто он, к черту, такой, чтобы отдавать вам приказы?»

Но для Клэрис было труднее всего сказать «нет». Она легкомысленно улыбнулась и махнула рукой: «Мистер Тодд совершенно прав. Если делать Маршрутвдоль шоссе Беамонт, то можно мно-о-ого насобирать. За такие деньги и десять миль не в ломпротопать! Причем, самое лучшее время для сбора – сразу после пяти вечера. Чуваки с Кучирасползаются по салунам и барам. А в карманах – полно денег!»

Н-да, «полно денег», – подумал Марк. В среднем, взрослый мусорщик получал в день триста или триста пятьдесят долларов. Сколько это будет в долларах до Обвала? Два доллара и восемьдесят центов! Тогда на такие деньги и стакан пива сложно было бы купить. Конечно, сейчас выпивка относительно подешевела. Тридцать баксов – за стакан местного пива, сорок – за «шот» самогонки «Лунный Свет». Мутное местное пиво изготовлялось из заменителей ячменя и часто прокисало, а «Лунный Свет» вообще был сертифицированной отравой. Но это были мелочи, которые совершенно не мешали работникам свалки оставлять свои дневные заработки в бесконечных салунах, стратегически расположенных вдоль шоссе.

– Десять миль вам троим идти не надо, – сказал Майк, – Утром я вас довезу до самого кладбища на своем трицикле. Ну а после похорон – пойдете себе потихоньку. Хотя, конечно, и пять миль – дистанция немаленькая.

– Отлично! – Клэрис захлопала в ладоши, – Значит, мы идем?

– Майку надо быть на заводе до семи. Ты что, хочешь меня разбудить в пять завтра утром? – возразил Уильям, – И что, к чертям, мы будем делать на пустом кладбище с семи до десяти?

– А я знаю! Вообще не проблема! – сказала Клэрис, – Вместо кладбища, Майк высадит нас у Биржи, вот! Биржаработает с шести до девяти. А после девяти, пойдем на кладбище. Там это – рукой подать.

– На Биржевы своим ведерком много не натрясете, – прокомментировал Майк, – Я там проезжаю каждый день: все места уже заняты другими инвалидами. Знаете, сколько их там? К тому же, у народа на Биржене так много денег в карманах, по всякому. Они там сидят как раз потому, что они без работы.

Клэрис чмокнула Уильяма в ухо, – Ну, зайка, давай поедем. Мне на нашем местном рынке – так надоело! Пожалуйста, а… К тому же, наш Дэйви еще не был на шоссе Беамонт.

Она сказала «шоссе Беамонт» как до Обвалаговорили: « Диснейлэнд» или « Шесть Флагов над Техасом», – подумал Марк. Ну да, она конечно имеет в виду этот маленький Луна-Парк. Там даже есть карусель с лошадками и электрические автомобильчики, на которых не только можно, но и нужно врезаться друг в друга. Хозяину приходилось запускать генератор на заднем дворе, но даже дорогой бензин позволял ему оставаться с прибылью. Дети есть дети, в конце концов. Даже если эти дети уже выросли и ходят с беременным пузом, как та же Клэрис.

До Обвалав жизни было куда больше развлечений. Марк и Мэри не любили сидеть дома по выходным. Они возили Уильяма и Майка по всем достопримечательностям (их младшие: обе дочери и сын Патрик, – родились уже после Обвала, и почти никуда не ездили). Центр космонавтики NASA, 35 миль. Музейный квартал Хьюстона, 20. Водный парк « Шлиттербан» в Галвестоне, 50 миль. И даже тот, знаменитый, громадный, « Шлиттербан» в Нью-Браунфелс, [43] 43
  Здесь и выше. Перечисляются знаменитые парки аттракционов в Техасе. Примечание переводчика.


[Закрыть]и все достопримечательности Сан-Антонио, 190 миль от дома! Прокатиться с ветерком за пятьдесят миль было так удобно и просто, исключая, конечно, непрерывное: «А когда мы приедем?» с детских сидений сзади. Да и поездка за двести миль, в выходные, с остановкой на ночь в хорошем мотеле, была совсем несложным предприятием. Невероятно, что можно сделать, если у вас есть автомобиль. И полный бак бензина впридачу. А теперь, план путешествия маленького Дэйви выглядел примерно так: проехаться на грузовом велосипеде до местной свалки, побродить по шумной бирже труда, поприсутствовать на скучных похоронах незнакомых дяди и тети (однако тут нет худа без добра: там будет салют из винтовок и бесплатный ленч). Потом Дэйви будет собирать весь вечер милостыню со своим искалеченным войной отцом, потихоньку двигаясь из салуна в салун и из бара в бар. Наконец, мама ткнет пальцем в сторону мигающих цветных огоньков. Смотри, Дэйви, а вот – «Луна-Парк»! Наверняка они купят билеты на карусель. Маленький Дэйви будет ждать в длинной очереди. А дождавшись, он уцепится за гриву фиберглассового пони и будет нестись по кругу, наслаждаясь тысячами цветных лампочек. Ему понравится карусель. Все три с половиной минуты удовольствия!

– Ну ладно, пупсик, ты меня уговорила. Доставай мою форму. И мою долбаную медальку не забудь, – согласился, наконец, Уильям, – К сожалению, придется сегодня пропустить показ «Беглеца» по « SRTV». С Харрисоном Фордом и Томми Ли Джонсом! Я так люблю тот эпизод, где Депьюти Герард сносит мозги у мужика и говорит: «А я – не торгуюсь!»

– Ты этот фильм, зайка, смотрел примерно раз двести, – сказала Клэрис и поцеловала мужа снова, на этот раз – в губы.

– Но не с моей новой матрицей, пупсик, – засмеялся собственной шутке Уильям, возвращая жене поцелуй. «Новая матрица» – это была мазохистская шуточка, которую он для себя придумал в прошлом году. Уильям собирал пожертвования на рынке, и какой-то незнакомый инвалид, который оказался по совместительству знатоком истории техники, рассказал от нечего делать про телевизоры, как они были в самом начале развития, лет сто назад. «Этот чувак сказал, что тогда у телевизоров была четкость всего в тридцать линий. Там еще крутилась такая механическая штуковина с дырками – называлась: диск Нипкова. А изображение было черно-белым, вот. А потом мы стали считать, сколько у меня в левом глазу линий. Получилось, что где-то двадцать. Несколько хуже, чем у первого телевизора. Но зато – изображение полностью цветное! В общем, мы насчитали, что моя новая матрица в левом глазу легко дотягивает до четырехсот точек, то есть, в пересчете на привычные вам единицы: четыре десятитысячных мегапикселя. Негусто, прямо скажем. Но четыре десятитысячных – это гораздо больше, чем полный ноль, так ведь?»

Вдоволь нацеловавшись (если они начинали свои поцелуи, Клэрис просто физически не могла отцепиться от Уильяма как минимум пять минут), Клэрис отправилась наверх, чтобы приготовить парадную одежду. Приготовления заняли весь вечер. Майк и младшие дети сделали дополнительную ходку за водой и заполнили все канистры, чтобы не тратить время на это утром. Чтобы погладить свое платье и униформу Уильяма, Клэрис сходила одолжить утюг у миссис Конг, их соседки по тупичку. Электрические утюги никто больше не использовал, даже те, у кого дома еще было электричество. Электроутюг невозможно было запитать от солнечных батарей или ветряка, а домашние аккумуляторы садились мгновенно. Одолженный утюг был предметом особой гордости миссис Конг. Он был модифицирован по последнему слову техники, и имел стальную коробку для углей. Надо было развести огонь, дождаться пока угли хорошо прогорят, а затем – заложить горячие угли в коробку. Глаженье белья было самостоятельным искусством. Нужно было делать это не только быстро, но и так, чтобы не сжечь одежду и не устроить пожар в доме. Большинство предпочитало не связываться с такой сложной задачей, и отутюженную одежду носили только в особо торжественных случаях.

Марк, Майк, Уильям, Клэрис и маленький Дэйви выехали из дома в шесть: Марк – на своем полицейском велосипеде, а все остальные – на трехколесном грузовом велосипеде Майка. Примерно около мили Майк изо всех сил налегал на педали, стараясь не отстать от Марка, но в конце концов сдался и крикнул Марку, чтобы тот его не ждал. Марк свернул на шоссе К.Э.Кинга, и скоро добрался до Участка. Он и Ким провели еще одно утро, проверяя адреса возможных Хобсонов, на этот раз – на западной стороне трущоб. Телефон Марка запищал в начале второго – их «добровольная помощница телевидения» принесла видео с похорон. Он помчался в Участок так быстро, как только мог, – сегодняшний поиск был таким же бесплодным, как и вчера, поэтому он возлагал большие надежды на это видео. Возможно, неоправданно большие.

В Участке Том представил Марку их добровольного агента – девушку лет шестнадцати. Она была одета как типичная работница Кучи: босиком, в армейских брюках, изодранной футболке и с широкополой соломенной шляпой. Ее уши были проколоты не менее чем в десяти местах и украшены впечатляющей коллекцией сережек в разных стилях. На шее модницы красовалось ожерелье из разноцветных кубиков « Лего». Браслет на левом запястье и анклет на правой лодыжке были изготовлены из таких же кубиков. Замысловатая татуировка началась на шее девушки, плавно перетекая на ее правую щеку. Она изображала странный гибрид: наполовину Гидру, наполовину растение; змеиные головы растущие рядом с листьями и цветами. Одна из изящных головок Гидры была еще не вполне закончена: на щеке были выколоты лишь черный контур и ромбовидный глаз. Странноватый костюм мусорщицы дополняла корзина с инструментами для работы на свалке: железный крючок на четырех-футовой [44] 44
  Около 120 см – примечание переводчика


[Закрыть]деревянной ручке – для разгребания мусорных куч и примерно такой же длины щуп с наконечником из длинного гвоздя – для сбора бумажных и пластиковых отходов. Еще у нее были «лыжи»: деревянные планки длиной примерно с ярд [45] 45
  Около 90 см – примечание переводчика


[Закрыть], с веревочками под большой палец, как у шлепанцев-«вьетнамок». Такие лыжи сортировщики мусора надевали в местах, где мусор был нестабилен, – чтобы не проваливаться.

– Алис – наша соседка, – представил девушку Том, – Я решил, что она будет идеальным кандидатом. Сейчас она пока без работы и ходит на Биржупо утрам, так что не вызовет подозрений. И при том, знает основы видеосъемки…

– Очень приятно, Алис. Ты действительно работаешь на свалке, или это маскарад? – спросил Марк, пожимая руку девушки.

– Я действительно мусорщица, сэр, – ответила она. Ее рукопожатие было вполне уверенно и твердо, почти как у мужчины, – уже два года на Куче.

Они проследовали в комнату для совещаний. Том вставил карту памяти из видеокамеры в свой ноутбук.

– Мы поставили камеру на повышенный ISO и выдержку один – двести. Это чтобы каждый кадр получился резким, насколько это возможно, – объяснил он. На стенной ЖК-панели высветилось видео.

– Я пришла за сорок минут до церемонии, как Том и просил, – объяснила Алис, – А вот – местная конкурентка, – она указала на экран.

В кадре была другая девушка с видеокамерой в руках.

– Она спросила меня, почему я, к чертям, снимаю новости на ее территории. Я соврала, что меня попросили в « Пути Спасения»…

Это они предусмотрели: в случае чего, мистер Тодд мог подтвердить, что он заказал Алис снять короткий ролик похорон для благотворительной акции.

Через пару минут камера запечатлела первых посетителей кладбищенской часовни. Как Марк и просил мистера Тодда, перед часовней не было выставлено фотографий жертв. Несколько подправленные посмертные фото были внутри, рядом с закрытыми гробами. Если кто-то хотел присутствовать на церемонии только затем, чтобы узнать личности погибших, он или она должны пройти через двери часовни.

– Тут я делаю вид, что камера выключена, – прокомментировала Алис. Непрерывная съемка была бы очень подозрительной. Телевизионные станции редко требуют более десяти минут видео для репортажа, зачем тратить батарейки? В соответствии с указаниями, Алис время от времени держала камеру на уровне плеча, не глядя на экран, а иногда – опускала камеру, как бы делая паузу, но на самом деле запись велась непрерывно.

Первыми появились добровольцы – могильщики, которых легко было узнать по их несколько запачканным землей брюкам и обуви. Затем прибыли оркестр и почетный караул: пять инвалидов с музыкальными инструментами и трое – с винтовками, все в униформе « Пути Спасения». Брюки полувоенного образца хорошо скрывали протезы, и только у двоих увечье было видно невооруженным глазом: у барабанщика не хватало правой кисти, и барабанная палочка была прикреплена к культе изолентой, а один из мужчин в почетном карауле носил вместо более косметического протеза ноги пиратскую деревяшку. Группа выстроилась у входа и начала играть нечто напоминающее похоронный марш. Поснимав снаружи некоторое время, Алис прошла в зал и заняла позицию вблизи подиума. Весь зал, с аккуратными рядами скамей, и входная дверь отлично поместились в кадре.

– В тебе пропадает талант видео-оператора, Алис, – похвалил Алан, – Ты зря тратишь время на свалке дороги Маккарти.

– Если бы мне кто-то платил за съемку видео, я бы не ходила перебирать мусор на Куче, – улыбнулась в ответ Алис, – Смотрите, вот прибывают основные гости…

Зал часовни на экране начал быстро заполняться людьми. Большинство пришедших на похороны были либо добровольцами « Пути Спасения», либо инвалидами войны. Все с нетерпением ждали благотворительный ленч. На экране в зал вошли Уильям, Клэрис и Дэйви. Военная форма Уильяма, когда-то на три размера больше, чем нужно, теперь была подогнана умелыми руками Клэрис и сидела превосходно. Начищенная медаль сияла, и даже черная ленточка на правой глазнице выглядела как военная награда. Марк заметил, как Клэрис указывала мужу направление, дергая его в нужные моменты за пустой рукав, а маленький Дэйви важно шел сам, держась за второй пустой рукав отца.

– Вот эта женщина не вписывается в профиль… – Натали вдруг ткнула пальцем в экран. На экране была амер-азиаткалет двадцати пяти, одна и одетая в ярко-красную тунику, совершенно неподходящую для похорон. Она прошла вперед к подиуму и какое-то время разглядывала фотографии убитых. Затем она побродила немного по часовне, как будто не могла решить, уйти ли ей немедленно или подождать. Наконец, она уселась на последнюю скамью, рядом с выходом.

– Посмотрите на платочек на шее, – указал Алан, – Я могу поспорить на мою последнюю чашку натурального кофе, что она скрывает под ним свой ошейник. Я проиграю только в случае, если кто-нибудь когда-нибудь пытался перерезать ей горло, но это маловероятно.

Процедуру регистрации работников секс-услуг вряд ли можно было назвать гуманной. После заполнения компьютерной формы и уплаты лицензионного сбора, проституток фотографировали, брали у них отпечатки пальцев, анализы для определения венерических заболеваний и, наконец, надевали им «ошейник». Короткий отрезок стального троса вокруг шеи, с концами, заклепанными специальной пломбой. В пломбе находился идентификационный радио-чип. В соответствии с дизайном, ошейник был совершенно несъемный. Конечно, трос можно было перекусить клещами или распилить ножовкой, но это автоматически аннулировало лицензию. При выходе «на работу», закон требовал от проституток показывать ошейник клиентам. Однако последнее правило строго не соблюдалось, и большинство «работниц древнейшей профессии» надевало платочек или другие модные аксессуары, чтобы скрыть ошейник под ними.

– Сейчас сделаю стоп-кадр, – сказала Натали, отматывая видео назад, чтобы выбрать пригодное для программы распознавания лиц изображение, – Я тоже считаю, что она найдется в базе ЗППУ. Обычное дело, сутенер послал одну из своих «подкладок», чтобы она поглядела на убитых.

Натали остановила видео в нужном месте и нажала кнопку распечатки экрана. Отправив электронное письмо с изображением в свой почтовый ящик, она вышла к своему столу, чтобы запустить программу распознавания.

Остальные продолжали смотреть видео. Дальше шла обычная процедура похорон: молитва, короткая речь священника, вынос тел из часовни, шествие к могиле, еще одна короткая речь – на этот раз мистера Тодда, еще одна молитва, наконец – три залпа из винтовок: последние воинские почести погибшему военному инженеру и его «подружке». Алис прилежно водила камерой по лицам присутствующих. Женщина в красном была в процессии, но тихо отошла сразу после того, как гробы были опущены в могилу. Видео закончилось сценами благотворительного ленча. Добровольцы доставили на трехколесных грузовых велосипедах передвижную кухню. Меню было обычным: жидкая рисовая каша с овощами и небольшим количеством курятины. По случаю похорон « Путь Спасения» добавил еще и кег местного пива. Участники похоронной процессии расположились с мисками на траве, рядом с часовней. Выполняя инструкции экспертов, Алис медленно прошла с камерой вдоль дорожки, еще раз снимая лица присутствующих. Марк разглядел Клэрис и Уильяма, сидевших рядом. Клэрис держала на коленях маленького Дэйви и умудрялась одновременно кормить беспомощного Уильяма, кормить сына и есть сама, жонглируя сразу тремя ложками. Рядом поглощал кашу однорукий инвалид – барабанщик. Он же время от времени подносил к губам Уильяма стакан с мутноватым пивом.

Видео закончилось, и они поблагодарили Алис за великолепную работу. К сожалению, ФБР не могло ее оплатить – бюджеты были строго ограничены. Марк и эксперты скинулись, чтобы выдать юной мусорщице хоть какое-то вознаграждение. Двести долларов было меньше, чем она могла бы заработать на свалке за день, но не так уж плохо за пол-дня работы. Том также пообещал сводить девушку в кафе в самом ближайшем будущем. Когда Алис ушла, у Натали уже был готов результат поиска. Она вошла в комнату для заседаний и положила на стол свежую распечатку.

– У нас есть положительная идентификация дамы в красном, господа. Дженнифер, или Джен Лиен, 2006 года рождения. Список правонарушений – с мою руку длиной! Перепробовала все: вот уличная торговля наркотиками, вот мелкие кражи, вот проституция несовершеннолетних, а вот – незаконное прерывание беременности. В 2025 году, сразу после новых законов о ЗППУ, имела неосторожность быть пойманной с клиентом, который сдал ее полностью, с письменными показаниями, и так далее. Учитывая криминальное прошлое, она должна была заплатить штраф и зарегистрироваться или сесть в тюрьму. Она, натурально, выбрала первое. Согласно нашим разведданным, она теперь работает «подкладкой» на сутенера по имени Джо Во. Этот Джо – умная скотина, его непросто будет подловить…

«Подкладкой» на жаргоне называли часто используемую сутенерами лазейку в законе. Сутенер был зарегистрирован сам и контролировал несколько зарегистрированных проституток. Каждая зарегистрированная проститутка в свою очередь, контролировала несколько незарегистрированных. Клиент подходил к сутенеру, тот передавал его из рук в руки одной из зарегистрированных проституток. Зарегистрированная проститутка, или «подкладка», должна была попытаться выяснить, не является ли клиент переодетым полицейским. Использование зарегистрированных проституток было строго законным, так что ни сутенеру, ни «подкладке» нельзя было предъявить обвинение. Если клиент проходил проверку, «подкладка» отводила его в нужное место, где клиент получал «быстрый секс» (почти всегда очень быстрый – как один короткий поцелуй), а проститутка получала оговоренную сумму денег. Прежде чем исчезнуть, «подкладка» как бы невзначай представляла клиенту «подружку», которая была на самом деле незарегистрированной проституткой. И, клиент оставался, чтобы «продолжить». Денег «подружке» клиент не платил, поэтому технически это не было проституцией. Так, секс по взаимному согласию. «Подкладка» позже делилась частью щедрого вознаграждения, полученного за быстрый поцелуй, с «подружкой», которая делала всю работу. Факт дележки денег было практически невозможно доказать, поэтому Полиция была совершенно беспомощна против схемы. Их единственная надежда была, что «подружка» окажется несовершеннолетней или если она будет достаточно наивна, чтобы дать показания против «подкладки» и сутенера. Даже в этом случае, сутенер практически всегда выходил сухим из воды, а «подкладка» отделывалась формальным штрафом. Который сутенер ей сразу же возмещал – невелика потеря.

– К счастью, мы работаем не в Отделе Контроля Секс-услуг, – сказал Марк, – Наша задача не посадить сутенера, или эту Джен Лиен, а только вытащить из них немного информации. Если они вообще хоть что-то знают.

– Если отправка их в тюрьму не является нашим приоритетом, мы можем организовать подставу, – кивнул Алан, – Конечно, это не выдержит и двух минут перед Мировым Судьей… Сделаю-ка я пару звонков моим старым дружкам с уголовным прошлым…

Как только Марк вошел в его кабинет, его телефон запищал.

– Мистер Пэ! – голос Алекса в динамике телефона звучал обещающе, – Ты не поверишь, что у нас сегодня продают на местном рынке!

– Говори.

– Велосипед. За пол-цены, и в отличном техническом состоянии.

– Отличное техническое состояние – это отлично, а пол-цены – еще лучше, но это – не сюрприз, – Марк уже догадался, о чем речь, но не хотел портить Алексу его торжество.

– Вместе с велосипедом, я также обнаружил почтенного джентльмена, который упорно называет себя Джо Смит. Мне не думается, что это его настоящее имя, но этот недостаток мы исправим в свое время… Правда ведь, мистер Смит? – последнее замечание было сказано громко, кому-то на другом конце линии. У Марка не было никаких сомнений, что Алекс имеет в запасе много методов «исправления» этого «недостатка».

– Так или иначе, мистер… ну, скажем, покаСмит имеет пару весьма годных ног. Представь себе, он ни разу в жизни не ломал себе ногу. Судя по тому, как он драпанул от нас, ничего плохого у него с ногами отродясь не бывало… Однако, у него все еще впереди. Несчастные случаи происходят все время, правда ведь, мистер… нет, пока все еще – Смит? Чем дольше Вы называете себя Джо Смит, тем выше вероятность несчастного случая… Нет, это я не в телефон, это я тут моему приятелю Джо говорю… Короче, так: велосипед, который пытался продать мистер Смит, имеет очень своеобразную правую педаль. С металлической скобкой. Да, точно как для протеза ноги! Что? Велосипед принадлежал Вашему дяде, Джо? У него не было правой ноги? А я – балерун из русского « Большого Театра», дорогой Джо… Та-та-та-та, та-та, та-та…

Алекс наверное пытается станцевать для Джо «Лебединое Озеро», вообразил Марк. Учитывая что сержант имел двести пятьдесят фунтов [46] 46
  113 кг. Примечание переводчика.


[Закрыть]мускулов, без следа жира, это могло бы показаться даже немного комичным. Если бы это не было так страшно! Русский акцент был настоящим, а спокойный, усталый, и даже немного грустный тон – очень правдоподобным.

– Извини, напарник, это снова наш друг здесь. Мы ведем очень интересный разговор. Пытаемся общаться, так сказать. Помнишь, я как-то тебе рассказывал, что я сделал с тем балеруном в Москве? У товарища были очень интересные такие пристрастия. Он любил играть с маленькими мальчиками, да… Джо, к Вашему сведению, это «Москва, государство Россия», а совсем не «Москва, штат Техас»! Ну, короче, балерун такой: ноги, ноги мои не трогайте! А я: что Вы, что Вы, говорю, успокойтесь! Кто я такой, чтобы даже пальцем тронуть Ваши ноги? Я что – варвар?! Я, говорю, питаю уважение к русскому классическому балету, да? В общем, ноги-то я и не тронул. Так, немножко между ног сделал ему пальчиками. Зато теперь – красота! Танцу нашего балеруна ничто больше не мешает. Он мне, наверное, очень благодарен… А Вы не танцуете классический балет, Джо? Нет? Великолепно. Просто замечательно! Я уже представляю себе с ужасом, как мой тяжеленный офисный стол неожиданно падает кому-то на ногу, дорогой Джо. Нелегко на такое смотреть, очень нелегко. Вы знаете, по ночам я просыпаюсь, и спрашиваю сам себя: сержант, что ты делаешь в Полиции? Что ты делаешь? Очень грустно, очень, знаете ли…

– Отличный улов, Алекс. Насколько точно ты уверен, что у мистера Смита не было одноногого дяди? – Марк наслаждался телефонным звонком. Наконец, им удалось что-то раскопать.

– А я забыл тебе сказать самое главное. Велик горный, 26 дюймов. На заднем колесе имеет место заплатка, по форме – как тот отпечаток, что наша уважаемая экспертша заметила на той тропинке – сам-знаешь-где. Ладно, это пока все с моей стороны. Ким уже созвонился с «летучей бригадой», так что скоро мы с нашим другом Джо будем в Участке. Там мы расположимся рядышком с моим тяжелым, тяжелым столом и будем… да! Будем вести дальнейшие переговоры. Конечно, если мистер Джо Смит нам докажет, что у него действительно недавно скончался одноногий дядя, мы будем счастливы разрешить мистеру Джо Смиту уйти… я имел в виду: не «уйти», а «ускакать», конечно. Я ему даже этот вот горный велик подарю на память. Ему скоба на правой педали очень пригодится в будущем…

…Три часа спустя, Алекс ввел в кабинет Марка растрепанного человечка лет пятидесяти пяти, с немного крысиными чертами лица.

– Мистер Джо Геллер, – представил Алекс своего нового «друга» – Нам удалось разъяснить несколько фактиков. Мистер Геллер заполучил велосипед два дня назад. Он расскажет тебе все собственными словами, так, мистер Геллер?

– Да, сэр. Я страшно извиняюсь за случившееся. Мне нечем семью кормить…

– Не волнуйтесь, мистер Геллер. Если Вы абсолютно честны с нами, мы не будем выдвигать обвинения. Расскажите агенту ФБР то, что Вы мне рассказали.

– Конечно, сэр. Как я уже сказал, я шел по лесу около десяти вечера…

– Как точно Вы уверены о времени? – вставил вопрос Марк.

– Я всегда ухожу с работы ровно в девять. У меня уходит около часа, чтобы дойти домой. Плюс-минус пять-десять минут…

– То есть, время плюс-минус десять минут?

– Да, где-то так. У меня нет часов.

– Вы всегда ходите одним и тем же путем?

– Почти всегда, сэр.

– О-кей, пожалуйста, продолжайте.

– Значит, я услышал какой-то шум в лесу, необычный.

– Необычный?

– Ну, как сказать? Я слышу что-то каждую ночь. Парочки разговаривают, ну там, целуются, тра… я имею в виду: занимаются сексом, сэр. Однажды я даже наткнулся на одну из этих парочек, садо-мазо. Она была вся в коже, со стеком для верховой езды, а он был прикован наручниками к дереву. Класс!

– Говоря проще, Вы – вуайерист? Любите подглядывать за парочками в лесу?

– Что Вы, сэр! Никогда в жизни!

– Помните, мы договорились, Вы с нами честны на сто процентов, – указал Алекс, – Вы убегали от Полиции, оказали сопротивление при аресте… Может быть, нам все-таки придется отправить Вас в тюрьму…

– Хорошо, я признаюсь! Я… подглядывал… иногда.

– Итак, Вы идете по лесу, и слышите что-то необычное…

– Да, сэр… Это было, как будто кто-то разрывал прочную ткань Р-р-рип! Что-то вроде этого… Я еще подумал: может, опять садо-мазо, или дикий секс. Когда рвут одежду друг на друге – это мое любимое зрелище…

– И что?

– Ну, я прошел немного назад и обошел вокруг кустов. В таком деле надо очень осторожно, Вы знаете… Я чуток раздвинул ветки и стал смотреть. Их там было трое: двое мужиков одна баба. Один мужик отдыхал на одеяле, а второй трахал… Я имею в виду: имел секс с девушкой.

– Вы уверены, что он имел с ней секс? – переспросил Марк. Нет ничего хуже, чем свидетель с живым воображением.

– Я имею в виду: я думал, что он имел с ней секс, потому что она была на земле, а он сидел на ней. Я еще подумал: фу, ничего особенного. Двое парней скинулись на проститутку. Один уже удовлетворился, и решил отдохнуть, а второй еще решил попользоваться бабой через зад. Так сказать, чтобы денежки зря не пропадали…

– Подождите секундочку. Как Вы все это разглядели? Там же было темно, нет?

– Нет, сэр. У них была лампа такая… Один из этих походных электрических фонарей. На одеяле. Было темно, конечно, но не слишком темно…

– А почему Вы подумали, что девушка была проституткой?

– Мужик двигался туда-сюда, а она – нет. Я подумал, барышня не в восторге от такого секса, но получила денежку, надо терпеть… А потом: мужик встал! У него был кусок мяса в левой руке, а в правой – нож. Я чуть в штаны не наделал. Сначала он положил мясо в сумку. У него была сумка, как маленький рюкзак. Сумка лежала на земле, сэр. Затем он вытер нож тряпкой.

– Что он сделал с тряпкой?

– Положил ее тоже в сумку, сэр.

– И нож?

– Я не увидел, как он спрятал нож. Он был ко мне боком, вот так… Может быть, он бросил нож в ту же сумку, не знаю… Потом он подошел к одеялу и выключил фонарь.

– А потом?

– Пошел в сторону дороги. Я дальше не видел. Не высовываться же мне для лучшего обзора, Вы меня понимаете…

– Как человек выглядел?

– Весь в черном. Черные джинсы, черные теннисные тапочки. Черная рубашка. С длинным рукавом. Только его перчатки были белые. Рабочие перчатки, с маленькими резиновыми точками, знаете, бывают такие?…